Justin Bar

      Время, которое омеги могли провести вместе в доме Аллена, постепенно начало подходить к концу, хотя они, конечно, об этом ещё не знали, да и узнают не прямо сейчас, а чуть позже. Аллен собирался позвонить супругу в дороге, предупредить его, чувствуя, что не стоит без предупреждения возвращаться домой. Проведя вечер и ночь в родительском доме, где очень давно не был и ещё большее количество времени не оставался, Аллен понял, что скучал.       Он сидел на лавочке, возле навеса, где была припаркована его машина, на территории родительского коттеджа, и смотрел в сад. Это был старый яблоневый сад, с ухоженными дорожками, чисто вымытыми ранним утром, с подстриженным газоном, который постепенно уже жух, подготавливаясь к осени, листиков на яблонях почти не было, а все яблоки, даже самые поздние, были собраны. В этом году, как и в прошлом, да все пять лет, Аллен не помогал с садом, потому мог только вспомнить, как в более юном возрасте с отцом-омегой они собирали яблоки, хотя это вполне мог сделать садовник, который приходит каждый вторник и четверг.       С этим же садом были связаны совсем юношеские и вовсе детские воспоминания: весенний сад, цветущие розовым цветом яблони, ещё молодой Ирий, с лица которого не сходила улыбка, когда он смотрел на единственного и любимого сына, тогда непонятные, холодные отношения его и отца-альфы. Воспоминания и размышления сменяли друг друга, не давая подробно обдумать каждое видение и каждое слово, плотно засевшее в памяти.       Оставаясь при спокойном, холодном выражении лица, Аллен только чуть-чуть нахмурился и собрался уже подняться, как услышал лёгкие шаги, приближающиеся к нему. Это из дома вышел Ирий. Он был босиком, в лёгкой белой футболке и домашних свободных штанах. Ещё сонный, он с улыбкой взглянул на сына, на его чёрные рубашку и брюки и присел рядом, тоже глядя на сад. Аллен на яблони более не смотрел. Невольно сравнивая папу из воспоминаний с тем человеком, который сейчас оказался рядом, он загляделся на пушистые, аккуратные кудри, на длинные ресницы, светлые с концов; он загляделся на мягкую, немного грустную улыбку. — Ты не пришёл на завтрак, — тихо заговорил омега, манерно складывая руки на правом колене, — что-то случилось? Повздорил с отцом? — Нет, с отцом разговор прошёл хорошо, — ответил альфа. — Просто нет аппетита. — Снова пришёл к выводу, что у вас ничего не сложится с Дином? — Да, именно так. Нельзя заставить человека полюбить, особенно того, кто уже влюбился. — Аллен перевёл взгляд на яблони. — Мы, вроде, уже стали с ним достаточно взрослыми людьми, но тему эту так и не закрыли. Я устал от этого. — Думаешь о разводе? — спросил Ирий. — Не сейчас точно, не время принимать поспешные решения. Я и так уже сделал несколько неверных шагов. Должно думать о работе, но я думаю о потенциальном любовнике. Странно, что всё так совпало: примирение с Дином, договор с отцом... и появление любовника. Какой кошмар! — Дин простил тебя? — Не знаю, он ведь понял ещё тогда, что можно было обойтись без брачной ночи, и всё это время меня буквально ненавидел, заслужено, конечно. — Аллен кратко вздохнул. — Он должен понимать, что это... мы тебя уговорили. — Мальчик, у которого насильно отобрали первый раз и от которого отказалась семья, никому ничего не должен, — сказал альфа, — и это все понимают. С ним ничего не получится, потому что такие ошибки исправить нельзя. Люди, которые думают, что из насилия, любого его вида, вырастет любовь, сильно ошибаются. И до тех пор, пока этот стереотип будет жить, браки по расчёту будут несчастливыми и в них будет место любовникам. — Любовники — это не так уж и плохо, когда в браке вообще нет любви, но наличие любовников и отличает брак от контракта. Почему ты не хочешь позволить себе полюбить?       