Нигде. Неясное время назад.
Дино умер. По крайней мере, он очень сильно на это надеялся. Надеялся, что костяная старуха Смерть вцепилась холодными пальцами в его тело, проникла под кожу, кости и внутренности, вытягивая ненужную ангелу жизнь. Он хотел, чтобы Смерть забрала его прямо сейчас, потому что она должна была застигнуть его ещё в тот момент, когда Люцифер упал к ней в объятия спиной вперед. Это и есть… ничто? Тихо. Пусто. Прохладно. Его душа звенела на неясной доселе частоте, резонируя с бесконечной пустотой того места, куда он попал. Битва была не здесь. Далеко не здесь. Его шумный вдох спасительной инъекцией нарушил неестественную тишину. Дино распахнул глаза. На смену темноте пришел бесконечный свет пустоты.Ничего.
Он огляделся.Ничего.
Страх запоздало укутал его с головой. Голос шальным отчаяньем вырвался из рта в вопле. Он разнесся по пустоте и растаял в необозримых глубинах. И снова… ничего. Нет, это не может быть правдой. Он не должен быть здесь. Он нужен в битве. Он нужен выжившим. Он… нужен мертвому Люциферу, чтобы хотя бы похоронить его. И хоть агония битвы сменилась тишиной, она все ещё зазвенела в ушах, вытесняя отзвуки чужих криков и гула воинствующей магии. Но пугающее ничто застыло на коже вместе с собственной кровью от душераздирающего ужаса и жрущего чувства несправедливости. Горло судорожно сжалось в попытке схватить побольше чистого и прохладного воздуха. Он в пустоте был иным, в нём не было духоты и примеси крови, он не был пропитан болью и смертью, отчего казался совсем неестественным. Как он здесь очутился? Он умер? Дино был уверен, что он умер в тот самый миг, когда его тело встретилось с землёй. Наверняка, оно напоролось на нестройный частокол из копий и мечей павших бойцов, в тот самый миг, когда он прижимал к себе уже бездыханного Люцифера. Люц… О, Шепфа. Живот скрутило судорожной болью. К горлу подступила нестерпимая тошнота. Дино попытался прикрыть ладонями рот, но понял, что его руки бордового цвета. Они ещё помнили это мокрое и горячее месиво, в котором тонули, когда Дино прижимал тело к себе. Они помнили, как пальцы проваливались в огромную дыру от когтей, погрязая всё глубже и глубже, туда, где раньше… Раньше… Мертвое лицо Люцифера тут же бликнуло перед глазами. Дино не справился. Его вырвало прямо на перепачканную кровью одежду. Тело затрясло. По щекам потекли солёные слезы, засаднившие порезы на лице. И он позволил своим чувствам захлестнуть себя с головой, позволил воплю сорвать собственные связки. Позволил сложить себя по пополам, сжаться беспомощным комком, потеряв голову от всепоглощающих горя и ужаса. И кричать. Кричать. Кричать. До тех пор, пока силы, как ему казалось, не оставили ему лишь возможность тихо плакать, сжав себя окровавленными руками.Дитя.
Этот голос. Непохожий ни на один, что он когда-либо слышал, и в то же время дурманяще знакомый, несущий благоговение и ослепляющую радость. Буря в душе стихла, оставляя вместо себя звенящую тишину. Будто бы этот голос зацепил рассудок рыболовным крючком, подвешивая Дино грудной клеткой вверх.Посмотри на меня.
И Дино нашёл в себе силы поднять голову. Как в замедленной съемке людского кино, его взор заскользил сверху вниз, не веря в то, что фиксировал. Простая белая роба струилась по высокому и статному телу, закрывая руки и ступни незнакомца. Капюшон прятал лицо, но Дино не нужно было его видеть, чтобы знать, кто стоит перед ним. Это был Шепфа. Он тотчас подался вперед, припадая на колени перед Создателем. Жал стыдливо и благоговейно голову к груди. Слезы горячими полосами прорезали кожу с новой силой. То были слезы облегчения, тупой боли и первородного трепетного страха. Дино чувствовал, как его душа расползается на лоскуты от переполняющих эмоций, чувствовал так много и сразу, что не сдержал душащих горло рыданий. — Создатель… — Он одернул трясущиеся руки, потянувшиеся к полам одежды Шепфа, посчитав это неподобающей вольностью. Теплая ладонь легла на затылок, даруя успокоение. Словно это болезненное чувство было маленькой соринкой на красивом костюме, которую Шепфа смахнул лёгким движением пальцев.Ты звал меня?
— Создатель… Прости раба своего. Я и не смел надеяться на твою милость. Я… Я мертв? — Дино задушил всхлип, чувствуя, как сжавшиеся в комок внутренности начинает отпускать.Нет, дитя. Но ты и не жив. Какова цель твоего визита?
Дино хотелось рассмеяться. Да, действительно, его душа перестала быть живой в тот момент, когда он увидел, как сердце Люцифера сгинуло в пасти чудовища. — Я бы не смел тревожить покой Твой. Однако сердце моё кричит громче любого рта молчаливого. Любовь, живущая в сердце, была смыслом моей жизни. Я сражался во имя нее. Я жил и творил угодные тебе вещи во имя нее. А сейчас… Шепфа склонил голову на другой бок, и Дино расценил это как сигнал рассказывать дальше. — Я каюсь в собственных грехах, Создатель. Я смиренно молю о твоей милости, ибо нарушил один из главных законов твоих.Ты говоришь о?..
