Маска

Гнусный! Бесстыжий! Дерзкий, как кишечная инфекция! Дайте им выступить! Дайте-дайте! Я вернулась с перерыва на взводе, расшвыривая скопившиеся на столе тетрадки. Нанесли мне целую кучу лабораторных. Первокурсники шипели друг на друга матерным шёпотом, борясь за очередь ради допуска к экзамену, а я принялась браковать их отвратительные схемы, выцарапанные ручкой. Карандаш в киоске около универа стоит пять рублей! А моя психика — бесценна! Не получится у вас быстренько допуститься! Быстренько – если только обосраться! Но сейчас не про Кудрявую Башку! — Фамилия какая? Первый раз вижу! — коротко бритый парниша недовольно причмокнул. Вот-вот ляжет мне на стол. Не хватало зубочистки, выглядывающей изо рта. А лучше сигаретки! Ах, нет! Сигаретки — это удел другого оболтуса... — Ну, Ильчуков, – на инженерную графику тоже небось нахаркал, как и на мою электротехнику. Даже не записан в журнале, а значит – первый раз явился! — Резисторы две клетки в длину! Что за сардельки вы изобразили? — не люблю, когда над моими шутками не смеются! Поищем кого-то более услужливого! — Я не буду проверять в таком виде! Идите переписывайте! И заодно напишите семь недостающих работ! Одиннадцать часов наступили незаметно. Я устала отбиваться от глупых первашей, считающих, что показывать мне одно и то же по кругу будет хитро. За попытку загазлайтить Вилку Сергеевну они были прогнаны, а я, возлагающая надежды на большой перерыв, стала сгребать свои пожитки в сумку. За пререканиями быстро пролетали пары. Ещё одна — и домой! Вдруг в аудиторию ввалился третий курс радиотехников. Дошли-таки до кафедры! Заплаканные разозлённые девочки атаковали меня с требованиями разъяснить им найденные в курсовых ошибки. Видите ли, это не ошибки! Это придирки! От двух десятков человек не так легко было сбежать. Но меня не взять измором! Я не собиралась слушать нытьё. Следовало засунуть гордость в свои попки, обтянутые лосинами, и выполнить мои требования, хреновы переговорщики! — Все вопросы в отведённое время! Смотрите расписание! Я спустилась в буфет. Меня облепили и там, подсовывая на подпись курсовые, лабораторные и лекции, прямо под булочку и пластиковый стаканчик чая. Вот тебе и суббота! А всё потому, что приближалась зачётная неделя. Пещерные медведи начали выходить из спячки, покидать «доту» и «майнкрафт»; подобно тому, как павлины линяют, женская часть ВУЗа сбрасывала ногти, не успевала краситься и становилась похожа на неопрятных, общипанных куриц. «А у меня есть допуск? Посмотрите мои лекции, пожалуйста». Кря. Какой уже выпуск передачи Дроздова я наблюдаю? Оттрапезничав вишнёвым пирожочком, стоящим поперек горла, под звон поварешек и вскрики я помечтала о домашней еде, вздохнула и двинулась на четвёртый этаж мимо вахты. До начала занятий было целых пятнадцать минут, но мне срочно приспичило спрятаться в аудитории. Косые взгляды посланных на фиг студентов попадали мне в рот вместе с кусочками пищи... а это невкусно. Ксюшечка из учебного управления как всегда пребывала в ударе. В этом семестре лекции с третьим курсом проходили зачем-то в самом дальнем крыле второго корпуса, в зале, рассчитанном на поток. В субботу! Интересное решение с пространством и временем, ведь от потока перед грядущим дипломом осталось одно название. Не без моего участия, кстати — Вилка Сергеевна не последнее лицо в комиссии по отчислению! А ещё! Каждый раз, когда я шла мимо незанятых аудиторий, шептала заговоры на увольнение Ксюшечки. Хотя... это так, из-за вредности. Поточный зал на четвертом этаже я любила. Уставший стук каблуков раздался по всему неосвещенному коридору. Но в его конце виднелся ослепительный свет, отражающийся от сугробов и белых веток деревьев. Я знала, что окно вело