Justin Bar

      После посещения публичного дома, разумеется, Дин обязательно должен был пойти в бар, что он собственно и сделал, ведь не мог Джастин остаться без невероятно важных новостей о новых похождениях омеги. Конечно, Андреас это не одобрял и не одобрил, но Дин его мнения и не спрашивал. Он уже был почти у самого бара, обнимая нераспитую бутылку вина, которую приготовил вчера для незнакомца, но которую так и не открыли. Стоял он под аркой со старой лепниной, покрытой негустой сеточкой трещин. И снова ночной, стареющий полумрак, осенний, выкатывался из-под неё на освещённую улицу клубами.       В переулке, вновь темноватом, с мигающим жёлтым фонарём, где вот-вот и перегорит усталая, упрямая лампочка, Дин увидел мотоцикл Джастина. Альфа не боялся его оставлять просто на улице, потому что ни одна живая душа, да даже заплутавший гопник, не тронет его имущество. Увлёкшись разглядыванием байка, омега прошёл к нему ближе. Чёрный покатый пластик из-за плохого освещения казался только более глубоким, пусть и пыльным. Украшала вручную сделанная аэрография всё в той же специфичной символике клуба, в котором Джастин состоял.       Огладив пыльный пластик и оставив на нём отпечатки своих пальчиков, за что Джастин потом будет долго материть, если узнает, Дин вздохнул, так и рассматривая мощный мотоцикл. Он ещё помнил, как решил одним жарким летним днём присесть на него и порядком обжёг себе задницу, потому что был в шортах, а кожа сиденья нагрелась донельзя. Вспомнив об этом, омега фыркнул и всё же оставил байк, идя в бар.       Перед лестницей он увидел малиновый лепесток розы. Он был изрядно примят и испачкан, хотя время было совершенно позднее и посетителей быть не могло. С усмешкой Дин подумал, что альфа решил побаловать себя цветочками или вновь экспериментировал над коктейлями. Цветы уже не первый раз появлялись в этом баре, но в основное меню так и не попадали.       Открыв бар собственными ключами, Дин прошёл в зал, стягивая на ходу пальто. Сейчас только он обнаружил, что рубашка у него застёгнута наискось и не на все пуговицы, да и в штаны не вправлена. Фыркая и поправляя рубашку, Дин прошёл к барной стойке. Джастин с ним вновь не здоровался, переставляя бутылки на стенде за барной стойкой, чтобы они стояли не только красиво, но и в доступности самому хозяину.       На барной стойке лежала белая роза, у которой были частично оборваны лепестки. Стояли негранёные высокие стаканы, два, с каким-то безалкогольным коктейлем, украшенным этими лепестками. С недоверием смотря на Джастина, на нашивку мотоклуба на спине его жилетки, словно бы это какой-то другой человек сейчас, Дин прошёл к барной стойке, беря один из стаканов. Стараясь не потревожить лепестки, омега быстренько сделал глоток и поставил коктейль на место, мол всё так и было, а только затем отпустил фразочку: — Записался в трезвенники? — И тебе доброй ночи, — сказал альфа.       Он обернулся, оставляя на стеклянных полках с голубой подсветкой и зеркалом за ними устроенный беспорядок. Дин в этих бутылках разной формы, цвета, прозрачности и наполненности мало чего понимал. Всё крепкое ему наливал Джастин, потому омеге осталось разобраться только в вине, с чем он легко справлялся, не имея ограничения в цене. Собственно, бутылку вина перед альфой Дин и поставил, хлопая ладонью по стойке и требуя штопор. — Открывай винишко, не буду я пить твою безалкогольную гадость! — Гадость ему. — Альфа взглянул на стакан, откуда Дин незаметно сделал глоток. — Что такое? — спросил тот, делая совершенно невинное лицо. — Понравилось хоть? — Ну, на шестёрочку, пить можно, — сознался Дин, но быстро добавил: — Пять за внешность.       Джастин взял бутылку вина, открывая её и далее беря два бокала. Даже разливал вино альфа красиво, но и безукоризненно правильно. Дин, конечно, и сам бы с этим справился, но сейчас ему хотелось выпить из горла всю эту бутылку дорогого пойла. Потому смотрел омега только на сосредоточенное лицо альфы, с тем вместе лишённое напряжения. От выражения отвлекала общая красота, вызывающий пирсинг и небрежные пряди волос, спадающих на лоб, буквально сбежавших из неаккуратной гульки на затылке, завязанной куском платка, а не резинкой.       