— О демоне, Создатель мой. О демоне. О Люцифере. Он — любовь всей моей вечности. Однако он больше не сможет разделить вечность со мной. Он мёртв. Его сердце, которое принадлежало мне, вырвало чудовище, напавшее на нас в бою. Твои дети воюют, Шепфа. Они воюют во имя Тебя. Но дар жизни, милосердно подаренный тобой Люциферу, был украден. Так… Подло и глупо, что во мне не остаётся никаких сомнений, что это не угодно воле Твоей. Дино казалось всё происходящее нереалистичным сном. Его проснувшиеся красноречие и смелость будто заново окрыляли, придавали сил и развязывали язык. Внутренний голос вопил о том, что ему нужно стараться лучше. Так, чтобы сам Создатель услышал его, прислушался к просьбе, которая была готова сорваться с языка, как вырвавшаяся из клетки раненая птица. Но с другой стороны какая-то его часть до сих пор считала всё происходящее невероятным сном. Предсмертной галлюцинацией, что услужливо подбросило его сознание, даруя надежду и покой перед ожидаемым забвением. Однако Шепфа стоял перед ним и внимательно слушал. Его, мелкого раба, чье существование было столь мало и убого в тени великого создателя их мира. Будь Дино в другой ситуации, он бы и не смел набираться такой наглости, однако ангел знал, что ему уже нечего терять.Ты смеешь говорить о своих грехах?
О том, как ты долгое время нарушал заповедь мою?
Главную заповедь, данную тысячелетиями назад?
— Я смею каяться в том, что грешен. Смею молить тебя о прощении. Смею говорить об этом прямо, ибо его смерть стала несправедливой точкой, поставленной случайно. Создатель, ничего боле в вечности своей не буду просить у тебя. Не буду роптать и гневаться, только верни Люцифера к жизни. Шепфа рассмеялся. Мозолистая рука легко соскользнула с головы ангела. Дино поднял глаза, с жадным любопытством стараясь заглянуть под капюшон.Ты очень дерзок для простого ангела.
С чего бы мне возвращать к жизни того, кто способствует твоему греху?
В его тоне не было упрёка, скорее, спокойное рассуждение. Казалось, сам факт войны его детей мало заботил Шепфа. Он подал знак рукой, после которого Дино встал на ноги.Нет, Дитя. Я не буду потакать твоим желаниям, исходящим из порока. Если такова воля Судьбы, Люцифер должен остаться в царстве Небытия до конца вечности.
Мысли-предатели панически разбегались из сознания, ангел чувствовал, что одно неосторожное слово, и он обратит внимание Создателя в гнев. Но у него абсолютно не было времени на подбор правильных слов, поэтому он выпалил, когда Шепфа уже собирался исчезнуть: — Но это не его Судьба! Шепфа остановился.Откуда ты ведаешь?
— Я… Я вкусил плод Древа Познания. Прошу, не гневайся! Хоть и грешил я много в своей жизни, я искренне каюсь в своих деяниях. Каюсь и молю о спасении не себя, а создания Твоего. Я видел собственными глазами, что Люцифер сидел на троне ада, а не был убит на поле боя. Я знаю, что это запрещено, но ведь Ты дал нам чувство любопытства, и это искушение оказалось сильнее меня. Прости меня, Шепфа… Прости своего грешного сына. Шепфа долго молчал. Его рука метнулась куда-то под капюшон, видимо, погладив подбородок. Тишина сдавила виски тисками, и с каждой секундой Дино всё больше осознавал собственную ничтожность и незначительность. Ему хотелось безостановочно извиняться, забываясь в молитве, но что-то горячее и горькое хлестало изнутри по телу, твердя «это твой единственный шанс». — Пожалуйста, Шепфа. Ты ведь… Всемогущ. Вернув его к жизни, ты спасешь тысячи… Миллионы душ.Ах, дитя. Меня забавят твои рассуждения.
Интонация его была мягкой и назидательной, словно у доброго дедушки, разговаривавшего с маленьким внуком. Надежда расправила в груди Дино широкие крылья.Но я не могу вернуть его к жизни.
И тут же сгинула. — То есть… Как? Почему? Шепфа глубоко вздохнул. Затем повёл рукавом робы, и тут же пустое пространство стало преображаться, словно на белом холсте бутонами расцветали краски. Сначала небо заволокло розово-голубой дымкой, какая бывает перед летними сумерками, и затянулось туманными облаками с парой бусин звезд. Под ногами почернела земля, уходя далеко за горизонт, клочками взросла трава и мелкие цветы. Деревья ринулись из дрожащей земли, взлохмачивая землю. Они выросли на линии горизонта густым хвойным лесом, казавшиеся многовековым. Прямо под ногами змеёй извилась вытоптанная тропинка, ведущая к опушке. Это было похоже на чудо. Второй рукой Шепфа коснулся лица ангела и следы битвы тут же исчезли, делая его одежду белоснежной, а раны зажившими.Ты прав, я всемогущ.
Он встал рядом с ним, подставляя свою руку и явно предлагая пройтись. Дино безропотно подчинился.Я отдал способность возвращать из мёртвых тому, кому посчитал нужным.
Дино опешил, в голове не укладывалось, как такое возможно. И главное, кому мог понадобиться этот дар Божий. — Но зачем наделять кого-то такой способностью? Они неспешно двинулись по тропинке, ведущей их прямиком в хвойный тёмный лес.Я должен знать цену своих ошибок.
Но есть Та, кто может тебе помочь.
Если, конечно, она того пожелает.
— Кто это?Её имя Фатум.
Она есть Судьба.
Судьба каждого создания, живущего в моём мире.
И Я отведу тебя к ней.
Лес распахнул для прибывших к опушке свои когтистые объятия. Сосны, искореженные веками, охотно двигали колючие ветви, заманивая путников войти глубже. Шорохи и шёпот доносились до ушей ангела, но он был всецело поглощён словами Бога. Здесь не пели птицы. Здесь свистел ветер, запутавшийся между пушистых иголок, шумя деревьями, будто тысячей скрипок. Дойдя до места, в котором Дино точно бы потерялся, Шепфа остановился.Тут я тебя покину.