Аллен посмотрел на отца-омегу, чуть-чуть приподнимая брови. Матовые, чёрные глаза встретились, природная их строгость и холод без труда выразили мягкое тепло и удивление. — Этот человек... не тот, который должен быть со мной рядом. С ним... я бы с ним просто на люди не вышел, и весь этот пирсинг, татуировки. В конце концов он содержит бар и выпивает там регулярно и Дина там спаивает тоже регулярно. Это самая худшая кандидатура для моего любовника. — А может всё дело именно в этом? — спросил Ирий. — Поэтому ты хочешь выбрать его?       Легко он скользнул рукой на грудь сына, прикасаясь к тому месту, где сейчас быстро и раздражённо билось сильное сердце. Мощными ударами оно буквально сотрясало грудную клетку, потому не приходилось даже делать усилие, чтобы ощутить это биение. Взглянув на отца-омегу, Аллен слегка прижал его прохладную ручку к груди, но потом отнял и взял в свои ладони. — Он совершенно не подходит моему статусу и мне. — Но он кандидат в любовники, а не в мужья. Может стоит простить ему подобные недостатки? — Папа, он альфа! — Оу, — выдохнул Ирий, задумываясь, — может и этот его недостаток можно чем-то компенсировать? — Это недостаток? — засмеялся Аллен. — Это просто кошмар! Это неправильно, неприлично, не... нельзя так, а он с улыбкой мне утверждает, что это нормально! — Люди дозволяют себе много чего ненормального, хотя бы потому что эти нормы устанавливает общество. Я понимаю, что Хелу об этом вообще лучше не знать, но я не против. Если он любит тебя, почему нет? — Вот как. Смешно получается. Столько времени и такими способами все хотели исправить Дина, а мне ты позволяешь просто любить? — Я не хотел, чтобы его мучили. То, что его природа такова, не ужас и не кошмар, он просто такой мальчик, такой же, как все, — сказал Ирий, глядя на сына.       Аллен не ответил, взглянув на яблони. Ему они представали цветущими, как весной. Да, именно весной часто случалось так, что Ирий сидел с сыном вот так на лавочке, возле навеса, и вместе они смотрели на сад, говоря о чём-то важном, а иногда и не очень, вспоминая осенние яблоки. Это навевало воспоминания о глупой, детской юности, когда Аллен легко поддавался уговорам и внушению. Подул промозглый, осенний ветер, напоминая, что не стоило выходить без верхней одежды на улицу. Ирий вздрогнул, невольно дёргая плечами и подбирая к себе босые ножки. — Сейчас дам тебе куртку, — сказал Аллен, поднимаясь, чтобы пройти к машине. — Не надо, я в дом пойду, не переживай. — Омега чуть-чуть сжал руку сына, не позволяя ему уйти к машине.       Альфа тогда остановился, глядя на отца-омегу и после помогая ему подняться, хотя Ирий в помощи совсем не нуждался. Вставая босыми ножками на плитку, он бережно обнял сына, вновь, но словно в первый раз осознавая, что Аллен уже совсем вырос и не похож на того маленького мальчика, с которым гуляли в саду под яблонями. — Как-нибудь я к вам приеду и поговорю ещё и с Дином на эту тему, мне кажется, что ему это лишним не будет, — задумчиво сказал Ирий. — Не знаю, как он на это отреагирует, но, наверное, ты прав. Мы всегда будем рады тебе.       Омега улыбнулся, закрывая глаза и слушая, как бьётся в груди сына сильное сердце. Гул биения стал мягче. Так они долго стояли вместе. Аллен смотрел на сад, аккуратно держа руки на спине отца-омеги, а Ирий просто стоял, задумавшись и греясь в тёплых объятиях. Но это не могло продлиться вечность. Омега отстранился, переступая с ноги на ногу, потому что чуточку замёрз.       Попросив сына наклониться, Ирий поцеловал его в лоб, будто он был совсем маленьким. Мягко попрощавшись и, может, чуть-чуть только жалея, что не слишком эмоционален с отцом, Аллен сел в машину, ворота открыв с пульта. Ирий так и стоял у лавочки, провожая его взглядом, но потом ушел, сложив руки на животе и думая, что дети быстро растут, когда взрослые быстро стареют.       