***
Драко ждал ее в вестибюле отеля. Непринужденно расположившись на диване и закинув ногу на ногу, он вел светскую беседу с Кристен. Эффектная блондинка в красном деловом костюме периодически заливалась смехом, похожим на звон колокольчиков, и с восхищением взирала на довольного собой Малфоя. Выйдя из лифта и узрев эту картину, Гермиона замерла в нерешительности. Двери мягко сомкнулись, и кабина плавно поехала вверх. Но Грейнджер продолжила стоять на месте, не понимая, как поступить дальше. Потому что в этот момент Кристен тесно прижалась к Малфою и зашептала ему что-то на ухо, вдавив того аппетитной грудью в бархатную спинку, кокетливо проводя указательным пальцев по его коленям. Этот момент длился всего мгновение. Малфой мягко коснулся локтя девушки и отстранился, снисходительно улыбнувшись в ответ на ее кричащий и такой вызывающий флирт. Стальной взгляд заметался по холлу и моментально выцепил застывшую Гермиону. Драко имел бесстрастный и ледяной вид. Факт того, что Гермиона стала свидетельницей того, как Кристен пыталась задушить его своим декольте, ничуть не смутил Малфоя. Галантно склонив голову, он простился с администратором отеля и широким шагом направился в сторону нахмурившейся Гермионы. «Тупая курица и надутый индюк». Грубые слова пронеслись в ее мыслях галопом, поразив внезапной враждебностью. Необычайно едкое раздражение наполнило душу. Это чувство выбивало из колеи и одновременно с этим действовало отрезвляюще. Оно было незнакомым. Гермиона постаралась абстрагироваться от глупо улыбающейся блондинки и разложить новое для нее переживание на составляющие, проанализировать его природу. — Отлично выглядишь, Грейнджер, — осмотрев ее с головы до ног, заключил Малфой, мимолетно задержав внимание на голых участках тела и вырвав Гермиону из пелены раздумий. Она понимала, что нужно поблагодарить Драко за комплимент, но не могла. Грейнджер не чувствовала себя комфортно в одном из вечерних нарядов Джинни. Шелковое синее платье было слишком узким и чересчур коротким, едва достигая середины бедра. Туфли на тонкой шпильке имели неудобный высокий подъем. Подойдя вплотную, Драко насторожился, заметив выражение ее лица. — С тобой все в порядке? — с подозрением в голосе поинтересовался он. — Да. Просто не хочу мешать твоим новым планам, — холодно сказала Гермиона, расправив плечи. Драко на мгновение растерялся. В его взоре засветилось искреннее непонимание. — Ты о чем? — О Кристен! — возмущенно прошипела Гермиона, оглядываясь по сторонам. Она не хотела, чтобы кто-нибудь стал случайным свидетелем их разговора. Малфой удивленно вздернул брови и прищурился, оценивающе взирая на нее. Он задумчиво молчал, и казалось, что этот безмолвный момент тянулся бесконечно. — Грейнджер, ты что, ревнуешь? — наконец спросил он хрипло. Так, словно его настигло озарение. — Что? — воскликнула Гермиона, не веря тому, что услышала. — Ты с ума сошел? — ее голос сорвался с откровенной злости на смущение. — Ты точно ревнуешь! — утвердительно протянул Малфой, расплываясь в самодовольной ухмылке. — Не стоит. Идем. Взяв ее под локоть, он мягко, но настойчиво потянул Гермиону к вращающейся двери отеля. — Малфой, не льсти себе! Если эта глупая девица стелется перед тобой, это не значит, что… все такие. Ты отвлек меня от важной работы, ввел в заблуждение, а сам переключился на Кристен… Естественно, я возмутилась, — на ходу объяснила она, делая много пауз, тщательно стараясь подобрать слова. Немного робко скользнув взглядом по профилю Драко, Гермиона увидела, что его губы расплылись в хитрой улыбке, проявив едва заметные лучики морщинок по краям глаз. — Скажи спасибо Поттеру за это представление, — бросил Драко, переводя все в шутку. — Что? Какое отношение Гарри имеет к этой вульгарной особе? — недоуменно спросила Гермиона, не понимая логики. Малфой иронично хмыкнул и, убрав руку с локтя и коснувшись кончиками пальцев ее талии, легко направил в медленно движущийся стеклянный барабан. Гермиона вздрогнула от неожиданного контакта. Даже сквозь прохладный шелк платья она чувствовала пронизывающее тепло его кожи. Пульс