***
Гермиона первой вышла из Отдела тайн, лопатками ощущая тяжелый взор Рональда, следующего за ней по длинному коридору на некотором расстоянии. Взгляд голубых глаз токсичной кислотой безболезненно стекал по спине, не причиняя никакого вреда, будто она была под крепкой броней. Потребовались месяцы ожидания, десять минут процесса, миллион выжженных стрессом нервных клеток и фраза «Вы разведены», чтобы счастье наконец накрыло ее с головой. Все волнения стали казаться вдруг такими несущественными. Даже шантаж Астории ее больше не беспокоил, несмотря на то, что Малфой пока не успел разорвать помолвку по причине отсутствия мистера Гринграсса в стране. Не тревожило ее и то, что Гарри и Драко отказывались посвящать ее в тонкости их тайного расследования. Все стало неважным. Свобода. Впереди ее ждала прекрасная жизнь. Она ускорилась и, резко свернув за угол, уткнулась носом в мужскую грудь. Ей не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что это был Гарри. Она узнала его по одному лишь запаху, давно ставшему родным. — Гермиона, ты не ушиблась? — он поддержал ее за локоть. — Нет, — она легко рассмеялась. — Что ты здесь делаешь? — У Али первый рабочий день. Я помогаю ему освоиться в Министерстве, провожу экскурсию по девятому уровню. За время командировки Гарри крепко сдружился с молодым египтянином, и, когда пришла пора покидать Каир, Поттер предложил перейти под его начало, на что Али без раздумий ответил согласием, не желая больше терпеть скверный характер Амена Тахи. — Все прошло нормально? — Гарри заговорщически понизил голос. — Да, не без неприятных нюансов, но в целом хорошо. — А где сейчас Рон? В этот момент к ним подошел улыбающийся Али Баракат, и вместо ответа она неопределенно махнула за спину. — Миссис Уизли, я так рад вас видеть! — легкий румянец смущения проступил на смуглых щеках, и он склонил голову, приветствуя ее. — Грейнджер, — поправила его Гермиона и протянула кисть для рукопожатия. Увидев непонимание на лице Али, она поторопилась разъяснить ситуацию: — Я развелась с мужем. Молодец, что отважился принять предложение Гарри. — Ну что вы, миссис Грейнджер, — Али подался вперед и крепко сжал ее ладонь в ответ. — Я сам мечтал о работе под командованием мистера Поттера, но не решался просить о такой чести. Гермиона добродушно улыбнулась. Ощущение падения внезапно пронзило ее, когда Рональд вывернул из-за угла и налетел на нее всем своим массивным телом. Столкновение вышло столь яростным, что она упала на Али сверху. Крепко вцепившись в его мантию, она приложила силы, чтобы подняться на ноги, сжав зубы от боли в плече. Сам Баракат залился краской, еще более интенсивной по оттенку, чем куртка Рона, и, неловко схватив ее за талию, постарался разорвать физический контакт. — Рон, осторожнее, — с мягким укором произнес Гарри и помог Гермионе принять вертикальное положение. Уизли, тяжело дыша, сверкнул взглядом из-под хмурых бровей. — Она сама виновата! Не нужно стоять на проходе, будто весь мир вертится вокруг нее! — Что на тебя нашло? — от растерянности голос Гарри сел и прозвучал глухо. Он строго посмотрел на Рона поверх очков. — Остынь. — Мистер Поттер, мне разобраться с ним? — Баракат поднялся и в предупреждающем жесте извлек из аврорской мантии палочку. Гарри покачал головой. — Али, познакомься с моим другом, Рональдом Уизли. Я рассказывал тебе про него. В бездонных глазах Али промелькнуло осознание того, кем Уизли раньше приходился Гермионе, однако темная радужка все так же выражала недружелюбие. — Он нагрубил миссис Грейнджер, — Баракат чуть склонил голову, наблюдая, как Рон сжимает кулаки. — Ты кто вообще такой? — Рональд округлил глаза и угрожающе подался вперед. Кожа на его массивных плечах натянулась с характерным скрипучим звуком. Лица собравшихся выражали разные эмоции. Гарри с неприятным удивлением смотрел на Рона, а тот стоял напротив Бараката, и голубые глаза излучали яд. Гермиона почувствовала, что начала гореть от дискомфорта. Ситуации накалилась и вышла из-под контроля, а потом произошло то, что могло довести происходящее до критического значения. Он. — Баракат, Грейнджер, — Малфой бесшумно приблизился к ним со стороны лифта и по-дружески хлопнул Гарри по плечу. — Поттер. Он напрочь проигнорировал Уизли с такой естественностью, будто действительно мог не заметить в шаге от себя человека в полтора раза крупнее, чем он сам. «Нет! Нет! Нет!» — Привет, Малфой, — Гарри ощутимо напрягся. — Мистер Малфой, я так рад встрече! — белоснежная улыбка Али ослепляла, когда он протянул руку Драко. — Взаимно, — Малфой ответил на жест, крепко сжав кисть египтянина. — Я направляюсь в зал суда. Вы случайно не оттуда? Нервный смешок