А Аллен в дороге думал, что он всё равно скучает по своему супругу, хотя, казалось бы, сам для себя решил, что отпускает его, но многолетние привычки давали о себе знать. Аллен знал, что скоро придёт домой, к мужу, который не умеет готовить и, соответственно, не ждёт. Каково же было удивление альфы, когда он вошёл к квартиру, но она оказалась не разрушена, не сожжена и не затоплена, а, того интереснее, его встретил Дин в бежевом халате, улыбающийся и счастливый. Аллен даже подумал, что это сон, а если не сон, то кошмар.       Ещё более странно было найти на кухне еду, приготовленную пусть и вчера, но приготовленную, не превращённую в уголь, да ещё и съедобную. Рассеянно стоя на кухне, чуть ли руками не разводя, Аллен с немым вопросом взглянул на Дина, который мирно себе пил очередную чашку кофе. — К нам домработник что ли приходил? — наконец-то спросил альфа. — Он не должен приходить в субботу и воскресенье... — Он и не приходил. — Дин, если ты все эти пять лет умел готовить и из вредности этого не делал... у меня слов нет! Дин! — Альфа закрыл лицо руками, даже немного пугая младшего, хотя потом засмеялся. — Какой же ты вредный! — Да я правда не умею готовить, правда.       Аллен вздохнул, смотря на омегу. Тот с честными глазами смотрел в ответ, продолжая пить кофе, для полноты картины не хватало только патчей под глазами, чтобы Дин выглядел окончательно комично и по-домашнему. Аллен не стал допытываться, что же произошло, тем более у него были некоторые догадки, не все притом приятные. Потому альфа просто отвлёкся на еду, тем более, что дома не позавтракал, а разговор с отцом-омегой успокоил и вернул аппетит. — Если что, то тебе на рабочий звонили, — зевая сказал Дин и поставил чашку в раковину, но потом помялся и всё же её помыл. — Ты будешь сейчас готовиться к понедельнику? — Ну да, я сейчас выгляжу как обтрёпушек, а завтра мне надо выглядеть как человек, ну и бумажек там опять накидали, прям заняться мне нечем, — пожаловался омега, но спросил: — А что, ты что-то хотел? — Есть у меня к тебе вопрос, неприятный для тебя, скорее всего.       Дин нахмурился, вновь беря чашку и ставя её в кофемашину. Раздумывая, хочет ли сейчас неприятного разговора, да и хочет ли разговаривать вообще, омега вытащил из холодильника сливки, новую пачку, которую открыл уже без происшествий. — Ну, допустим, что я готов, — насторожено сказал он. — Когда ты понял, что ты... что тебе нравятся омеги?       Омега приподнял брови, глядя в глаза мужа, пока тот неспешно ковырялся в тарелке вилкой, подняв взгляд к Дину. Краткое мгновение они смотрели друг другу в глаза, то ли пугаясь, то ли ожидая чего-то с обоюдной стороны. Дин отвернулся первый, добавляя в свой кофе сливки. — Если бы ты спросил, как я понял, то ладно, но когда... Ну, сложно сказать, наверное, лет в шестнадцать. Мои знакомые в гимназии как раз тёрлись с более старшими альфами, а я смотрел на них и понять не мог, что же они такого нашли в этих альфах, — сказал он, взглянув через плечо на мужа. — А на кого смотрел ты, раз не на них? — На своего преподавателя по иностранному языку, шикарный молоденький омега был, я сох по нему... уф, страшно сказать как, — усмехнулся Дин. — Хорошо, что об этом никто не узнал тогда, особенно мой отец. — Выходит, что ты такой с самого начала, — задумчиво сказал Аллен. — А зачем ты спросил, никогда не интересовался, а тут такие вопросы? У меня не очень приличные предположения на твой счёт. — Я не могу интересоваться жизнью своего мужа? — Можешь-можешь, я всё понял. — Дин, хитро улыбаясь, взял чашку и блюдце, уходя в коридор.       Улыбка долго ещё не покидала его лицо, даже когда омега сел за работу, чтобы подготовиться к завтрашнему дню. Почему-то мысли лезли ужасно неприличные, и фигурировали в них Джастин с Алленом, не просто фигурировали, а были главными героями эротических фантазий. Дину даже стало стыдно, на что он посмеялся, стараясь погрузиться в работу. Собственно, остаток дня он и провёл в подготовке к понедельнику, даже лёг спать пораньше и на трезвую голову.       