во двор. Притормозила у перехода, засмотревшись на своё отражение в стеклянных створках. — Ничё такая, — я покрутила ногой, проверяя брючину серо-голубого костюма. Правда, в глазах немного блекло после дневного света. Хм... умудрилась не заляпаться по пути на работу. — Девушка, а вы свободны? Если кто услышит мои заигрывания с дверью, будет забавно... Сверху уже доносился гул чужих голосов, а значит, студенты меня поджидали. Ну ладно. Приду пораньше — уйду, не иначе, как попозже. Я заправила наспех мытые утром волосы за уши, сумку перевесила через плечо. Задрала нос и уложила руки в глубокие карманы однотонного жилета. Достаточно невозмутимо. Вздохнула. Вот она — безысходность. Толкнула одним локтем скрипнувшие створки и просочилась на лестничную клетку между третьим и четвертым этажом. Подслушивать было неинтересно, а чтобы толпа заткнулась, я усердно затопала по ступеням. Мы играем в поддавки. Почему-то третий курс, «станции и сети» были как на подбор нудные. Числились, на удивление, только пять девушек, но ключевое слово уже прозвучало. А парни не были глупы, но и не отличались блистательным умом или хотя бы смелостью подхамить. Ни поглумиться, ни поплакать. – Тш-ш, идёт… Иду-иду. Удрученно шоркая по каменным ступенькам, я заползла на этаж, не глядя на кучкующихся в темноте молодых людей. По-моему, на четвертом всегда шёл ремонт. Я достала ключи, разделалась с замочной скважиной и первая вошла внутрь. Позади зашуршали куртки. Аудитория была похожа на амфитеатр богатого концертного зала. Песчинки пыли заблестели в сквозняке, в свете бледного солнца. Слитные полукруглые ряды столов окружали окна. Мне почему-то казалось, что эти недалёкие ребята не заслуживали слушать лекции в таком антуражном месте. Я швырнула сумку на преподавательский стол и задрала голову, беззаботно любуясь лепниной в советском стиле. — Поживее! Сегодня напишем последний коллоквиум и подведём итоги. Сама от себя не ожидала! Зачем я это ляпнула? И так уж четыре раза отмучались -- один даже лишний. Ещё один коллоквиум вырвался непроизвольно. Я опустила взгляд на помрачневшие лица. Тут без слов было ясно. Всеобъемлющий испуг — он сразу отражает уровень подготовки непонятно, к чему. И ведь, дохлики вы законченные, даже не возразите мне?! Куда вам пятый срез за семестр? — На столе только листочки и ручки, всё остальное -- убрали. Телефоны мне на стол. Нет, не остановите? Не напомните даже, что по учебному плану всего три контрольные точки? Я обвела взглядом переполненные закопошившиеся ряды. Да тут для кого-то будет только первая работа! У нас посетителей больше, чем «билетов на концерт»! У преподавательского стола выстроилась очередь повинных добровольцев. Не особо смекающие остались ждать за партами. Пендаля? Новобранцы. — Все встали и подошли с телефонами! — я угрожающе обвела взглядом каждого парня. Сколько незнакомых лиц! В их рядах затерялся какой-то дурик в капюшоне и медицинской маске, и даже девочка. Удивительно! — Живее, говорю! Или удалю вас! Дошло, наконец! Все поднялись и зашуршали к моему столу, пока я, как коршун, следила за ловкостью рук, предотвращая мошенничество. И как далеко может зайти моя инициатива? Вилка-Вилка! Тебе же это всё проверять... А что, собственно проверять? Задание-то какое? Народ схлынул. Я раздраженно вжихнула молнией, не сводя взгляда с хлопающих глазками студентов, усевшихся, чуть не на головы друг другу — будто эти амёбы виноваты — со шлепком уложила на стол журнал посещений и свои записи. Ну а кто ещё виноват? Не я же! Ладно... сейчас придумаем что-нибудь на смекалочку. Я нарыскала в своих преподавательских лекциях первую попавшуюся схему, вальяжно поднялась со стула и отвернулась к доске, чтобы изобразить на ней