участился, и здравый смысл вынудил сделать шаг вперед, поспешить отстраниться. — Спасибо, но ты не ответил, — с укором сообщила Гермиона, спустя мгновение переведя дух. Голос прозвучал уверенно. В последнее время она так часто прятала смятение за ментальными стенами, что контролировать связки становилось так же просто, как дышать. — Этот олень не подарил цветы Кристен, и она решила получить их силой, — лениво протянул Малфой, убрав нависшие на лоб волосы, выбившиеся из прически от натиска блондинки. Гермиона поджала губы, чувствуя, как сердце заколотилось от раздражения. Они оказались на улице. Вечерний воздух неприятно холодил оголенные участки тела, и легкие порывы ветра быстро остудили разгоревшееся негодование. — Гарри не олень! Он сразу предупредил, что не будет этим заниматься. Сдержал обещание, в отличие от тебя! — укор сочился в каждом слове Гермионы. Изогнув бровь, она с вызовом посмотрела на Малфоя, стараясь задеть его сильнее. — Ну конечно, — ставя под сомнение утверждение Гермионы, бархатным тембром произнес Драко. — Теперь я не буду надеяться на Поттера. Сам отправлю цветы и шампанское от его имени, — с коварным выражением он приподнял уголки губ. Снова коснувшись локтя Гермионы, он задал направление к стоящему под раскидистой пальмой черному Мерседесу представительского класса. — Почему не от своего? — Не хочу давать ложных надежд на свой счет, — Драко равнодушно пожал плечами. — Не люблю навязчивых женщин. Пусть бегает за Поттером. Возникла томительная тишина, которую заполнил низкий шум мотора. — Добрый вечер! — бодро поприветствовал их водитель в черном, как ночь, костюме и такого же цвета рубашке. Сверкнув белозубой широкой улыбкой, он открыл перед ними двери автомобиля. Малфой сдержанно кивнул и галантно подал Гермионе руку. Она задумчиво смотрела на раскрытую ладонь Драко несколько секунд. Если соблюсти правила хорошего тона и принять предложенную помощь, то контакт с его теплой кожей снова собьет сердце с ровного ритма, а разум погрузит в размышления о том, чего она хочет и почему тело реагирует на прикосновения Малфоя. Отвернувшись и избежав его взгляда, Гермиона аккуратно села в кресло без посторонней помощи. Она понимала, что действует неправильно и даже странно, усложняет шаткое равновесие, но поступить иначе не могла. Драко закатил глаза, но ничего не сказал. Будто не был удивлен, а наоборот, ожидал подобной реакции. Едва различимо покачав головой, он быстро обошел такси и расположился рядом. Автомобиль мягко развернулся и практически бесшумно покатил прочь от территории отеля. — Куда мы едем? — стараясь разрядить неловкую атмосферу, поинтересовалась Гермиона. — К пирамидам. Надоело рассматривать их только с балкона. Ты раньше была в Египте? — Нет. А ты? — Два раза. Но никогда не ужинал у подножия пирамиды Хеопса. Гермиона слушала, впитывая каждую его фразу, и ей впервые действительно было интересно узнать факт из жизни Малфоя. Повисла тишина. Она не звенела, не угнетала, не отдавалась грохотом в артериях. Она просто была комфортной. Кондиционер в машине создавал теплые потоки воздуха, даря ощущение уюта. Шелк перестал холодить кожу. Из колонок полилась незнакомая, спокойная и размеренная песня. Глубокая, вибрирующая манера исполнительницы убаюкивала и уносила Гермиону на своих волнах, заставляя сердце трепетать. Каждое слово, каждый звук манил и проникал во все уголки сознания, окутывая смыслом. …You try to ignore them, Cause you want more, Why?.. Гермиона давно усвоила — живя в мире магии, невозможно было скептически относиться к знакам. Ничего не являлось случайным — все имело скрытое значение. И тот факт, что строчки песни намекали на ее собственные мысли и эмоции, вызывал в душе безотчетное чувство тревоги. …You want more, Why? You want more, Why? Cause you want more… Чтобы отвлечься от своих метаний, Гермиона переключила внимание на дорогу. Расстояние до пирамид было небольшим, всего полмили. Их отель находился на окраине Каира, в долине Гизы, но даже этого непродолжительного пути оказалось достаточно, чтобы на Гермиону снизошло откровение. Каир