Justin Bar

      Не зайти после работы в бар было бы полнейшим преступлением. После лекций, толп студентов, их вопросов, глупых и не очень, заполнения бумаг и восстановления той самой, которую смял Нейтан во время спонтанного секса, после всей рутины учебного процесса, которую Дин так не любил, старший омега всё же выбрался на волю. Когда он только выходил из университета, то на часах было около десяти, а когда добрался до бара — почти одиннадцать. На такси, конечно, было бы куда быстрее, но засыпающий, громко ворчащий город привлекал сумрачными улочками, оцелованными закатом и тёплым светом фонарей, привлекал летним воздухом с запахом пижмы.       Дин не спеша шёл по тротуару, не обращая внимания на других людей, а смотря только в небо, украшенное последними зелёно-жёлтыми лучами заката, смотря на изумрудные ясени, прозябающе жмущиеся друг к другу, смотря на разношёрстные дома старого архитектурного стиля. Дин мог бы назвать какого именно, но не хотел касаться работы после долгого дня, полного общения со студентами, которым так и хотелось проверить преподавателя на прочность странными вопросами. Все мысли старшего омеги были заняты Нейтаном.       Аккуратно сминая листочек ясеня, пойманный на лету, Дин вспомнил каждую мелкую деталь внешности младшего омеги, каждый тон его голоса, каждый оттенок его поведения, вызванного какими-то глубокими терзаниями, которые Дин силился понять, но не мог. Он остановился под аркой, которая вела в переулок, где находился бар. Дин редко останавливался именно в этом месте, под старой аркой, под трещинами её лепнины, перед чуть более густым сумраком, чем на большой улице.       Так в переулке одиноко светил грязно-жёлтый фонарь, подле него стоял тяжёлый мотоцикл Джастина, стоял без сигнализации, стоял тоже один, но горячо любимый. Дин прикусил губу, прикасаясь ладонью к пояснице и спуская вниз, вспоминая вновь, как летом порядочно обжёгся о чёрное кожаное сиденье. Усмехнувшись, омега поправил лямки сумки на плече, проходя ближе и оглаживая одно из крыльев байка. Фантазия разрывалась. Хотелось научиться водить, взять Нейтана и укатить с ним в закат. Смехотворно. — Даже мотоцикла домогаешься? — Голос знакомый. — Ревнуешь? — Дин взглянул на своего друга, собутыльника, ладно, просто Андреаса.       Бета стоял у входа в бар, держа меж пальцев сигарету с двумя кнопками. Забавно, но сегодня, как Дин, он был в водолазке, только иссиня-чёрной, с закатанными к локтю рукавами, словно бы это их спасло от запаха табака и никотина. В целом сегодня много было между ними схожего: водолазка, брюки, укладка на скорую руку. Не отводя взгляда, Дин не сдержал недоброй улыбки.       Как никогда редко, неожиданно даже, он задумался о том, как должно быть опасен этот человек, сухого, жилистого телосложения мужчина. Притягательная, злая его красота должна была настораживать, нет, даже пугать. Златые кудри, представляющиеся как знак чего-то доброго, создавали жёсткий диссонанс, и казалось в свете подрагивающего фонаря, что они даже бронзовые. Выбрасывая окурок в сторону, Андреас прошёл к омеге. Дин редко замечал, что несколько ниже беты, но сейчас ясно ощутил это и почувствовал себя достаточно неловко. — Встречаться с тобой вне борделя чревато для меня парочкой психических расстройств, — усмехнулся Дин, опираясь на мотоцикл, даже садясь на него боком. — Чёртов мистер Кошмар. Увидишь тебя в переулке, так подумаешь, что встретил насильника. — Я владелец публичного дома, думаешь, что сумеешь уловить разницу?       Дин усмехнулся, смотря в болотные матовые глаза, хотя в них держался жёлтый грязный блик. Омега даже вдруг почувствовал себя маленьким-маленьким, глупеньким, под взглядом Андреаса. — Тебе говорили, что ты альфа в теле беты? — ухмыльнулся Дин. — Давишь ужасно. — Тц, засранец, уже успел два раза меня оскорбить. — Ой-ой, я тебя обидел?       