Justin Bar

Как и планировали, переезд состоялся на следующий день. Однако он не доставил каких-либо крупных проблем. Квартиру омеги выбрали в том же небоскрёбе, но на несколько этажей ниже. Раньше там жила какая-то не менее богатая пара, но ещё несколько лет назад они покинули страну, а квартира осталась. Продавать её не планировали, но омегам всё же продали почти по дружбе. Весь месяц, пока ждали получения свидетельства, в квартире проходил капитальный ремонт, а с омегами работали два частных дизайнера. Им пришлось изрядно помучиться, чтобы утвердить проект, потому что Дин безжалостно отбраковывал вариант за вариантом, когда Нейтан безучастно на всё соглашался, лишь бы не выбирать между двумя якобы одинаковыми оттенками лазурного или пастельно-персикового. Однако проект всё же был утверждён, а потом и реализован. Потому, перетащив все свои вещи с помощью альф, Дин и Нейтан вскоре остались наедине в своей новой квартире. Запах стоял свежий и непривычно пустой, не было запаха тимьяна и перца, к которому оба омеги уже давно привыкли, а собственные тона казались чуть более резкими, чем обычно. Планировка квартиры была идентичной той, в которой омеги раньше жили, даже мебель поставили примерно так же, хотя мелкие изменения всё равно бросались в глаза. Гостиная была выполнена в белом, бежевом и бирюзовом тонах, спальня — в пастельно-персиковых тонах, цвета остальных комнат пока не отложились ни в голове Дина, ни в голове Нейтана. Оба они ещё просто не могли полностью поверить, что теперь это их личная квартира и можно спокойно ходить даже без трусов. — Тебе нравится? — спросил Дин, уютно устроившись на бирюзовом, бархатном диване. — Нравится, — задумчиво пробубнил мальчик, ёрзая рядом и постоянно поглаживая бархат. — Приятный до жути. — Ага, — согласился старший омега и закрыл глаза. — Надо дожить до завтрашнего утра, чтобы познакомиться с нашим домработником. — Я разленюсь и забуду, как держать веник, — усмехнулся Нейтан. — Да ты уже забыл. — Не правда, у себя дома я же убрался. — Мальчик развёл руками и уронил голову на плечо к старшему омеге, сразу добиваясь его объятий. — А ты уверен, что у нас ничего не украдут? — Из дома Аллена же не крали. Нейтан немного подумал, а затем кивнул и закрыл глаза. Казалось бы, вещей было немного и идти было недалеко, но оба омеги всё равно ужасно вымотались и у обоих чуть-чуть болела голова. Наверное, такое влияние имела новая квартира, пусть она и не слишком сильно отличалась от прошлой. А в панорамные, чисто вымытые окна заглядывало озорное, весеннее солнце, с удовольствием изучающее бирюзовый бархат, бежевые занавески и стеклянный кофейный столик, на который Дину хотелось положить ноги, хотя рядом был специальный пуф. — Знаешь, а ведь к нам ещё на новоселье скоро завалятся все, — вспомнил Нейтан. — Ещё будут спрашивать, взяли ли мы веник из старой квартиры. — А надо? — Я взял, вроде надо, — сказал мальчик и пожал плечами. — Джастин сказал, что надо. — Ладно? — Дин удивлённо пожал плечами. — Веник... Я даже не знал, что у меня дома есть веник. — И кто ещё из нас разучился веник держать... — Ой, подкалывает меня, — засмеялся старший омега. — А то! — Нейтан тоже рассмеялся. Меж тем, новоселье прошло в узком кругу, ведь родителей никто из омег приглашать не стал, потому пришли только альфы, принеся с собой букет малиновых роз. Джастин, разумеется, ехидничал и стрекался: сначала попросил показать квартиру, хотя она была той же планировки, потом покритиковал расположение спален, вызывая приступ смеха у новых хозяев квартиры и улыбку у Аллена. Младший альфа ничего говорить не стал, больше глядя на омег, чем на их квартиру. Он смотрел то на Дина, то на Нейтана, а сам думал, что никогда ещё не видел настолько счастливых, настолько красивых людей. Это была живая, чарующая красота улыбок и