Секрет Аонунга

Был полдень, когда Нетейам и Аонунг вернулись к рифам, растрепанные и веселые, с обоюдным желанием уплыть снова. Тук сразу кинулась в объятия Нетейама, будто не видела того несколько дней. Аонунг держался на расстоянии, молча наблюдая за воссоединением семейства, и не замечал за собой, как широко улыбается. — Кто-нибудь видел Ло’ака? — спросила Цирея, оглядываясь по сторонам. Сестра и минуты не могла просидеть спокойно, когда лесного На’ви не оказывалось рядом. Возвращение брата она не заметила, а вот отсутствие Ло’ака… Дети озадаченно переглянулись и отрицательно покачали головой. Нетейам нахмурился, видимо, предполагая, что если брата нет поблизости, то тот определенно либо вновь во что-то вляпался, либо вот-вот собирается. — Я проверю у чашек фибоначчи. Кто со мной? — предложила Цирея, и не дожидаясь друзей, нырнула под воду. Парни последовали примеру рифовой Принцессы и направились за ней, таким образом, на поверхности воды остались только Тук и Кири, слишком увлеченные разговором с одним из самых болтливых тулкунов Меткайина — Эритмуком, чтобы заметить исчезновение брата и организованные в его честь поиски. Ландшафт в восточной части островов Ава’атлу был ровным, но поросшим густой непроходимой бругвой водорослей, отчего разглядеть что-либо даже в паре метров от себя представлялось невозможным. Еще сильнее усугубляло ситуацию огромное количество массивных каменных глыб, разбросанных по океанскому дну, на преодоление которых уходило порядочно времени. Компания достигла отцветшего полипами бездонного подводного ущелья и разделилась в поисках Ло’ака. Не горя желанием участвовать во всей этой галиматье и вообще в чем-либо хоть как-то связанном с младшим братом Нетейама, Аонунг решил уплыть оттуда и провести день за бесцельным скитанием по окрестностям. После второго разговора с Нетейамом у поляны звездных лилий в груди Аонунга зародилась внезапная уверенность в том, что ему все-таки удастся отыскать своего тулкуна. Просто нужно пытаться лучше искать, отчаянней и тогда, возможно, он наконец-таки встретит своего духовного брата или сестру. За потоком собственных воодушевляющих мыслей он не заметил, как бесшумно подплыл к нему Нетейам и очухался только, когда чужая рука настойчиво сжала его плечо. Парень вздрогнул от неожиданности и, вопросительно нахмурившись, взглянул на лесного На’ви. «Ты куда это намылился?» — подплыв поближе к Аонунгу, спросил Нетейам. Мало, что могло заставить старшего сына Турука Макто бросить поиски брата, по этой причине Аонунг и не пытался скрыть удивления, проступившего в эмоциях на своем лице. В голову пришла сомнительная и очень рисковая идея, которую он не успел заглушить прежде, чем руки выдали его намерения с потрохами. «Может, уплывем?» — предложил он одним коротким жестом и тут же пожалел об этом, но отступать было уже поздно. Куда он с тобой поплывет, Hasey? «Мне нужно найти брата.» — нахмурившись, ответил Нетейам. Ну, разумеется, на что ты вообще рассчитываешь? «Думаю, Цирея справится с этим, » — поспешил добавить Аонунг в надежде увеличить шансы в свою пользу. Пасовать перед Нетейамом и своими желаниями ему хотелось в последнюю очередь. — «Я хочу показать тебе кое-что.» Слова рифового Принца заставили Нетейама удивленно вскинуть брови, а затем нахмуриться еще сильнее. Он оглянулся по сторонам, подмечая, что остальные члены компании уже расплылись кто куда, и вернув взгляд Аонунгу, положительно кивнул. «Я за тобой.» Долго упрашивать Аонунга не пришлось. Парень сделал вольт на месте, изящно махнув хвостом прямо у лесного На’ви перед носом и ускорился, уплывая в сторону колонны водных папоротников. Нетейам поглазел на удаляющееся тело рифового Принца, и очухавшись, поспешил за ним, пока тот