Пустыня

So far from being free, A past that's haunting me, A future I just can't touch, And if you take my hand, Please pull me from the dark, And show me hope again, We'll run side by side, No secrets left to hide, Sheltered from the pain. — Мистер Малфой! Внизу Астория Гринграсс. Госпожа просит поселить ее к вам в люкс. Это произошло слишком внезапно. Простые слова, произнесенные с сильным акцентом, пронзили пространство номера, заставив сердце Гермионы сжаться в болезненном спазме. Разум отказывался верить в услышанное, и она в ужасе распахнула веки, надеясь, что голос сотрудника отеля — всего лишь галлюцинация. Нет. Реальность. Кошмарная действительность рухнула на нее и придавила многотонным чувством вины, охладив страсть моментально. Будто всего минуту назад не она сходила с ума от желания. Драко перестал двигаться. Резкий выдох вырвался сквозь его стиснутые зубы и опалил скулу Гермионы. Малфой вытащил из нее член, так и не кончив. Он не отстранился, продолжая нависать над ней и мешая свести ноги. Мутный взор Драко с каждой секундой становился все более трезвым. Осмысленным. Его возбуждение стремительно спадало, но мелкая дрожь продолжала пробирать тело. Поволока похоти больше не застилала стальную радужку. На смену ей пришли горечь и сожаление. Гермиона боялась даже вдохнуть, ощущая, как желудок безжалостно сжимается. Нервы, словно колючая проволока, скрутили все внутренние органы. Отвращение и ненависть к самой себе подкатили прямо к горлу, не давая обрести дар речи. Настолько, что слюна стала вязкой. Горькой. Гермиона положила ладони на обнаженную грудь, пытаясь унять эти чувства. Стараясь прикрыться. Нагота стала восприниматься мучительно. Подло. Очень уязвимо. Драко это заметил. Нахмурившись, он притянул покрывало и проложил его между их тел. — Мистер Малфой? Раздался еще один стук в дверь. На этот раз тихий, но для Гермионы он прозвучал как выстрел из пистолета. Даже громче, чем выстрел. — Я скоро спущусь… Убирайтесь… — Драко ответил прерывисто и с ледяной яростью посмотрел в сторону входа. Слова давались ему с трудом, будто они обжигали язык, как раскаленный песок. Воцарилась напряженная тишина, которая кричала и давила на их плечи. И ее невозможно было заполнить чем-либо или заглушить. Повернувшись к Гермионе, он заскользил изучающим взглядом по ее лицу. Драко замер и сжал челюсть, поняв, что она находится в подавленном состоянии. У него самого был вид, будто его скоро стошнит, и только глаза горели смесью из сожаления и отчаяния. Гермиона не смогла выдержать тяжесть впившихся в нее зрачков и опустила взор на левую руку Драко, упирающуюся в матрас рядом с ее плечом. Зудящий рой из мыслей об Астории назойливо заметался и пробудил совесть, которая принялась терзать Гермиону, запуская в сердце острые когти. Мимические мышцы непроизвольно начали мелко сокращаться, и она никак не могла это остановить. Распухшая нижняя губа, еще саднящая от многочисленных укусов и поцелуев, задрожала. Гринграсс перестала казаться чем-то далеким. Незнакомой куклой. Она приняла реальный образ. Девушки, которая любила Малфоя. Девушки, на чувства которой Гермиона наплевала менее часа назад. Как самая настоящая стерва. Девушки, что стояла внизу, пока Гермиона трахалась с ее женихом. — Какой кошмар… — она сдавленно выдохнула и зажмурилась. Поцелуи, стоны, укусы, прикосновения, проникновения, абсолютно все движения пронеслись в ее памяти, заливая щеки краской смущения. Драко нежно обвел контур ее пылающих губ большим пальцем, только усилив этим их жжение. Заправив влажную волнистую прядь ей за ухо, Малфой