***
Аято сидел за столом, подпирая кулаком щеку, и то и дело клевал носом. — Не выспался? — обеспокоенно спросила Юи, глядя на его уже вполне отчетливо видные круги под глазами. — Без понятия, че за хрень со мной происходит, — ответил Аято, зевая. — Постоянно рубит, хотя только и делаю, что дрыхну круглыми сутками. Боже, какая у меня похожая ситуация. Лишь с тем отличием, что моя дорогая молодая носительница не спит сутками и, судя по учащенному сердцебиению думает о том, что обычно заботит девочек ее возраста. — Я слышала, что для бодрости помогает зеленый чай, — сказала Юи, скрывая смущение, и взяла стул. — Давай я заварю его для тебя. По-моему Джулия покупала пачку. Она залезла на стул, чтобы дотянуться до верхнего ящика, когда за дверью послышался громкий возмущенный возглас. Юи вздрогнула и едва смогла удержать жестяную банку чая в руках и себя на стуле заодно. Аято был уже около двери и осторожно выглядывал из нее. Юи готова была поклясться, что он выглядел при этом бодрее некуда. Она изо всех сил старалась вытянуть шею, чтобы посмотреть, что происходит за ним и за дверью. — Ну? Что там такое? — все же не выдержала и спросила она у него шепотом. — Говорит по телефону, — ответил Аято, имея в виду естественно Джулию. — Наматывает круги по комнате. Лицо выглядит не очень довольным. Вздыхает. Поворачивает голову… Аято захлопнул дверь и сел обратно за стол. — Где там твой зеленый чай? — спросил он. Юи вздохнула и слезла со стула. — Вы снова поссорились? — спросила она, пока заваривала чай для Аято. — Она снова пришла в бешенство, когда я спросил у нее, в чем смысл этой дурацкой надписи на ее бедре, — ответил он. — Лучше дать ей время соскучиться по мне и не попадаться на глаза лишний раз. — Может, будет проще просто разузнать о значении этой татуировки, чтобы такой ситуации больше не повторилось? — спросила Юи. — Ты приводишь слишком разумные доводы, — Аято зевнул. — И у кого предлагаешь это разузнать? У тебя? — Ну… Можно и у меня, — пожала плечами Юи. — «Ofelia» — это название дирижабля. — Че? Кого? — Дирижабля. Помнишь, мы обсуждали их, когда следили за Джулией? Такие летательные аппараты… — Я помню, что это такое! Рассказывай дальше. — Отец Джулии без ума от дирижаблей. И ей передалась его страсть, — продолжила Юи. — Когда Джулия была маленькой, они вместе работали над чертежами дирижабля, способного лететь не только сквозь пространство, но и сквозь время. И имя ему было «Ofelia». Это очень важная часть детства Джулии, поэтому она и набила на своем бедре эту надпись в память о том счастливом времени. — Ты же не только что это сочинила, правда? — Нет. Мне нет никакого смысла врать тебе об этом, — сказала Юи и поставила перед Аято кружку с зеленым чаем. — Джулия рассказала мне об этом при первой встрече у нее в квартире. Еще тогда я подумала, что очень странно, что за все время ваших знакомства и романтических отношений ты так и не узнал об этом… Аято хмыкнул и хлебнул из кружки. Юи ощутила укол совести. — Прости. Я опять сболтнула лишнего, — прошептала она, когда дверь открылась и на кухню вошла Джулия. Лицо у нее было мрачнее тучи. — Что это? — произнесла она, увидев чай Аято, и отпила из его кружки. Она громко сглотнула и обняла Аято за шею. Тот часто заморгал и, осознав все, ухмыльнулся с крайне торжествующим выражением лица. Юи неосознанно сузила глаза до предела. — Поцелуй меня. Быстро, — услышала она бормотание хозяйки квартиры. Аято тут же выполнил ее просьбу, даже пуская ее к себе на колени. Он даже не выпил чай, который Юи заварила специально для него, но энергия у него сейчас наверняка появится. — Хорошо провести время, — прошептала Юи и, цинично задрав подбородок, удалилась с кухни, не забыв закрыть за собой дверь. Юи так и не поняла, зачем она это сделала, ведь этого представления все равно никто не заметил.***
Ветер гулял между Юи и Аято. Они стояли друг напротив друга совершенно неподвижно и как будто бы играли в гляделки. — Ну что? — спросил Аято, сбрасывая куртку. — Не потеряла форму окончательно после просиживаний в библиотеке? — Нисколько, — ответила девушка, завязывая хвост. — Я уверена в себе как никогда. — Я смотрю, ты даже приобрела себе спортивную экипировку. Юи гордо обернулась вокруг своей оси, демонстрируя новые кроссовки, лосины, водолазку и футболку. — Я даже приобрела спортивный бюстгальтер, — заявила она с торжественной интонацией. Аято не удержался, чтобы не выдать: — А тебе он вообще нужен? Юи нахмурила брови и прикрыла руками одну из своих запретных зон. Она вообще очень смешно злится. Особенно когда находится от чего бы то ни было на расстоянии. Большом расстоянии. Не нужно было все-таки ее злить: хоть в баскетболе Аято по-любому обыграет ее, но люлей от гневного блинчика получит знатных. Итак, мяч был введен в игру. Очередной тест-драйв умений Юи по части спортивной подготовки начался. На самом деле Аято понял, почему она освоила школьную программу досрочно, да еще и с отличием. Его первая ученица, черт возьми, схватила правила игры быстрее, чем это делали многие его сокомандники! Конечно ее стиль игры все еще оставался очень небрежным и неповоротливым, но правильным — ни одной пробежки, ни одного двойного ведения, ни одного загнанного в аут мяча. У Аято был весомый повод для гордости. — Эй, чирлидерша! — воскликнул он, когда в очередной раз закинул мяч в корзину. — Раз уж отказалась играть, так хотя бы поддерживай! Покажи нам класс! Джули, сидящая на скамейке неподалеку от поля, вытащила наушник из левого уха. — Чего? — переспросила она с лицом а-ля «Какого черта ты доебался до меня, Сакамаки?». — Забей, — бросил Аято и вздохнул. Джули пожала плечами и снова надела наушник и продолжила внимательно смотреть в экран своего мобильника. — Продолжим? — спросила Юи с пунцовым и потным лицом. Наверное для человеческой девушки ее силы и комплекции это естественно. — Не устала? — спросил Аято насмешливо. — Нет. Я в полном порядке, — ответила она, утирая пот со лба. — Пока я хотя бы раз не заброшу мяч в корзину — ни за что не успокоюсь! — Ну-ну, — хмыкнул Аято. Мяч снова был введен в игру, но свою первичную энергию блинчик растеряла знатно. Да и Аято, признаться, тоже. «Может, поддасться ей? — подумал он. — Она мокрая от пота до нитки. Сейчас ветер подует, и она простудится. А может вообще — в обморок грохнется от обезвоживания…» — Перехват! — воскликнула Юи, выбивая мяч из-под его ведения и направляясь прямиком к его кольцу. «Сплоховал, мужик, конкретно сплоховал,» — посетовал про себя Аято и дернулся в ее сторону, но вдруг понял, что без понятия, куда ему бежать. Вокруг было множество полей, колец и Юи, все из которых элегантно забросили мяч в кольцо. Все Юи подпрыгнули от радости, захлопали а ладоши и воскликнули: — Получилось! Они все, в окружении разноцветных кругов и искорок, обернулись на него: — Аято, ты поддался мне? Как они все смешно злятся. Вообще, когда Юи Комори стало много, отчего-то стало так хорошо. — Нет, — с трудом шевеля языком, ответил он. Все Юи обеспокоенно на него посмотрели и побежали к нему. — Аято? Боже, какой потрясающий приход! Только множество Джули не хватает! — Аято, что с тобой? Тебе плохо? У тебя температура? — все Юи слились в одну, которая стояла совсем близко и смотрела на него как на покойника. — Аято, ты меня слышишь? Видишь? Сколько пальцев я показываю? Она не показывала ни одного. — Да, — сказал Аято, у которого уже не было времени обдумывать