зародился в груди Гермионы. Но она уничтожила его на корню. Видимо, в аристократических семьях детей учат актерскому мастерству еще до того, как они начнут правильно держать ложку. Драко с такой легкостью изобразил неведение, что она сама едва ему не поверила. Будто все утро не провела за уговорами и угрозами, прося Малфоя держаться подальше от Отдела тайн и не вмешиваться в бракоразводный ритуал, чтобы не вызвать нежелательную волну слухов. Драко не послушал ее. Судебное слушание. Ну конечно. — Нет, — Гермиона взяла инициативу в свои руки, боковым зрением выцепив посеревшее лицо Уизли. — У Али сегодня первый день в Аврорате, небольшая экскурсия по Министерству ему не помешает. — Жаль, не могу присоединиться, Али. Заседание начнется с минуты на минуту. Всего доброго, Поттер, Грейнджер, — Драко по очереди пожал руки Поттера и Бараката и, не взглянув на Уизли, направился к старому залу суда номер десять. Гермиона выдохнула напряжение, появление Малфоя не обострило встречу. Волнение было напрасным. Она уже собралась попрощаться со всеми и отправиться на рабочее место, как ее планы рухнули. Взрыв сверхновой. Раскаленная проволока по нежной обнаженной коже. — Я смотрю, ты всем уже успела растрепать, что снова стала Грейнджер? — ее фамилию Рон выплюнул так, будто она была самым грязным ругательством в мире. Теперь он не избегал зрительного контакта, свирепо испепеляя ее глазами. — Рон, тебе пора домой, — Гарри выступил вперед и прикрыл собой Гермиону. — После работы я к тебе зайду. — Не указывай, что мне делать! Я сам разберусь, — ядовитый голос Рона рикошетил от стен, как дротики. Поттер покачал головой, прекрасно понимая, что его друг закусил удила и лучше с ним не спорить. — Уизли, у тебя какие-то проблемы? — стылая интонация Малфоя прозвучала опасно. Услышав возвращающегося Драко, Гермиона обреченно прикрыла глаза. «Мерлин… Началось…» — Никаких проблем, нам уже пора, — она взяла за локти Бараката и Поттера и потянула их к лифтам. — До встречи, Малфой. — Проблемы? — Рон медленно обернулся и запустил руку во внутренний карман куртки, где хранилась палочка. — Даже если и так, то что? Тебе какое дело? Иди отсюда. Малфой подошел к Уизли почти вплотную, пронизывающе смотря на него в упор с гримасой, граничащей между хищным удовольствием от процесса охоты и ненавистью. Гермиона, как в замедленной съемке, наблюдала за разворачивающейся сценой: красная кипящая лава ярости Рона встретилась с ледяной сдержанностью Драко. Магловское дурное кино. — Сделаю так, что ты со своими проблемами перестанешь портить всем окружающим настроение, — очень тихо протянул Драко, склонив голову набок. — Ты что, угрожаешь мне? — Рон прищурился. — Гарантирую, — все с той же холодной отстраненностью произнес Драко. — Хватит! Довольно! — Гарри в два шага сократил расстояние между собой и спорящими. — Малфой, иди в зал суда. Рон, мы поговорим дома. — Я тебя предупредил, — брезгливость подернула губы Драко, и он отступил. — Всего доброго. — Хорек, а почему тебя это так волнует? — Рон не желал отпускать тему. — С каких пор ты стал вести себя как джентльмен и начал заботиться о… — он запнулся, будто кто-то наложил на него Силенцио, и округлил глаза, словно высшие силы впервые в жизни послали на него озарение. — Что? Ты… Вы… — Я сказал — довольно, — Гарри крепко схватил Рона за плечо и потянул к лифту. — Да отпусти ты меня, — Уизли вырвался и перевел страшный взгляд на Гермиону. «Драко, что ты наделал? Даже если Рон, не обладающий чуткостью, все понял». — Али, пойдем, я покажу тебе, где находится Отдел тайн, — постаравшись придать лицу невозмутимость, Гермиона направилась в нужную сторону и поманила Бараката в темноту длинного коридора. — Почему Хорек так любезно стал к тебе относиться? — Рон преградил ей дорогу. — Раньше все было иначе. — Гермиона, пожалуйста, — Гарри кивнул в сторону лифтов, красноречивым взглядом прося ее уйти первой, и снова рывком потянул Уизли на себя. — Откуда такие нежности? Ты спуталась с ним? Она не могла больше видеть красное свирепое лицо бывшего мужа и, развернувшись на каблуках, не произнося ни слова, направилась к кабинам. — Так вот чем вы занимались в Египте? — Рон повысил голос. — Шлю… Глухой звук удара пронесся по наэлектризованному пространству и тут же перерос в характерный грохот. Гермиона стремительно обернулась, даже не заметив, как мышцы шеи заныли в спазме, растянутые резким движением. Рон бессильно распластался на полу и гневно смотрел на Малфоя, вытирая сочившуюся тонкую струйку крови из нижней губы. — Какой же ты все-таки мудак, Уизли, — Драко размял костяшки пальцев и быстро направился к залу суда. Голосовые связки онемели. Мерлин, сколько