взглядов, случайных, подсознательных касаний и мягкого смеха. Она, ранее принявшая вид плотного, невзрачного бутона, сейчас распустила лепестки, показывая, что закончился этот виток жизни и началось что-то новое. Осознание этого нашёптывало сердцу о существовании счастья, а сердце верило, постепенно забывая, сколько было сделано для обретения того самого счастья. Аллен всё меньше задумывался об этом: он сам уже был лишён сил и сделал всё, что мог, а теперь оставалось лишь верить, что из весны наконец-то вырастет лето. Аллен верил. И эта вера занимала его всего едва ли не больше, чем любование счастливыми, изредка звонко смеющимися омегами. Аллен смутно помнил, что смеялся с ними, потому что Джастин глупо, но очень смешно шутил и паясничал; помнил, как Нейтан краснел, услышав, что Джастин обязательно будет громче всех кричать "горько" на их свадьбе; помнил, что Дину это очень понравилось и он посоветовал старшему альфе поймать букет; помнил много всего, помнил каждую ниточку, что пронизала этот вечер и плотно вплела его в воспоминания каждого, в воспоминания дома, одаривая его душой. Да, стоило это запомнить. Потому новоселье закончилось поздним вечером. Ещё долго болтали в прихожей, хотя альфы уже надели тапочки и Аллен вертел в руках ключи от квартиры, и, кажется, ещё дольше прощались. Часы показали одиннадцать вечера, когда дверь наконец-то закрылась, а Дин и Нейтан остались наедине в своей новой квартире, теперь уже омытой пролитым шампанским. — Было так весело... Надеюсь, мы часто будем ходить друг к другу в гости на ужин, — сказал Нейтан, растирая свои плечи и улыбаясь. — Надеюсь, а то они там совсем одичают без нас, — засмеялся старший омега. Он глянул на букет роз, быстро, но пристально рассматривая крупные, изысканные бутоны глубокого, малинового цвета. Казалось даже, что они не настоящие, а сделанные из воска или любого другого материала, выкрашенного в столь насыщенный оттенок розового. Однако цветы были настоящие: они неистово благоухали, постепенно покрывая своим тоном запахи альф. Вспоминая, что раньше всегда изводил подаренные букеты на ванну с лепестками роз, Дин тихо усмехнулся. — Бусинка, а ты помнишь, куда дел букет, который я тебе подарил в одну из наших первых встреч? — спросил он. — Хм, он стоял у меня дома в трёхлитровой банке, пока не завял... и два цветка взял Джастин для чего-то, — задумчиво ответил мальчик. — Он оборвал их лепестки для коктейля. Живодёр несчастный, — усмехнулся Дин и легонько толкнул младшего бедром в бедро. — Знаешь, давай не будем оставлять цветы вянуть. Им есть замечательное применение. — Какое? — Младший омега приподнял брови. — Надо было ещё давно тебя познакомить с одним замечательным способом хорошенько расслабиться. — Дин подмигнул мальчику, взял под мышку букет, самого Нейтана за руку и повёл его в ванную. — Включи воду и набери ванну. — Зачем? — полюбопытствовал тот. — Всё увидишь. Тебе понравится, — сказал старший омега и подмигнул Нейтану. Оставив его настраивать воду, а букет положив на раковину, Дин выскользнул из ванной, а вскоре вернулся с грудой каких-то вещей, там были и свечи, и какое-то ароматическое масло, и новый гель для душа, который, якобы, обещал усилить естественный запах, и прочую мелочь. Нейтан, глядя, как старший опустил все вещи вновь на раковину, чуть-чуть сощурился, держа руку в горячеватой воде (ванна была настолько большой, что при её наполнении вода неминуемо остынет). — Ты... хочешь ванну с лепестками роз и при свечах? — спросил младший омега. — И с тобой. — А мне цветочки жалко... — Так они всё равно завянут, — сказал Дин, развязывая ленту и снимая с букета обёртку. — Какая красота... они явно так красиво выглядят в саду... — Хотел бы я посмотреть. У тебя дома... Ну, в родовом поместье растут в саду розы? — спросил Нейтан и сел на бортике ванной, болтая