Justin Bar

      Дин уверенным шагом шёл по коридору борделя. Ох, как же давно он тут не был. Но персонал, конечно, помнил одну из местных звёзд, но научено отводил сразу глаза, а тем более помалкивал, зная, чем грозит лишнее слово. А омега ну совсем об этом не думал. Он улыбался, хотя оттого слегка сводило лицо и казалось, что вот-вот и станет больно. Боли не было. Дин был при своих мыслях, думал только о Нейтане и ни о ком другом, а бордель просто стал знаменательным местом их глупой встречи.       С этими мыслями омега вдруг остановился у двери в импровизированный кабинет Андреаса. Нет, раздумывать ему было не о чем, он просто почти врезался в ещё одного очень знаменательного омегу, не для себя любимого, конечно. Удивлённо разглядывая маленького, худенького, даже излишне хрупкого мальчика лет восемнадцати, с большими карими заплаканными глазами, в идеально отглаженной рубашке и брюках. Весь он был ужасно сейчас растрёпанный и помятый, тушь и подводка немного потекли от слёз, а русые, немного вьющиеся волосы лежали в полнейшем беспорядке. Будучи в приподнятом настроении, Дин тут же пустил в них руку, изрядно пугая незнакомца. Тот зажмурился, втянув голову в плечи, пока старший омега аккуратно укладывал его волосы. — Не знаешь ты, куда идёшь. Надо себя в порядок приводить, даже если горит, как срочно надо к Хозяину, — усмехнулся Дин, — а ты только переоделся. — Н-нет, он правда очень срочно велел, — хотел было возразить мальчик.       Старший омега только глаза закатил, за плечо прижимая неизвестного к стене и из сумки вытаскивая подводку и пару влажных салфеток. Тот было и сопротивляться хотел, но Дин на него шикнул, и, приструнив быстро, стёр потеки и в целом испорченный макияж, а потом навёл аккуратные стрелки. На одной только подводке дело не остановилось, но ничего, кроме глаз, Дин приукрашивать не стал. Придирчиво оглядев свою работу, хотя незнакомец нервничал и с испугом отводил глаза, бормоча что-то жалобное и шмыгая носом. — Вы вообще кто? — тихо спросил он.       Дин толком в вопрос не вслушался, поймал тонкое личико незнакомца в ладонь, слегка надавливая на снежные, чуть бледноватые щёки, от чего пухлые губки невольно приобрели форму уточки. Он оценил, насколько ровными получились стрелки и как быстро опухшее от слёз личико приходит в норму. — Я алкоголик, супруг очень богатого человека, тот ещё загульщик, друг твоего Хозяина и просто замечательный человек, — ответил Дин. — Не Хозяин он! — шёпотом воскликнул незнакомец. — К нему по доброй воле только я пришёл и ещё полтора человека, так что не рассказывай сказки.       Улыбнувшись, Дин прикоснулся пальцем к тонкому носу мальчика, так и заглядывая в его бегающие, напуганные глазки. Незнакомец окончательно растерялся и даже всхлипнул, уперевшись руками в грудь Дина. Жалобный звук вдруг показался старшему омеге таким знакомым, что он отстранился, пытаясь восстановить в памяти событие, где мог бы слышать подобное, да при том не слишком давно. — У меня вопросы, — нахмурился Дин. — Ты тут сколько, напомни? — С-сегодня... — Ясно, ну и везучий ты, пойдём, — перебил Дин.       Он взял мальчика за худенькое запястье и без стука зашёл в кабинет. Свет там был включён тёплый, не красный, но сильно приглушённый. Андреас восседал на своём любимом диване, с сигаретой, где ещё не были лопнуты кнопки. Коньяк на столе стоял, неплотно закрытый крышкой. Сам бета (а как бы хотелось сказать, что альфа) был одет в бежевую, хорошо наглаженную рубашку, брюки отглажены со стрелками, туфли отполированы. Кратко глянув на вошедших, мужчина несколько удивился и сел ровнее, опуская неподожжённую сигарету в пепельницу.       