не успел скрыться в водорослевых зарослях. «Что случилось? Почему так долго?» — спросил Аонунг, когда спустя некоторое время Нетейам все же догнал его. «На илу отвлекся.» — соврал Нетейам. — «Так, что ты мне хотел показать?» Аонунг улыбнулся широко и по-детски и, раздвинув листья водорослей перед собой, ткнул пальцем куда-то вверх, на пробивающийся сквозь толщу воды небесный свет. Нетейам взглянул в направлении, в котором указал рифовый Принц, но все, что смог разглядеть — это подозрительно близко проявляющуюся границу между водой и поверхностью по сравнению с той глубиной, на которой они сейчас находились. Нетейам недоуменно свел брови, не совсем понимая, что имеет ввиду Аонунг. Принц лишь страдальчески закатил глаза на это и, кивнув головой в сторону прорезающих поверхность лучей, поплыл вперед, позволяя лесному На’ви последовать за собой. Спустя пару долгих мгновений парни вынырнули из воды и Нетейам издал восторженный вздох, из-за открывшейся перед ним картины. В углублении под одиноким океанским рифом расположился огромный подводный грот. Пещера была настолько обширная, что, казалось, можно было бы спокойно разместить в ней до двадцати хижин На’ви старших сословий, вдобавок с двумя стойлами для илу. Скалы у кромки воды украшали с сотню пузырчатых полипов, вдоль каменных стен возвышались столбы двойных солнцецветов, а с потолка свисали длинные люминесцирующие голубым лианы. Ближе к пределу пещеры раскидистым массивом, возвышалось ивовое величие — Древо Голосов, маня путников своим великолепием и таинственностью. — Поплыли, — позвал Аонунг. Теперь улыбка его стала мягкой и нежной, поэтому лесной На’ви невольно задержал взгляд на бледно-лиловых губах. Заметивший это Аонунг, поспешно развернулся в воде, не позволяя интимному моменту лишить его здравых мыслей, и двинулся к берегу. Нетейам последовал за ним и, несмотря на приковывающие взгляд виды, его глаза были устремлены на мерно плывущего к суше рифового На’ви. — Разве такое возможно? — подал голос Нетейам, когда они ступили на скользкие тупые камни у берега. — Чтобы на одной территории находилось более одного Древа Памяти? — Ранее здесь проживали племена небесных На’ви, — поспешил объяснить Аонунг, пока они поднимались вверх по поросшей водорослями тропинке. — Эти рифы не всегда были просто рифами. Пару сотен лет назад здесь располагался целый остров. Остров, парящий в небесах. — Как Ayram Alusìng? — поинтересовался Нетейам и ускорил темп в попытке поспеть за быстрым шагом рифового Принца. — Не знаю, что это такое… — пожал плечами Аонунг и вдруг резко притормозил, оборачиваясь. — А что это? — Парящие острова у нас на родине. В нашем клане их называют «Горы Аллилуйя», — пояснил Нетейам с легким смешком на губах. — Странно, что ты о них не слышал. Он провел пальцами по шелестящим лепесткам водяной лилии. Ее листья вздрогнули и заволновались, будто встревоженные внезапным пробуждением, после продолжительной дремы. Аонунг понаблюдал за ним молча, а затем вынул свой нож и полоснул им по пурпурному листу. Растение затрепетало, а из разреза полился розоватый сок, прямо в услужливо подставленные ладони рифового На’ви. Неуловимо быстрым движением рук Аонунг хлестнул собранным соком в грудь Нетейама так, что большая часть жидкости оросила именно корсет. Не успевший предвидеть чужой маневр, Нетейам удивленно поднял взгляд со своей груди на тихонько хихикающего Принца. — Теперь от тебя тоже пахнет цветами, — насмешливо фыркнул Аонунг и на всякий случай отступил на шаг назад. — Твой илу будет в восторге. Нетейам на пробу мазнул пальцами по испачканной ключице, а затем поднес руку к носу, принюхиваясь. Аонунг ожидал, что лесной На’ви накинется на него в попытке стереть жидкость со своего тела о его