Пустыня

It's too soon, too soon to see, If what we had tonight, Won't disappear, leaving me here in doubt, Won't disappear, leaving me no way out. Jam & Spoon — Set Me Free (Empty Rooms) Задержанный в Фиванском некрополе вампир сидел на полу комнаты для допросов, напрочь игнорируя предложенный ему стул. Он болезненно щурился от непривычно яркого освещения и периодически прикрывал глаза руками, запуская тонкие дрожащие пальцы в спутанные длинные волосы. Гермиона незаметно наблюдала за ним из соседнего кабинета сквозь зачарованное стекло. Его внутренняя поверхность выглядела как часть стены и создавала иллюзию, что никакого окна в помещении для дознания не существовало вовсе. В то время как наружная сторона оставалась абсолютно прозрачной. — Успела оценить его поведенческие реакции? — Поттер бесшумно вошел внутрь каморки с двумя кружками кофе. — Да. Я стояла здесь все время, пока вы проводили допрос, — она осторожно взяла протянутый горячий напиток. — Спасибо. — Весьма удобно, — Гарри кивнул на конструкцию и вгляделся в лицо внезапно оскалившегося хищника. — У маглов есть подобное изобретение — зеркало Гезелла, — Гермиона сделала крошечный глоток. — Я знаю. Люблю смотреть детективные сериалы и сравнивать следовательскую работу магловских структур с методами Аврората, — Гарри сдержанно улыбнулся. — Где Малфой? Способность Поттера внезапно менять тему разговора отдавала уже профессиональной чертой, но всегда неизменно выбивала из сил. Неприятная робость моментально завладела телом Гермионы. Одно только упоминание Драко, и по венам начинало течь что-то густое и липкое. Вероятнее всего, это была уже терминальная стадия потенциального помешательства. «Мерлин милосердный!» Отставив на письменный стол кофе, она механически выпрямила спину и взяла под контроль голосовые связки. Гермиона улыбнулась про себя, с каждым днем притворство давалось ей все легче. — Перед началом допроса Таха отправил Драко в госпиталь Хонсу. Специалисты по магическим болезням мозга смогли восстановить часть стертых воспоминаний у охранника Каирского музея. — Отличная новость, — глаза Гарри довольно блеснули. — Наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. — Он и еще один сотрудник штаба обливиэйтеров под началом Радвана направились туда для выяснения деталей. — Хорошо. Это дело важнее его личного присутствия на дознании. Гермиона поджала губы. Кадры с физическими насильственными действиями в отношении вампира неприятными вспышками предстали перед глазами. Амен Таха и Зейн Радван применили с десяток боевых заклинаний в попытках заставить мужчину дать показания. — То, что я сейчас увидела, мне не понравилось, Гарри, — в ее голосе отчетливо звучало осуждение. — Египтяне не сторонники мягкой тактики, — Гарри выразительно приподнял брови и с сожалением покачал головой. — Но принудительные способы получения информации все равно не дали результатов, — еще один укор сорвался с ее губ. — Крупицу данных все-таки выбили. Теперь мы знаем, как к нему обращаться, — сарказм просочился в голосовые связки Гарри. — Его зовут Латиф, и он глава клана из пяти особей. — Бесценные сведения. Игра стоила свеч? — в словах еще звучала едкая ирония. — Это не мой отдел, Гермиона. Я не могу определять рабочую тактику, — Гарри нахмурился, уязвленный ее недовольством. Зарождающаяся обида в зеленых глазах отрезвила ее, и все раздражение моментально выгорело, осыпавшись пеплом под ноги. — Я знаю. Извини, — Гермиона сжала сильную ладонь Гарри, коря себя за несдержанность. — Все нормально. Я сам на взводе, — его лицо приняло привычное мягкое выражение. — Каков вердикт? — уже серьезно спросил он. — Вампиры живут инстинктами