расцветал в темное время суток. Ночь маскировала все минусы города, так сильно приметные днем. Она скрывала пыль, витавшую в воздухе, делала незаметным мусор на обочинах и тротуарах. Улицы облачались во тьму и становились таинственными и коварными. В черное низкое небо впивались подсвеченные золотые минареты красивых мечетей. Бродячие кошки во мраке не выглядели тощими и голодными. В тенях старых стен они виделись божественными, грациозными. Истинными правителями этих мест. Каир казался волшебным, непостижимым, полным загадок, одну из которых Гермионе только предстояло разгадать. — Мы прибыли, — низкий голос Драко вырвал ее из задумчивости. Они подъехали к ярко освещенному одноэтажному зданию в непосредственной близости от пирамид. Дальше располагалась только пустынная местность. Водитель поспешил открыть перед Гермионой дверь и, вежливо улыбнувшись, подал ей локоть для опоры. Благодарно склонив голову и невесомо коснувшись ткани его костюма, она выбралась наружу. Тонкие каблуки ступили на неровную, мощеную булыжником дорожку. За спиной Гермиона услышала короткую усмешку Малфоя и его тихие слова, сказанные между прочим: — Ну конечно. Двигатель автомобиля глухо зарычал, и черный Мерседес, спешно тронувшись с места, скрылся за поворотом. Ко входу в заведение вела аллея из ярко цветущих бугенвиллей. Негромкая спокойная восточная музыка звучала из колонок, подвешенных к сверкающей вывеске на арабском языке. — Альсахраа, — бархатным тоном мягко прочитал Малфой. — Пустыня, — Гермиона знала перевод. Вычитала в одной из книг про Сехмет.***
На входе их встретил молодой администратор в традиционном костюме фараонов Древнего Египта. Мускулистое тело покрывала белоснежная набедренная повязка — схенти, — ярко выделяющаяся на смуглой коже. На широких плечах красовалось массивное голубое ожерелье-воротник. Голову покрывал клафт с золотым обручем в виде змеи. Густо подведенные черным карандашом глаза лукаво сверкали в приятном полумраке. Гермионе показалось, что она попала в другую эпоху, и, улыбнувшись необычному ощущению, глубоко втянула воздух, пропитанный благовониями, которые тлели на расписных подставках. Покачиваясь в такт звучавшей лютни, египтянин проводил Драко и Гермиону к забронированному месту и незаметно удалился, оставив их вдвоем. Гермиона осмотрелась. На небольшой, заставленной белыми акациями террасе находился всего один стол — их. На полу горели матовые свечи в тяжелых медных шандалах разной высоты, под потолком приглушенно переливались лампы, из динамиков лилась та же чарующая мелодия, что и в фойе. Малфой отошел к кованым перилам оценить открывшийся вид. Беззвучно, одним лишь взглядом пригласив Гермиону присоединиться к нему. Прохладный ночной ветер вызвал волну мурашек по телу Гермионы, когда она приблизилась к ограждению. Чтобы избавиться от ощущения зябкости, она решила воспользоваться палочкой. Запустив руку в сумочку и обхватив древко, невербальным способом наложила согревающие чары, и приятное тепло тут же разлилось по практически обнаженному телу. Больше ничто не омрачало вечер. Они стояли и молчали. Казалось — вечность. Когда перед глазами находилась такая очевидная красота, любые слова являлись бессмысленными и пустыми, ничего не значащими. Гигантские подсвеченные сооружения вызывали в душе Гермионы священный трепет. Подобное благоговение она испытывала лишь один раз. Когда на берегу большого Черного озера впервые в жизни увидела гигантский замок, расположенный на вершине высокой скалы под усыпанным звездами небом. Хогвартс. Их отвлек звук шагов. Гермиона и Драко обернулись одновременно. В арочном проеме появился официант в ослепляюще белой галабее. Он виртуозно нес круглый латунный поднос с чаем, халвой, фруктовой нарезкой и глубоким чаном с розовой водой, в котором можно было омыть руки перед трапезой. — Господа, меня зовут Халил, — обратился он к ним, склонив голову. — Меню, пожалуйста, и комплемент от заведения, — и указал на два туго свернутых пергаментных листа и сладости. Драко сдержанно положил руку на талию Гермионы и мягко подтолкнул к столику. Он практически