Глянув на Андреаса, незнакомый омега плотно сжал пухлые губки и отвёл взгляд, хотя голову покорно опустил, зная, что нельзя провоцировать этого человека. Это знали все. Дин с интересом глядел на всё то, сложив руки в карманы и улыбаясь, плечи почему-то расправляя, хотя совсем было не до любования собой, тем более, что всё внимание было приковано к незнакомцу, а более того к его чуть опухшему личику. — Подойди, — велел Андреас, жестом подзывая к себе неизвестного.       Тот приблизился, а по велению следующего жеста присел на диван. Тогда мужчина взял тонкое личико в ладонь, осматривая красоту, которую предусмотрительно навёл Дин. — Почему ты плакал? — мягко спросил Андреас, но лёгкая дрожь пробежала даже по телу Дина. — Я не хочу всего этого, — почти неслышно сказал мальчик. — Это оправдание?       Незнакомец сглотнул, постаравшись отрицательно кивнуть, но Андреас держал крепко. — В одном ты молодец: подвёл глаза, — снисходительно сказал бета, но слегка нахмурился. — Хотя, знакомые стрелки. М-м, тебе повезло, что ты столкнулся в коридоре с моим замечательным другом. — Это не я, — вклинился Дин, но со смешком замолчал, получив неодобрительный взгляд. — Подожди в коридоре, пока мы разговариваем, — сказал Андреас, позволив незнакомцу уйти.       Мальчик быстро вышел, прикрывая глаза и часто дыша, чтобы вдруг не заплакать, а руки к себе прижимая, чтобы не трогать лицо. Дин вздохнул, когда дверь за незнакомцем закрылась. Он не первый раз уже встречал мальчиков, которые в первый день не умели себя вести, а тем более терялись и творили глупости перед Хозяином. Сначала Дин их ужасно жалел, но потом смирился, ведь это была их жизнь, а ему в собственной жизни пока что не довелось оказаться в таком положении, быть может, что и не доведётся. — Этот выглядит... очень даже ничего, миленький, — сказал Дин, огибая кофейный столик и присаживаясь на диван рядом с бетой.       Тот с поверхностным интересом, но вполне проницательно, даже слегка излишне вдумчиво взглянул на омегу, наблюдая, как тот уютно расположился на диване, устроив изящную ручку на плече старшего. — За что он сюда попал? — Долги, — сказал Андреас, — частая причина, а мальчик хорошенький, с норовом. — А куда это вы оба так насобирались? — Твой отец пожелал встретиться, ну и попросил какого-нибудь хорошенького мальчика. Я выбрал этого, сам бы с ним с удовольствием развлёкся. — Ой-ой, тебе он понравился? — Ты пришёл, чтобы свести меня с восемнадцатилетним ребёнком? — спросил бета, дотягиваясь до сигареты и наконец-то лопая кнопки. — Или спросить, что о тебе твой отец думает? — А он уже что-то сказал? — Нет, но был недоволен тобой менее обычного. Это несколько странно. Интересно, что он скажет при встрече.       Дин вздохнул, на краткое мгновение прикрывая глаза и задумываясь. Редко в голову забредали подобные мысли, но омега на краткий миг ощутил, что ему несколько страшно приходиться другом этому человеку, нет, даже очень страшно, ведь нельзя исключить вероятность, что Андреас не расскажет, какой жизнью живёт Дин и сколько омег прошли через его руки. Приоткрывая глаза и слегка щурясь, Дин взглянул на бету, на его точёное, спокойное лицо, сейчас глубоко задумчивое, хотя на губах лежала лёгкая, чуть недобрая улыбка. — Помнишь того мальчика, которого я последним принимал? — таинственным шёпотом спросил Дин. — Если бы мог, то с радостью бы забыл. Ну так? — В общем, он дал мне шанс. Вот.       Андреас слегка нахмурился, садясь ровнее, наливая одну четверть стакана виски и сменяя им сигарету. Молчание его накалило атмосферу в комнате, без того залитой полумраком, теперь резко чернеющим, будто бы свет начал затухать. — Я, конечно, рад за тебя, но, — сказал бета, — мальчика мне этого жаль. Представь, что с ним будет, если твой отец узнает. — Да, ты же ему скажешь, — ехидно фыркнул Дин, — конечно! — Он и без меня узнает когда-нибудь. Может не сегодня, и не завтра, и не в этом месяце, но он узнает. И его это взбесит.       