Пустыня

Need you baby, like I breathe you, baby, Need you baby, more, more, more, more, Lay me down tonight in my linen and curls, Lay me down tonight, I'm your favorite girl. Lana Del Rey — Fucked My Way Up to the Top — Что-то случилось? Я не думала, что мы еще увидимся, — обеспокоенно прошептала Гермиона, закрывая дверь за Драко и с растерянностью смотря, как он проходит мимо нее в глубь номера. Аромат его парфюма распространился по помещению, и это казалось уже привычной вещью. Малфой молчал. Он мягко поставил подарочную коробку на стеклянный столик и, повернувшись к Гермионе, вальяжно спрятал руки в карманы брюк. Только в этот момент она заметила, что Малфой был одет в смокинг насыщенного черного как смоль цвета. Углы галстука-бабочки отчетливо выделялись на фоне белоснежной рубашки и выглядели настолько острыми, что казалось, если провести по ним подушечками пальцев, можно легко порезаться. Костюм сидел до такой степени идеально и безукоризненно, что подталкивал к мысли о применении магии во время его пошива. Лишь несколько светлых прядей, выбившихся из прически, придавали образу Драко легкую небрежность, которая его только красила. На пару секунд Гермиона залюбовалась им, но быстро одернула себя и впилась настороженным взглядом в серую радужку, которая в тусклом освещении казалась почти черной. Мысли о том, что у Малфоя запланирован праздничный вечер с Асторией, стали назойливо царапать черепную коробку изнутри. Подтверждения догадкам были не нужны. Одежда Драко кричала об этом. — Зависит от того, какой смысл ты вкладываешь в слово «случилось», — на выдохе произнес Малфой как бы между прочим. Расплывчато. Но, вмиг посерьезнев, перешел к главному: — Утром ты убежала. Ты жалеешь о том, что случилось? — он говорил практически не размыкая зубы. Этим вопросом Драко словно сбросил груз с плеч Гермионы. Причина странного и усталого выражения его глаз оказалась на поверхности. Настолько на поверхности, что Гермиона хотела улыбнуться от накатившего на нее облегчения, но вместо этого она с усилием покачала головой и приблизилась к нему на несколько шагов. Драко сел на край дивана и откинулся на бархатную спинку, пристально вглядываясь в нее. — Нет. Я не жалею ни о чем, и ты прекрасно это знаешь, — она повела плечами и двинулась к кровати, отвлекая Малфоя от внезапно возникшей резкости своего голоса. — Я не хотела ставить тебя в неловкое положение. Не хотела, чтобы ты просил меня уйти. Сделала это сама. Присев на постель, Гермиона оказалась напротив Малфоя. Выдавив фальшивую улыбку, она оттянула подол короткого платья и уперлась ладонями в матрас. В этой позе ее ключицы казались особенно хрупкими и резко выделялись на фоне декольте. Драко плавно очертил взором ее фигуру, на несколько секунд задержался на обнаженных ногах и, вздохнув, равнодушно бросил: — Астория нашла платье. Вернувшись из Министерства, я обнаружил его аккуратно сложенным на раковине, хотя утром его там не было. Я вообще не знаю, где ты его оставила. Новость больно ударила по груди, как хлыстом, и Гермиона, глухо простонав, закусила нижнюю губу. Картины, которые рисовал возбужденный мозг перед собранием, оказались практически пророческими. — Мерлиново проклятие! Оно было под грудой полотенец в углу ванной. Гринграсс задавала вопросы? — раскрыв от ужаса глаза, поинтересовалась Гермиона. Драко изогнул бровь и невозмутимо покачал головой, вызвав у нее неконтролируемый приступ раздражения. Гермиона ощутила, как кожу ладоней начало покалывать от желания схватить его за обшитые шелком лацканы пиджака и растормошить, выбить хоть какие-то эмоции, отдаленно похожие на реакции нормального, живого человека. — Малфой, да что с тобой не так? Почему ты всегда спокойный как удав? Твоя невеста нашла в номере чужое платье, и тебя это даже не волнует?! — повысив громкость, Гермиона с возмущением осыпала его вопросами. Ее негодование выливалось наружу с