Пустыня

Always said I was a good kid, Always said I had a way with words, Never knew I could be speechless, Don't know how I'll ever break this curse, Now the world is only white noise, Frequencies that I can't understand, I can't be bothered with the teachers Always trying to shape the way I act, Burn it down, Burn it down, Burn it down, Burn it down! Daughter — Burn It Down 6 января Едва доносившийся шум льющейся воды пробился через мрак бессознательности, и мягкое журчание приятно обволокло слух Гермионы. Она сглотнула. Вода… Она не просто хотела пить, вопрос стоял уже в выживании. Буквально. Звук стал настойчивее. Он явно не был галлюцинацией. Несколько прохладных капель упали на ее лицо и медленно скатились, щекоча кожу. Гермиона пришла в себя, но формировать мысли четко все равно не удавалось. — Миссис Уизли, не желаете утолить жажду? Незнакомый мужской голос со странным акцентом вернул ее в реальность окончательно. «Годрик, кто это?» Журчание стихло. Она распахнула веки. Белая густая дымка заволокла глаза, не позволяя сфокусировать зрение. Пришлось опираться на другие органы чувств. Гермиона сконцентрировалась на слухе и смогла предельно точно разобрать легкий звон стекла. Прямо возле уха кто-то настойчиво постукивал по нему ногтем. — Миссис Уизли, вы меня слышите? Она медленно повернула голову к источнику звука и постаралась сморгнуть пелену. Два одинаковых силуэта плавно выплыли из тумана и предстали перед ней, колеблясь в свете факелов. Два? Гермиона снова закрыла глаза, не выдерживая того, как мутные дрожащие образы стремительно переплетались друг с другом и через несколько мгновений становились порознь. Она так устала. Хотелось спать. Опять впасть в забытье, только чтобы не чувствовать терзающую боль во всем теле. — Ты перестарался, Карим! — незнакомый голос прозвучал угрожающе и опасно. — Меня радует твоя преданная исполнительность, но девушка нужна нам живой. Сейчас же она мало чем отличается от трупа. Исправь это! Немедленно! — Простите меня, господин. Я сожалею. Конечно, — страх пронизывал слова Карима насквозь, и Гермиона распознала ноты паники даже в полуобморочном состоянии. — Дайте мне всего минуту. — Я жду! — раздраженно бросил незнакомец. Раздалось низкое раскатистое рычание хищников, и наступила тишина. Какое-то время она ничего не слышала, но затем прозвучало шелестение, и что-то холодное коснулось ее потрескавшихся губ. Вязкая жидкость с кисловатым вкусом заполнила рот, и Гермиона закашлялась. — Ну же, милая, глотайте, — приторно-слащаво произнес человек откуда-то из глубины зала. — Это для вашего же блага. Она сделала то, что ей велели. Сил на протест и выяснение, чем именно ее хотят напоить, не нашлось. По сути, Гермионе было уже все равно, главное, чтобы ее скорее оставили в покое и позволили забыться. Она не желала бороться. Густая жижа проскользнула по горлу, и сразу же в ее теле стали происходить изменения: шум в ушах исчез, дыхание стало более ровным. Вторая склянка с чем-то, не имеющим вкуса и запаха, устранила признаки обезвоживания. Ощущение пустыни во рту исчезло. Зрение прояснилось, и Гермиона смогла его сфокусировать. Она по-прежнему лежала на жертвенном камне, связанная по рукам и ногам. Карим низко склонился над ней, загораживая массивным телом почти весь обзор на пещеру, не давая разглядеть того, кто отдал приказ излечить ее. Господин… Она не была уверена в том, что расслышала верно, но, кажется, Карим обратился к незнакомцу именно так. Гермиона посмотрела на руки египтянина. Он держал четыре пробирки, две из которых были уже пусты. В оставшихся находились зелья, которые она узнала по характерному виду: крововосполняющее и снадобье от