Под покровом листвы

Дверная ручка. Пальцы потянулись к матовому металлу и почти обхватили, но в последний момент рука соскользнула, повисла вдоль тела. Наруто покосился в окно. Сколько он стоит здесь под дверью? Наверное, не одну минуту. Он даже по коридору туда-сюда прошёлся, всё набирался храбрости. Когда же ему в последний раз было настолько тревожно? Наруто надеялся, что успел позабыть это гнетущее чувство, думал, что оставил все слабости вместе с приютом. Но вот он опять тянется к дверной ручке, и в животе с новой силой что-то жалобно ноет. Неужели глисты? Наруто усмехнулся и решил больше не тянуть, не мучать себя. Кажется, его самобичевание даже паразитов заставило плакать. Он открывал дверь и пытался развеселить себя глупыми шутками. Ещё не всё потеряно, его хотя бы не вышвырнули из А-класса. Почти весь вчерашний день Наруто не вылезал из постели: ночью, после пережитого стресса – как обозвала Томоко-сан пытку чакрой – у него подскочила температура, и он провалялся в душном беспамятстве. Но удивительное дело, стоило наступить сегодняшнему утру – все симптомы исчезли. Тентен рассказывала, что он бредил и бормотал какую-то чушь. Она придумывала всякие небылицы, хотела развеселить его. Наруто был за это благодарен. И даже выдавил вымученную улыбку, когда складывал посуду в раковину. Поймав на себе её печальный взгляд, он кивнул и поплёлся обуваться. Пальцы нащупали шрам на лбу, и, пошкрябав его ногтем, Наруто шагнул в класс. Разговоры смолкли. Солнце ещё только пробуждалось, и из окна в комнату лился тёплый малиновый свет. Голову Наруто посильней втянул в плечи и повернулся к одноклассникам. Тишина немыслимая. И все смотрят. Замерли в самых разных позах: кто с учебником в руках, кто вразвалочку за партой – и вперились в его лицо. А взгляды – серьёзные и пристальные. Наруто проглотил вязкую слюну и покрепче обхватил ремешок сумки. Он тихо шагал по ступеням, пробираясь к своей парте, и чувствовал на себе их липкие взгляды. И ведь тишина такая же гадостная – даже никто страницами не шуршал. Ещё шаг, скоро он окажется возле парты. Всё это время Наруто смотрел под ноги, не рискнул поднимать глаза. Чего же боялся? Когда он впервые заявился сюда, не чувствовал такую сильную тревогу. Так что изменилось? Вот и спасительный стол. Наруто юркнул за парту и обхватил руками сумку, посильней прижал к груди. И даже обычно скрипящий стул не шелохнулся. Он хотел было перестать пялиться на свои колени и уже приподнял взгляд, как в памяти грязными пятнами замаячили осуждающие лица, презрительно искривлённые губы. Горечь растеклась по языку, и Наруто испугано прикоснулся к горлу. Начало подташнивать. Чтобы отвлечься, он медленно открыл сумку и принялся вытаскивать карандаши. Достал один учебник, второй. Да когда придёт Рин-сенсей! И почему одноклассники до сих пор молчат? Почему Яманака не кричит? Куда подевалась привычная суматоха? Сумка опустилась на пол, и Наруто зажал её между ног. Как же невыносимо душно. — Да что вы все смотрите? — выпалил он, не поднимая взгляда. Наруто начал улавливать вялое шевеление, класс постепенно оживал. Слышал тихие шепотки. Сначала хотел прислушаться, но побоялся, что обсуждают его. Какой глупый страх, ему же всегда было плевать на пустые пересуды, сплетни. Что только не слышал в свою сторону, а сейчас сопли распускает. Нужно просто перебороть себя, если отвернётся весь класс – это для него не ново, когда-то он уже был совсем один. И Наруто взял себя в руки – поднял голову. Стул заскрипел, и все обернулись. Стыдливые, смущённые взгляды. Да