***
С блинчиком явно творится что-то не то. Недаром говорят: розы гибнут на газонах, а вырощенные в церквях девки — на работах. Могло статься и так, что Юи просто повзрослела, но блин — не за две же недели. В любом случае, Аято эта ситуация категорически не устраивала. Не устраивало его и умение его невольной спутницы находить общий язык, казалось бы, со всем, что движется. Нет, это, бесспорно, огромный плюс — эта девчонка вмиг взлетела по карьерной лестнице, да так высоко, что Рейджи, глядя на ее работу, ухмыляется и даже слегка кивает. Подумать только — Аято удалось найти золото, хотя он не надеялся найти и алюминий! Но, сука, золото оказалось жидким, и уже постепенно утекает из его рук. «Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему!» — так и хотелось ему закричать после каждой сладкой улыбочки Юи другим братьям и каждой похвалы от Рейджи в ее адрес. Хотя если задуматься, то спелась она с братьями вполне резонно. Она книжный червь, как Рейджи, нелюдима и лишена всякой социализации, как Субару или Шу, большой ребенок, как Канато. Она, в конце концов, девчонка, а значит по определению находится в зоне риска попадания под сексуальные чары Райто. Но почему же она выбралась из-под каких-либо чар Аято? И ведь молчит, как партизан: ничего из нее не вытянешь. Они сидели в большом служебном помещении на первом этаже и обедали. Щедрый братец Рейджи обеспечивал родственников едой, поэтому работать можно было хотя бы ради этого. И даже во время ритуала принятия пищи, в свое время объединившего их, Юи держалась от Аято на истинно пионерском расстоянии и ела абсолютно молча. Надо спросить у нее, что произошло. Ага, как будто бы он не пробовал до этого. Аято со своей стороны делал все, чтобы помириться с Юи и позволить ей чувствовать себя максимально комфортно. Во время общих приемов пищи он всегда клал руку на ее бедро в знак поддержки и того, что она под его защитой, а во время сна прокрадывался в ее комнату, чтобы позволить ей обнять его за шею и параллельно прояснить происходящий в их отношениях разлад. Ну не может он быть виновен в ее сегодняшнем состоянии! И тем более нет его вины в том, что Юи просто не хотела идти на контакт, хотя он давал ей кучу шансов! Аято уже давно понял, что обычная логика в отношении особы, в данный момент сидящей напротив, просто-напросто не работает. Нужно искать другой подход. А если в голове, как всегда, только белый шум и заедающая песенка из дебильной рекламы, на помощь приходит импровизация: — Согласись, одни и те же бренчания Райто на пианине уже порядком достали. Юи чуть не пронесла еду мимо рта, казалось бы, крайне удивленная тем, что он вообще начал шевелить языком с целью трансляции слов. — А., — она прокашлялась. — Райто — очень хороший пианист. Он может продолжать невозмутимо играть во время разговора и ни разу не ошибиться. Но музыка, которую любят его клиентки…м-м-м… Я уважаю их вкус, но их любимые мелодии немного не в моем вкусе… — У тебя и музыкальный вкус имеется, — протянул Аято, очень гордый собой за то, что смог положить начало диалогу. — Небось предпочитаешь григорианские хоралы и органную музыку? О да, она была в полнейшем ауте. Наивная. Думала, будто бы Аято действительно знает, что такое «григорианские хоралы». — Орган очень громкий, — произнесла она. — Да и когда слышишь его почти каждую неделю… не скажу, что я готова слушать церковную музыку вечно. Знаешь, возможно когда-нибудь я попрошу Райто сыграть мне музыку Шопена или Моцарта: я слушала только записи. Также мне было бы очень интересно услышать шум моря или то, как тросник колышет ветер. Возможно для тебя сейчас это звучит странно, но мне никогда не доводилось слышать подобное вживую, поэтому… — Я… кажется, понял, — Аято сглотнул. Он уже давно не ел. Он щурился, стараясь не ослепнуть от сияющих лучей, кои окутывали сейчас Юи Комори. Он уже и успел забыть, что она умеет так сиять, когда рассуждает о каких-то обыкновенных вещах, о которых совершенно не имеет понятия. Ее рассказы всегда такие душераздирающие, что хочется реветь, как твари. Зато Юи удалось разговорить — миссия выполнена. — Хочешь съездить к морю, значит? — усмехнулся Аято. — Съездишь — какие твои годы? Послушаешь свои волны, загоришь на солнышке и возьмешь ракушку на память… — На самом деле мне бы хотелось побывать не только у моря, — Юи неловко отвела взгляд. — Я хочу отправиться в Vo… в п-путешествие. С детства это было моей самой заветной мечтой. Читая книги, сидя в своей комнате, я хотела увидеть мир. Весь мир. Вживую, а не на картинке. Я