боли. — Пей! — он грубо поднес обе емкости к ее лицу. Гермиона приподняла голову, и Карим неделикатно по очереди влил содержимое сосудов в ее рот, совсем не заботясь о том, чтобы она не подавилась. Это было прекрасно. «Мерлин, спасибо…» Боль во всем теле тут же начала стихать, даря долгожданное облегчение и способность трезво мыслить. Остались только давящее ощущение от веревок, оплетающих ее тело, и слабость. Не теряя времени, Гермиона отвернулась в противоположную сторону, желая рассмотреть доступную часть пещеры. Сначала она плавно обвела глазами полукругом выстроившихся возле стены вампиров. Внимание ненадолго задержалось на Зухре, по-прежнему крепко державшей Хилала за руку, а после взгляд уперся в зеркало, которое хранилось в логове в Вади-аль-Хитан. Гермиона приоткрыла рот в немом изумлении. Неужели ее заточили в заповеднике? Она изучающе скользнула взором по стенам и своду пещеры. Гермиона была далека от спелеологии, но банальной наблюдательности хватило, чтобы определить разное происхождение горных пород и минеральных агрегатов. Она определенно находилась не в логове Кирана. Значит, зеркало перенесли в это место. Но куда? Как Гарри и Драко найдут ее? — Господин, она пришла в норму! Гермиона повернулась к Кариму. Он самодовольно отступил, легким движением палочки растворяя пустые сосуды в воздухе. — Значит, скоро можем начинать наше великое дело, — дребезжащий голос прозвучал прямо за спиной египтянина. Гермиона затаила дыхание, потому что боялась. Так по-детски боялась увидеть того, кто устроил преступный хаос. Но момент истины неотвратимо наступил. Карим сделал два шага в сторону, чтобы проверить путы на ее щиколотках, и больше ничто не мешало рассмотреть того, кто за всем стоял. Она узнала этого человека, и ее мир рухнул.

***

Это был Паскуаль Галло. Немного отличающийся от колдографии на фронтисписе книг его авторства, с более морщинистым и осунувшимся лицом, поседевший, но все-таки он. Определенно. Гермиона смотрела на него округлившимися от глубокого шока глазами и не могла вымолвить ни слова. Весь мир сжался лишь до одной точки, носившей имя и фамилию итальянского ученого, загадочно улыбавшегося уголками рта. В руках он держал высокий прозрачный стакан, наполненный кристально чистой водой. — Вы узнали меня, миссис Уизли, — это был не вопрос, четкая констатация. — Я рад, что не придется тратить время на представление, — Галло подошел вплотную к жертвенному камню и навис над ней. — Не желаете утолить жажду? — ирония проскользнула в словах, когда он повторил предложение. — Нет, — это все, что она смогла вымолвить. — Зелья восстановили баланс жидкости в организме. — Ваша воля, — мягко протянул Галло, и итальянский акцент стал более выразительным. Стакан исчез из его морщинистой, но крепкой руки, и Гермиона затрепетала от увиденного. Ученый не пользовался палочкой и не произносил заклинаний. Он управлял магией без каких-либо инструментов, и на ее памяти только несколько волшебников обладали таким могуществом. Даже вампиры, стоявшие полукругом у стены, замерли в благоговении. Она вспомнила слова Гарри на собрании следовательского штаба после его возвращения из Парижа: «Нет смысла подробно пересказывать все наши действия, но в результате них было выявлено, что кражу совершил волшебник, использовавший заклинание полной невидимости. Помимо этого, ему удалось скрыть энергетический след. На месте преступления осталась лишь призрачная дымка, вычленить которую из пространства не удалось. Зафиксировали только то, что она имеет красную цветовую гамму». — Вы похитили нож из Гебель эль-Арака? — вопросов было так много, что они не могли выстроиться в длинную очередь в порядке