кто они такие, чтобы смотреть на него так? Что их отличает? Нашивка на плече и место жительства. Может, сейчас Наруто и не увидел презрения на их лицах, а он смотрел недолго, но через несколько лет неловкость в их глазах обязательно сменится брезгливостью и отвращением. Ему это казалось очевидным. Чего вообще он ждал от одноклассников? Поддержки? Но они же не Тентен, не Томоко-сан. Наруто уставился на доску – будет их игнорировать и тогда потихоньку придёт в себя. Сидел он так недолго – в класс наконец-то зашла Рин-сенсей и начала урок. Ему казалось, что она хотела пересечься с ним взглядом, но Наруто упорно его избегал. Было стыдно, ведь он подвёл её – не смог перетерпеть какую-то незначительную духоту и попотеть в жилетке. От него ничего сверхсложного и не требовали: прийти, постоять, поулыбаться для красоты и свалить домой. А он опозорился на пустом месте. Наруто краем глаза следил за пишущей у доски Рин-сенсей и надеялся, что ей ничего не сделали за его проступок. Она не заслужила. За окном кружила стайка птиц. Некоторые, особо смелые птички, подлетали к окнам и, присаживаясь на отлив, с любопытством заглядывали внутрь. Наруто в ответ рассматривал их, подперев кулаком щёку, хоть и понимал, что птицы кроме своего отражения ничего и не видят. Осознают ли они вообще, что смотрят сами на себя? Он перевёл взгляд на крыши домов. Слишком солнечно. Свет отражался от красных чешуек черепицы, и Наруто казалось, что блики долетают и до его глаз. Ослепляют его. А что если бы он ослеп… Наруто поджал губы – какие жалкие мысли. Рин-сенсей что-то рассказывала о правилах организации связи между боевыми группами-четвёрками, вроде кого-то попросила ответить. — …руто-кун, — Наруто вздохнул, ведь стайка птиц полетела дальше по своим делам. — Наруто-кун, — он вздрогнул. Не ожидал, что Рин-сенсей будет его звать. — А ты знаешь ответ? Наруто недоумённо уставился на неё – Рин-сенсей улыбалась. Но как-то непривычно, печально что ли. В животе тревожно заныло, заскрежетало. Так улыбаются, когда не могут сказать ничего хорошего; наверное, с такой улыбкой сообщают печальную весть родственникам погибшего на миссии шиноби. Интересно, если он умрёт, как скажут об этом Томоко-сан. Она, наверное, заплачет… — Наруто-кун? — поток странных мыслей оборвался. Его о чём-то спросили? Взгляд метнулся на доску – «виды клонов лучше всего подходящие для передачи информации, камни чакры…» – это всё не то. Наруто покосился на учебник – он его даже не открыл. Сперва нахлынувшая паника что он пропустил нечто важное и не записал, отступила, стоило ему увидеть надоедливые взгляды. Опять! Опять они все смотрят! Наруто стёк по стулу ниже под парту и тихо пробурчал: — Я не знаю ответ, извините, — стал рассматривать неисписанный свиток. Все зашептались. Наруто вроде и вычленял какие-то обрывки фраз, но единую логическую цепочку из них не выстраивал. С задней парты послышалось недоумённое: «...впервые не ответил», и Наруто, тяжело вздохнув, снова принялся разглядывать улицу. То что отпустили на обед, он не сразу заметил. Всё время Наруто просидел в одном полулежащем положении: его ноги затекли, и пальцы свело судорогой, когда он попытался встать; пока спускался вниз – тело кололо острыми иголочками, и мышцы шеи неприятно ныли. Непонятно как он оказался в коридоре – Наруто шёл как в бреду, и мысли только об одном: скорей на первый этаж, скорей на свежий воздух. За спиной послышался громкий голос Кибы – кому тот кричал, что хотел сказать? Один шаг и к плечу легонько прикоснулись. На него внимательно