все заданные ему вопросы, потому что Юи, поле и кольцо куда-то покатились. Он услышал, как Юи вскрикнула. Почувствовал, как кто-то подхватил его под плечи. Услышал бег и дикий возглас «Отойди от него!» и увидел: — Джули… Да… И че он хотел этим сказать? Он уже и сам не помнил. — Сакамаки! Ты что, заснул? — голос его благоверной заставлял все его существо действительно захотеть уснуть и больше никогда не проснуться. — Я спрашиваю: ты принимал? — Да… Две… — Чего две? Два глотка, две банки, две бочки? Сакамаки, отвечай! — Не бей его! — это голос блинчика. — Я думаю, он хотел сказать, что выпил две упаковки сразу после завтрака. — Откуда знаешь? — Потому что он всегда употребляет либо сразу по пробуждении, либо сразу после завтрака! ИЗК ему было достаточно одной упаковки, но кокосовой воды ему нужно минимум две… — А эта информация откуда?! — Юи… Да., — сказал Аято. Две его самые близкие женщины (а может и все три) хором вздохнули и куда-то потащили его под белы рученьки. — Fuck. Какого ты такой… тяжелый, Сакамаки? Аято хотел пожать плечами, но не смог. Приход продолжался. Перед полузакрытым взором все еще маячили искорки. Из-за этого буйства красок он не сразу сообразил, что ради удобства и краткости раскрыл настоящее имя Юи перед Джули.***
Отношения Аято и Джули за прошедшее время не сильно изменились, если не сказать, что не изменились вообще. С одной стороны, конечно, стабильность — это признак мастерства, но с другой стороны, при такой стабильности, как у них, из Аято выходит крайне хреновый мастер. Маменька много раз говорила ему, что сдаваться и уступать — удел слабаков, а он слабаком себя не считал. Потому не сдавался и продолжал, и продолжал, и еще раз продолжал пытаться заставить это розоволосое нечто осознать неоспоримую правоту его точки зрения на что-либо. Но что поделаешь, если его благоверная — напрочь непробиваемая личность? Характер у нее, как и у него, не забалуешь — нежности и минимальной поддержки не дождешься. Вот и остается Аято, как маменьке в свое время, колоться, но продолжать жрать кактус. И от этого, блин, противнее всего. Однако, глядя на поведение своей, прости Господи, девушки в этот самый момент, Аято мог бы подумать, что он таки одержал победу в этом неофицальном соревновании. Серьезно! Он спит? Или бредит? Это что только что промелькнуло в ее глазах — беспокойство? Уму непостижимо! Господь, теперь-то можно и помирать спокойно — Аято достиг пика своих жизненных целей. — Цыпленочек… Как ты себя чувствуешь? Аято поперхнулся слюной. Кто эта женщина и куда она утащила Джули Роу? Не может быть, чтобы его благоверная — вампирша, состоящая из истерик и криков Иерихонских труб — так тихо трогательно шептала! — У тебя, наверное, в горле пересохло, — ее голос постепенно удалялся. — Я принесу тебе водички. И че? Вот так сразу? Даже не обвинит в том, что он свалился посреди улицы и заставил ее дотаскивать его до дома и выхаживать? Удивительно. А самое интересное — в чем подвох? Нужно позвать Юи, но голоса не было. Ладно — поглядим, чем дело кончится. Джули молча вернулась и подала ему воду. — Я очень за тебя переживала, — сказала она. Аято снова чуть не поперхнулся, но уже водой. — Это бывает со всеми, кто переходит с ИЗК на кокосовую воду, — она вздохнула, потому что, видимо, прекрасно понимала причину его удивления. — У меня этот переход произошел чуть ли не в самом раннем детстве, поэтому я даже представить себе не могу, как тебе сейчас тяжело. Некоторое время ты будешь не сильнее обычного человека. — Чего? — у Аято все еще была большая беда с голосовыми связками, поэтому говорить как следует не получалось. Джули водила большими пальцами по коленкам. Казалось, она нервничала. Очень интересно и очень странно. — Все же кокос — совсем не замена ИЗК и тем более человеческой крови, — сказала она, почему-то нервно смеясь. — Я… Я ведь намного слабее, чем ты. Медленнее бегаю, ниже прыгаю, да и простываю без всяких проблем. Я тренировала физическую форму с детства, поэтому эта разница не так бросается в глаза, но если… если ты посмотришь на моего папу и на других «наших»… «прогрессивных»… Их состояние оставляет желать лучшего. — И на хрена тогда пить эту бурду вместо нормального ИЗК? — спросил Аято. Джулия поцеловала его в лоб. — Потеплел, — сказала она. — Ты переносишь это сложнее, чем я представляла… Ничего — мама обещала скоро приехать, и тогда… Тогда все будет хорошо. — Что будет? — Мой цыпленочек, ты ведь любишьменя, правда? — Джули произнесла это с уже более свойственным ей истерическим надрывом. Она поцеловала его в губы. Аято не мог не ответить. Он обожал их поцелуи и прочие штуки, которые они делали в пределах комнаты в квартире Джули, когда оставались наедине. В эти моменты они становились похожи на пару с нормальными отношениями. — Конечно любишь, — прошептала Джули и потерлась щекой о его шею. — Ты любишь меня и принимаешь меня полностью, правда? Как бы Аято ни хотел, он не мог по-настоящему с ней согласиться. Поэтому он просто погладил ее по волосам. Джули снова потянулась к нему губами. Они опять поцеловались. Джули водила пальцами по его лицу с совершенно непривычными нежностью и даже каким-то страхом. — Аято, — вдруг назвала она его по имени, когда склонилась над ним для очередного поцелуя, — давай сделаем это вместе. Вот он — подвох. Подробностей благоверная, конечно же, не расскажет. Придется разрабатывать стратегию, чтобы добиться этого знания самому. Блин, башка как чугунная — неподъемная да еще и ни хрена не соображает. — Я смотрел много фильмов самого разного содержания, в которых в том или ином виде звучала эта фраза, — не придумал он ничего лучше. — Поэтому можно узнать, что именно ты имеешь в виду? Джули улыбнулась и легла аккурат на его плечо. — Давай вместе станем людьми, — сказала она. — Будем просыпаться с рассветом и засыпать с закатом. Забудем о том, что мы зависимы от кокосовой воды и прочих веществ, станем наконец свободными… Слишком много потрясений за один вечер. Слишком много! — Нет, — нашел в себе силы ответить Аято. — Ты ведь сама сказала, что люди слабые, медлительные и так далее. Да и живут они меньше. На кой черт мне становиться одним из них? — А в чем смысл твоей силы и долгой жизни, а?! Скажи мне, Сакамаки! — на мгновение вернулась прежняя Джули, но потом она снова погрустнела и села на кровати, сгорбившись. — Знаешь, недавно я узнала, что мой отец — обращенный, осознавший себя. Его обратила моя собственная мать. Прикинь? Свихнуться можно. — Судя по всему, ты уже… — Смеешься, Сакамаки? Ну-ну. Знаешь, о чем я подумала, когда только это узнала? Папа стал вампиром примерно за два года до моего рождения. Значит, он точно пережил своих родителей, братьев и сестер, прочих родственников… Он видел, как сменялись поколения, понимаешь? Целые, мать его, поколения людей! Черт возьми, одноклассники, которые задирали меня в моей людской школе, наверняка уже глубокие старики, если вообще не умерли!.. Она помолчала. — Я считала папино пристрастие к старинным механизмам просто смешной странностью. А может это было его способом пережить психологическую травму, вызванную обращением? Или ностальгия по временам, когда он был человеком? — К чему ты клонишь? — Аято, ведь это не вампиры придумали самолеты, интернет, мобильники и прочее. Не вампиры смогли улучшить качество жизни настолько, что продлили самим себе жизнь. Не вампиры сейчас подавляющий вид. Так какой смысл в наших