и не обладают актерским мастерством. Этот человеческий навык теряется при обращении и сохраняется в крайне исключительных случаях. Так что Латиф в курсе всех событий, о которых вы его спрашивали. Язык жестов выдает его. Гарри понимающе кивнул и сделал большой глоток. — Радван сказал то же самое. Значит, завтра информацию будут извлекать из сознания Латифа уже напрямую, — Гарри оторвал взор от вампира и оглянулся на закрытую дверь. Понизив голос практически до шепота, он произнес: — Когда мы выбирались из пещеры, у меня сложилось впечатление, что ты хочешь мне что-то сообщить. Гарри не ошибся — это действительно было так. Все то время, пока команда ждала разрешение на трансгрессию непосредственно на территорию внутреннего двора Министерства, она старалась выкроить удобный момент и рассказать о том, что случилось в заповеднике. Но рядом с ними всегда были люди. Сейчас же их могли прервать в любой момент, но откладывать разговор было нельзя. — Оглохни! — только наложив защитное заклинание, Гермиона смогла выдохнуть и спокойно рассказать то, что гложило ее последние часы. — Я нарушила регламент проведения рейда, Гарри. Меня могут отстранить от дела. — В каком смысле? — от удивления он замер с занесенной у губ рукой, не в силах сделать очередной глоток. Чтобы не пересказывать все то, что произошло в пещере, Гермиона просто приманила из сумки украденные книги. — Что это? — глухо спросил он и отставил кофе. Не ответив, Гермиона молча протянула ему фолианты. Поднеся их к лицу, Гарри принялся въедливо рассматривать иероглифы на обложке. — Откуда они у тебя? — Поттер продолжил растерянно осыпать ее вопросами, но, взглянув в карие глаза, понял все без слов. — Ты изъяла их без ордера. Думаешь, в них кроется ключ к разгадке? Гермиона неуверенно кивнула. — Но это не все, — прошептала она одними губами. — Не пугай меня. Что еще? — почти простонал Гарри так, будто ожидал увидеть самые страшные вещи мира в недрах ее сумки. Старенький Никон мягко лег в ее раскрытую ладонь. Он выглядел как обычно, но тревога ядовитой проволокой царапнула изнутри ребра, навязчиво предупреждая о чем-то, и Гермиона, прежде чем заговорить, проверила исправность аппарата. Камера легко включилась, издав привычный щелчок. Ложный сигнал. Хоть что-то было в норме. — Я сделала ряд снимков очень древнего зеркала. Раму полностью покрывали иероглифы и письмена, похожие на эти, — она провела пальцем по золотым знакам на кожаной обложке. — Гарри, ты понимаешь иронию ситуации? Зеркало в покоях вампиров, — последнюю фразу она произнесла с нажимом и каким-то болезненным надрывом, будто заранее хотела оправдать себя. Гарри молчал всего мгновение, соединяя детали воедино. — Не думаю, что тебя отстранят от дела, — наконец непоколебимо проговорил он, будто вынося вердикт. — Отклонение от регламента произошло в рамках допустимых действий. — Гарри, неужели ты не видел, как египтяне относились ко мне все эти дни?! — Гермиона вспыхнула, как факел, пропитанный горючей жидкостью. Бурная фантазия тут же начала рисовать в сознании довольные и надменные лица членов следовательского штаба, на которых было написано: «Мы знали, что твое призвание заключается в чистке ботинок мужа, а не проведении рейдов». Мерзкая тошнота тут же прокатилась по пищеводу. — Они только и ждут повод, чтобы обвинить меня в некомпетентности! — в ее словах не было и капли сомнения, что все так и произойдет. — Что ты предлагаешь? — Поттер звучал серьезно и сосредоточенно, готовый выполнить все, что она попросит. Как и всегда. — Время, — она сглотнула. — Мне нужно немного времени. Только до завтрашнего утра. Я не могу появиться сейчас на собрании, иначе