— Но как я узнаю, где она находится? Дино готов был покляться, что увидел из-под капюшона мелькнувшую улыбку.Пусть Судьба тебя сама приведёт.
Шепфа почти невесомо провёл рукой сверху вниз по лицу ангела, и как только Дино моргнул, Бог тут же исчез. Дино оглянулся. Лес вытягивался на линии горизонта непрерывным забором, будто бы запирая ангела в лабиринте. Полумрак холодным туманом обволакивал пространство, накатывая сонливостью. Ангелу казалось, что лес пытался говорить с ним. Он шёпотом предлагал закрыть глаза, позволив сну забрать бдительность. Сладко и тихо внушал расслабиться, выдохнуть, суля полную безопасность. Но Дино не слушался. Он двинулся наугад, даже не предполагая, сколько времени он проведёт в этом застывшем лесу.***
Милан. Наши Дни.
— … Такая политика самоизоляции страны способствовала тому, чтобы сосредоточить власть в руках сёгунов, но Япония, не контактируя с другими более развитыми странами, всё больше отставала в технологическом и экономическом развитии… Доклад о путях модернизации Японии Дино даже не слушал. Даже несмотря на то, что его ученик Берто подготовил интересную презентацию и практически не читал с листа, а рассказывал. Вместо этого все внимание профессора Алибьянке привлекал среднего размера паук, сидящий под самым потолком дальнего угла его класса. Ангел буравил его взглядом, мыслями витая слишком далеко, чем пределы его урока, класса, города и даже целого мира человеческого. Отдохнуть в выходные у Дино не получилось. Подготовиться к урокам — тоже. Все просто летело в тартарары, выломав и выкинув все возможные тормозы. Ангел не спал две ночи. Всё ворочался в кровати, на подкожном уровне чувствуя чье-то темное присутствие. Чуть с ума не сошел. Вглядывался в вид из окна, страшась вновь заметить ускользнувшую тень. Сжимал кулаки, оставив темные полумесяцы на ладонях. Старался дышать ровно, ломая костенеющую в позвоночнике тревогу, но это… Не помогало. Паук неподвижно вцепился в паутину, слегка покачиваясь под дуновением ветра из открытого окна. Берто методично перелистывал слайды. И каждый щелчок стилуса по умной доске дробил маленьким молоточком по гвоздику в крышке гроба спокойных двух лет человеческого существования. Дино знал, что сейчас должно что-то произойти, ведь Люцифер никогда не бросал слов на ветер, но чувствовал себя абсолютно беспомощным перед неизвестностью. Как если бы его замуровали в бетонном лабиринте без света и ориентиров, на прощание сказав, что где-то в его недрах спрятана бомба, которая вот-вот рванет, похоронив его под грудами обломков. — Профессор Алибьянке! — прервав доклад Берто и поток мысли Дино, дверь класса распахнула синьора Аньелла — секретарь директора школы, молодая особа лет тридцати с пышным бюстом и неприлично длинными ногами. Женщина загнанно дышала, отчего пуговицы на ее блузке трещали от натуги: — Профессор Алибьянке! — она припала корпусом к дверному проему, так и не удосуживаясь войти, и громко шептала вместо нормального тона, что не предвещало ровным счетом ничего хорошего. — Вас срочно вызывают к директору. Бодрость и сосредоточенность прилетели к Дино пощечиной. Смерив класс внимательным взглядом, он дал отмашку продолжать доклад и поспешил за взвинченным секретарем. Пока они шли, Дино умудрился уловить в ее словарном потоке следующий тезис: «случилась чрезвычайная ситуация, дело не терпит отлагательств, и вообще, ты во всем виноват, как ты мог». В чем конкретно виноват, и что конкретно он так мог, Дино решительно не знал и даже не хотел догадываться. Каблуки Аньеллы стучали суетливо и громко, разнося весть об их внеплановой прогулке, как казалось Дино, по всей средней школе. Уже у дверей кабинета она резко остановилась, шлепнув по ладони потянувшегося к дверной ручке профессора, развернула его к себе и бесцеремонно принялась разглаживать и без того ровно сидящую белоснежную рубашку. — Я давно не видела Норберто в таком ошарашенном виде. Прошу, будь благоразумен и вежлив. — Ты можешь объяснить, в чем причина вызова? Только коротко и ясно, — спросил Дино, терпеливо позволяя Аньелле поправить его галстук. — Пришли родители одного из учеников. Хотели видеть директора, я смогла подслу… То есть, услышать только часть их разговора… Ну да, конечно… В голове Дино нарисовалась комичная картина, как Аньелла стоит у двери директора, прислонившись ухом к стакану. — О, Мадонна, как они кричали! — девушка картинно прижала ладони к груди, закатив глаза, — Синьор топал ногами, его жена страшно вопила, они требовали уволить тебя прямо на месте и… — Достаточно, спасибо, — прервал ее Дино, не разжимая челюсть. После чего собрался с духом и уверенно постучался. — Войдите! — раздался приглушенный голос директора. Ангел толкнул дверь кабинета, ожидая худшего, но худшее все равно смогло его удивить. В дорого обставленном кабинете директор школы терялся на фоне гостей. Норберто Олибердо обладал тумбочкообразной фигурой, которую он почти всегда облачал в коричневый костюм-тройку, аккуратно уложенными рыжими усами, под которыми прятались вечно жующие себя тонкие губы, и добродушными карими глазами. Но сейчас он был похож не на пускай карикатурного, но