смотрела Рин-сенсей со странной пугающе-печальной улыбкой на губах. Внутри опять всё сжалось, кажется, затряслись руки. Он сцепил их в замок и покосился на ботинки – не выдержал взгляда сенсея. Они отошли дальше по коридору, в сторону от кабинета. Наруто, ещё впервые заметив её улыбку, догадался – тяжёлый разговор неизбежен. Только вот о чём? Рин-сенсей начала гладить его по неряшливым завиткам волос, и Наруто приподнял голову. Чужие тёплые пальцы прошлись по лбу, коснулись шрама. Всё это время возле класса крутился Киба, неужели его ждал? — Наруто, — тихо позвала Рин-сенсей и медленно опустила руку. — Тебя лишили пособия, теперь ты не сможешь обучаться на платном курсе. — Наруто молчал и ни о чём не думал, голова казалась пустой. Рин-сенсей продолжила: — Ты можешь выбрать любой другой бесплатный курс, — она недолго помолчала. — Я разрешу тебе заниматься на трёх, если захочешь. Он кивнул. Ему нужно скорей попасть на улицу, просто подышать воздухом в одиночестве. Может, стоит побродить возле академии, попинать камушки. А ещё лучше покачаться на качелях: он встанет на ноги, и ветер будет хлестать его по щекам, раздувать волосы. — …хорошо? — кажется, с ним говорила Рин-сенсей и казалась какой-то слишком беспокойной. — Хорошо, — Наруто согласился. А с чем он соглашался было не таким уж и важным. Улыбка сама вылезла на губах. — Я понял, Рин-сенсей, — странно, конечно, но голос остался спокойным. Она пошла вперёд по коридору, постоянно озираясь на него. А Наруто ждал. Сейчас Рин-сенсей скроется за поворотом, и он поспешит следом – только вниз. Улица приведёт его мысли в порядок. Там он подумает над дальнейшим планом. — Нарутыч! Ты не унывай, всё же хорошо! — Киба закричал ему на ухо. — Я слышал ваш разговор. Платное, бесплатное – какая разница, верно же, Акамару? Собака оказалась умней хозяина – она молчала. Киба затих, стоило Наруто поднять взгляд. — Твой рот – помойка, да, дружище, — улыбнулся он ещё шире и прикрыл глаза. Растерянный Киба остался позади – Наруто торопливо спускался вниз по лестнице. Скользил ладонью по перилам, перепрыгивал через ступеньки. Один прыжок, второй. Остановился на пятнадцатом – дальше не захотел считать, рассудил, что занимается ерундой. Входную дверь не толкнул, тихонько приоткрыл и вынырнул на улицу, пошёл к воротам. От пустоты звенела голова. Наруто вроде и подмечал что куда-то бредёт, видел, как сменяются заборы, дома мелькают с разных сторон, но не размышлял об этом. Просто доверился ногам и ждал, куда же они его приведут. Он петлял по улочкам, иногда заходил в тупики и, просто перепрыгивая через преграду, шёл дальше. Под подошвой менялась дорога: брусчатка, кирпич, ровный монолитный камень, мелкая щебёнка. Местами деревня кипела жизнью, кричала и волновалась, а за следующим поворотом могла умереть. Вот так просто и внезапно. И только непрерывные шаги не давали улицам сгинуть в полной тишине. Непередаваемые ощущения. Наруто давно не шатался по Конохе невидимой тенью, не заглядывал в самые дальние уголки дворов и успел позабыть яркий контраст деревни. Он шёл по рынку вдоль торговых рядов, иногда останавливался и рассматривал прилавки; следил за ленивой толстой кошкой, которая любезно завела его в дремучий район. Потом его внимание привлёк шатающийся, периодически заваливающийся на заборы мужичок, и Наруто упорно следовал за ним. Мужик оказался пьянющим, вонючим, не способным связать и двух слов, но на вопрос, как выйти отсюда – упорно махал куда-то в сторону, пытаясь помочь. Наруто пошёл по его указке и забрёл в очередной