***
Они оказались в коридоре, прямо перед дверью в номер Малфоя. Громкий хлопок прокатился по длинному пустому помещению и быстро затих. Свидетелей их появления не было. Гермиона полулежала на пушистом ковролине, сливаясь с расцветкой и стараясь прийти в себя после трансгрессии. Она задыхалась. Вакуум воронки выбил весь кислород из легких, и чувство полета не отпускало тело. Ей захотелось прощупать свой пульс, потому что казалось, что жар в ноге его практически остановил. Малфой взмахнул палочкой, и на потолке раздался хруст. Он сломал камеры наблюдения. Молниеносно сбросив с себя и Гермионы маскировку и поднявшись на ноги, он стал снимать со входа защитные заклинания. Сквозь волны дурноты наблюдая за тем, как охранные завесы магии, мерцая, спадают, Гермиона слабо улыбнулась. В голове забилась мысль о том, что Малфой все держал под контролем. Казалось, ничто не могло выбить его из колеи. Он всегда действовал трезво. В отличие от нее самой. Личные переживания сказались на профессиональных качествах, и она не могла себе это простить. Сжав кулаки и оперевшись на стену, Гермиона попробовала подняться, чтобы выглядеть менее жалкой. — Ты испытываешь мое терпение? — голос Драко стал неузнаваемым. Ярость и холод пропитывали его насквозь. — Тебе нельзя вставать. Нагрузка ускоряет распространение яда по организму. Слезы бессильной обиды подступили к глазам Гермионы. И эта обида была вовсе не на Малфоя. На себя саму. Она понимала, что Драко прав, но иначе не могла действовать. Беспомощность убивала ее быстрее змеиного яда. Толкнув дверь ногой, Малфой быстро поднял Гермиону на руки. За считаные секунды он прошел в глубь номера и опустил ее на кровать. Направившись в гардеробную, он взмахом захлопнул дверь. Гермиону тошнило. С трудом сдерживая спазмы в желудке, она выдохнула и, устало прикрыв глаза, слушала, как Малфой, громыхая чем-то, торопливо приближался к ней. — Быстро, Грейнджер, открой рот! — требовательно велел Драко, коснувшись ее губ шершавым камнем. Гермиона стремительно проглотила крупный безоар, поцарапав им стенки пищевода, с досадой отметив, что его солоноватый резкий вкус чувствовался уже привычным. Убедившись, что она приняла противоядие, Малфой сел на край кровати и рвано выдохнул. Казалось, впервые с того момента, как на нее напала змея. Наступило долгожданное облегчение. Гермиона наслаждалась тем, как огонь в ноге плавно превращался в пепел, стихая. Пока не стал гореть только в четырех глубоких отверстиях. Пульс постепенно приходил в норму. Дышать становилось легче. Действие яда сходило на нет. Но она боялась открывать глаза. Боялась смотреть на Драко. Он до сих пор кипел от злости, пропитывая воздух ее вкусом. Гермиона чувствовала это даже кожей. И это все больше расшатывало нервы. Малфой внезапно задрал ее платье к животу. Распахнув от неожиданности веки, Гермиона увидела, как он осматривает следы укусов. Его губы были плотно сжаты. Ноздри трепетали. И Гермиона испытала смущение. На ней были надеты прозрачные черные кружевные трусы, которые толком ничего не скрывали. Когда она корчилась от боли в пустыне, раздвинув перед ним ноги, это было не интимно. Момент не отложился в сознании. Сейчас же прозрачная ткань была непростительна. Малфой медленно протянул к ней руки и аккуратно расстегнул металлическую защелку. Снимая кобуру, он случайно коснулся кожи Гермионы кончиками холодных пальцев. Невесомо. По оголенным ногам, перепачканным кровью, рассыпались мелкие мурашки, и Гермиона рвано выдохнула. Малфой избегал зрительного контакта. Откинув крепление и клинки на прикроватную тумбу, он вложил в ее руки целительский набор и вышел на балкон. Не сказав ни слова. Ему нужно было остыть, и Гермиона хотела дать ему эту возможность, занявшись ликвидацией последствий нападения. Она чувствовала неимоверную слабость. Давление в висках заставило ее поморщиться. Выудив крововосполняющее зелье и укрепляющее снадобье из контейнера, она по очереди быстро их приняла. Ранки на ноге саднили. Очистив кожу от загрязнений, она нанесла несколько капель настойки бадьяна. Гермиона, как завороженная, наблюдала за тем, как неровные края затягиваются соединительной тканью, едва заметно мерцая. Хотелось спать. Организму необходимо было восстановиться после пережитого, и он настойчиво требовал покоя, выключая ее. Но возбужденный мозг не мог расслабиться. Она подумала о Гарри, который должен был уже вернуться из Парижа. Он точно искал ее, беспокоился. Им столько всего нужно обсудить, и Гермиона тяжело вздохнула. Она не находила в себе сил на разговор. От одной только мысли о такой нагрузке