должна буду предоставить отчет о проделанной работе. — А докладывать пока нечего, — хмуро протянул Гарри и перевел взгляд на Латифа, который подошел к двери и начал дергать ручку. — Да. Мне нужно изучить содержимое книг. Если я найду зацепку, то нарушение регламента будет оправдано. Гарри повел подбородком в сторону двери. — Иди. Я скажу Фахри, что лично отправил тебя в библиотеку для дальнейшего поиска материалов о похищенных артефактах. — Это выход! — она с облегчением убрала обратно в сумку книги и камеру. — Я возьму в министерской библиотеке справочники по расшифровке иероглифов, распечатаю в отеле снимки и примусь за работу. — А Малфой? — напомнил Гарри. — Вы были в паре. — Я отправлю ему патронус с предупреждением, чтобы после госпиталя он не возвращался в Аврорат, — не сбившись с ровного ритма разговора, отчеканила Гермиона, оставшись довольной собой. — Кстати, ты поговорила с ним? — Поттер обеспокоенно скосил на нее глаза. — Д-да, — нервный смешок сорвался с ее губ, потому что Гарри опять это сделал. Хлестко перевел тему, заставив пульс затравленно споткнуться. — Но не это сейчас главное. Гарри, мне нужно от тебя еще кое-что. — Поясни. Молясь, чтобы никто не вошел в помещение, Гермиона в общих чертах рассказала про вызывающее поведение Кирана и его угрозы, обрисовала странный поступок Зухры и ее мольбу о помощи. Гарри слушал очень внимательно, боясь пропустить что-то важное, и с каждой секундой его вид становился все более мрачным, лишенным былой радости и веры в быстрое раскрытие дела. — Нужно установить наблюдение за заповедником, — произнес он торопливо, как только Гермиона закончила описывать ярость вожака, молотящего кулаками по стене пещеры. — Именно об этом я и хотела тебя попросить! — довольно воскликнула она, снова потянувшись к кружке. — Я планировал остаться на ночь в Аврорате и лично проконтролировать охрану вампира, — Гарри тер лоб ладонью, невидящим взором уставившись на существо за стеклом, и старался найти правильное решение. — Не смогу спокойно спать в номере отеля, зная, что в штабе есть доносчик, способный помочь Латифу сбежать. — Малфой в госпитале, и неизвестно, как долго он там пробудет, а до наступления темноты нужно успеть предпринять меры, — напряжение снова зародилось в груди и заставило ее голосовые связки дрожать, отчего речь прозвучала невнятно. — Но это должен быть человек, которому можно доверять. — С доверием, знаешь ли, большие проблемы! — Гарри усмехнулся и, засунув руки в карманы мантии, принялся расхаживать по комнате. Он размышлял около минуты, пока не принял решение. — Али Баракат. Я попрошу его ночью проконтролировать клан Кирана, — Гарри говорил будто сам с собой, совсем не обращая внимания на Гермиону. — Мы сдружились, пока были во Франции. Думаю, он надежный человек. — Ты помог ему во время нападения. Это же должно что-то значить. Надеюсь, он не подведет, — облегчение, словно невесомая вуаль, окутало ее плечи, и Гермиона выдохнула. Плотно сжатая пружина тревоги внутри нее расслабилась. — Надеюсь, — с нотой сомнения процедил Гарри, практически не размыкая зубы, и хмуро посмотрел на Латифа, вновь забившегося в угол. — А ты сам что думаешь по поводу происходящего? — она закусила губу, нетерпеливо ожидая ответ. Гарри, не ожидавший такого вопроса, удивленно приподнял брови. — Если честно, я не верю в божественный мотив преступлений, — поразмыслив мгновение, очень тихо и вкрадчиво произнес Поттер. — Думаю, что уже сама Сехмет забыла о собственном возможном существовании, — неискренняя улыбка коснулась губ Гарри, будто он боялся шутить на такие острые темы. — Уверен, ответ лежит на поверхности. Прямо у нас под носом.