не касался ее тела, но ладонь ощущалась тяжелой, как свинец. Ее тактильные рецепторы реагировали слишком остро на любое взаимодействие с Малфоем. Оторвавшись от него, она самостоятельно села в изящное кожаное кресло на золотых ножках. — Разрешите помочь вам с выбором блюд? — Халил аккуратно расставил тарелки на идеально чистой скатерти и поправил небольшую вазу с розами. — Благодарю. Подойдите через десять минут, — Малфой плавно повел головой в сторону выхода, давая знак, чтобы он удалился. Гермиона еще раз окинула взором пространство. Каждая деталь обстановки создавала слишком романтический настрой. Неправильный. Она не хотела поддаваться ему и, развернув свиток, погрузилась в изучение предлагаемых блюд. Малфой последовал ее примеру. Нервный смешок сорвался с губ Гермионы. Незнакомые названия поразили своим разнообразием. Изображений блюд в меню не было. — Кушари, мулукия, тарб, кунафа, шорба фуль набет, руз би фваке эль бахр, — Малфой громко зачитывал транскрипции арабских слов на английском языке и с каждой секундой все больше расплывался в улыбке. — У тебя кошмарный акцент, — Гермиона заливисто рассмеялась. — Кажется, без помощи Халила нам не обойтись, — она продолжала смеяться все громче и громче и не могла остановиться. Подавляемые весь вечер противоречивые эмоции нашли выход в такой странной форме. Малфой ухмыльнулся и, отложив лист, с искренним интересом осведомился: — Что ты предпочитаешь? — Рыбу, — резко посерьезнев, ответила Гермиона. — А ты? — Аналогично. Его реплика заставила Гермиону поднять на него взгляд и невольно всмотреться в лицо. Серые глаза Малфоя в полумраке казались темнее, чем были на самом деле. Пламя свечей отражалось от платиновых волос, и создавалось впечатление, что их украшают пылающие рубины. От дальнейшей реплики Гермиону спас официант, явившийся раньше установленного времени. — Господа, вы определились? — учтиво поинтересовался Халил. Малфой вернул ему свитки и, выразительно посмотрев на Гермиону, спросил: — Что у вас есть из морепродуктов? — Могу порекомендовать рис с морепродуктами, — тягучим басом практически пропел египтянин. — В его состав входят рыбное филе, кальмары, креветки, грецкие орехи и арахис. Блюдо готовится на две персоны. Египтянин развернул свиток и указал на позицию, выделенную жирным шрифтом. — Руз би фваке эль бахр, — по слогам прочел Малфой и кивнул. — Годится. — Что подать из напитков? Могу предложить белое сухое вино. — Замечательно. Халил удалился исполнять заказ. Гермиона с удивлением смотрела в спину удаляющегося мужчины. — Я думала, в странах, исповедующих Ислам, не распивают алкоголь, — тихо заметила она. — Ты права, но мы у подножия самой известной достопримечательности как магловского, так и магического миров. Это клиентоориентированность и только, — без тени улыбки сказал Малфой, поправляя запонки. Снова воцарилась тишина. Гермиона придвинула к Драко стакан с ароматным чаем. Пар лениво закручивался спиралями, а вместе с ним вилось и беспокойство в душе Гермионы. Она решила приступить к неприятной части вечера. Зародилось желание скрыться от реальности, притвориться, что Рона и его шлюх не существовало вовсе. Но она подавила его на корню. — Теперь мы можем поговорить? — настойчиво спросила Гермиона, аккуратно раскладывая на коленях льняную салфетку. — Как скажешь, — Малфой запустил кисть во внутренний карман пиджака и тихо процедил заклинание, чтобы их не подслушали: — Оглохни. Малфой откинулся в кресле и замолчал, словно собирался с мыслями. Его челюсть была плотно сжата, но руки расслабленно легли на подлокотники. Спустя несколько секунд он произнес: — Я получил извещение от личного помощника. Остатки предновогоднего тиража «Ведьминого досуга» изъяты из типографии и всех точек продаж в Косом и Лютном переулках. Он уничтожен, но… — Драко снова затих, будто слова застряли комом в горле. Гермиона ожидала такой исход. Верила, что Малфой поможет по мере своих сил, но готовилась к тому, что легких решений проблемы, возможно, вообще не существовало. Она была реалисткой. Ее стакан не был наполовину полон, он не был