ножкой. — Растут, если я правильно помню. Я покажу тебе. — Правда? — воскликнул мальчик. — Ну разумеется. Дин подмигнул младшему, аккуратно обрывая лепестки. Розы не были обработаны для их дольшего сохранения, потому использовать их для ванной было самым правильным решением, ведь они явно быстро завянут. Нейтан, наблюдая за старшим, лишь тихо вздыхал. Кажется, никогда ему не было так хорошо и спокойно на душе, как сейчас, когда перед ним его возлюбленный сосредоточенно обрывал лепестки малиновых роз, чтобы добавить их в ванну. Неожиданно Дин цокнул языком, но почти сразу его губы растянулись в лукавой, чуть удивлённой улыбке. Он вдруг протянул мальчику лепесток; тот был порван, но из-за отсутствия одной части лепесточек образовывал почти идеальное сердечко. — Мило, — тихо засмеялся Нейтан. — Я бы с радостью отдал тебе своё сердце, но оно уже у тебя, так что прими лепесточек. — Старший омега подмигнул мальчику и продолжил своё увлекательное занятие, слушая, как звонко и радостно смеётся его возлюбленный. — Я люблю тебя, — просто сказал Нейтан, вскоре прекратив смеяться. — Слышишь, Дин? — Слышу, — с улыбкой проговорил тот и поднял глаза к мальчику, ненадолго просто замирая и заворожённо глядя в сверкающие голубые глаза. — Слышу так отчётливо... — Ты счастлив? — Я люблю тебя, — вместо ответа сказал Дин. Нейтан засмеялся и соскочил с бортика ванной, проходя к старшему омеге и крепко его обнимая. От Дина пахло миндалём и розами, особенно от его рук. Однако было совсем не до этого. Старший омега обнял мальчика в ответ, бережно поглаживая по спине и по нежным, пшеничным волосам, собранным в крупную гульку, которая почти сразу рассыпалась. Коснувшись лба младшего своим, Дин опустил взгляд, изредка облизывая губы и улыбаясь. Он чувствовал, как поглаживают пальчики младшего его по щекам и ушам, тоже аккуратно перебирая крупные пряди рыжих волос. Шумно выдохнув, Дин чуть-чуть подался вперёд, носом коснувшись нежной щеки мальчика и поцеловав его в краешек губ, а затем и в губы. Поцелуй был нежен и короток, но от него по коже скользнули крупные, наэлектризованные мурашки. Целуя Нейтана снова, чувствуя, как участилось его тихое, горячее дыхание, старший омега блаженно прикрыл глаза, не спуская ладони с щеки мальчика. От кратких, частых поцелуев чуть-чуть горели губы, а мысли путались, будто сейчас они страстно целовались, готовясь вот-вот сорвать друг с друга одежду. Однако вместо того Дин бережно прижал мальчика к себе, опустив его голову к себе на плечо и медленно поглаживая по волосам. От тёплого дыхания, касающегося шеи и ключицы, продолжали блуждать мурашки по коже, а сердце сладостно вздрагивало. Шепча, как вкусно пахнет миндалём, Нейтан прижался лбом к шее старшего омеги, медленно поглаживая его по спине чуть ниже лопатки большим пальцем. — У тебя мурашки... — Да. — Дин кивнул, пока сам продолжал улыбаться. — Тебе так это нравится? Омега в ответ снова кивнул. — Мне тоже, — прошептал Нейтан. Они обнимались долго, ведь спешить всё равно было некуда: вода в ванне внешне прибавлялась очень медленно. Вместе омеги оборвали малиновые лепестки, вместе зажгли свечи, аккуратно расставляя их на подоконнике матового окна, на полочке, часть которой была свободна от баночек и тюбиков и на широком бортике ванны, примыкающей к стене. Перед купанием Дин аккуратно зачесал волосы мальчика в домашний пучок чуть выше затылка, чтобы они не намокли, и нашёл такой внешний вид Нейтана непростительно милым. — У тебя отросли волосы, — задумчиво сказал он, стоя у стены, пока Нейтан вновь сидел на бортике ванной. — Тебе нравится говорить об этом, — тихо засмеялся тот. — Мне нравится тебя причёсывать... Нейтан покачал головой, нежно краснея и касаясь пальцами пучка на своей голове. Глянув на старшего, он поманил его рукой и, когда Дин подошёл ближе, обнял его за