задание для всеобщего обозрения. Сойдёт. Пару фидеров, так и быть, сократим. Не будем сильно зверствовать. Всё-таки, это моя непрошеная импровизация. — Необходимо рассчитать значение тока короткого замыкания на обозначенном участке, — я заскрипела мелом по доске, вырисовывая электрические элементы. Позади послышались предсмертные охи. Как же мне жалко вас... (Нет). Я наваяла нехилую такую картину и в завершение, словно подпись Микеланджело, нарисовала молнию на одной из линии. Всё, красота! Рассчитывайте! Глубочайший смысл этого произведения заключался в том, что списать было невозможно. Ведь здесь, очевидно, нужны мозги, творческий подход и элементарное знание формул. Довольная я рухнула за рабочий стол и ехидно осмотрела запыхтевших над пустыми листками парней. Сколько энергии — и всё вхолостую! Единственная девушка принялась коситься в бумажки соседей, но поймала мой убийственный взгляд и виновато застыла. Эй, ты не прозрачная!.. Интересно, а другие четыре подружки решили сразу написать заявление на отчисление? Да я была бы счастлива, если все группы махом не пришли сегодня! Я так задолбалась! Всё из-за приставучих должников! Из-за бала! Из-за ночных бдений вслед автобусу! Хочется простого человеческого поспать. Из меня чуть не вырвался смачный зевок. В аудитории вдруг раздался быстрый, продолжительный звук пишущей ручки. Я навострила уши. Это что ещё за писака объявился? Где сидит? Его товарищи по несчастью тоже среагировали на неприличные звуки в аудитории, в которой можно было оглохнуть от тишины какую-то жалкую минуту назад. Начали неловко оборачиваться и подозрительно щуриться. Сидит-сидит, крыса. На третьем ряду. Ещё бы на потолок забрался. Я развалилась на столе, облокотившись на руки, и принялась рассматривать неприметную фигуру, съёжившуюся под капюшоном. Строчит-то как!.. Да там походу и шапка у него — мёрзнет парень. Отопление шпарит, а ему холодно! На пол-лица натянута голубая аптечная маска, по всем правилам: от подбородка до нижних век. Чтоб наверняка. Через щёлку для глаз бациллы не проскочат! Не припоминаю такого студента... Через десять минут абсурдной тишины, нарушаемой лишь звуками его уже, наверное, вспотевшей ручки, я успела изучить журнал посещений и так и не вспомнила, кто он такой. Шпиён! И вот, аудитория плавно погрузилась в тишину. Больше никто так и не взялся за листок. Совсем что ли никаких мыслей? — Ну-с... кому-нибудь есть, что мне показать? — а это была неплохая идея! Тут и проверять толком нечего... Студенты молчали, как партизаны. Даже тот, кто поставил всех в неловкое положение. — Молодой человек! А... подойдите-ка ко мне! Нет. Я не каждого прогульщика приглашаю на разговор. Некоторые, наоборот, просят меня уделить им время, а я ломаюсь. Но этот случай... был вопиюще подозрительный! — Вы что-то активно записывали... Эй, я с вами разговариваю! Его плавающая голова пыталась спрятаться за близ сидящими. Ну же, я не такая страшная! Только с теми, кто этого заслужил. С минуту высматривая отличившегося студента, я мельком поймала его взгляд, и у него не осталось выбора. Парень, очевидно, мечтал сжаться в исходную точку Большого взрыва. Скрючившись, как дедок, нехотя вывалился из-за стола и медленно потащился мимо рядов. Люди косо и недобро смотрели ему вслед. Хах! — Раз один вы что-то записали, я сейчас же и проверю. — Виолетта Сергеевна, а можно будет переписать эту контрольную точку? — первые парты заволновались, поняв, что подпортили себе картину в конце семестра. Избавь меня, Господи, от лишних встреч с вами! Аминь! — Нет, это была всего лишь проверка знаний. Я просуммирую вашу работу в семестре и скажу... у кого сколько будет дополнительных вопросов к зачёту. А ОНИ БУДУТ У ВСЕХ! У отличников