Секрет Аонунга

Миграция тулкунов представляла собой грандиозное и захватывающее событие, которое, из года в год, с нетерпением ожидал весь морской клан Меткайина. Аонунг не был любителем ни празднеств всякого рода, ни этого явления, в частности. И, тем не менее, он каждый раз присоединялся к сестре, чтобы лицезреть ее счастливую и искреннюю улыбку, когда та наблюдала за выпрыгивающими из воды животными, проплывая от одного к другому, с надеждой выискивала своего будущего духовного брата или сестру. И на этот раз, не пожалев своих нервов, (на самом деле, его просто заставляли быть участником, не в сестре дело), он направился со своей семьей к восточному берегу, где должна была, в первую очередь, появиться стая морских существ. По дороге Оло’эйктан Тоновари зашел за семьей Салли, чтобы провести лесных На’ви к намеченному месту. Аонунг уже, как два дня не пересекался с Нетейамом, отчего сейчас испытывал серьезный дискомфорт из-за неотвратимости встречи с лесным На’ви. Воспоминания той ночи не покидали измученное сознание рифового Принца, из раза в раз подкидывая все новые образы и вероятности смерти друга. Называть Нетейама другом было сложно, но иных определений их отношениям Аонунг пока не имел, поэтому решил оставить все, как есть. — Здравствуй, Джейк Салли, Старейшина Нейтири, — поздоровался с главами лесного семейства вождь Меткайина. — Готовы лицезреть величайшее событие года в Ава’атлу? Аонунг чувствовал на себе взгляд обжигающе янтарных глаз, но изо всех сил старался смотреть куда угодно, но не на На’ви, которому он принадлежал. Он хорошо помнил, что сделал Нетейам, перед тем, как Аонунг ударил его, там, на скальном берегу. Помнил, как по щекам стекали предательские слезы от переизбытка эмоций, когда он, как трус, сбежал в рощу, заглушив в себе желание выпалить все испытываемые им чувства парню в лицо. От того сердце его забилось быстрее, когда, не удержавшись, он все же мазнул взглядом по волосам парня, избегая пересекаться с ним глазами и заметил в чужих косичках свою коралловую заколку. Стало не по себе, захотелось убежать и скрыться в своей хижине, как он сделал тогда, на пляже, два дня назад. Аонунг сжал руку в кулак настолько сильно, что ногти впились во внутреннюю часть ладони, причиняя боль. Он старался не думать о лесном На’ви, но это не представлялось возможным тогда, когда тот стоял всего в паре шагов от него при этом, в открытую пялясь на Аонунга. Они добирались до берега молча. Ну, как молча. Молчал в основном Аонунг, плетясь позади всей группы так, чтобы его наверняка никто не разговорил, даже если бы попытался. Вождь возглавлял их компанию, на ходу рассказывая Туруку Макто об особенностях миграции тулкунов и о самих животных, Цирея без умолку болтала с Ло’аком, о чем-то рассказывая парню и изредка хихикая, Кири и Тук шли под ручку, косясь на влюбленных, иногда комментируя их непонятные отношения. Тсахик Ронал подарила Старейшине Нейтири резное копье из кости налютсы, которым когда-то пользовалась сама, пока ее муж не вручил ей более прочное копье из рога слингера собственной работы. Это был очень серьезный жест и Аонунг не совсем понимал намерений собственной матери. Нетейама он потерял из виду, когда они прошли через торговую часть селения; парень остановился у прилавка со всякого рода украшениями и подвесками из ракушек, осматривая их, скорее всего отстал. Он не решался обернуться, чтобы проверить следует ли он за ними или нет. — Аонунг. Легок на помине. Чужой голос у уха пустил волну мурашек по телу рифового На’ви, заставляя его рефлекторно отшатнуться, уходя от теплого потока воздуха. — Что тебе нужно? — отсутствующим тоном произнес Аонунг, но легкая дрожь в собственном голосе выдала его с потрохами. — Хотел вернуть, — все также тихо сказал Нетейам, протягивая Принцу его коралловый жгут. — Ты ведь дорожишь этой заколкой? На секунду замявшись, Аонунг молча забрал свое украшение, пытаясь не придавать значения тому, как чужая рука намеренно долго задержалась в его собственной. А после, не нашел ничего лучше, чем отвлечься любованием порослями каннонболла, всем свои видом показывая, что ему не интересна компания Нетейама. В противовес своим действиям, внутри Аонунга клокотали самые противоречивые чувства, совершенно не походящие на беспечность и безразличие.