приоритетности. Галло меланхолично покачал головой. — Вы же не думали, что на меня работает только Карим? Грамотное делегирование полномочий освобождает колоссальное количество времени. Гермиона услышала еще один поразивший ее факт, но эмоциональный фон не мог больше находиться в режиме глубокого изумления. Нервная система испытывала откровенную перегрузку, и все, что она могла, — собранно продолжать диалог. Если преступление во Франции совершил не он, то кто? Кто еще мог обладать такой феноменальной магической силой? — Кому вы поручили ограбление Лувра? — Могу ответить загадкой, — он коварно улыбнулся. — Ваши подозрения в камере были обоснованны. Гермиона тяжело вздохнула. Ну конечно. Итальянец препарировал ее сознание, пока она была без чувств, и видел все размышления о… — Аннет Бенуа? — внутри нее что-то предательски дрогнуло. — Верно. Моя лучшая ученица за все время преподавательской деятельности, — пока он говорил, голосовые связки вибрировали от гордости. Густой и липкий ком отвращения поднялся по пищеводу, и Гермиона не смогла его проглотить. «Его возможности впечатляют» — эти слова с придыханием произнесла Бенуа, когда Гарри доложил состав преступления, совершенного в музее. И никто в зале, кроме Карима, не мог допустить даже тени мысли, что в тот миг она говорила о себе. «Мерлин всемогущий… Какая же ты доверчивая идиотка, Грейнджер!» — Она должна появиться здесь в очень скором времени. Уже близится полночь, — Галло сверился с наручными часами. Полночь. Гермиона принялась лихорадочно думать. Ее схватили вечером четвертого числа, и если считать по времени, что она провела в сознании, пусть даже и приблизительно, уже должно наступать шестое января. Она находилась в заточении больше суток, неужели Гарри и Драко не нашли след? — Для чего вы это делаете? — Что именно? — Галло приподнял брови и лениво двинулся вокруг жертвенного камня, нетерпеливо поглядывая на узкий проход. Он нервничал, пусть даже и не в открытой форме. — Для чего вы хотите избавить вампиров от уязвимости к солнечному свету? — шею сводило судорогой от неудобного положения, но Гермиона не отрывала взгляд от профиля пожилого мужчины, пока он медленно обходил ее во второй раз. Она просто надеялась получить ответы на свои вопросы, пока не произошло что-то непоправимое. Презрительное хищное шипение заполнило пространство и тут же смолкло, когда Галло открыл рот: — Вы верите в любовь, миссис Уизли? — Что? — Гермиона опешила от такой резкой смены темы разговора. Настолько внезапной, что даже Гарри, постоянно использующий аналогичный прием, позавидовал бы подобному умению. — Любовь — ключ ко всему в этом мире, миссис Уизли. Включая и то, ради чего мы все здесь собрались, — уклончиво ответил он, завершая третий круг. Уголки его губ скорбно опустились, углубив морщинистую сетку вокруг рта. Гермиона непонимающе следила за итальянцем. — И вами движет она? Любовь к вампирам? — Уж простите мне мою сентиментальность. Старые люди подвержены ей более остальных. — Допустим, — в Гермионе зародился протест и начал бесконтрольно обрастать злостью. — Общение с Каримом в течение последнего дня заставляет меня сильно сомневаться в том, что им движет любовь. Скорее ненависть. Галло ухмыльнулся, но мутные глаза продолжали излучать отстраненный холод. — Я не соглашусь, — ученый посмотрел на стоявшего в тени египтянина. — Именно любовь заставляет его совершать поступки, которые вы так осуждаете. — И к кому же? — ей совершенно не нравилось то, куда свернул разговор. — К себе, миссис Уизли. К власти, которой он никогда не обладал, но так страстно жаждал получить. — И что вы ему пообещали? Пост министра? — Скоро все изменится, миссис Уизли. Грядут