ее начинало потряхивать. Малфой не возвращался. Неизбежное оттягивать было так по-детски, и шаткой походкой Гермиона вышла к нему. Он курил. Локти Драко покоились на перилах. Он не оборачивался. Взгляд его был направлен на пирамиды, окрашенные подсветкой в темно-красный цвет. Гермиона нервно улыбнулась оттого, насколько это было зловещим совпадением, напоминающим песок, пропитанный ее собственной кровью. Малфой затянулся и выпустил в небо едкое сизое кольцо. Он молчал. Вся его поза выдавала напряжение. И Гермиона не удержалась. Подойдя к нему вплотную и практически прижавшись к широкой спине, она осторожно поддела пальцами портупею на его плечах, давая понять, что хочет ее снять. Драко отстегнул ремень на груди и, зажав сигару в зубах, опустил руки, позволяя стянуть с себя кожаное обмундирование. Положив оружие на стеклянный столик, Гермиона скользнула ладонями по оцепеневшим трапециевидным мышцам Драко, стараясь расслабить его. Малфой выдохнул сквозь зубы и продолжил смотреть вдаль. — Как ты? — спросил Малфой, маскируя злость под вежливость, вертя в руках палочку. Гермиона хотела видеть глаза Драко и повторила его позу в надежде, что он повернет голову в ее сторону. — Будто ничего и не было, — Гермиона беззаботно повела плечами и улыбнулась, понимая, насколько вышло бесталанно и наигранно. Она всматривалась в его суровый профиль. Малфой глубоко затянулся и, прищурившись, повел древком, заставляя сигару исчезнуть в воздухе. — Заходи, — на выдохе бросил он, выпустив терпкое облако, и оттолкнулся от ограждения. Пространство буквально искрилось от вибраций, волнами исходящих от него. Гермиона тихо втянула в себя прохладный воздух, пытаясь собраться с мыслями, потому что не знала, что ему сказать. Любой разговор сейчас казался неправильным. Дверь в номер тихо скрипнула, закрываясь за ними, и снова повисла тишина. Она угнетала, давила, была чем-то, от чего хотелось скорее избавиться. Сцепив зубы, Драко начал расстегивать пуговицы рубашки на груди с таким нажимом, будто они задушили его любимого садового гнома, когда Малфой был ребенком. Гермиона вспыхнула и практически выкрикнула: — Мерлин, Малфой, выскажись уже, но не ходи с таким видом, будто еще секунда и ты взорвешься! Наконец он уставился прямо на нее. Его взгляд был настолько убийственным, что на мгновение Гермионе даже стало страшно. Стараясь спрятать короткий проблеск эмоции, она села в кресло. — Да, Грейнджер. Я еле сдерживаюсь. Какого хрена это случилось? Где весь твой запас безоара? — Малфой повысил голос, надавливая на свои глазные яблоки, подавляя вспышку раздражения. — Я отдала его Гарри. Он собирался в Париж. Я проверила его целительский набор перед завтраком. Мне показалось, что количества противоядия недостаточно. Я не знаю, сколько камней было в моем контейнере, и просто его отдала. Малфой сдернул с себя рубашку и кинул ее на диван. Гермиона опустила глаза в пол. Она не хотела смотреть на его голый торс. Не сейчас. От стальных ноток в его голосе она и так начинала терять нить их немногословного разговора. До ее слуха донеслось слабое шуршание. Он призвал белоснежную футболку и надел ее с такой резкостью, будто она тоже была в чем-то виновата. — Почему так сложно хоть раз подумать о себе? Почему все время нужно прикрывать задницу Поттера? — Малфой старался тщательно контролировать тембр, но злость все равно просачивалась. — Ты знала, что пойдешь на рейд, и отдала ему все до последней крупицы! — не сдержавшись, он повысил в конце голос. Гермиона покачала головой, отрицая его слова, хотя понимала, что в них есть доля истины. Друзья всегда были для нее на первом месте. Их нужды казались выше ее собственных потребностей. Особенно Гарри. И эти мысли отразились на ее лице. Как признание. Фыркнув, Драко направился в гардеробную, скрываясь за дверью. — Я не собиралась идти на рейд без противоядия. Я хотела одолжить его у тебя, но ты ушел утром. Не встретившись со мной, — Гермиона говорила правду. Это входило в ее планы. — Ты не должен меня обвинять, потому что сам был без набора. Как ты думал идти к вампирам без лекарств? Раздался глухой лязг металла. Видимо, Драко отшвырнул брюки и бляшка ударилась о пол. — Я собирался идти с тобой, уверенный, что ты будешь соблюдать правила безопасности! — Малфой переоделся в серые пижамные штаны и, хлопнув дверью, вышел в общую комнату. Домашняя одежда придавала его образу мягкости, что крайне не сочеталась с холодным голосом и ледяным выражением лица. — Я уделил внимание оружию и новой разработке, понимая, что их может не быть у тебя. Почему ты не сказала на совещании, что