поддел подбородок Гермионы. Вынудив встретиться с ним взглядом. — Грейнджер! — вкрадчиво позвал Драко, въедливо всматриваясь в нее. — Я… Гермиона шумно сглотнула, пытаясь подавить зарождающиеся предательские всхлипы. Она буквально запретила себе плакать. Только не при нем. Но океан эмоций неотвратимо накрывал волнами, и она начала беспомощно тонуть в них, успокаивая себя тем, что обязательно даст выход слезам. Но только когда останется в одиночестве. — Ты знал? — вопрос вырвался сам. Гермиона не хотела перебивать Малфоя, но раздражение, плескающееся в его глазах, вынудило сделать это. Она слышала себя будто со стороны и совершенно не узнавала свой голос. Надтреснутый, хриплый, совсем не ее. Драко откинулся на спину и, прикрыв пах подушкой, устремил взор в потолок. Его кулаки сжались, сминая тонкую простыню. Ожидая ответ, Гермиона повернулась на бок и подтянула ноги к груди, стараясь сжаться в комок. Исчезнуть. Помещение остывало, и она остывала вместе с ним. Словно призрачная тень Астории понизила температуру в комнате, стирая следы их недавнего возбуждения, оставив только привкус безумия во рту. — Ты за кого меня вообще принимаешь? — Малфой задал вопрос безучастным тоном, но Гермиона уловила в нем мимолетный отголосок возмущения. — Я не знал, Грейнджер. Я не приглашал Асторию. Ты же понимаешь, что я бы никогда так с тобой не поступил, — устало добавил он, повернувшись на бок. Их лица оказались так близко друг к другу, что носы почти соприкасались, и Гермиона судорожно втянула воздух, стараясь успокоить ток крови. Она не знала, о чем с ним говорить, потому что говорить с ним вообще казалось неправильным. — Как мы до такого докатились, Малфой? — Гермиона задала вопрос скорее себе, чем ему, и с силой надавила подушечками пальцев на глазные яблоки. — Я себя сейчас так ненавижу, — шепотом призналась она и до боли закусила внутреннюю поверхность щеки, надеясь, что Малфой не заметит того, как она еле сдерживается. Балансирует на грани нервного срыва. Боль принесла отрезвляющее облегчение. — Я разберусь с ней. С ними… — Драко нахмурился, понимая, насколько неубедительно звучат его сухие обрывочные фразы. — Мне просто нужно немного времени. Мои адвокаты уже занимаются решением вопросов. Они приступили к делу, как только я узнал, что ты разводишься. Гермиона увидела правду в его взгляде. Ему даже не требовалось орудовать аргументами. Она уловила искренность слов на уровне интуиции. И поверила ему. Так просто. Потому что себе уже не доверяла. Драко с силой притянул Гермиону, заключая в крепкие объятия. Не обращая внимания на ее жалкие попытки не допустить этого. — Драко, мы не можем здесь лежать и обниматься, пока твоя невеста ожидает внизу! — она повысила голос, упираясь ладонями в его грудь, и, ведя плечами, постаралась скинуть с себя цепкие руки. Тепло его кожи затягивало, но спокойствие Малфоя начинало злить. Настолько, что ей захотелось ударить его, растормошить, привести в чувство. — Оглянись вокруг! Только посмотри на себя! Даже слепой соплохвост поймет, чем ты тут занимался. В номере нужно навести порядок. Вылечить кожу от царапин и укусов. Убрать следы поцелуев с твоей шеи… — ее голос задрожал, и она замолчала, измученно обмякнув. Драко крепче прижал Гермиону к груди, и ей пришлось поджать губы, чтобы не выдохнуть от удовольствия. Ее поразил тот факт, что, даже находясь в аду, она сразу же впала в состояние атараксии, стоило только почувствовать близость Малфоя. Пусть даже этот покой был мнимым. — Ты не должна себя винить, — положив подбородок на ее макушку, мягко постарался успокоить