Видит Мерлин, она не хотела, чтобы так все обернулось. Портить праздник совсем не входило в ее планы, и совесть еще долго будет грызть Гермиону за то, что она не смогла сдержать свои эмоции и чувства.
Фраза вырвалась до того, как мозг осознал, что творит язык.
В последнее время несдержанность стала входить у нее в привычку.
Сначала она сказала Малфою про духи и то, что он вкусно пахнет, теперь заявила про развод.
Возможно, она просто сильно устала на работе и ей срочно нужен отпуск. Но сказанных слов назад не вернуть. Придется решить этот вопрос прямо здесь и сейчас, в окружении огромной семьи Уизли.
При всех.
Именно этот аспект причинял ей почти физическую боль. Она чувствовала себя идиоткой. Клоунессой на арене цирка, показывающей свое грязное белье многочисленной публике. Но назад пути не было.
Уже нет.
— Рон, я с тобой развожусь! — еще раз, но уже уверенно и без пауз отчеканила Гермиона, смотря прямо в лицо своему пока еще мужу.
— С кем? — растерянным и глухим голосом уточнил он. Глупо моргнув и выпучив глаза, он с надеждой посмотрел на Гарри, будто искал в его взгляде ответ на свой собственный вопрос.
На лице Поттера была написана только горькая досада. Никакого удивления оно не выражало. Он подозревал, что рано или поздно это случится. Видел зреющее решение о разрыве отношений в душе Гермионы каждый раз, когда она рассказывала о семейной жизни. Но старался не вмешиваться. Надеялся на лучший исход. Его друзья — сильные личности, они должны были справиться со своими проблемами. Так он думал, но ошибался.
Гермиона, наблюдавшая за этой картиной, вспомнила школьные годы.
Во время занятий, если Рон не знал ответ на заданный профессором вопрос, в панике начинал смотреть на друзей. Одними глазами, прося их о помощи. Так было и сейчас. Только с одним маленьким «но» — они были не на занятии в школе. Это была жизнь.
Их семейная жизнь.
В которой Гермиона ставила жирную точку.
— С тобой, идиот! Она разводится с тобой! И правильно делает! — Джинни первая из собравшихся родственников не сдержала эмоций и нарушила давящую тишину своим возмущением, не обращая никакого внимания на Молли, которая, присев на диван и тихо охнув, схватилась за сердце. — Ты совсем из ума выжил? Ты что ей сейчас подарил?
Гермиона с благодарностью посмотрела на Джинни, которая, сурово подперев бока руками, свирепо взирала на Рона.
После завершения войны она стала самой близкой подругой Гермионы. Опорой и моральной поддержкой. Полной ее противоположностью, но такой родной. Их взрослая дружба зародилась в трудный для Гермионы период жизни.
В тот момент она старалась вернуть память родителей. Возникли непредвиденные осложнения. Воспоминания восстанавливались лишь на короткий период, а затем опять исчезали. Процедура повторялась снова и снова. Гермиона была в отчаянии, во всем винила себя и практически ни с кем не общалась, даже с Гарри и Роном, которые все свое время уделяли подготовке к службе в Аврорате.
Два долгих месяца Джинни жила с ней в Австралии, обивая пороги известных волшебных больниц мира и постоянно перемещаясь между странами с помощью портключей. Пока, наконец, разум родителей не стал окончательно стабильным и они не вернулись все вместе в Британию.
И сейчас рыжая бестия в очередной раз оказывала ей необходимую помощь: высказывала то, что сама она не могла произнести.
Прижав руки к груди и приняв защитную позу, Рональд недобро переводил взгляд с Гермионы на Джинни. Эмоции на его лице стремительно менялись, как картинки в калейдоскопе: осознание всего сказанного, отрицание ситуации в корне, а после его накрыла большая волна гнева. Он искренне негодовал.
— Вы совсем охренели тут? С каких пор золотые украшения — это плохой подарок? — Рон закипал все сильнее, источая вокруг себя едва прикрытую злость. — Вы хоть знаете, сколько денег я за него отдал? Мне пришлось целый месяц работать у Джорджа в магазине. Выполнить сотню его поручений! Из-за этого я пропустил по радио трансляцию десяти матчей по квиддичу! Затем обошел кучу ювелирных магазинов, пока не нашел то, что хотел. Менял галлеоны на магловские фунты! А теперь вы говорите, что я облажался? — оскалив зубы, Рональд закончил свою пламенную речь, ткнув пальцем в поблескивающую золотую птицу.
Прежде чем ответить на его выпад, Гермиона огляделась по сторонам.
Джорджа и Анджелины не было в гостиной, они увели сыновей Поттеров подальше от разборок. Сам Гарри, понуро опустив голову, разглядывал узор ковра под своими ногами. Артур застыл с дрелью в руке, держа ее на манер пистолета, и откровенно не понимал, что сейчас происходит в его доме. Молли тихо рыдала, продолжая прижимать ладони к груди и делая судорожные вздохи. Флер, сидя на диване в объятиях Билла, нервно теребила передник. Чарли шептал что-то на ухо Мэри, скорее всего убеждая ее в нормальности всех членов его семьи, но, судя по выражению лица девушки, делал это весьма безуспешно. Джинни, крепко сжав руки в кулаки, пыталась совладать с собой. Один лишь Перси чувствовал себя комфортно, расслабленно сидя в кресле и любуясь новым дорогим пером, которое получил в подарок от Билла.