раз за последнее время она ощущала то, как они цепенеют под натиском происходящего в жизни, не позволяя ей вымолвить и слова. Даже страшно представить примерное количество таких случаев. И казалось, что она уже успела забыть это мерзкое чувство, стереть из памяти саднящую беззащитность, как все началось снова. — Миссис Грейнджер, покажите мне свой отдел? Мистер Поттер сам здесь разберется, — Баракат скромно улыбнулся, пытаясь не показывать всю глубину своего потрясения. — Да, Али, конечно, — Гермиона отмерла и, в последний раз посмотрев на неуклюже поднимающегося с пола Рональда, последовала за египтянином, выдыхая полученный стресс наружу. «Рано или поздно они все узнают. Так какая разница когда? Пусть».***
Полгода спустя… Гермиона откинулась на подушку. Делая большие глотки воздуха, она старалась выровнять сбитое дыхание. Безрезультатно. Легкие продолжали гореть, с трудом справляясь с нагрузкой. Спутанные влажные от пота пряди рассыпались по обнаженной груди, задевая чувствительные соски, вызывая тянущие ощущения внизу живота. Облизнув пересохшие губы, она повернула голову и посмотрела на Малфоя. Он крупно содрогался всем телом, отходя от сильного оргазма. Гермиона всегда любовалась его лицом в такие моменты. Длинные ресницы трепетали, отбрасывая густые тени на широкие скулы. Дьявол во плоти. Ее дьявол. Уткнувшись в плечо Гермионы, он ощутимо прикусил кожу и тут же запечатал это место поцелуем. — Тебе нужно чаще быть сверху, — голос Малфоя звучал хрипло. — Я не против, но ты же всегда берешь инициативу в свои руки, — повернувшись на бок и соприкоснувшись кончиком носа с его, она тихо рассмеялась. — У тебя пунктик на доминировании, ты это знаешь? Он не ответил, все еще приходя в себя. Гермиона очертила нижнюю челюсть Драко, взором следуя за неспокойным ходом его кадыка. Наслаждение все еще разливалось по артериям, невольно создавая контраст с тем, как удовольствие ощущалось раньше. Уже полгода секс с Малфоем не заставлял ее задыхаться от чувства вины в приступах агонии. Поцелуи не горчили, как давно остывший кофе, пока ком из слез настойчиво подкатывал к горлу. Все прикосновения перестали казаться запретными и непростительными. Свобода. Гермиона много раз слышала, что ее начинаешь ценить только тогда, когда лишишься на некоторое время. Теперь она знала это точно. И она ценила. Драко коварно прищурился и, взяв с тумбочки палочку, невыразительно вывел замысловатую руну. В воздухе тут же материализовалась атласная черная лента и гибкой змеей оплела ее тонкие запястья. Ткань приятно холодила кожу, посылая волну мурашек. Эротичное зрелище. От следующего взмаха на глаза Гермионы легла непроницаемая кружевная повязка. — Даже так? — она выдохнула, привыкая к новым ощущениям, чувствуя, как смущение розовыми мазками украшает ее скулы. — Ты же это имела в виду? — он захватил свободные концы тесьмы и резко дернул ее руки вверх, припечатав их к деревянному изголовью кровати. Жестко. Цинично. С глухим стуком. Гермиона, едва успев отойти от оргазма, снова испытала тягучее желание. — Об этом, — прошептала она и непроизвольно выгнулась в спине, чтобы стать еще ближе к нему, отчаянно надеясь слепо найти его губы и впиться в них. Убрав мешающие пряди, Малфой поцеловал ее в изгиб шеи. Влажно. Дразняще. Захватывая ртом не только разгоряченную кожу, но и шаткую волю. Окончательно и бесповоротно. Свободной рукой Малфой грубо ухватил ее за бедро и притянул к себе, не оставив между ними расстояния даже на поверхностный вдох. Темнота обострила все чувства в сотни раз, и все стало восприниматься на грани сознания. Стянутая кожа саднила, но боль стремительно смешивалась с возбуждением, выжигая воздух в комнате, словно Адское пламя. Оторвавшись от ее шеи, Драко медленно прочертил языком мокрую дорожку к груди. Замерев на мгновение, он подул на затвердевший сосок. Мерлин… Прохладный воздух вызвал особый вид сладких импульсов и мурашек, слепо прокатившихся по телу. Именно они заставили ее окончательно впасть в зависимость от Малфоя. Стон сорвался с ее пересохших губ, когда он мягко облизнул то место, куда всего секунду назад дул. Годрик… Она была уверена, что ее реакция вызвала у него довольную улыбку. Так было всегда. Он наслаждался тем, что доводил ее до исступления. — Раздвинь ноги, — вкрадчиво проговорил он. Прямая команда. Властный тембр голоса заставил ее подчиниться, и она тут же томно развела их в стороны. — Покорная умница, — протянул Драко и ухмыльнулся. Выпустив из плена руки Гермионы, он хлестко шлепнул ее по бедру. — Видишь, ты сама не против, чтобы я доминировал. Тихо посмеиваясь, он откинулся на подушку. Секунда. Атласная лента и повязка растворились в