Андреас поправил волосы, зачёсывая их назад и вновь откидываясь на спинку дивана. Взгляд его проницательных болотных глаз был устремлён только на Дина. Казалось, что омега сейчас занервничает, испугается и запьёт собственной страх виски, но тот сидел, слегка хмурясь и прикусывая губу. Сосредоточенное личико Дина было безусловно красиво, кажется, бета им даже любовался. — Я не могу постоянно из-за него жертвовать своей жизнью. Столько лет мы с Алленом его обманываем, так, неужели, он не поверит и во второй обман, — натружено сказал омега. — Это твоё дело. Я предупредил. — Лучше скажи, что мне делать с этим закомплексованным ребёнком? — Дин отмахнулся.       Услышав вопрос, бета хмыкнул, поднося стакан к губам. — Отвести к психологу, — усмехнулся он. — Тебя бы к психологу кто отвёл, — фыркнул Дин. — Он точно не пойдёт. — Ну извините, тогда ты ему сам психолог, друг, брат и... — Понял, я понял. Толку с тебя, а я думал, что какой-нибудь дельный совет дашь, — обиженно сказал омега. — Ты как маленький прям, вот тебе совет: берёшь своего мальчика и ведёшь на свидание! — Андреас цокнул языком, скептически взглянув на Дина.       Конечно, Дин сейчас летал в облаках, пахло от него немного какао, но больше миндалём. Сразу на ум приходили марципаны, такое было странное, горьковато-сладкое сочетание. Улыбнувшись, бета глянул на время и снова на задумавшегося Дина, но тот быстро очнулся. — Никогда бы не подумал, что мне достанется такой мальчик, — с мягкой улыбкой сказал он. — Такой хорошенький... — Смешной ты. — Да? А тебе не пора к психологу? — снова фыркнул Дин. — Думаю, что после разговоров с тобой только психолог мне и поможет. — Бета пожал плечами и поднялся, но не дал Дину зарычать и продолжил: — А этого своего мальчика ты попробуй купить. Он не из богатой семьи, так что вот тебе такой вариант.       Омега нахмурился, следя за статным, хорошо различимым силуэтом в полумраке, слушая шуршание, пока Андреас был в глубине комнаты. Однако вскоре он вернулся, кладя в руки Дина его золотые очки. Взяв их, расправив дужки и протерев краешком свитера, омега нежно улыбнулся и водрузил их на переносицу. — А я ведь их в такси потерял, — вздохнул Дин.       Сердце его вдруг размягчилось, хотя это были всего лишь очки. Захотелось даже плакать, но могла потечь подводка, потому пришлось сдержаться. Улыбнувшись, Дин поднялся, заметив, что Андреас более не садится. Стакан его уже был пуст и оставлен на столе. Бета оправил рубашку и собрался было уже выйти из комнаты, но остановился, чтобы сказать напоследок: — Дин, будь готов, что твой путь не из лёгких. Алистар не даст развестись, а отношения, особенно в которых ты старший, — ответственность. Ты же это понимаешь? — Да, я понимаю.       Дин вышел из комнаты первый и сразу взглядом наткнулся на маленького незнакомца, который стоял у стены напротив, подложив под поясницу руки и смотря в пол. Голову он опустил, потому волосы слегка прикрывали красивое, мягкое личико, совсем уже лишённое опухлости от слёз. Захотелось вдруг так обнять этого маленького человека. Дин не смог себе полностью отказать. Он прошел ближе, беря неизвестного за плечи, заставляя поднять, даже запрокинуть голову, чтобы тот взглянул в зелёные, чуть ласковые глаза. — Это всё временно, — сказал он. — Вы не знаете, о чём говорите. — Знаю, но для меня всё уже прошло. — Дин улыбнулся. — И отголоски тоже когда-нибудь меня покинут.       На том он отстранился, уходя по коридору, к чёрному входу, через который обычно попадал в бордель. Андреас молча проводил его взглядом, сдерживая слабую улыбку. Сложив руки за спину, он тоже пошёл по коридору, но в другую сторону. Мальчик послушно пошёл за ним следом, заламывая аккуратные пальцы. Для него всё только начиналось, а Андреас думал о Дине. Всё же любовь меняет людей: она заставляет их взрослеть.       