***
— Не расстраивайся, Б’йерим. На’ви годами не могут найти своих тулкунов, а ты ещё так молод, — говорила Старейшина Й’итим вполголоса, успокаивая удручённого неудавшимися поисками охотника. — У тебя ещё будет уйма возможностей отыскать свою родственную душу. Аонунг бродил неподалёку от старших На’ви, безэмоционально выискивая на песке подходящие для костра сучки и ветки. Нетейам обещал, но по итогу не явился к назначенному времени. Это очень злило рифового На’ви и даже предположения о том, что парень опаздывал и мог бы прийти немного позже или, возможно, у того возникла какая-то неотложная ситуация, не сглаживало углы его раздражения. Конечно, его не оставили совсем одним: Старейшина Й’итим и воин Б’йерим, с которыми ему удалось пересечься у торговой части, вызвались парню на выручку и теперь на пару таскали дрова к топке для будущего костра. Они бродили по песку туда-сюда, только и делали, что напрягали Аонунга своей не прекращающейся болтовнёй. — Легко тебе говорить. Ты же нашла своего, есть кому душу изливать. — А тебе будто некому. Целыми днями у меня над ушами жужжишь, — хмыкнула женщина, тыча пальцем в чужую грудь. — Ха-ха, ты права. Хорошо, что ты у меня есть, Й’итим, — тихонько произнёс охотник и похлопал подругу по плечу. Аонунг неприязненно поморщился, наблюдая за открывшейся перед его глазами душевной идиллией, а затем, поражённо замер, замечая, как мужчина поднял свою ладонь к щеке знахарки и провёл большим пальцем по выразительной скуле. Воспоминания закрались в беспокойную голову, а чужой голос зазвучал набатом. … мой Mitsiri. Откуда Нетейам мог узнать о его личном имени? Подслушал, когда родители его отчитывали? С чего бы ему вообще ошиваться возле их хижины. Цирея проболталась? Не может такого быть, сестра бы рассказала Нетейаму, что угодно об Аонунге, да, но сболтнуть столь сокровенную вещь? Нет. Точно не она. Так как? Спросить у самого лесного На’ви рифовому Принцу не хватило духа и, если бы даже он решился, то уж точно не в тот момент. Слишком накалённой была атмосфера для серьёзных разговоров. Аонунгу отчаянно захотелось вернуться в то мгновение искренности и страсти, там, в Зове Небес, повторно ощутить прикосновения нежных рук на своём теле, заглянув в изумрудные глаза. От этих мыслей сердце болезненно заныло в груди, поэтому парень поспешил отвести взгляд от двух На’ви, которые судя по всему так же, как и они с Нетейамом, были не совсем уверены в природе своих чувств друг к другу. То, что произошло в пещере между ними должно было многое изменить, да, но для Аонунга всё ещё больше усложнилось. Полностью погруженный в свои думы, он старался больше не отвлекаться на старших На’ви, отчего не заметил мелькнувший на периферии одинокий силуэт. — Как я вижу, дело идёт полным ходом, — раскатился по пляжу знакомый баритон. Аонунг вздрогнул от неожиданно громкого голоса, обронив пару сучков из своей кипы. Охотник обернулся к новопришедшему и, узнав в нём Нетейама расплылся в приветственной улыбке. Лекарша последовала его примеру, а Аонунг метался между тем, чтобы выйти из слепой зоны за деревом каннонболла и поздороваться или спрятаться понадёжнее за ближайшим кустарником громоцвета и остаться незамеченным. — О-о, кто сюда пожаловал, надо же, — протянула женщина с широкой улыбкой на лице. — Ещё же рано, waytelem будет после заката. — Аонунг попросил меня помочь с хворостом для костра, — пожал плечами Нетейам и нахмурился, приметив, как недоумённо переглянулись на его слова старшие На’ви. — Вы, кстати, не знаете, где он? — Да-а, вроде бы здесь был, — протянул Б’йерим зевая и, лениво оглядевшись, добавил. — Мы уже почти закончили. Можешь посидеть с нами и подождать остальных, чтобы не возвращаться в хижину. — Я бы с удовольствием, да, вот только, не хочу получать осуждающих взглядов от