воздухе. Яркий свет остро полоснул по чувствительным глазам. — Ты сволочь! — сощурившись, воскликнула Гермиона. — Что? — он разразился громким хохотом. Растерев немного затекшие конечности, Гермиона игриво ударила его по щеке. — Это подло! Зачем дразнил меня, если не планировал второй заход? — Ты становишься ненасытной, — Драко притянул ее к себе и заключил в крепкие объятия. — Мне это нравится. Возмущение еще билось под ребрами, но тепло его тела успокаивало, питало и дарило покой. Будто никогда и не было тех страшных испытаний, через которые ей пришлось пройти. Сейчас она оглядывалась назад и видела призраков. Мутные безвольные тени тех, кто раньше, казалось, способен был уничтожить ее счастье. Уничтожить ее саму. Но эти призраки все равно внушали страх. — Грейнджер, я буквально слышу рой твоих мыслей. О чем ты думаешь? — Драко поцеловал ее в макушку. Гермиона вздохнула. Прошло уже полгода, как Малфой разорвал помолвку, но они до сих пор так и не обсудили эту тему. В тот вечер Драко просто пришел к ней домой без предупреждения, и одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, что все закончилось. Без слов. За него говорили поцелуи. Кричали прикосновения. Шептала страсть, пока они занимались сексом. Но сам Малфой молчал. Утром почтовая сова доставила свежий выпуск «Ежедневного пророка», где крупный заголовок на первой полосе гласил, что свадьба самой красивой и богатой пары магической Британии не состоится. Пальцы Гермионы не слушались, нервный спазм скручивал живот, сгибая ее пополам, пока она лихорадочно листала газету в поисках нужной статьи. Гермиона нашла ее на двенадцатой странице, и начинающаяся истерика быстро сменилась разочарованием. Ничего. Никаких подробностей. Невзрачная короткая заметка о том, что расторжение помолвки произошло по обоюдному желанию жениха и невесты, которую она перечитывала великое множество раз. Будто кто-то жестокий приставил к ее виску дуло пистолета, заставляя это делать. Несколько раз Гермиона пыталась поднять эту тему, но Малфой всегда уходил от ответа в шутливой форме. Аргументируя свое решение тем, что не желает больше пачкать ее в грязи. Гарри тоже хранил тайну, не хотел вмешиваться в их отношения. — Почему ты молчишь? Что-то произошло? — мышцы груди Драко ощутимо напряглись. — Нет. Ничего такого, — она заглянула в его встревоженные глаза. — Вспомнила, что вчера встретила Асторию в магазине Хеспер Гамп. — И? — он нахмурился. — Она сделала вид, что не заметила меня. — Логично. Ты же не думала, что она заведет с тобой светскую беседу? — Нет, конечно. Просто я до сих пор опасаюсь, что она выполнит угрозу и предоставит Скитер материал для разгромной статьи о том, что мы спали, пока находились в официальных отношениях с другими. Драко тяжело выдохнул зарождающееся недовольство. — Я вообще не понимаю, как ты могла поверить в ее пустые угрозы. — Она была очень убедительна. — Я списываю это на нервное истощение, в котором ты находилась. — Ты очень мил, — она поцеловала его ключицу, слегка прикусив тонкую бледную кожу. Драко на мгновение холодно рассмеялся, но тут же заговорил с серьезной интонацией: — Астория эгоистична и капризна, но далеко не глупа. Спокойное отношение к адюльтерам прививается представителям знатных семейств с детства, потому что браки в большинстве своем заключаются по договоренности. Наличие у меня любовницы никого не ввергло бы в состояние шока. Святой Салазар… Своим поступком она бы только выставила себя в дурном свете, потому что сотрудничество со Скитер идет в разрез с достоинством аристократок. Черты Гермионы исказила болезненная гримаса. Она была слишком далека от лицемерного мира, в котором привык жить Драко, чьей частью он являлся. Она попробовала на долю секунды просто представить то, что нужно смиренно воспринимать наличие у Малфоя другой женщины. Нет! Мерлин! Одна только мысль о подобном раздирала камеры ее сердца на части, волокно за волокном. — Тогда к чему был весь этот цирк? — она повела плечом, сгоняя наваждение. — Она бы стерпела кого угодно, но не тебя. — Почему? — Потому что нас связывал не просто секс. Ненависть довела ее до игры на струнах твоих чести и совести, — Драко уткнулся в ее макушку и вкрадчиво произнес: — И заметь, у нее получилось. Гермиона вспомнила свое сломленное состояние после ухода Гринграсс. Себя, рыдающую на полу гостиной, в ментальных окровавленных клочьях. — Да, наверное, ты прав, — неуверенно прошептала она и снова посмотрела на него. — Тогда больше не возвращайся к этой теме, — серьезный взгляд серых глаз пронизывал ее, когда он проводил словами жирную черту под их разговором. — Тебе не о чем переживать. — Тогда расскажи мне, — она бережно