— Рон! Да пойми ты уже! Дело же не только в проклятой курице… — заговорила наконец Гермиона, вернув взгляд к лицу супруга.
— Нет уж, постой! — возмущенно перебил Рон, приблизившись к ней. — Так чем все-таки плоха курица?
— Да всем! — повысив голос, ответила Гермиона, вытянув руку перед собой и ладонью определив дистанцию, ближе которой ему нельзя подходить. — Я даже не знаю, с чего начать! — набрав полную грудь воздуха и собравшись с мыслями, ровным голосом она продолжила: — Во-первых, я глава целого отдела в Министерстве. Как я могу появиться перед подчиненными с болтающимися жареными окорочками на шее?
— Ну, носи его дома, когда мы вдвоем, — снова прервал он супругу и с раздражением пнул нижнюю ветвь ели.
— Во-вторых, — проигнорировав его предложение, она продолжила: — Я не люблю курятину! Если бы ты хотел порадовать меня украшением в виде еды, то купил бы тогда жареную рыбу, но за столько лет брака ты не смог выучить мои предпочтения! В-третьих, я не люблю желтое и розовое золото. Я ношу белое. Серебро тоже сгодится. И я говорила тебе об этом раз пятьдесят. Но ты настолько эгоист, что даже не пытался никогда…
Ее голос сорвался, и Гермиона замолчала. Устало присев на край столика, стоявшего рядом с елью, и отложив несчастную коробочку с кулоном подальше от себя, она спрятала лицо в ладони.
Воспользовавшись паузой в разговоре, Джинни, громко фыркая и глядя в потолок, проговорила:
— Ну да-а-а, — нараспев протянула она. — Пока другие девушки носят дорогие украшения гоблинской работы с драгоценными камнями, героиня войны, красавица и глава отдела должна разгуливать с едой на шее. Шикарно… Просто блеск!
— А тебя никто не спрашивает! — рявкнул Рон, не глядя на сестру. — Модная ты наша!
Через мгновение, взяв себя в руки и опустив их на колени, Гермиона, грустно улыбнувшись, тихо добавила:
— Рон, курица — это лишь видимая вершина айсберга. Наши семейные проблемы более глобальны. Если я начну перечислять их все, это затянется до утра. Я правда устала и больше так не могу. Я хочу развод и надеюсь, ты найдешь в себе силы закончить брак красиво. Сможешь остаться со мной в дружеских отношениях.
Договорив, она сделала крошечный шаг навстречу мужу и легонько коснулась воротника рубашки. Его руки подрагивали. Он был бледен, веснушки ярко выделялись на коже. Зло сощурив глаза, он отшатнулся от ее прикосновения. Свирепо осмотрев с головы до ног Гермиону, сквозь зубы Рон процедил:
— Засунь себе свою дружбу знаешь куда?
— Рон! Не смей! — Гарри оторвал взгляд от нелепого узора на ковре. Глаза под очками угрожающе сверкнули, когда он посмотрел исподлобья на друга. — Даже не думай! Я не потерплю.
Гарри не повышал голос. Ему это не требовалось. Он был мягкой силой, но пригвождающей к полу любого, кто с ней столкнется. Стальные нотки, появившиеся в его голосе после битвы с Волдемортом, оказывали на окружающих сильный и устрашающий эффект. Рон судорожно сглотнул слюну и заодно с ней все имеющиеся у него возражения.
— Да пошли вы!
Сделав шаг в сторону и зло пнув зеленую шкатулку, приготовленную Гермионой для него, он резко развернулся на каблуках и пулей вылетел из комнаты.
— Ронни! Куда же ты, сынок! Вернись!
Молли Уизли, захлебываясь рыданиями, подскочила с дивана и, протягивая руки вперед, побежала вслед за сыном.
— Счастливого Рождества! — вернувшись в комнату, Джордж постарался разрядить обстановку. — А что произошло с нашим маленьким любителем куриц? Он чуть не снес меня на улице. Бежал из дома, как Долорес Амбридж от кентавров.
— Он трансгрессировал! Я не успела ничего ему сказать, — запыхавшись и с трудом переведя дух, устало произнесла Молли, стоя в дверном проеме и наспех вытирая мокрое лицо тыльной стороной ладони. — Джордж, милый, ты с ним поговорил?
— Да. Точнее, нет. Он мне просто прокричал, чтобы я передал… — обдумывая каждое слово, Джордж запнулся. — Там было нецензурное выражение, но, как я понял, речь шла о Гермионе и вещах. Скорее всего, что за ними он позже кого-нибудь пришлет.
— Мой мальчик! Куда он пошел?