собственное, ну, или хотя бы возмутится, так, для виду. Но тот всего лишь растянул губы в лукавой ухмылке, шагнув ближе к Аонунгу, медленно провел испачканными пальцами по чужой груди от яремной ямки до линии сосков. — Твой теперь тоже, — хохотнул он, умиляясь растерянности на чужом лице. — А, если ты в таком состоянии призовешь илу, то приплывут двое? Аонунг успел сто раз пожалеть о своем поступке, пока Нетейам смотрел на него в ожидании ответа. Он привел сюда лесного На’ви не для шуток и приколов, но выходило так, что они по новой пытались вывести друг друга из себя. И у Нетейама это получалось лучше, к глубокому разочарованию Аонунга. — Хватит нести чушь, — пролепетал рифовый Принц, повержено отводя взгляд в сторону. — Илу откликается только на зов своего хозяина. — А, если у него два хозяина? — Так не бывает. — А, если… — Нетейам! Их словесная перепалка подошла к концу, когда раздраженный Аонунг кинул кусок оставшегося выжатого листа лесному На’ви в лицо, и круто развернувшись на месте, двинулся в одном ему известном направлении. Нетейам расхохотался в голос и последовал за рифовым Принцем. От чужого смеха губы Аонунга невольно растянулись в смущенной улыбке. Вскоре, они оказались у самой высокой точки пещеры, где между порослями массивных бутонов исцеляющих роз возвышался каменный пьедистал. У его подножья лежал, поросший со всех сторон скручивающими лианами, деревянный посох. Аонунг прошел к нему, изящно увернувшись от свисающих с ветвей древа фосфорицирующих нейрокос, и встав совсем близко к возвышению, коснулся пальцами аквамаринового камня у основания посоха. — Эту пещеру в нашем клане называют Tawtìleym. Она была чем-то, вроде источника энергии для Риции. Здесь она могла исцелять тяжело больных На’ви, общаться с духами своего павшего народа, говорить с Эйвой. — Она была одной из Тауками? — неопределенно указывая пальцем куда-то вверх, спросил Нетейам. — Она была Небесным Провидцем, Нетейам, — ответил Аонунг, поглаживая гладкую шлифованную поверхность шара. — Последней из своего клана. Всем племенам На’ви было известно о трагедии, случившейся более сотни лет назад, когда Великая Мать разгневалась на племена Тауками и обрушила их острова с небес на землю. Основание, по которому небесные На’ви лишились крова, вынужденные скитаться по миру в поисках приюта, было доселе неизвестно. Старейшина Риция была последней, кто мог бы поведать их племени истину, но по каким-то причинам женщина этого не сделала. — Эти стены напоминают мне о том, через что мне пришлось пройти в детстве, — спустя пару долгих мгновений тишины, выдал Аонунг. — Риция излечила меня здесь, пожертвовав собой. Я не желал бы исцеления, если бы знал какова будет его цена. Нетейам внимательно слушал речь Аонунга, рассматривая парня в профиль и будто чувствовал все, что ощущал сейчас рифовый Принц. Нетейаму невыносимо захотелось обнять и успокоить его, но лесной На’ви удержался от этого внезапного порыва. — После того случая… Тогда, на пляже, — произнес Аонунг. Его голос был тихим и надломленным, будто парню сложно было подбирать слова. — Я сбежал на ту поляну со звездными лилиями, где признался тебе о выходке над Ло’аком. Не знаю почему, но цветы напомнили мне о тебе. О твоих глазах. О том, что я трус и должен перестать бояться. Должен быть честен с тобой. И в первую очередь честен перед собой. Слова рифового На’ви звучали в тишине пещеры гулким эхом, а в голове Нетейама, и вовсе, надрывным криком. Можно было предположить, что причиной вечных попыток Аонунга избегать его являлся элементарный страх, но Нетейам поступил иначе и напридумывал у себя в голове кучу иных, совершенно далеких от этой, вероятностей, где все сводилось к тому, что лесной На’ви просто напросто был ему