директора, а скорее на потерявшегося побитого щенка, с жалостью и растерянностью смотрящего на парочку в его кабинете, одетую во все черное. На углу лакированного широкого стола, элегантно закинув ногу на ногу, восседала Мими собственной персоной. С драматично накрашенных глаз эффектно стекали ручейки черных от туши слез, которые она промакивала носовым платком того же орнамента, что и галстук директора Норберто. Рядом с ней черным монолитом стоял Люцифер, успокаивающе поглаживающий по плечу плачущую демонессу и что-то вкрадчиво объясняющий сидящему за столом главе школы. Лицо директора разгладилось от облегчения, стоило ему увидеть перед собой ангела: — Профессор! Ну, наконец-то, — возглас Норберто отвлек внимание демонов. Одновременно полоснули сразу три разных в своих эмоциях взгляда: Люцифер хищно прищурился, позволив себе на секунду ликующе ухмыльнуться; драматичная маска на лице Мими треснула от удивления, она пару мгновений разглядывала его, явно не понимая, как реагировать; а в глазах начальника Дино читалась искренняя надежда. — Синьор Алибьянке, у нас чрезвычайная ситуация! — начал директор, — Эти люди утверждают, что вы принесли вред их сыну. — Чрезвычайный вред! — воскликнула Мими, вернувшаяся в образ скорбящей матери, — Я бы даже сказала, что этот человек подверг моего ребенка психологическому насилию. Я на вас в суд подам… — Дорогая, прошу, — прервал ее Люцифер, поцеловав пальцы подставной жены. — Я сам с ним разберусь. Дино почувствовал, как тревога скрывается в глубине его нутра, позволив первородной ярости бушующей пучиной пропитать всю его душу. Ангел рефлекторно дернул шеей в попытке подавить в себе желание заорать во всю глотку и сплел руки в замок за спиной. — Вы! — Люцифер медленно зашагал на него, не постеснявшись для пущего эффекта даже ткнуть в сторону ангела указательным пальцем. — Кто дал вам право унижать моего сына на глазах всего класса?! У него психологическая травма из-за вас! Мими зашлась в громких рыданиях, схватившись за лоб. Директор подскочил со своего места как ужаленный и принялся вокруг нее суетиться. Дрожащей рукой он плеснул ей прохладной воды в тонкий стакан. — Мой мальчик! — завыла демонесса, отхлебнув воды, — мой милый нежный мальчик. Понимаете, синьор Норберто, у него такая тонкая душа. Он — ангел! Ангел! А этот… дьявол смог своими словами растоптать его самооценку. — Я плачу бешеные деньги за лучшего психолога, но это ни на йоту не скомпенсирует моральный ущерб, причиненный нашей доброй семье. А все из-за вас! Кто вообще допустил вас к детям? — Минуточку! — воскликнул Дино, отчего Мими моментально заткнула свои завывания. — О каком ребенке идет речь? Директор почти ответил на этот вопрос, но его опередила демонесса, всплеснув руками и неверяще расхохотавшись: — И он имеет еще наглость задавать подобные вопросы. Уж не хотите ли вы сказать, профессор, что ваше поведение настолько некорректно, что вы даже не помните, каких учеников оскорбили? Возмутительно! Нонсенс! — Мадонна мне судья, но я едва сдерживаю себя в руках от ярости, — Люцифера аж распирало от напыщенности, — и требую его немедленного увольнения, иначе помимо одного заявления в полицию я напишу два: на вас и на вашу школу! — Лучше сразу отправить их в суд по правам человека, — воодушевленно поддержала Мими. На этих словах директор мертвенно побледнел и стек обратно в кресло: — П-профессор… Как же так? — Синьор Норберто, уверен, произошло страшное недоразумение… — Как можно называть моего ребенка и его травмы недоразумением?! — вновь вспылила Мими, картинно вскинув кисть руки ко лбу. — Я не это имел в виду! Синьор Норберто, прошу Вас, — Дино направил умоляющий взгляд в сторону директора и постарался звучать как можно более убедительно, — позвольте, я лично улажу этот вопрос наедине с нашими гостями. Директор явно не ожидал такой просьбы от своего работника и нервно закивал головой, обрадованный возможностью уйти с этого спектакля. Дино дернул ручку двери за своей спиной, и тут же на пол вывалилась Аньелла со стаканом в руке. Глубоко вздохнув, чтобы не поддаться всеобщей истерии, ангел обратился к девушке: — Нашему директору не помешает чашечка латте, не могла бы ты сопроводить его в кафетерий? Секретарша неловко поправила блузу, поднялась и виновато кивнула. Директор бодро вскочил на ноги, не переставая нервно усмехаться и протирать вспотевший лоб кончиком галстука, и засеменил за Аньеллой. Дино захлопнул дверь. Вслушался в уходящие шаги. Глубоко вздохнул. И наконец прошипел: — Какого хера?! Мими проигнорировала праведный возглас и теперь во все глаза смотрела на него с нежным изумлением: — Живой… О, Шепфа, Дино, это и впрямь ты. Она соскочила со стола, в одно мгновение оказалась перед ним и стиснула его в ужасающе крепких объятиях, на этот раз заплакав по-настоящему. Она не заметила, как скривились лицо ангела. — А ты мне не верила, — грустно усмехнулся Люцифер, уперевшись поясницей на стол. Дино рефлекторно погладил Мими по волосам, не отрывая изучающего взгляда от демона. На этот раз куда внимательнее, чем в прошлую их встречу. Люцифер изменился за эти два года. И Дино не мог понять, в чем