талию, прижимаясь щекой к его животу. Старший омега чуть не заскулил от умиления, аккуратно держа ладони на плечах мальчика. Тот удовлетворённо бормотал что-то, случайно забравшись пальчиками под футболку Дина. — Ты тёплый, — прошептал он. — Ох, бусинка, — усмехнулся старший омега, — дай поцеловать тебя в лоб. Нейтан тогда сразу отстранился, вытягивая шею, голову запрокидывая, а глаза закрывая, чтобы его скорее поцеловали. А получив вместо поцелуя прикосновение к кончику носа, он сразу надул щёки, обиженно глядя на Дина. — Ты меня обманул! — воскликнул он. — Ну прости, я не удержался, — засмеялся Дин. Он взял младшего за подбородок и всё же поцеловал в лоб. Нейтан тогда почти сразу перестал обижаться, и на его губах появилась довольная улыбка. Больше он не дулся, тем более, что пора уже было залезать в ванну. Коснувшись воды, Дин нашёл её температуру приемлемой и стал готовиться к купанию. Он снял штаны, футболку и только после этого заметил, что Нейтан не спешит раздеваться, а пристально разглядывает старшего омегу. Если раньше мальчик старался оценить, как проходит выздоровление Дина, то теперь просто любовался, ведь за эти полтора месяца старший омега окончательно поправился и, кажется, даже похорошел. Вновь поманив старшего рукой, Нейтан поднялся, касаясь ладонями его груди и со всем вниманием медленно повёл вниз пальцами, наслаждаясь бархатностью упругой кожи. Он смутился лишь тогда, когда достиг резинки трусов, а взгляд Дина стал чуть более, чем намекающим. — Я понял-понял, — неловко пробубнил Нейтан и отвернулся, снимая футболку, хотя было слышно, что и трусы старшего омегу уже покинули. — Ты специально нарываешься? — лукаво спросил тот. — Нет, — возразил младший и тихонечко ойкнул, оказавшись в объятиях Дина. — Правда-правда. — Давай примем ванну, — усмехнулся тот и поцеловал Нейтана в плечо. Легко скинув с бёдер мальчика домашние шорты и трусы, Дин поднял его за талию и наконец-то усадил в ванну, где в воду уже капнули пару капель розового масла и высыпали лепестки. Оказавшись меж них, Нейтан стал топить лепесточки по одному. Он настолько увлёкся этим, что забыл, чем занимался мгновение назад, и отвлёкся лишь тогда, когда Дин тоже ступил в ванну, вызывая крупные волны, усеянные малиновой рябью маленьких лепестков-корабликов. Усевшись в воде, которая ещё доходила до груди, старший омега сложил руки на бортике ванны, расслаблено глядя на мальчика. Яркие, малиновые лепестки прильнули к коже на линии уровня воды и казались выразительными отпечатками поцелуев. — Иногда мне кажется, что я сплю, и становится страшно, что могу вдруг проснуться, — прошептал он. — Если это сон, то я тоже не хочу просыпаться, — сказал Нейтан. Они сидели друг напротив друга. Лепестки льнули к коже, чуть-чуть щекоча и прикидываясь поцелуями в приглушённом свете свечей. Наверное, стоило бы подумать, что это действительно самый сладостный, самый счастливый сон, однако все события, предшествующие этому, говорили об обратном. Подумав о том, Дин лишь улыбнулся и продолжил смотреть на мальчика, задержавшись взглядом на его груди, где обычно покоилось кольцо, висящее на цепочке. Сейчас оба кольца лежали на раковине, оба были пронизаны цепочкой, чтобы не потерялись, а если уж потерялись, то обязательно вместе. Подумав о том, Дин протянул к мальчику руку, ища прикосновения, а получив касание тонких пальцев, бережно взял его ручку в свою. Кажется, это прикосновение сейчас тоже стало особенным. Потянув мальчика к себе, Дин помог ему устроиться меж своих коленей и обнял одной рукой за талию. — Так хорошо, — прошептал мальчик. Дин кивнул и прижался носом к затылку младшего омеги, наслаждаясь его запахом, наслаждаясь прикосновением к его коже, хотя самое яркое удовольствие доставляло его тихое, частое сердцебиение, легко ощущающееся, если положить ладонь на