Потому и первые пары прошли особенно легко. Дину даже показалось, что у него резко поумнели все студенты, хотя они быстро развеяли его иллюзии, но злиться на них смысла не было. Но вот на последней паре студенты так и пытались вывести омегу из себя, нет, не все, а один замечательный, голубоглазый мальчик в мятой рубашке. Волосы его были завязаны в тугой, неаккуратный хвостик, отчего пшеничные пряди немного лезли в лицо. Нейтан всё время не отводил от старшего омеги взгляда, проникновенно смотря в глаза.       И если сначала Дин думал, что тот просто очень внимательно слушает, то вскоре до него дошло, что же такого происходит. Маленький, несносный омега, чуть наклонился к столу, заметив, что заполучил внимание старшего, и медленно облизнул нижнюю губу, а добил тем, что прикоснулся к ней большим пальцем и языком коснулся подушечки. Дин, до того вышагивающий по кафедре, даже остановился, с приоткрытым ртом смотря на младшего омегу, но тот быстро прикинулся, что с усердием пишет конспект.       Несмотря на заминку, лекция пошла дальше, но не прошло и десяти минут, как Дин вновь задержался взглядом на младшем омеге, глядя, что у него расстёгнуты две пуговки на рубашке и видно мягкую, персиковую кожу. Дин так бы хотел туда не пялиться, но взгляд отвести не мог, сразу думая о том, что с удовольствием застегнул бы пуговички, или, наоборот, расстегнул бы вовсе, но тогда Нейтана бы ничто не спасло от наказания. Взглядом показав мальчику, чтобы заканчивал, Дин постарался остаться с трезвой головой, но омега наоборот только расстегнул ещё одну пуговичку, доводя Дин до очередного ступора.       Остальные студенты уже забеспокоились, предполагая, что их преподаватель внезапно стал эпилептиком. Дин и тут поборол себя, смотря теперь куда угодно, но не на младшего омегу, даже если тот что-то спрашивал. Логично, что так просто Нейтану такие кульбиты с рук не сойдут. — Вы, Нейтан, да-да, вы, останьтесь! — попросил Дин, поманив мальчика пальцем, хотя тот уже хотел слинять с общим потоком студентов.       Нейтан вынужден был задержаться. Он остановился у двери, с испугом и предвкушением глядя на Дина. Тот неторопливо прошёл ближе, закрыл дверь на ключ: теперь младшему точно некуда было деться. С лёгким испугом и волнением смотря на старшего, Нейтан опустил рюкзак на пол, даже попятился от Дина, но быстро упёрся в стену. Она оказалась холодная, мурашками впилась в спину, но отстраниться уже не было возможности. Старший омега не позволил мальчику ускользнуть, поймав нежное личико в свою руку и заставляя посмотреть в глаза. Ойкнув, Нейтан забыл, что должен дышать, а к ушам его прикоснулась жгучая краснота. — Ты совсем берега потерял? Соблазняешь меня, ты чего? — ухмыльнулся Дин.       Он опустил ладонь на грудь мальчика, где уже были застёгнуты все пуговички, и повёл вниз, спуская руку к штанам. На Нейтане был ремень, но это не сильно его спасло, потому что Дин ловко расстегнул одной рукой пряжку, собираясь также расправиться с ширинкой, но мальчик вцепился в его запястья, краснея до того сильно, что румянец сполз на шею и плечи. — Н-не надо! — эмоционально прошептал он. — М, даже так, ну и зачем ты меня соблазнял? — спросил Дин, но мальчик не отвечал.       Тогда старший омега усмехнулся, выпуская тонкое личико, и склонился к шее Нейтана, горячо расцеловывая податливую кожу. Сразу расцвели там лепестки поцелуев. Мальчик забился в сильных руках и заскулил, стараясь сдержаться, хотя, кажется, вот-вот — и стон сорвётся с бархатных губ. Дин не останавливался, прикусывая кожу на плече, заставляя младшего испуганно ахнуть. Но более того Нейтан испугался, когда его ширинка была ловко расстёгнута и рука Дина скользнула в его штаны, а там и в белые трусики. — Я скажу, честно скажу, — застонал Нейтан, упираясь лбом в грудь старшего и сжимая его плечи. — Я слушаю. — Я... я обиделся, что ты... что вы вчера, что мы вчера утром не... не занялись... что у нас вчера утром не случилось близости, — очень тихо сказал омега, — и решил, решил вас... тебя так подразнить.       