***

Как негативно не отзывался бы о миграции тулкунов Аонунг, следовало признать, что зрелище и вправду выглядело захватывающе. Огромные живые глыбы выскальзывали из воды, величаво возвышаясь над ее поверхностью, а затем опускались плавно, создавая при этом мощные волны вокруг их массивных тел. — Аонунг! Иди к нам! Отвлекшись от разглядывания парящих неподалеку наездниках верхом на цураках, он перевел взгляд на Цирею, разместившуюся на плавнике одного из тулкунов. Справа от нее сидела Тук, водя ладонью по шершавой коже животного, а в воде у плавника, восседая на своем молоденьком илу, лавировал Нетейам, параллельно о чем-то переговаривая с Ротксо. На отсутствие младшего из братьев Аонунг не обратил внимания. Своим обращением к брату, девушка привлекла внимание остальной компании и все разом устремили на него взгляды. Но напрягся он не от этого, а от того, как провокационно улыбнулся Нетейам, глядя на него в упор. — Мне и отсюда хорошо видно! — крикнул он, в конечном счете, не желая подключаться к общей суматохе. Не хватало ему еще вновь выслушивать подколы Ротксо в свой адрес, касаемо его прически. На утро, после той злополучной ночи, по дороге в хижину, парень пересекся с другом, а тот в свою очередь не упустил возможности поиздеваться над товарищем, назвав его пучком морской капусты. После разговора с отцом и его вынужденной лжи, Аонунгу не осталось ничего, кроме как собирать пучок пользуясь сестринской заколкой. Благо волосы завивались на концах и украшение было надежно скрыто под волнистыми прядями. Цирее он тоже не решился признаться. Аонунг не был уверен, что сестра не разболтает обо всем Ло’аку, поэтому рисковать не решился, просто сказав, что потерял заколку, когда делал заплыв в Бухту Предков. Уж поверила она или нет, это волновало его в последнюю очередь. Решив не мозолить глаза своим товарищам и, чтобы те невольно не затащили его в свою компанию, Аонунг нырнул под воду, уплывая в противоположном от рифов направлении. Скальный берег пустовал, чему Аонунг возрадовался, собираясь как следует отдохнуть и от пуза наесться семян каннонболла. Лезть на дерево за плодом не пришлось: один из переспелых фруктов уже валялся на песке в ожидании, что кто-нибудь его да подберет. Расслоив плод и добравшись до заветных семян, Аонунг с удовольствием принялся к поеданию, полностью концентрируясь на очищении и пережевывании семян. — Угостишь? — послышалось откуда-то со спины. Аонунг дернулся от неожиданности и обронил часть семян на песок. Если бы не ежедневные тренировки и разминка, он рискнул бы заработать себе вывих шеи от того, как резко обернулся, чтобы обнаружить в шаге от себя переминающегося с ноги на ногу Нетейама. — А ты не меняешься, — поделился парень с теплой улыбкой на лице, веющей нежностью и еще какой-то неизвестной Аонунгу эмоцией. — Все такой же дерганный. — Ты что здесь делаешь? — встревоженно спросил рифовый Принц и подобрался весь, готовый в любой момент рвануть в чащу. — Нам надо поговорить, — коротко ответил Нетейам. Улыбка сползла с его лица, что заставило Аонунга напрячься сильнее. — О чем? Возможно, он уже знал ответ на этот вопрос, но говорить напрямую не решался. И вообще, единственное, чего он сейчас искренне желал, это побыть одному, ни о чем не думать, а самое главное — ничего ни с кем не выяснять. Нетейам посмотрел ему в глаза нечитаемым взглядом, а потом вдруг опустился на корточки и принялся подбирать с песка рассыпанные масличные семена. Аонунг следил за его действиями, с недоумением на лице, пытаясь решить для себя, кто из них двоих ведет себя более ненормально. Собрав полную ладонь семян, он поднялся и одним коротким движением, сыпанул их себе на голову. — Ты чего творишь? — хихикнув, спросил Аонунг. Хотелось рассмеяться от глупого поступка Нетейама, но почувствовав подвох, рифовый Принц тут же стер со своего лица всю веселость. — Можешь… как в тот раз? — тихо сказал Нетейам. На лице лесного На’ви не дрогнул ни один мускул, отчего Аонунгу стало не по себе. Внимательно следя за чужими действиями, он легко заметил, как Нетейам сделал совсем крошечный шаг к нему навстречу, что заставило Аонунга подскочить с места. — Почему ты так