грудь. Бормоча, что счастлив, старший омега поцеловал Нейтана в макушку. Да, он действительно был счастлив и хотел поделиться этим счастьем с младшим омегой, а если уж не делиться, то отдать всё. Отдать всё. — Что мы будем делать дальше? — тихо спросил Нейтан. — А что бы ты хотел? — Я? Может... отправиться летом в маленькое путешествие? Но я... немного не об этом, — вздохнул младший. — Какая у нас дальнейшая цель в жизни? — Может будем просто наслаждаться жизнью? — А так можно?.. — А кто нам помешает? — усмехнулся Дин. — И правда... никто нам не помешает, — задумчиво сказал мальчик и улыбнулся. — Да, точно, мы будем просто жить, никому ничего не доказывая. — Так что там с маленьким путешествием? — лукаво спросил старший омега. И они долго обсуждали, куда же можно поехать летом. Постепенно наполнилась под края большая, акриловая ванна, и воду наконец-то выключили, а свечи задули, оставаясь в жёлтом свете второго плана. Лепестки, плавающие в воде, выцвели, приобретая пастельные, нежные оттенки. Дин изредка отгонял их рукой, хотя они всё равно упорно льнули к коже. И, покинув ванну, пришлось детально осмотреть друг друга, чтобы избавиться от всех лепесточков. Закутав Нейтана в большое, пушистое полотенце, старший омега отправил его в спальню, а сам остался, чтобы прибраться после купания. Это заняло некоторое время, потому, возвращаясь в спальню, Дин ожидал, что младший, как обычно, уже будет сопеть в подушку. Однако в этот раз Нейтан ждал его вполне бодрый, так ещё и в атласном халате, который был ему сильно велик, потому что принадлежал Дину. Свет был включен только нижний, потому все тона в комнате обрели приглушённые, ненавязчивые оттенки, не мешая сосредоточить всё внимание на младшем омеге. — Кое-кто без спросу позаимствовал мой халатик, — усмехнулся Дин, проходя к постели и становясь на неё коленом. — Интересно, кто же этот мальчик? — Да, очень интересно, кто же это, — стараясь сохранить серьёзный вид, повторил младший. — А я догадываюсь. — Дин полностью забрался на кровать, устраиваясь подле младшего. — Правда? — Тот всё ещё держит серьёзное выражение лица. — Да, кажется, ты даже знаешь этого мальчика. — Старший омега прижал Нейтана к покрывалу, одной рукой развязывая скользкий пояс. — И этот мальчик должен мне его отдать. — Зачем? Ты ведь одет, — сказал младший, хотя едва-едва сдерживал смех. — Затем, что это мой халатик, — пояснил Дин, наклоняясь к младшему. — Или что? — Нейтан прикрыл рот запястьем. — А что ты хочешь? — Старший омега отодвинул его руку в сторону. — Не знаю, а что ты мне дашь, если я верну халатик? — лукаво спросил мальчик. Дин тогда приподнялся, чувствуя, что попал в маленькую западню. Тихо засмеявшись, он взял младшего за подбородок, большим пальцем приоткрывая бархатные, желанные губы. Тот пока не краснел, хотя яркий блеск в глазах сменился на приятную, неловкую дымку. Приоткрыв рот, мальчик вдруг захватил палец Дина губами, чуть-чуть прикусывая и обводя языком. — В тебе иногда просыпается демонёнок, — усмехнулся Дин, надавливая подушечкой пальца на нижний ряд зубов и заставляя младшего приоткрыть рот. — И не надо смотреть на меня таким взглядом, будто сейчас набросишься на меня. Он усмехнулся, убирая руку, хотя Нейтан всё равно не до конца прикрыл рот, стараясь справиться с неожиданной одышкой. Неспешно распахнув его халат, Дин указательным пальцем коснулся ямочки между ключиц и медленно повёл вниз по вздымающейся груди. — Не переживай, я знаю, чем тебя развлечь, — усмехнулся он, остановив руку возле резинки трусов и зацепившись за неё пальцем. — Чем же? — Как насчёт минета? — Дин подмигнул мальчику, постепенно стягивая с него трусы. — Хм, минет в аудитории мне не понравился, — проворчал Нейтан. — А ты не сравнивай хороший минет с пятиминутным отсосом. — Это ты у нас профессионал, — продолжил ворчать