Неоднозначность восприятия

      — Синьор Доппио, добрый день. — вкрадчивый голос психотерапевта обволакивает воспаленное сознание.       — Добрый день.       — Вы можете назвать мне сегодняшнее число?       — 25 мая, 2000 года.       — Вы помните, сколько сейчас времени? Необязательно называть точно, можно приблизительно.       Доппио задумывается.       — Половина третьего.       — Хорошо. — жесткий карандаш царапает бумагу. — Давайте поговорим, синьор Доппио. Почему вы решили обратиться к психотерапевту именно сейчас? Быть может, возникла конкретная причина?       — Я… Честно, я не знаю…       — Поняла. Вспомните, пожалуйста, что было последним, что вы делали перед сеансом.       — Я… Наверное, я был дома… Я, кажется, ел мороженое.       — Какого вкуса было мороженое?       — Мятного. — короткая улыбка скользит по лицу Доппио.       — Хорошо. Вам нравится мороженое, синьор Доппио?       — Да… Почему мы говорим о мороженом?       — Мы беседуем о вас. Можем сменить тему, если вы хотите.       — Я… Да, я вспомнил… У меня часто болит голова.       Под графитом шуршит бумага.       — Насколько часто?       — Не могу сосчитать. За день… Раз… Много, очень много.       — Бывают дни, когда вам становится лучше?       — Думаю, да… Когда я не работаю…       — Когда вы работаете, вы чувствуете себя некомфортно?       — Да. То есть… Нет. Нет. — Доппио качает головой.       — Ваша работа вам нравится, но приносит свои трудности? Вы переживаете стресс?       — Да.       — Что по вашему мнению, является источником стресса?       — Я… Я не знаю… Наверное, когда меня трогают.       — В прямом или переносном смысле? — карандаш останавливается в миллиметре от бумаги.       — В… Во всех.       Психотерапевт быстро чиркает закорючки в блокноте.       — Синьор Доппио, когда вас трогают, что вы чувствуете?       — Мне неприятно. И… Мне страшно. И противно…       — Когда вас в последний раз «трогали», что вы сделали?       — …Я… Я не помню.       Серые каракули ползут по бумаге.       — Гипотетически, если бы вас «тронули», что бы вы сделали? Можете говорить то, что первым приходит на ум. Можете не соблюдать правила приличия.       — …Убежал.       — Если бы вы не могли убежать, что бы вы сделали?       Желваки Доппио заходят.       — …Ударил.       — Если бы вы ударили, что бы вы почувствовали?       — Радость.       Психотерапевт пробегает карандашом по листу.       — Если бы вы не могли ударить и убежать, что бы вы сделали?       — Не мог ударить? — усмехается Доппио.       — Гипотетически.       — …Я бы… Наверное, закричал бы.       — Что бы вы кричали, синьор Доппио?       — «Прошу, не трогай меня»!       — Если бы человек продолжил трогать вас, что бы вы кричали?       — Молил бы его прекратить.       Исписанный лист блокнота сменяется чистым.       — Поняла. Теперь, синьор Доппио, вы не помните, что сделали в последний раз, когда к вам кто-то приставал?       — …Нет, я ничего не помню… Ничего… У меня, наверное, сильно болела голова.       — Как вы избавляетесь от головной боли? Быть может, она проходит сама?       — Я… Избавляюсь таблетками… Но, да. Она проходит сама… Иногда.       — Как вы считаете, это с чем-то связано?       — …Я не уверен, но я… Я говорю с одним человеком.       — Как вы можете его описать?       — Никак. Я не могу его описать.       — Хорошо. Тогда что вы чувствуете во время разговора с ним?       Доппио тяжело сглатывает.       — Безопасность. Я чувствую, что все будет хорошо. Потому что… Потому что он со мной…       — Вы доверяете этому человеку?       — Как себе самому… Нет. Больше, чем себе самому.       — Что еще вы чувствуете, когда говорите с ним, синьор Доппио?       — …Поддержку. Мне так спокойно, когда я слышу его. Я знаю, что… Я надеюсь, что дорог ему.       — Вы не уверены, что дороги ему?       — Я… Я ни в чем не уверен…       — Что заставляет вас верить, что вы все-таки ценны для этого человека?       — Он… Нет, я не могу сказать.       — Вам хочется проводить с ним больше времени, чем проводите обычно?       — …Наверное?       — Вам хочется, чтобы он обращал на вас больше внимания, чем обращает обычно?       — Как я могу желать большего?! — Доппио вцепляется пальцами в ручки кресла. — Вы не понимаете, кто он такой!       — Относительно его, вы считаете себя выше или ниже в иерархии? — невозмутимо продолжает психотерапевт, не глядя строча записи в блокноте.       — …Ниже.       — Вам комфортно занимать позицию «ниже»?       — Да. Я и так… Достаточно близко к нему.       — Несколько минут назад вы сказали, что хотели бы проводить с ним больше времени. Если это правда, то вы хотели бы сохранять нынешнюю позицию или перейти на новую?       Доппио нерешительно кивает.       — …Перейти на новую… Я… Я не знаю.       — Хорошо. — карандаш ставит жирную точку. — Синьор Доппио, сколько времени прошло с начала сеанса?       — Час? Больше?..       Психотерапевт поджимает губы, скребя грифелем бумагу.       — Синьор Доппио, как вы себя чувствуете?       — Я… Я растерян… Мне неуютно.       — Вы часто испытываете такие чувства?       — Когда работаю… В одиночку.       — Вы подразумеваете «без того человека»?       — …Да.       — Вы хотите, чтобы он знал о ваших чувствах?       — …Каких чувствах?       — А вы как думаете?       — Нет. Нет… — Доппио нервно постукивает пальцами по ручкам кресла.       — Если бы он узнал, как бы вы себя чувствовали?       — …Ужасно…       — Почему?       — Это же очевидно, разве нет? Я не заслуживаю… Его доброты. Его благосклонности ко мне…       — В чем она проявляется?       — Я уже говорил, что не могу сказать.       — Почему? Его благосклонность выходит за рамки дозволенного? Она перечит общепринятому понятию?       — Я… Хватит, пожалуйста… Прекратите спрашивать… У меня начинает болеть голова… — Доппио напряженно сжимает веки.       — Прошу прощения.       — Мы можем… Закончить сеанс?       — Разумеется, — шелестит бумага. — Последний вопрос, синьор Доппио. Сколько сейчас времени?       — …Должно быть, половина пятого.       — До свидания, синьор Доппио.       — До свидания…       Электронное табло часов назойливо мигает ядовито-красными цифрами: «14:30». В затхлой квартирке летает пыльная крошка. Тусклое солнце врезается в грязные стекла. Душно. Винегар Доппио сидит на полу, потирая гудящие виски. На столике рядом стоит стакан с теплой водой. Открыта упаковка аспирина.       — …Голова… Как же больно…       ТУРУРУРУРУ       Доппио вскакивает, рыскает по комнате под трель звонящего телефона.       — Алло?       — Доппио.       — Босс… — благодарно выдыхает Винегар в трубку.       — Мой Доппио, как ты себя чувствуешь?       — Как… Я? Все в порядке…       — Мой милый Доппио… Скажи мне правду.       — Голова болит… Зачем Вы звоните? Что-то случилось, Босс?       — Мой бедный милый Доппио… Ты принял таблетки?       — …Да. Что случилось, Босс? Вы не можете говорить напрямую? — встревоженно шепчет Доппио.       — Мой Доппио, хватит беспокоиться обо мне… Как прошел сеанс психотерапии?       — Откуда Вы… Нормально… Правда, я не понимаю, как вопросы о мороженом смогут мне помочь…       — Мороженом? — тихо смеется Босс. — Ты любишь мороженое, Доппио?       Доппио прислушивается к его смеху. Бесшумному, ровному.       — Да.       — Я тоже… О чем еще тебя спрашивали?       — О моем самочувствии. Я рассказал ей о мигрени… И пришлось упомянуть о работе. Я сказал только то, что стресс идет в основном от нее… Ничего больше. Ничего о Вас.       — Ты молодец.       Доппио пригвоздился к полу. Сердце тягостно пропустило удар.       — Могу я спросить… Почему Вы так благодушны ко мне?       — …Мой милый Доппио… Ты такой глупый…       — Вы правы, Босс.       — Ты такой глупый. Думаешь, я не знаю, что ты говорил ей?       Обостренные нервы стянулись в колючий узел.       — …О… О чем Вы?       — Ты так много сказал о нас, мой милый Доппио.       — …Нас?       — Как ты чувствуешь себя сейчас?       — Хорошо.       — Мне говорить с тобой дальше, мой милый Доппио?       — Да, прошу. Мне… Мне нравится слушать Вас.       — Тогда слушай меня. Мой милый Доппио… Я разрешаю тебе говорить обо мне с психотерапевтом.