Верхняя губа беты дёрнулась. Тихо зарычав, он взял лицо омеги в ладонь, надавливая за щёки и заставляя запрокинуть голову. Дин глаз не опустил, с вызовом смотря в лицо Андреаса, в лицо альфы. Это было красивое лицо, немного пугающее, будто сейчас бета возьмёт и поцелует, больно кусая, до крови, и соберёт губами скользнувшую по подбородку алую каплю. Нет, Дин не был мазохистом и никому бы не позволил так поступать с собой, но он отчётливо чувствовал в этом человеке подобное желание. — Мы ещё не успели выпить. — Дин оттолкнул руку беты и взглянул на вывеску бара. — Ищешь себе пару на вечер? — Зайти не успел, тебя увидел. — Мечтай.       Андреас приподнял подбородок, с наигранной злобой смотря на омегу, и перевёл взгляд на вывеску бара. Это был и его любимый бар тоже, хотя бармен его просто терпеть не мог. Дин тихо вздохнул, складывая руки на коленях и не отводя глаз, перед ними всё равно появлялся прекрасный, незабываемый омега. — Дай сигарету.       Получив сигарету, лопнув кнопку, Дин взял её губами, поводя ею и изредка покусывая фильтр, не поджигая. — Ты втюхался в того пацана, — проницательно сказал бета. — Знаешь, что будет, если твой отец узнает. — Я тебя убью, если ему скажешь. И это просто секс ради секса. Он сам полез, идиот юный. — Тебя насквозь видно. — Поздравляю со слепотой.       Они посмотрели друг другу в глаза; Дин отстранился от мотоцикла. Бета стоял ровно, в его теле не чувствовалось и капельки напряжения, а взгляд оставался до того расслабленным, что казался немного сонным и полностью прозрачным. Дин, в другой момент, сказал бы, что эта выразительность может свести с ума, но мысли его были отведены другому. — Любовник, особенно такой, не твой выход. Ты убийца, Дин. Ты убьёшь мальчика, убьёшь своего мужа, того, кто его любит, себя, а затем и свою семью, — говорил Андреас, — скажи, ты хочешь убивать? Ты уже убиваешь всё хорошее в своём супруге, увечишь мальчишку, да и себя тоже. На что ты стал похож? Ты безукоризненно прекрасен, но не больше. Я знаю тебя давно, но нынешний ты уже... — Мёртв? — Дин усмехнулся.       Он поправил рыжие, густые волосы, зачёсывая рукой ото лба к затылку, демонстрируя свой блеск и уверенность. — Меня совершенно всё устраивает, — сказал омега, — я любим, но не люблю. Это уже объясняет мою жестокость. Пойдём в бар.       Его не устраивало ничего. Он пошёл ко входу в бар, гордо приподняв голову, но самого почти что тошнило. Оказавшись в баре, в рабочие часы, когда Джастин был занят посетителями и развлекал их, эффектно перебрасывая шейкеры и прочее своё оборудование, весело болтая, Дин вдруг почувствовал себя таким ненужным и одиноким. Это вызвало холодную улыбку. Пройдя к барной стойке, присев у самого края, дожидаясь Андреаса, вскоре севшего рядом, затем дожидаясь Джастина, омега смотрел на своё отражение в зеркале за стеклянными полками, где стояли бутылки с различным алкоголем.       Было шумно: музыка играла, болтали люди, пьяные и не очень, покрякивали рюмки, звенели стаканы и похрустывали бокалы. Пахло лимоном, различными чужими запахами, а хотелось услышать только какао, как оно смешано с миндалём, напоминая сладкий, немного приторный марципан. Привлёк внимание перечный запах Джастина, почему-то особенно сильный. Дин взглянул на альфу, но, обнаружив несколько бордовых лепестков на его шее, сразу всё понял. Прикоснувшись пальцами к лёгкому укусу на своей шее, наполовину прикрытому водолазкой, омега задумчиво опустил взгляд.       Он смотрел на отполированную стойку недолго, затем подняв глаза и разглядывая Джастина. Снова у альфы был завязан хвост каким-то обрывком тряпки, жилетка надевалась на голое тело, с гордостью показывая нашивки мотоклуба и подчёркивая окатые плечи, украшенные множеством тату. Дин хотел бы оказаться с ним наедине, чтобы поговорить, сказать о своих новых переживаниях, но в данный момент, когда вокруг было так много людей, сидел рядом Андреас, хотелось только напиться. Нет, нажраться. — Да ты сегодня рано. — Джастин всё же уделил внимание другу, кратко поздоровавшись с Андреасом. — Я сразу после работы, мне ещё проспаться надо успеть.       