именно. То ли энергия стала насыщеннее и ярче, то ли сам Дино так давно не был рядом, что успел позабыть то, как она ощущалась. То ли демон стал выше и статнее, то ли этот дурацкий костюм делал из него напыщенного королевского пингвина. То ли черты его лица стали острее и отчетливее, то ли просто память заботливо замылила некогда родное лицо, как влажная тряпка стирала старательно выписанный акварелью портрет. А глаза его… точно. Его глаза. Потухшие. Горестные. Они были воистину страшными и ужасающе другими. — Потрудитесь объяснить, к чему этот спектакль был устроен. — Разве не очевидно? — Мими отдернула голову от его груди и взглянула на Дино ясными глазами. — Мы за тобой пришли, дурачок. — Помнится мне, демоны были возмущены тем фактом, что ангелы все решают за них, — Дино холодно отстранился от девушки и спокойно уселся в директорское кресло, предчувствуя утомляющий диалог. — Удивительно, что при первой же возможности, вы ведете себя подобно социальному мучителю. Люцифер пренебрежительно фыркнул и отошел к окну, уставившись хмурыми глазами в горизонт. Мими по-хозяйски уселась в кресло напротив Дино, закинув ноги на лакированную столешницу: — Н-да, действительно, всё, как ты мне и говорил, — обратилась она к Люциферу, не отрывая изучающего взгляда от ангела. — Дино, золотко, кончай дурака валять и вернись домой. — Мой дом теперь здесь. Это мое самостоятельное решение, которое я не намерен менять. — Твоя нежность к людям умиляет, — она откинула голову на спинку и ненадолго в задумчивости замолчала, — Знаешь, как бы сильно человек не любил собак, он не пойдет жить к ним в будку. А если и пойдет, то этот человек явно не в своем уме. Дино устало протер глаза, издав стон, полный несогласия: — Ну, раз я уже безоговорочно наречен сумасшедшим, оставьте меня жить в моей будке и никогда ко мне не возвращайтесь. — Не смеши, Шепфа ради, — ощетинилась Мими, — Дино, мы пытаемся спасти тебя. — Бесполезно, Мими, — подал голос Люцифер. — Он добровольно засунул себя в будку и назвал это «зоной комфорта». А выводить из нее мы будем уже без его помощи. — Вы не сможете… — Хочешь, поспорим? В глазах Люцифера мелькнул лихорадочный блеск. Они схлестнулись взглядами подобно тореадору и быку перед жаркой схваткой. Люцифер медленно поднес левую руку к основанию правого рукава, разрывая его по шву. — Ты что… — Мими. План «Б», — коротко бросил Люцифер и тут же со всей силы влетел в шкаф для документации. Мими тотчас включилась и завопила, словно Банши, дорвавшаяся до зрителей. От удара об шкаф стеклянные дверцы жалобно звякнули, распадаясь на крупные осколки. Но, видимо Люцифер именно этого и добивался. Он схватил крупный осколок и осторожно полоснул его краем себе по уху, пуская кровь. — Профессор! Что вы делаете?! Прекратите!!! — завелась Мими, так натурально изображающая истерику, что Дино был готов растерянно рассмеяться. Демонесса распахнула дверь кабинета директора, набрав в грудь побольше воздуха: - ПОМОГИТЕ!!! ОН ЕГО СЕЙЧАС УБЬЁТ! А Дино лишь тихо выдохнул: — Суки. Прошло не больше нескольких секунд, прежде чем в кабинет ввалилась толпа. Учителя, ведущие поблизости уроки, Аньелла и Норберто, видимо, так и не дошедшие до кафетерия, да пара любопытствующих уборщиц стали свидетелями чудовищного нападения профессора средней школы на отца ребенка, который подвергался психологическому насилию со стороны обвиняемого профессора. Просто. Блядь. Божественно. Дино просто стоял на месте, даже не пытаясь хоть как-то оправдаться. Ибо никакая ложь не стоит и йоты истины, абсурдной и неподвластной пониманию скудному человеческому умишку. Демоны всегда славились своей изощренностью и грязной борьбой. Ангелы испокон веков были оплотом правды и справедливости. Но правда, справедливость и грязная борьба внезапно оказались по одну сторону, а Дино по другую. — Я… — будто отмирая от оцепенения, сказала ошарашенная увиденным Аньелла. — Я вызову полицию. — Не стоит, — прокряхтел Люцифер, натужно и нарочито долго поднимаясь. Он подошел вплотную к директору, держась за окровавленное ухо, которое, наверняка, уже срослось обратно. Норберто при виде крови на пальцах Люцифера снова побледнел. Сглотнув, мужчина опять промокнул вспотевший лоб кончиком галстука. — Увольте его немедленно. Норберто затряс головой как игрушечная собачка на приборной панели авто. — Милый, как так? — вновь включилась Мими, подлетая к нему и с притворной скорбью осматривая ухо «мужа». — Надо вызвать полицию! И скорую помощь… Хотя, нет, лучше набрать нашему хирургу. — Все в порядке, Сессилия, — спокойно отозвался Люцифер, останавливая руки Мими и с почти натуральной нежностью целуя их. — Я уверен, мы сможем разобраться без лишнего шума, полиции и скорой, если вы немедленно уволите этого… человека. — Д-да… Да. Конечно. Дино отошел к окну и перестал обращать внимание на закономерный исход подставы. Он прекрасно понимал, что его карьере настал конец. Что Люцифер одержал блестящую победу, словно он, как много лет назад, был на очередном задании от Академии. Он уже успел забыть, с кем имеет дело. Успел забыть, что так сильно его когда-то влюбило в Люцифера.***
Академия. 7 лет назад.