Дин же об этом не думал. Он возвращался домой. Такси Дин вызвал к адресу в десяти минутах ходьбы, а то ждать машину у потенциального борделя было не лучшей идеей. Выйдя же из неё подле мощного, сурового небоскрёба, Дин долго стоял перед ним, запрокинув голову и смотря, как туманный шпиль упирается в хмурое, тёмно-синее небо, украшенное вуалью грубых туч, готовящихся к приходу темноты. Был глубокий вечер.       Зайдя наконец-то внутрь, будто боясь неожиданного, обещанного дождя, Дин поднялся к себе в квартиру. Внутри было тихо, и Аллен не вышел встречать. Это вызвало грустную улыбку. Хотелось предположить, что он просто вновь на работе, но это было очевидно не так. Дин помнил, как на краткое мгновение выглянул из-за стойки и застал обоих альф у двери, когда они целовались. В тот момент это ошарашило и вызвало неловкий смех, но сейчас приходилось понимать, что для супруга всё это — шок. — Главное ещё не подставить Джастина, — одними губами сказал Дин.       Тихо он разулся, тихо оставил сумку, положив в карман телефон, тихо прошёл по коридору к комнате мужа. Там оказалось пусто, но кровать была незастелена, одеяло с неё почти сползло, потому цеплялось из последних сил за простыню, хотя всё равно касалось пола. А пахло тимьяном, им был пропитан лёгкий полумрак, висел запах трав на шторах, скатывался он со светлой мебели. Он терялся в пустоте. Дин хотел было пойти дальше, но прошёл всё же к кровати, поднимая одеяло и расправляя его.       Странно, но подступало к рукам чувство вины, вызывая в них неприятную, странную дрожь. Уверяя себя, что всё правильно, что всё хорошо, Дин постарался справиться с этим чувством, но вина не отпускала. Омега невольно ставил себя на место человека, живущего в постоянной тревоге, знающего, что его ненавидят, что он совершенно один, а теперь осознающего, что он вовсе не такой, каким бы хотел быть. Дин бы не смог так жить.       Прикрыв дверь в комнату супруга, Дин двинулся дальше по тёмному коридору, не включая свет, словно бы боясь потревожить сон этой квартиры, эту тишину, эту любовь, которая ещё осталась на стенах, которая спряталась под обоями, будто бабочка. Она была бабочкой!.. которой не суждено пережить зиму, потому что весной родится другая. Но когда же, когда же будет весна?       Дин более об этом не думал. Он тихо прислонился ухом к двери в кабинет мужа, надеясь услышать его голос, если бы Аллен говорил по телефону, надеясь услышать постукивание длинных пальцев по клавишам клавиатуры, если бы альфа что-то печатал, — не было ничего. Тишина стояла столь жуткая, что стало немного страшно. Дин тихо приоткрыл дверь, кратко скользнув взглядом по стеллажам с бумагами, а ведь это было только малое их количество, а всё остальное хранилось в офисе. Окна были закрыты жалюзи, но свет — включён.       Тихо сглотнув, Дин остановил взгляд на рабочем столе. Ноутбук стоял выключенный, а поверх него лежала квадратная бутылка коньяка, да ещё и открытая, но пустая. Крышка от неё валялась на полу, на ковре, пока по столу медленно покатывался из стороны в сторону стакан лежащий на боку. Нет, показалось, всё было недвижимо. Оно замерло, как замер альфа, сложив руки на столе и опустив на них голову. Волосы его, чёрные, смольные, были растрёпаны, не уложены, рукава рубашки оказались небрежно закатаны, засучены даже.       Пахло коньяком и тимьяном.       Аккуратно пройдя ближе, Дин медленно поднял бутылку, закрыл её крышкой и забрал стакан со стола. Унеся то на кухню, он вернулся, глядя на супруга. Хотелось разбудить его, чтобы тот шёл спать в кровать, но и было откровенно страшно, ведь сейчас Аллен был сильно пьян. Даже не верилось, что он может дойти до такого состояния.       Решив оставить так, Дин развернулся. Зазвонил телефон. Испуганно обшарив свои карманы, омега понял, что звонят не ему. Оглянувшись на звук, он увидел, как Аллен тяжело поднимает голову и вытаскивает телефон из кармана, поднимая трубку. Глаза притом у него были почти прикрыты, а длинные густые ресницы скрывали узенькую щёлочку, сквозь которую он взглянул на этот усталый мир, на Дина. — Да? Что? Ладно, просто присылайте, я посмотрю, — вздохнул он и опустил трубку.       