мальчик, сводя колени. — Это вызов? — А может и вызов! — воскликнул тот, бурно краснея, ведь, несмотря ни на что, Дин всё же заполучил его трусы. — Дин... отдай. Но вместо того, старший омега откинул трусы к изножью кровати и сам чуть спустился вниз по постели. — Разведи ножки, бусинка, — велел он. — Пф, зато спать ляжем рано, — сказал мальчик, закатив глаза. Нейтан был настолько плохого мнения о предстоящем минете, что даже не покраснел и лишь неловко взгляд отвёл, когда Дин неспешно развёл его колени, ехидно глядя, что под халатом теперь ничего не было. С видом профессионала он взглянул на член младшего, ища хоть какой-то намёк на возбуждение. А меж тем Нейтан не выдержал, что на него так откровенно пялятся и попытался ноги свести, но было уже поздно. — А ну, куда? — ухмыльнулся Дин, придержав изящные ножки младшего. — Лежи-лежи. — Дин... — Ага, это я. Не мешай, — хмыкнул тот и, чуть-чуть посмеявшись, больше на Нейтана не смотрел. Неспешно огладив внутреннюю сторону бедра тёплой, аккуратной ладонью, он скользнул рукой к члену, медленно обхватил его, проходясь влажными от слюны пальцами по податливой, чувствительной коже и уже чувствуя, как член начинает наливаться кровью. Неспешно оглаживая и оттягивая кожу, Дин пока даже рот не открыл, хотя от лёгкого нетерпения во рту стала скапливаться слюна и собирались мурашки у пальцев ног. Чувствуя на себе смущённый, но оттого не менее любопытный взгляд, Дин едва удержался, чтобы не посмотреть в ответ. Однако вскоре он всё своё внимание отдал кое-чему другому. Не дожидаясь, пока член полностью встанет, омега размашисто провёл по головке языком, затем ещё, чуть в другом направлении, постепенно вбирая её в рот и охватывая губами. Дин не спешил с ласками, не спешил, собираясь провести настоящую пытку, чтобы тяжелое дыхание младшего сменилось сначала стонами, а затем вовсе перешло в поскуливания, редкий визг и мольбы. И пытка действительно началась. Старший омега долго оглаживал член пальцами и охаживал его языком, изучая то головку, то кожу ниже, добираясь до основания и задерживаясь там ненадолго. Изредка он останавливался, сразу чувствуя, как плоть под руками уже дёргается от напряжения, и видя, что Нейтан вздрагивает и зажимает рот руками, хотя глухие стенания всё равно просачивались сквозь пальцы. Это вызывало неожиданную бурю не менее приятных, тяжёлых импульсов, спускающихся к животу, потому, наверно, в трусах со временем стало неожиданно тесно. Однако Дин всё своё внимание уделял младшему. Глядя, что теперь от каждого касания Нейтан начинает биться в лёгких конвульсиях, старший омега с удовольствием стал растягивать сладостные страдания мальчика ещё сильнее, то делая вид, что наконец-то собирается взять член в рот хотя бы на половину, изящно поигрывая языком, то выпуская его и полируя пальцами горячую кожу. Нейтан тогда буквально скулил в подушку, пытался отстраниться и сводил ноги, но его, конечно, никто не отпускал. Дин только прерывал ласки, с удовольствием наблюдая за младшим. Его дрожь так нравилась, что всё тело самого старшего омеги отвечало ей и стремилось ринуться в тот же жар, но для себя Дин пока только спустил трусы. — А кто-то говорил, что будет быстро и скучно, — хрипло сказал он, когда прошло уже минут двадцать. — Это издевательство! — не сразу воскликнул младший, хотя из-за сбитого дыхания его слова было сложно разобрать. Старший омега только головой покивал, явно не собираясь пока прекращать игры, хотя мальчик перед ним уже был весь красный, едва мог дышать, а атлас прилип к его коже, очерчивая тонкий, выгибающийся силуэт. Вновь коснувшись пульсирующей головки языком, Дин наконец-то скользнул губами вниз по коже и потом назад, втягивая щёки и добавляя в пытку очередную изюминку. Нейтан закусил подушку, глухо скуля в неё и рассеянно водя ногами по постели, хотя