— Эй, ангел, стой! Оклик унизительной волной пролетел по каменному коридору еще пустого в предрассветный час вестибюля и окатил Дино с головы до пят. Он нарочно прибавил шаг, прижимая сумку с учебниками ближе к телу, словно она могла служить щитом от неприятного поражения. — Стой, кому говорю! Дино был готов сорваться с земли и полететь прочь от Люцифера. Нет, этот урод не увидит на его лице горечь от поражения. Не увидит боль и разочарование от самого себя в голубых глазах. Дино не позволит Люциферу еще раз поглумиться над ним, втоптать его самолюбие с корнем в грязь. Прочь. Прочь. Прочьпрочьпрочь. Послышался торопливый шелест чужих крыльев. Люцифер взмыл за его спиной и быстро спикировал прямо перед ангелом, преграждая ему путь. — Уйди с дороги, — Дино упорно смотрел себе под ноги, не имея ни малейшего желания смотреть в наглые карминовые глаза еще раз. — Да что с тобой, Шепфа тебя задери? Дино предпринял попытку маневра, но Люцифер не позволил ему обойти его. Что-то в поведении ангела его озадачило. — Почему ты убегаешь вместо того, чтобы… — Уйди, — сквозь стиснутые зубы, на грани. — Эй, — Люцифер нагло схватил его за предплечье. Дино ответил звуком, похожим на тихий рык. — У тебя что месячные? Тебя какая муха укусила? — Какая муха? — Дино выдернул руку из хватки и наконец посмотрел Люциферу в глаза, не стыдясь того, что они блестят от гнева и досады. — Какая муха? Серьезно? Да ты просто невыносим! Я устал от тебя, вот что! Я устал от того, что все мои попытки хоть как-то тебя обойти, хоть раз в своей жизни одержать победу, идут крахом, потому что ты ведешь нечестную борьбу! Я устал вечно довольствоваться вторым местом, пойми ты уже. Я устал с тобой соревноваться, потому что ни разу моя попытка не увенчалась успехом. Я думал, что сегодня смогу победить, я готовился несколько дней к сегодняшнему заданию, но ты… Ты! Ты просто разрушил все, что я строил. Зачем? Это ведь даже не было твоим делом! — Ну… нет моей вины в том, что я лучше тебя во всем. — Заткнись! — рявкнул Дино и неконтролируемая магия выплеснулась из его ауры кругом холода, да так, что пол, часть стен и одежда Люцифера заискрились морозным узором. Демон ошарашено огляделся и взглянул Дино с неверием и чем-то еще, что ангел в гневе даже не заметил. — Зачем ты полез к этому смертному? Зачем, Люцифер? Я почти направил его на путь истинный, я уговорил его сдаться полиции с повинной, вот! — он выдернул из сумки исписанный чужим почерком лист, — это его чистосердечное! Вот папка с фотографиями его жертв. Он был готов сдать себя и каялся в содеянном, но потом ты просто пришел, прикинувшись девушкой, похожую на типаж его жертв. На пути в полицейский участок. Да как ты мог?! — Просто хотел проверить истинность его раскаяния, — усмехнулся демон и в его глазах Дино смог увидеть образы того, как маньяк по имени Дэнис Райдер предпринял свою последнюю попытку напасть. — Как видишь, не особо помогло слово Божье из твоих уст. Ну чего ты разорался? Он всего лишь проскочил этап гниения в тюрьме и попал сразу в ад, где ему и место. Да и всегда хотелось узнать, как ты будешь себя вести, дойдя до края… — Разорался?! Это не было твоим заданием, но ты выследил меня и все испортил! Ты доволен? Ты довел меня до белого каления! Всё! Это край! Я в ярости из-за тебя! Счастлив?! Его крик отскакивал от стен, сокрушая невозмутимые своды потолков Академии. У Дино сдали нервы. Он больше не мог терпеть. Он был готов разбить собственные кулаки об самодовольное лицо. — Ну, наконец-то, — облегченный выдох Люцифера, полный тихого восторга, вмиг остудил ангельский пыл. — Наконец-то ты злишься. Глаза Люцифера словно опьянели. Он с жадностью рассматривал ошарашенного Дино еще пару секунд, а после нагло коснулся горячей ладонью чужой бледной щеки. Сделал последний шаг к нему, оставляя Дино в замешательстве и выдохнул прежде, чем накрыл его рот своими губами: — Хотел увидеть тебя таким. Потрясающе... Сумка выпала из ангельских рук. Злость подстегнула его ответить.***
Милан. Наши Дни.
— Синьор Алибьянке, В-вы ув-волены! — Норберто пару раз поперхнулся воздухом, прежде чем выдвинул фразу-приговор. Дино равнодушно посмотрел на профессора: — Могу я хотя бы забрать свои вещи из кабинета? Норебрто вновь кивнул, и Дино, не обращая ни на кого внимания, вернулся в кабинет, хлопнув дверью под надменную фразу Люцифера: «Рад, что мы пришли к взаимопониманию, надеюсь на вашу отрицательную рекомендацию на бывшего сотрудника». Войдя в класс, он встретился с тридцатью парами любопытствующих глаз. Ученики сидели тихо и ждали. Дино не знал, донеслилсь ли до его учеников слухи, но спокойно подошел к компьютеру, выключил его и обратился к ним, не поднимая глаз: — Урок окончен. Можете идти. Все. Без исключения. — П-профессор? — Берто, все еще стоявший у доски, попытался сделать к нему шаг, но Дино жестом его остановил. — Уже нет.***
Лишь к вечеру Дино смог заставить себя вернуться домой. До того момента ангел бездумно бродил по улочкам, которые успели прикипеть к сердцу. Он смотрел на архитектуру центральных площадей и понимал, как сильно соскучился по истинному дому. Как все эти два года игнорировал тот факт, что его попытка сбежать с небес в условное «хоть куда-нибудь» привело его к человеческому аналогу рая. Он думал о том, что никогда не смог бы ощутить себя человеком, пусть хоть столетиями будет заживо вариться в самообмане. Что он является ангелом. Небожителем. И как бы он не пытался, ему никогда не убежать от своей сути. Не получится. Не отречься. Но долг терпеливо поджидал. Долг, данный в порыве отчаянья, пожалуй, единственно весомый поступок за его предполагаемо бессмертную жизнь. А еще он прекрасно понимал, что в любой момент, за любым поворотом его могли поджидать демоны, желающие ему добра и ничего не знающие о его долге. От иронии хотелось повеситься. Но желания вновь видеть старых друзей почему-то не возникало. Он давно задушил тоску по прошлой жизни, запер в самом черном чердаке сознания, выкинув ключ и залив замочную скважину металлом.Отрекись, юный ангел. Отрекись.