Дин бы снова впутался в эти шикарные каштановые волосы пальцами, но что-то его останавливало. Ощущения шёлка на руках не хотелось. Это всё было не то. Залюбовавшись и задумавшись, омега сложил руки на барной стойке, вновь предаваясь мечтам о своём знакомом незнакомце, вспоминая, как приятно было прикасаться к его пшеничным податливым волосам, слегка завивающимся вокруг пальцев. — У тебя лицо плоское, словно ты накурился, — отметил Джастин. — Я же после Андреаса, — забубнил омега, подпирая подбородок рукой.       Он прикоснулся к часам на запястье, аккуратно их оглаживая. Казалось, что можно было расслышать их мерное тиканье, но смотрел теперь Дин на своё отражение между бутылок какого-то алкоголя. Смешили остатки укладки, из-за которой рыжие волосы лежали даже хуже привычного и выглядели чуть более коротковатыми, чем обычно, будто бы Дина обкорнали детишки из начальной школы. Однако глаза у омеги сверкали особенно ярко и странно, словно бы он пьян и спокоен. Жизнь, казалось бы, остановилась, остался сейчас только Джастин, наливший вино и поправляющий колечко пирсинга, опоясывающего губу, и его мотоцикл, пыль с которого ещё чувствовалась на подушечках пальцев. Остался запах незнакомца. От него пахло какао, так упрямо, так чётко и выразительно, что это очаровывало. — Я снова был с тем мальчиком, — мягко сказал Дин. — Скорее с привидением. — И было так хорошо... Весь он, весь такой, такой, — говорил омега, — такой хорошенький, такой нежный. — Кого-то потянуло на маленьких мальчиков, — посмеялся Джастин. — Вкусно описываешь, поделишься? — А ты своим парнем тоже поделишься?       Альфа осклабился, беря бокал вина. Сложно было сказать, пил он уже сегодня или нет. Дин хотел было об этом спросить, позаботиться о голове друга, но не стал, тоже беря бокал. Стенки стеклянные соприкоснулись с характерным звоном. Звон этот сопровождал свидания, сопровождал изредка одинокие вечера, сопровождал праздники и многие ещё поводы, но Дина волновало только свидание.       Представляя, как встретил бы незнакомца у его дома, скорее всего вновь в джинсах и какой-нибудь толстовке, как потом бы отвёл в любимое кафе, как после него пошли бы гулять прохладным августовским вечером, Дин незаметно для себя опустошил весь бокал. Вздрагивая, он дёрнул плечом и шумно вдохнул. Джастин смотрел на него задумчиво, но с улыбкой, сделав только глоток. — Я пригласил его на свидание, а он мне ничего не ответил, — предчувствуя вопрос, ответил Дин. — О-о, кому-то наконец-то отказали. Ну что, как ощущения, когда не все в мире падают тебе в ноги? — Завидно всегда было? — фыркнул омега.       Он поднял взгляд к Джастину, смотря прямо в глаза и стараясь разглядеть все чувства и мысли альфы. Казалось, что он видел некоторую обеспокоенность, не присущую Джастину, но подтверждения тому никак не находилось. Дину оставалось только мириться с подсказками своей интуиции. — И почему же мы сегодня говорим больше, чем пьём? — Альфа подлил в бокал омеги ещё вина.       Дин медленно сделал глоток вина, но затем его отставил. Оно было достаточно хорошо, но совсем не соответствовало настроению омеги. Его голову никак не покидал незнакомец и его слова, его отказ. Дин, пусть и уверенный, что они ещё раз встретятся, не мог так просто смириться с этим. — Вот скажи, ты же таскаешь свою пассию везде? — спросил Дин. — Да, вымолил поход в ресторан, — проворчал альфа, — а потом жаловался ещё, что еда невкусная. Так конечно, будет вкусно, если за блюдо меньше молекулы отдал ползарплаты. — И его не волновало, что вы оба альфы и что это толком никто не одобряет? — Какие подозрительные вопросы, Дин. Неужели, ты обзавёлся парочкой комплексов? — С тобой я обзаведусь только язвой желудка и алкоголизмом, — отозвался Дин. — Дело тут не во мне, а в том мальчике. Он такой маленький, так переживает, что ему нравятся омеги. Нравятся же, он.... мы так целовались.       