Дин смотрел на альфу с беспокойством, но и не уходил, хотя не мог оценить, окончательно ли Аллен протрезвел, но, судя по его усталому, холодному лицу, иначе сказать было нельзя. Он тяжело вздохнул, растирая щёки ладонями, смотря на Дина, будто на неродного, будто на неожиданное изыскание искусства, на которое раньше взирал иначе. Красивый, безусловно красивый омега вдруг показался ему ещё более красивым, хотя рыжие, немного жёсткие волосы оставались рыжими, зелёные глаза — зелёными, изящное, ярко очерченное лицо — таким же, как и всегда, украшения, одежда, осанка, привычная мимика — всё осталось прежним.       Альфа сжал кулаки на столе, но пальцы вскоре расслабил, тихо вздыхая. Странно было видеть на его спокойном, суровом лице усталость, полную рассеянность. Он словно был разбит, хотя Дин не знал человека, который может быть крепче. — Ты давно пришёл? — спросил Аллен. — Нет, совсем недавно. — У тебя голос дрожит.       Внезапно Дин и сам это осознал. Невольно закрыв себе рот рукой, он отвёл глаза, будто бы так мог исчезнуть из-под взгляда матовых, чёрных глаз. Конечно, исчезнуть он не мог, потому, когда альфа попросил подойти, прошел к нему ближе. Сесть было негде, потому Дин неловко забрался на стол, отодвинув ноутбук на другую сторону. Аллен не стал возражать, повернувшись к омеге на офисном стуле. Они оба молчали, слов не было. И если бывает молчание, когда двое понимают друг друга без слов, когда им не надо говорить, чтобы прикоснуться к сердцу, то это молчание было иным. — Насколько сильно ты меня ненавидишь? — спросил альфа. — Ты не тот человек, которого я ненавижу, ты просто... Я не должен был тебя ненавидеть и обижаться не должен был, но, — говорил Дин, но кратко запнулся, — но это столько времени со мной, что я уже не умею иначе. — Но если так, разве мы не должны стать нормальной парой? И не придётся больше повторяться, не придётся врать, изменять, не придётся мучиться, можно быть просто нормальными! — воскликнул Аллен, беря омегу за руку. — Нет! Даже если бы этого не произошло, я всё равно был бы на этом пути! Всё равно я бы не полюбил тебя, пойми! Мы предназначены другим! — не сдержался тот, хотя альфа поднялся, хотя деваться Дину было некуда и он подался назад, оскальзываясь о бумагу и откидываясь на этот самый злополучный стол.       И страшно так стало. Не выдержав, закрыв глаза запястьем, Дин отвернулся, чтобы не смотреть на разъярённого мужа. Несмотря ни на что, он всё равно подумал, что сейчас Аллен сорвётся, что сделает больно. Дин даже дёрнулся, почувствовав прикосновение к плечу, но боли не было. Аллен помог омеге сесть и бережно обнял его, мягко поглаживая по спине. Руки у него были тёплыми, а сам он, оказывается, не злился. — Не бойся, — мягко сказал он, — не надо бояться, ты же дома. Такого не повторится. — Я такой идиот. Плохо тебе, но утешать приходится меня. — А я хочу сказать тебе, что выбираем мы сами, — вздохнул альфа, — но нас не обязаны выбрать в ответ.       Молчание вновь медленно прокралось в комнату, столь же медленно, как Дин обнял своего мужа, смотря в сторону, в окно, закрытое жалюзи. Сердце Аллена билось быстро и немного натруженно, словно бы биться вовсе не желало, пусть тело и хотело жить. — Что случилось? — тихо спросил Дин, хотя знал ответ. — Это не то, что я мог бы рассказать. О таком вообще стыдно говорить, — вздохнул альфа. — Но, знаешь, никогда бы не подумал, что ты обо мне побеспокоишься... — Я устал злиться, я хочу любить, хочу, чтобы этот человек любил меня в ответ, чтобы был человек, который полюбит тебя, а ты его... — шёпотом сказал омега. — Я тоже хочу любить.