знала, что мир большой, но, верно, он намного больше, чем я думала… — С Субару вы сегодня тоже это обсуждали? В тот момент, когда Юи уже встала и начала постепенно приближаться к Аято, ему обязательно нужно было ляпнуть ЭТО. Все же стоит признать, что импровизация спасает далеко не всегда. Юи остановилась. Ее сияние пропало, а лицо приняло прежнее кислое выражение. — Нет. С Субару мы говорили совсем о другом, — жестко ответила она, отстраняясь от Аято. Ей серьезно надо в актрисы. В одно мгновение от нее повеяло таким холодом, что даже полярники бы охренели. Казалось бы, сверни ты разговор в другое русло, раз понимаешь, что ей неприятна эта тема. Но Аято было уже не остановить: — О чем же вы таком говорили, что ты сразу так обозлилась? Юи слегка нахмурила брови. Прокашлялась и выдала: — Это был разговор тет-а-тет. А это значит, что содержание этого диалога должно остаться строго между нами, и я не имею морального права сейчас обсуждать это с тобой. Благодарю за компанию. За сим прошу откланяться — мне пора работать. Ишь какая аристократка нашлась! Выплыла на свою работу, как лебедушка. И дверцу так тихо и аккуратно закрыла — аж бесит! А еще больше бесит собственный язык, который вообще не умеет останавливаться.***
Субару не знает, почему Юи до сих пор здесь, а не среди себе подобных. А вот она знает. Слишком хорошо знает. Она неспособна защитить сама себя, потому что слишком слаба и труслива. Среди людей она уже была — и это обернулось для всех катастрофой. Но ведь и среди вампиров Юи не место. Куда же ей тогда идти? И кто защитит ее? Девушка мельком взглянула на Субару, разносящего заказы, и слегка улыбнулась. Все же пока ей стоит остаться тут. Звякнул дверной колокольчик: пришел новый клиент. Как раз в этот момент Райто начал играть Моцарта. И просить не пришлось! У Юи совершенно наладилось настроение, поэтому, идя встречать гостя, она улыбнулась почти искренне. — Добро пож., — начала она перед тем как через пару секунд закрыла рот ладонями от ужаса. Она узнала клиента. Она уже видела его. Юма. Один из четверых вампиров, напавших на церковь. Тот, кто укусил отца. Сердце часто-часто забилось, дыхание стало прерывистым, руки сами собой сжались в кулаки. — Да-да, здорово, красотка, — он был не один. Он был в компании двух девушек, поэтому, вероятно, даже не обратил на Юи внимания. — Принеси-ка нам по фруктовому лимонадику и чего-нить на закуску. Юи, лишившаяся дара речи, кивнула несколько раз, проследила, за какой столик села эта компания, и попятилась. Напоровшись спиной на барную стойку, она нащупала рукой дверку и зашла за нее. — Три фруктовых лимонада и «что-нибудь на закуску», — сказала она удивленному Канато прежде чем нырнуть в его привычное место для пряток. — Полагаю, в выборе закусок наш клиент полагается на вкус бармена. — Ты странно себя ведешь, — протянул Канато. — У тебя опять дрожит подбородок. Неужели ты боишься? Как забавно. — Где Аято? — спросила Юи, нетерпеливо постукивая пальцами по полу. — Он отошел, — беззаботно ответил Канато, начиная готовить ингредиенты. — Сказал, что делает это по крайней нужде и что скоро вернется. — Ясно, — выдохнула Юи, приподнимаясь и оглядываясь по сторонам. — Когда он вернется, пожалуйста, передайте ему, что я его искала. — Что здесь происходит? — спросил Рейджи, спустившийся сверху. Видимо, он пытался привести в чувство Шу. Обрадованная Юи подошла к нему. — Я не могу позволить, чтобы они видели меня, — сказала она, косясь на столик, за которым сидел Юма. — Прошу, позвольте мне уйти на перерыв до тех пор, пока они не уйдут. В этот момент к барной стойке подошел Субару, чтобы забрать блюда для гостей. Он замер, услышав их разговор. — Не вижу ни одной адекватной причины, чтобы позволить тебе сделать это, — сказал Рейджи. — Объясни мне, почему ты не можешь обслужить тех клиентов. Юи сглотнула. Слишком долго объяснять! Да и если она расскажет, то Рейджи узнает о маме. Почему здесь нет Аято, когда он так нужен? — Я… не могу Вам сказать, сэр, — сказала она, понурив голову. — Но это правда очень важно! Прошу, позвольте мне затаиться! Она умоляющим взглядом посмотрела поочередно на Рейджи и на Субару. Субару выжидающе посмотрел на Рейджи. Рейджи поправил очки. — Иди работать, Субару, — отрезал он. Субару пожал плечами. Юи проводила его печальным взглядом. — Каждая просьба должна быть обоснованной, — произнес Рейджи. — И личная неприязнь не является причиной отказывать клиенту в обслуживании и прятаться от него. Иди работать. — Есть, сэр, — убитым голосом ответила