обхватила лицо Драко руками и поцеловала в уголок губ. — Расскажи, как Эдуард воспринял встречный шантаж, чтобы я могла больше не опасаться их. Не переживать. — Грейнджер… — с давлением протянул он. Не поддавшись на ласку, Малфой держал оборону. — Мне нечего тебе рассказывать. Ничего из того, что ты должна слышать. — Пожалуйста, — она не отступала, оставляя серию коротких поцелуев по всей жесткой линии нижней челюсти. — Пожалуйста, Драко. — Проклятие! — Драко выругался и навис над ней, пригвождая к подушке. — Что ты?.. — она растерялась. Оперевшись на локоть, свободной рукой Малфой крепко зафиксировал ее на месте, не позволяя отстраниться. Он глубоко вдохнул и медленно прикрыл глаза. Мгновение. Распахнув веки, Малфой ледяной сталью впился в ее расширенные зрачки и изящной змеей скользнул в сознание. Резкая боль пронзила мозг. Гермиона тихо вскрикнула, но через три секунды раздирающие ощущения выпустили ее из раскаленных тисков, подарив облегчение. Она просила рассказать. Он решил показать.***
Гермиона видела Драко со стороны. Незримой легкой тенью она ступала за ним по длинному помпезному коридору незнакомого дома. Обстановка вокруг нее имела немного размытые очертания, поэтому она не смогла сразу сообразить: помещение казалось мрачным, потому что она пребывала в воспоминаниях Малфоя и яркие краски поглотила магия, или же особняк сам по себе имел гнетущую атмосферу? Интуиция склоняла чашу весов ко второму варианту. Дом — зеркальное отражение своего владельца, а им являлся Эдуард Гринграсс. Каждая деталь богатого интерьера громко кричала об этом. Начиная от массивных подсвечников и заканчивая тяжелыми рамами картин — все имело оттиск фамильной печати. Драко шел размашисто и уверенно. С идеально прямой осанкой и хладнокровным безразличным взглядом. Только тесно сжатые зубы выдавали тщательно сдерживаемый шквал эмоций. Гермиона точно знала, что скрывало его выражение лица. Уже да. Драко отлично ориентировался в доме и, свернув в один из многочисленных боковых проходов, через четверть минуты остановился возле массивной дубовой двери. Возведя глаза к потолку, он громко постучал и, не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Гермиона скользнула за ним. Они оказались в просторном кабинете, выполненном в классическом английском стиле. Отполированные панели из дерева на стенах, украшенные резьбой, казалось, несли в себе больше жизни, чем их владелец, который сидел за массивным столом. Эдуард Гринграсс не выказал ни унции удивления от появления будущего зятя в его доме. Значит, он заранее знал о визите. Колючий взор из-под кустистых бровей только доказывал это. — Любимый! — взволнованный голос Астории раздался откуда-то справа. Гермиона подскочила от неожиданности. Драко закрывал боковой обзор, и она не сразу заметила, что в кабинете находился не только мистер Гринграсс, но и его дочь. — Любимый, здравствуй, — уже тише повторила Астория и поднялась с массивного кожаного дивана. Грациозно покачивая бедрами, она подошла к Драко и мягко поцеловала его в губы. Секунда. Гермиона рефлекторно тяжело сглотнула. Вторая. Астория положила руку на скулу Драко и углубила поцелуй. Третья. Драко убрал ее кисть и отстранился. Всего несколько секунд, но Гермиона почувствовала, что от душевной боли становится еще более призрачной, чем была в тот момент. Мерлин… — Астория, мне нужно поговорить с Эдуардом наедине. Оставь нас, пожалуйста, — голосовые связки Драко работали как отточенный механизм, генерирующий отрешенность. — Что-то случилось? — ярко накрашенные губы Астории изогнулись в подозрении. Эдуард вышел из-за стола и, подойдя к Малфою, протянул руку. — Астория, мы потом поговорим, — уклончиво заметил Драко, отвечая на приветствие. — Доченька, оставь нас, — мягко попросил Эдуард, и Гермиона поразилась, как хриплый бас мог нести в себе столько тепла и нежности, создавая яркий контраст. Состроив кокетливую гримасу, Астория вышла. В воздухе сразу же повисла неприятная тишина. Густая. Липкая. Отдающая могильным морозом. — Оглохни, — Драко демонстративно наложил чары и разместился на диване, где недавно сидела Астория. Эдуард молча прошел на свое место, и только Гермиона осталась стоять пригвожденной, будто ее что-то сковало, лишив возможности пошевелиться. — Выбор торта назначен на завтра. Репетиция танца на послезавтра. Я надеюсь, ты сможешь объяснить, почему я должен наблюдать твое вечно недовольное лицо сегодня? — с давлением на последнее слово произнес Эдуард и в наигранном удивлении приторно улыбнулся. Гермиона посмотрела на широкий рот мужчины и увидела в нем схожесть с Асторией. Мерлин… Она была точной копией своего отца. Как оказалось, не только внешне. — Меня