Дин на это не отвлекался. Он только опустил одну руку на свой член, плотно обхватывая пальцами и активно двигая. Предчувствовалась развязка. Дин даже толком осознать не успел, когда она произошла. Только ощутив во рту что-то горячее и услышав протяжный, выразительный стон, он приподнялся, с усилием глотая сперму. Не задумываясь об этом, старший омега увлёкся созерцанием того, как Нейтан мелко вздрагивает в мгновения долгожданного, сногсшибательного оргазма. Закусив губу, Дин не стал дожидаться, пока мальчик придёт в себя, а с усердием продолжил оглаживать свой член, глядя только на мальчика. Хотелось тоже растянуть удовольствие, но старший омега всё же поторопился и почти сразу кончил, тяжело застонав от лёгкой бури наслаждения, хотя, конечно, это были далеко не те ощущения, которые он мог бы получить. Придя в себя, Дин ехидно улыбнулся, запахивая халатик младшего. — Я победил? — спросил он, но Нейтан ещё не мог отвечать. — Ладно, ты пока подумай, а я схожу в душ. Довольный собой, Дин оставил мальчика наедине с ураганом чувств, которые отпечатались в его памяти, и быстро сходил в душ. Возвращаясь, омега думал только о том, что странно после ванной принимать душ, но каждый минет, который он делал кому-либо заканчивался по возможности душем, хотя после пыток Нейтана не хотелось прополоскать рот. Зайдя в спальню, он обнаружил мальчика, сидящего на краю кровати. Нейтан был взволнован, взъерошен и ужасно смущён, а щёки его пылали ярче пустынных красных закатов. Увидев Дина, он скорее закрыл лицо руками, забыв запахнуть халат. — Даже не говори со мной, — прошептал он. — И это благодарности за охеренный минет? — засмеялся Дин, проходя к кровати и присаживаясь рядом. Нейтан, кажется, покраснел сильнее, хотя куда уж там. Он посмотрел на старшего омегу сквозь пальцы, но потом их снова сомкнул и даже отвернулся, хотя Дин его в любом случае прекрасно видел. Не сдерживая ехидной улыбки, старший омега подсел к нему поближе и обнял, не позволяя отстраниться. — Снова будешь меня смущаться? — нежным, чуть хриплым шёпотом заговорил Дин. — Раньше ты так не делал, — пробубнил мальчик в ответ. — Я не часто так буду делать. — Старший омега развёл руками. — Почему это? — А ты во вкус вошёл что ли? — засмеялся Дин. — Иди лучше душ прими и халат брось в стирку, он весь мокрый... — Да ну тебя. — Не "ну тебя", а "спасибо, дорогой, мне очень понравилось", — продолжил смеяться старший, опустив ручки Нейтана. Он взял мальчика за подбородок, пальцами ощущая спадающий жар его кожи, хотя пухлые губы, кажется, горели с прежней силой. Очень хотелось сейчас сорвать с яркой, атласно-красной кожи поцелуй, но Дин не решался, потому что после прошлого минета, такого себе, кстати, получил отказ, спросив о поцелуе. Однако в этот раз Нейтан не упрямился. Наоборот, он обнял старшего омегу за шею, приподнимаясь к нему и кратко целуя в губы, хотя потом краснота прильнула к его щекам с новой силой и он отвернулся. — Милая, буйная бусинка, — прошептал Дин, спуская руки на талию к мальчику. Сначала старший омега взял его к себе на колени, а потом вовсе поднял на руки и сам встал, направляясь в ванную. Он вполуха слушал, как нежно и мягко бурчит Нейтан, прильнув к сильному плечу, а от этого приятного урчания на душе становилось так легко, что хотелось остановиться и расцеловать всё личико мальчика. Однако Дин принёс его в ванную, где поставил на ноги и вернул себе наконец-то халат. — Я собирался сменить постельное бельё, пока ты будешь в душе, но в итоге я здесь, — усмехнулся он, — и второй раз приму душ, уже с тобой. — Собираешься меня зажать в душевой? — спросил Нейтан. — Нет, бусинка, собираюсь потереть тебе спинку, а после душа уложить в кровать. — А какао будет? — Моя ты прелесть, — не сдержался Дин, — конечно, будет. — Правда? Сейчас почти полночь. — Всё равно будет.