решила накормить Поттера безоаром досыта? Мы могли пополнить запас в Аврорате! Малфой задал вопрос устало, даже тихо. Но для Гермионы он прозвучал как удар в колокол. Оглушающе. Потому что обнажал все то, от чего она отгораживалась ментальными стенами. Ее сердце забилось быстрее. — Я так и хотела сделать, когда получила твою записку, — практически шепотом произнесла она спустя мгновение. — Если ты хотела и провела половину дня под боком у Амена Таха, почему мы пришли к такому исходу? — Малфой издевательски скопировал ее интонацию, но градус язвительности заметно снизился. Драко бесшумно присел на край кровати, но, передумав, откинулся на подушки и стал расстегивать часы на руке. Его требовательный взор скользил по ней, и Гермиона поняла, что, пока она не даст ответ, Малфой не успокоится. — Я… — во рту резко пересохло, и, отвернувшись, она взяла со стола бутылку с водой. Сделав глоток прямо из горлышка, она с шумом выдохнула. Ей определенно требовался напиток покрепче, чтобы обрести смелость и вымолвить горькие слова, скопившиеся на кончике языка. — Все из-за тебя! — наконец быстро выпалила Гермиона, не давая себе возможности передумать, и автоматически вздернула подбородок. Боковым зрением она видела, что Малфой очерчивает взглядом ее профиль. — Ты пришел, и я забыла о безоаре. Просто забыла обо всем. Старательно концентрировалась на других мелочах, и я ненавижу себя за это. Гермиона рвано выдохнула. То, что она произнесла, было почти признанием в чувствах, и оно далось ей нелегко, словно она озвучила свой диагноз. Но она хотела, чтобы он знал, и ей не оставалось ничего другого, кроме как пожать плечами и посмотреть ему в глаза. Она увидела, как его кадык дернулся, и на лице застыло растерянное выражение. Будто он осознал что-то — и это что-то было для него важным. Его черты лица стали мягкими. — Извини, что тебе пришлось пройти через все это. Я, пожалуй, пойду к себе. Завтра предстоит сложный день в Министерстве, — Гермиона встала с кресла и покачнулась. На короткий миг в глазах потемнело, и она вцепилась в подлокотник кресла, подстраховывая себя от падения. Стресс, токсины и редкие приемы пищи неотвратимо подрывали ее здоровье. Малфой подорвался и, схватив Гермиону за локоть, молча потащил в ванную. — Драко, ради всего святого, только не душ! — она вспомнила вчерашний вечер и не сдержала смешок с нотками истерики. Это было похоже на сумасшествие. — Ты чокнутая, Грейнджер! — Малфой невесело рассмеялся, практически не размыкая рта, и покачал головой. Вложив в ее руки отельный халат, он мягко попятился к двери и равнодушно бросил: — Переоденься. Думаю, в этом тебе будет комфортно спать. Гермиона задохнулась, не поверив тому, что услышала. — Ч-что? С тобой? — она понимала, что задает крайне глупые вопросы, но уставший мозг работал на грани возможностей. — Можем пойти к Поттеру и попросить его проконтролировать твое состояние. Но одна ты не останешься, — отрезал Драко и развернулся, оставляя Гермиону привести себя в порядок. «Мерлин, за что мне это все?» — простонала она мысленно, снимая с себя платье и вспоминая, что из белья на ней были лишь трусы. Накинув на тело махровую ткань и туго завязав пояс, Гермиона замерла. Она прислушалась к себе. Ко всем своим противоречиям. Она так хотела уйти и остаться одновременно. Пусть даже не зная картины целиком. Пусть даже не владея всей информацией. Просто остаться. Глубоким вдохом она выровняла пульс и вышла в комнату. Малфой погасил основной свет, оставив только тусклую лампу на тумбочке. Кровать была разобрана, и Драко расслабленно лежал на спине на одной из половин. — Я тебя не трону, — предупредительным тоном тихо произнес он. Ее сердце билось в каком-то странном танце, пока она располагалась на своей стороне, укладываясь на бок лицом к Драко. — Я знаю. Я не боюсь, — практически беззвучно ответила Гермиона, вглядываясь в его профиль. Лампа потухла. Воцарилась темнота. — Это все сделал один человек. Натравил змею, похитил саквояж с книгами и внушил охраннику музея оповестить СМИ о краже, — Гермиона не хотела, чтобы тишина вызывала неловкость, и решила заткнуть ее рабочими моментами. Драко с досадой хмыкнул, и она услышала шорох. Малфой отзеркалил ее позу, повернувшись к ней. — Нам еще завтра весь день разбираться в этом дерьме. Не будем перед сном о плохом. Гермиона горько усмехнулась. — Будто есть что-то хорошее, что можно обсудить. — Есть, — устало протянул Малфой. — Утром я получил письмо. Раскупленные выпуски «Ведьминого досуга» также исчезли. Ничего не осталось. Скоро статья забудется. Достаточно предоставить этим стервятникам новую пищу для обсуждений. Гермиона улыбнулась. Она знала, что он ничего не видит. Но ей было слишком хорошо сейчас. Настолько хорошо, что казалось неправильным и непривычным. — Но как? — вопрос Гермионы прозвучал заинтересованно. — Одно дело изъять журналы из магазинов, складов. Оттуда, где их хранится большое количество. Но из домов. Поштучно. Как? — Связующая магия. Уничтожаешь один — уничтожаются другие, — коротко пояснил Малфой. Больше он ничего не сказал. Как и она.***