вашего товарища по охоте, — хмыкнул Нетейам и, если Аонунгу не показалось, многозначительно подмигнул охотнику. — Хоть пару сучков подберу. — Смотри сам, — развёл руками Б’йерим и, расплывшись в понимающей улыбке, указал пальцем на кусты, туда, где притаился, наблюдающий за происходящим, Аонунг. — Ты только не перестарайся. Мы не iknimaya празднуем. Нетейам понятливо кивнул, развернувшись на пятках, направился в указанном воином направлении. Аонунг заметил, как чужой взгляд прошёлся по листве, в которой он затаился и, почему-то почувствовал себя чертовски неловко, предполагая, как нелепо он будет выглядеть в глазах лесного На’ви, если тот обнаружит его в таком положении, здесь. Янтарный взор скользил от ветки к ветке, пока его обладатель подходил к кусту всё ближе и ближе, в итоге, приблизившись настолько, что ничего уже не мешало ему легко заглянуть в купину. Решивший не тянуть до тех пор, пока не стало слишком поздно, Аонунг выскочил из укрытия и бросился подбирать оброненные им ранее палки. Отчего-то ему показалось, что со стороны это действие должно было выглядеть крайне правдоподобно. Просто нырнул в кусты в поисках хвороста. Почему бы и нет? — Ах, вот ты где, — раздалось над его ухом. Надо было хотя бы вздрогнуть или удивиться для правдоподобности, но всё, что смог разыграть Аонунг, это резко вздернуть голову на источник звука. — Ох, Нетейам, — подал голос рифовый Принц и моментально прервал сбор, всем своим видом показывая, будто только, что заметил появление лесного На’ви на пляже. — Я уже было подумал ты встретил Цирею и она заболтала тебя до смерти о твоём брате. И не надеялся тебе увидеть до празднества. — Так, ты ждал? — подцепил его на слове Нетейам, губы его растянулись в удовлетворенной полуулыбке-полуухмылке. — Я… да, не то, чтобы… — замялся Аонунг, но заметив проницательный взгляд и красноречивую улыбку на чужом лице, одернул себя и признался уверенно. — Хотя, да. Да, я ждал. А ты не явился и оставил меня наедине с этими помешанными друг на друге болтунами. Слова рифового Принца заставили лесного На’ви тихонько рассмеяться, а люминесцирующие точки на тёмно-синей коже отчего-то засияли. Нетейам нагнулся, чтобы подобрать последнюю оброненную ветку и, вернув её в руки владельцу, серьезно добавил: — Больше не повторится, Ngeyä Loran. Верделитовая зелень отливала задорностью, что мешало определить наверняка, искренен ли На’ви в эту минуту или же просто издевается. — Цирея упомянула, что сегодня будут подавать swoasey, потому попросила проследить за тобой, чтобы ты не нахрюкался в зюзю, — говорил Нетейам так уверенно, будто сам был свидетелем влияния алкоголя на организм рифового Принца. — Сказала, мол, в прошлый раз при iknimaya воина Б’йерима ты напился так, что чуть не рухнул в костер во время танца. И, как тебя оприходовали по одному месту за… Wiya hì'i vonvä'! Я прикончу ее! — Не было такого! — взъерепенился вдруг Аонунг, обрывая пламенную речь Нетейама, за раздражённым сопением не замечая, как собственные уши пристыженно прижались к голове. — Про костёр, возможно, правда, да. Но вот второе — брехня! Отец с восьми лет меня так не наказывает. Она специально так сказала, чтобы тебе было, как поиздеваться надо мной. Аонунг всегда был проказливым ребёнком, отчего частенько получал от родителей и перетерпливал всякого рода нравоучения с их стороны. С возрастом мало, что изменилось — рифовый На’ви всё так же любил временами нарушать правила, дурачиться и докучать старшим своими проказами. Казалось бы, пора уже становиться взрослым, вести себя серьёзнее и ответственнее, но Аонунгу так искренне желалось застыть в моменте юношества. Не лишать себя той беззаботности и беспечности, которые по приближении его совершеннолетия всё больше сходили на нет. — Эм-м, если честно, твоя сестра не упоминала