Юи. — Так точно, сэр. …Юи шла к столику словно на смертную казнь. «Только бы он снова не обратил на меня внимания! — лихорадочно думала она. — Главное — не подавать виду. Улыбаться, как обычно, и усиленно делать вид, будто вы не знакомы. Все будет хорошо. Все. Будет. Хорошо.» — Ваш заказ, — сказала она, пытаясь как можно сильнее переделать свой голос на более низкий. — Приятного вам дня. — Взаимно, — бросил Юма, переключившись на лимонад с фруктами. — Можешь идти. Не боись — мы тя позовем, когда ты нам будешь нужна. Юи кивнула и, сдерживая вздох облегчения, хотела развернуться и уйти, когда случайно встретилась взглядом с аквамариновыми глазами молодой и строгой вампирши с короткой стрижкой цвета морских водорослей, сидевшей напротив Юмы. Ее узкие глаза посмотрели на Юи пристально и заинтересованно. Она вдохнула воздух полной грудью. Ее пухлые губы приоткрылись, обнажая белые острые клыки, и она зашипела. — Что случилось, Ми? — спросил Юма, оборачиваясь. — Кого-то учуяла? Когда он повернул голову на Юи, она, закрывая лицо круглым подносом, уже быстрым семенящим полуприсядным шагом направлялась к барной стойке. Дорогуша, ты горбишься совсем как Субару. Ну-ка выпрямись — где твоя женственная походка! — Мне кажется, мама, что, когда речь идет о сохранности жизни, совсем некогда думать о походке! — тихо и нервно прошептала Юи. Я просто пытаюсь донести, дорогуша, что с такой походкой ты очень выделяешься из толпы! — А что мне еще., — шепотом успела воскликнуть Юи, когда ее ухватили сзади за шкирку, как котенка. — Молоточек, Ми: твоя чуйка, как всегда, не подводит! Как я и думал — мелочь худощавая, давно не виделись! — сказал Юма. — Или как там тебя мои братки и твой любимый Рихтер называют? Вспомнил. Маленькая принцесса. От этого прозвища, сказанного по-французски, у Юи прошел холодок по спине. Она крепче сжала поднос в руках. Так, дорогуша, без паники! Этот тип не очень-то блещет умом, поэтому пустить ему пыль в глаза будет проще простого. — Ну что ж, маленькая принцесса, в этот раз тебе не уйти, — сказал Юма. — Ты идешь со мной, поняла? Он потянул Юи за пиджак, но она ловко выбралась из него. — О, так Вы говорите по-французски? — тут же по-рабочему улыбнулась она. — Отныне мне стоит общаться с Вами на этом языке? — Ты че там лепечешь, мелочь? — Юма начинал злиться, поэтому его попытки схватить Юи еще раз не увенчивались успехом. — Разве непонятно? Ты идешь к Рихтеру! Он тебя, бедный, обыскался. — Хм? Понятия не имею, о чем Вы, — продолжала уворачиваться Юи, удивляясь тому, что спутницы Юмы продолжают сидеть и выжидающе на него смотреть. — Возможно, если бы Вы сказали это на французском, мне бы лучше удалось понять Вас. — Ага, продолжаем изображать из себя невинность! Но знай, мелочь: какими духами не пшикайся, запах Корделии не скрыть! — Юма резко подался вперед и схватил за бантик с испугом оглядевшуюся по сторонам после этой фразы Юи. — Жаль твоего папашку. Охуевший был черт в конец, но охотничек ебейший. Не страшно тебе шарахаться по улицам, зная, что тебя может сожрать собственный предок? Он переступил черту. Снова у Юи в груди зародилась булькающая, клокочущая ярость. Она нахмурила брови стиснула зубы и слегка зашипела, выхватывая кинжал и направляя его лезвие на Юму. — Пусти меня, живо, — прошипела она настолько грозно, что ей стало страшно от самой себя. Но Юму на решительные действия ей вдохновить не удалось. — Что, маленькая девочка решила замахнуться на меня папиным ножиком? — начал сюсюкаться Юма. — Ты хоть знаешь, как пользоваться этой штукой? — Что за шум, а драки нет? — эпично и слегка показушно прозвучал голос Аято, вставшего перед ними в очень образцово-показательную позу: ноги на ширине плеч, руки уперты в бока. Он отвлек Юму, поэтому Юи преспокойно смогла развязать малиновую ленточку и вырваться из его рук и встать за Аято. — Эй! Куда? — воскликнул Юма. — Какой идиот, — едва слышно прошептала девушка, уже точно зная, что это ее слова. — Что там у вас происходит? — закричал с другого конца зала Субару. — Пока решаем, — ответил ему Аято. — Если че, мы тебя позовем. — Серьезно, блинчик, что за шум, а драки нет? — спросил Аято, повернувшись к Юи. Она указала на Юму лезвием кинжала. — Он причастен к разрушению моего дома! Он укусил моего отца! И сейчас он хочет отвести меня к Рихтеру, чтобы возродить Корделию! — воскликнула она. Аято нахмурил брови. — Я сколько раз тебе говорил! Я не парле франсе ни хрена! Говори по-нормальному! — сказал он и обернулся на Юму. — Чувак, подожди минутку, ради всего святого. Счас