политический переворот и новая эра. Вампиры выйдут из подполья и станут полноценными членами магического общества. У власти должен стоять тот, кто способен отстроить новый мир, подарив всем равноправие. Карим отличная кандидатура для этого. Гермиона перевела взгляд на египтянина. Он молчал, но выражение его лица красноречиво подтверждало каждое слово итальянца. Отработав много лет личной тенью министра, он действительно возжелал власти. Настолько отчаянно, что с легкостью переступил черту чести. Стало по-настоящему страшно — безоглядно. Гермиона хотела восстановить сбившееся от ужаса дыхание, но веревки сдерживали порывы грудной клетки. — А Бенуа? Какой вид любви толкнул ее на преступный путь? Галло остановился и снова посмотрел в глубь проема. — Миссис Уизли, вы скрасили тягостные минуты ожидания, но, думаю, наша увлекательная беседа подошла к завершению, — он ободряюще улыбнулся. — Аннет прибыла. Как раз вовремя. Гермиона дернулась и повернулась корпусом к проходу. Она замерла, всматриваясь в темноту. Досада сжигала ее изнутри. Она так и не успела полностью докопаться до правды. Размытый фон неизвестности с редкими вкраплениями точечной информации — вот и все, чего она добилась. Через мгновение француженка появилась из мрака расщелины и торопливо подошла к Галло. — Силенцио, — демонстративно не поворачиваясь в сторону жертвенного камня, Бенуа сделала выпад палочкой, лишая Гермиону возможности говорить. Она безответно смотрела на жестокую женщину, и горечь предательства горячими слезами проступила в уголках глаз. Упасть им она не позволила. Галло приподнял удивленно брови. — Все в порядке, профессор, — Бенуа проигнорировала реакцию итальянца на ее меры. — Я пустила Аврорат по неверному следу. Предоставила мистеру Поттеру ложную информацию о пирамидах в Саккаре. Галло довольно кивнул. — Они не заподозрили вас? Вы единственная не участвуете сейчас в прочесывании местности, — он устало прикрыл глаза и замер на секунду. Бенуа нервничала. Ее выдавал бегающий по лицу ученого взгляд. — Я сказала, что отправляюсь на место нападения в Гизе, чтобы исключить использование артефактов во время похищения миссис Уизли. — Мистер Легран? — Галло покачивался с пятки на носок. — Остался в паре с Деламаром. Они ничего не подозревают, — Бенуа смахнула прядь со лба. — Аннет, я в вас не сомневался. Откладывать больше нельзя. Время пришло.

***

Галло и Бенуа оставили Гермиону лежать на жертвенном камне, пока проводили последние приготовления к обряду. Задыхаясь, она извивалась всем телом, пытаясь ослабить толстые путы, сделать хоть что-нибудь, чтобы защитить себя, но магия Инкарцеро не ослабевала. Итогом служили новые болезненные ощущения, возникающие в тех местах, где веревки интенсивнее всего впивались в тело. Спустя минуту она сдалась и принялась покорно наблюдать за происходящим, стараясь не упустить даже малейшей детали, способной пригодиться в будущем обвинительном процессе. Если только удастся спастись… Она трезво смотрела на свое пребывание в этом месте, и вряд ли оно заключалось в роли немого зрителя. Жертва. Ее участь была очевидной вещью. Паскуаль Галло щелкнул пальцами, и рядом с Гермионой возник Розеттский камень, вызвав у нее задушенный вздох. Магический потенциал итальянца снова вверг ее в состояние шока. По музейным данным, кусок черного гранита весил одну тысячу шестьсот семьдесят пять фунтов, и ученый материализовал его с такой же поразительной легкостью, как остро заточенный нож режет нежную бумагу. Пугающая сила, способная покорять и ставить людей на колени, так ярко контрастирующая с хрупким телом старика. Распознав появление реликвии как знак, хищники приблизились и встали плечо к