реагируешь? — скорбно сморщился Нетейам, наконец, выражая хоть какую-то эмоцию. — Я всего лишь хочу с тобой поговорить. — Ты не хочешь со мной разговаривать, — почти шепотом отрезал Аонунг, сделав акцент на последнем слове. — Ты прав, — честно ответил Нетейам, подходя еще на шаг ближе. — Но, для начала, хотелось бы кое-что прояснить. Аонунг не хотел что-либо прояснять. Проще было сбежать. Сбежать от проблемы, забыть про нее и больше никогда не вспоминать. Но, судя по-упрямому и настойчивому характеру лесного На’ви, забыть о нем будет очень не просто. А стоит ли вообще? Времени на самокопание не было, поскольку Нетейам продолжал потихоньку подступать к нему и совершенно не походил на На’ви с намерениями просто что-то обсудить или выяснить. Решение пришло незамедлительно и Аонунг рванул в пальмовую чащу, предварительно кинув разодранный фрукт, который он все это время напряженно сжимал в руках, в оторопевшего Нетейама. За спиной послышался рассерженный рык, а следом, и хруст веток; видимо, лесной На’ви пустился вдогонку за ним. Но Аонунг не собирался давать ему фору. Ни в этот раз, когда на кону стояло его собственное моральное благополучие. Вероятно, и физическое тоже. Выбежав на злополучную поляну звездных лилий, он поначалу растерялся, но быстро сконцентрировавшись, решил срезать через ананасовые посевы. Его секундная заминка сыграла Нетейаму на руку, значительно сократив расстояние между ними, подбежав к Аонунгу достаточно близко, парень запрыгнул на него со спины, валя того на землю. — Отцепись, Hasey! — зашипел Аонунг и завертелся в попытке вырваться из чужого захвата. — Я расскажу твоему отцу! — О чем? — хохотнул Нетейам, сжимая чужие запястья и удерживая их заведенными за спину. — О том, как бегаешь от меня все время? Ироничные слова в свою сторону задели что-то внутри Аонунга, невольно вынуждая его прекратить сопротивление. Хотелось верить, что ударили по самолюбию, но насмешка воспринималась как-то иначе и незнакомо. Обида? — Просто, — раздался шепот у его уха. Он был уверен, что Нетейам делает это специально. — Позволь мне высказаться, Аонунг. Я ничего тебе не сделаю, если ты сам этого не захочешь. Так проблема в этом и заключалась. Он хотел. До закипания мозга и скрежета зубов желал, но видимо, будучи самым трусливейшим трусом в своей семье, боялся этого признать. Боялся того, что скажут остальные, если придется раскрыться. Какой станет жизнь, когда все в их племени узнают его секрет. К романтическим чувствам мужчины к мужчине в их клане относились с пониманием и принятием. Мало кого волновали чужие интересы и предпочтения в постели. В истории Оло’эйктанов Ава’атлу, даже были случаи, когда двое супругов мужчин правили кланом на равных правах. Но наравне со сторонниками, существовали и крайние противники однополых отношений. И виной его реакциям и поведению являлось именно то, что Аонунг относил себя к одним из таких. Мог отнести, до недавнего времени. Руки свело в плечах, а в грудь больно вжимался корень дерева, на который его бесцеремонно повалили. Запыхавшийся Нетейам тяжело дышал куда-то в район уха, вызывая в теле Аонунга самые разнообразные реакции. Из положения, в котором он находился, будучи прижатым к земле, и навалившимся на него лесным На’ви, хотелось завыть в голос. — Мою грудь сейчас расплющит, — промычал Аонунг и неловко заерзал, в надежде, хоть немного уменьшить давление на грудь. — Слезь с меня. — Обещай, что не убежишь, — шепнул вновь Нетейам и сдвинулся с чужих лопаток, сползая ниже, отчего его бедра опасно вжались в бедра рифового Принца. — Никуда я не денусь! — взмолился Аонунг, рефлекторно дернулся навстречу плоскому животу, чтобы столкнуть наконец с себя увесистое тело лесного На’ви. Тут до его ушей донесся тихий хрип и едва уловимое рычание. Он напряженно застыл, почувствовав, как руки Нетейама соскользнули с его запястий и одна из обжигающе горячих конечностей легла ему на поясницу. Контакт продлился непозволительно долго; Аонунг уже было подумал, что потеряет сознание от перенапряжения, но тут контакт с кожей исчез, а тело лесного На’ви скатилось с него самого, позволяя наконец вдохнуть полной грудью. — Ты что, пользуешься