Дин улыбнулся, складывая руки на стойку, а сумку устраивая на своих коленях, благо она была не слишком большой. Нет, чем-то Джастин напоминал ему Нейтана. Брови у них обоих были суровые, а глаза при том добрые-добрые, хотя стоит чуть-чуть разозлить и сразу вся доброта улетучивается и остаётся что-то жёсткое, упрямое. Дину бы хотелось сравнить и другие их черты лица, но Джастин не давал себя толком рассмотреть, двигался, улыбался, а его пирсинг отвлекал и не давал сосредоточиться. — Ты красивый, — прошептал омега, но встряхнулся, сказав громче: — Давай сегодня с самбуки начнём. — Ты собрался спиться? — закономерно спросил Андреас. — Не переживай, я позвоню его мужу, чтобы приехал и забрал. — Джастин улыбнулся, беря стопки и разливая по ним тёмно-синий напиток, чёрную самбуку.       Смотрел он на бету едва ли не зло, но улыбался как клиенту. Дина обычно забавляла эта неприязнь, но сейчас ему было совершенно не до этого. Он едва дождался, пока альфа подожжёт самбуку, хотя хотелось просто опрокинуть обе стопки, а затем ещё и так до конечной, пока глаза не закроются. Джастин положил две трубочки между подожжённых стопок, не проводя инструктаж, хотя должен был, и отвлёкся на других клиентов. — Сегодня с ним не поговорить... а в четыре утра приходить, у меня нет сил, — пожаловался Дин. — Что же ты ему хотел сказать? — Андреас катал трубочку меж подушечек пальцев. — Хотел поговорить о сегодняшней встрече с мальчиком, попросить совета, а теперь я просто хочу нажраться, у меня нет сил бороться с собой. Ты меня добил, — усмехнулся омега, — окончательно и бесповоротно. — Тебе надо остановиться. — Я смотрю, что у тебя приступ заботы обо мне. Неужели, отец пытается обо мне что-то вызнать, или собрался меня тебе продать? Так я, заметь, не его сейчас собственность. У меня муж есть, не говоря уже о том, что рабство давно отменили. — Я бы такого не купил.       Дин закатил глаза, обиженно фыркая и беря трубочку. Быстро выпив всё содержимое высокого шота и накрыв его салфеткой, чтобы остановить горение остатков алкоголя на стенках, омега поморщился, шипя в сторону и сводя плечи. Крепко, очень. Со своим шотом справился и Андреас, тут же попросив Джастина налить новые. Альфа взглянул на него недобро, а Дина одарил обеспокоенным, хмурным взглядом.       Разумеется, Джастин уже давно знал омегу, чтобы только по выбору алкоголя понять, что сейчас творится в его голове. Хотя бы сейчас, когда Дин пил второй шот чёрной самбуки, менее сладкой, чем обычной белой, альфа уже мог сказать, что находится дорогой друг в ужасных, растрёпанных чувствах и хотел бы повеситься, но никому об этом не позволит себе сказать. А за вторым шотом пошёл уже третий. Наконец-то Дин попросил закуски, прикрывая глаза рукой и опираясь на стойку.       Омега умял почти горсть оливок и тяжело взглянул на Андреаса, который до того пил молча, думая о чём-то своём, взглянул затем на Джастина, которому пришлось немного отойти, показательно наливая другому клиенту слоистый зелёный коктейль в высокий шот. Кажется, это был постоянный гость бара, потому что Дин смутно помнил его лицо. Нет, сейчас это не волновало. Дин смотрел больше на Джастина. — Он мне... напоминает кого-то, — сказал омега. — Тебе везде чудится вожделенный мальчик. — Андреас с неодобрением выдохнул. — Остановись, вернись хотя бы к тому, как жил. — Какая разница между тем, что было и что есть сейчас? Противоречия были и остались, мои измены тоже были и остались, мои разногласия с отцом были и останутся, мучения моего мужа тоже были и останутся, но сам я... стал чуточку счастливее, — сказав это, омега замолчал.       Он сидел, смотря в стойку, на трубочку, лежащую подле очередного пустого шота, накрытого салфеткой. Не сдержавшись, омега снял очки и опустил голову на свои руки, лбом прижимаясь к предплечьям и смотря вниз, на сумку, лежащую на коленях, на пол. Казалось, что он мог бы смотреть и дальше, в подвал. Нет, какой подвал? Они и так в подвальном помещении. Дин, ты сходишь с ума или слишком пьян?       Андреас решил, что омега уже напился до чёртиков, хотя опустошил только три шота. Чувствуя, как бета трясёт его за плечо, Дин тяжело вздохнул и поднял голову. Он ощущал себя трезвым-трезвым, значит было совершенно наоборот. Отерев лицо руками, попросив у Джастина ещё шот, омега подпёр голову кулаком, взглянув на бету. — Нам нельзя встречаться где-то вне борделя. Ты меня... заставляешь думать о том, как на самом деле гадко я живу. Когда это уже закончится? — тихо спросил Дин, берясь за ещё один шот и тяжело признавая: — Нет, что я несу? Я не готов к менее обеспеченной жизни, без альфы. — Кажется, тебе пора домой. — Джастин прервал омегу. — Не лезь, — холодно сказал Андреас.       