Малфой, невесомо поглаживая подушечками пальцев Гермиону вдоль позвоночника. Рисуя узоры. Запуская волны мурашек. — Астория прекрасно знает, что меня рядом с ней держит только контракт… Малфой осекся. Он явно колебался, собираясь с мыслями. Будто решал в этот момент, стоит ли рассказывать Гермионе правду. Драко взвешивал все за и против лишь мгновение и потом закрылся. Она услышала, как он плотно стиснул челюсть и шумно сглотнул. Гермиона отстранилась и заглянула в его глаза. Стены окклюменции, за которыми он спрятался, утопили в холодном блеске радужки так полюбившиеся ей голубые вкрапления. — Тогда зачем она приехала? Малфой молчал. Просто задумчиво изучал каждую черту ее лица. Будто поглаживал взглядом. — Я имею право знать. Теперь это касается меня напрямую, — продолжила она очень тихо, будто боялась спугнуть Малфоя. Словно хотела мягко и ненавязчиво приручить его, хотя раздражение и злость набирали градус с каждой секундой. — Ты же ничего мне не рассказываешь. Твоя скрытность ни к чему хорошему не приводит! — не выдержав, она повысила голос на несколько децибел. — Потому что Астория отказывается принимать правду. Для нее это не брак по расчету, — Драко скривился, будто слова отдавали горечью во рту. — И про это мне тоже нужно знать, — Гермиона не хотела жестко давить на него, ведь он только начал открываться перед ней. В качестве мягкой силы она использовала прикосновения. Она гладила его по лицу, будто что-то объясняла, уговаривала. — Только не начинай меня снова игнорировать, как это было после ужина, — едко добавила она с укором. Гермиона видела, что он ведет внутреннюю борьбу с собой. На мгновение он поджал губы и, расслабившись, неуверенно кивнул. У нее получилось. — Хорошо! — на выдохе произнес он. Подавшись вперед, Драко потерся носом о ее макушку и выпустил из объятий. Одно это слово, и нервный комок внутри живота Гермионы перестал затягиваться в докерский узел. — И я не хотел игнорировать тебя. Решил ослабить прессинг до того момента, как разорву помолвку. Не получилось сделать это мягко. Время, которого и так у них не было, вышло. — Ты должен идти. Мы позже поговорим, — голос Гермионы прозвучал отстраненно. На мгновение Драко жестко прижался губами к ее скуле. Это был не поцелуй. Даже не порыв. Просто метка, как отпечаток его переживаний. Подтверждение всей ненормальности их положения. И это действие Малфоя вызвало очередной укол совести, добавив его к отголоскам старых. Гермиона легла на спину и безжизненным взором уставилась в потолок. У нее не было сил открыто смотреть на то, как Малфой отворачивается и берет с тумбочки палочку, как проводит древком по бедру, как пижамные штаны возвращаются на место. Но она невольно фиксировала все его движения боковым зрением. Он сел и сжал кулаки, уперевшись в край кровати. Широкая напряженная спина вся была испещрена красными бороздами от ее ногтей. Как немой укор. И это вызвало у Гермионы очередной затяжной вдох. Драко направился в ванную, не сказав больше ни слова и не обернувшись. Спустя минуту раздался приглушенный звук воды. Гермиона понимала, что нужно бежать отсюда. Подальше от позора. Как можно скорее. Постараться сохранить жалкие крохи собственного достоинства, если оно вообще у нее осталось. До того, как Малфой сам стыдливо попросит ее уйти. Она видела подобные моменты множество раз в фильмах. Дурных фильмах. Сцены, в которых жены возвращались домой раньше положенного времени и неверные мужья в лихорадочных попытках скрыть следы адюльтера начинали умолять любовниц уйти через окно, не позволяя нормально одеться. Раньше она