наполовину пуст. Он просто был. Такой, какой есть. Требующий, чтобы его наполнили полностью. Пытаясь скрасить горечь, проступившую в его словах, Гермиона с напускным весельем выпалила: — Знаешь, есть одна магловская история, в ней мой любимый герой изрекает фразу, которая сейчас очень подходит по смыслу. — Удиви меня, — Малфой ответил с очень нетипичной для него интонацией и вздернул брови. Он повторил ее реплику, произнесенную в библиотеке. — Все до слова «но» — чушь собачья, — Гермиона откинула волну волос за спину и грустно улыбнулась. — Я все равно тебе безмерно благодарна. Ты помог избежать полного краха моей репутации. Надеюсь, что люди, успевшие прочитать статью, быстро ее забудут. Уголки губ Малфоя дрогнули. Длинные пальцы стали выводить затейливые узоры на гладкой коже кресла, отчего вены отчетливее проступили на тыльной стороне ладони. — С журналами, которые уже были доставлены адресатам совиной почтой, все гораздо сложнее, но исправимо. Потребуется день-два для их ликвидации. Гермиона замерла в изумлении и внимательно посмотрела на Драко, стараясь в его эмоциях разобрать то, что он задумал. У нее не вышло. Его лицо было нечитаемым, отблеск пламени в серых глазах сбивал, перетягивал внимание на себя. Гермиона перевела взгляд на стакан с чаем. Она не могла представить законного способа разобраться с уже прочитанным выпуском. Не будет же он стирать память каждому, кто это сделал. — Но как? — она нахмурилась, и глубокая морщинка пролегла меж бровей. Из большого зала послышались звуки приближающихся шагов и мелодичный голос Халила. Он подпевал в такт звучавшей песни. Драко снова коснулся палочки и невербально снял защитное заклинание с террасы. — Ваш заказ, — протянул египтянин, показываясь в арочном проеме. В руках он нес большое серебряное блюдо с объемной горкой риса, окруженного морепродуктами. Следом за ним шел второй официант с запотевшей бутылкой. Споро расставив на столе заказ, Халил разложил яства по тарелкам. Разлив белое вино, он почтительно склонил голову. Как и всегда. — Через двадцать минут в основном помещении танцовщицы под живую музыку исполнят беллиданс. Это впечатляющее зрелище. Не пропустите. Когда он ушел, Гермиона снова рассмеялась. — Эта порция не на двоих. На четверых как минимум. Малфой осторожно пригубил вино, сморщился, словно вкус был ему неприятен, затем залпом осушил его на манер огневиски. Гермиона не отрываясь наблюдала за ним около минуты. Смущение так плотно перемешалось с интересом, что создало совершенно новую, уникальную эмоцию. Инородную. Непонятную. Взяв себя в руки, она приступила к еде. Множество пряностей слились в удачный микс. Жгучий вкус на контрасте сочетался со сладко-кислой нотой. Ей понравилось, несмотря на выступившие слезы. Желая унять во рту пожар, Гермиона сделала несколько жадных глотков вина. Прохладный алкоголь быстро нивелировал остроту. Облегченно выдохнув, она начала пить уже медленно, мерно перекатывая на языке терпкую жидкость, наслаждаясь необычным букетом. Напиток не был крепким, он не столько пьянил, сколько успокаивал, расслаблял. — Ты же не пьешь, — едко заметил Малфой и налил себе вторую порцию. Гермиона демонстративно подняла бокал и поднесла его к губам. — Я не люблю огневиски. На балконе ты предлагал его. И только, — Гермиона повела плечами и, отщипнув виноградинку от грозди, стала неторопливо перебирать ее между пальцев. — Огневиски быстрее. И только, — Малфой отправил креветку в рот. — Драко, — Гермиона мягко обратилась к нему, приказывая себе не заострять внимание на том, что ей непривычно называть его по имени. Он, видимо, проанализировал, с чем это могло быть связано, поэтому ухмыльнулся и не позволил закончить фразу: — Грейнджер, я не хочу посвящать тебя абсолютно во все нюансы работы моих помощников. Даже если у них ничего больше не выйдет, есть масса способов заставить людей забыть об этом инциденте. Гермиона доверчиво кивнула. Она сама об этом думала и не раз. — Мы обсуждали с Гарри эту тему, — начала она, но прервалась, прокручивая в голове мысли по этому поводу. Аккуратно раскусив виноградину, Гермиона