мы с дамой организованно решим, набивать тебе морду или все же пока не стоит. Так что там у тебя случилось, блинчик? — Если бы не он, я сейчас была бы с папой! И, скорее всего, очень далеко отсюда! — выдохнула Юи. — Вот оно что, — протянул Аято. — Так вот кто виноват в том, что ты свалилась на мою голову. — Так отдай ее мне — и дело с концом, — сказал Юма. — Тем более, там, куда я ее отведу, ее очень сильно ждут. — Не, чувак, Моему Величеству она еще нужна, — твердо ответил Аято. — И я ей еще нужен. Я же… временно исполняющий обязанности покровителя, да? — повернулся он к Юи, а затем снова к Юме. — Короче, чувак, сейчас ты либо спокойно садишься на место и не трогаешь нас, либо мы зовем нашего вышибалу, чтобы он выпроводил тебя отсюда. — А я о тебе слышал, — сказал Юма. — Как, бишь, твое погоняло у наших? Вспомнил. Ми, Сая, — он повернулся к девушкам, с которыми пришел, — маменькин сынок хочет драться. Зовите остальных. — Стрелу забить нам хочешь? — изогнул бровь Аято. — Что ж, холоп, изволь. Субару! Дуй сюда — тут к девке нашей опять всякие лезут! — А ты там на что? — прокричал с другого конца зала Субару. — Твоя ж вроде девка — ты ее и выручай! — Я один, а их трое! И они собираются позвать еще! Имей совесть — иди уже сюда! — Аято, прошептав, что делает это «для всеобщего блага», по-вампирски быстро взял Юи за бедро. Она возмущенно вскрикнула. — Вот! Слышишь, как они ее мучают?! — продолжил он. — Один не вывожу! Выручай, по-братски! — Говорил я тебе, девка: бежать надо от такого пиздабола, — сказал Субару, подошедший сзади и все прекрасно видевший. — После того, как разберемся с этим, всеку еще и тебе, Аято. По-братски. За двумя вампирами выше нее на две головы Юи чувствовала себя несколько увереннее. Настолько, что даже могла позволить себе смотреть в глаза Юме, пока его спутницы хором шипели. …Обращенные повалили сразу с двух общих выходов. Юи тут же оглянулась на запасной и вздохнула с облегчением оттого, что не увидела толпы бывших людей сзади. Девушка буквально почувствовала замешательство своих защитников и то, как усмехнулся Райто за роялем. — Какого х., — начал Субару. — Чувак, мы так не договаривались, — закончил за него Аято. — Отдайте малявку — и мы мирно разойдемся, — Юма вытянул руку вперед. — Вам, сосункам, ведь проблемы не нужны? — Ты кого сосунком назвал?! — процедил Субару, засучивая рукава. — Давай, мочи его! — воскликнул Аято. Немногих посетителей уже и след простыл. Юи снова вздохнула с облегчением: никто посторонний не пострадает. Она почувствовала, как Аято потянул ее за руку. — Ты что стоишь? — спросил он вполголоса. — Уматываем отсюда, пока этот мужлан занят с Субару. — Т-ты р-разве не собираешься помочь Субару? — спросила Юи, от растерянности позволившая Аято тянуть себя за руку. — Хм. Знаешь ведь тактику «бей или беги»? Тактики «бей или бей» или «беги или беги» не существует. Поэтому, пока Субару бьет, нам с тобой остается только бежать и прятаться. Боже мой. А разговоров-то было! Даже я была заинтригована и уже приготовилась смотреть представление. Снова мне придется наблюдать унылые серые будни. — Эй, блинчик! Сюда! — Аято снова с силой потянул ее за руку, и они завернули за угол. Теперь запасный выход — самый дальний и укромный — находился прямо рядом с ними. — Отвел тебя в свое тайное убежище, только ради твоей безопасности, — сказал Аято. — Сядь. Будем надеяться, Субару разберется со всеми ними. — Все-таки мне кажется, что это неправильно — оставлять его совсем одного, — сказала Юи, осторожно выглядывая из-за угла. — Что — побежишь его защищать со всех ног? — буркнул Аято. — И что ты сделаешь? У них там не соревнования по выращиванию тросника. А они оба — ребята шебутные, это видно сразу. Как только ты увидишь это кровавое мессиво — грохнешься в обморок, а потом тебя, такую героиню, подхватит под белы рученьки тот мужлан и заберет тебя, куда обещал. Ты, судя по всему, не горишь желанием идти с ним, поэтому сядь, успокойся и доверься профессионалам. Он положил руку на ее бедро. Юи, и без того пребывающая на нервах, отпрянула назад. — Не. Трогай. Меня, — процедила она, поджимая под себя колени и пряча руки за спину. Они встретились взглядами. Впервые за две недели они посмотрели друг другу в глаза. А ведь зеленые глаза Аято почти не изменились. Почти. Все-таки появилось в них что-то новое, неуловимо изменившееся. Юи с трудом понимала, что это. — Может, пока у нас появилось свободное время, настало время поговорить об ЭТОМ? — его мимика, жесты и интонация нисколько не поменялись. Все