Дин прижал руку к груди и томно выдохнул. Его бокал вновь оказался пуст, а затем и вновь наполнен, когда сам Джастин так и не выпил половины. — Я пытался, — продолжил омега, — пытался его убедить, что это нормально, а он такой упрямый. Я ведь видел, что мои слова никак его не коснулись. — Таким мало что докажешь. Он сам поймёт, — сказал Джастин с лёгкой иронией. — Но ему больно.       Смотря на альфу, Дин вновь приложил руку к сердцу, притом с таким странным рвением, что браслет часов больно стукнул по груди. Поморщившись, омега опустил руку и взял вновь бокал. Становилось уже приятно тепло и спокойно, хотя и без того Дин чувствовал себя достаточно расслабленно, нет, даже воздушно. Он был лёгкой-лёгкой тучкой, немного омрачённой холодным закатом. Немного пьяненькой тучкой, а ведь Джастин подлил ещё вина, опустошив тем самым бутылку. — Мне же будет плохо, — вздохнул Дин, — и Аллен опять будет осуждающе вздыхать. Ему... я тоже делать больно не хочу. — Иногда я поражаюсь, что ты можешь думать о других, — усмехнулся альфа. — А я удивлён, что ты вообще можешь думать. — Не злись, — с саркастичной лаской сказал Джастин.       Он улыбнулся, смотря на Дина, рассматривая его слегка помутневшее выражение лица, будто он сильно задумался, но в то же время в его голове ни единой мысли, будто до одури влюблён и совершенно бесчувственно одинок, будто зол и совершенно спокоен, будто весь он преисполнен противоречий. Вздохнув, омега зачесал волосы ото лба к затылку и взглянул на слабо плещущееся в бокале вино. Оно искрилось под мягким жёлтым светом, вздрагивало, пустившись в пляс под музыку, включённую в баре.       А пахло перцем и какао, немного розами и каким-то специфическим тоником, который был добавлен в безалкогольные коктейли. Они так и стояли рядышком, мозоля глаза. Опустошив бокал залпом, Дин дотянулся до стакана, из которого выпил, только придя в бар. И над этим же коктейлем, где опустилась уже пенка и лепесток розы пришёл в негодный вид, омега засел сейчас. Дотянулся он и до покалеченной розы, разглядывая оставшиеся лепестки, выглядевшие несколько одиноко. — Как там твой новый парень? — Спросил наконец-то, — усмехнулся Джастин. — Я к нему переехал. — Ты говорил. — Не помню, — возразил тот. — Действительно, ещё скажи, что не помнишь, как предлагал Аллену отсосать, — посмеялся Дин.       Джастин фыркнул, поправив жилетку, надетую на голое тело. Нехорошо со стороны Дина напоминать об этом, ведь он в тот момент тоже был не в состоянии фильтровать, что говорит. Однако: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Это забавляло. Дин ещё немного посмеялся над альфой, но после увлёкся вновь татуировками на его руках, постепенно допивая безалкогольный коктейль. — Зачем ты сделал два? — спросил он. — Пробовал разные тоники. Я вообще пить сегодня не собирался. Мне теперь ночевать с мотоциклом что ли? — Ты и так с ним спишь, не верю, что у тебя есть парень.       Джастин закатил глаза, вытаскивая телефон из кармана. Выглядел мобильник побито, хотя был в чехле и с наклеенным на экран защитным стеклом, потому пережил не одно падение. Однако же это сейчас было совершенно не главным. Альфа с энтузиазмом пролистал фотографии своего парня и протянул телефон омеге. Однако не успел Дин даже взглянуть на фото, как ему позвонили. Сердясь и фыркая, он сел боком к стойке и, не глядя, поднял трубку.       Голос супруга мгновенно отрезвил. Лицо Дина в мгновение стало более суровым, чем обычно. Он поправил рыжие волосы вновь ото лба к затылку, едва вслушиваясь в ласковое приветствие и вопрос: — Где ты, дорогой? — В баре. Я же говорил, — ответил омега. — Пригласи его выпить с нами, — вставил Джастин, но был проигнорирован. — После Андреаса я всегда иду в бар, — сказал Дин, прижав телефон плечом к уху, а в руки беря стакан с остатком коктейля.       