Отрекись и забудь о том, кто ты есть.
Эти слова набатом стучали в голове, они успокаивали и втаптывали воскресшую ностальгию обратно туда, где ей и место. До тех пор, пока он не усвоит это окончательно. Фатум предупреждала его. Фатум говорила об этом. Фатум запретила. Фатум так хотела. Значит, будет так, как велела ему сама Судьба, а иначе… Дино не хотел знать, что будет иначе. И искренне надеялся, что «иначе» никогда не наступит. Когда он открыл дверь в свою квартиру, до носа донесся приятный запах свежей выпечки. — Лукреция? — разуваясь, кинул он вглубь квартиры, где тени от светильника плясали только со стороны кухни, — Ты опять ограбила лавку Синьоры Ганриетты? Дино сунул уставшие ноги в домашние тапки и прошаркал к кухне. Когда ангел толкнул дверь, он моментально захотел захлопнуть ее обратно. Ну конечно. Люцифер поставил на стол плетеную корзину с еще дающим легкий парок печеньем. Лукреция суетилась у кухонной тумбы, заваривая кофе. — А я тебе печенек испек, — просто улыбнулся Люцифер. — О, Дино! — Лукреция обернулась, обнажая передние зубы, — Не слышала, как ты вошел, где ты пропадал? — Я… — Рассеяно протянул Дино. Продолжая буравить Люцифера неверящими глазами. — Ну чего ты стоишь, как истукан? — Сокрушился Люцифер, цокнув языком, — садись давай, в ногах правды нет. Мы тут успели поболтать с Лукрецией. Чудная мадмуазель! И как тебе совести хватило прятать от меня такое сокровище… Лукреция залилась застенчивым хохотом и любезно поставила на стол чашку кофе. — Пошел нахуй из моего дома, — наконец очнулся Дино. Лукреция осеклась и аж рот распахнула от нежиданности, и ее руки так и застыли на полпути к чайным ложкам. — У, кто-то явно сегодня не в духе, — ответил Люцифер, пожав губами. — Что случилось, ангелок? Плохой день на работе? Дино остервенело схватил чашку Люцифера, запустив ее в стену. Темные кляксы кофе расцвели на светлых обоях. Люцифер не шелохнулся с места: — Что ж, видимо, не судьба мне выпить ни чая, ни кофе в этом доме… Жаль. — Он лениво растянулся на стуле, явно не собираясь вставать. — Дино, — вмешалась Лукреция, — поверить не могу, что говорю это, но… остынь, ладно? Люцифер расхохотался, находя ее слова очень забавными. — Прости, Луки, не хотел, чтобы ты становилось свидетельницей выяснения… — Отношений? — помог Люцифер. — Умолкни. — Да ничего, — отшутилась девушка, легко взмахнув рукой, — мне уж не привыкать. Кхм… Да. Кофе! А тебе, Дино, видимо, чай… тоже подойдет. Да. Она попыталась скрыть неловкость и испуг за суетой у кухонных шкафов. Дино медленно опустился на стул напротив Люцифера, чувствуя, как его самообладание протыкает тысяча игл. Люцифер, как ему казалось, чувствовал себя фривольно. Он спокойно покачивался на стуле, изучая обстановку на кухне и внимательно рассматривая прямую как струну спину Лукреции. — Что ты здесь делаешь? — отстраненно спросил Дино, до боли щипая себя за руку, в попытке унять нервную дрожь. — Пек печенье. — Люций. — Твое любимое! На, попробуй, рассыпчатое с шоколадной крошкой, — демон слегка подтолкнул корзинку ближе к ангелу. — Люций. — Я очень старался. — Люций. — Дино, — вдруг вторил Люцифер ангелу, кладя подбородок на сложенные в замок пальцы. — Что. Ты. Здесь. Делаешь. — Я уверен, что ты знаешь ответ на свой вопрос, сладкий ты мой. Зачем ты снова его задаешь? — А зачем ты вновь явился ко мне? — А зачем ты продолжаешь сопротивляться? — Потому что я не намерен уходить с тобой. — А я не намерен уходить без тебя. — Кажется, разговор зашел в тупик, — вклинилась Лукреция, ставя новые чашки (кажется, последние в их квартире) на стол. Когда она попыталась сделать шаг к Дино, то чуть не оступилась, отпружинивая назад. — Ой! Что это? — Ох, — спохватился Люцифер, — моя вина. Это крыло. — Чего? — глаза девушки загорелись новым огоньком заинтересованности. Она поставила чашку чая перед Дино, но уже не обращала на него никакого внимания. — Крыло? Как… — Да, — Люцифер моментально сменил тон, не без хвастовства заявив. — это скрывающие чары. Каждый бессмертный их использует, появляясь на земле. — Как здорово… А ты можешь их снять? — Ну если ты настаиваешь, — на этих словах багрянец перьев замерцал в воздухе, и чары рассеялись. Бордовые крылья отливали золотыми и черными нитями. Цвет пламени, крови, страсти, золота и могущества, всего того, что олицетворял собой Люцифер. Демон чуть повел крылом в сторону, давая Лукреции их потрогать. — Только перья не выдергивай себе на память, будь душкой. Лукреция захлопала в ладоши, выражая восторг. — Поверить не могу, крылья… Настоящие. Дино, а почему у тебя… — Стоп. — Прервал ее Люцифер, моментально серьезнея. — Дино? Дино ничего не ответил словами. Лишь