с беззаботной улыбкой смотрела подобные сюжеты, а сейчас ей было совсем не до смеха. Подобное унижение Гермиона просто не выдержит. Призвав к себе халат, она торопливо надела его. Один филигранный взмах — постельное белье очистилось. Следующее движение древком — кровать заправилась в идеальном порядке. Четыре взбитых подушки выглядели так, будто никто и никогда на них не лежал. Словно они не были свидетелями того, как Гермиона сломалась окончательно и поддалась слабости, не думая о том, что может причинить кому-то боль. В первую очередь себе. Третье заклинание стерло абсолютно все запахи: зелий, парфюма, возбуждения, переросшего в дикую похоть, пота, крови, отчаяния. Не осталось ничего. Обезличенное пространство. Малфой выключил душ. Пульс Гермионы сорвался с ровного ритма. Она уменьшила боевое оружие и на предельной скорости запихнула его в сумку, закинув сверху целительский набор. Осталась одна деталь. Самая неприятная. Белье. Она не хотела его касаться. Гермиона старалась даже не смотреть на тончайшее кружево, превратившееся в изодранные жалкие лоскуты. Ее руки немного подрагивали, и руна вышла нечеткой. С секундным промедлением, но ткань все-таки исчезла. Скользнув взглядом ищейки по всем поверхностям, Гермиона не обнаружила зацепок. Вот так. Будто ничего и не было. Она быстро направилась к выходу. Гермиона молилась о том, чтобы сейчас не встретиться в коридоре с Гарри, мысленно обращалась ко всем богам, которых только знала, и, дойдя до Сехмет, издала нервный смешок. Закрывая за собой дверь, она услышала, как Малфой выходит из ванной, и спасительным рывком дернула ручку. Коридор был пуст, и Гермиона позволила себе прислониться к стене. Всего на мгновение. Дала секундную передышку, чтобы опереться о ментальный костыль и собраться с силами, прежде чем проследовать к себе. Спустя несколько нетвердых шагов она увидела у порога небольшой белый лист. Проверять его на темную магию, находясь под камерами, Гермиона не хотела. Внимательно осмотрев его и не обнаружив ничего подозрительного, она взяла бумагу в руку. В верхнем левом углу черным карандашом были выведены буквы: «Г.П.». Гермиона улыбнулась, узнав почерк Гарри. Только зайдя в люкс, где не было слежения, и расположившись на диване, она наложила проявляющие чары. От центра к краям прокатилась сизая волна магии, и неровные буквы проступили на поверхности, сложившись в лаконичный текст.

«Гермиона, привет! Вчера я вернулся поздно, решил тебя не тревожить. Зашел утром, но тебя в номере не оказалось. Я отправляюсь в Министерство. Нужно составить отчет для сегодняшнего заседания. Надеюсь, у тебя все хорошо и ты успела изучить книги Галло. Встретимся в Аврорате».

— Мерлинова мать! — Гермиона устало простонала и откинулась на бархатную спинку. Письмо Гарри сотворило чудо, направив ее мысли в рабочее русло. Увело разум от случившегося в соседнем номере. За последние полтора дня она даже не притронулась к трудам итальянца. Ей нечего было доложить сегодня на совещании следовательского штаба. Жалкие крохи информации, которые она успела собрать до того, как в номер принесли шампанское, не способны были пролить свет на дело. Если про Розеттский камень, зеркало и ритуальный нож Гермиона могла выдвинуть две теории, то про кольцо Сехмет — ничего. Полная некомпетентность в вопросе. И эта неосведомленность ощущалась как густой ком из злости и разочарования, застрявший в горле и больно бьющий по ее перфекционизму. Представив, каким презрительным взглядом наградит ее Мустафа Фахри, Гермиона скривилась. Это был полный провал в работе. Первый в ее жизни.