31 декабря Гермиона пробудилась оттого, что ей было жарко. Она лежала на чем-то очень теплом. Размеренно приходя в себя, она старалась понять, на чем именно. Гермиона распахнула глаза, и реальность обрушилась на нее с весом нейтронной звезды, затапливая в смущении. Этим чем-то оказался Малфой. Драко обнимал ее, пока она спала на его широкой груди, которая плавно поднималась и опускалась. Он дышал ровно. Ее кисть покоилась у Драко на плече. Комфортно. Она не почувствовала ночью момента, когда все стало так. Стараясь его не разбудить, Гермиона приподнялась на локте. Свет проникал сквозь неплотно задернутые шторы, озаряя лицо Драко. Оно было расслабленным, а выражение мягким, даже немного детским, и это не могло не вызвать невольную улыбку. Аккуратно выбравшись из обхвата Драко, она посмотрела на часы. Шесть утра. Бесшумно поднявшись с кровати и взяв сумку, Гермиона медленно направилась в ванную комнату. Все тело ощущалось как желе. Ноги плохо слушались, хотелось размять их под горячим душем. Закрыв за собой дверь и вытащив палочку, она наложила шумоподавляющее заклинание и стала разглядывать себя в зеркале. Бледные щеки казались впалыми. Усмехнувшись тому, что темные, насыщенные круги под глазами придавали ей сходство с пандой, Гермиона осмотрела внутреннюю поверхность бедра и увидела лишь четыре маленькие точки. Следов укуса практически не осталось. Струи раскаленной воды лечили, очищали от всего пережитого с вечера. И когда она вышла из душа, почувствовала себя полностью здоровой. Придав свежести вещам, Гермиона вернулась в комнату. Малфой еще спал. Он лежал на спине, закинув одну руку за голову. Присев на кровать, она задумалась, вглядываясь в его черты. Казалось нереальным то, что раньше в ее жизни были моменты, когда любоваться его лицом являлось чем-то невозможным и нежеланным. Гермиона не могла вспомнить, как и когда это произошло впервые, но инстинкты кричали, что это уже не имело значения. — Грейнджер, хватит на меня смотреть, — тихо пробормотал Драко, приоткрывая глаза и взирая на нее сквозь полуопущенные ресницы. Все это время он притворялся, что спит. Гермиона мелодично рассмеялась. За последние две недели душа впервые находилась в состоянии покоя. Легкости. Вчера ее жизнь была в опасности, висела на волоске, и то, что она пережила эту ночь и могла сидеть сейчас на кровати в полном здравии, воспринималось Гермионой как подарок. Его подарок. Без Малфоя последствия укуса змеи могли быть сокрушительными. Теплое чувство благодарности вышло в сердце на первый план. Билось вместе с ним, граничило с чем-то невероятным, всеобъемлющим, всепоглощающим. Чем-то таким, что не поддавалось описанию. — Спасибо, Драко, — голос был хриплым и тихим после долгого безмолвия. Она не смогла выразить все свои эмоции словами. Только их одних было недостаточно. В груди щемило от распирающих ощущений. Они переплетались и толкались в груди, стараясь найти выход. Закрыв на мгновение глаза, Гермиона прокрутила в голове их разговор про Асторию. Ему нужно время. Непонятно, для чего и зачем. Неизвестно — сколько. Сейчас он не мог ничего предложить. Но она так сильно желала поцеловать Малфоя, передать через покалывающие губы всю чистоту своих чувств, что ментальные стены самовольно стали ограждать Гермиону от этих неприятных мыслей. Подталкивая ее впервые в жизни сделать то, что хочется, а не то, что правильно. Потому что завтра может и не быть. Перекинув мокрые волосы на одну сторону, Гермиона потянулась к нему и, опустив ладонь на подушку возле его лица, легко нависла над лежащим Драко. На мгновение она замерла, разглядывая светло-серую радужку. Гермиона впервые заметила в ней едва различимые крошечные голубые вкрапления, словно кусочки ларимара. Она хотела рассматривать глаза Малфоя как можно дольше. Впитывать. Запоминать. Но она понимала, что это невозможно, и стала медленно наклоняться. Уголок. Только уголок. Этого уже будет для нее достаточно. Драко наблюдал за ее действиями сквозь ресницы хищно прищуренных глаз. Он бездействовал. Но это была иллюзия. Он охотился. Положив свободную кисть