Маска

— Друзья! Вы сегодня такие продуктивные! Удивляете меня, — из колонок прилетели Иркины похвалы. Я боялась пошевелиться, но хотелось отдышаться после безостановочной пробежки по залу. — Всего за сорок минут в нашей копилочке уже два танца!.. А давайте-ка начнём разбирать падекатр? Не особо воспитанные представители студенчества начали улюлюкать и подвывать. Зато они разбирались в танцах, канувших в историю девятнадцатого века — чувствовалось, что меня окружали одни гуманитарии. Но реакция молодежи слегка озадачивала. Лекса вдруг отпрянул и продолжил стоять неподалеку, будто ни при чём, найдя взглядом Иришку. Я поторопилась опустить руку вдоль тела и отвернуться. Надеюсь, никто не успел рассмотреть наш тупняк в результате не состоявшегося убийства... — Я знала, что вам понравится! На этом танце сделаем два круга! Внешний и поменьше – внутренний. Ну что, кто встанет со мной в пару? В этот раз мне точно нужен подопытный, — Кудрявая Башка резво зашевелился, и я тут же вонзилась в него взглядом, с удивлением заключив, что он всего лишь достал из кармана чёрных джинсов телефон. Парень посмотрел на меня осуждающе исподтишка. А я было подумала, нарушит наказ не появляться на сцене! Я же не шутила! К Иришке выстроилась очередь, но она ловко схватила первого попавшегося добровольца. Степанов был снова в пролёте. Рыжая командирша не без помощи студентика важно вскарабкалась на каблуках по лестнице, обратно на обозрение публики. Лекса скучающе тыкался в телефон. — Готовы начать? Парочки одобрительно закричали своё радостное беззаботное «да», когда я вдруг всполошилась. Дошло! Короткая передышка была дана на то, чтобы найти себе нового партнера!.. Я начала тревожно озираться по сторонам, но обнаружила, что все становились в два круга уже укомплектованные. По углам, сбегая из центра зала, ныкались неприкаянные зеваки, подходить к которым самостоятельно мне было бы грустно, и, в конце концов, я вернулась взглядом к Кудрявой Башке. Он по какой-то причине продолжал демонстрировать налёт высокомерного безразличия, стоя на том же месте, так никого и не пригласив. Неужели не пользовался популярностью у женского пола? Плохо дренькал на балалайке?! Домыслы мигом отправились в утиль, когда в его сторону зашагала из ниоткуда взявшаяся, привлекательная девица. Лекса тут же вынырнул из телефона на вальяжные звуки каблуков, ища их стремительно приближающийся источник. И вот я. Никому не нужная, посреди заполненного парочками зала... Запихивая гаджет в тесный карман, невозмутимый парень увидел красотку со светлыми локонами, у которой пышные формы содрогались в такт её торопливым шагам, затем оценивающе обернулся в мою сторону. Осмотрел холодно, с ног до головы. Я, как олень в лучах фар КАМАЗа, дёрнулась, но по итогу просто застыла. Испытывала ли я когда-нибудь такое унижение? О, да! Когда столкнулась в коридоре с Лёней после его успешной сдачи экзамена. Он делал вид, что «отл» в зачётке — кропотливый результат его интеллекта, а я — всего лишь преподаватель, с которым он виделся ровно шестнадцать часов за семестр. Не знаю, почему вспомнила этот момент... Я подняла тяжелый взгляд с пола и увидела протянутую мне ладонь в кожаной беспалой перчатке. Красотка уже удалялась в неизвестном направлении. Башка, ты чего? — Исходная позиция -- напротив друг друга. Правую руку дамы держит кавалер, левая рука, как в реверансе. У парней правая рука за спиной! Серьёзно? Я запретила твою гитару! Прилюдно опорочила интеллектуальные способности! И ты добровольно выбираешь со мной станцевать?! Мазохист! Ну какая уж теперь разница? Понадобилось так мало времени, чтобы прийти в себя. Я тут же брезгливо осмотрела его ладошку, чуть закатила глаза перед неловкостью своего положения, но поторопилась подать руку в ответ. И, кажется, Лекса тоже театрально отправил взгляд к хрустальной люстре. С Кудрявой Башкой