та же напыщенная расслабленность. Но Юи не видела этого. Она видела только глаза. Он сам предложил это. Значит ли это, что он готов к конструктивному диалогу? Готов выслушать ее мнение и принять его к сведению? Что ж, возможно, стоит попробовать принять его предложение. — Аято, — начала она, не сводя взгляда с его глаз. — Кажется, мы уже обсуждали это, поэтому поправь меня, если я не права, но… ты ведь не мой покровитель. Аято сглотнул и кивнул. — Ты даже не мой первый мужчина, — продолжила она. — Да и ты не считаешь меня кем-то особенным. Тем больше меня ввергают в ступор некоторые твои действия. Корделия — твоя родная и моя приемная мать — говорила мне, что подобные действия с женщинами имеют право совершать только их мужья, покровители и возлюбленные. Насколько мне известно, статус наших отношений не соотносится ни с одним из этих. Поэтому я просто хочу сказать: мне кажется, что подобные прикосновения неприемлемы с твоей стороны, — последнюю фразу она невольно сказала интонацией Рейджи. — Ведь даже самый близкий в моей жизни мужчина — мой отец — не позволял себе этого без моего на то разрешения. Она все еще смотрела в глаза Аято. Наконец она поняла, что нового появилось в них. Маленькая толика раскаяния. — Значит, дело все-таки во мне, — пробормотал он и стукнул кулаком по полу. — А раньше сказать, что тебе это не нравится — язык отсохнет?! — Я знала, что ты отреагируешь именно так: снова накричишь на меня и выставишь виноватой, — как только Юи сказала это, толика раскаяния в глазах Аято увеличилась. — Тебя не затруднит прояснить для меня одну вещь? Почему в тот вечер ты поцеловал меня? Если бы не звуки драки на заднем плане, в актовом зале бывшей школы царила бы полная тишина. — Сука, как же это тупо звучит, — наконец выдохнул Аято. — Ладно, была не была. Понимаешь, в чем дело… тогда у меня было жесть какое плохое настроение, потому что меня чуть не сожрали пять стервятников, и я пошел к тебе, чтобы фактически выпустить пар вместе с тобой. И… у тебя в комнате было темно, и ты… напомнила мне… кое-кого… типа… для меня она — все равно что для тебя твои скрипки, прохожие и вальс… Юи кивнула несколько раз, удивляясь тому, каким она увидела Аято только что. Он выглядел таким смущенным, что напыщенность и самопрезентация, из которых, как ей казалось, он состоял полностью, вдруг испарились. Хоть мама и недовольно хмыкнула в этот момент, Юи отметила про себя, что такой Аято ей нравится куда больше. — Кажется, я понимаю, — проговорила она. — Скажи, твои ночные визиты и неприличные прикосновения тоже как-то связаны с НЕЙ? — Нет! — напыщенность снова вернулась на его лицо. — Я пытался с тобой помириться! Я долго думал над тем, как это сделать, и вспомнил, что мои руки и шея всегда помогали тебе лучше уснуть. Мое Величество совершенно бескорыстно захотело помочь, но ты отвергла меня. — У меня были подушки, поэтому в твоей помощи я не нуждалась, — ответила Юи. — Да и по правде говоря, на месте тебя я всегда представляла папу, и именно это помогало мне уснуть. Если честно, это было трудновато, потому что твоя шея слишком холодная. Но благодарю за беспокойство. Она слегка улыбнулась. Ученик превзошел учителя. Несколькими предложениями сравнять его горделивость с плинтусом… Подумать только… Я горжусь тобой, моя девочка. — Эй вы! — раздался издалека голос Субару. — Вы где там пропали?! — Он не справляется! — воскликнула Юи. — Мы должны ему помочь! — Ладно! Уговорила! — вскочил с пола Аято. — Ты побудь тут — все равно от тебя толку никакого — а я помогу младшему братцу. Давай сюда кинжал. Он потянулся к левому бедру Юи, на что она неодобрительно на него посмотрела. — Хорошо, — с силой выдохнул он. — То, что прикосновения губами запрещены, я уловил. Предлагаю с этого момента ввести четкие ограничения по тактильным зонам тела. Причем с обеих сторон. Снаружи кто-то постучал, но Юи подумала, будто ей показалось. — Хорошо, — ответила она. — Тогда давай договоримся: ты можешь трогать меня руками за голову, за шею и за талию. Груди и всего того, что ниже талии, ты можешь касаться ТОЛЬКО в крайнем случае и ТОЛЬКО с моего разрешения. А если тебе нужен кинжал, ты берешь его непосредственно из моих рук. Хорошо? — Заметано, — кивнул Аято. Дверь запасного выхода отворилась, и оттуда вывалилась одна из спутниц Юмы — Сая, казалось бы, полностью состоящая из янтарного цвета — с широкими зрачками, прерывистым дыханием и выросшими острыми когтями. — Как вкусно пахнет, — едва шевеля языком, протянула обращенная и упала прямо к ногам Юи. Ее