облизнула губы и продолжила: — Я рассматривала тактику «Проблема — Реакция — Решение». Это прием… — Я знаю, что это, — Драко перебил ее, не давая пуститься в объяснения. После очередного глотка он откинулся на спинку и распахнул пиджак. Ему было жарко. — Переключить внимание общественности лучше на твои достижения в работе, тщательно обходя стороной личную жизнь. Гермиона невесело усмехнулась, наблюдая за его горящей радужкой. Малфой следил за каждым ее движением. Его бледное лицо выделялось в полутьме. — Я развожусь и концентрируюсь на карьере. При всем желании журналисты не найдут, за что зацепиться. Драко подался вперед. — Почему ты вообще вышла замуж за Уизли? Я никогда не мог этого понять. Он же на одном уровне развития с громамонтом. Гермиона в изумлении приоткрыла рот. Малфой, размышляющий когда-либо о ее союзе с Рональдом, не вписывался в рамки возможного. — Ты думал о моем браке? Малфой не ответил. Вопрошающе приподняв бровь, он одарил Гермиону холодным, как лезвие ножа, взглядом. — Так было нужно. Тогда мне казалось, что я поступаю правильно, — Гермиона устало вздохнула. Она не привыкла морально выворачивать себя наизнанку даже перед самыми близкими людьми, но Малфой стал неправильным исключением из правил. Словно у него нашелся ключ, и он отворил им двери во все потаенные комнаты ее души. Уже во второй раз. Отключив гордость и упрямство и устремив взор на свои руки, Гермиона продолжила: — Помогая Гарри искать крестражи, я боролась не только за его жизнь, но и за то, чтобы маглорожденные не чувствовали себя чужими в магическом мире, недостойными его. Мы выиграли. Свадьба с Рональдом была логическим ее завершением. Я хотела, чтобы маленькие девочки верили в сказку. Как маглорожденная героиня войны, я показала им, что можно найти счастье, если не отчаиваться и отстаивать его. Договорив, Гермиона нервно улыбнулась, но ей не было весело. Признание далось тяжело. Оторвав взор от черного лака на ногтях, она решительно перевела его на Малфоя. Он выглядел болезненно, так, словно еще немного и его могло стошнить. Он заметно побледнел. Челюсть была сжата сильнее, чем когда-либо, но он просто продолжал вглядываться в нее с выражением, которое Гермиона не могла считать. Казалось, это открытие заставило Малфоя изменить мнение о ней. Ранило. Пытаясь понять его, она тихо спросила: — Что? Почему ты так смотришь? — Я… — голос Драко казался пустым и бесцветным. Он избегал зрительного контакта. Руки безвольно лежали на подлокотниках, как будто он не знал, что с ними делать. — Анализирую услышанное. Это не сказка, Грейнджер, это трагедия. Она ему не поверила. Гермиона с горечью осознала, что была настолько поглощена собственными воспоминаниями, что даже не подумала, насколько мучительно может воспринять Малфой ее слова о войне. Он тоже был одной из ее жертв. Пусть даже не все это понимали. Возникло резкое желание прикоснуться к нему. Отвлечь. Успокоить. Гермиона подалась вперед, ладонь скользнула по столу, но замерла на полпути. Дрогнув, она убрала руку на колени. Она обещала себе избегать физического контакта с Драко. Малфой увидел ее порыв. Скривив рот в ухмылке, он заговорил, но его слова утонули в громких звуках табла, напоминающих запредельное сердцебиение, и мелодичных напевах. В основном зале началось выступление.***
В центре помещения была воздвигнута импровизированная миниатюрная сцена. Вокруг нее на объемных мягких подушках располагались посетители ресторана. Царил полумрак, наполненный густым и едким дымом множества кальянов. Кругом горели свечи. Стараясь никого не зацепить, Гермиона прошла к небольшому фонтану. Драко следовал за ней. Воздух пропитался смесью ароматов — табак, вишня, отдаленная нотка сандала, — погружая Гермиону в легкое состояние транса. Она почувствовала, как вино начало кружить голову. Вся обстановка заставляла душу заходиться детским восторгом. Опустив веки, она полностью растворилась в колоритной атмосфере. Мелодия стала громче. К барабанам добавились трели ребабы и зурны. Под одобрительные возгласы зрителей появились три танцовщицы и поплыли к