точно было что-то не так! Иначе почему меня тянуло объяснить ему нормы приличия?! — На счёт раз-два синхронно шагаем вправо, слегка наклоняясь влево. На счёт три-четыре шагаем от себя, чтобы партнер был за спиной. На пять-шесть шагаем вправо спиной к спине, на семь-восемь поворачиваемся лицом к лицу. Поехали! И-и! Собственно, я же готовила целую речь к нашей встрече. Но вместо этого... — Фу! От тебя пахнет сигаретами! Противно! — ментолом и тлеющим табаком. Как будто бы даже от волос, как у куклы, накрученных на бигуди и падающих на лоб, несло куревом. Или он просто размеренно дышал, выдавая мне в лицо этот горчащий запах. Дымит так, что уже не выветривается? Я сморщилась. Нестандартно предпочитать сигареты в поколение вейперов. Мы плавно вступили под счёт, держась за руки. Его ладонь горела теплом через перчатку, а пальцы полностью накрыли мой кулак. — Курить вредно! Стручок отвалится. Равнодушное лицо парня, на сколько мне было видно за преградой велюровой ткани, ни на секунду не изменило выражения. Сарказм бил ключом: — Ого. Я не удержалась и вздрогнула, уловив непривычный в повседневности уху гудящий, низкий тон. Немного помолчав, заключила, что это действительно всё, что он собирался ответить... Мы успели обернуться друг к другу спиной. Да, у природы не хватило на него пигмента и совести, но на голосе она отыгралась по полной! А я смотрю, этот жмотяра любил экономить речевые обороты! Я злорадно прошипела из-за спины. — Ну и где же твоя гитара? — Дома, — Кудрявая Башка бесстрастно хмыкнул через плечо. И как после этого наказывать нарушителей порядка? Если им всё фиолетово?! По крайней мере, Лекса преподносил своё поражение, как ерундовое стечение обстоятельств. А может, затаил обиду и вообще не желал со мной разговаривать, но ситуация его вынуждала. Попробуй тут не ответить Вилке Сергеевне, грозе пакостников и смазливых хлопцев! — И семь, и восемь... — мы снова оказались лицом к лицу, упёршись взглядами. За мягкой велюровой маской прятались незнакомые мерцающие глаза. Без странных ботинок и шерпотрёпной куртки, без перчаток, бараньих колец в ушах, длинных патл и маски... от него бы что-то осталось? — Ну а зовут тебя как на самом деле? Почему-то больше не хотелось его ударить. Ну так, слегка. Немного по левому уху, немного по правому. Ну, и в нос. По мелочи. В конце концов, Кудрявая Башка не дал мне опозориться на глазах у многочисленных сплетников. Это было... деликатно по отношению к моей пошатнувшейся репутации. — Вернулись в исходное положение. Теперь кавалер правой рукой придерживает даму за талию, а она кладет правую руку ему на плечо. Талия? Это где-то в области между внутренностями и прослойкой жира? Я незаметно втянула живот под шерстяным свитером и тревожно потянулась к «погонам» из пайеток на кожаной куртке. Ну, Ирка же сказала так сделать! Его кончик носа был мне по переносицу. Вблизи стал ярче запах переслащенного хвойного геля для душа, и я, на сколько было можно, увела голову в сторону. Парень слишком усердствовал над своей оболочкой. Стоило позаботиться о мозгах. — Не понял, — очнулся Лекса после продолжительного молчания. Уверенно дотянулся до моей поясницы одной рукой, но сам не приблизился, соблюдая безопасную дистанцию. — Что значит «на самом деле зовут»? Наконец, он сказал что-то длиннее двух слогов. От концентрации тестостерона в длинной реплике я напряженно сжала губы. Это становилось невозможно игнорировать. — И-и! Девушки начинают шагать с правой ноги на партнера, парни шагают назад с левой, при этом придерживая партнершу и ведя её в танце! Вы должны помочь девушке докрутиться... Бог ты мой! — Слушай! Что непонятного? В базе данных университета тебя нет. Соврал фамилию что ли? Хотя, больше похоже, что «Лекса» – это не имя, а погоняло, — глядя на таких «красавчиков» от недостатка мужественности хотелось ботать на фене. — Имя у тебя какое