***

Вглядываясь в темно-синюю подсветку пирамид, Гермиона осознала, что отныне балконы будут ассоциироваться только с этим видом. Даже по возвращении в Лондон. Даже через десятки лет. Всегда. Балкон. Пальмы. Пирамиды. Голова кипела от разрозненной информации, которую она весь вечер по крупицам собирала в единую картину, штудируя копии трудов Паскуаля Галло и параллельно занимаясь переводом иероглифов в книгах Кирана. Но выйдя на свежий вечерний воздух, Гермиона сразу же испытала облегчение. Кипящая масса мыслей внутри черепной коробки тут же начала остывать, упорядоченно укладываясь по полочкам. Поднявшийся ветер с громким шуршанием раздул легкие занавески, и Гермиона через плечо бросила обеспокоенный взгляд на кровать, проверяя разложенные многочисленные листы с записями. Убедившись, что порывы не смогут их разметать, она перевела взор на террасу соседнего люкса. Свет в номере Малфоя не горел. Значит, Драко до сих пор так и не вернулся из госпиталя, и этот факт натягивал струну ее покоя до предельной степени. Думать о том, что Драко проживает в люксе не один, она себе запретила. Каждый раз, когда сознание касалось Астории, Гермиона давала себе ментальную пощечину. Потому что нельзя. Но она все равно не могла оторвать взгляд от двери и перевести его на пирамиды. Хотела. Но не получалось. Как зачарованная, Гермиона продолжала вглядываться в холодную темноту за стеклом, не замечая, как извилистый поток размышлений меняет русло. Перетекает с иероглифического письма на зеркале к моменту, когда она впервые пересеклась здесь с Малфоем. Как давно это было? Месяц назад? Две недели? Эти навязчивые вопросы, превратившиеся уже в заезженную пластинку, снова сами собой возникли в голове. Гермиона усмехнулась и зарылась пальцами в волосы, прекращая заниматься самообманом. Малфой вылечил ее ногу двадцать шестого декабря. Прошла почти неделя. Так мало. Так ненормально. Но словно целая жизнь. Прикрыв глаза, она нашла в себе силы отвернуться, но полностью погрузиться в размышления о четырех иероглифах на верхней части рамы, значение которых беспокоили ее больше остальных, не получалось. На фоне все равно билось то, от чего она не могла отгородиться. «Созвездие. Освобождение. Сердце. Напиток. Малфой. Госпиталь». Очередной порыв ветра растрепал локоны, и легкий шелест ткани раздался слева от нее. Но затем низкий голос перекрыл абсолютно все звуки. — Грейнджер, я знал, что найду тебя здесь. Драко стоял в дверном проеме, и одного мимолетного взгляда на него хватило, чтобы понять, как дико он вымотан. Усталость давила на него, заставляя ссутулить плечи. Малфой был в той же одежде, что и утром, но без портупеи. Все пуговицы измятой рубашки были расстегнуты, немного обнажая торс. В руках он держал золотое блюдечко с десертом, и оно так не гармонировало с суровым видом Малфоя, что казалось карикатурным на его фоне. Вибрирующая пружина тревоги ослабила натяжение, и Гермиона выдохнула. — Привет, — она постаралась улыбнуться, но ничего не вышло. — Ты получил патронус? Все хорошо? Драко молча кивнул. Медленно проведя взглядом по махровому халату Гермионы, от воротника до подола, он двинулся к краю балкона. — Подержи это, — приблизившись вплотную к ограждению, Драко протянул ей сверкающую в свете фонаря тарелку. — Отойди. Гермиона растерялась, но быстро справилась с эмоциями. Она перехватила десерт и сделала шаг назад. — Как ты? Выглядишь совсем неважно, — она внимательно вглядывалась в серые глаза, стараясь прочитать в них то, о чем теоретически мог умолчать Драко. Малфой оперся рукой о перила и, бесшумно перемахнув через ограду, мягко приземлился рядом с ней. Точно так же, как и двадцать шестого декабря. — Рахат-лукум. Угощайся, — он коварно улыбнулся и указал подбородком на небольшие полупрозрачные розовые кубики, обсыпанные сахарной пудрой. Аккуратно взяв двумя пальцами сладость, Драко медленно отправил ее в рот. Гермиона непонимающе моргнула. Она так сильно переживала из-за всего происходящего, терзалась от неизвестности, что спокойное поедание десерта казалось сейчас чем-то противоестественным, физически невозможным. Драко моментально понял ее настроение. — Грейнджер, я не ел с самого утра. Дай мне пять минут, чтобы прийти в себя, а потом мы все спокойно обсудим, — он потянулся за вторым кубиком. Она прерывисто вздохнула, продолжая молча