силе и долголетии, если мы, даже имея такие преимущества, проиграли им? Аято, люди ведь намного лучше нас. Только представь, как здорово бы было нам с тобой гулять по улицам днем, смотреть в глаза другим людям и не бояться Охотников. — Тебя послушать, так человеческое общество — это Рай на Земле, — скептически заметил Аято. Все же его бесила эта ее привычка впадать в крайности. — Да, — нисколько не смутилась Джули. — Поэтому я зову тебя с собой, — она наклонилась к его правому уху, которое он проколол специально для нее, в честь ста дней с начала еще их первых отношений, и дыхнула в него носом. — И почему, как думаешь, твой папаша и блинчик предпочли сбежать из Рая и заглянуть к нам на огонек? — изогнул бровь Аято. — Но ведь Мэри не совсем человек… или как ты там ее назвал? Ах, точно. Юи, — беззаботно ответила Джули. — А твоя маменька очень хорошо сохранилась. Аято страшно разозлился на эту женщину. Какого черта она называет блинчика по имени вслух, когда даже он не может себе этого позволить?! — И долго ты собирался скрывать от меня? — игриво спросила эта бестия, водя изящным ногтиком по его грудной клетке. — Откуда узнала?! — Сек-рет, — ногтик слегка ударил Аято по носу. — Моему цыпленочку совершенно не обязательно знать все. — Слушай, Роу, мне счас реально не до шуток! Колись, живо! — А вдруг ты начнешь ревновать меня? — Больно надо! Говори, быстрее, как выглядел этот ублюдок, у которого язык без костей! — Я могу сказать имя: Коу Муками. Он даже оставил мне плакат со своим автографом. Не понимаю, правда, зачем. Все. Приплыли. Ситуация хреновей некуда. Аято резко встал и так же резко осознал свое желание второй раз в жизни ударить женщину. — Ты, блять, издеваешься?! — воскликнул он. — Гребаные наручники? Вот это ты массовица-затейница, удивила так удивила! А теперь быстро развязывай меня — мне некогда! — Куда ты спешишь? — спросила она так же истерично. — Тебе совершенно некуда спешить. Я только немного пошутила над тобой — разве ты не простишь своей девушке такую мелочь? — Охренительные шутки, Роу, просто, блять, супер! — воскликнул Аято, пытаясь вырваться. — Слушай, я серьезно: блинчик в большой опасности. Я, черт возьми, ответственность за нее несу! Джули, выпусти, — сказал он тише. — Я знаю, как ты любишь впадать в крайности, но сейчас давай, пожалуйста, без этого. — Да что ты вообще понимаешь?! — Джули швырнула связку ключей на кровать. — Нет ее здесь! Уже нет! По ее щекам потекли слезы. Она отвернулась, пока Аято был в полном ауте. — И где же она? — Далеко. Там, где и должна быть… Джули зарыдала. У Аято снова началась тахикардия.***
Когда-нибудь Юи точно перестанет удивляться. Чего уж таить — она уже стояла на этом пороге. Боже, ну неужели никто не мог придумать ничего оригинальнее связываний? Хотелось бы Юи ответить маме, что ее нынешний связыватель смог отличиться наручниками и цепями, что были прикреплены где-то наверху, и повязкой на глазах, но не могла из-за еще одной оригинальной детали — кляпа во рту. Удручали девушку не только вышеупомянутые обстоятельства. Само похищение состоялось в квартире у Джулии. Кто бы мог подумать, что кто-то помимо Аято осмелится лечь к ней в кровать, пока она пребывает в глубоких раздумьях? Если подумать, наглости этому мужчине не занимать. Но куда важнее то, что Юи обнаружили, и Аято с Джулией могут быть в большой опасности. Еще досадно то, что кинжал остался под ее подушкой. А самое досадное — Юи похитили босую и в пижаме. Она уже жутко замерзла, и сейчас не справилась бы даже с трансляцией маминых мыслей. Вот что значит совершенная неподготовленность. Юи услышала, как отворилась дверь, и зачем-то затаила дыхание. Ну наконец-то к нам хоть кто-то пришел! С Юи сорвали повязку. К счастью, в комнате с красными стенами свет был крайне приглушенным, поэтому у девушки не заболели глаза, зато она как следует смогла рассмотреть своего похитителя. Коу… Он посообразительнее Юмы, но до Руки ему, конечно, еще далеко. Значит так, дорогуша. Посмотри на него «моим» взглядом. Знаю, скорее всего у тебя не получится, но хотя бы попытайся. И что бы он ни говорил — молчи и смотри на него, как я. Будем надеяться, что это сработает. — Добрый вечер, кошечка, — в списке имен и прозвищ Юи после побега из церкви произошло пополнение. — Как тебе здесь? Нравится? Юи напряглась и посмотрела в светлое лицо «маминым» взглядом. Слегка задрать подбородок, прищуриться и испепелить. Про себя она начала считать до десяти по-французски, и это помогло ей сосредоточиться. Например, она заметила, что один из пронзительно-голубых глаз Коу Муками искусственный, потому был скрыт под ярко-желтой челкой. Одет он был с иголочки. Как раз такую одежду Юи видела в журналах современной моды. Также у современной молодежи, видимо, были в почете железные цепи, серьги и кольца. — Ты и правда походишь на Корделию, — лучезарно улыбнулся Коу. — С тобой может быть интересно, кошечка. Сегодня у нас вечеринка у бассейна. Ты идешь со мной. Все же было очень опрометчивым решением не осмотреть комнату. Ибо со множественных креплений на красных стенах Коу Муками снял кожаный ошейник с цепью. И, хоть Юи продолжала усиленно считать про себя на французском, сердце у нее заколотилось так, будто вот-вот остановится.***
— Ты вообще понимаешь, че ты счас сказала?!!! — Не ори на меня… — Ты сказала, что не хочешь иметь дел с моей маменькой, которая обращала людей! Вот только блинчик тут при чем?! — Юи — ее новое воплощение. Воплощение ужасной женщины, которую я не желаю видеть! — Охренительно! Просто супер! Ты вменяемая вообще?! Сука, сначала одна заявляет, что безоговорочно мне доверяет, поэтому «Аято, миленький, пронзи мне грудь этим ножиком, ты ведь настоящий друг», а потом другая говорит, что не желает видеть мою маменьку в своем доме, поэтому сдает Рихтеру ни в чем не повинную девку! Я с вами со всеми чокнусь скоро!!! — Юи… собирается умереть? — Да, черт возьми! Именно из-за таких, как ты, она думает, что вся эта хрень началась по ее вине! Конечно же! Она ведь сама себе подсадила это гребаное сердце аккурат после того, как сдохла от врожденного порока собственного! — Говорю же, не ори на меня!!! — Джули вскочила с кровати. — Я хотела как лучше, чем тебе поклясться, чтоб ты поверил? Я наткнулась на Коу Муками, когда искала Юи, и просто спросила, не видел ли он ее! Естественно, разговор завязался, и он рассказал мне об этом! Я лишь хотела избавить тебя от влияния твоей матери, чтобы ты смог принять верное решение! — Охренеть — не встать! Верное решение она мне помогает принять! Спасибо большое, в ножки бы поклонился, да жаль не могу! — Говорю тебе, Аято, ты стал бы просто прекрасным… — Ой, только не начинай заводить свою любимую тему по новой. Человеки то, человеки се… Откуда ты, сука, можешь знать, что лучше, если ты по другую сторону никогда не была?! Тем более, с какого ляда ты вдруг решила, что для меня это будет лучше?! — Я… не буду тебе говорить, — Джули села обратно на кровать. — Вовремя ты посекретничать решила… Раз так, то быстро освободи меня и дай как-то разрулить это говно! — Не дам! Не дождешься! — Роу, счас реально не время играть в обидки! Нужно вызволять блинчика! — Нет, не нужно! Не нужно! — Джули схватила Аято за запястье и открыла один наручник ключом. Далее она засунула туда уже свое запястье, заново закрыла наручник… и с размаху швырнула ключи в дальний угол комнаты. — Видишь? Я не могу тебя освободить! — воскликнула она. У Аято вместе с тахикардией начался нервный тик. — Ты че наделала, Роу.? — прошипел он едва слышно и потерянно.***