настоящее? — Я же сказал, — хрипящий голос и усталый вздох волнующе угодили прямо в моё лицо. Щёки обдал жар. — Меня зовут Лекса. В голубых глазах взметнулась пламенная злоба. Я чуть не потеряла равновесие, когда Кудрявая Башка вплотную придвинул меня к себе, словно змея придушивала добычу перед трапезой, и заставил перебирать ногами, чтобы повернуть. Почему-то стало не до шуток. — На каждые два счёта один из партнеров оказывается спиной к центру зала. Получаются половинки вальсового поворота. Считаю до шестнадцати -- вы должны прокрутиться восемь раз. И-и-и! Позвякивающая собачка на расстегнутой молнии куртки вжалась мне в грудь. Перед глазами замелькал тусклый зал, люди, натёртый паркет. Иришка вещала со сцены о правильных поворотах и отсчитывала шаги, но украденная Кудрявой Башкой инициатива не позволяла мне даже дышать без его разрешения. Неловко... Хотелось выкарабкаться из зависимой позиции, но он настойчиво сжимал меня одной рукой. Приходилось вынужденно полагаться на него, чтобы не выпасть без поддержки, неприлично похожей на объятия. Я даже как-то робко придерживалась за жёсткое плечо, спрятанное под пришитой к куртке мишурой, стараясь обходиться поаккуратнее с чужой вещью. Не дай Бог отвалятся стразы, не хочется истерик! Наверное, с непривычки начала кружиться голова. Какой по счёту это был поворот? Всё плыло, только не его лицо. Голубые глаза внимательно следили за моими метаморфозами в танце. Не хватало дыхания справляться с теснотой между моим бьющимся сердцем и его, как оказалось наощупь, нечеловечески крепкой фигурой. А при попытках урвать воздуха нос раздражали запахи табака и недавнего визита в душ. Улови я их отдельно от картинки, сказала бы, что пахнет волнительно приятно. Но это по-прежнему был Кудрявая Башка. Ледяной Кай. Я решила, что хуже нелепого разговора только напряженное молчание. — Обиделся? — ну, Лекса, так Лекса! Нравятся его мамуле бабские имена, я усекла. — Чего молчаливый какой? — Я не молчаливый, — он зло поглазел по сторонам и нагло уставился на меня. — Это вы болтливая. Ах так?! Я срочно беру все свои слова обратно! Твоя голова нуждается в сотрясении! — И пять, и шесть. И семь, и восемь. Закончили. Наконец, можно было отодвинуться и вздохнуть полной грудью. Я неуклюже отшатнулась из пригретых рук. В глазах продолжало кружиться. Что у нас дальше? — Из этих двух частей и состоит весь танец. Давайте повторим ещё пару раз, а затем потренируемся под музыку, — мельком я посмотрела на Иришку, пытаясь сосредоточиться на чём-то одном, и всё же резко вернулась к ней взглядом, обдумывая услышанное. Так, а смена партнёров-то где? Что за дела?! До конца репетиции танцевать с Кудрявой Башкой?.. Непонятно, расстроилась я или обрадовалась, но нужно было поставить его на место. Преподаватель, говорит, болтливый! — Ты не забывай, с кем разговариваешь. Маска тебе голову-то не стянула? Если что, вопрос не требовал ответа! Вскинув подбородком, парень уставился в пол. Сколько же в нём уживалось гордыни! Не глядя мне в глаза, снова подал руку, и мы приготовились дать несколько кругов под Иришкин счёт. На самом деле, он не был воспитан так плохо, как я себе представляла. Лекса довольно вежливо поступил, увидев, что я растерялась из-за отсутствия партнера. Это невольно заставляло меня смягчиться. — Подожди-ка... — мы вновь вступили, и его лицо находилось теперь довольно близко. Я с подозрением сощурилась. — У тебя что... накрашены ресницы? — Три, четыре, — Лекса оказался за спиной. — Нет, — сухо прохрипел он мне на ухо. Это было бы странно, мальчик! — Пять, шесть. И семь, восемь, — обернувшись, я тут же пристально уставилась в его глаза. Присмотрелась получше. Густые, чёрные, изогнутые... как будто у девиц после завивки! — Хватит вам пялиться! Лицо вспыхнуло, я уже знала, что от стыда, и вся сжалась, чтобы чувствовать меньше давления его тела. Он