Они посмотрели друг другу в глаза, недобро скалясь и тихо рыча. Дин, глядя на них, тяжело сглотнул и просто молча поднялся, не желая в этом больше участвовать. Он должен был сам остаться с этими мыслями, сам решить для себя, как должен поступить, сколько ответственности взять на себя и как именно. Ноги держали плохо, казалось, что мотает из стороны в сторону, но на самом деле шёл омега ровно, будто совсем трезвый, только сумку обнимал, ища в ней телефон.       Он толком не понял, как поднялся по лестнице и дошёл до мотоцикла, вновь садясь на сиденье. Дин сумел найти телефон среди бумаг и нужных ему мелочей. Внимание привлёк небольшой баллончик лака, с помощью которого омега укладывал волосы Нейтана. Они были такие мягкие. Улыбаясь, Дин прижал телефон к уху, держа вторую руку на сумке и смотря в глубину переулка. Там было темно-темно, и Дин улыбался этой темноте, слушая гудки телефона. Он улыбался, хотя повода для улыбки не было.       Гудки шли долго. Дин сидел, мучаясь собственными мыслями и улыбался. Он даже не вздрогнул, когда со спины за плечи его приобнял Джастин. Дина совсем не взволновало, что альфа сейчас на работе и что от него пахнет блю кюрасао, оливками и перцем, подтверждая только, что сейчас он должен был быть занят клиентами. — Он тебя довёл? — спросил альфа. — Я Аллену звоню. — Что он тебе сказал? — настойчиво спросил Джастин. — Просто вернул меня в реальность, — неохотно ответил Дин, недовольно затем ворча: — Ну же, мужик, ответь... я домой хочу, в подушку поплакать. — Дин, обрати на меня внимание, Дин. Да ты плачешь.       Дин сглотнул, переставая улыбаться и прикасаясь к своему лицу. Только так он ощутил, как по его лицу катятся крупные слёзы. Мгновенно протрезвев, омега повернулся к другу, смотря на него. И правда, из-за слёз лицо его было размыто и виделось только неразборчивым образом, который сложился в первую встречу, обветренный, обожжённый солнцем летней трассы. — Не люблю, когда меня успокаивают, — сумбурно пробормотал Дин       Он обругал своего мужа, который так и не взял трубку, а затем взглянул на экран телефона, где высветился какой-то чужой номер, а затем звонок вовсе сбросили. — Я позвонил кому-то непонятно кому... — Дин, я уже позвонил Аллену, давай успокаивайся. Представь, он приходит, а ты тут в слезах, у тебя подводка даже потекла, — вздохнул альфа, беря салфетку и пытаясь привести Дина в божеский вид. — Не вертись и не фыркай, пьяная морда. И опять плакать, ну Дин... Я задушу Андреаса. — Не надо его душить, — возразил Дин, — не надо. Куда ты его вообще дел? — Почти вежливо попросил посидеть в баре. — Он хочет как лучше. — Пусть подбирает слова, — фыркнул Джастин и только ахнул, смотря, как омега трёт глаза, опять размазывая подводку. — Дин...       Омега опустил руки, взял у друга салфетку, пытаясь вытереть потёки самостоятельно, хотя получилось это отвратительно. Смирившись с этим, Дин тихо вздохнул, царапая подушечками пальцев по щеке и смотря в сторону. Размышления о собственной жизни больше не тревожили, а мысли были только о Нейтане. Дин улыбнулся, представляя, как сейчас этот упрямый мальчик расчувствовался бы и одарил своими нежными объятиями. Предаваясь этим умопомрачительным мыслям, омега слабо повёл плечом.       Он даже не заметил, как просто соскользнул с мотоцикла. Не будь рядом Джастина, вовсе ухнулся бы на асфальт, а так альфа поймал его под руки и, держа как тряпичную куколку, усадил на мотоцикл обратно. Сам тоже оседлал байк, держа омегу бочком к себе и обнимая. Зрелище было романтично-странное, учитывая, что по Дину не удавалось понять, пьян ли он.       Потому омега даже не заметил, как пришёл его муж. Только приветствие Джастина донесло до мутного сознания, что супруг наконец объявился. Дин никак не связал тот факт, что Джастин звонил Аллену, и, собственно, появление самого Аллена. Омега удивлённо взглянул на супруга, стараясь отобрать у Джастина свои же собственные очки, будто они ему были нужны. — Дин, ты забыл предупредить меня, — мягко сказал Аллен. — Я тебе звонил! — воскликнул омега. — Ты ошибся номером, — напомнил Джастин.       