— Проклятый Малфой! — процедила она, вглядываясь в циферблат на прикроватной тумбе. Факт того, что Гермиона разговаривала сама с собой, был признаком ее помешательства, и она покачала головой, будто пыталась откинуть эти мысли. Гермиона провела руками по волосам, стараясь унять легкую дрожь в пальцах, — проявление паники. Она уловила запах. Его запах. Она буквально вся была пропитана им. Если Гарри подойдет на расстояние объятия, он тоже почувствует. Гермиона направилась в душ. До начала рабочего дня оставался час. Она успеет смыть с себя все следы секса. На ходу стягивая халат, Гермиона думала о том, что наденет в Министерство. Внезапно она резко остановилась как вкопанная, приоткрыв от ужаса рот. Платье. Она забыла его у Малфоя в ванной. — Мерлин… — практически бесшумно прошептала Гермиона и, задохнувшись, подлетела к выходу. Она не знала, как предупредить Драко об этом и не вызвать подозрений Астории. Решив, что будет импровизировать, она начала открывать дверь. Гермиона сразу же уловила глухой звук шагов. Кто-то мягко ступал по коридору совсем рядом с ее люксом. Выругавшись про себя, она сосредоточенно прислушалась. Обрывки разговора с каждой секундой становились все громче и отчетливее. Наконец речь удалось разобрать полностью. — Почему ты злишься? — незнакомый голос девушки звучал печально и пусто. Слишком пусто. — Я не злюсь! — ответ Драко вышел механическим и обезличенным. — Я не могу понять, зачем ты приехала? Ты знаешь, что я на секретном задании. Мне не до развлечений. Услышав реплику Малфоя, Гермиона замерла. В голове заворчал едкий голос, и она не могла разобраться, кому он принадлежал: ей или совести. «Грейнджер, в кого ты превратилась? Сначала трахаешься с Малфоем, теперь подслушиваешь его разговор с Гринграсс». Закусив до боли губу и вцепившись в металлическую ручку, она тщательно проверила, чтобы щель проема была неприметной. — Просто я соскучилась, — слова Астории были пропитаны любовью. И они раздались совсем близко. Последовал протяжный вздох. Ее. Будто Гринграсс догадывалась о чем-то. — Ты изменился. Что-то случилось? — С чего ты взяла? — равнодушно бросил Малфой. — Ты не поцеловал меня при встрече. — Не выдумывай. Мы договорились, что ты отправишься в Италию к сестре. Я удивился и только! — обтекаемо ответил Драко, однако его бесстрастный голос стал мягче. — Тогда почему ты отстранился? Я же вижу, что ты почему-то рассержен, — осторожно спросила Астория таким подавленным тоном, что Гермионе пришлось податься ближе к проему, чтобы расслышать. — Здесь не принято проявлять чувства на публике. Нужно уважать чужую культуру. Спокойный ответ Малфоя и шелест одежды раздались совсем рядом. Прямо за дверью. Драко и Астория прошли мимо. Гермиона чувствовала вибрации Малфоя. Он не злился. Гринграсс неправильно считала его эмоции. Драко просто был дико уставшим. Опустошенным. Будто все последние события выпили его до дна. — Я хотела сделать сюрприз. Провести Новый год вместе с тобой, — признание далось Астории легко, но произнесено с укором. — Я не люблю сюрпризы. Мы приш… Чт… Красноречивые мокрые звуки поцелуя вперемешку со сдавленными мурлыкающими стонами Гринграсс внезапно оборвали фразу Малфоя. От неожиданности Гермиона дернула головой так резко, что мышцы в шее свело судорогой. По пустому коридору звучным эхом прокатывались жаркие стоны Астории, выжигая кислород, заставляя Гермиону задыхаться.