не интересен. — Тогда, я решился сплавать в Бухту Предков, чтобы узнать правду, — Аонунг заметил, как глаза лесного На’ви расширились на этих словах, но не позволил себе спасовать, продолжая говорить. — Я видел твою смерть, Нетейам и я знаю, что Эйва не имеет права показывать кому-либо твои воспоминания не при каких обстоятельствах, но мне удалось заглянуть в них. И кажется, я понимаю, почему она позволила мне все увидеть. Убрав пальцы с посоха, он повернулся к лесному На’ви, заглядывая в искрящиеся болотным превосходством верделитовые опалы и аккуратно положил ладонь на чужую щеку. Нетейам судорожно выдохнул от прохладности шелковистой кожи, едва заметно подался навстречу нежному прикосновению. — Я уже говорил тебе об этом, но скажу снова, — Аонунг провел большим пальцем по острой скуле Нетейама, и подался ближе, пока их лица не оказались в паре дюймов друг от друга. — Ты не умрешь, Нетейам. Не умрешь потому, что я этого не допущу. И тут Нетейам осознал, что имеет ввиду рифовый Принц. Его взгляд изменился, загорелся обожанием, а губы расплылись в самой искренней улыбке из тех, которые Аонунг когда-либо у того наблюдал. Нетейам посмотрел в ответ завороженно и с придыханием, а Аонунг почувствовал, что еще немного и сам он растает от теплоты и нежности в янтарно-изумрудных глазах. — Это значит…? — выдал Нетейам и ступил ближе, пока не ощутил, как его груди коснулась чужая ракушка. — Я тебя вижу, Нетейам, — почти прошептал он, неловко улыбаясь уголком губ. А затем подался ближе и прильнул в слегка неуверенном робком поцелуе к тонким приоткрытым губам лесного На’ви. Может быть он поступал неправильно, может, после этого поступка не сможет спокойно выносить присутствие Нетейама, но отчаянная нужда во взаимности перекрывала все возможные последствия, поэтому он отбросил мысли о худших вероятностях на задний план, полностью отдаваясь клокочущим в груди чувствам. Мир погрузился в тишину, прерываемую лишь шумом крови в ушах. Аонунг растворился в ощущениях, удивленно выдыхая, когда его настойчиво притянули и стиснули в крепких объятиях, вынуждая полностью вжаться в чужую широкую грудь. От резкого движения по телу прошел горячий импульс, а в глазах заплясали белые точки. Нетейам перехватил инициативу и вторгся в его рот в настойчивом порыве. Их языки переплелись, а клыки легонько стукнулись друг о друга, что вызвало новую порцию электрических разрядов в теле рифового На’ви. — Я тоже, — шептал Нетейам сквозь поцелуи, скользя руками по мягкой коже спины рифового Принца. — Я тебя вижу, Аонунг… мой Mitsiri*. От горячечного с легкой хрипотцой голоса лесного На’ви, мозг окончательно отключился, тело плавилось под чужими прикосновениями, а колени подкосились так, что Аонунг буквально лег на Нетейама, пока тот пытался удержать его в вертикальном положении, продолжая целовать податливые губы, и гладить свободной рукой острые ключицы рифового На’ви. Вторая рука сползла с его талии, ложась на поясницу и слегка сжимая двумя пальцами основание хвоста. Аонунг вздрогнул от неожиданного прикосновения и поспешил разорвать поцелуй. — П-подожди, — загнанно дыша, пролепетал он, слегка отстранился от льнущего к нему тела лесного На’ви. — Я боюсь, еще немного, и мы не сможем остановиться. — Я хочу создать с тобой tsaheylu, — просипел Нетейам в ответ, неотрывно глядя из-под полуприкрытых век на припухшие и блестящие от слюны губы Аонунга. — Не могу, как хочу… тебя. Верделитовая зелень его глаз подернулась темной пеленой, позволяя отблескам лиловых нейрокос переливаться на зеленой радужке томными искрами. Аонунг утонул в этом невероятно красивом зрелище, сам не понимая, как позволил утянуть себя вниз на траву. Когда влажные ворсинки коснулись его спины, до Аонунга дошло, что