о наказании. Это я так, от себя, — протянул Нетейам, в глубине души поражаясь правдивости намеренно преувеличенных им деталей. — Но, похоже, я попал в точку. В вечернем зареве порозовевшие щёки рифового Принца запунцовели ещё сильнее, хоть и смущаться было уже некуда. Нетейам смотрел на него с привычной тому лукавой улыбкой и у Аонунга зачесались костяшки при желании стереть её с чужого лица. Подначивать Аонунга, похоже, вошло лесному На’ви в привычку, что временами раздражало, но в основном зарождало в груди юноши тягучие всплески эмоций. Тут провокационная улыбка сползла с чужого лица и Нетейам подошёл к нему вплотную так, что только горстка веток разделяла их тела. Аонунг испуганно заглянул за спину лесному На’ви, молясь Эйве, чтобы старшие были заняты своим делом и не обращали на них внимание. — Давай сюда, — обнял он кипу поперёк в попытке вытянуть палки из рук Аонунга. — Я помогу. — Да, я и сам могу… — дёрнулся назад Аонунг, но чужая хватка была достаточно крепкой, что он не смог сдвинуться с места ни на дюйм. — Отнесу куда скажешь, — сказал Нетейам твёрдо, беспрекословным тоном. Аонунг стушевался под пристальным взглядом апатитово жёлтых глаз, переливающимися золотыми всполохами в угасающем дне и позволил забрать ветки из своих рук. Нетейам улыбнулся ему напоследок тепло и по-доброму, а от инициативности и настойчивости лесного На’ви в груди Принца расплылось благоговейное чувство. Такое странное… Забота? — Они пока нам не понадобятся, — сказал Аонунг, сдаваясь, и ткнул пальцем на ближайшую от груды дров на песке поросль кустов. — Скинь там, это — прозапас. Нетейам молча кивнул и проследовал к растению в своей любимой манере — вразвалку. Аонунг лишь молча наблюдал за ним со стороны, погасив в себе желание накинуться на лесного На’ви и зацеловать его до смерти. — Ты тоже это видел, Б’йерим? — обратилась Й’итим к своему другу, пока они незаметно наблюдали за открывшейся на пляже мизансценой. — Не своди глаз с этих двоих сегодня, — вполголоса ответил воин, задумчиво теребя в руках плетёную перевязь на своих бёдрах. — Нужно кое-что проверить.***
Вечер наступил незамедлительно; на пляж свалила куча народу. На’ви волочили с собой плетённые сумки с деревянными флягами с кавой и другими одурманивающими напитками. Старейшина Й’итим на пару с воином Б’йеримом тащили огромный деревянный ящик с грудой вяленой рыбы со складов Старейшины Роуги. Позади них лёгкой походкой ступала Айшни в компании своей матери. Девушке удалось отыскать своего тулкуна этим днём, из-за чего на её груди теперь красовалась отливающая жемчужным перламутром морская ракушка, дарованная самим вождём в честь удавшихся поисков. — Ты видела какое ожерелье подарили Айшни на её день рождения? Панцирь Ксенофоры — работа самого Старейшины Го’ала! Э-эх, мне бы такую. — Она сегодня в центре внимания. Должно быть приятно получать дары от самого Оло’эйктана Тоновари. Аонунг восседал неподалёку от кострища, над которым мерно крутилась на вертеле поджарая туша австрапеда, и безучастно ковырял палкой песок у себя в ногах. Чужие успехи мало интересовали Принца. Единственное над чем он размышлял сейчас, были новые элементы танца, которые ему было поручено изучить к торжественному событию миграции тулкунов. Будучи занятым обучением новичков и прочей галиматьёй связанной с лесным племенем, разумеется, ничего подучить он не успел, а принимать чью-либо помощь в репетиции отчаянно отказывался. — У нас всё ещё есть немного времени, — выдал подобравшийся к нему сзади Ротксо. Перьевая корона на его голове съехала в сторону, а конусные ракушки на многочисленных ожерельях на его груди забавно оттопырились, отчего фестивальный образ товарища вызывал скорее смех, нежели восхищение. — Можем потренироваться за причалом. — Да, мало, что изменится, — отмахнулся