***

Сборы и перемещение в Министерство пронеслись нечеткой мимолетной зеленой вспышкой. Торопливо поднимаясь по лестнице на второй этаж, в Аврорат, Гермиона тщательно старалась вспомнить, сколько секунд длился поцелуй Драко и Астории? Как долго она пребывала в личном аду, слушая его? Чем он закончился? Она должна была это помнить. Но не помнила. Сцена, когда Гермиона стояла под дверью в надежде выкроить подходящий момент, чтобы предупредить Драко о платье, резко сменилась картиной, где она находилась в душе. Все, что было в промежутке между этими эпизодами, просматривалось сквозь мутную пелену. Как долго она простояла под ледяными струями, также не отпечаталось в сознании. Холодные потоки заливались в рот и уши, но в голове бились только две мысли: у нее мало времени и нужно срочно выдвигаться в Министерство. А потом внутри поселилась пустота. Ничего не осталось, кроме нее. Угрызения совести и вина куда-то стремительно исчезли. И теперь, замерев на мгновение перед арочной резной дверью, ведущей в кабинет Амена Таха, она ощущала сосущее чувство страха. Боялась, что, как только посмотрит на Малфоя, абсолютный вакуум в душе сменится ревностью. Опасалась, что проведет взглядом по его губам и невольно представит Асторию, впившуюся в них поцелуем. Имеющую на это право, в отличие от Гермионы. Когда она вошла, обнаружила Поттера и Али Бараката, кропотливо работающих над отчетом. — Приве-е-ет! — радостно воскликнул Гарри и, подскочив с кресла, заключил ее в мягкие объятия, утыкаясь носом в висок. — Ты выпрямила волосы? Тебе идет! Ощутив тепло друга, Гермиона наконец пришла в себя. Расслабилась. Все резко встало на свои места, будто кто-то переключил тумблер. Выглянув из-за плеча Гарри, она увидела, что молодой оперативник, удивленно округлив глаза, замер с занесенной над пергаментом рукой. С кончика пера упала капля чернил, но Баракат даже не заметил этого. — Гарри! — Гермиона рассеянно улыбнулась и отстранилась, не желая смущать консервативного египтянина. Склонив голову в приветственном жесте, она поздоровалась с Али и внимательно всмотрелась в лицо Поттера. Он был уставшим и бледным. Темные круги под глазами отчетливо выделялись на посеревшей коже. — Ты вообще спал последние две ночи? — Гермиона и не старалась скрыть в голосе беспокойство. Гарри выглядел очень плохо. — Нет, — ответил он спокойно и, опустившись обратно в кресло, махнул на свободный стул. — Я держусь на волевой тяге, кофеине и зельях, — Гарри фальшиво усмехнулся, смягчая горечь в своих словах. Гермиона вздохнула и осторожно присела на указанное место. Нежная кожа ягодиц начала неприятно саднить при тесном контакте с плотной тканью джинсов. Она так старалась уничтожить все отпечатки Малфоя с тела, избавиться от его запаха, очиститься, пусть даже физически, что грубой мочалкой травмировала эпидермис. Больно. Поделом. Не отрывая напряженного взгляда от Гарри, коротким взмахом палочки она убрала кляксу с отчета Бараката и перешла прямо к делу: — Почему? В Лувре настолько все плохо? — информационный голод заставил Гермиону не думать о том, что произошло утром. Со стороны было заметно, как ее недавно абсолютно пустые глаза наполнились чем-то призрачно похожим на жизненный блеск. Поттер бегло переглянулся с помрачневшим Али. Сняв очки, он устало закрыл глаза и надавил на веки. — Мы в дерьме, — устало подытожил Гарри и, проморгавшись, водрузил неизменный аксессуар обратно на переносицу. — Это полный провал. Мы не справляемся. Министерство Франции командировало на помощь трех специалистов. — Видимо, настолько, — угрюмо подтвердила свою догадку Гермиона. — Что ты выяснил? Гарри покачал головой. И она с пониманием приподняла уголки губ. — Ты не любишь повторять одну и ту же информацию дважды. Да-да, знаю. Сообщишь все на заседании? — Гермиона похлопала его по коленке, стараясь приободрить. — Кого они направили? — Двух специалистов по артефактам из Отдела Тайн и заместителя главы Аврората. Я не запомнил их имена, — Гарри с досадой дернул плечами. — Голова уже ничего не соображает. Али Баракат прочистил горло. Вытащив небольшой лист из аккуратно сложенной стопки бумаг, он отрывисто прочитал: — Луи Легран и Аннет Бенуа из Отдела тайн и старший аврор Пьер Деламар. — Точно! — Поттер несколько раз заторможенно кивнул и запустил руку во внутренний карман мантии. Вытащив флакон с оранжевым зельем, откупорил его большим пальцем и быстро опрокинул содержимое в рот. Наблюдая за тем, как он заливает в себя