клыки и руки потянулись к бедру. — Правило, которое я только что озвучила, распространяется на всех! На всех! — Юи действовала рефлекторно. Теперь можно было не беспокоиться о том, что другие обращенные проникнут в здание через запасный выход. Теперь его отлично подпирало тело Саи без сознания. — Дважды заметано, — сказал Аято, переводя дух. — Все-таки лучше тебе пойти в другое место. — Да. Т-точно, — согласилась Юи, берясь за руку Аято. — Так вот, что касается меня, я ненавижу, когда меня трогают за волосы! — сказал он, пока они шли быстрым шагом. — Моя прекрасная укладка — это запретная территория, которую я разрешу потрогать только когда начнется атомная война! — Понятно, — кивнула Юи. — Постой. Мы забыли кое-что сделать. Прямо сейчас они находились возле главного входа. Девушка преспокойно подошла к двери и перевернула висящую на ней табличку так, что на нее смотрела надпись «Открыто». — Все. Теперь можем приступать, — сказала она, давая Аято кинжал. — Райто, сыграй че-нить повеселее, — сказал он брату, который играл Шопена. Тот кивнул, усмехаясь. Похрустел костяшками пальцев. Зазвучало танго. — Вот это другое дело, — сказал Аято. — Значит действуем по старой схеме, блинчик: ты направляешь, я бью. А сейчас я кладу руку тебе… на талию. — Да, — кивнула Юи. — А я кладу руки тебе… на плечи. — Вы где пропали, черт возьми?! — воскликнули хором Субару и Юма. — Мы уже устали драться!!! — Мы обсуждали личные вопросы, которые вас не касаются! — также хором ответили Аято и Юи. — И тоже очень устали, поверьте! — Зачем ты так вцепилась в меня?! — воскликнул Аято. — Ты сейчас мне весь кровоток на хрен перекроешь! Нежнее надо до меня касаться! — Извини, конечно, но мы не договаривались о дозволенной силе прикосновения, — сказала Юи. — Я предлагаю обсудить это поз… — Так это же само собой разумеется, разве нет?! — не унимался Аято. — Мне все же кажется, что обсуждать нужно даже сами собой разумеющиеся вещи, — Юи иногда поражалась своему терпению. — Например я всегда считала, что место нахождения талии известно всем. Однако тем, что ты опустил руку на целых два сантиметра ниже нее, ты только что опроверг мое убеждение. — Слушайте, может вам и дальше пойти поворковать? — спросил Юма. — А мы тут пока пропустим по стаканчику. Бармен, еб твою мать, ты где? — Сбежал, — отозвался из-за рояля Райто. — Где-то десять минут назад. — Вот сучара, — процедил Юма. — Кинул в меня поднос и съебался, ебаный головастик. — Побежал жаловаться старшим, паскуда такая, — сплюнул Субару. — Тебе лучше линять отсюда, друг. И банду свою прихватить. — Твоя правда, дружище, — сказал Юма, почесав затылок. Лежащие на полу обращенные дружно подняли головы. Субару и Юма пожали руки. — Классно подрались, — сказал Субару. — Давай. До следующей пятницы. — Когда это вы спеться успели?! — разозлился Аято. — Он, в отличие от вас, нормальный парень, — сказал Субару. — Самый адекватный из тех, с кем я говорил последнее время. — Эм, сэр, когда будете уходить, не забудьте госпожу Саю, — неуверенно сказала Юи, стараясь не смотреть в сторону «кровавого мессива». — Она у запасного выхода. — Понял, мерси, — сказал Юма. — Слышь ты, мелочь. — Д-да? — испуганно пролепетала Юи, на всякий случай прячась за Аято. — Я против тебя ничего не имею. Мне насрать и на тебя, и на Корделию, но Рихтер просто помешался на тебе а благодаря ему у меня есть еда и крыша над головой, — сказал Юма. — О том, где я тебя сегодня увидел, я промолчу, но в следующий раз лучше тебе мне на глаза не попадаться. — Хорошо, — кивнула Юи. — Вот только… можно попросить Вас передать Рихтеру кое-что от меня? Между нами остался нерешенным один вопрос. — Валяй. Ток быстро, — сказал Юма. — Передайте ему, что я отказываюсь от «миссии», — сказала она. — Теперь я знаю, в чем она заключается, и посему говорю: Юи Комори останется Юи Комори. — Так вот как тебя звать, — протянул Юма. — Ну ладно, бывайте. Ми, скажи всем, что мы уходим. Сидящая на полу зеленоволосая обращенная зашипела, и все остальные поднялись с пола и скрылись в дверях выхода. Юи смотрела на это из-за плеча Аято. — Они просто ушли? — спросила она. — Ну вот. А я говорил, что они сами справятся, — раздраженно фыркнул Аято. — Триста раз успели посраться — и все зря. — Я привел старших! — воскликнул Канато, спустившийся сверху. Видимо, роль зазывалы дается ему очень хорошо, ведь, помимо Рейжди, за ним спустился и Шу. Кажется, это был первый раз, когда Юи видела его стоящим. Ух ты. Пожалуй, нужно загадать желание, чтобы все обвинения этого важного очкарика не пали в твою сторону. — Все будет хорошо, мам, — прошептала Юи на французском, отвернувшись к стене. — В конце концов, самая большая опасность поза… Резкий удар куда-то в область шеи вдруг поразил ее. Пока девушка летела в чьи-то руки, в ее голове прозвучало два голоса. «Да что же это такое?!» — то был мамин голос и ее внутренний.***