вглядываться в него. Пять минут. — А они у нас разве есть? Где Астория? — выдавила она из себя шепотом, потому что произносить это имя вслух было очень неприятно. — Она же может прервать нас в любой момент. Глаза Драко вспыхнули разочарованием, и он тяжело проглотил рахат-лукум, будто упоминание имени невесты отравило вкус еды. — Она в СПА на нулевом этаже. Уверен, что, пока рабочие часы комплекса не завершатся, добровольно Астория его не покинет, — Драко выразительно растягивал слова, стараясь убаюкать Гермиону. — У нас есть время. Она выдохнула. Едва ли стало легче, потому что слишком много брешей было пробито в ее броне, но хотя бы появилась возможность отгородиться от мыслей о Гринграсс. О ней и ее возможном появлении. — Иди сюда, — Малфой положил руки на плечи Гермионы. Мягко развернув ее лицом к пирамидам, он заставил облокотиться на перила. Не убирая кисти, Драко прижался торсом к спине Гермионы, зарываясь носом в волосы на ее макушке. Малфой сделал глубокий вдох, и это действие обернулось катастрофой. Ее кожу будто облили горючей смесью и безжалостно подожгли. Так это чувствовалось. Но это были всего лишь мурашки. Предательские и подлые. — Так намного лучше, — сдавленно проговорил он, не отрывая губ от ее волос. — Малфой, что ты делаешь?! Мы же договорились, — в ее словах прозвучало возмущение с нотками мольбы. Слабость. И было не понятно, чего именно она жаждала: чтобы Драко прекратил свои действия или, наоборот, не останавливался. — Мы не договаривались о том, чтобы совсем друг друга не касаться. Все в рамках приличия, — он прочертил губами дорожку к уху, усугубляя ситуацию в сотни раз. Прохладные дуновения ветра, создавая контраст, соприкасались с ее пылающей кожей, делая ощущения абсолютно непереносимыми. «Мерлин, помоги». — Рахат-лукум! — практически пропищала она, задыхаясь и судорожно цепляясь пальцами в тонкий фарфор блюда. — Это твое стоп-слово? — Малфой глухо рассмеялся. Он убрал руки с ее плеч и сделал шаг вбок, повторив позу Гермионы. — Ты невыносим, — она протянула ему десерт, стараясь не обращать внимания на участки обнаженного торса, будто это было вообще возможно. — Ты отдохнул? Он склонил голову и серьезно посмотрел на нее, забирая тарелку обратно. — Нет, — отрезал он и отправил в рот следующий кусок. — О чем ты думала, когда я пришел? — Об иероглифах, — через секунду отчеканила она и махнула рукой в сторону кровати. — Я распечатала фотографии зеркала в салоне на первом этаже и весь вечер занималась переводом знаков. Он ухмыльнулся. Всем видом показывая, что не верит ее словам. — Грейнджер, у тебя совершенно другое выражение лица, когда твоя голова забита работой, — Драко цокнул, подстегивая ее, словно хлыстом. — Рассказывай. Гермиона поморщилась от накатившей неловкости. — Я правда размышляла об иероглифе со значением «созвездие», — она робко улыбнулась. — И считала дни. — Какие? — Малфой вздернул брови, давая понять, что не понимает, к чему она клонит. — Когда ты вылечил мне ногу? — ее голос дрогнул на последнем слове, угрожая сорваться в пропасть с размеренного ритма. Он задумался на мгновение. — В первый вечер. Когда это было? Двадцать шестого числа? Гермиона кивнула. — И почему тебя это волнует? — Малфой мягко коснулся пальцами ее подбородка, приподнимая его. Обезоруживая. Делая все, чтобы лишить ее возможности скрыть от него хоть крупицы чего-то личного и сокровенного. — Что ты считала? — Сейчас только первое января. — И? Драко хмуро свел брови на переносице, откровенно теряя терпение, так и не понимая сути проблемы. — Тебе не кажется, что все происходит слишком быстро? Даже стремительно. Пугающе и неправильно, — Гермиона начала злиться сама на себя, потому что не могла в полной мере описать все то, что чувствует. Он расслабился и, откинув голову назад, лениво размял шею. — Нет, не кажется, — наконец ответил Драко, снова вернув взгляд к ее лицу. — Если бы ты любила Уизли, то, естественно, о наших отношениях не могло быть и речи. Его проникновенный голос не изменил звучания, но в глазах зародилось сомнение, будто он не до конца верил в то, что сам только что произнес. Его неуверенность послужила антидотом, который ей так остро был необходим. Не она одна потеряла ощущение опоры под ногами. Это осознание лечило. На душе резко стало легко. Настолько, что Гермиона тихо усмехнулась. — Я же