Бодрящий эликсир, Гермиона пришла к выводу, что свежая кровь удачно разбавит их команду. Гарри был прав — они не справлялись. Расследование множественного преступления требовало большого количества сил и знаний, а штаб ими не обладал. — Где они? Когда начнется совещание? — она посмотрела на наручные часы. Было начало десятого. Прикрывшись рукой, Гарри широко зевнул, словно несколько секунд назад пил не сильнодействующее зелье, а обычную воду. Баракат неодобрительно покачал головой и ответил вместо Поттера: — Амен Таха и господин Малфой встречают французских коллег. Портключ должен был сработать в девять часов. Упоминание Драко сработало триггером, уничтожившим ее душевное равновесие. Дыхание и пульс сбились совершенно внезапно. Так предательски, что Гермиона непроизвольно напряглась. — Малфой? Он здесь? — она не успела взять себя в руки, вопрос сорвался с губ раньше. Гермиона перевела взгляд на Бараката и выдавила из себя полуулыбку, стараясь замаскировать настоящие эмоции. Гарри пораженно посмотрел на нее. Сонная пелена окончательно спала с широко раскрытых глаз, и Гермиона не могла понять, было это результатом выпитого им зелья или так повлияла излишняя наблюдательность. — Ну да. Он сказал, что ты скоро подойдешь. Разве вы прибыли не вместе? — с удивлением уточнил он. — Да. Я не то имела в виду. Ответ Гермионы прозвучал натянуто. Слишком притворно. И это не укрылось от Поттера. Сверкнув проницательным взглядом из-под очков, он внезапно повернулся к Баракату. — Али, можно тебя попросить сварить еще кофе по-египетски? Не успел Поттер договорить, как оперативник с добродушным выражением лица поднялся на ноги и, учтиво склонив голову, предложил: — Миссис Уизли, на вас приготовить? — Ты обязана его попробовать. Али добавляет в него щепотку соли. Представляешь? Необычно и колоритно, — лицо Гарри излучало неподдельный детский восторг, и Гермиона невольно позавидовала его таланту. Играл он лучше, чем она. — Как я могу отказаться? Спасибо, мистер Баракат, — беспечно ответила Гермиона. Наивный Али купился и тут же направился к двери. Когда они с Гарри остались наедине, Гермиона тяжело вздохнула, буквально физически чувствуя, что между ними стоит незримая стена из ее секретов. — Рассказывай… — прямо начал Поттер, стирая с лица напускную радость, которую демонстрировал молодому аврору. — Совершили первый рейд. Впрочем, узнаешь все на собрании, — использовав прием Гарри, Гермиона лукаво улыбнулась, обнажая белые зубы и пытаясь сделать вид, будто ничего не произошло. — Ну конечно, — Гарри покачал головой. Его голос сочился усталостью и беспокойством. — Ты в подавленном состоянии. Случилось что-то, о чем я не знаю? Он задал вопрос с натиском, интонацией, подталкивая к откровенности, будто точно знал, какой эффект произведет на нее. И Гермиона почувствовала, что колючее раздражение зарождается оттого, что все ее эмоции были как открытая книга. Бери и читай. Что Гарри с успехом и сделал. Гермиона не могла его обмануть, ложь он бы также распознал. Оставалось рассказать правду. Просто не ту, что набатом била в голове. — Случилось. После проверки вампирского логова, расположенного в пустыне, на меня напала змея, — констатировала она, подавив в себе недовольство на корню, но все равно испытывая темное удовлетворение от реакции Гарри. Его лицо вытянулось и исказилось, будто он не мог поверить в услышанное. — Ты же отдала мне контейнер с безоарами, — уперев руки в колени, он подался вперед корпусом, с беспокойством заглядывая в ее глаза. — Ты пополнила запас? Все обошлось? — Как видишь, вполне себе здорова, — потупив взгляд, уклончиво ответила Гермиона. Разговор выпивал ее. Лишал сил. — Но если честно, на моей памяти еще не было более ужасного Рождества и Нового года. Гарри холодно усмехнулся и прошелся ладонью по двухдневной щетине на подбородке, вспоминая о чем-то. — Кажется, ты забыла про Рождество, проведенное в Годриковой впадине в гостях у милой старушки Бэгшот. Гермиона фыркнула, но ответить на шутку Гарри не успела. С тихим скрипом открылась дверь, и вошел Карим. Грузно склонившись в приветственном жесте, он махнул рукой, приглашая следовать за ним. — Мустафа Фахри… звать вас, — с неловкими паузами тяжелым басом сказал Карим. Гарри кивнул и взмахом палочки собрал раскиданные по поверхности стола документы. Поднявшись с кресла, он подал ладонь Гермионе. — Увы, кофе попробуешь в следующий раз. Идем, — положив кисть на ее плечо, он подтолкнул Гермиону к выходу.