на изгиб его шеи и почувствовав тепло и мягкость кожи, Гермиона стала легко выводить на ней неизвестные узоры. Когда оставалось несколько дюймов до его губ, Драко повернул голову и нежно, едва ощутимо соприкоснулся кончиком своего носа с ее. Зрительный контакт длился всего мгновение, но Гермионе казалось, что бесконечно долго. Так ощущалась секунда до гибели. Она видела приговор в расширяющихся зрачках Малфоя. Крепко обхватив лицо Гермионы, он стремительно впился в нее губами. Она задрожала, и Малфой углубил поцелуй, надавливая на ее нижнюю челюсть, заставляя открыть рот. От уверенных, но нежных прикосновений Драко у Гермионы вылетели из головы абсолютно все мысли. Она выдохнула и подчинилась, впуская язык Малфоя и зарываясь рукой в его волосы на затылке. Притягивая ближе к себе. Единственное, что билось в затуманенном дымкой мозгу, — она чувствовала себя сейчас живой как никогда. Просто человеком, у которого были слабости. Он — ее уязвимое место. Ее море, в котором она тонула и которому не хотела сопротивляться. «И пусть! — пронеслось в помраченном разуме. — Как любовница. Пусть!» Еще ни разу в жизни она не испытывала таких ощущений. Раньше она не верила, что поцелуй может заставить сердце разбиться о ребра. И чувствуя, как сильные удары отдаются эхом в ушах, как грудная клетка разрывается и крошится от напора, Гермиона готова была кричать оттого, насколько это прекрасно. Она целовалась с Крамом — быстро, грубо, механически, безэмоционально. С Роном все было мокро, безынициативно, со странными пыхтящими звуками и с привкусом еды. Но с Малфоем все иначе. От каждого терзающего действия его языка у нее во рту по мышцам Гермионы растекалась волна напряжения, которая концентрировалась внизу живота, выжигая внутренности и выталкивая сознание во тьму. Ей было мало. Когда Гермионе показалось, что кожа стала плавиться под его ладонями, Драко прервался. Это было нечестно. Она распахнула глаза и почувствовала зияющую пустоту в груди, словно лишилась чего-то жизненно необходимого, что мог дать только он. Она требовательно посмотрела на него, и радужка Малфоя потемнела от похоти. Его обычно тонкие и бледные губы распухли и покраснели. Он был красив, как демон. И ей было мало. Гермиона рвано выдохнула и уверенно разместилась на его бедрах. Ухватившись за плечи Малфоя, она с силой потянула его на себя. Драко сел, крепко обняв ее за талию, и вздернул бровь, давая понять, чтобы она руководила им. Внутри Гермионы что-то завибрировало, и, сдавленно простонав ему в рот, она спустила себя с тормозов. Она не думала. Она не хотела думать. Все, что сейчас для нее имело значение, — мягкие губы Малфоя, его учащенное дыхание, руки, крепко сжимающие ее ребра. И ей было мало. Гермиона хотела ощущать под ладонями каждый дюйм его кожи. Хотела пробовать ее на вкус. Она с раздражением потянула футболку Драко на себя, отчего швы на хлопке затрещали. Малфой ухмыльнулся, как хитрый кот, поймавший мышь. Подцепив ворот, он резко снял мешающую ткань с себя, и Гермиона стала лихорадочно изучать его тело руками. Ртом. Прикусывая широкие рельефные плечи, запечатывая следы слюной, скользя пальцами по напряженному животу. Малфой обвил Гермиону с новой силой и, выдохнув ей в рот и оттянув нижнюю губу, снова поцеловал. Она хаотично поглаживала спину Драко, очерчивая каждый позвонок, каждую мышцу, каждую из нескольких царапин, которые он получил в пещере. Она задыхалась от его близости. Но ей было мало. Хотелось чувствовать его буквально всеми клеточками тела. Малфой снова отстранился. Гермиона умирала от осознания того, как сильно ощущала сейчас потребность в нем. Это было что-то на химическом уровне. Какой-то наркотик, скручивающий нервные волокна в спазме. Словно его кожа была воздухом. Губы были свежим воздухом. Без которых уже невозможно было существовать. Он посмотрел на нее так внимательно, будто не верил в то, что между ними происходило. Его глаза горели диким огнем недоверия. Она кивнула. Рывком развязав пояс халата, Драко сдернул махровую ткань, оставив Гермиону лишь в черном полупрозрачном белье. — Ты такая красивая! — выдохнул Малфой, неприкрыто смотря на ее грудь, и, подавшись вперед, втянул в рот мочку Гермионы, царапая кожу зубами. Она застонала, вцепившись в трапециевидные мышцы Драко, и сквозь ткань его штанов почувствовала, что твердый член запульсировал от напряжения. Непроизвольно она начала двигаться на нем, заставляя Драко терять контроль над собой. Он рвано выдохнул и крепко сжал ребра Гермионы, больно впиваясь в них пальцами, оставляя красные следы. Втянув в рот сосок, Малфой очертил