взглядом, в котором промелькнула примесь испуга и неожиданности. — Неважно. — Важно. — Это не твое дело, Люцифер. — Ошибаешься, — он встал из-за стола, склонившись над ангелом. — Мое. Что ты сделал? — Это неважно, — попытался вторить Дино, но Люцифер не пожелал слушать. Он одним рывком поднял ангела с места, нагло хватая его под лопатками. Не нащупав ничего, кроме мышц спины, Люцифер отразил на своем лице такую бурю негодования, страха и неверия, что Дино на секунду почувствовал кошмарный стыд. — Не трогай меня. — Что ты сделал? Что ты, мать твою, с собой сделал?! — Что происходит, — испуганно отозвалась Лукреция, не зная, как себя вести. — Люц… Хватит. Не надо, — прошептал Дино, но демон проигнорировал очередную просьбу. Он лишь подарил ему секундный взгляд прищуренных глаз, полных чего-то такого, что больше походило на скорбь, прежде чем Люцифер развернул ангела лицом к стене. Дино чувствовал себя преступником, пойманным с поличным. — Рубашку снимай. — Люцифер… — попыталась остановить его Лукреция, но тот жестом приказал ей стоять на месте. Дино медлил. — Снимай или останешься без нее. Дино подчинился, думая о том, что сейчас Люцифер поймет всю серьезность ангельских намерений оставаться человеком. — Сука. Майку тоже. После того, как Дино избавился и от этой детали гардероба, перед глазами Люцифера и Лукреции предстала абсолютно голая спина как у обычного человека. Демон провел ладонью вдоль лопаток, убирая маскировочные чары с ангела, и тут же разошелся матерной тирадой, едва магия рассеялась. Лукреция вскрикнула, прижимая руки ко рту. — Сука! Блядь… Больной ты ебанный ублюдок! Шепфа! Да как так?! Уродливые, переломанные и почти на треть облысевшие белые крылья висели на надорванных маховых суставах для более плотного прилегания к спине. У основания цвет перьев впитал засохшую кровь, делая их почти коричневыми. Обрубки мышц и осколки костей были плотно стиснуты золотым чешуйчатым ремнем, тонким, но, по-видимому, очень прочным. Они фиксировали крылья в положении, точно повторяющие очертания спины. Дино взглянул на бледную как полотно Лукрецию, пытаясь подбодрить ее виноватой полуулыбкой: — Поэтому я не любил обниматься. Люцифер попытался сдвинуть ремешок, обнажая черный след под ним на коже боков: — Меня сейчас вырвет, нахер! Лукреция переводила испуганные глаза с лица ангела на его незаживающие раны и нервно рассмеялась. Люцифер попытался дернуть ремень, Дино отозвался несдержанным вскриком: — Нет! Впервые Люцифер послушно отдернул руку и даже отошел на шаг назад: — Это что за хрень? — Драконья… кожа, — прокряхтел Дино и принялся быстро одеваться, дабы не смущать больше своим видом остальных. — Регенерации хватает на то, чтобы я не сдох от болевого шока. Пожалуйста, больше не трогай. — Ты ебанулся? Нет, ты реально ебанулся? — Люцифер протер зажмуренные глаза ладонью, будто стараясь выдернуть увиденный образ пальцами из глаз. — Ты кем себя возомнил, черт тебя дери? Иисусом? Тернового венка нет на башке случаем? Едва Люцифер потянулся к волосам Дино, ангел тут же шлепнул его по пальцам и постарался вернуть себе невозмутимый вид. — Я никем себя не возомнил и оправдываться перед тобой не обязан. Ты влез в мою жизнь, вскрыл все что только можно было и действительно надеешься, что я буду тебе рад? Ха. Я своего решения не изменю, пойми ты уже наконец и уйди навсегда. Дино посчитал, что с него достаточно унижений на сегодня. Он ушел к себе в комнату, глупо надеясь, что простой замок может остановить принца ада. Он сел на кровать в тот же момент, когда щеколда магическим способом отъехала в сторону. — Знаешь, чего я действительно не понимаю? — Люцифер оставался стоять на пороге его комнаты, рассуждая скорее серьезно, чем эмоционально. — Ты живешь как скот, истязаешь, как выяснилось, себя круглыми сутками, и слушать не желаешь о возвращении домой к тем, кто больше всего в своей ебучей вечности ждет тебя. И я честно не знаю, почему. — О, я всё сделаю для того, чтобы ты никогда этого не узнал. Какое-то время они молчали, позволяя тишине металлическим забором возвыситься между ними. — Поди прочь. Видеть тебя… не могу. — Я еще вернусь. — Я в тебе не сомневаюсь. Дино завалился на кровать как был, в верхней одежде, и отвернулся от Люцифера, слыша, как знакомый поток магии, вызванный порталом домой, утягивает Люцифера обратно. Дино позволил себе пропустить пару горьких слезинок, давая себе наказ отныне не тратить влагу в организме попусту, прежде чем в его комнату заглянула Лукреция, держащая в руках литр красного полусладкого. — Ди… Давай по-винчику, а? Чую, ты мне не все рассказал в прошлый раз. Дино поколебался секунду, и все же согласился: — Давай.