Юи окружали многочисленные шепотки, возгласы, бормотания и прочие звуки, издаваемые вампиршами вокруг нее. В своем счете на французском она дошла до двух тысяч четырехсот тридцати двух и остановилась, ибо от волнения и страха теперь ее спасал внешний вид этих самых вампирш. — Я определенно попала в очень странное место, — прошептала она для мамы. — Они ведь почти голые! Еще у них крайне странное разноцветное нижнее белье — такое будет заметно под любой одеждой. Они прикрывают его лишь полупрозрачной тканью, мама! Это даже хуже, чем юбки выше колена! Мать-настоятельница упала бы в обморок, увидя такое… Эх, дорогуша, ты еще так юна и так неопытна. Если бы в свое время тебя научили плавать, ты бы узнала о том, что такое купальники и бикини соответственно. — Точно. Я же впервые в бассейне! Я даже не представляла, какой может быть форма одежды для этого места, — осознала Юи и стала с восторгом озираться вокруг. — Правда, я немного не соответствую… — Что ты там бормочешь, кошечка? Поделись со мной, — улыбнулся Коу и потянул за цепь. Юи чуть не упала на пол, но сохранила лицо. Она затеребила цепь от наручников и продолжила свой французский счет. Да, ты совершенно права, дорогуша. Более унизительное положение придумать сложно. Несмотря на нахождение около бассейна, никто не спешил купаться. Даже Коу Муками лишь лежал на шезлонге, пил коктейль, и иногда дергал Юи за цепь. Она же сидела на холодной плитке, становясь объектом множественных пристальных взглядов вампирш с одинаковыми следами от укуса на плечах. Еще одна странность: все эти девушки, видимо, питали какие-то чувства к Коу. Каждая из них неоднократно подходила к нему, говорила несколько неловких слов, получала от него сверкающий взгляд улыбку или роспись на плакате с его изображением и, совершенно довольная, уходила. Мне понятна причина твоего замешательства, поэтому поспешу объяснить. Некоторое время назад, еще до твоего рождения, Коу подался… в певцы. Насколько мне известно, нынешняя молодежь называет это «идолами». — «Идол»? Статуя, которой поклоняются как божеству? — Юи задумалась. — Тогда все встает на свои места. Если Коу — божество, то эти девушки, обращенные им, — его последовательницы. Отсюда и эта форма одежды, принятая в их религии. Этот шезлонг — алтарь поклонения. Плакаты — иконы, а роспись на них — благословение. Песни, которые здесь звучат, поет явно Коу. Значит, это их молитвы. Непонятно правда, к чему здесь я в таком виде и почему эти девушки смотрят на меня будто бы с завистью? На некоторые вопросы не могу тебе ответить даже я, дорогуша. Юи оглянулась на Коу. Он вдруг встал с шезлонга и уставился на дверь. Она проследила за его взглядом, и первобытный страх снова сковал ее. Руки Муками направлялся прямо к ним. Тут же перед глазами у Юи пронеслось первое серьезное противостояние обращенным… первое убийство… алые розы… и Аято, который спас ее. О Всевышний, как же его не хватает прямо сейчас! Юи безумно захотелось спрятать руки за спину, но она не могла сделать этого физически. От этого страх стал еще сильнее. Милая, не хочешь опробовать водичку в бассейне? Кажется, ты можешь дотянуться до нее ногами. Юи тут же подалась ногами вперед, и ступни слегка обожгла вода. Она холоднее, чем в теплой ванне, но все еще приятная. Юи старалась унять частое сердцебиение, водя пальцами ног по водной глади. Ты можешь задать мне вопрос. Любой, даже самый глупый. Первый, какой только придет в голову. Странно, но вопрос тут же нашелся: — Если именно ты обратила братьев Муками, то тех, кого они обратили, можно считать «низшими» вампирами или «низшими» демонами? Ну… Технически они конечно демоны, однако по большому счету, положа руку на сердце, «низшие» демоны почти ничем не отличаются от «низших» вампиров. Они не обладают привлекательной для других вампиров кровью, клыки у них немного длиннее, чем у вампиров… а, еще же есть сверхспособности. Меня саму не посвятили в тайну великих демонических сил, поэтому и Муками, и их обращенные остались без них. — Вот как. Яс., — Юи не успела договорить, потому что за цепь снова резко потянули. Она подготовила «мамино» лицо, но встретилась взглядом с серовато-синими глазами Руки Муками. И сглотнула.***
Аято сглотнул от внезапно накатившей жажды. Джули шмыгнула носом. Они лежали, повернувшись друг к другу спинами. — Ты был бы лучшим моим проектом., — вдруг сказала она. — Чего? — не понял он. — Ну знаешь, твой образ… он такой… фактурный. Типа, сынок деспотичной матери, которая мечтает, чтобы вампиры стали господствующей расой. Если бы я силой своей любви смогла бы переделать тебя и заставить стать человеком, это был бы очень достойный поступок, правда ведь? — Попахивает ванильным чтивом для малолеток. — Знаю. Но все же, — Джули откинулась на спину. — Я ведь не такая дура, как ты обо мне думаешь, Аято. Когда мы только начали встречаться в первый раз, ты спросил, почему у меня, такой звезды, так много бывших. Полагаю, теперь ты понял. И я поняла. Уже давно. Нормальной вампирши из меня не вышло — вышла только энергетическая. Ты думаешь, я не осознаю, что постоянно давлю на тебя, заставляю делать то, что нравится мне, но не нравится тебе? Сука, прекрасно осознаю! Но я не хочу ничего менять — вот в чем дело! И каждый раз одно и то же: знакомлюсь, начинаю встречаться, давлю и ломаю, он говорит, что ему это не нравится, и уходит. А я — ничего! Просто хмыкаю и иду искать дальше. Думаю, что просто в этот раз мне не повезло, что я просто не встретила того, кто будет терпеть меня такой. И только на тебе — моей попытке номер четырнадцать — я наконец осознала, что, сука, не будет такого! — И ты поэтому человеком хочешь стать? Думаешь, раз нормальной вампирши из тебя не вышло, то человек выйдет адекватный? — Знаю, звучит очень глупо. Можешь считать меня инфантильной пиздючкой, которая любит строить воздушные замки. Но… даже не знаю, как сказать… Как будто бы, изменившись внешне, я захочу измениться и внутренне. Будто бы человеческое общество морально очистит меня. — Ага. Слышала, че все говорят? Мол, если хочешь, чтобы весь мир изменился, то начни с самого себя… А если, сука, я не хочу? Меня-то все в себе устраивает! — Видишь? Ты мог бы быть моей самой удачной попыткой, но мы с тобой слишком похожи. Как посмотрю на тебя — будто бы со стороны себя вижу. И знаешь, я бы отдала и сердце, и душу, чтобы захотеть измениться. — Ага. Я тоже.***