его по кругу, прикусывая. Жар в животе Гермионы разрастался все сильнее, и она начала интенсивнее двигаться, стараясь доставить ему и себе удовольствие даже через ткань. Малфой толкнулся навстречу, переместив руки на ее ягодицы, и Гермиона качнула бедрами еще раз, проходясь по всей длине члена. Дыхание Малфоя участилось и стало тяжелым. Его веки подрагивали. Но ей было мало. Гермиона не узнавала себя. В нее будто кто-то вселился. Бушующее возбуждение достигло таких пределов, что, казалось, разрушит номер до основания, сотрет стены в порошок, но она этого даже не заметит. Она хотела скорее получить разрядку, и тело билось в исступлении от желания кончить. С ним. Захныкав, Гермиона схватила Малфоя за волосы и притянула его лицо к своей груди. Драко подался вперед и, до боли сжав ягодицы, стал сам направлять Гермиону, грубо вжимаясь членом в ее промежность, отчего она становилась все более влажной с каждой секундой. Она хотела кричать всякий раз, когда Малфой затрагивал самую чувствительную точку у нее между ног, ощущая, что сознание уплывает. Обезумев от возбуждения, Гермиона уткнулась в шею Драко. Его запах сводил с ума, заставлял тереться о его пах так, что под веками проступали темные круги. Она прочертила языком дорожку от его ключицы к уху и ощутила знакомый вкус. Древесина, кожа, цитрус. Драко громко простонал, и Гермиона улыбнулась уголком губ, впитывая в себя этот звук. Она хотела слышать его вечно. Малфой переместил руку на клитор и стал проводить по нему через намокшую ткань. Длинные волосы Гермионы разметались, и, ухватив их, он намотал пряди на предплечье. Дернув их вниз, Драко заставил ее откинуть голову, полностью открывая себе доступ к шее. Втянув с шумом воздух, он проложил цепочку из мокрых поцелуев от ключицы к мочке, посасывая кожу, оставляя красные следы. Гермиона судорожно ухватилась за его плечи, впиваясь в них ногтями до крови, прочерчивая борозды. Это была катастрофа. Она умирала от этих ощущений. Нет. Уже умерла. Боль в затылке граничила с тяжелой волной удовольствия, разливающейся по телу прямо от того места, которое Малфой гладил, заставляя мышцы на ногах Гермионы скручиваться в конвульсиях. Но ей было мало. Глухо вскрикнув, она стала сама тереться о его палец, приоткрыв рот. Раздался телефонный звонок. Малфой, недовольно выругавшись, прервался, выпустив Гермиону из захвата, и, взяв с тумбочки палочку, жестким взмахом заставил аппарат замолчать. Эти несколько секунд без его прикосновений показались пыткой, и Гермиона нетерпеливо поерзала на его бедрах, зарываясь в волосы Драко, пропуская их сквозь пальцы, наслаждаясь мягкостью. Оттягивая. Отложив древко, Малфой посмотрел Гермионе прямо в глаза и, прочертив ногтями полосу вниз по позвоночнику, снова крепко сжал ягодицы. Поддев кромку кружевного белья, Драко с громким треском разорвал его на ней. Откинув клочья подальше, он стал беспрепятственно выводить круги у нее на клиторе. — Малфой, какого?.. — возмущение на мгновение вернуло Гермиону в реальность, и она легко ударила его по плечу, но Драко не дал договорить. — Заткнись. Я куплю тебе новые, — прикусывая ее шею, властно бросил Малфой, свободной рукой хаотично поглаживая каждый участок тела, прижимая и вдавливая в свою грудь. Гермиона задрожала и застонала. Она не могла контролировать себя. Все внутри сотрясалось и вибрировало. Ток безжалостно прокатывался по мышечным волокнам, заставляя спину выгибаться дугой навстречу Драко — его зубам, языку и пальцу, который настойчивыми движениями на клиторе доводил ее до исступления. Малфой втянул в рот напряженный сосок, мягко очерчивая его языком по кругу, посасывая. Второй рукой впиваясь в бедро Гермионы. Она не могла больше сдерживать себя, ее била крупная дрожь, вырывая из сознания. С каждой секундой ее стоны становились все громче и громче. Сокрушающие волны наступающего удовольствия накатывали, раздавливая Гермиону, раздирая на атомы, утапливая во тьме. Она никогда такого не испытывала. И ей было мало. Распахнув глаза, она не смогла рассмотреть лицо Драко. Мрак и сверкающие звезды затмили зрение. Ногтями она оставляла глубокие борозды на плечах Малфоя, цепляясь за него, как за что-то единственно важное в этой жизни. Собрав выступившую смазку, Малфой увеличил темп на клиторе и, удвоив давление, затронул самый центр нервных окончаний. Это было невыносимо. Гермиона начала задыхаться, не в силах справиться с тремором. Сердце разбивалось о грудную клетку. Внутри все дрожало. — Малфой, я сейчас… Я больше не могу… Еще… — язык заплетался, и речь стала отрывистой. Малфой обхватил набухший клитор