Вода брызнула Юи в лицо. Она распахнула глаза, но тут же зажмурилась из-за яркого света, бьющего по ним. — Невежливо притворяться спящей, когда ты заставляешь ждать стольких вампиров, Юи Комори, — услышала она голос Рейджи. — Или же мне лучше стоит называть тебя Корделией? Девушка окончательно распахнула глаза. Приглядевшись как следует, она смогла разглядеть силуэты всех братьев Сакамаки за яркой электрической лампой. Саму себя она обнаружила привязанной к креслу по рукам, ногам и туловищу. Головой она также могла шевелить с трудом. — Ч-что все это з-значит? — испуганно пролепетала она, тщетно пытаясь вырваться. — Пожалуйста отпустите меня! — Я должен был догадаться сразу, — продолжал Рейджи, не слушая ее. — Аято бы ни за что не связался с обыкновенной человеческой девушкой. Юи заметила, как все остальные братья взглянули на Аято, который сидел в самом центре и немного подрагивал. — Мы все еще ждем объяснений, — сказал Субару. — Да сколько можно говорить?! Она обычная девка, просто странная! — закричал Аято. — Ну базарит она сама с собой по-французски, и что с того! Канато, вон, вообще с медведем разговаривает, и вас это почему-то не смущает. — Он не хотел тебя обидеть, Тедди, — сказал Канато своему мишке. — Обычная девушка в своих «французских монологах» не стала бы так часто упоминать имя нашей матушки, — заметил Райто. — Равно как и Рихтер не хотел бы заполучить себе обычного человека, — сказал Канато. Юи и Аято встретились взглядами и дружно вздохнули. — Звиняй, блинчик, я пытался, — пожал плечами Аято. — У нее огромный шрам во всю длину груди. Только проверять это я не советую. Грудь — это ее запретная зона. Сердце Корделии в ней с самого рождения и сейчас не представляет особой угрозы. — Да, не считая того, что все, что происходит на улице, случилось из-за нее, верно же? — усмехнулся Райто. — В этом случае стоит даже поблагодарить нашу сучечку от лица всех вампиров. Охотники сейчас всецело заняты устранением обращенных, поэтому всем остальным можно творить полное беззаконие, как в те времена, когда свода законов для вампиров еще и в помине не было. — Человек с сердцем демона. Это интересно, — произнес Рейджи, подойдя к Юи. — Хотелось бы поподробнее изучить характеристики этого образчика. — Она тебе кто — крыса подопытная?! — воскликнул Аято. — Не ты ее сюда привел — не тебе ей и распоряжаться! Давай, сворачивай свою БДСМ-засаду! — Посмею напомнить, что вы оба находитесь здесь благодаря мне, — сказал Рейджи. — Из-за вас в баре был устроен страшный погром, в результате которого была подпорчена по крайней мере четверть нашего имущества. Ты говоришь, что Корделия внутри этой девушки никак не проявляет себя, однако, утверждая это, проверил ли ты ее реакцию на все раздражители? Это существо потенциально опасно для общества, в частности — для этого места. Посему ее нужно досконально изучить, что я и делал до тех пор, пока не позвал вас. Услышав это, Юи, как могла, осмотрела себя. — Мое исследование ограничилось лишь внешним осмотром и проверкой некоторых характеристик, основанной на личных наблюдениях, — сказал Рейджи, как будто успокаивая ее. — Результаты не показали ничего, резко выбивающегося из нормы. Ее температура тела и артериальное давление соответствуют человеческому. Цвет радужной оболочки глаза, волос, и кожи больше соответствуют вампирским стандартам. Что касается рефлексов и физической силы, то первые ничем не отличаются от человеческих, а последняя несколько превосходит показатели человеческих девушек ее возраста и комплекции, но все еще и близко не стоит с показателями вампирш тех же параметров. Мне осталось проверить последнее: ее способность окончательного обращения в вампира. — А, — произнес голос Шу. — Вот зачем ты разбудил меня и притащил сюда. — Именно. Нам нужно, чтобы человека с сердцем Корделии внутри укусил совершеннолетний вампир, — Рейджи поправил очки. Юи попыталась вырваться с тройной силой. — Я н-не х-хочу э-этого! — воскликнула она. — Н-не н-нужно этого делать! Отпустите меня, прошу Вас! — Э, мы так не договаривались! — Аято вскочил со своего места, но Субару с одной стороны и Райто и Канато с другой стороны не дали ему продвинуться дальше. — Вы все