— Прости, кошечка, но мне придется передать тебя братцу. Он тоже хочет с тобой повеселиться, — раздался на заднем плане голос Коу. Руки смотрел на Юи пристально, так же, как она на него. Лишь с тем отличием, что она смотрела ему в глаза, а он — ниже их. И Юи это не нравилось. Будь аккуратна. Этот мальчик и его помыслы — загадка даже для меня. Он очень умело и умно манипулирует! Но Юи уже не слушала. Ее распирало от желания сказать одну вещь. И почему ее порой пробивает на смелость так невовремя? — Я прошу прощения, — сказала она с большими от тревоги глазами и едва дрожащим голосом, — не могли бы Вы не смотреть ниже моей шеи? — Что? — спросили потемневшие грозные глаза. Юи сглотнула. Отступать уже поздно. — Мне бы хотелось, чтобы Вы смотрели мне в глаза, сэр, — сказала она. — Я перед Вами почти в неглиже. — Одеяния вампирш Коу куда более открыты. Здесь собственная нагота никого не смущает, принцесса, — спокойно ответил бархатный голос. — Меня смущает, — нахмурилась Юи. — Тем более я — молодая девушка, которая предстала перед Вами в ночной рубашке. Как истинному джентльмену Вам следует тактично отвернуться. Но, полагаю, в нашей ситуации Вы не можете этого сделать. — Рихтер очень хорошо поработал над Вашими манерами, принцесса, — Руки приподнял уголки губ, но голос его оставался таким же холодным. — Ваше умение держать себя схоже с истинно королевским. — Рихтер здесь не при чем, — ответила Юи. — Этикету меня научила мать-настоятельница. — Он очень волновался за Вас, — сказал Руки вкрадчиво, — и был безумно рад, когда узнал, что Вы в добром здравии. Юи молчала, снова опустив взгляд на водную гладь. — Прошло уже больше трех месяцев с тех пор, как Вы сбежали, — продолжил он. — Вы, наверное, сильно устали прятаться. И жить Вам наверняка пришлось не в лучших условиях. Господин Рихтер подготовил все к Вашему прибытию. Нам нужно как можно быстрее доставить Вас к нему. — Переживаешь, что «милый принц» бросится ее спасать? — спросил Коу. — Не беспокойся — я позаботился об этом. Сейчас он собирается улетать из страны вместе со своей очаровательной иностранной подружкой, которая и раскрыла мне местоположение нашей дорогой маленькой принцессы. Юи вскинула голову и часто-часто замотала ею. — Нет, — упрямо сказала она. — Джулия не могла… — Как и ожидалось от сына Тоуго Сакамаки — предатель и подлец, — сказал Руки. Хм! Все-таки не удержался и вбил мальчишкам в голову этот лживый стереотип о Карлхайнце. Чертов Рихтер! — Нет. Он не такой. Совсем не такой, — едва слышно прошептала Юи, к которой внезапно вернулась ярость. — Господин Рихтер всегда был честен с Вами, принцесса. Можете мне поверить, — Руки дотронулся до ее плеча. — Он ждет Вас. Всегда ждал… — Рихтер… ждет меня? — Юи сделала грустное и задумчивое лицо. Ее спас Коу: — Да ладно тебе, Руки. Отдать эту кошечку Рихтеру ты всегда успеешь. Посмотри вокруг. Разве здесь не весело? Развейся, повеселись вместе с нашей маленькой принцессой. Тебе это будет полезно. Руки перевел взгляд с Коу на Юи и вздохнул. — Пойдемте, — сказал он, потянув за цепь. Дорогуша, позволь спросить, а у нас есть какой-то план? — Пока никакого, — одними губами прошептала девушка, когда шла, ведомая Руки. — Вслушивайся в разговоры, а я буду осматриваться по сторонам. Может быть, нам удастся что-нибудь придумать… Руки резко обернулся на нее и схватил за подбородок. — Ваши знания французского тоже очень хороши, — прошептал он. — Поэтому, слыша ваши с королевой разговоры, мне хочется самому прокусить Вашу шею, принцесса. Его дыхание обожгло кожу шеи. У Юи перехватило дыхание. Она поняла, что он не шутит. — Что это? — глаза Руки грозно сверкнули, и он порывистым движением сорвал ошейник и откинул волосы Юи в правую сторону. — Вас уже кусали! Кто это был? Юи отвернулась, стараясь не смотреть ему в глаза. Она увидела висящий вдалеке лист бумаги. План эвакуации? Юи прищурилась. Бесполезно. С такого расстояния не разглядеть. — Это неважно, — туманно ответила она, со стыдом вспоминая укус Шу. — Сэр Руки. Почему Вам обязательно кусать меня в шею, а не в плечо, например, как сэр Коу? Нашла же, что спрашивать! Откуда только эти вопросы берутся у нее в голове?! На удивление это в какой-то мере сработало. Руки убрал клыки от ее шеи. — Такова была договоренность, — ответил Руки. — Как только мы с братьями поставили перед собой цель забрать Вас из церкви, мы договорились не «очеловечивать» обращенных, ибо бессознательной толпой намного проще управлять. Также мы обозначили те участки тела, на которые каждый из нас будет производить укус, чтобы позже дать всем обращенным осознать себя. Таким образом мы условились, что я кусаю в шею, Коу — в плечо, Азуса — в ладонь, а Юма — в ногу. Однако кое-кто все же нарушил нашу договоренность. — Я все равно не слышу тебя, Руки! — раздался голос Коу вдалеке. — Мне здесь слишком весело! Правда, кошечки? — Правда! — ответили ему его «поклонительницы». — Все-таки нам пора идти, — вздохнул Руки, беря Юи за цепь от наручников. — Судя по всему, эти девушки рады быть вампиршами, — произнесла она с задумчивой интонацией. — Они совсем не прячут след от укуса. В отличие от меня. — В вампирских кругах раньше существовал обычай, — вдруг сказал Руки и остановился. — В поместье к юным детям богатого и состоятельного вампира вампиры поскромнее могли привести человеческую девушку в качестве своеобразного знака почтения. Отпрыск состоятельного вампира использовал девушку в качестве питомца и постоянного источника крови, а в знак своего исключительного владения ею оставлял на заметном месте ее тела укус. Шрам от вампирских клыков всегда остается заметным, поэтому человеческая девушка ходила с этим клеймом до самой смерти. Обычно таких девушек называли «Жертвенными невестами». — То есть, укус вампира — это своеобразная метка? Это очень интересно, спасибо, — кивнула Юи. — Сэр Руки, а может ли статься так, что во время нашего поцелуя Рихтер мог «пометить» меня? Слегка укусив за губу? Так, чтобы от этого почти не было последствий? Руки резко обернулся на нее. Они были совсем рядом с планом эвакуации. — Что Вы только что сказали? — Когда мы с Рихтером целовались, я почувствовала привкус железа во рту, — Юи слегка замутило от скрываемого страха и неприятных догадок. — После этого я начала вести себя очень странно и в итоге потеряла сознание. Все это время я не придавала этому значение, но недавно я задумалась… Она не договорила, потому что Руки приоткрыл ей рот и потянул за ее нижнюю губу. — Похоже на царапину, — пробормотал он. — Он мог поцарапать Вас клыком совершенно случайно. И такой небольшой порез мог привести к тем последствиям, о которых Вы говорите. Вот только при каких обстоятельствах господин Рихтер смог Вас поцеловать? Судя по взгляду, он был крайне недоволен. — Когда мы танцевали… вальс, — голос Юи все-таки дрогнул. Руки выдохнул. Зло, напряженно. — Вы и вальс умеете танцевать, принцесса? — спросил он. Юи тоже выдохнула, пытаясь унять сердцебиение. В ее голове возник безумный план. — Как ни странно, да, — ответила она. — А Вы, сэр Руки? Умеете? — Когда-то меня обучали этому… — Не порепетируете со мной перед тем, как мы пойдем к Рихтеру? — невинно спросила Юи. — Боюсь, я совсем потеряла грацию. На фоне как раз заиграла медленная песня. Юи и Руки сделали шаг навстречу друг другу. Он все еще держал ее за цепь от наручников и смотрел ей в глаза. В его взгляде читалось что-то очень похожее на смесь гнева и… желания? Юи приоткрыла губы и выдохнула от нервов. Руки же шумно вдохнул и сглотнул. У Юи чуть не сломались запястья из-за резкого движения Руки, которое обернулось порванной цепью от наручников. В следующий же момент она держала его холодную руку, а другая его рука лежала у нее на талии. — Полагаю, мы можем это сделать, принцесса, — прошептал он ей на ухо. Был сделан первый шаг. Юи и предположить не могла, что вальс можно танцевать и под такую музыку. Пожалуй, это был лучший ее вальс, но сейчас она не чувствовала эйфории — она лишь внимательно рассматривала план эвакуации, когда поворачивалась к нему головой. Руки Муками действительно умел танцевать вальс. Встреться они в другом месте и в другое время, Юи могла бы приятно провести с ним время. Но не сейчас. Прежде, чем Юи успела это заметить, она оказалась прижата к холодной плиточной стене спиной. Руки все также пристально смотрел на нее, но был так близко, как никогда раньше. Они соприкасались лбами. Юи чувствовала, что дышит одним воздухом с ним. — Запах демонической крови просто сводит меня с ума, — выдохнул Руки. — Это лишний раз напоминает мне о том, что Вы станете прекрасным воплощением королевы, маленькая принцесса. Юи знала, что план эвакуации прямо у нее над головой. — Мне очень это льстит, сэр Руки, — сказала она, медленно поднимая руки вверх. — Вы подарили мне прекрасный танец. Я надеюсь, что мы встретимся в другом месте и в другое время и повторим этот вальс. А сейчас… Я вынуждена… Попрощаться с Вами. Она достала план эвакуации и выставила руки перед собой, сделав шаг вперед. В следующий же момент Руки упал в бассейн. По его взгляду явно было видно, что он этого не ожидал. Моя девочка, я так тобой горжусь! Даже у меня не хватило бы сил так долго притворяться перед ним ведомой дурочкой! Юи была приятна ее похвала. Она громко поблагодарила маму, пока бежала, следуя плану, по коридору в первых попавшихся резиновых тапочках и махровом халате.***