пальцами и легко сдавил его. Судорога оргазма прокатилась по позвоночнику, безжалостно сокрушая окончательно. В ушах появился странный гул, в груди все завибрировало, и Гермиона закричала, отдаваясь ощущениям, пока мышцы влагалища тягуче сокращались. Крепко обняв Малфоя за плечи, она обессиленно уткнулась ему в шею, касаясь ее губами и бормоча какие-то нечленораздельные звуки; наслаждаясь его запахом и отходя от первого настоящего оргазма в своей жизни. Гермиона сдавленно рассмеялась оттого, как быстро смогла кончить. Она так сильно его хотела, что ей хватило пары минут. Грудь Гермионы тяжело вздымалась, и соски невесомо соприкасались с торсом Драко. Руками он бесконтрольно блуждал по ее ребрам, коленям, бедрам, ягодицам, предплечьям. Сжимал. Сдавливал. Малфой осыпал поцелуями кожу, прикусывал ее, оставляя отметины. Не давая Гермионе восстановить дыхание и прийти в себя. И ей было мало. Она скользнула рукой вниз по напряженному животу Драко и, достигнув паха, подрагивающей ладонью провела по члену, который отзывался пульсацией на малейшее прикосновение. — Грейнджер, я больше не могу… — голос Малфоя звучал хрипло. Драко схватил палочку с тумбочки и коротким взмахом заставил штаны исчезнуть. Он не желал разрывать физический контакт и лишаться тепла размягченного после оргазма тела. Малфой рывком уложил Гермиону на спину и, с силой вжавшись в нее, вдавил в матрас. Его мышцы перекатывались под кожей. Пряди разметались. Он глубоко и жадно дышал. Серые глаза горели, испепеляя; лишая воли. Он был красив. Демонической красотой. И ей было мало. Она задыхалась оттого, насколько Драко был крупный по сравнению с ней. Обвив его бедра ногами и захватив Малфоя в плотное кольцо рук, она настойчиво подтолкнула его к себе, впиваясь пальцами в лопатки. Она не хотела больше ласк, не хотела поцелуев. В ней кричала острая потребность ощутить его внутри себя. Чтобы он начал двигаться в ней. Быстро. Жестко. Грубо. Долго. Как обещал. Малфой сам не мог больше терпеть. Опершись на локоть возле головы Гермионы, он свободной рукой скользнул по промежности и звонко шлепнул по ней с влажным звуком. Посмотрев на Гермиону с хищным видом, он улыбнулся уголком губ. — Грейнджер, если бы я раньше знал, что ты можешь быть такой мокрой, я бы не сдерживался столько лет. Трахал бы тебя каждый день. Гермиона покраснела и уткнулась лбом в его плечо. Он говорил очень пошлые вещи. Но ей нравилось. Она заскользила ладонями по его покрытой потом спине, запоминая, как та ощущалась тактильно. Собрав ее смазку, Малфой распределил немного по члену и провел мокрой головкой по клитору. Еще раз. И еще раз. И еще раз. Гермиона задрожала, чувствуя, как низ живота заныл от желания, чтобы Малфой вошел в нее. На всю длину. Раздался стук в дверь. Сначала Гермиона подумала, что ей показалось. Все ее внимание сосредотачивалось на движениях Драко. И она снова подтолкнула его, пока, наконец, он не приставил головку ко входу. Стук повторился. — Мистер Малфой, вас беспокоят с ресепшена. — Убирайтесь! — он практически прорычал это. Темная ярость наполнила его глаза, оттесняя возбуждение. Теперь он опирался на оба локтя, нависая над Гермионой. Замирая. — Не отвлекайся! — прошептала она ему в губы и снова поцеловала. Просунув кисть между их телами, она обхватила основание твердого члена и несколько раз медленно провела ладонью вверх и вниз по всей впечатляющей длине, усиливая давление на уздечке. Под пальцами Гермиона чувствовала набухшие вены и то, что с каждым ее движением пульсация в них нарастала. — Блядь, — Драко громко застонал ей в рот. Зарывшись рукой в ее волосы на затылке, он дернул их, и Гермиона задрожала оттого, насколько этот момент был интимным. Порочным. Грязным. Прекрасным. — Сожми сильнее, — прохрипел Малфой, толкаясь в ее ладошку. Прикусив нижнюю губу Гермионы, он обхватил ее грудь и сдавил сосок. Но ей было мало. Он сжал ее подбородок и, притянув к себе, грубо поцеловал, безжалостно терзая ее рот, переплетаясь с ней языком, пока Гермиона, усилив нажим, быстро скользила по члену. Она больше не могла терпеть, чувствуя, как градус напряжения снова бесконтрольно растет. В ней появилась какая-то дикая смелость. И еще раз проведя рукой, она собрала большим пальцем выступившую на головке вязкую смазку. Распределив ее, Гермиона сама направила член ко входу, податливо раскрывая бедра шире, толкаясь навстречу. Малфой разорвал поцелуй и задрожал, нависая над ней. Его выбившиеся из прически волосы и лоб покрылись испариной, и бисеринка пота скатилась по шее к груди. Затуманенным краем сознания Гермиона захотела попробовать