каждым словом, и, казалось, даже воздух вокруг завибрировал от его объемов. Драко нахмурился и, поправив французские манжеты для запонок, с ледяной невозмутимостью произнес: — А что я должен был делать? Нервничать и заламывать руки? Бежать и объяснять причину появления женской вещи в моем номере? Я искренне не понимаю, что тебя смущает, — Драко вальяжно закинул ногу на ногу. — Если Астория поинтересуется, я расскажу, что на тебя во время рейда напала змея. Пришлось принимать экстренные меры. Потом ты сняла окровавленные тряпки и забыла их, — коротко хмыкнув, он добавил: — Недалеко от правды. Малфой говорил спокойно. Слишком размеренно, и этот настрой невольно передался Гермионе. Взметнувшаяся резким вихрем паника начала моментально стихать. В его словах было здравое зерно. — Хорошо, — она выдохнула и повторила: — Хорошо. Где Астория? — Гермиону очень беспокоил этот вопрос, потому что воображение издевалось над ней и продолжало рисовать картины с участием Гринграсс. Почти такие же, как и утром, но с одним отличием: плачущая Астория врывалась к ней в люкс и, застав их с Малфоем наедине, принималась осыпать проклятиями обоих. Драко не спешил отвечать. Тяжело сверкнув глазами, он сжал челюсть в привычной для него манере. Поразмыслив мгновение, он безэмоционально бросил правду, не отрывая взгляда от лица Гермионы: — В номере. Готовится к празднику. Это было отрезвляюще и практически не больно. Практически. Гермиона оказалась права насчет планов Драко. Его импозантный и торжественный вид говорил сам за себя, но вникать в это она не хотела и не могла. Чувствовала, что это запретная территория. Интуиция тихим звоночком оповестила Гермиону о том, что Гарри может прийти с минуты на минуту. Намекала, что лучше поскорее завершить разговор с Драко, чтобы он покинул ее номер. Пусть даже в теории визит Малфоя и вписывался в пределы дозволенного. Для посторонних все выглядело так, будто коллега по работе просто зашел поздравить ее с Новым годом. Но это было лишь в теории. Гермиона балансировала на тонкой границе рамок приличия, сдерживая разум и физиологию, которые подвергались тяжелому испытанию. Ее толкало к Малфою, и глупо было это отрицать. Прислушавшись к себе, она поняла, что эти плохо контролируемые порывы были связаны не только с сексом. Простого прикосновения хватило бы, чтобы она почувствовала себя лучше. Ее тянуло к нему. На всех уровнях. — Так зачем ты пришел? Не думаю, что решил сейчас раскрыть тайну своей помолвки, — Гермиона и не ожидала этого. Время действительно было совсем неподходящее. — Я все расскажу тебе завтра. Сейчас мне пора идти, но я не мог не пожелать тебе счастливого Нового года, Грейнджер, — странная эмоция промелькнула на его лице, и он понизил голос. — Ты спрашивала о визите Астории утром, — слова были произнесены уверенно, но то, как непроизвольно он дернул плечом, выдавало его колебание, словно он до конца еще не определился, говорить Гермионе причину приезда невесты или нет. Но она и так знала. Нехотя прокрутив в голове все то, что подслушала утром, она поморщилась. Ситуация начала напоминать Гермионе артхаусный фильм — самый нелюбимый жанр кинематографа из всех. — Не стоит, — на секунду она зажмурилась и провела по лицу рукой. — Я стояла за приоткрытой дверью, когда вы шли по коридору, — распахнув веки и остановив взгляд на губах Малфоя, тихо и практически без горечи она добавила: — Я в курсе событий. Вы целовались, и это нормально. Так и должно быть. Осознание пронеслось в его взоре, и Малфой изменился в лице. Он стал полностью бледным. Гораздо бледнее, чем обычно. Даже тонкие губы практически лишились красок. И это поразило Гермиону. Факт, что она стала свидетелем их поцелуя с Асторией, почему-то выбил его из колеи. Подавил. Подчинившись порыву, Гермиона переместилась на край дивана, на расстояние вытянутой руки от Драко. Но не касаясь. Заглянув в его глаза, она распознала