прав, об этом очередном незначительном недостатке, пожалуй, можно было умолчать... Или о достоинстве? Какая, блин, разница, какие у студента ресницы?! Да я сама была не прочь иметь такие... Нас снова настиг вальсовый шаг. Я чуть приподнялась на носочки, чтобы удобнее мельтешить вдогонку широким мужским шагам. — Смотрите не на мои ресницы, а под ноги. А то оттопчите ботинки. Его голосом это звучало, как серьезная угроза. Мне стоило прислушаться. — Ладно, — и всё-таки было в Лексе что-то странное, притягивающее взгляд. Патология какая-то! Я неловко откашлялась, позволяя крутить собой в танце. — Но не переживай так, я не ведьма, чтобы сглазить. Не отвалятся. — Я не за это переживаю. Он надолго замолчал, вынуждая, наконец, задать ему встречный вопрос. В ожидании я даже снова заглянула в его хитроватые глаза, но потом одумалась и отвернулась. — И за что же? — Влюбитесь в меня – будут проблемы. Дыхание перехватило. Я подавилась воздухом, словно ядом, и ощутила, как в теле заклокотала дрожь. Ноги меня больше не держали, но этим легко занимался Лекса. Ну и Кудрявая же у тебя Башка, пустоголовая! — Не находишь дерзостью говорить такое преподавателю? — дело было даже не в том, кем я ему приходилась. Мог ли он слышать от студентов сплетни обо мне и Лёне? И если да… Муратов Лекса, ты очень жестокий парень! — Отношусь к вам ровным счетом также, как и вы ко мне. Сурово. Я не могла и подумать, что такую душевную пытку может устроить незнакомец. Наверное, я тоже больно кусалась. Задела за живое. А может, он самый обычный, недовоспитанный нарцисс? Мне не сразу удалось собраться с мыслями. — Между нами должна быть субординация, — с трудом выдохнув, я обнаружила, что мы вернулись на исходную позицию. В непослушном теле занывало от плохого предчувствия. Лекса взял меня за руку, сбивчиво осмотрев, и взгляд его на мгновение от чего-то стал игривый и даже мягкий. Но мне уже было плевать. — Ну ничего… я помогу тебе понять, что это такое. Субординации нужно научиться в университете, а то потом действительно не оберёшься проблем, — равнодушно пожав плечами, я передала ему всю ответственность за танец, совершенно не замечая, куда теперь парень нас направляет. Моя речь вообще-то была лишена издевки. — И как же вы мне поможете в этом вопросе? Если обсуждаете мои ресницы? Имя? Ну держись, сучонок!.. — Да легко, Лекса, — я впервые непринужденно обратилась к нему по имени, от чего такие же густые брови парня заинтригованно выглянули из-под маски. — Ещё раз переступишь со мной черту, и будешь писать в деканате заявление на отчисление. Ты знаешь, в каких отношениях я с ректоратом? Он безропотно промолчал. — Один звонок и ты не числишься, — или десять звонков. Но ему об этом знать не обязательно. — Чтобы отчислить, нужен повод. У меня нет долгов. Мы успевали переговариваться из-за спины. — Значит, будут. На каком факультете ты учишься? Ожидаемо. Он снова промолчал. — Окей. Я справлюсь и без наводок. — С вами опасно быть самим собой. Я востро взглянула на него, повернувшись на вальсовый шаг. Ну, если «самим собой» значит для тебя быть хамоватым уродцем в женских шмотках и с мужским басом, то в моём присутствии притворяйся нормальным человеком! Переоденься и молчи! Мне показалось, что я слегка разочаровалась. Как это возможно, если ждать от Кудрявой Тупой Башки красивых жестов не приходилось? Сделал человек один раз доброе дело и тут же отсыпал побольше хамства. Угощайтесь, Виолетта Сергеевна! Гадости без соли! Чтобы приправить -- поплачьте! Пока мысленно отшучивалась и зализывала вскрывшиеся раны, я ослушалась. Всё же посмотрела в его обиженные расстроенные глаза, а он и не скрывая недовольства, кисло поморщился, продолжая крепко придерживать меня за талию. Значит, я тоже попала в яблочко! Внешность, имя. Ну и тема отчисления, конечно. Ох! Приятно… — А теперь всё то же самое! Но бодрее и под музыку!