ебнулись в край! Не хватало только, чтобы она прямо здесь стала гребаной.! — Слишком шумно, — перебил его Шу, все же вставший с дивана. — Если моя догадка верна, частица демона внутри Юи Комори не позволит ей обратиться, — сказал Рейджи. — Засунь свои догадки себе в задницу! — воскликнул Аято. — Да отпустите же меня, ублюдки! Он еще много чего кричал, но Юи уже не слышала его. Она слышала только шаги Шу по направлению к ней и сердце, очень громко стучащее в висках. Бежать некуда. А когда некуда бежать, остается лишь одно — довериться Судьбе. …Когда Шу прокусил шею Юи Комори, она лишь тихо ойкнула с плотно закрытыми глазами. Учитывая ее фобию, ее выдержке можно позавидовать. Только Аято успел так подумать, как Юи обмякла на кресле, потеряв сознание. В таком состоянии она провела около двух минут, чтобы потом сильно сжать ручки кресла, напрячь плечи и распахнуть глаза с расширенными зрачками. — Кровь., — прохрипела она, что означало, что ее рассудок окончательно помутился. — Клыки и когти не появились, — пробормотал Рейджи, когда девушка начала вырываться из веревек и угрожающе шипеть. — Все? Доволен? Это ты хотел узнать? — Аято наконец выбрался из цепких рук братьев и подбежал к Рейджи. — И стоил ли этот невероятный вывод сломанной девчонки?! — Мой эксперимент еще не завершен, — спокойно ответил тот. — Сейчас я хочу дать ей то, что она просит. — Кровь., — повторила Юи, глядя на Аято. — Ты что, совсем спятил?! — воскликнул Аято. — Тебе мало того, что у нас уже есть?! — Слушай, может хватит уже этого театра одного актера?! Бесишь! — закричал Субару. — И так уже давно ясно, что ты с ней не встречаешься! — Да при чем тут вообще это?! — Аято был в такой ярости, что уже не следил за происходящим в комнате. А произошло вот что. Рейджи включил общий свет своей комнаты, подошел к одному из многочисленных шкафов, где стояло множество разнообразных склянок, и достал маленькую колбочку с багровой жидкостью — человеческую кровь, добровольно предоставленную донором. Откупорив ее, вампир вылил содержимое в открытый рот Юи Комори с измененным сознанием. Стоило ей сглотнуть последнюю каплю, как девушка снова потеряла сознание. В этот раз пришлось ждать ровно три минуты. Юи Комори открыла глаза и вполне осмысленно посмотрела перед собой. — Здравствуйте, мальчики, — протянула она не своим голосом. Очень жеманным, тягучим и с придыханием. — Аято, мальчик мой, к чему так много шума? Аято тут же замолчал и обернулся. Посмотрел на девушку с некоторым недоверием. — Что? Неужто ты не рад наконец-то поговорить с мамочкой напрямую? — изогнула она бровь. — Я вижу, двое моих младших мальчиков тоже здесь. Я бы обняла и поцеловала каждого из вас, но некоторые обстоятельства, созданные вашим единокровным братом, слегка сковывают меня в действиях. Подойдите же ко мне, все трое. Мамочка так давно вас не видела. — Значит возродить саму Корделию — настолько легкая задача? — устало спросил Шу. — Это даже как-то разочаровывает… — О, уверяю тебя, до моего возрождения еще очень далеко, — ухмыльнулась Корделия. — Девочка сопротивляется изо всех сил. Меня надолго не хватит. Для того, чтобы окрепнуть, Синей Птице нужно много больше червячков… Лучше скажите мне, мальчики: как вы докатились до жизни в этом хлеву и почему Аято оказался не у дел? — Около трех лет назад Рихтер просто выгнал нас из отцовского дома, — сказал Райто. — Поэтому нам, будучи абсолютно нищими, приходилось выкручиваться. И мы выкрутились, матушка. Все, кроме братца Аято. Его Величество, увы, не смогло смириться с новой жизнью в качестве обслуживающего персонала и покинуло нас в начале осени прошлого года. — Ах! Как досадно, что родной дядюшка Рихтер выгнал вас из дома! — воскликнула Корделия. — Ваш отец ведь завещал особняк вам. — Дядя хочет окончательно возродить тебя, мамочка, — осторожно произнес Канато. Корделия сощурилась и улыбнулась той загадочной улыбкой, которая, по воспоминаниям ее сыновей, всплывала на ее лице всякий раз, когда она знала какой-то секрет, но не хотела рассказывать его им. — Я знаю, моя канареечка, — прожурчала она. — Я знаю… — И что ты думаешь по этому поводу? — не удержался и буркнул Аято. — Сек-рет, — засмеялась Корделия и вздохнула. — Ох. Кажется, мне пора. Мальчики, пожалуйста, проследите за тем, чтобы вашу сестренку Юи поскорее освободили. И да, не дайте ей увидеть след от укуса, иначе она будет очень сильно переживать… Она резко замолчала, и лицо Юи Комори побелело, как будто бы в ее груди закончился воздух. Закатив глаза, девушка снова обмякла в кресле.