сцене. Боковым зрением Гермиона увидела, что Малфой прищурился, его взгляд зажегся нескрываемым интересом, и он захлопал. Он был сражен. Как и она сама. Гермиона дернула Драко за рукав. Она хотела его предупредить, что нельзя так открыто выказывать свои эмоции в обществе. Удивление пронеслось на его непонимающем лице. Музыка оглушала. Чтобы он расслышал ее слова, Гермиона потянула Малфоя за плечо, заставив наклониться к ней. Подавшись вперед, она неловко впечаталась губами в его шею. Проклятие! Древесина. Кожа. Цитрус. Тело залила разрушающая волна смятения. Ее спасла темнота. Драко не мог рассмотреть ее пунцовые щеки. — Прости, я случайно, — Гермиона отодвинулась на безопасное расстояние. — Будь осторожен. Мусульмане не терпят похотливые действия в адрес их женщин. Драко закатил глаза и, едва заметно покачав головой, вернул внимание представлению. Египтянки напоминали пантер. Они были черноволосые, гибкие, грациозные, опасные. На них хотелось смотреть не отрываясь. Хотелось трогать. Гермиона, как завороженная, разглядывала их костюмы. Они сверкали в темноте, переливались. Юбки были сшиты из легкого струящегося материала, и, когда девушки соблазнительно покачивали бедрами, они создавали эффект шлейфа. Волнообразные движения живота совершались в такт ударным инструментам. Загадочные взгляды сканировали наблюдающих. Груди тяжело вздымались в расшитых камнями лифах, притягивая томные взоры мужчин. Гермиона не заметила, как пролетело время. Шесть танцев слились в один длинный момент беззаботного веселья. Когда под громкие аплодисменты девушки удалились из зала и живая музыка смолкла, она посмотрела на наручные часы и поразилась. Была почти полночь. — Драко, нам пора возвращаться в отель, — мягко указав кистью на выход, проговорила Гермиона. — Спасибо за этот вечер. Он молчал. Из динамиков полилась популярная песня. Это был Стинг. Гермиона осмотрелась по сторонам. Влюбленные пары стали танцевать. Иностранцы. Малфой медленно приблизился и остановился в нескольких дюймах от Гермионы — так близко, что пиджак касался ее груди. Он изогнул бровь и наклонился ниже — настолько, что она чувствовала его дыхание на своей щеке. «Проклятие». …I dream of rain I dream of gardens in the desert sand, I wake in pain, I dream of love as time runs through my hand… — Но он еще не закончился, — прошептал Драко ей на ухо. — Потанцуй со мной. Он выпрямился. Гермиона почувствовала, как закончился воздух, как исчез свет. Пропали окружающие их люди. Все стало несущественным. Если бы не голос Стинга и не ощущение тепла, исходящего от груди Малфоя, она подумала бы, что находится в вакууме. Гермиона замерла. Силы и сознание словно покинули ее безвольное тело окончательно. Остались лишь страх и зарождающаяся где-то глубоко внутри дрожь. Не дождавшись ответных действий, он поднял ее руки и положил их себе на плечи. Твердо запустив правую кисть под буйную копну, Малфой прочертил подушечками пальцев путь вдоль позвоночника. От шеи к талии. Зародив этим внутри Гермионы вибрацию, граничащую с болью. Опустив всю ладонь на изгиб, он требовательно прижал ее к себе. Расстояния между ними не осталось. «Непростительно близко». Светлая прядь упала ему на лоб. Ему это шло. Темные глаза с любопытством изучали Гермиону. Расширившиеся зрачки беспощадно затягивали в черную бездну. …I dream of fire, These dreams are tied to a horse that will never tire, And in the flames, Her shadows play in the shape of a man's desire… Малфой медленно двинулся с места, уводя ее за собой, подавая импульсы, задавая ритм. Гермиона находилась в каком-то дурмане, пыталась привести себя в чувство, но все равно безропотно следовала за партнером. Драко ускорился. Испугавшись, что не успеет за ним, Гермиона неосознанно обвила руками его шею, слегка погрузившись в волосы на затылке. Цепляясь. …This desert rose, Each of her veils, a secret promise, This desert flower, No sweet perfume ever tortured me more than this… Ей захотелось плакать. Здравый смысл требовал, чтобы она немедленно заблокировала разум окклюменцией. Но она не могла. Было слишком поздно. Что-то