всегда восхищало твое радушие, — Драко иронично ухмыльнулся, уважение он не проявлял. — Все просто. Я хочу разорвать помолвку. Эдуард переваривал информацию несколько секунд, а потом оглушающе рассмеялся. Только веселья в громких звуках совсем не было. — Ты, видимо, в стельку пьян, раз несешь настолько откровенный бред. Выметайся отсюда и не отнимай больше мое время, — недобро сверкнув глазами, Эдуард потянулся к пергаменту и, взяв элегантное черное перо, поставил размашистую подпись внизу листа. Выражение лица Драко не дрогнуло, словно он ожидал подобной реакции. — После моего ухода ты отправишь сову в редакцию «Ежедневного пророка» с просьбой сделать скромную заметку о том, что свадьба не состоится. Естественно, без подробностей. Я компенсирую золото, что ты потратил в процессе организации праздника. На этом наше общение завершится, — Драко посмотрел на циферблат наручных часов. Злость исказила черты Эдуарда Гринграсса. Толстые пальцы, унизанные тяжелыми перстнями, забарабанили по поверхности стола. — Я могу это сделать, — опасная интонация завибрировала в его словах в такт глухим ударам. — Но лучше отправлю письмо иного характера. Например, что Люциус Малфой не только пожизненно осужденный Пожиратель смерти, но и банкрот, без кната за душой. — Ты угрожал мне уже подобным, — Драко приподнял уголки губ. — Однако мое требование остается в силе. — Хотя ты прав, — Эдуард подался вперед и сцепил руки в замок. — Пожалуй, я все-таки отправлю в редакцию письмо с просьбой сделать заявление о том, что свадьба не состоится. И исключительно по доброте душевной даже укажу причину. — Посвяти меня в свои гениальные планы, — Драко склонил голову набок. — Драко Малфой, наследник пожизненно осужденного Пожирателя смерти, воспользовался наивностью и чистотой влюбленной в него девушки, с которой был помолвлен с детства, чтобы через нее оказать давление на ее отца и сохранить в силе договор об объединении семей, потому что тот намеревался разорвать соглашение. — Какой я негодяй, — Драко хлестко цокнул языком. — Интересно, с какой же целью я это сделал? — С целью получения богатого приданого, чтобы выплатить долги разоренного до нитки Люциуса Малфоя, — Эдуард сделал паузу, чтобы зажечь сигару. — А теперь скажи мне, щенок, как воспримет подобные новости эмоционально нестабильная Нарцисса? Что может почувствовать женщина, узнав, что ее супруг — ничтожный банкрот, а сын является альфонсом, лишенным чести и достоинства, как самая дешевая шлюха Лютного переулка. Гермиону затрясло от потока лжи, что исторгал из себя Эдуард Гринграсс. Драко ошибался, то, что она сейчас узнала, — не грязь. Гниль. Самая настоящая. В ужасе открыв рот, она посмотрела на Драко. — Нарцисса не поверит во вторую часть этой весьма захватывающей истории, — Драко держался невозмутимо. Годрик… Но каких же сил это ему стоило. — Возможно, — Эдуард пожал плечами и выдохнул густой дым сразу через рот и нос. — Но бесконечные сплетни и недоверие подруг нанесут колоссальный вред ее здоровью. Ты это прекрасно знаешь. Драко молчал, понимая, что слова Эдуарда имеют под собой твердую опору. — Не доводи меня, Драко, — Гринграсс сделал затяжку, смакуя не только табак, но и вкус победы. — Помни, что я терплю тебя в своем обществе только ради дочери, потому что эта глупышка действительно тебя любит. Но всякой выдержке может прийти конец. Даже моей. Поэтому выметайся сейчас из моего кабинета и сделай так, чтобы Астория осталась довольна твоим визитом. Ненависть. Жгучая. Раздирающая. Вот что чувствовала Гермиона, пока находилась в разуме Драко. Рыдания настойчиво подкатывали к горлу, мешая ровно дышать. Драко поднялся с дивана и прошел к столу Эдуарда. — Ты меня не расслышал? Я сказал — пошел вон, — не глядя на него, Эдуард отложил сигару и снова взялся за перо. — Пожалуй, я передумал… — Умный мальчик. Свободен, — резко перебил его Эдуард. — Я отправлю в редакцию письмо сам, и оно будет весьма интересного содержания. Гринграсс поднял на него заинтригованный взгляд и стал наблюдать, как Драко извлекает из внутреннего кармана пиджака свернутый пергамент и старую колдографию. — Что это? — широкий оскал обезобразил полное лицо Эдуарда. Драко положил перед ним снимок. — Тебе знаком Джозеф Уилкис? — К чему ты клонишь, щенок? — Гринграсс бросил взгляд на портрет молодого мужчины с затравленным выражением лица. — Ты скоро поймешь, к чему я клоню, — Драко засунул руки в карманы брюк и принялся бесшумно расхаживать по кабинету. — Джозеф Уилкис — это Пожиратель смерти, участвовавший в Первой магической войне. — Мне это ни о чем не говорит. — Конечно-конечно. В тысяча девятьсот восьмидесятом году авроры задержали Уилкиса