вытянулись лица. Парень весь в чёрном, в грязных ботинках, в шапке и поверх надетом капюшоне, кротко приблизился к моему столу. Выглянул из-за маски горящими глазами, и я увидела, что они... тоже чёрные. Как у дикого озлобленного зверька, загнанного в угол. У меня по спине пошёл нехороший холодок. — Не топчитесь, уборщица старалась, мыла! Сядьте, — я настаивающе указала на стул, чувствуя, как в груди всё сжимается от необъяснимого страха. Руки нервно подрагивали. Студент неохотно подчинился, и его лицо оказалось теперь на уровне с моим. Нас разделял широкий стол и... маска. Вроде нерусский мальчик. Скромный — лишь при первом впечатлении... а брови густые, хмурые. Взгляд таинственный, как восточная ночь. Нагнетающий молнии. На своих лекциях я видела его впервые, а вот... на балу? Тошнотворное волнение подкатило где-то на уровне горла. В нос ударил знакомый запах сигарет. Я стала принюхиваться. Нет, это бред какой-то. Показалось… Чувствовалось единственно правильным видеть перед собой чёрные, как мрак, глаза! Ну никак не голубые... Лекса жеманничал, а юноша передо мной... нёс себя кротко. И от этого... пугающе. Радуга и грозовая туча. Чёрт, а имя «Лекса» ему бы подошло! — Дайте свой листок, — от моей былой насмешки не осталось и следа. Я чувствовала, как тревога подкралась к дребезжащему сердцу, щекоча его и подгоняя ритм. Громко сглотнув от перехватившего дыхания, я постаралась незаметно выдохнуть. Табачный запах заполонил мою потяжелевшую голову. Я вперилась в записи. Идеально ровный, дотошный почерк. Господи... да он маньяк! Маньячелло! Схема перерисована с доски, элементы заменены сопротивлениями. Линии ровные, как в теореме о параллельных прямых, но ведь линейки у него не было! Формулы расшифрованы, цифры, как в прописях у моей прабабушки! Мальчик, тебя били дома? Просто моргни мне... Я и думать забыла про правильность расчётов. Скорее всего ответ был точнее моего, до сотых! Я подняла взгляд и сощурилась, шокировано рассматривая студента. — Как зовут? — но на самом деле... у меня было крохотное, мельчайшее. Микроскопическое подозрение, что это может быть он. Но вот-вот гений заговорит и рассеет мои сомнения... Тот «выдающийся» тембр было не спрятать. А его рот даже не потрудился зашевелиться под медицинской маской. — Его зовут Алексей Муратов. Моя задница сжалась на жёстком стуле под голос «из зала». Я заёрзала и слегка откашлялась, отказываясь обращать внимание на рассыпавшиеся по телу мурашки. И кто такой смелый? — Понятно. А почему... Алексей самостоятельно не отвечает? У него что, речевая дисфункция, или он стесняется разговаривать после полугодового отсутствия? Целых два оправдания навскидку. Выбирай любое! Страху у меня тут же поубавилось. Но воспалился азарт. — Он сказал, что заболел и потерял голос, — новоиспеченный дружок, забившийся в угол первой парты, неестественно пожал плечами. Ах, потерял? Я чуть не расхохоталась. В этом мире ни на кого нельзя положиться, кроме себя. Да, Лекса? — Прям так и сказал? А как же уверенно шёл, чёрт хитрожопый! — Я имел ввиду, он написал мне об этом, — парниша неловко замялся, скрестив руки. Ну хорошо, подыграем. Посмотрим, что будет дальше! Сердце у меня заколотилось в горле. — А, ясно. Запишу... Му-ра-тов А-лек-сей... записала... а то нам с вами предстоят долгие дебаты по ликвидации долгов. С вашей посещаемостью – не меньше, чем пара семестров! Наконец, я вернулась взглядом к необъяснимо тёмным глазам, равнодушно встретившим мои угрозы. Что-то здесь нечисто... молчание — знакомая ситуация. Всё указывало на него. Но я не могла поверить до конца… — Алексей, а вам не жарко? В шапке-то? — кудри свои прячет, Баранья Башка! Я на секунду запнулась мыслями. А если это не он... а брат