плечу, образовав круг. Их жесткие, будто грубо выточенные изо льда лица излучали ликование. Только Зухра не поддерживала общее настроение. Она теребила тонкую лямку калазириса, пока черные глаза метались по профилю Хилала, но вампир не отвечал на ее немые мольбы. Не выдержав происходящего, она сдалась и с дикими стонами поспешила покинуть зал. — Вернись! — прорычал Киран короткий приказ. Зухра не подчинилась и не остановилась. Гермиона обреченно смотрела на ее удаляющуюся фигуру. Уход хищницы оставил после себя ощущение потери поддержки. Она интуитивно видела опору во враге. Но враге ли? — Зачем здесь нужна эта импульсивная тварь с неукротимым нравом? — Аннет недовольно скривила губы. — Она все равно не участвует в ритуале. Осуждающий взгляд Бенуа, направленный в темноту прохода, в котором скрылась Зухра, красноречиво говорил о ее отношении к ночным существам. Гермиона еще раз прокрутила в голове философские рассуждения Галло о мотивах и снова категорически с ним не согласилась. Нет. Не любовь вынуждала француженку сидеть на коленях перед куском гранита и извлекать из бархатного мешка необходимые для ритуала артефакты. Не любовь заставляла ее поднимать их в воздух, медленно кружа вокруг Розеттского камня. Возможно, ее предательство крылось в жажде власти или необоснованном фанатичном помешательстве. В чем угодно, только не в любви. — Она с Хилалом. Это его воля, — коротко пояснил ученый спустя затянувшееся молчание, не внеся этим ответом никакой ясности. Аннет не стала протестовать, хоть сведенные на переносице брови и выражали боевой настрой. — Все готово, профессор, — через мгновение произнесла она и поднялась на ноги. Бенуа встала с непроницаемым лицом, целенаправленно избегая любого зрительного контакта с Гермионой. Галло оценивающе-придирчивым взглядом осмотрел каждую из реликвий, кивнул и повернулся к Хилалу. — Друг мой, ты не передумал? Киран перевел вопрос итальянца ничего не понимающему вампиру, и мурашки заплясали по спине Гермионы дикий вальс, когда она снова услышала их загадочный тягучий язык. Хилал решительно кивнул, и остальные особи одобрительно зашипели. — Спасибо, мой верный друг. Твоя любовь спасет многих, ты должен об этом знать! — слезы искренности проступили на помутневших от возраста глазах Галло, и они блеснули яркими бусинами в свете факелов. Он верил в то, что говорил. Вожак снова перевел слова ученого. Хилал склонил голову и положил когтистую кисть туда, где должно было биться живое сердце. — Господин, — Карим подошел ближе. — Начнем, — итальянец повел рукой, указывая на жертвенный камень. Хилал тут же вышел из круга и решительным шагом двинулся к алтарю. Опасность волнами исходила от него. Он будто был ее материальным воплощением. Гермиона закричала, но даже вздох не сорвался с ее губ. Она зажмурилась, ожидая, что вампир схватит ее, причинит боль… Принесет в жертву. Секунда. Вторая. Ничего не происходило. Гермиона открыла глаза и периферийным зрением заметила бесшумное движение сбоку от себя. Она повернулась и застыла от неверия, заживо вмерзая от ужаса в гладкую поверхность. На второй половине жертвенного камня, легко соприкасаясь с ее телом, лежал Хилал. Смиренно. Обреченно. Добровольно. На его расслабленном лице застыла грустная улыбка. «Я уже говорить про это. Обряд… Сделать что-нибудь… Спасти его…» — слова Зухры всплыли в сознании и стали биться внутри черепной коробки, вызывая колючий шум. Гермиона нервно облизнула губы, во рту снова резко пересохло, будто все признаки обезвоживания вернулись. Правда полностью выбила ее из колеи. Он тоже жертва. Вторая. И Зухра не могла принять его решение. Потому что любила. Так очевидно и нетипично для холодных