Дин усмехнулся, убирая руку от паха младшего и позволяя ему застегнуть штаны и ремень. Краткое мгновение любуясь раскрасневшимся личиком, бисеринками слёз в уголках голубых глаз, старший омега велел Нейтану поднять голову. Насупившись и надув щёки, тот взглянул в глаза Дина, стараясь понять, чего ещё ожидать. — Хочется взять и разложить тебя на столе за такие выходки. — П-пожалуйста, не надо, — зашептал младший, жалобно глядя в глаза Дина. — Да ты что? — Ну правда, ну Дин, — попросил мальчик, продолжая строить глазки. — У тебя два варианта: либо свидание, либо секс, — сказал старший. — Это подло! — воскликнул Нейтан и постарался вывернуться, но был пойман за воротник.       Жутко краснея и сводя колени, омега отвёл глаза, понимая, что так просто не отделается. — Давайте свидание, — хмуро сказал он и был отпущен.       Дин засмеялся, смотря, как мальчик смущённо ворчит, одергивая на себе рубашку и поправляя штаны. Сам старший вернулся к кафедре, где протёр руки салфеткой и сложил в папку бумаги, которые ещё предстояло сдать. Собрав все свои вещи, взяв пальто на сгиб локтя, Дин прошёл к двери и открыл её, выпуская уже успокоившегося Нейтана. Тот ещё немного ворчал, что его заставили, а не пригласили, но уже улыбался, с интересом поглядывая на Дина, будто пытаясь узнать, что же тот задумал. Однако Дин не собирался раскрывать своих планов, тем более, что их пока по большей части просто не было.       Перед выходом из института, Дин накинул пальто, повязал шёлковый шарф на шею, пока Нейтан просто накинул курточку и даже не стал застёгивать. Его, конечно, сильно смущало, что по их внешнему виду уже можно было судить о разнице в состоятельности и тяжести кошелька, а они идут на свидание. Только говорить об этом младший омега всё равно не стал. Вместе они вышли на улицу, вместе остановились на первой ступеньке института, оценивая, что сегодня на самом деле хороший, погожий денёк. Солнце с усердием заливало город золотом, расцвечивая его в тёплые оттенки, отираясь о небоскрёбы и украшая их бесчисленными бликами. — Красиво сегодня, — сказал Дин, складывая руки в карманы. — Да, очень красиво, и тепло, — согласился младший, тоже складывая руки в кармашки. — Пойдём.       Дин первый спустился по ступенькам, идя по тротуару. Хотелось бы ему взять мальчика за руку, но он прекрасно знал, что для Нейтана это будет не проявление симпатии, а источник стресса. Пусть мальчик и улыбался, но Дину приходилось понимать, что их свидание для Нейтана выливается в постоянное напряжение. И только он хотел заговорить об этом, как на парковке заметил знакомую машину. Поняв, что это машина Аллена, Дин чуть не заплакал. — Кошмар, сегодня же понедельник, — заскулил он, — меня муж забрать должен. — Да, забрать? — взволнованно спросил Нейтан. — Сейчас, постой тут.       Дин сошёл с тротуара, идя по парковке, а там подходя к машине, к двери со стороны водителя. Альфа опустил стекло, с некоторым удивлением смотря на супруга. Омега же стоял, глядел на него, а слова застряли в горле, не желая спускаться с губ. Слов просто не было, они будто потерялись. В голове тоже не осталось ни единой мысли. Не при таких обстоятельствах Дин хотел подтверждать существование Нейтана, о котором Аллен и без того догадывался. — Милый мальчик, — вдруг сказал Аллен, глядя на младшего через зеркало заднего вида. — Да, — сдавлено согласился Дин и поспешно извинился: — Прости, я не ожидал, что у нас будет свидание, и не предупредил. — Мне всё равно нужно в офис, не переживай.       Дин выдохнул, с улыбкой глядя на мужа, и быстро с ним попрощался, убегая к младшему омеге. Тот стоял на тротуаре, сжимая лямки рюкзака и чуть-чуть вытягивая шею, словно бы это помогло ему услышать краткий разговор супругов. Личико он притом делал такое серьёзное, словно бы от этого зависело что-то очень важное. — Пойдём, бусинка серьёзная, — посмеялся Дин. — Это был твой муж? — тихо спросил мальчик. — Да, он самый. — Красивый он... — Ой, оставь его Джастину. — Снова смеётся.