ее на вкус. Раскрыв губы, она подцепила каплю кончиком языка и провела им по ходу ее движения. Соленая. Сладкая. Когда Драко снова простонал и, сжав ее талию, двинул тазом, Гермиона шумно выдохнула. Раскрыв рот, она стала быстро осыпать его шею поцелуями, захватывая как можно больше кожи, делая ее полностью мокрой от слюны. Она хотела дотянуться до ягодиц Драко и направить его в себя, но почувствовала, как Малфой членом уже стал растягивать ее мышцы изнутри. Медленно. Дразняще. Он словно издевался над ней. Пытал. И ей было мало. Он хищно улыбнулся, наблюдая за тем, как Гермиона требует еще, надавливая ступнями на его ноги и царапая ему шею от нетерпения, выгибаясь. Стараясь сделать хоть что-то, чтобы он поскорее вошел в нее. Когда Драко еще немного продвинулся, ее глаза закатились. Он затронул внутри чувствительные точки, вызвавшие разряды тока, прострелившие тело и заставившие ее хныкать оттого, что ей все равно было мало. Прикусив подбородок Драко, она снова переключилась на шею. Громко дыша ртом, она поцеловала его кадык. Гермиона хотела переплести их пальцы, но Малфой с силой припечатал ее кисти к изголовью кровати и резко толкнулся в нее. Полностью. На всю длину, выбив из нее громкий протяжный стон. Он замер, давая привыкнуть к размеру. — Блядь… — сорвалось с губ Малфоя хрипло, куда-то в ее висок. Он сжал челюсть. Россыпь звезд пронеслась под ее веками. Она так хотела обнять Драко. Притянуть ближе, зарыться в платиновые волосы. Но Малфой мертвой хваткой держал ее руки, не давая пошевелиться. Свободную ладонь он направил вниз и коснулся Гермионы между ног. Надавливая на клитор и массируя его, он начал двигаться. Грубо. Жестко. Трахал. Как и обещал. Воздух вокруг накалился. Искрился. Гермионе казалось, что у них с Малфоем поднялась температура. Пот покрыл их тела. Звук пошлых влажных шлепков наполнил помещение. И это возбуждало еще больше. Она всхлипнула, не в силах больше стонать. Огонь выжигал все внутри, когда резкие толчки Драко вколачивали ее в матрас. Нервные окончания пылали, и ноги Гермионы начали подрагивать в судороге. Она не хотела, чтобы этот момент заканчивался, и в то же время чувствовала, что сердце может не выдержать нагрузки. Не способное вместить все то, что она сейчас испытывала к Малфою. Это было больше, чем страсть. Чище, чем любовь. Ни одно слово не подходило под описание того, что теснилось в ее груди. Она посмотрела на Драко, плавно очерчивая взором плотно сжатую челюсть, любуясь бьющейся венкой на правом виске. Взгляд Малфоя полностью заволокло пеленой. Он быстро и жарко дышал, толкаясь в нее. Гермиона так сильно хотела его, была настолько мокрой, что не сдержалась: — Еще… Быстрее. Отпустив запястья Гермионы, Малфой схватил ее колено и приподнял ногу повыше. Освободившимися из плена руками она тут же обняла Драко, до боли притягивая его к себе крепче. Вжимая. Ускорив ритм, Малфой поменял угол проникновения и, сделав толчки глубже, заставил ее буквально разлететься на части. Драко оторвался от клитора и влажным пальцем прочертил густой смазкой дорожку на скуле Гермионы. Будто рисовал что-то. Малфой опустил ладонь на ее шею и сдавил, частично перекрывая поток воздуха. И это вызвало новые непередаваемые ощущения в недрах ее живота. Ей нравилось, что все становилось так. Чистой грубой похотью. Жаждой. Голодом. Потребностью. — Сожми крепче, — прохрипела Гермиона, не узнавая себя, и Малфой тут же усилил давление на горло. Она знала, что позже проявятся синяки, но ей было все равно. — Блядь, Грейнджер, что ты творишь… Она потеряла счет времени, отдаваясь тому, как грубо Драко в нее вколачивался, прикусывая ее ключицу, шею, губы, каждый участок, куда только дотягивался. Будто не мог остановиться. И ему тоже было мало. Новый оргазм подступал к Гермионе с одуряющей быстротой, и она невольно стала подаваться тазом навстречу, запустив пальцы в волосы Малфоя на затылке. Притягивая. Забирая себе на память каждый его толчок и отдавая себя все больше. И это было так очевидно. Малфой зажмурился, раскрыв рот. Он был на грани, двигаясь все резче и жестче. Хриплые стоны срывались с губ. Он дрожал. Гермиона видела, что еще буквально десяток фрикций и он кончит. Она развела ноги так широко, как только умела, чтобы он смог проникнуть в нее максимально, утопив в настоящей агонии. Настойчивый стук в дверь разорвал пространство номера. Громкий, пронзительный голос сотрудника отеля уничтожил все хорошее, что сейчас между ними происходило, убивая Гермиону произнесенными словами: — Мистер Малфой! Внизу Астория Гринграсс. Госпожа просит поселить ее к вам в люкс.