от предложения друга Аонунг. — Тебе ли не знать, как долго я разучиваю новые движения. — Это само собой, — беспечно хохотнул Ротксо, припоминая все свои предыдущие неудачные попытки в обучении товарища. — Но, если ты налажаешь перед своим отцом — тебе хана, ты в курсе? Не забыл про прошлый раз? Тебе напомнить? — Ой, ну, что ты пристал, а? — сокрушенно простонал Аонунг и, приподнявшись с песка на одной руке, встал в полный рост. — Я собираюсь напиться сегодня, а на нетрезвую уж выкручусь как-нибудь, не беспокойся. — Я тебя из костра доставать не собираюсь. — Ротксо. — М-м? — Kä neto. — Только после тебя. — Вы чего опять грызётесь, а? — раздался откуда-то позади выразительный девичий голос. Парни резко обернулись в унисон, замечая среди толпы снующих туда-сюда в предпраздничных приготовлениях На’ви, пытливо разглядывающую их Кири. На запястьях девушки красовались браслеты из карнеоловых бусин, а в косичках блестели, переливаясь в огненном пламени костра, пара гиацинтовых зажимов. Зрелище было привлекательным, но Аонунга не удалось этим удивить. — Мальчики, может поможете с разгрузкой? — предложила девушка, забавно скрестив при этом руки на груди. — А то весь запас swoasey разберут и вам ничего не достанется. Аонунг посмотрел на неё, скептически сузив глаза, и ничего не говоря кивнул головой на своё место, где в песке одиноко валялся обшитый каналидовым сукном деревянный бутыль из-под алкоголя. — У меня, как видишь, свой запас имеется, — пожал он плечами. — Хватит ли его тебе на вечер — вопрос? — сказала Кири с лёгкой улыбкой на губах. — Да, уж, разберусь как-нибудь, — упёр он руки в бока. Подключаться ко всеобщей суматохе отчаянно не хотелось. — И для Ротксо хватит, да, Ротксо… Ротксо? Не обнаружив товарища рядом, Аонунг покрутился на месте, пока его внимание не привлёк замаячивший за спиной лесной На’ви пёстрый силуэт своего друга. — Готов к труду и… к труду, короче, — бросил Ротксо, готовый к самой тяжелой работе, лишь получить заветный бутыль. А может, просто выделиться в глазах Кири — определить наверняка было не просто. — Так, с чем помочь-то? Кири взглянула краем глаза на пыхтящего над ящиками со снедью Ротксо, и обернувшись к Аонунгу весело хмыкнула разводя руками в стороны, а затем изящно махнув косой, зашагала прочь. — Актриса. — И не говори. Ну сколько можно? — Ты когда-нибудь перестанешь подкрадываться ко мне сзади? Однажды Аонунг привыкнет к этому проникновенному голосу и перестанет крупно вздрагивать каждый раз, когда тёплое дыхание касается чувствительной кожи ушной раковины, но в этот раз он даже не попытался. Аонунг медленно обернулся, отчаянно собирая всю свою выдержку в кулак и наткнулся на изумрудный взгляд любимых глаз в опасной близости от своего лица. Нетейам. — Не-а, — протянул лесной На’ви вкрадчиво, и убедившись, что никто на них не смотрит, подался ещё ближе так, что его дыхание коснулось тонкой полоски лиловых губ. — Обожаю, как ты вздрагиваешь каждый раз, стоит мне провернуть нечто подобное. Мой дёрганный. Слова и действия Нетейама пустили по телу Аонунга очередную порцию электрических импульсов. Контролировать свои эмоции удавалось с трудом, лицо запылало от жара и рифовый Принц был уверен, что не от тепла полыхающего у их ног пламени. — Прекращай называть меня дёрганным, — вполголоса попросил Аонунг и, положив ладонь на чужую широкую грудь, попытался отодвинуть от себя нагло ухмыляющееся лицо. — Я становлюсь таким и это раздражает. — Я раздражаю тебя, да, — часто закивал головой развеселившийся Нетейам и Аонунг только сейчас заметил, как блеснули в его косичках чароитовые бусины. — Первый признак того, что на самом деле, я свожу тебя с ума. — Лиши меня рассудка и вместо этого tspìng, над костром будет жариться твоя тушка. — У-у, какие мы дерзкие, — весело хмыкнул