Неоднозначность восприятия

      — Добрый день, синьор Доппио.       — Сегодня 27 мая 2000 года. Время: половина второго. Это точно. — Доппио отрывает взгляд от наручных часов.       — Замечательно. Могу я обращаться к вам по имени?       — Да.       — Винегар, как ваше настроение? Как голова?       — Я будто… Будто парю. Приподнятое настроение, так это называют? Голова… Не болит.       — Вчера она прошла сама собой или вы как-то содействовали этому?       Глаза Доппио восхищенно искрятся.       — Я снова говорил с ним.       — Вы делали это намеренно?       — Нет. Он позвонил мне сразу после сеанса.       — Он знает о наших встречах?       — Нет… То есть, я так думал. Но он узнал.       — Что вы чувствуете по этому поводу, Винегар?       — Я чувствую… Укол совести. Мне кажется, я должен был сказать ему.       — Вы чувствую, что обязаны отчитываться перед ним?       — Я знаю, что обязан.       — Почему?       — Когда он знает, тогда я в безопасности.       — Вы доверили этому человеку свою безопасность или он сам поставил себя на место вашего «телохранителя»?       — Это… Я… Я не помню.       Блокнот полнится кривыми заметками.       — Когда вы в первый раз почувствовали себя в безопасности рядом с ним?       —…Не могу сказать… Я не помню, прошу прощения…       — Все в порядке, Винегар. Вчера, когда он позвонил вам, вы чувствовали себя защищенным?       — Да.       — Вы рассказывали ему о деталях сеанса?       — Нет… Он… Он их знал.       Психотерапевт замирает.       — Вы записываете нашу беседу, Винегар?       — Нет. Я… Я не знаю, откуда он узнал.       — Этот человек часто находится рядом с вами? Быть может, чересчур часто?       — Он никогда не находится рядом… Я никогда его не видел.       — Поэтому вы не могли его описать?       — Нет. И… Да. На самом деле, я не имел права этого делать. Но я могу сейчас.       — Пожалуйста, Винегар. Опишите этого человека. — карандаш осторожно касается шершавой бумаги.       — Он… У него низкий голос. И чуть грубый… Но он никогда не был груб со мной… О! — тень улыбки мелькает на лице Доппио. — У него красивый смех… Вчера он смеялся. Впервые.       — Из-за чего он смеялся?       — …Мороженое. Да. Я запомнил. Ему было смешно с того, что мне нравится мороженое. Но это была не издевка. Это было по-доброму… Он всегда был так добр ко мне…       — На основании чего вы сделали такой вывод?       — Работа… Он… Я не уверен, но он заботится обо мне. Всегда заботился… Нет, наверное, это не то слово. Он волновался.       — Вам приятно, когда о вас беспокоятся, Винегар?       — …Почему мне должно быть приятно от излишнего внимания?       — Внимание этого человека вы считаете «излишним»?       — Нет. Ни в коем случае.       — В нашу прошлую встречу вы сказали, что хотели бы больше внимания с его стороны. Оно было бы вам приятно?       — …Да. — робко соглашается Доппио.       — Вчерашним вечером этот человек волновался о вас?       — Он… Спрашивал о головных болях. Он знал о них до этого.       — Вы чувствовали заботу с его стороны?       — Я… Наверное…       — Помимо звонков, как он проявляет заботу о вас, Винегар? Например, во время работы?       — Он… Направляет меня в нужное русло. Как… Ангел-хранитель.       — Во время работы он говорит с вами через телефон?       — Да.       — Бывают ли случаи, когда вы сами звоните ему?       — Да. Я обязан.       — Поняла. Давайте вернемся конкретно к вам, Винегар. В тот вечер, после сеанса, у вас была мысль позвонить этому человеку?       — Нет… Зачем?..       — Если бы вы позвонили, что бы вы сказали?       Подбородок Доппио дрожит.       — … «Пожалуйста, поговорите со мной. Мне очень плохо без вас».       — Как вы думаете, он бы исполнил вашу просьбу?       — Я… Я не знаю… Он слишком занят, чтобы тратить на меня время… На мои проблемы.       — Вы бы хотели, чтобы он тратил на вас больше времени?       — Да…       — Вы чувствуете себя одиноко, когда не говорите с ним?       — Да… Нет… Я не знаю… Я не ощущаю одиночества, пока не остаюсь наедине со своими мыслями.       — О чем вы думаете в эти моменты?       — …Я не понимаю… Обо всем… И ни о чем. Это странно…       Скрипят кольца блокнота.       — Вчерашним вечером, после сеанса, о чем вы думали, помимо головной боли?       — Ни о чем… Так бывает?       — Конечно. После звонка, в голове возникли какие-нибудь мысли?       — …Да… Наверное. Я не особо хорошо помню… Только его голос. Как будто свой собственный. И как он смеялся.       — Что говорил этот голос?       — «Мой милый Доппио».       — Так он обращается к вам?       — Да. Всегда.       — Вам комфортно, когда он так вас называет?       — Да.       — Винегар, этот человек… — психотерапевт беспокойно подбирает слова, стуча карандашом по бумаге, — …Вы когда-нибудь испытывали дискомфорт от общения с ним?       — Нет. Вы задали столько вопросов о нем… Вы думаете, он… Связан с моей больной головой?       — Я ничего не утверждаю, Винегар. Мы вместе разбираемся с вашим состоянием. — блокнот шуршит старыми записями, — Судя по всему, этот человек оказывает на вас большое влияние.       — С чего вы так решили? — Доппио настороженно глядит на психотерапевта исподлобья. — Мое состояние — это мое состояние. Не его.       — В прошлую нашу встречу вы признались, что доверяете ему больше, чем себе.       — …Я… Это ведь была метафора… — Доппио болезненно хмурится.       — Вам плохо, Винегар?       — …Голова… Моя голова… Зачем вы…       — …Винегар, я могу дать вам аспирин, если вы…       — Нет. Не нужно.       — Винегар, что с вами? Вызвать врача?       — …Врача? Нет, нет… Не нужно. Просто… Сменим тему.       — Вы уверены, что хотите продолжить сеанс?       — Да… Да. Моя голова… Голова проходит… — жуткая улыбка расползается по лицу Доппио.       — …Хорошо. Начнем сначала. Сколько сейчас времени, Винегар? Не смотрите на часы.       — Три часа дня?       Психотерапевт протягивает Доппио чистый лист.       — Нарисуйте мне циферблат с этим временем, Винегар.       — …Держите…       Он отдает ей незамкнутый круг, исчирканный резкими мазками стрелок и каракулями смещенных цифр.       — Спасибо. Голова прошла?       — Голова? Да, вроде…       — Вы хотели сменить тему, Винегар.       — …Я хотел?       — Вы не помните?       — Я… Нет. Ничего не помню… Это все головные боли… Как мне от них избавиться?       — Давайте оставим этот вопрос до следующего сеанса. Вам следует отдохнуть.       — Да… Да, вы правы.       Доппио лежит на жестком холодном матрасе, упирая затуманенный взгляд в потрескавшийся потолок.       — Позвонить… Позвонить ему? — боязливо раздумывает он.       ТУРУРУРУРУ       Ком в миг подступает к горлу. Доппио цепенеет.       ТУРУРУРУРУ       — Алло?       — Мой милый Доппио…       — …Босс…       — Не плачь, мой Доппио. Я все знаю. Я знаю, что тебе больно.       — …Помогите мне, пожалуйста. Прошу Вас, Босс…       — Помочь тебе? Мой милый Доппио… Ты глупый. Такой глупый.       — …Я знаю. Знаю, Босс… Пожалуйста, помогите мне…       — Положи руку себе между ног.       — Что дальше, Босс?..       — Что ты чувствуешь, мой милый Доппио?       — Мне так больно… Мне больно, Босс…       — Проведи по нему пальцами… Да, теперь, суй руку в брюки.       — …Босс, прошу Вас, приказывайте… Что дальше?       — Достань его, мой милый Доппио. Возьми… Да, все правильно. Чувствуешь?       — Да. Босс… Мне так… Так хочется…       — Проведи по нему. Медленно. Вверх, вниз… Да, вот так. Тебе становится лучше… Мой милый Доппио?       Доппио прерывисто выдыхает.       — Мне… Босс…       — Мой милый Доппио… Мой Доппио, ускорься. Быстрее.       — …Я…       — Тише. Слушай мой голос, Доппио. Слышишь? Чувствуешь его? Мой милый Доппио, думай обо мне.       — Мой… Босс… — томно тянет Доппио, — Мне так хорошо… Мне хорошо с Вами…       — Я знаю… Знаю. Еще немного, мой Доппио… Еще… Быстрее, Доппио.       — Босс… — стон срывается с губ. — …Спасибо, мой… Мой Босс…       — В последний раз… Мой милый Доппио…       Доппио, дрожа, откидывается на спину. Он тяжело дышит, держа руку в брюках.       — Мой Босс… Моя боль… Мое лекарство…