во время нападения на небольшую деревушку неподалеку от Хогсмида. — Я начинаю терять терпение, — покрасневший от гнева Эдуард Гринграсс откинулся на спинку кресла. — Я уже перехожу к самому интересному, — Драко остановился и, развернувшись корпусом, встал прямо перед столом. — Во время дознания Уилкис вскользь упомянул мужчину, который отдал приказ напасть на селение с целью взятия в плен четы Фоули. Только есть один нюанс, — Драко разложил перед Эдуардом пергамент и указал, на какую строчку нужно обратить внимание. — Фоули — чистокровная семья. Причем не просто чистокровная, но и лояльно относившаяся к политике Волдеморта, была под его защитой. Соответственно, возникает вопрос: зачем приближенному Темного лорда отдавать подобный приказ? Ведь целью Волдеморта являлись только маглорожденные волшебники и те, кто выступал против его режима. На вопросы авроров о том, кто командовал нападением, Уилкис не смог ответить. Бедолаге подчистили память. — И как это относится к твоему браку с моей дочерью? — О, — Драко вызывающе протянул звук. — Напрямую. Помимо этой информации, Уилкис дал показания против молодого Корбана Яксли, с которым отправился на задание в паре. Его, надеюсь, ты знаешь? Несмотря на происходящее, Гермиона невольно улыбнулась, поразившись искрометному сарказму Драко. Во время Второй магической войны Корбана Яксли не знали только грудные младенцы. — Продолжай, — сквозь зубы процедил Эдуард. — Вернусь на шаг назад. Несостоявшееся пленение Фоули и зачистка памяти у Уилкиса не давали мне покоя, и я решил копать глубже. Спишем это на профессиональное чутье, — Драко снова начал расхаживать по кабинету. — Во время допроса Уилкис предпринял попытку бегства, и авроры его уничтожили, поэтому единственной возможностью разузнать правду стала беседа с Яксли. — Он приговорен к пожизненному заключению в Азкабане, — Эдуард вышел из-за стола, не в силах находиться в бездействии. — Разве это является помехой? Я навестил его там. Он был очень рад поговорить с кем-то, кто не является охранником. — И что же он рассказал? — Он помнит, что получил приказ о пленении четы Фоули, но забыл, от кого и при каких обстоятельствах поступила команда. — Неужели, — Гринграсс тяжело оперся о массивное кресло. — О да. Бедняге подчистили память, причем весьма искусно. Совпадение? Не думаю. — Я до сих пор не могу выстроить логическую цепочку. Какое отношение имеют преступления Пожирателей смерти во времена Первой магической войны к твоему браку с моей дочерью? Драко улыбнулся. Так искренне, что тепло разлилось в груди Гермионы, пока она, затаив дыхание, лавировала в потоке его сознания. — Эдуард, я природный легилимент и, поверь, очень одаренный. Мне ничего не стоило разрушить наложенную на Яксли блокировку памяти за пару минут, — Драко извлек из кармана сосуд с вращающимися голубыми нитями. — Не хочешь окунуться в события прошлых лет? Гринграсс резко побледнел. — Это вы отдали приказ. Человек, который занимал нейтральную позицию во время обеих войн, на самом деле являлся организатором преступлений, имея в подчинении Пожирателей смерти. Нехорошая картина вырисовывается, не так ли? Драко довольно улыбнулся и вальяжно расположился на диване. — Это ничего не значит. Обнародовав эту информацию, ты ничего не добьешься, слишком много воды утекло с тех пор, — Эдуард криво ухмыльнулся и вытер со лба проступивший пот. — Возможно, ты прав, — Драко хлопнул себя по колену. — Если не знать, какую цель ты преследовал, отдавая тот приказ. — Ты блефуешь. — Ты правда думаешь, что я исследовал заблокированные воспоминания только Яксли? — Драко извлек из кармана второй пузырек. — Корбан пешка, он ничего не знал, кроме личности организатора. — Чьи еще? — Гринграсс перешел на шепот. — Люциуса, — Драко склонил голову, читая открытые эмоции Эдуарда. — Я помню, что вас всегда связывал общий бизнес. Я решил проверить. — Что ты выяснил? Драко хищно растянул губы. Он откровенно упивался ситуацией. — Во время войны торговля людьми была обычным делом. Маглорожденных превращали в рабов ради потехи, но все знали, что этим занимались исключительно Пожиратели смерти, за что большинство из них в дальнейшем понесло суровое наказание. Эдуард покачнулся и тяжело опустился в кресло. — Теперь давай представим ситуацию, как магическое общество воспримет новость о том, что представитель чистокровной знати с безукоризненной репутацией промышлял торговлей людьми в паре с самым отъявленным преступником и при этом избежал наказания. Опустим то, что ты хотел продать с молотка тех, с кем был на одной социальной ступени, что делает тебя еще большим ублюдком в глазах людей. — Ты не посмеешь, — Гринграсс захрипел и схватился