Нетейам, отступая от рифового На’ви на шаг. — Ты же так печёшься о моём благополучии и, что теперь? Готов поджарить меня заживо? — Нет, — отрезал Аонунг и выдал мысль прежде, чем успел обдумать её. — Ты на свежую вкуснее будешь. Когда до него дошел смысл сказанных собою же слов, было уже поздно. Нетейам глазел на него, удивлённо вскинув брови, а в верделитовых глазах плескались озорство в перемешку с… восторгом? Принцу самому захотелось кинуться в костёр и сгореть в нём, чтобы не видеть этого проникновенного взгляда. Но сгорать сейчас приходилось только и лишь — со стыда. От дальнейших разбирательств и выяснений того, кто, в каком состоянии вкуснее, их отвлёк раскатившийся по пляжу зычный голос Оло’эйктана. Возня вокруг них разом прекратилась, а Нетейам тут же отошёл от Аонунга на пару шагов, когда пришло осознание, что они находятся в непозволительной близости друг к другу. — В этот торжественный день я хотел бы поздравить всех кому удалось отыскать своих тулкунов, а тем, кому не удалось найти своих духовных братьев и сестёр — пожелать удачи в следующем году! Аонунг упустил тот момент, когда его отец появился на пляже и теперь не знал куда себя девать, переживая, что отец заметил их небольшую сценку. Нетейам завидев растерянность на чужом лице, встал перед Аонунгом, незаметно перехватив чужое запястье, потащил рифового Принца подальше от центра. Что странно, парень даже не сопротивлялся, не пытался вырвать свою руку из крепкой хватки, позволяя завести себя в гущу толпы, к корзинам и ящикам с напитками и всякими вкусностями. — Ротксо, спасай товарища, — кинул Нетейам, обгладывающему лососевый хвост рифовому На’ви. — Где его костюм? — М? — недоумённо взглянул на подошедших Ротксо, и через силу оторвавшись от трапезы, кивнул в сторону разбирающих рыбную снедь Б’иерима и Старейшину Роугу. — У нево свофи. — А когда выступление-то? — сконфуженно пробормотал Нетейам, не понимая всеобщей расслабленности. — Для начала Оло’эйктан Тоновари должен произнести торжественную речь, — подал голос Б’иерим, отвлекаясь от сортировки бутылей. — Собственно, сейчас он этим и занимается. Что вы здесь шастаете, не пойму? — Голубки сбежали от всеобщей суматохи, — вскользь добавила, вкушающая в компании Ротксо, Старейшина Й’итим. Её взгляд мазнул по сцепленной в кольце пальцев ладони Аонунга и губы женщины растянулись в многозначительной улыбке. Проследивший за её маневром, рифовый Принц поспешил было высвободить свою руку из хватки, но почувствовавший чужие потуги, Нетейам не позволил ему этого сделать, и лишь сильнее сжал запястье, натягивая прижатый к коже предплечевой плавник до предела. — После этого следует трапеза, — добавил Ротксо, не слишком заинтересованный напряжёнными переглядываниями между лесным На’ви и рифовой Старейшиной. — Хотя, думаю, многие уже успели вдоволь перекусить. Сразу перейдём к распитию swoasey. А там, дальше, и waytelem с танцами. — Так, в самом конце получается? — подытожил Нетейам. Ротксо лишь коротко кивнул и вернулся к поеданию рыбы. Пересекаться взглядом с Й’итим отчаянно не хотелось, поэтому круто развернувшись на месте, Аонунг всё-таки выудил свою ладонь из чужой хватки, зашагав прочь. О чём только думает этот skxawng? Мысли метались в голове, мозг кипел, а сердце загнанно билось в груди. Он и сам мог бы всё объяснить Нетейаму, к чему надо было ставить их обоих в неловкое положение перед старейшинами? Аонунга напрягала и одновременно будоражила непредсказуемость лесного На’ви — некоторые его поступки не поддавались объяснению. И пусть в глубине души Принц понимал, что им движет, безрассудство Нетейама могло бы запросто сдать их двоих с потрохами. И судя по странной реакции и словам Й’итим, скорее всего, те уже что-то да подозревают. Wiya. Wiya-wiya-wiya! И как мне в лицо ей смотреть после этого?