— …Я встречался с Хару меньше месяца, но дел натворить успел, — выдохнул Аято. — Она ведь… тихоней была и заучкой — вот ее и задирали некоторые типы. Я за нее вступился пару раз — она мне и призналась. Мы… Создавалось ощущение, что мы и не встречались вовсе. Всю мою башку занимал только тот самый важный матч, который я из-за тебя успешно провалил. А Хару… Она ведь любви, наверное, хотела… Внимания там, какого-нибудь, поддержки. Мы ведь с ней виделись уже после того, как я с тобой встречаться стал. Мне и так хреново было оттого, что у меня девчонку увел собственный брат, а она добила меня тем, что сказала, что, хоть я и хочу казаться безупречным, на деле меня ничто, кроме моего облика, моей «лучшести», и не заботит. И, черт возьми, она ж была права! Когда Хару мне изменила, меня больше заботило то, что подумают другие, когда узнают, что меня, всего такого типа лучшего, кинула девушка. Когда с тобой сошелся, я ж весь от счастья светился, потому что мне предложила встречаться сама Роу — самая популярная девчонка в школе, да мне же будут завидовать вообще все! Когда расстались в первый раз… — Это ведь я предложила тебе… — Но ты же, сука, видела, что со мной творилось! Я после этого неделю спать не мог и думал: «Какого ляда? Как я так умудрился облажаться? А вдруг у меня проблемы? Может, мне пора к врачу? Сука, если я пойду с этим к врачу, а другие об этом узнают, меня ж на смех подымут!» Понимаешь, и так со всем! Во всех отношениях! Эгоцетричный моральный урод — вот я кто! Джули вздохнула. — Ты в чем-то права, — продолжил Аято. — Хочется иногда, чтобы… ну, чтобы было как у всех. По-человечески. Чтобы не только глисты в заднице и бабочки в животе, а… ну не знаю… чтобы пожертвовать чем-то захотелось… чем-то серьезным… причем — искренне, без каких-то обиняков непонятных… Чтобы прям так, что смотришь, — он посмотрел на Джули, — и прям душа радуется, понимаешь? Чтобы тебе она всю жизнь по минутам пересказала, а тебе не то чтобы не насрать — тебе еще хочется. Чтобы ты шмотки ей свои давал, лишь бы она не замерзла, хотя сам в одних подштанниках ходишь. Чтобы она пришла к тебе с заявлением, что хочет научиться вязать крючком, а ты такой: «О! Тоже ведь всегда хотел научиться!» — и бежишь за ней. Вот у тебя было такое? Хоть раз? — Не-а. Ни с одним моим парнем. С подружками, возможно… — Вот и у меня только., — Аято перевернулся на спину. — М-да. Тяжело нам, моральным уродам, приходится. — Да уж, — произнесла Джули. — Но я так считаю: сколько форму ни меняй, суть не изменится, — Аято снова повернул на девушку голову. — Я — вампир, понятно? И никогда не перестану считать себя вампиром. Я живодер и кровосос — таким уж родился! И привычкам своим я изменять не буду! — Я уже поняла, — прошептала Джули. — Поняла, что с самого начала мы с тобой смотрели совершенно в разные стороны… Они немного помолчали. У Аято снова возобновилась тахикардия, ибо сил, чтобы разнести кровать и сломать наручники не прибавилось ни разу. Голову начали посещать уже откровенно депрессивные мысли, когда в дверь позвонили, а затем и постучали. — Джули? Это мама, — раздалась за дверью английская речь. — Я очень соскучилась, детка! Я привезла тебе твое любимое печенье! — Мам! — ответила ей внезапно покрасневшая Джули. — У тебя же есть свои ключи! Просто открой ими дверь и войди! Пожалуйста, быстрее! После недолгой возни дверь все же отворилась, и на порог вошла высокая женщина с короткой черной стрижкой. Явно крашеной. Яркие лиловые глаза уставились на происходящее с выражением замешательства. Честно говоря, Аято тоже был потерян не меньше. — Здрасьте, — то было единственное слово по-английски, которое он сейчас помнил. И хорошо. А то приветствие могло бы выйти и таким: «Здрасьте, я пока еще парень вашей дочери, но мы тут поговорили и, судя по всему, дело идет ко второму расставанию. Но вы не волнуйтесь, что я тут с голым торсом — я уже ухожу!» — Нет времени объяснять, — внезапно резво сказала Джули, косясь на наручники. — Просто найди от них ключи и дай их мне. Мы должны спасти одного человечка, а ты пока жди меня здесь. — Хорошо. Удачи. Странная у нее семейка. Хотя не Аято, конечно, об этом говорить. Наконец освободившись от железного обруча, он первым делом кинулся в комнату Юи. Худшие опасения подтвердились: ее похитили в пижаме и совершенно безоружную. Ну ничего, мы это так не оставим. Аято схватил кинжал, Джули — ключи от байка. — Ты знаешь, где она может быть? — спросил Аято, когда садился на мотоцикл Джули позади нее. — Догадываюсь, — бросила она, заводя мотор. Наплевав на все ограничения по скорости (действительно, кому они сейчас были нужны?), Джули петляла меж многоэтажек. Они проехали всего три квартала, когда увидели белое пятно, которое также петляло среди домов, будто заметало следы. — Блинчик? — Аято прищурился. — Блинчик! К тебе обращаюсь! Юи в шлепанцах, пижаме и махровом халате остановилась и обернулась на них. Аж смотреть больно! Завернуть бы ее в три одеяла и шапку сверху напялить, честное слово! — Аято. Джулия, — одними губами прошептала она и нырнула в подворотню. На вопросительный взгляд Аято Джули пожала плечами. Тогда он вздохнул, слез с багажника и пошел к своей немного странной спутнице. В руках он у нее обнаружил карту местности — интересно, где ж она ее взяла? А еще от нее пахло очень странно. — Это что… тофу? — скривился он, принюхиваясь и вспоминая одно из любимых блюд Джули. — Это было первым, что попалось под руку в магазине, где я взяла эту карту и масло, чтобы стянуть браслеты, которые раньше были наручниками, — смутилась Юи. — Знаю, пахнет просто ужасно, но мне нужно было скрыть свой запах. Еще в том почти пустом магазине я взяла такояки, но, кажется, они выпали из кармана халата… — Ты ж мое золото, — эта фраза вылетела из рта Аято совершенно непреднамеренно и ввела в ступор обоих. — А… А… Аято, п-почему т-ты с-сейчас н-на улице? — выпалила Юи. — С-Сейчас ведь день, и ты говорил, что больше никогда… — И че, надо было одну тебя там бросить? — нахмурился Аято. — Рихтеру оставить на растерзание? — Но я ведь выбралась… — Да, эволюционируешь на глазах… Как, кстати, тебе это удалось? Аято посмотрел на Юи пристально. Словами не передать, как рада она была видеть его. Ей даже удалось наконец-то выдохнуть. Но ненадолго. Все же радоваться еще рано. — Я обязательно расскажу тебе позже, — быстро проговорила