за сердце. — Посмею, — Драко поднялся и размял шею. — Мне терять нечего, как и Люциусу. Но тебе есть. От такого невозможно будет отмыться. — Астория ни в чем не виновата. Она не заслужила, — Эдуард хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. — Не поступай с ней так. Она же тебя искренне любит. Гринграсс с мольбой смотрел на Малфоя, но проигрыш так явственно висел в пространстве, что надежда стремительно гасла в его влажных глазах. — Время пошло, — Драко равнодушно направился к двери. — Завтра я жду свежий выпуск «Ежедневного пророка». Малфой вынырнул из сознания Гермионы и обессиленно откинулся на подушку, прикрыв глаза. Чувство реальности тут же безжалостно вернулось к ней, но организм бурно среагировал на игры с разумом. Под их гнетом она начала задыхаться. Ее трясло. Настоящая лихорадка. — Мерлин… — голос звучал хрипло, как после многомильной пробежки. Обняв себя руками, она повернулась к Драко. — Это чудовищно! Невозможно! Гарри знает? Не открывая глаз, Драко устало протянул: — Ну конечно. Посмотреть архив дел времен Первой магической войны было его идеей. — Это нечестно! — Гермиона простонала. — Гринграсс избежит наказания. Так легко. — Я знаю, — Драко открыл еще замутненные после манипуляции глаза. — Но иного пути нет. Если правосудие восторжествует, всплывет правда о долгах Люциуса, шантаже Эдуарда и нашем договоре. Моя репутация снова будет очернена. Нарцисса не выдержит. Глубоко втянув в себя воздух, Гермиона с трудом смогла справиться со стучащими зубами. Обостренное чувство справедливости катаной вспарывало грудь. Она хотела голыми руками разорвать семейство Гринграсс на части. — Мне так жаль, Драко. Очень, — подрагивающими кончиками пальцев она принялась гладить его лицо, стараясь забрать себе крупицу его боли. Хоть немного из целого океана, в котором он привык тонуть. — Поэтому я не хотел, чтобы ты знала правду. Ты слишком светлая, чтобы примириться с этой грязью и бездействовать, — Драко отвернулся и устремил взгляд в потолок. — Что теперь делать? — ее взор блуждал по его профилю, пытаясь найти ответ в строгих чертах. — Гарри оставит это дело? Драко легко кивнул. — Он обещал. Нужно просто жить дальше, — он грустно улыбнулся. — Ты сможешь? Ради меня. Мерлин… Выбор без выбора. — Что за странный вопрос? Как ты можешь сомневаться? — она зарылась руками в разметавшиеся светлые волосы и принялась осыпать короткими поцелуями его скулу, висок, линию челюсти, через губы передавая все то, что чувствовала по отношению к нему. — Разве ты еще не понял, что давно разрушил все мои личные устои?***
Семь месяцев спустя… Громкий стук в окно грубо вырвал Гермиону из оков сна, моментально взбодрив ее. Стрелка настенных часов указывала на цифру девять. — Ты ждешь письмо? — Драко тоже проснулся и приподнялся на локтях, с раздражением смотря в сторону неприятного звука. В последнее время он оставался у нее на ночь почти каждый день, привыкнув к небольшому размеру квартиры. Покачав головой, Гермиона приманила с банкетки шелковый красный халат и, накинув его на себя, подошла к окну. На карнизе сидела министерская сова и смотрела на Гермиону терпеливыми умными глазами. Улыбнувшись, она впустила птицу внутрь, которая, не теряя времени, тут же вытянула правую лапу и продемонстрировала служебный конверт. — Печать Кингсли, — растерянно пробормотала Гермиона и взмахом палочки рассекла крепление. — Почему он пишет тебе утром выходного дня? — Драко размял шею и подошел к Гермионе. — Сейчас узнаем, — пожав плечами, она принялась неаккуратными рваными движениями ломать сургуч. Беспокойство прокралось в сердце, увеличив частоту его сокращений. Письмо было коротким, написанным торопливым почерком.«Гермиона, извини за беспокойство. Главарь дикой стаи оборотней Каледонского леса поднял бунт против магического режима учета популяций. Ты знаешь, что нужно делать. С уважением, министр магии Кингсли Бруствер».
— Ну что? — Драко терпеливо ждал, пока она дочитает. — Опять оборотни устраивают волнения, — отложив бумагу в сторону, она поцеловала его в лоб. — Мне нужно срочно отправиться в Министерство. Ты останешься до моего возвращения? — Нет, — Драко снова вернулся в постель. — Я навещу Нарциссу. Гермиона улыбнулась и направилась в ванную. — Ты с таким серьезным лицом читала записку министра, что в первую секунду мне невольно пришла мысль о командировке. Гермиона рассмеялась и обернулась, застыв в дверном проеме. — Знаешь, я сама об этом подумала, увидев печать. Но если честно, я была бы не против. — Почему? — Драко нахмурился. Воспоминания о Египте яркими вспышками пронеслись под веками, заставив ее с сожалением вздохнуть. — Я снова хочу побывать в пустыне.