Повисло неприятное молчание. Сердце омеги билось неровно, то быстро, то, наоборот, медленно, словно ему хотелось одновременно остановиться, но и пуститься в дикий пляс, доводя до обморочной усталости и одышки. Дин сглотнул, надеясь избежать неприятных разговоров и куда более гнетущего чувства вины. — Дин, скажи, разве тебя не воротит от количества партнёров? — спросил Аллен.       Омега замолчал. Дин будто прослушал вопрос. В сознании его медленно, но ясно всплывало, как супруг сидит на широком бежевом диване в зале. Он в серой пижаме, а взгляд матовых чёрных глаз направлен на плотно зашторенное окно. В зале темновато, но очертания изящной, покатой мебели легко просматриваются. Горит электрокамин. Аллен на него посматривает изредка, телефон держа у правого уха левой рукой.       Дин никогда не видел, логично, как выглядит супруг, когда ему звонит. Однако казалось, что лицо его при том совершенно спокойное, лишённое болезненных выражений и бисеринок на ресницах. Оно такое, словно бы альфа говорит о работе, а не о том, что тревожит его сердце. — У меня слишком специфичные предпочтения, чтобы иметь по десять клиентов на день, — сказал Дин.       Повисло тяжелое молчание. Даже Джастин стоял к омеге боком, задумчиво протирая стакан и вслушиваясь в гулкую тишину. Его не посвящали в подробности замужества Дина, в то, какими контрактными обязательствами омега скован, и в дальнейшие планы родителей супругов тоже. Последнее до конца не понимал сам Дин, совершенно далёкий от всех этих сложных хитросплетений ведения бизнеса. Сейчас ему было совсем не до этого. Истощающее молчание тяготило и заставило выпить весь безалкогольный коктейль залпом, съев даже бледный лепесток розы. — Дин, мы могли бы, — всё же заговорил Аллен. — Нет, не могли бы, — перебил омега, — не могли бы. Мы оба совершенно свободны и держит нас только контракт. Когда-нибудь это изменится, но сейчас ничего с этим сделать нельзя.       На мгновение Дин замолчал, будто бы собираясь с духом, но самому ему казалось, что он задыхается. — Знаю, что ты из упрямства меня заберёшь, — продолжил он, — потому жду.       И завершив звонок, Дин положил телефон рядом с потрёпанным телефоном Джастина. Альфа так и стоял молча, держа в руках стакан, но более его не протирая. Взглянув на омегу, он чуть повёл носом, разглядывая его полностью отрешённое, пустое лицо, словно ещё немного и Дин закроет глаза, окажется давно мёртвым трупом, пролежавшим в морге несколько суток, а сейчас его накрасили, привели в человеческий вид перед похоронами. Но омега медленно моргал, медные его ресницы подрагивали, а вместе с тем приходило смутное чувство, что в человеке, беспробудно гуляющем, всё-таки есть душа, которой не до всего этого. — Водки мне налей. Хочу так нажраться, чтобы говорить не смог, — сказал омега. — С апельсиновым соком? — С ним самым.       Получив свой стакан водки с соком, Дин уставился на него, будто бы несчастный простенький коктейль мог ему помочь. Однако это было не так. — Вот почему я каждый раз себя чувствую врагом народа, — заворчал омега. — Вот правда, чувство такое, будто я у него потоптался прямо по душе. Ну за что всё это? Как живут другие пары в браке по расчёту? У них всё хорошо? — Знаешь же ответ на свой вопрос, там явно круговорот любовников, — сказал Джастин, постепенно допивая остатки своего вина. — Если бы только у Аллена он был. Шикарный мужик, а в итоге любовь зла оказалась.       Дин засмеялся, однако было совершенно не до смеха. Количество коктейля в стакане уменьшалось, хотелось просто лечь лицом в пол и поплакать. Омега не любил свои слёзы, будто бы не имел на них права, и находил их чем-то странным и немного отвратительным, правда их солёный вкус всегда нравился. Это было так странно. Смотря на стакан, уже лишившийся половины содержимого, Дин медленно огладил его пальцем. — Иногда кажется, что всё это просто эксперимент моего отца. Вот он устроил всё это, а сейчас сидит и смеётся, — сказал омега, но покачал головой. — Нет, быть этого не может. Это просто бизнес, ничего личного. Как же хочется взять и обматерить дражайшего отца за всё хорошее. — Добрый ты. — Да добрейшей души, ты сомневался?       