она. — Сейчас мы должны бежать отсюда. Они очень быстро заметили, что я сбежала… — Эй, народ, — обеспокоенно прокричала Джули. — Сюда движется орда обращенных. Как мне с ними бороться? Как обороняться? — Сука, ни минуты покоя, — Аято сплюнул. — Джули, доставай гаечный ключ и прочие тяжелые приблуды, которые у тебя есть! Я сейчас буду! Так, теперь с тобой! — он снова повернулся к Юи. — Во-первых, держи шарф, а то на тебя даже смотреть холодно. Будь моя воля, отдал бы все, че есть, но драться в одних трусах как-то несерьезно… — Ты взял кинжал? — спросила Юи. — Естественно. Так, жди здесь и не геройствуй. Если к тебе кто-то полезет, кричи — я лично посажу этого ублюдка на кол. — Аято, но… — Посажу-посажу, не сомневайся, — Аято снова резко развернулся на Джулию и скривился. Пробормотав нечленораздельную ругань он схватился за голову. — Сакамаки, ну ты где там?! — закричала Джулия. — Да счас, счас! — воскликнул он, прислонившись к стене. У Юи снова бешено забилось сердце. Резко ей показалось, что у нее тоже заболела голова. — Что случилось? — спросила она будто испуганно. — Башка трещит, — ответил он. — И ноги еле ходят. Кокос, чтоб его! Кокосовая вода, точно! Аято сейчас невероятно слаб. Юи сглотнула. Как же так? Как же Аято будет сражаться в таком состоянии? А если он серьезно пострадает или даже… Юи замотала головой. Она не хотела даже допускать такой мысли. Сердце никогда не стучало с такой силой. Аято смог оторваться от стены и пойти. В голове у девушки крутились слова Руки. «Жертвенная невеста», «Метка»… О Всевышний, как же это страшно! Но страх ведь не сравнится с реальной угрозой? Какая же она трусиха! Аято сделал для нее столько всего, а она для него? Юи схватила Аято за одежду. — Моя кровь, — сказала она, впервые за долгое время называя вещи своими именами. — Выпей ее — и к тебе вернутся силы. Ее всю трясло. Но она знала, что это — лишь малое, что она может для него сделать. — У тебя че, совсем крыша поехала?! — показал Аято ожидаемую реакцию. — Если тебя волнуют условности, то я могу позже написать официальное согласие на твой укус. Меня вполне могут принять за вампиршу, — сказала Юи громче, чтобы не заплакать. — Насколько мне известно, ты еще не половозрелый вампир, поэтому никаких последствий от твоего укуса не будет. Выпей моей крови, я настаиваю. — Да при чем тут это вообще?! — вспылил Аято. — Ты у нас тут вообще-то крови боишься до чертиков, не забыла?! Вон, у тебя даже сейчас коленки дрожат. — Ты говорил, что демоническая кровь дает выпившему ее неведомую силу! Она сможет тебя вылечить, и это главное! — голос Юи дрогнул. — Если это будешь ты… я готова давать тебе кровь много-много раз. Столько, сколько тебе нужно. Пусть мне и страшно, но… Если моя кровь сможет помочь тебе, то мой нелепый страх — сущий пустяк. Еще с несколько секунд Аято стоял в раздумьях. Голос Джулии подгонял его. Наконец он резко вздохнул и сказал: — Ладно. Уговорила. Юи оголила левую сторону шеи, где стыдливо прятала укус Шу, и прислонилась к стене. Аято навис над ней. Его ногти царапали кирпичную стену. Он тяжело дышал. Юи старалась не дышать вообще. Она видела глаза, волосы, брови Аято, и понемногу животный страх отступал. — Это сильно больно? — только спросила она, когда Аято наклонил лицо к ее шее. — Не знаю. Я постараюсь аккуратно, лады? — ответил он хрипло. — Учитывай вот что: я могу слететь с катушек. Конкретно. Буду стараться, конечно, сдерживать порывы моей ненасытной кровососной души, но демоническая кровь, сама понимаешь. Я это к тому, что, если почувствуешь, что я слишком долго не отлипаю от тебя, не стесняйся и смело бей меня, кричи, отталкивай — в общем, делай все, чтобы я от тебя отстал, договорились? — Да, — одними губами прошептала девушка. — Ты можешь начинать. Сначала она почувствовала, как что-то щекочет ее шею. Но это было лишь затишье перед острой, внезапной болью укуса. Юи тихо взвыла и сжала плечи Аято. Жутко хотелось плакать, но она держалась изо всех сил. Она слышала, как глотает Аято, и как что-то теплое струится по ее коже. Должно быть, он знает намного больше, чем показывает. По крайней мере, анатомию. Ведь должен был он знать место, откуда выпить кровь так, чтобы ее было достаточно для насыщения и чтобы не навредить при этом ей. Этими мыслями Юи старалась отвлекать себя от этих звуков и странных ощущений. Она не знала, сколько простояла так, с закрытыми глазами. Однако вскоре у Юи закружилась голова. Сильно закружилась. — А… Аято, — она чуть сильнее сжала его плечи и слегка толкнула. — Хватит. Аято продолжал. — Аято, остановись, пожалуйста, — еще раз сказала она, продолжая отталкивать его. — Мне плохо. Она толкнула посильнее. Голова кружилась. Аято наконец оторвался от нее и посмотрел ей в глаза. Юи ахнула и побледнела. Он был весь в крови. Ее крови. Но не в этом суть. Красивые, будто ненастоящие зеленые глаза горели хищным блеском. — Я… Я., — Юи никак не могла договорить. Ей было жутко стыдно оттого, что она испугалась Аято по-настоящему. У нее подкашивались ноги. Она теряла сознание. Аято снова стал прежним. Он по-вампирски быстро поймал ее. — Тебе лучше? — слабо спросила у него Юи. — Да, — прошептал он. — Прости. — Чт.? Она не видела его лица. Не видела, с каким выражением он это сказал. Сказал ли он это действительно или ей просто показалось? «Прости»? Слово, совершенно ему не свойственное. Аято Сакамаки, который всегда считал себя везде и во всем правым, вдруг говорит «прости»? Почему? И чем Юи заслужила это, если он и вправду сказал то, что она услышала? Она не успела подумать об этом, потому как провалилась в беспамятство.***
Аято вышел к Джули, полный сил и энергии. Она, судя по всему, тоже не шибко устала. Как Аято понял это? Она впервые натянула на голову шлем и, дав газу, кинулась на своем байке напролом, давя обращенных, как котят. Тех, кто подходил к ней сзади, она лупила гаечным ключом. Ну вот, а разговоров-то было! Толерантность, терпимое отношение к людям, мир-дружба-жвачка — тьфу! — Что, пересмотрела-таки свои толерантные взгляды? — не удержался от насмешки Аято. Джули грозно зыркнула на него. — А что мне, ждать, когда они меня укокошат?! Его Вампирское Величество ведь не дождешься! — Я понял твою претензию, Роу, — Аято вытащил кинжал. — Сейчас разберемся по-быстрому. Джулия Линда Роу почти не оставила ему работы. Обращенные лежали на земле и, казалось, молили о пощаде. Конечно, они ведь узрели, какую дичь может творить это розоволосое нечто. Страшно даже представить, что было бы, будь Джули нормальным вампиром, пьющим ИЗК. Аято покончил с этим быстро. Всего десять ударов кинжалом. Видимо, политика Юи в запутывании следов сработала и некоторые все-таки потеряли ее. Он посмотрел в подворотню. Юи все еще была там, укрытая его курткой. Он выдохнул с облегчением. — М-да, тяжко тебе наверное с ней приходится, — сказала Джули, прислонившись к своему мотоциклу. — Такое ведь… Не в первый раз случается, да? — Это ей тут жесть как тяжело, с ее-то фобией, — сказал Аято. — Знаешь, Роу, она дала мне выпить своей крови. — И ты серьезно выпил? — Да! Господь, я себя сейчас таким ублюдком чувствую! Я еще и увлекся к тому же, а она тупо меня испугалась и грохнулась в обморок! — Аято немного помолчал. — И знаешь… Когда она вытаращилась на меня, как кролик на удава, я вдруг… по щелчку как будто бы… резко захотел перестать пить кровь вообще. Перейти… не знаю… на шпинат, ибо кокос уже на дух не