запретное пробудилось внизу живота. Малфой резко развернул ее спиной к себе, вжимая в свою крепкую грудь. Гермиона почувствовала его раскаленное дыхание на обнаженном плече, и тихий стон сорвался с губ, на ее спасение утонув в музыке, не достигнув слуха Драко. «Остановись. Что ты делаешь? Он помолвлен. Остановись!» …I dream of rain, I lift my gaze to empty skies above, I close my eyes, this rare perfume, Is the sweet intoxication of her love… Ее словно обдало электричеством. Мурашки лавиной затопили тело. Он не мог этого не заметить. Судорожно вздохнув, Гермиона резко развернулась к Драко лицом. Его радужка горела в пламени множества свечей. Он был похож на опасного демона. Указательным пальцем Малфой поддел ее подбородок и вынудил запрокинуть голову. Он ничего не предпринимал, просто прожигал взглядом. …Sweet desert rose, This memory of Eden haunts us all, This desert flower, this rare perfume… Молот самоконтроля внутри головы продолжал бить по сознанию, приказывая Гермионе бежать отсюда скорее и как можно дальше. Малфой наклонился еще ниже. Невесомо мазнул носом по щеке, медленно продвигаясь к губам. Эта томительная пытка убивала, разрывала на части ребра, становилась невыносимой, затягивая узел внизу живота до критического состояния. Малфой почти достиг цели. Гермиона чувствовала, что он приоткрыл рот. Еще секунда, и случится непоправимое. Она не хотела этого, но вместе с тем отчаянно желала. Она больше не могла себя обманывать. Спасение пришло вовремя. Песня резко закончилась. Это отрезвило. На Гермиону обрушилось ледяное понимание всего, что сейчас произошло и только могло произойти. Она отпрянула. Гермиона задыхалась. Уставившись в пол, она коснулась подушечками подрагивающих пальцев его горячей скулы, жестом умоляя остановиться. — Нельзя, Малфой. Нам нельзя, — она слышала себя словно из-под толщи воды. Он молчал. Гермиона подняла на него взор. В его глазах плескалась боль. Море боли. — Нам нельзя, — еще раз отчетливо повторила она. — Почему? — его голос звучал потерянно. Глухо. — Потому что ты помолвлен, Драко.***
Все время, пока Гермиона поднималась в лифте на седьмой этаж и следовала по длинному коридору к своему номеру, она прокручивала в голове события последнего часа. Ей было стыдно. Совесть недовольно ворочалась в груди, рычала, но милостиво терзала душу не в полную силу. Гермиона смогла взять себя в руки за секунду до падения в бездну. Она ничего плохого не сделала. Всю обратную дорогу в такси она избегала взгляда Малфоя, чуть ли не уткнувшись носом в стекло. Они не разговаривали. В вестибюле Марриотта Драко хмуро бросил, что у него есть дела, и, не попрощавшись, стремглав направился прочь. Гермиона видела, как он заходит в бар. Она прошла мимо двери Гарри. Там было тихо. В столь позднее время он давно уже спал. Проскользнув в свой люкс, она не стала включать свет. У нее не было сил даже на то, чтобы принять душ. Она понимала, что холодная вода поможет. Смоет отчаяние с тела, прояснит разум, отрезвит. Но все, на что была сейчас способна, — упасть на постель и закрыть глаза. Руки Гермионы заскользили по нежному сатиновому белью. В надежде, что тактильный контакт с чем-то неживым сотрет с ладоней покалывающие ощущения, оставшиеся после прикосновения к шее Малфоя. Черное беспокойство снедало Гермиону. Ей отчаянно хотелось знать, что же будет дальше? Не скажется ли катастрофа в виде ужина на их совместной работе с Малфоем? Гарри был прав. Во всем. Драко непроизвольно внес дополнительный хаос в ее и так наполненную хаосом жизнь. Ее мелко трясло. Не нужно было никуда идти. Предчувствие не обмануло, но что-то в нем было не так. Оно не проходило, продолжало предупреждать о чем-то грядущем. Гермиона долго не могла понять, о чем именно, но потом разобралась. Пришла ясность, и она взорвала реальность. Гермиона стремительно подскочила и включила свет. Саквояжа с трудами Паскуаля Галло на кровати, где она оставила их перед выходом, не было. Лихорадочно пробежав взглядом по всему пространству помещения, Гермиона убедилась, что в номере кто-то побывал в ее отсутствие. Книги исчезли.