собирается сделать Нетейам. Тело напряглось, а рука на автомате перехватила чужую ладонь, подцепившую пальцем шнурки на его набедренной повязке. Нетейам оторвал свой взгляд от чужих губ и перевел глаза выше, замечая, как загнанно и испуганно глазеет на него нефритовая синева. — Н-нетейам, — сказал Аонунг вполголоса, заплетающимся от переизбытка эмоций языком. — Я-я пока не готов… к этому. Волнение в чужом голосе тут же привело лесного На’ви в чувства, взгляд его стал осознаннее, а похотливые искорки сменились проблеском беспокойства. Он тут же отдернул свою руку от чужого бедра и слегка приподнялся на вытянутых руках, все еще нависая над лиловым, словно лепестки шелколиста, лицом Аонунга. — Я… прости, — замялся Нетейам, проводя пальцем по драгоценному камню в ракушке рифового На’ви. — Не подумай ничего такого, просто… Я уже давно смотрю на тебя по-другому. И одной только Эйве известно, как я себя сдерживаю до сих пор. Аонунг задрожал под внимательным взглядом изумрудных глаз, поднял руку вверх к чужому лицу, зарываясь пальцами в темные косички. Ощутив на коже легкую щекотку шелковистых прядей, он рвано выдохнул. Переместил руку выше, перехватывая и сжимая пальцами одну из обсидиановых бусин. Мечтав прикоснуться к чужим волосам вот уж целую вечность, он даже не предполагал, что его желание исполнится при подобных обстоятельствах. — Я тоже чувствую к тебе нечто большее, чем простую привязанность. Эйва показала мне достаточно, чтобы я осознал, что ты мне действительно очень дорог и… — Аонунг сглотнул и часто заморгал, не позволяя непрошенной влаге проступить в глазах. — …я боюсь тебя потерять. Если бы вначале их с Нетейамом знакомства, Аонунга спросили бы о том, что он чувствует к лесному На’ви, тот бы без раздумий огрызнулся и выплюнул что-нибудь едкое, а еще обязательно как-нибудь да оскорбил бы старшего сына Турука Макто. Но сейчас, когда он лежал под ним весь зардевшийся, через силу вбирающий в легкие воздух, воспоминания о том, что он когда-то умудрился приписать Нетейаму наихудшие качества, да еще и открыто ненавидел его родственников, казались ему абсурдными и вовсе нереальными. Да, он боялся своих чувств. Боялся правды. Но когда дело доходило до Нетейама страх покидал его, негативные эмоции улетучивались, оставляя вместо себя лишь томление и желание быть любимым этим невероятно красивым и искренним На’ви. Нетейам смотрел на него с нескрываемым обожанием и нежностью в глазах, своими действиями и поведением доказывая Аонунгу, что испытывает к нему самые искренние и трепетные эмоции. И он уже решился было позволить лесному На’ви закрепить их взаимные чувства связью прямо здесь и сейчас, но тут Нетейам, чмокнув его напоследок в щеку, оттолкнулся руками от земли, принимая вертикальное положение. — Давай вернемся к ребятам, — предложил он, почувствовав чужую неловкость в перемешку с огорчением, ободряюще улыбнулся. — Мы слишком долго здесь проторчали, боюсь если старшие заметят наше отсутствие, то нам обоим точно влетит. Аонунгу ничего не оставалось, кроме как принять протянутую Нетейамом руку и позволить помочь себе подняться. Распрощавшись с духом Риции и ее умершими предками, они в тишине проследовали аж до самой кромки воды, покинув пещеру. Аонунг предполагал, что Нетейам скорее всего ощутил его смятение и тревогу, поэтому решил не заходить дальше. Может лесной На’ви думал, что Аонунг все еще не до конца уверен в своих чувствах, а ведь это достаточно серьезное решение — скрепить их отношения слиянием. Но рифовый Принц все уже давно для себя прояснил. Понял, что желает большего. Хочет, чтобы их связывало нечто более существенное и официальное, чем просто чувства и признания. Оставалось только понять, как это можно было бы осуществить.