переношу! Чтобы она больше не смотрела на меня… так. Но теперь это желание, похоже, пропало. И нет, я все еще не хочу становиться человеком. Просто на какой-то уебски малый миг я перестал быть моральным уродом и захотел с тобой этим поделиться. — Ты начал меняться, Сакамаки. Давно уже начал, хотя можешь этого и не замечать, — вздохнула Джули. — Ты ведь узнал о том, что в этой человеческой девушке находится сердце твоей матери, почти сразу, правда? И все равно не бросил ее. Ее интересы для тебя важны так же, как и твои собственные. Ты знаешь, чего она боится, о чем думает, о чем мечтает. Вы говорите всегда. Постоянно. И тебе всегда есть, о чем с ней поговорить. Заметь: ты почти перестал говорить о себе в третьем лице. Сейчас ты моральный урод лишь где-то на семьдесят пять процентов. — Так ведь это все блинчик со своими разговорами про церковь. Она разве не донимала тебя заповедями? — Донимала, но дело не в них. Не только в них, — Джули погрустнела. — Я все еще не хочу считаться с чьим-либо мнением. Мне все еще плевать на то, что заботит вас двоих, если это не касается меня. И я все еще не хочу этого менять… — …Соболезную, — немного помолчав, сказал Аято. — Быть может, ты права и становление человеком действительно тебе поможет. Вот только не нужно искать для этого компанию. Эдак ты рискуешь никогда ничего не добиться. Это так, чисто мое мнение. Джули усмехнулась. — И что же получается? — спросила она. — Это конец? — Да. Конец, — ответил Аято после недолгих раздумий. — Любить, Джули, надо не задницей, а чем-то другим. Явно чем-то другим. — Золотые слова, — изрекла девушка. — Этим ты хочешь сказать, что у нас не было будущего с самого начала? Что все это было зря? — Я стремался сказать, что люблю тебя, даже самому себе. Это не дело. Так что да — будущего не было, — ответил Аято. — Но все точно было не зря. Если бы не ты, то я бы никогда и не понял тех вещей, которые только что сказал. И., — он посмотрел в сторону Юи, — может, и не стал бы с ней тусоваться никогда. Джули шмыгнула носом. — Ну что же. Спасибо тебе, что ли, — сказала она. — Благодаря твоей наглой роже я тоже поняла очень многое. Передай моей куколке, что мне очень жаль. И что я прощаюсь. — Улетаешь на родину? — Угу. С мамой. Здесь меня уже, как видишь, ничто не держит. Тебя хотела с собой взять, но не судьба. — Кстати, как твоя маман смогла прилететь? Джули изогнула бровь. — Ты серьезно думаешь, что Джиллиан Роу, в широких кругах ныне известная как Луиза Беннет, — востребованный научный сотрудник, жена Роберта Роу — владельца крупной фирмы — не сможет долететь из Уэльса в Японию за своей любимой и единственной дочуркой? — спросила она. — Понял. Вопросов нет. — Да, и., — Джули почесала в затылке. — Я вроде как виновата перед вами, поэтому лови, — она кинула Аято связку ключей, — мой прощальный подарок. За счета не переживайте — если что, папочка за все заплатит. — Ты серьезно? — Аято таращился на ключи от квартиры, как баран на новые ворота. — Да. Быстрей клади их в карман, пока я добрая, — сказала Джули. — А то как представлю, что ты снова будешь таскать мою Мэри по подвалам… Фу, мерзость! Хорошо заботься о моем гнездышке, слышишь? — Угу. Не ори на всю улицу. Джули отошла от мотоцикла. — Могу я… рассчитывать на прощальные обнимашки? — спросила она, раскидывая руки. — Без интима. Просто… как двое нормальных вампиров… — Ну давай. Они обнялись. Джули всхлипнула. — Ты чего? — Я не плачу. Просто простыла. Аято хмыкнул. Сентиментальное розоволосое нечто, да уж. — Удачи тебе с ней, — прошептала Джули. — Буду держать за вас двоих кулачки. — Чего? — Ничего, — Джули отстранилась и села на мотоцикл. — Я поеду вперед, с мамой пообщаюсь, вещи соберу. А вы тут решайте свои вопросики и догоняйте. — Понял. Джули завела мотор. — Ну… пока, — сказала она. — Пока, — сказал Аято облаку выхлопного газа. Он вздохнул и отправился к Юи. Она сидела на земле, укрытая его ветровкой. Все еще без сознания. Оно и понятно. Анемия, стресс — это вам не шутки. Аято сел, прислонившись к кирпичной стене напротив нее. Он решил посидеть так немного и просто посмотреть на нее. Если она не очнется — тогда он понесет ее домой. Ноздри все еще щекотал запах крови. Дурень, надо же найти пластырь и заклеить ей укус! Живо брать ее на руки и не ждать! Юи что-то промычала и открыла глаза. Аято тут же замер. Он вспомнил, какими глазами она посмотрела на него перед тем как потерять сознание. Хоть сейчас она смотрела на него так же, как и обычно, ему все равно было жутко… страшно? Страшно, что она снова испугается. — Как себя чувствуешь? — спросил он, убирая руки и кинжал за спину. И почему нельзя спрятать клыки, как кошка когти?! — Голова немного болит, — ответила девушка. Ее голос всегда был таким? Хочется слушать его вечно. — Встать и пойти сможешь? — снова спросил Аято. — Думаю, да. Аято встал и подошел к ней. Не слишком близко. На расстояние вытянутой руки, если быть более точным. Этого расстояния было достаточно, чтобы дать Юи кинжал. Обязательно ручкой к ней. — Я пойду вперед, — сказал он. — А ты вставай и догоняй. Нам нужно купить тебе клюквенный сок и пластыри. С кинжалом тебе, наверное, будет поспокойнее, если почувствуешь от меня угрозу. Юи ахнула, но все же приняла кинжал. Аято развернулся. Он старался идти медленно, чтобы Юи могла спокойно идти за ним. Черт, ей же наверное тяжело идти. Голова кружится, ноги подкашиваются, вся фигня. Ну вот зачем, зачем он согласился выпить у нее кровь?! И она та еще дурында! Ей, такой худой и бледной, только анемии для полного счастья не хватало! Дебил, скот, паразит, ну что ж это такое! Юи дотронулась до его руки. Аято чуть не отпрыгнул от нее. — Аято, прости меня, — она всхлипнула. — Я… Я действительно тебя испугалась, но… Я не хотела этого, правда. Я не боюсь тебя. Я доверяю тебе. Я абсолютно не считаю тебя угрозой. — Не извиняйся. Ты имеешь полное право бояться, — почему-то Аято стало очень плохо от ее слов. — Я ж чуть всю кровь у тебя не высосал, дурында! — Все так. Я не отрицаю, — сказала Юи. — Но… ты ведь вампир. Тебе необходимо пить кровь так же, как мне есть и пить. Я понимаю это. И я принимаю это. Поэтому… можно я буду идти рядом с тобой? — Да. Аято сказал это будто в трансе. Его одолевали разнообразные мысли и ощущения. И сейчас, когда Юи шла рядом, осторожно и деликатно касаясь его руки, он понял главное: он хочет больше никогда не допускать даже мысли о том, чтобы выпить ее крови, даже если будет сильно голоден.***
Когда они вошли в квартиру Джулии, она уже была абсолютно пуста. — Значит, она оставила ее нам? — спросила Юи, будучи уже в курсе всего произошедшего. — Ага. Расщедрилась перед отъездом, представляешь? — сказал Аято, осматривая почти пустые апартаменты. Юи занималась тем же. — Если тебе нужно погрустить о вашем расставании в одиночестве или вместе со мной, только скажи, — вдруг произнесла она. Аято хмыкнул. — Не, мне пока без надобности, — сказал он. — Наверное, погрустить захочется только когда спать лягу. Но я с этим и один справлюсь. — Ясно, — ответила Юи, осматривая кухню. В раковине остались стоять две кружки. Насколько же Джулия спешила? Юи взглянула на стол. На нем стояла плотно закупоренная баночка — миллилитров сто пятьдесят, не больше. Жидкость в ней была абсолютно прозрачная. Юи осмотрела ее, поднеся к солнцу. Никаких составов, сроков годности или условий хранения. Лишь небольшая надпись латиницей на белой этикетке: «Jillian».