там плескавшиеся вину и сожаление. Их было так много, что Гермиона порывалась утешить Малфоя, лишь бы не видеть эту едкую тяжесть в его взоре. — Я не хотел ее целовать. Я не спал с ней и не планирую, — мягко произнес Малфой, будто успокаивая Гермиону. Подавшись вперед, он сократил дистанцию между ними, но замер, так и не дотронувшись до нее. — Прикинешься импотентом? — едко усмехнулась Гермиона, пытаясь пошутить, чтобы разрядить напряжение между ними, вызванное неприятной темой. Драко язвительно скривил рот. — Прикинусь спящим, — понизив голос, отрезал он и, недобро прищурившись, приблизился еще немного. — Кем угодно. Но не буду. И она поверила. Опять. Сбившись со счета в который уже раз за последние дни. — Драко, все в порядке. Ты сразу сказал, что тебе нечего мне предложить, — коротким кивком она поставила точку в вопросе. Она не хотела выдавать досаду, но все же уловила неприятный вкус на кончике языка. — Открой коробку, — почти приказал он спустя мгновение и наклонил голову вбок. Сердце Гермионы начало биться быстрее, когда, сверкнув глазами, Малфой очертил взглядом контур ее губ. Это сбивало. Расстояние между ними было минимальным. Но оно все-таки было. И Гермиона зашлась в душевном спазме от желания его сократить. Разорвать невидимую преграду из морали и нравственности, которую сама же и возвела, но это было недопустимо и непростительно. Казалось невообразимым, что еще утром все воспринималось иначе, и волевым усилием она заставила себя сидеть на месте. — Что в ней? — отвлекаясь от желания прикоснуться к его точеным скулам, Гермиона начала прокручивать в голове возможные варианты того, что мог подарить Драко. Одна догадка заставила ее задохнуться от стыда. — Ты все-таки купил мне белье? Внезапно Малфой громко рассмеялся и, наклонившись к Гермионе еще ближе, произнес у самого уха: — Неужели ты думаешь, что я стал бы покупать тебе первое же попавшееся белье? Она видела, как Драко дернулся, будто хотел стереть крошечное расстояние между их телами окончательно, но сдержался. Тяжело сглотнув, Гермиона ухватилась за коробку, будто она была единственным спасительным островком безопасности. Она чувствовала, что проигрывает. Себе. Ему. Малфой практически поставил шах и мат ее здравомыслию. Еще секунда, и она бы сдалась. — Увесистая. Точно не белье и не платье, — робко улыбнувшись Малфою подрагивающими губами, она продолжила гадать. — Я увидел вещицу случайно. Мне показалось, что она может тебе понравиться, — Драко наблюдал из-под полуопущенных ресниц, как Гермиона развязывает бант и ленту. Откинув крышку, она не поверила своим глазам. Внутри лежала дорогая резная шкатулка из серебра, украшенная изображением фараонов. Та самая. С изумрудной бархатной отделкой. Для драгоценностей из круглосуточного бутика при отеле, которая ей так понравилась. Гермиона плавно оторвала взгляд от подарка и перевела его на Малфоя. Дыхание повторило участь пульса — сорвалось галопом от шока. Она не могла понять, было ли это чистым совпадением или же он как-то узнал. Но итог выбил почву у нее из-под ног. Драко проявлял отстраненную заинтересованность, и лишь его глаза горели затуманенным огнем. Она понимала, что должна что-то сказать. Поблагодарить. Но слов не было. Только губы покалывало от жгучего желания его поцеловать. Горячая волна дежавю накрыла ее с головой. Утром она испытывала точно такие же острые эмоции, и это привело к катастрофе. — Ты заслуживаешь большего, но… — Замолчи! — громко выпалила Гермиона, резко перебивая Малфоя. — Ты даже не представляешь, насколько точно попал в цель. Шах и мат. На этот раз окончательный. Она отложила коробку и так стремительно подалась к нему, разрушая дистанцию, что увидела проблеск удивления на его лице. Эмоция, которая ему была несвойственна. Гермиона с силой схватила Малфоя за шею и притянула к себе, приняв решение. Впившись в его губы, она ощутила их вкус. Он показался