***

Они добрались до восточного берега ближе к закату, когда их семьи и остальные члены клана завершили свое времяпровождение с тулкунами и уже потихоньку собирались на сушу. Цирея, впрочем, как и всегда кружилась вокруг найденного Ло’ака, (оказалось, что парень все это время кувыркался на своем илу, близ рифов, немного дальше от места гнездования тулкунов), и заметив вернувшихся невесть откуда Нетейама и Аонунга, широко улыбнулась и помахала им рукой. — Ну, наконец-то! Вы столько всего пропустили! — воскликнула девушка, указывая пальцем на Ло’ака. — Ло’ак научился делать винт в воздухе! Вы бы видели, как у него это замечательно получается! Слова сестры заставили Аонунга закатить глаза, Ротксо громко хохотнул в голос, привлекая к себе внимание занятых своими делами рифовых На’ви, а Нетейам лишь тихонько фыркнул, наблюдая за ситуацией со стороны с легкой ухмылкой на губах. Кири и Тук не было в поле зрения, видимо девочки отправились к берегу раньше остальных. — Да ладно тебе. Там нет ничего сложного, — заскромничал Ло’ак, переводя стрелки на своего старшего брата. — Нетейам, тебе тоже стоит попробовать! Аонунг краем глаза заметил, как недовольно скуксился от слов Ло’ака Нетейам, это вызвало у него непроизвольное хихиканье. Тоненький звук привлек к нему внимание всей компании, и лишь спустя мгновение парень осознал, что немного перегнул с интонацией. Уже и посмеяться нельзя без последствий. — Я лучше на своем банши покувыркаюсь. Спасибо! — выкрикнул со своего места Нетейам, заглушая шум плескающихся неподалеку илу, тем самым извлекая Аонунга из неловкой ситуации. Он перевел свой красноречиво проницательный взгляд на рифового Принца, а тот ощутил одним разом все спектры эмоций, на которые был способен его сверхчувствительный организм. — А, где вы были, кстати? — подал голос Ротксо, провокационно прищурившись, отчего Аонунгу невольно захотелось дернуть его за косу. — Плавали здесь, неподалеку, — коротко ответил вместо него Нетейам. Аонунг почувствовал, как лицо начинает нагреваться от воспоминаний и опустился с головой под воду. Понимая, что этим может вызвать новую волну недоумения и издевок со стороны друга, он подплыл к нему под водой, и зайдя со спины, дернул за узел косы. Сквозь толщу воды послышалось короткое «ай», услышав которое Аонунг удовлетворенно ухмыльнулся и вынырнул обратно. — Больно же, skxawng! — промычал Ротксо, неприязненно щурясь. — А ты кончай дурью маяться, — прошипел парень, не контролируя свои эмоции. Затем, призвав своего илу, запрыгнул на плетеное седло из каналидового сукна и помчался на всех порах к берегу. Эмоциональных встрясок на сегодня хватило с лихвой, а настроения избить Ротксо не было совершенно.