***

Министр сидел во главе длинного стола и аккуратно раскладывал перед собой свитки пергаментов, фиксируя их магией в развернутом состоянии. Когда Гарри и Гермиона вошли в помещение, он оторвался от записей и лениво поднялся на ноги. — Поттер, с возвращением! — пожимая руку Гарри, тепло поздоровался Фахри. — Выглядите уставшим после атаки вампиров, но рабочий день все равно пройдет в штатном режиме. Прошу, присаживайтесь, — он отчужденно кивнул Гермионе и, хлопнув Поттера по плечу, указал на свободные места. — Что? Атака? — услышав мимолетно брошенную фразу министра, Гермиона задохнулась от шока. — Благодарю, господин Фахри! — Гарри вежливо улыбнулся и потянул растерянную Гермиону к указанным креслам. — Как ты мог не рассказать? На кого напали? На тебя? — опустив громкость голоса до злобного шипения, она принялась на ходу осыпать его вопросами, еле сдерживая в себе возмущение. — Прости, но сейчас нужно доложить штабу о случившемся, а после я должен написать отчет Брустверу об этом. Три раза проговаривать одну и ту же информацию выше моих сил, — Поттер галантно помог Гермионе сесть и виновато пожал плечами. Она въедливо осмотрела друга с головы до ног, тщательно диагностируя его внешний вид. Воображение Гермионы начало рисовать страшные картины, подтверждение которым она, к сожалению, находила. Серый оттенок кожи мог свидетельствовать о том, что он потерял много крови и беспечно не использовал восстанавливающие зелья. Стараясь подавить беспокойство, Гермиона непроизвольно положила кисть на горло. Этот защитный жест способен был в стрессовой ситуации помочь организму с ним справиться. Жест, который сделал только хуже. Вызвав в голове всполохи ярких воспоминаний. Таких живых. Будто происходящих наяву. Крепкая рука Малфоя, сдавливающая ее шею, затягивающая петлю из чувств. Оставляющая россыпь мелких пятен под пальцами. Стараясь скинуть непрошеное наваждение, Гермиона осмотрелась. Напряжение и тишину в зале заседаний можно было потрогать руками — настолько они казались осязаемы. Все ожидали главу Аврората и французскую делегацию, с нетерпением поглядывая на часы. Гермионе не требовалось готовить отчет, но она достала из сумки колбу с записью рейда. Сфера, сжатая до размера небольшой пуговицы, ярко переливалась в солнечном свете. Гарри внимательно наблюдал за ее действиями. Он открыл рот, планируя что-то спросить, но с шумом распахнувшаяся дверь заставила его обернуться. Первым вошел Амен Таха. За его спиной виднелись фигуры. Он учтиво пропустил вперед невысокую волшебницу средних лет в легкой атласной мантии. Следом за ней появились двое мужчин. Последним в поле зрения Гермионы возник Малфой. Выражение его лица было жестким. В суровом сером взгляде читалась усталость, будто его тяготило все на свете, начиная с самого пребывания в этом помещении. Их глаза встретились, и Гермиона отметила, как сотни эмоций промелькнули в них за секунду. Он сжал челюсть, отчего скулы стали слишком точеными. Но сейчас во взоре Драко она заметила одно отличие. Впервые он был для нее открытым, полным чувств, которые она могла прочитать.