существ. Если кем-то и двигало это сильное чувство, то только ею. — Жрецы древнего культа давно вынашивали идею подарить вампирам право ходить днем под солнцем, нежась в его лучах, — Галло подошел к парящим в воздухе артефактам. Он взял кольцо и надел его на средний палец левой руки. Камень зловеще сверкнул кровавым блеском в густом свете факелов. — Они успели заключить энергию небесного светила в рубине. Но им не позволили закончить ритуал высвобождения. Мы собрались здесь, чтобы завершить их великое дело и восстановить баланс в магическом обществе… Вопль Зухры поглотил конец речи итальянца. Она вернулась в зал и с оглушительным криком бросилась к покорно лежащему Хилалу. Упав на него сверху, она разразилась новыми безудержными рыданиями. Длинные черные волосы хищницы разметались, проникая в нос и рот Гермионы, закрывая часть ее связанного беззащитного тела. Она дернулась, желая отодвинуться, но почувствовала настойчивое движение когтистой руки под плечом. Зухра просунула что-то длинное между ее телом и камнем. Что-то, похожее на волшебную палочку. Мерлин… Неужели Зухра действительно пыталась ей помочь, даря призрачный шанс на спасение: возможность трансгрессировать или отправить патронус за подкреплением? Именно призрачный шанс, потому что магические путы все еще оплетали ее тело, не позволяя взять в руки древко. — Уберите эту сентиментальную дрянь или я ее ликвидирую, — голос Бенуа вибрировал от гнева. Карим схватил всхлипывающую хищницу за руки и с трудом оторвал их от безразлично лежащего Хилала. Одолевая начавшуюся одышку, египтянин собрался с силами и отшвырнул Зухру в сторону. Она покатилась по полу и врезалась в стоявшее рядом зеркало. Отражающая поверхность опасно дрогнула от удара. Галло дернулся вперед. — Осторожно! — он повысил голос. Киран подлетел к Зухре и, схватив ее за волосы, потащил в сторону выхода из зала. — Я не покинуть Розовый пирамиду! — отчетливо и выразительно произнесла Зухра, примирительно вскидывая руки. — Я больше не помешать! Киран зашипел и вернул ее к остальным особям. Предостерегающе рыкнув, он занял свое место среди клана, снова замкнув круг. Зухра намеренно выдала их местоположение. Липкий трепет сотряс Гермиону изнутри. Она представила карту Египта. Розовая пирамида находилась в Дахшуре, в шестнадцати милях к югу от Каира, на западном берегу Нила. В окрестности древнего Мемфиса. И выбор этого места для проведения ритуала не был случайным. Гермиона наконец-то собрала цельную картину происходящего, только легче от этого не стало. Она захотела завыть от досады. Галло разделял философию символизма жрецов древнего культа и аккуратным почерком провел логическую линию от одного аспекта дела к другому. Первых египетских вампиров называли именем Сехмет. Сехмет — богиня палящего солнца, покровительница Мемфиса. Ритуал освобождения вампиров от уязвимости к солнечному свету проводился на территории бывшего Мемфиса. Так просто. Так понятно. Но в эту последовательную цепь проник нелогичный нюанс, который все-таки смутил Гермиону. Внутри Розовой пирамиды имелось три внутренних помещения, и ни одно не похоже на пещеру природного происхождения. Разве что… Стремительный поток ее мыслей резко оборвал громко заговоривший Галло. — Энергия двух жертв разрушит энергию солнца, заключенную в рубине. Жизнь, отданная добровольно, и жизнь, отобранная насильно, станут защитой мертвых тел! — он взял в руки ритуальный нож. Воронка опасности закручивалась с каждой секундой все сильнее. Медлить больше было нельзя, и Гермиона пошевелилась, стараясь незаметно сдвинуть древко ближе к ладони. Зухра молча смотрела на Хилала, сдерживая себя и игнорируя Гермиону, но ее тело все равно