Он поднялся, держа Дина под руки, как котёнка, и аккуратно передал супругу, который сразу взял возлюбленного на руки. При столь странных обстоятельствах ему ещё Дина не отдавали. Закинув руку на шею мужа, омега посмотрел ему в глаза, бормоча какие-то извинения, хотя затем замолчал и смирился, укладывая голову на мощное плечо. Пахло тимьяном, нежно-нежно и немного горько. Альфа был тёплый. Чуть не заплакав снова, Дин сжал в кулаке футболку на его груди. Это была футболка, в которой Аллен любил спать, значит его снова разбудили. — Холодно, почему ты без пальто? — спросил альфа, уже усаживая Дина в машину. — Я не планировал... пить, — тяжело ответил младший. — Сиди тут, понял? — с лёгкой строгостью сказал Аллен.       Взяв с заднего сиденья пальто и укрыв им Дина, погладив аккуратно по волосам, альфа забрал из машины ключи на всякий случай и вернулся к Джастину. На грани сна, нет, почти в полусне, Дин смотрел на них, как альфы стоят рядом, смотря в темноту переулка и что-то тихо обсуждают. Сквозь усталость, последствия слёз и алкоголя виделись они как два силуэта, словно бы Дин был в театре теней, только голос рассказчика становился всё более неразборчивом. Дин засыпал.       Альфы, наблюдая за ним, оба одновременно вздохнули. Джастин снял фартук, аккуратно сворачивая и беря под мышку. Рабочий день уже закончился, разбредались последние его клиенты, особо пьяных потом придётся выносить на руках, но это совсем другая история и совсем не забота Джастина. Аллен тоже стоял молча, держа руки за спиной и поглядывая на мирно спящего омегу. Лицо его тогда, обычно строгое и холодное, сменяло выражение и выглядело тепло и спокойно. — Он тебя не задолбал? — спросил Джастин, отдавая альфе золотые очки омеги. — Выбирайте выражения. Это мой супруг и наши личные проблемы. — Да не злись, я с восхищением, а ты...       Аллен дёрнул бровью, но в лице не изменился. Альфа рядом только улыбнулся, делая губы уточкой и таким занятным движением поправляя септум в носу, чтобы был ровным. — Редко нам удаётся поговорить, — сказал Джастин. — Не страдаю отсутствием общения с Вами. — Тогда почему бы не сесть в машину и не уехать. Ему сейчас лучше спать в кровати, чем в машине, — саркастично отметил альфа.       Нахмурившись, Аллен взглянул на своего супруга, как тот мирно и тихо спит в машине. Действительно, лучше всего было бы уложить его в кровать, Дину ведь завтра на работу, к студентам, потому нужно хорошо выспаться, а они до сих пор здесь. Поправив густые смольные волосы набок, Аллен продолжил смотреть в густую темноту переулка, когда сами они были под грязно-жёлтым светом одинокого, никем не любимого фонаря. — Хотел спросить, кого он полюбил. — Полюбил? — переспросил Джастин. — Он выглядит куда более счастливым, чем обычно. Это не обычная его радость, это... что-то другое. И он мучается, что не может уйти, — заговорил альфа. — М, разговоры по душам.       Джастин затем только понял, что сказал лишнего, что это с Дином он может городить любую чепуху и они вместе будут над этим смеяться, но Аллен взглянул на альфу неодобрительно, молча пристыдив его, заставив неловко улыбнуться. — Хочешь, усугублю ситуацию? — усмехнулся Джастин.       Не дождавшись ответа, альфа взял Аллена за футболку, но тот мгновенно отреагировал и схватил Джастина за шею. Они оба не произнесли и слова более, смотря друг другу в глаза. Джастин улыбался, разглядывая матовые, почти чёрные глаза, окрашенные золотистыми бликами фонаря, обрамлённые длинными густыми ресницами. Это завораживало. Холодное, жёсткое лицо Аллена, лишённое улыбки, было непростительно красиво. — Ладно-ладно, прошу прощения, мне уже больно.       Джастин отстранился, разводя руками и беря фартук под мышку. Подмигнув альфе, он отвернулся и пошёл к бару, где ещё долго потом будет спаивать Андреаса, не пожелавшего уходить. А вот Аллен остался, оправляя футболку. Минуту ещё он не мог вернуться в машину, а сев за руль ещё дольше смотрел на Дина, когда тот видел прекрасные сны, видел своего прекрасного мальчика.