родным, недостающим и таким запрещенным. Настоящий психотропный препарат, оголивший и вывернувший наизнанку ее нервную систему. С примесью чего-то горького. Скорее всего, огневиски. Малфой пил алкоголь перед тем, как прийти к ней, но она этого даже не заметила, потому что на вид он был абсолютно трезвым. В отличие от нее самой. Гермиона дала себе тридцать секунд. «Тридцать секунд». Сорвавшись, она твердо пообещала себе остановиться по истечении этого времени. Не больше. Но Драко сломал ее планы, как карточный домик. Крепко хватая Гермиону за талию и не разрывая поцелуя, он посадил ее к себе на колени, будто она совсем ничего не весила. Все происходило иначе, чем утром. Малфой больше не спрашивал разрешения, не позволял руководить собой. Не медлил и не давал шанса одуматься. «Двадцать пять секунд». Это была гонка. Их руки блуждали по телам друг друга на предельной скорости, безжалостно сминая ткань, словно не могли остановиться. Языки двигались с таким натиском, что поцелуй больше походил на ожесточенную борьбу. «Двадцать секунд». — Еще немного, и мы остановимся. Тебе пора идти. Астория находится буквально за стеной, и Гарри может явиться в любой момент, — очерчивая кончиком носа угол его нижней челюсти, Гермиона приводила аргументы один весомей другого. Оторвав ладони от лацканов его пиджака, которые беспощадно сжимала, она указала на соседние номера. Малфой что-то нечленораздельно промычал в изгиб ее шеи. Что-то отдаленно похожее на согласие. Драко кусал и всасывал тонкую кожу, оставляя после себя красные кляксы и отпечатки острых зубов, в то время как его руки продолжали лихорадочно изучать грудь, бедра, ягодицы, до боли впиваясь в податливое тело. «Десять секунд». — Хорошо. Еще немного. Десять секунд, — глаза Гермионы закатились от накатившего возбуждения, и, глухо простонав, она максимально тесно прижалась к торсу Драко. Застегнутая рубашка и галстук-бабочка являлись раздражающей преградой, не позволяющей в полной мере насладиться его теплом в жалкие крупицы отведенного времени, и Гермиона с досадой дернула крепкие пуговицы. «Пять секунд». — Я хотел сделать это еще в ресторане, — рывком поставив ее на ноги, Драко ловким движением задрал шелковое платье к груди, оголив бедра и живот. Приподняв Гермиону над полом, он заставил обхватить его талию ногами. — Время вышло, Драко, отпусти меня, — запротестовала она, когда Малфой потащил ее в глубь номера, к рабочему дубовому столу. Чтобы не упасть, она вынуждена была обвить руками его шею. — Что ты делаешь? Гарри придет с минуты на минуту. — Да. Отпускаю, — Малфой наклонил голову и вовлек Гермиону в новый поцелуй. Глубокий и жесткий. Несдержанный. Страстный. Нить самообладания бесконтрольно натягивалась, угрожая оборваться в любую секунду. Гермиона уже слышала ее сухой треск, перекрывающий своей громкостью звучавшие на задворках сознания имена Гарри и Астории. Любимые строчки из «Повести о двух городах» красными огнями замигали под веками. «Это было самое прекрасное время, это было самое злосчастное время». Диккенс даже не представлял, как идеально его слова смогут в будущем описать чью-то жизнь. Ее жизнь. Она проживала свое лучшее время и вместе с тем — самое худшее. Малфой положил Гермиону на стол и с грохотом смахнул на пол мешающие отельные письменные принадлежности. Затуманенный, расфокусированный взгляд излучал похоть, когда Драко, торопливо скинув с себя пиджак, снова дернул к груди опустившийся подол платья и принялся осыпать быстрыми поцелуями ее живот, уделяя особое внимание реберной дуге и спускаясь к кромке белья. Опершись на локти, Гермиона приподнялась и стала наблюдать за его уверенными действиями. Малфой, полностью одетый, встал перед ней на колени, утыкаясь взглядом в промежность. Гермиона задрожала, когда поняла, что именно он хочет сделать. Потом она много раз прокручивала в своих воспоминаниях этот развратный эпизод посекундно, потому что