духами из громоцвета? — спросил вдруг Нетейам, наблюдая, как принявший сидячее положение Аонунг, болезненно морщась, растирает порозовевшие запястья. — Вы же постоянно в воде. Аонунг внимательно на него посмотрел, переваривая сказанное лесным На’ви. Когда до него дошел смысл слов, он вдруг, неожиданно для себя, смутился и поспешил внести ясность, пока Нетейам не напридумывал всяких гипотез у себя в голове. — Это — масло. Из громоцвета, да, но оно используется рифовыми На’ви для привлечения Илу. Каждый Илу привязывается к запаху хозяина, но масло громоцвета делает его явным и концентрированным, поэтому призывать илу становится легче. По сути, использование масел было индивидуальным выбором каждого На’ви, ведь и без них илу откликались на зов, легко распознавая вибрации именно своих хозяев. Но Аонунг никогда не признался бы в слух, что ему просто нравится использовать этот ароматизатор. — М-м, ясно, — понятливо хмыкнул Нетейам и пристально вгляделся во что-то над головой рифового Принца. — Замри. Тут он молча подполз к парню, развалившемуся на древесных корнях, и вынул из каштанового пучка кусок обломанной ветки. Аонунг неотрывно следил за его действиями, не решаясь пошевелиться, и вообще как-либо реагировать. Нетейам так и замер в сантиметрах от лица рифового Принца, опираясь на обе руки по сторонам от его бедер. Аонунг невольно мазнул взглядом по губам лесного На’ви, сведенным в тонкую линию, а краем глаза замечая, как тот проделал то же самое. Напряжение между ними возросло, воздух накалился. Аонунг перевел свой взгляд выше, заглядывая в искрящиеся изумрудным блеском глаза и заметил, как на него смотрят с придыханием и едва различимой мольбой. — Нетейам, — предупредительно вытянув руку вперед, буркнул Аонунг. Он рефлекторно попятился, пока в спину не уперся массивный корень цветущего дерева, что заставило его обессиленно выдохнуть. — Не надо. Нетейам не слышал его. Продолжал, будто завороженный, разглядывать лицо перед собой, подмечая каждый пигмент и каждую волну кобальтового окраса на лице рифового На’ви. Он подался еще ближе так, что Аонунгу удалось почувствовать его рваное дыхание на своей коже. Ему пришлось зажмуриться; парень не был уверен, что выдержит то, что собирается сделать лесной На’ви. — Нам нужно вернуться назад, — неожиданно выдал Нетейам, подаваясь назад. Теплое дыхание исчезло с лица Аонунга, оставляя после себя лишь покалывающую кожу прохладу. — Пока наши отцы не подняли всю деревню на поиски. — Мне хватило прошлого раза, — выпалил Аонунг, не совсем отдавая отчет словам. Он все еще приходил в себя. Это было очень близко. — А не ты ли был тем, из-за кого вся эта заварушка и произошла? — иронично вскинув бровь, задал риторический вопрос Нетейам. Аонунг запоздало осознал, что ляпнул и сконфуженно уставился себе на ладони, пока из самобичевания того не вывел раскатистый хохот Нетейама. Гортанный звук отразился от деревянных стволов и коснулся ушей Аонунга трепетной песней. На мгновение ему показалось, что смеху Нетейама можно было бы посвятить waytelem, но он тут же отогнал эти мысли, посчитав их чересчур интимными и неуместными. Когда парень затих, он внезапно опустился на корточки перед Аонунгом и заглянул рифовому На’ви в глаза. — Не устаю удивляться твоим реакциям, — сказал он с иронией в голосе. — Где тот самовлюбленный и эгоистичный skxawng, который только и делал, что задирал и высмеивал всех вокруг? — Я все еще чувствую себя виноватым, хоть и извинился перед всеми вами, Эйва знает сколько раз, — проигнорировав чужую насмешку, выдал Аонунг. — И я тогда злился из-за того, что ты меня уде-… ой. Hasey! Кто тебя за язык-то тянул? Нетейам на его заявление лишь снова рассмеялся, вгоняя Аонунга в краску пуще прежнего. Если так и дальше продолжится, лесной На’ви рискует заработать еще один удар в скулу. Тут из раскидистых кустов тригнома послышался кроткий рокот и хлипкое щебетание, сигнализируя о том, что молодежь на тропе не одна. Нетейам обернулся, предусмотрительно вынимая из корсета свой охотничий нож и встал перед Аонунгом в защитную позу, готовый атаковать источник неизвестного звука. Аонунг в это время поднялся на ноги, удивительно