Коктейль закончился. Джастин налил новый. Омега не следил, как быстро это произошло. С улыбкой он смотрел на розу, частично лишённую лепестков и лежащую на барной стойке так сиротливо, словно бы раньше она принадлежала прекрасному букету. — А у Андреаса я так и не вызнал ничего об этом мальчике, — вздохнул Дин. — Опять вспоминаешь о нём. Знаешь же, что меня раздражает этот человек. — А меня тогда ты как терпишь? Я чуть ли не раз в неделю хожу к нему. — Тебя ещё простить можно, а этот Андреас держит бордель. И от него криминалом не просто попахивает, а несёт. Ты ещё с ним так остришь, не боишься, что он тебе голову открутит? — спросил Джастин. — Он знаком с моим отцом, да и я... не знаю, странная у нас дружба какая-то. — Омега засмеялся. — Наверное, если бы меня отказались брать в мужья, то отец бы меня Андреасу продал. — Не неси чепухи. Вот тебя Аллен спрашивал, теперь и я спрошу: не противно трахаться с незнакомыми людьми? — Кто бы говорил. Сам сменил уже ненормальное количество альф. Работай ты у Андреаса, был бы самым востребованным мальчиком. Особенно твой пирсинг.       Джастин зарычал на омегу, высказывая ему всё, что он думает по этому поводу, но Дин толком не слушал. Смотрел он на апельсиновый сок с водкой, вспоминая свою первую встречу с клиентом. Кажется, это стало отправной точкой сумасбродной жизни, которую Дин проживает сейчас, жизни, которая ему нравится, но которая вот-вот и в любой момент сведёт с ума. — Ну у тебя и перепады настроения. Приходишь — эйфория на лбу написана, посидишь немного и уже страшно становится, — сказал Джастин. — Так меня ещё споил. Я должен был сегодня дома появиться. — Пусть твой парень сюда приходит. Поспите в служебке, станется с тебя. Явно у тебя парень не цветочек, а репей тот ещё. Ты других не находишь. Дай вспомнить, прошлый твой парень сделал себе чёрное тату-заливку на оба глаза, а ты ещё хотел так же, — заговорил Дин, — помню-помню. А у этого что?       Альфа неловко прокашлялся, отведя глаза, но ответил: — Сплит языка. — Чего-чего? — Язык разрезан у него, как змеиный... знаешь, какие ощущения интересные, — сказал Джастин. — Надеюсь, что утром я этого не вспомню, хватит мне травм в жизни. Сделай чего покрепче. — Ты меня разоришь.       Однако затем Дин имел удовольствие наблюдать, как альфа берёт коктейльную рюмку, читай конусообразный бокал, и по слоям наливает туда безумную смесь, часть состава которой Дин не отследил, но точно увидел там абсент. Стало немного страшно, но чего только не переживала печень омеги за последнее время, за прошлый раз уж точно. Дин уже представлял, как его будут отскребать от пола или от Джастина. И с этими мыслями он смотрел на прекрасный слоистый коктейль, а проще говоря ядерную смесь. Потерев ладошки, посмеявшись и простившись, Дин принялся за неё, но не успел.       Он даже бокал не поднял, ведь пришёл Аллен. Он вновь застал омегу почти в том состоянии, когда его пришлось бы поднимать с пола, только Джастин теперь был почти полностью трезв. Молча он взглянул на альфу, с красноречивым интересом разглядывая его мраморное гордое лицо, вычурную осанку, подчёркнутую пальто. — Джастин, это мой муж, закрой глаза, — сказал Дин, — а то съешь его.       Он слез со стула, взял своё пальто и побрёл к супругу. Голова ещё соображала, но хотелось изобразить полное отсутствие мозга и рухнуть лицом на пол. Возможно, Дин бы так и сделал, но альфа взял его под руку, уводя в машину. Он молчал, и от этого молчания становилось так совестно, что Дин пожалел о не выпитом коктейле.       Хотя и без этого коктейля в машине омегу быстро одолел глубокий матовый сон. Сон, лишённый сновидений.