рассказывала, почему согласилась выйти замуж за Рональда. Это была не любовь. Теперь я точно знаю, — она покачала головой, не желая больше касаться этой темы. Малфой хмыкнул. — Тогда наш случай логичен и вполне себе вписывается в рамки нормы, — он равнодушно потянулся к очередному кусочку, но слишком демонстративно. — Ты удивишься, но многие начинают трахаться сразу же, на первом свидании, — в словах прозвучала тонкая издевка, но даже она впрыснула в кровь очередную порцию облегчения. — Ты продержалась чуть дольше. Его самоуверенность раздражала. — Конечно, если люди только познакомились друг с другом и не пережили то, что пережили мы. Но если помнишь, наша история не… — Грейнджер, — Малфой резко перебил поток горячих слов, — просто попробуй, — повелительные нотки промелькнули в голосе, и Драко поднес к ее губам сладость. Команда. Опять. Гермиона ненавидела их. Сильно. Потому что они будили в ней только внутренний протест. Прямо как сейчас. «Вызов принят». Гермиона послушно приоткрыла рот и дерзко посмотрела в его глаза. Высунув кончик языка, она очень медленно слизала сахарную пудру с одной стороны кубика. Малфой шумно выдохнул сквозь зубы. Его глаза заблестели, и это был недобрый знак. «Месть». Сердце стучало так сильно, что на секунду Гермиона решила, что Драко обязательно его услышит. Конечно, услышит. Выбивая ребра, оно оглушало. И Гермиона сама до конца не могла поверить в то, что у нее хватало смелости продолжать вести свою нечестную игру. Уголки губ лукаво приподнялись, но после она обхватила весь кусочек целиком. Малфой хрипло простонал, не сдержав в себе вспыхнувшее возбуждение, затягивающее поволокой тяжелый взгляд серых глаз. Его рука дрогнула, и Драко разжал пальцы до того момента, как Гермиона успела окончательно перехватить десерт. Рахат-лукум скатился по груди и упал на пол, безжалостно испачкав отельный халат в сахарной пудре. Малфой замер. Наступила немая сцена. Секунда. Вторая. Третья. Впервые за долгое время Гермиона испытала настоящее веселье, и она громко засмеялась. Не на нервной почве, не в качестве защитной реакции, чтобы подавить зарождающуюся истерику, а просто потому, что искренне хотелось. Это чувствовалось как свобода. — Прости, но у тебя было такое растерянное лицо, — она облокотилась на перила и вытерла проступившие слезы. Через секунду крепкие руки обхватили талию Гермионы. Малфой обнял ее, прижав спиной к своей груди, и уткнулся лицом в изгиб шеи. — Знаешь, когда я понял, что ты мне нужна? Это было неожиданно. Гермиона застыла, боясь пошевелиться и спугнуть этим Малфоя, будто тот был неприрученным диким животным. Не решаясь даже на поверхностный вздох. — Когда? — едва различимо спросила она. — На собрании глав отделов и их заместителей у Кингсли Бруствера. Я тогда только устроился в Министерство и присутствовал в качестве ассистента. — И? — Гермиона нахмурилась, стараясь мысленно вернуться в тот день, но не получалось. — Во время перерыва Поттер принес тебе кофе, и ты пролила его на белую рубашку. Она вспомнила. Гарри сообщил тогда, что Джинни в положении, и от нахлынувших эмоций ее руки дрогнули. — Да, рубашку смогли спасти три усиленных Очищающих, — она улыбнулась. — Но почему именно тот момент? — Посмотрев на коричневое пятно, ты начала заливисто и громко смеяться. Прямо как сейчас, — Малфой еще крепче прижал ее к себе. — Тогда внутри меня что-то треснуло. Мне так захотелось услышать твой смех еще раз. Гермиона выдохнула. Наконец-то под ногами начинала появляться твердая почва из причин и поводов для их связи. Не только голое сумасшествие. — Значит, смех? Она почувствовала, как Драко кивает, зарываясь лицом в ее кудри. — Я представил, как чопорно отреагировала бы на испачканную рубашку Астория или любая другая девушка из высшего общества в подобной ситуации, и меня чуть не стошнило от этой картины. — Почему ты не рассказал об этом, когда я хотела узнать, с чего все началось? Ты выдумал что-то про обтягивающие юбки, — она повернула голову, желая встретиться с ним взглядом. Малфой внимательно всматривался в ее лицо некоторое время, прежде чем пожать плечами. — В этом действительно есть смысл? — тихо спросил Драко и наклонился к ней, большим пальцем очерчивая нижнюю челюсть. Она не успела ничего ответить. Ей не дали это сделать. В номере Малфоя зажегся яркий свет. Астория вернулась.