Ох, Мерлин всемогущий! Лишь бы Рональд не наделал глупостей!
Молли вернулась к дивану. Упав в объятия Артура и сотрясаясь всем телом, она зарылась лицом ему в грудь, на Гермиону даже не взглянув. Если не считать приглушенных всхлипываний, в помещении опять воцарилась гнетущая тишина.
Джинни подобрала отлетевшую в угол шкатулку, смахнула с нее прилипшие соринки и, подойдя к Гермионе, крепко обняла ту за плечи.
— Не переживай, все будет хорошо! — тихо прошептала она в макушку, убирая челку подруги со лба. — Иди сейчас домой. Тебе нужно побыть одной и все хорошенько обдумать.
— Джинн, спасибо большое. Я даже не знаю, что делала бы без тебя!
— Спокойно бы жила без походов со мной по сексшопам, — пошутила та, лукаво подмигивая и улыбаясь, стараясь увести мысли Гермионы подальше от событий последнего часа.
— Ну и заварила же ты кашу! — к ним бесшумно подошел Гарри. — Ты как?
Гермиона на минуту задумалась над этим вопросом. К удивлению, она чувствовала на душе покой и легкость. Будто скинула давящее ярмо с шеи.
— В порядке, Гарри, спасибо. Я хочу домой, — Гермиона еще раз окинула взглядом всех собравшихся. — Ощущаю себя тут лишней.
— Может, отправишься к родителям?
Гермиона благодарно сжала его руку в своей ладони.
— Я была у них уже сегодня утром, не хочу их сейчас тревожить.
— Давай я тебя провожу? — заботливо предложил Поттер.
— Спасибо, не стоит. Я хочу побыть одна. Трансгрессирую в центр Лондона, а оттуда пешком прогуляюсь до квартиры. Обожаю город в это время года. Оставайся с семьей. Ты нужен здесь.
Гермиона обняла друзей. Оставалось сделать самое сложное. Преодолеть чувство неловкости и поговорить с Артуром и Молли. Каждый шаг до дивана, на котором они сидели, давался тяжелее предыдущего.
— Мистер и миссис Уизли, я, пожалуй, пойду. Извините за случившееся. Я не хотела портить вам праздник.
— До скорого свидания, дорогая. Спасибо за подарок, — Артур доброжелательно улыбнулся, кивнув ей, и погладил руку Молли, которая, никак не отреагировав на слова девушки, продолжала плакать на его груди, спрятав лицо в бордовый свитер.
Помахав всем на прощание, Гермиона быстро вышла из комнаты, на ходу хватая пальто и сумку, торопясь поскорее выбраться на улицу и покинуть дом, который весь последний час душил ее своими стенами. Сделав первый вдох морозного свежего воздуха, она почувствовала, что дышит свободой. Пьянящей, головокружительной. Но такой чистой. Гермиона не знала, как и чем будет жить, но неизвестность ее не пугала.
***
Открыв дверь квартиры и скинув вещи на вешалку, Гермиона взяла на руки своего полуниззла, радостно встретившего ее у порога. Она вернулась позже запланированного, гуляя по нарядному городу до позднего вечера. Питомец успел соскучиться и проголодаться.
— Глотик, хочешь, расскажу тебе новость? Твоя мама сегодня неожиданно сошла с ума и порвала отношения с папой Роном, которого ты так недолюбливаешь. Теперь ты снова станешь Живоглотом Грейнджер, — целуя его в лоб и тихонько посмеиваясь, она прошла в гостиную, взмахом палочки зажигая свет.
Достав из холодильника бутылку красного вина и коробку любимых шоколадных конфет, она расположилась в уютном кресле у окна, наслаждаясь видом на ночную Темзу, обильно подсвеченную фонарями. Уплетая лакомство, Гермиона не сразу заметила стучавшую в окно министерскую сову.
Внутри невольно все сжалось от чувства тревоги. Рука с бокалом задрожала. Служебное письмо в рождественский вечер — не самый приятный сюрприз.
«Что же могло случиться? Неужели Рон и правда натворил глупостей?»
Сова настойчиво продолжала бить клювом в стекло, с укором смотря на растерявшуюся волшебницу.
Отворив наконец окно и запустив птицу, Гермиона долго не могла отвязать трясущимися пальцами письмо. Когда злосчастная бумага оказалась в руках, живот от нервов уже скрутило узлом. Конверт был бледно-фиолетового цвета с печатью министра магии. Разорвав его за секунду, она быстро прочитала текст, написанный официальным служебным шрифтом.
«Уважаемая Гермиона Уизли, информируем вас, что двадцать шестого декабря в десять часов утра в кабинете министра магии будет проведено срочное совещание.
Дело безотлагательной важности.
С уважением, министр магии Кингсли Бруствер».
Ниже рукой Кингсли было приписано
«Гермиона, с Рождеством! Извини за испорченные каникулы, но завтра ты очень мне нужна».
Судя по прыгающим буквам и двум кляксам, он писал торопливо, при этом сильно нервничая.
«Что же все-таки случилось?» 