спокойно для На’ви, на которого, вероятно, вот-вот нападут. Перистые листья зашевелились и из гущи кустарников тригнома высунулась продолговатая желтая мордочка незнакомого Нетейаму существа. — Это всего лишь tspìng, Нетейам, — поспешил успокоить предупредительно ощеревшегося Нетейама Аонунг, легонько похлопав парня по плечу. — Они безобидные. Он аккуратно обошел лесного На’ви и, подойдя к птице, протянул руку, чтобы ее погладить. Зверь доверчиво уткнулся в раскрытую ладонь, позволяя рифовому На’ви провести рукой по шершавой морде. — Вы их едите? — Нет, сказки рассказываем и детишек катаем. — Очень смешно. — Я серьезно. Красноречивый взгляд Аонунга сказал все за него и Нетейам поднял руки в жесте капитуляции, не собираясь дальше расспрашивать о том, как иначе этими животными пользуется морское племя. — Почему ты так ненавидишь тулкунов? — решил поинтересоваться Нетейам, наблюдая, как Аонунг нежно почесывает существо за ухом. — Они же, вроде как, ваши духовные братья и сестры. — Я не ненавижу их, — уязвленно буркнул Аонунг, кидая на Нетейама осуждающий взгляд. — Мне просто хватает Джи’йксойта. Я привязан к нему, поэтому мне больше никто не нужен. И снова он соврал. Тулкуны приплывали к ним из года в год, а Аонунгу до сих пор не удалось отыскать своего духовного брата или сестру. Иногда, он предполагал, что время еще не пришло и ему не стоит намеренно выискивать животное. Оно изберет его само, когда парень будет готов. И все же, наблюдая за тем, как многие его сверстники плещутся и играют со своими тулкунами в период миграции, делятся наболевшим и выслушивают истории принесенные с далеких островов и бездонных глубин, на душе у рифового Принца становилось тоскливо. Невозможность разыскать своего тулкуна, заставляло Аонунга чувствовать себя недостойным этих прекрасных существ. — Да, я заметил, — отсутствующе произнес Нетейам, разглядывая парня со спины. — Мы сильно задержались здесь, надо бы… Его речь прервал дикий вопль, вырвавшийся из глубин пальмовой рощи перед ними. Аонунг поднялся с корточек и, оступившись о камень, слегка пошатнулся, заваливаясь назад. Нетейам позволил себе придержать его сзади за плечи, чтобы рифовый На’ви ненароком не рухнул на землю. — Что это было? — спросил он встревоженно. Аонунг лишь неопределенно мотнул головой, высвободившись из чужих рук, полушепотом произнес: — Пора валить. Быстрее! — А? Что… — Двигай говорю или нас сожрут! — вспылил распсиховавшийся Аонунг, перехватив чужое запястье, потянул лесного На’ви за собой. Парни разогнались так, что в ушах засвистел ветер, а лицо исцарапало атакующими с разных сторон пальмовыми ветками, от которых из-за скорости не было возможности уклоняться. В конечном итоге, пара выбежала на знакомый скальный берег. Как только морской запах ударил в ноздри, мальчики остановились и согнулись пополам, в попытке восстановить сбившееся дыхание. — Так, ты скажешь, или… — прохрипел Нетейам, тяжело дыша. Он много бегал по лесам на их землях и неплохо управлял своим дыханием, когда это не касалось заплывов, но именно эта пробежка выбила из парня весь дух. — Кто должен был нас сожрать? Аонунг кинул на него короткий взгляд, неопределенно хмыкнув, выпрямился в полный рост, глядя на растрепанного Нетейама сверху вниз. — Это, вы-то, лесные На’ви, бегуны… — хохотнул он, не удержавшись, но заметив, как опасно сверкнул чужой взгляд, предусмотрительно стер ухмылку с лица. — Это был lenay’ga. — Мне это ни о чем не говорит, — отрезал Нетейам и распрямился, отчего их позиции резко смелись. Ох, черт. — Как и мне, — пожал плечами рифовый Принц. Резкие смены в поведении Нетейама напрягали его, но и интриговали одновременно. — Единственное, что полезно о них знать, так это то, что они питаются a'tspìng. И na'vi, когда приспичит. — Познавательно, — понятливо хмыкнул Нетейам. Парни замолкли и, переглянувшись, в унисон прыснули со смеху. А затем, подозвав своих илу, двинулись прочь от берега, намереваясь вернуться к месту гнездования тулкунов. Аонунг не решился напомнить Нетейаму о том, что тот собирался с ним серьезно о чем-то поговорить, поскольку предполагал тему разговора, потому не был уверен, что готов ее услышать.