пробирала крупная дрожь. — Диффиндо, — Бенуа применила Режущее заклинание, и толстые веревки перестали сковывать тело Гермионы. Она закусила губу, прикидывая все возможные варианты развития событий. Интуиция подсказывала, что на пирамиду наложены антитрансгрессионные чары, уничтожая легкий способ спасения. Перемещение отпадало. Бой — то, что ее ждало. Три опытных волшебника, два из которых обладали исключительным магическим потенциалом, и дюжина вампиров против нее одной. Это не шанс на выживание — верная погибель. Но на данный момент ее задача заключалась в том, чтобы незаметно взять палочку. Сделать хотя бы это. — В вас кроется много силы, миссис Уизли, и она обязана найти выход. Вы не должны лежать связанной, как невинный агнец, — Галло изящно повел ладонью, и веревки растворились в воздухе. Когда они исчезли, Гермиона соприкоснулась с гладким камнем всей поверхностью спины. Палочка отчетливее впилась в лопаточную кость, но было еще что-то. Небольшой предмет надавил на ребра. — Что я должна делать? — Гермиона обняла себя руками, нарисовав на лице страх. Она почти не играла. Все выглядело естественно. Кончики пальцев коснулись тонкого ободка металла. Она тактильно узнала свое кольцо с Протеевыми чарами. — Вы должны бороться. Спасайте себя. Выплесните накопившиеся в вас ярость и боль, — Галло развел руки в стороны, и лезвие ритуального ножа кровожадно блеснуло в свете факелов. Гермиона поняла уловку. Чем сильнее она будет сопротивляться, тем активнее будет выброс ее магической энергии, способной трансформироваться в защиту для вампиров. Жизнь, отнятая насильно. — С кем я должна бороться? С вами? — Гермиона изобразила дрожь и крепче обхватила себя. Серебро легко скользнуло по пальцу вверх, но, чтобы подать Гарри сигнал, нужно было держать палочку в руках. — Карим, возьмите оружие, — вместо ответа итальянец позвал помощника. — Аннет, подготовьте проводник. Карим грузно подошел к итальянцу и бережно коснулся рукояти ножа из Гебель эль-Арака. Бенуа направилась к бронзовому зеркалу. Это был единственный шанс. Сейчас. Продвинув конечность глубже, Гермиона сжала древко и невербально начертала на ободке кольца их местоположение. Металл нагрелся, обжигая кожу. Протеевы чары сработали.

***

Карим надвигался на нее. В одной руке он крепко сжимал палочку, а в другой держал ритуальное оружие. Несколько раз он делал им длинные выпады. Пугал. Насмехался. Гермиона понимала, что бороться нельзя, бездействием она могла сорвать план Галло. Она сохраняла спокойствие, оттягивая время, давая возможность Гарри и Драко прорваться внутрь пирамиды, но египтянин приближался к ней слишком быстро. В шаге от нее он сделал бросок, полоснув лезвием по ноге от колена до подвздошной кости. Джинсовая ткань тут же окрасилась в алый. Гермиона закусила язык от боли. Больше тянуть было нельзя. Сжав древко, она возвела вокруг себя защиту и, пошатываясь, встала. Несмотря на действие зелий, организм все равно был истощен. — Ах ты дрянь! — Бенуа отреагировала незамедлительно, обрушив на купол град заклинаний. Он ярко замерцал, издавая глухой треск, угрожая исчезнуть в любую секунду. Гермиона перенесла вес на здоровую ногу. Горячая кровь обильно стекала, образовывая лужицу на камне, заставляя вампиров терять контроль. Они яростно зашипели и сузили круг, не в силах сдерживать инстинкты и соблюдать дистанцию. Галло положил руки на Розеттский камень и принялся зачитывать заклинание, сокрытое в древнем тексте. Оно звучало распевно, вязко, погружающе в транс. Тембр его голоса изменился, заставляя Гермиону цепенеть. Она посмотрела на кольцо. С каждой секундой рубин начинал сверкать все ярче. Защитная магия ее купола волнами