именно тогда контроль был утерян окончательно, пропитавшись возбуждением насквозь. Все возражения иссякли. Она забыла про Асторию, забыла про Гарри. Все проблемы просто испарились. И Гермиона поняла, что именно так ощущалось удовольствие от приема наркотиков. Как полная свобода. Как Малфой. «И пусть». — Только не рви их, пожалуйста, — задыхаясь от нехватки воздуха, попросила она, прыгая в пучину безумия. Малфой лукаво усмехнулся и прочертил языком влажную дорожку на внутренней поверхности бедра, вызвав волну мелких мурашек. Достигнув тонкого кружева, Малфой ехидно прищурился и, не разрывая с Гермионой зрительный контакт, медленно провел несколько раз языком по намокшей ткани. Эти влажные прикосновения были сродни взрыву. Парализующему. Оглушающему. В ушах появился странный звон, и Гермиона откинулась на стол, полностью растворяясь в возникших острых ощущениях. — Раздвинь шире, — краем сознания она выцепила слова Малфоя. Настоящий приказ. Но подчиниться ему было так легко и естественно, что она безапелляционно развела колени. — Просишь не рвать? Как скажешь, — Драко сдвинул белье в сторону и ощутимо щелкнул ногтем по клитору, вызвав этим разряд тока. Боль и чистое удовольствие в одном флаконе. Это было несравнимо. Ничего подобного. Никогда и ни с кем. Смущение одуряющей волной окатило Гермиону с головой, и, издав глухой стон, она спрятала лицо в руках. Несмотря на тусклое освещение, она понимала, что в таком положении предстала перед Малфоем полностью раскрытой. Максимально обнаженной и такой уязвимой. Спустя несколько секунд Гермиона ощутила на себе его упругий язык. Без лишних прелюдий он нашел клитор и принялся ритмично обводить его по кругу. Снова и снова. От периферии к центру. Гермиона вцепилась в край стола с такой силой, что побелевшие костяшки пальцев угрожали не выдержать и хрустнуть. Всхлипы зародились в груди. Все рецепторы и окончания плавились от нахлынувшей истомы. Но это было только начало. Через несколько мгновений Драко ввел в нее два пальца и, согнув их кверху, стал интенсивно двигать ими внутри, ни на секунду не прекращая жесткий танец языка. Он чередовал технику. Сначала надавливал кончиком на набухший клитор, затем всасывал его. Повторяя это снова и снова. Почти нокаут. Бедра неконтролируемо затряслись, и Гермиона подалась к нему навстречу. Позвоночник выкручивало, и она дернулась, не в силах больше спокойно выдерживать тугую, горячую и затягивающуюся с разрушительной силой воронку внизу живота. Это была пытка первобытным огнем. Чем-то на уровне инстинктов. Разжав руки, она запустила их в идеальную прическу Драко. Приводя ее в хаос — точно такой же, какой Малфой навел в ее жизни. Гермиона увлажнила языком пересохшие губы. Стоны вперемешку с нечленораздельными звуками бесконтрольно вырывались из груди. Становились все громче, и она никак не могла это остановить. Пыталась, но не могла. Она слышала себя будто со стороны. Очень далеко. Словно ее дух извлекли из тела, которое билось в блаженном исступлении на столе. — Драко, я не выдержу! — это все, что удалось выдавить из себя, с трудом переводя дыхание. Но Малфой проигнорировал ее слова, продолжая сладкую пытку. С каждым влажным мазком на клиторе, с каждым жестким толчком пальцев Гермиона проваливалась во тьму, но хотела большего. Тело предало ее окончательно, и пожар желания распространялся по венам. Уничтожая все мысли и чувства на своем пути. Драко остановился, почти доведя ее до края. Но только почти. Он словно издевался, не позволив достичь разрядки. Будто сквозь толщу воды Гермиона услышала шелест расстегивающейся ширинки. Сильные руки дернули ее ватное тело вверх, заставив сесть. Она пыталась сконцентрировать расфокусированный взгляд на лице Малфоя, но перед глазами мелькали размытые звезды. Целые галактики. Зрение не возвращалось, но она почувствовала ладони на своих бедрах. Впившись в них, Драко сдвинул ее к краю деревянной