его?.. Сколько их там было, Муратовых? Ну невозможно за одну ночь отрастить новые глаза и лицо! Похож... по всем уликам похож! Но внешне, словно другой человек! Хотя... я без маски его и не видела!.. Ах, да. Забыла... Алексей у нас простуженный. — Слушайте, молодой человек! — по имени обращаться мне как-то не хотелось. — А покажите-ка свой студенческий! Шах и мат, Штирлиц! Ты ещё никогда не был так близок к провалу! Его лицо, насколько оно было видно, и не дрогнуло. Меня вновь бросило в холод. И что мне это даст?.. — Нет с собой, — просипел Алексей одним обезличенным шёпотом. Ах, значит, что-то даст! Я не сдержалась и хохотнула в голос. Ну всё, дружок! Ты пойман с поличным! — В таком случае... — я деловито отодвинула листок на его половину стола и поправила жилет. — Наш разговор окончен. Я не стану продолжать с вами беседовать. Может, вы не тот, за кого себя выдаёте? Черноглазый угрожающе уставился мне прямо в душу. Не моргая. Я попыталась ехидно улыбнуться, ощущая, как губы непослушно подрагивают, мешая мне самоутверждаться. Но он молчал. Гипнотизировал меня и молчал. Наконец, кривая невыносимая улыбка оставила меня в покое, и я сглотнула. За плечи схватился уже знакомый необъяснимый страх… То в жар, то в холод! Гипнотизёр встал. Стул со скрежетом отодвинулся. Позади затаилась целая аудитория зрителей... Парень потянулся к медицинской маске, уверено содрал её и учтиво положил в мусорное ведро под моим рабочим столом. На знакомых пухлых губах заиграло одно выражение... «Вы выиграли» Я ЗНАЛА! Я ТАК И ЗНАЛА, ГРЁБАНЫЙ ТЫ ОБМАНЩИК! Мне сейчас понадобится тонометр... Парень молча снял капюшон, стянул головной убор — из-под него рассыпались кудри — шапка отправилась мне на стол. Я приходила во всё большее потрясение… — А глаза? — аудитория наполнилась звонким хохотом. Вы ещё существуете? — Хорошо! Глаза тоже, — издевательски низкий голос, который вовсе никуда не пропадал, заставил меня поперхнуться. Лекса залез грязными пальцами к себе в глазницы и быстро выковырял линзы. Последний атрибут своего перевоплощения он неэстетично уложил прямо мне на журнал и кисло улыбнулся. Аудитория оживилась, люди стали шептаться. Я впервые увидела этого засранца без маски… и поняла. Если Господь когда-то и существовал — он выглядел именно так! У него было божественное лицо... — Вы меня рассекретили. От вас не скроешься. Я захохотала. Громко и нервно. Да, за всю учебную практику с таким я столкнулась впервые! — Ты?! Ты на полном серьезе думал, что я не пойму? А ведь линзы кардинально меняли впечатление! Словно два разных человека! И всё-таки, узнав, какой он с чёрными радужками, я не могла отделаться от мысли, что у Лексы были смешанные корни. Одна фамилия говорила о многом! И этот его псевдоним… Глубокий карий подчеркнул внутренние уголки глаз, посаженные чуть ниже внешних. С ним ярче выделялись злополучные ресницы и брови. Только светлые глаза сильно сглаживали этот колорит. А я уже не могла отделаться от странного впечатления… — Да я и не надеялся, — Лекса вместе с линзами будто снял с лица морок. Он просиял в насмешливой обезоруживающей улыбке. — Но это всё, что я мог предпринять. Согласитесь, находчиво? — Глупо! — я зашлась раздражением и заглянула в журнал, где теперь рдело его имя. Решил обвести меня вокруг пальца? Не вышло, Кудрявая Башка! Какое щекотливое наслаждение — видеть эту фамилию в своём журнале посещений. Пока я упивалась самодовольством, пришло осознание: в моей власти было собственноручно довести Муратова Алексея до отчисления! Повод был, да ещё какой! Взгляд остановился на линзах, от которых намок уголок бумаги и расплылась синяя ручка… я поморщилась. — Ну, объясни теперь! Что за цирк ты устроил?.. И убери это с моего стола!