распространялась по пещере, напитывая камень. Гермиона боролась. Делала то, что они от нее требовали. Проклятие! Нельзя было атаковать Бенуа в ответ. Категорически. Эти действия только ускорят процесс. Карим сделал еще один выпад. Скользнув в сторону, она увеличила расстояние, но вампиры преградили ей путь, не позволив избегать смертельной пляски. Они толкнули ее прямо под нож. Лезвие глубоко вошло в предплечье, рассекая сухожилия. Пальцы ослабели, и палочка выскользнула из дрожащей раненой руки. Немой крик застрял в горле. Защитный купол спал. — Рубин напитался, мой друг. Пора. Убей ее, — мягко и даже с жалостью произнес Паскуаль. Карим занес оружие, целясь Гермионе в сердце, и внезапно рухнул на пол. С животным рычанием Зухра повисла у египтянина на спине и впилась ему в шею. Разорвав клыками артерию, она начала выпивать его жизнь, раздирая когтями грудную клетку. Все произошло слишком стремительно. Карим дернулся, и его глаза закатились. Спустя несколько секунд он затих окончательно, не успев даже издать предсмертный хрип. Поток пламени вырвался из палочки Бенуа и объял рычавшую Зухру с головы до ног. Гермиону заколотило от потрясения. Она беззвучно закричала и кинулась на помощь. Подобрав здоровой рукой палочку, она направила поток воды на магический огонь. Она потратила всего две секунды, но было уже поздно. Вода смешалась с прахом и растеклась по полу пещеры. От Зухры не осталось даже обугленных костей. Только едкий запах гари и грязь на камнях доказывали, что еще минуту назад она боролась за свою любовь. Гермиона начала задыхаться от душивших ее слез, падающих на лицо. Она оплакивала Зухру и не могла остановиться. Будто смерть вампирши разрушила в ней что-то. Она даже не успела перевести дыхание и посмотреть на реакцию Хилала, как из темноты прохода внутрь зала ворвался поток боевых заклинаний. Все начало сливаться в бешеном вихре. Галло парировал красные лучи. Бенуа отступила. Укрывшись за зеркалом, она стала выстреливать заклинания в ответ. Авроры явились, но им нужна была помощь. Это Карим накладывал антитрансгрессионные и защитные чары на пирамиду, и с его смертью они спали. «Остолбеней», — Гермиона вложила в невербальные чары свои ненависть и боль, накопившиеся в ней. Повернувшись к ней, Аннет отразила оглушающую магию, но пошатнулась от ударной волны. Воспользовавшись секундным затишьем, в зал ворвались Гарри, Драко, Амен Таха и Али Баракат. Их лица были искажены от ярости, палочки устремились на Галло и Бенуа. Гермиона, еле дыша, упала на землю. Ноги перестали держать. Она потеряла слишком много крови, но облегчение теплой волной окутало ее плечи. Надежда на спасение грела. Красные и зеленые лучи ожесточенно скрестились в воздухе. Вампиры с диким рычанием заскользили к Драко и аврорам, желая разорвать их на части. Уже теряя сознание, Гермиона выстрелила пламенем в спины трех хищников. Они загорелись и распались так же стремительно, как и Зухра. Боковым зрением Гермиона заметила пронесшуюся тень. Ударом по руке у нее выбили палочку и рывком поставили на колени. Прежде чем чьи-то острые когти впились в ее шею и резкая боль пронзила тело, она успела пересечься взглядом с Драко. Плескавшиеся в его глазах бездонные океаны отчаяния и ужаса скрутили ее внутренности жгутом. В немом крике она открыла рот. — Я говорил, что вы ответите за все, — мстительно выплюнул Киран ей в ухо и дернул за волосы, выдернув клок. Секунда. Гермиона почувствовала, как что-то острое вошло между ее ребер, разрезав легкое. Киран довольно оскалился, вогнав ритуальный нож в грудную клетку по самую рукоять. Кровь поднялась по горлу, Гермиона ощутила солоноватый вкус на языке, а затем мрак поглотил ее.