поверхности. Он действовал грубо, и в теории ей должно было быть больно. Но не было. Желание захватило тело в плотные тиски, не оставляя ничего вокруг себя. — Грейнджер, иди сюда, — прошептал Малфой завораживающим низким голосом и проложил влажную дорожку от уха к ключице. Схватив Гермиону за шею, второй рукой он раздвинул половые губы и резко вставил в нее член. На всю длину, до самого основания. — Какая же ты мокрая, — Драко ухмыльнулся, как довольный сытый кот. Это было слишком. На грани сознания. Удерживая себя на столе, она вцепилась в его плечи, и гладкая ткань рубашки предательски заскользила под пальцами, лишая опоры. Секс был лишен романтики настолько, что напоминал животные порывы. Приспущенные брюки, задранное платье, сдвинутое в сторону белье. Размазанная помада. Дурное кино — порно с меткой «измена». «Мерлин, помоги. После такого же не отмыться», — пронеслось в ее одурманенном сознании. Но Гермиона поймала себя на мысли, что занимается самообманом. Если бы великодушный Мерлин предстал перед ней прямо сейчас и протянул руку, предлагая отмотать время назад и не совершать ошибку, она бы послала его куда подальше. В самое пекло. Насколько все было плохо. С каждой секундой Малфой двигался все жестче и неумолимее. Его будто сорвало со всех возможных тормозов, и Гермионе это даже нравилось. Зажмурившись, он прижался своим лбом к ее и крепче сдавил горло. Она отметила, что Драко любил душить. Немного, но все же душить. Полное доминирование. Малфой обострил этим все ощущения. Оставалось только ступать по лезвиям и считать ментальные порезы. Гермиона вынуждена была закусить губу, чтобы не начать кричать. Разведя бедра еще шире, она подстроилась под его движения, и звук мокрых развратных шлепков моментально заполнил комнату. Малфой переместил руку на изгиб талии Гермионы и второй зафиксировал ее ногу. Прижав колено к груди, он открыл себе полный обзор на то, как член вколачивался в ее мягкое тело. Трахал на столе. Как и обещал. Гермиона с жадностью наблюдала за тем, как его взгляд полностью заволакивало от похоти. Драко простонал и ускорился. Эта картина выглядела очень пошло, и смущение стало жечь лицо Гермионы, пока, наконец, он не переместил руку на клитор. Зажав его двумя пальцами, Малфой немного оттянул бархатистую кожу. Это стало началом конца. Собрав вязкую смазку, он совершил десяток круговых движений, и конвульсии мучительного удовольствия сотрясли ее тело. Чистое падение. Оргазм накрыл ее, стреляя в упор, не давая сгруппироваться. Драко тоже был на грани. Он громко и жарко дышал, вжимаясь в Гермиону. Бисеринки пота скатывались по его шее. Пара фрикций, и Малфой с хриплым стоном кончил на ее живот. Не в силах больше удерживаться в вертикальном положении, он навалился на Гермиону торсом. — Блядь, Грейнджер! — уткнувшись в ее плечо, он продолжал крупно содрогаться. Гонка закончилась. Но победителей в ней не было. К финишу пришли лишь двое проигравших.

***

Им потребовалось шесть минут на то, чтобы прийти в себя. Гермиона периодически окидывала нервным взглядом циферблат электронных часов, коря себя за несдержанность. Было чудом, что Гарри до сих пор не пришел. Восстановление сил потребовало от него больше времени, чем планировалось изначально, и Гермиона была этому только благодарна. Хоть в чем-то ей повезло. На душе было тошно. Настолько, что Гермиона хотела посыпать голову пеплом. На подрагивающих ногах пройдя к кровати, она взяла палочку и принялась стирать с себя все следы Малфоя. Очищающее заклинание уничтожило застывшие белые пятна с кожи и освежило белье. Несколько взмахов, и измятое, намокшее от пота платье вновь приняло идеальный вид. Третья руна привела в порядок макияж, очистив лицо от размазанной помады. Боковым зрением Гермиона наблюдала, как Малфой проделывает такие же манипуляции со своей одеждой. Угрызения совести достигли своего апогея. Одно дело трахаться с Малфоем, когда Астория находится где-то далеко. Призрачная переменная в их уравнении. Другое — когда она сидит в соседнем номере. Буквально через стену. Усугубляло ситуацию то, что Гринграсс казалась безобидной и влюбленной девушкой. Пока Гермиона надевала туфли, она подыскивала точное слово для описания своего подлого поведения, но не была уверена, что оно имелось в ее лексиконе. Впервые в жизни она поняла природу поведения домовых эльфов. Вина до такой степени терзала сознание, что хотелось переключить душевную боль на физическую. Причинить себе увечья: прижечь уши, удариться головой о стену. Все это время они молчали. Каждый был погружен в свои мысли, и это единственное, что казалось правильным между ними. Малфой заправил выбившиеся из прически пряди и подошел к Гермионе. Крепко обняв ее со спины, он уткнулся губами в волосы на макушке. — Грейнджер, я вижу, что ты готова провалиться сквозь землю, но мы не сделали ничего плохого. Успокойся! — он легко раскачивал ее из стороны в стороны, словно маленького ребенка. — Еще раз повторю: Астория в курсе того, что меня с ней держит только брачный договор. Она знала, на что идет. Гермиона выдохнула, его слова подействовали умиротворяюще. Пожалуй, этот момент стал единственным, который можно было назвать здоровым и ободряющим в их отношениях. Но ей не хватало одного кусочка пазла, чтобы все точно встало на свои места. — Официально вы помолвлены полгода. Так? — она почувствовала, что Драко молча кивнул, скользнув носом по ее волосам. — Я замужем пять лет, но ты сказал, что неравнодушен ко мне уже четыре года. — Примерно, — глухо пробормотал Драко, положив голову Гермионы себе на плечо и крепче прижав ее к своему торсу. — Когда все началось? С чего? Ведь это просто нереально, — задав череду вопросов, она испытала облегчение. Если Малфой даст честный ответ, это уничтожит еще одно слепое пятно между ними. Несколько мгновений Малфой осыпал короткими поцелуями висок и скулу Гермионы, пока наконец не развернул ее к себе лицом и не заговорил: — Бал, посвященный победе во Второй магической войне. Ты выглядела фантастически сексуально, — Малфой обхватил шею Гермионы, но на этот раз мягко. — Даже слепой импотент не смог бы устоять, — он лукаво усмехнулся и выразительно выгнул бровь, делая отсылку к шутке Гермионы. — Но ты была с рыжим. Я ничего не мог сделать. — Одного бала оказалось достаточно? — Не только, — Малфой пожал плечами, задумчиво поглаживая большими пальцами ее ключицы. — Корпоративные ужины, заседания, коридоры, лифты. Ты была везде. Всегда рядом. В своих обтягивающих юбках. — Ты был холоден. Отстранен. Я даже подумать не могла, что у тебя есть ко мне интерес. — Я старался. — Тебе пора идти, — прикоснувшись к подбородку Драко, произнесла Гермиона и мягко подтолкнула его к двери, но он остался стоять на месте. — Завтра планируются рейды. Нужно проверить оставшиеся обиталища вампиров. Мы будем в паре? Я никому не доверяю, кроме тебя и Гарри. — Если королева драмы не устроит представлений, то да, — Малфой нахмурился, будто заранее готовился к борьбе с упрямством Поттера. — Не называй так Гарри! — она ткнула его в плечо. — Пусть не ведет себя как олень. — Он не… — Счастливого Нового года, Грейнджер, — мягко перебил ее Малфой и оставил короткий поцелуй на переносице. — Надеюсь, Драко, он таким и будет, — опять просочилась досада. Переплетаясь с ним пальцами, она потащила его к выходу. — Я выйду первая и проверю коридор. Ты следуй за мной, — схватившись за ручку, она понизила голос и практически взмолилась: — Мерлин, пусть там будет чисто. Потянув на себя дверь, она прижала указательный палец к губам, подавая знак, чтобы Драко сохранял молчание. — Иди сюда-а-а-а-а! Сделав шаг за пределы номера, Гермиона закричала от испуга и схватилась за сердце, осознавая очевидное — ей конец. Им конец. Она ощутила катастрофу на подсознательном уровне. Их с Малфоем загнали в угол. Резко подавшись вперед, Драко затащил Гермиону обратно в номер, прикрывая широкой спиной. Недовольство отразилось на его лице, когда он увидел, что именно повергло Грейнджер в состояние шока. Но она не могла просто оставаться в стороне, стыдливо выглядывая из-за плеча Малфоя. Выпрямив спину, она встала рядом с Драко. Это был Гарри. Не боясь испачкать голубую льняную рубашку, он лениво прислонился к нарисованному панно на стене и, скрестив руки на груди, пресно взирал на них из-под нахмуренных бровей. Весь его облик кричал о глубоком возмущении. По одному только взгляду Гермиона поняла, что Гарри был в курсе того, чем только что она занималась с Малфоем. Не требовалось даже считывать язык его тела. Она почувствовала, как ужас сковал голосовые связки. Буквально парализовал. Не в силах протолкнуть ком в горле, Гермиона просто молча уставилась на него в ответ. — Поттер, ты как раз вовремя. Грейнджер собиралась идти тебя будить, — голос Драко был нахально невозмутимым. Настолько, что даже Гермионе захотелось его ударить от такой наглости. Гарри скривился, еле сдерживая эмоции в узде. Это был недобрый знак. — Очень заботливо. Но ваши громкие стоны разбудили меня раньше, — Гарри видел, как густо краснеет Гермиона, но не мог перекрыть поток язвительности, настолько был зол. — Для таких случаев есть шумоподавляющие заклинания, — он наигранно сделал вид, что задумался. — Например, Оглохни. Гарри щелкнул пальцами, изображая озарение, и Гермиона вздохнула, пытаясь смириться со своей глупостью. Такой абсурдной и нелепой, что не укладывалась в голове. Но когда Гермиона поцеловала Малфоя, ощутив на своих губах горечь огневиски, она забыла не то что базовую защитную магию, она забыла о магии вообще. Все существенные вещи мира остались в расфокусе. — Как долго ты стоял и слушал? — это беспокоило ее в первую очередь. — Мерлин, Гермиона! — воскликнул он, смотря с укором. — Я, по-твоему, похож на извращенца? — негодование Гарри густым облаком заполнило узкое пространство коридора, надавливая ей на плечи. — Как только я понял, что происходит между вами, я заблокировал все звуки. Гермиона набрала полную грудь воздуха, постепенно успокаиваясь. Главное, что под дверью их ждала не Астория. Гарри был вспыльчивым, но понимающим. — Спасибо, — она выдавила жалкое подобие неловкой улыбки. — Не за что, — буркнул Гарри, демонстративно смотря только на Гермиону и игнорируя присутствие Драко. — Теперь объясни мне, пожалуйста, что за херня происходит между тобой и Малфоем? — Полегче, Поттер, — Драко ощетинился и подался вперед, в интонации появились опасные нотки. — Не строй из себя строгого папочку. — Ты вообще уйди. Я разговариваю не с тобой, — Гарри оттолкнулся от стены и практически вплотную подошел к Малфою. Он был ниже Драко на полголовы, но фирменная сталь в голосе Поттера легко нивелировала эту разницу. Исходившие от них волны раздражения заставляли воздух вибрировать. Буквально. — Где твоя невеста, Малфой? — Гарри ударил по самому больному. Ситуация стала полностью выходить из-под контроля. Набирать оборот и градус. Почувствовав беспомощность, Гермиона быстро сделала шаг вперед, чтобы встать между Драко и Гарри и предотвратить зарождающуюся ссору, но услышала позади себя тихий щелчок. Едва различимый звук прогремел набатом в голове, потому что Гермиона прекрасно понимала, что за ним последует. Знакомый приятный голос заполнил пространство коридора: — Драко, куда ты пропал? Я начала беспокоиться. Ее голос. Все замерли. Гермиона не могла заставить себя обернуться и поздороваться с Асторией. Это было выше ее сил. Просто не могла заставить себя заглянуть в ее глаза, боясь увидеть в них осуждение и обиду. Развернувшаяся немая сцена становилась слишком подозрительной. Пока мягкий шелест струящейся ткани не разрезал напряженную затянувшуюся тишину. Астория вышла из номера и аккуратно закрыла за собой дверь. — Драко? Все в порядке?