тупик. Когда вернулся обратно к мужику, тот спал возле забора, свернувшись калачиком. Пульс на шее прощупывался нормально, но растолкать не получилось. Покрутившись на месте, Наруто попытался достучаться хоть до одного дома, но никто ему не открыл. В последний раз покосившись на пьянчужку, он поплёлся дальше. И сразу вышел на знакомую улицу. Прямо – деревенские полигоны, направо – большой парк, а налево – главная дорога деревни и клановые кварталы. Куда именно привели его ноги, Наруто догадался. Уже издалека виднелся высокий кованый забор. Наконечники острыми иглами топорщились в небо; знакомые до крови из глаз металлические лозы оплетали чёрные стержни и оканчивались блестящими на солнце виноградными гроздьями. Шагал Наруто неравномерно – если немного ускорялся, то ноги тут же отказывались нести тело дальше, вынуждая останавливаться на каждом шагу. Так же и сердце стучало: сперва лихорадочно колотилось, а следом затихало, успокаивалось. Зачем он шёл к приюту, для чего? Ведь давно взял привычку избегать это место. Металл охладил пылающее лицо, когда Наруто приложился к нему щекой. Этот забор никогда не нагревался, даже в самый жаркий солнечный день обжигал холодом кожу. Так всегда казалось. Сколько часов отстоял он возле него, не давая возможности воспитательницам оттащить себя и уложить спать. Всё ждал, что кто-нибудь обязательно заберёт его отсюда. Он не помнил себя маленьким, только лишь смутные плавающие картинки: светлые мягкие кудри, родинка на щеке. Или вовсе не было никакой родинки? Первый год приюта смешался в один тягучий кошмар – постоянные слёзы в подушку и стояние часами возле забора. Став постарше, Наруто никак не мог понять почему ревел, ведь ничегошеньки не помнил. Но даже сейчас в груди протяжно заныло, сердце глухо застучало, будто он вернулся назад и опять маленький ребенок, который дрожит от холода по ту сторону забора и изо дня в день упорно отказывается от ужинов, считает, что если будет сопротивляться и покажет воспитателям всю свою решительность, то они позовут маму с папой, и те заберут его домой. Как же хотелось этому сопливому дурачку дать по лбу, сказать, чтобы не тешил себя надеждами, а лучше тратил время на что-то полезное. И ел, конечно, побольше, чтобы расти быстрей. Наруто копался в воспоминаниях – вот его впервые позвала воспитательница помочь, стала учить мыть посуду. Попутно она рассказывала смешную историю про непослушных маленьких ёкаев, и хоть Наруто весь облился водой, перемазался пеной, в тот вечер у забора не стоял. Когда стало скучно мыть посуду, другая воспитательница решила занять его шитьём. Вместе они штопали подушки, продырявленные штаны и носки. За помощь он иногда получал лишние конфеты и за такую награду хотел делать всё больше и больше. А ещё Наруто понял очень важную вещь – конфеты стоит съедать сразу, а потом тщательно чистить зубы. Чтобы старшие ребята не учуяли сладкий шоколадный запах. Ему и так казалось, что в его сторону начали смотреть как-то по-особому недобро: мальчики диковато поглядывали, иногда скалили зубы в злобных улыбках, девочки могли поставить подножку. Но нападать не решались. Наруто много времени крутился возле воспитательниц: с ними было интересней, чем с одногодками – они рассказывали истории о своей молодости, почему захотели заниматься с детьми. Читали ему книжки и кормили сладостями. Долгое время Наруто почти не общался с ровесниками. Даже во время еды сидел отдельно. Но всё изменилось, когда его излюбленный дальний угол занял практически незнакомый мальчик. Сперва Наруто замялся – на его месте кто-то сидел. Он покосился по сторонам, но ничего интересного для себя не заметил: на него либо не смотрели, либо как обычно сверкали гневными глазами. К такому раскладу Наруто привык. Но вот что делать с незваным гостем – не знал. Первая мысль – сообщить воспитательнице, чтобы та согнала мальчишку. Но он отбросил эту затею и решил, что сам разберётся. Широкими шагами и важной походкой Наруто подлетел к столу, громко бахнул подносом и даже успел открыть рот. Но все слова испарились, когда мальчик приподнял голову: синяк под глазом, на подбородке и опухший нос. Какая-то каша с малиной, а не лицо. По спине пробежали мурашки, и Наруто содрогнулся. Такую мерзость он раньше не видел. Мальчик ничего не сказал, продолжил зачерпывать ложкой суп и аккуратно вливать его меж потрескавшихся губ. Наруто стоял как завороженный. Теперь неприятно закололо шею. Он не отрывал взгляда от разноцветных синяков, когда присаживался на лавку, продолжал вглядываться в тонкие корочки ранок и припухшую кожу, пока отпивал компот. Свои коросты Наруто любил расковыривать. А вот что будет если подцепить ногтем чужую? — Что ты смотришь на меня? — прогнусавил мальчик. — Что с твоим лицом? — как ни в чём не бывало поинтересовался Наруто. А тот удивлённо уставился в ответ. — Тебе сложно рассказать? Если не расскажешь, то я пожалуюсь воспитателям, скажу, что ты меня напугал, и тебя прогонят отсюда, — сложил Наруто руки на груди. Хотя он и не был уверен, что действительно пойдёт жаловаться, но на всякий случай попробовал припугнуть. И угроза сработала. Мальчик недолго поковырялся в тарелке и заговорил: — Меня побили. Я не сделал чего хотели старшие и вот получил. — А тебе сколько лет? — без сомнения мальчик выглядел старше. В крыле для малышни, где ещё жил Наруто, он его не видел. — Восемь, — ответил тот. — У меня слабо развита чакра… — он всхлипнул и принялся усердней махать ложкой. Наруто кивнул. Значит этому мальчику никогда не стать шиноби. Как раз недавно одна из воспитательниц по секрету рассказала, что у Наруто много чакры, и он – будущий шиноби. — А тебе было больно? — спросил Наруто. — Что? — Когда тебя бьют, это больно? — не унимался он. Мальчик отодвинулся. Покосился в тарелку, затем, не менее изумлённо, на Наруто. — Ты сейчас шутишь, да? — Наруто отрицательно покачал головой. — Хочешь, я тебя после обеда ударю? Ты посмотришь? — Ударь, мне интересно, — пожал плечами. Дальше они ели в полной тишине. Хотя Наруто порывался пару раз расспросить про драку, но в ответ получал лишь недоумённый взгляд. После обеда мальчик предпринял попытку бегства, но его быстро отловили. Пока Наруто тащил того на улицу – крепко держал за руку, чтобы больше не пробовал улизнуть. Когда они отошли подальше от игровой площадки, пацан снова дал заднюю. — Ты какой-то ненормальный. Кто, биджу подери, хочет, чтобы его просто так, не за что, били? — отступал тот шаг за шагом. — Я хочу узнать какого это! — воскликнул Наруто. — Как я могу тебе сочувствовать, если не знаю, что ты испытываешь? И пацан сдался, заехал Наруто в скулу. И это оказалось больно. Он даже взвизгнул и шлёпнулся на задницу – получил двойной удар. По дороге к врачу Наруто думал, что его новый знакомый оказался очень даже стойким, выдержал столько побоев. Ещё он допытывался кто это сделал, и почему тот не пожаловался воспитателям. Но внятного ответа не получил. Так у Наруто появился первый приятель. Они вместе сидели в столовой, часто о чём-то болтали на улице и иногда сбегали погулять в деревню. По вечерам помогали воспитательницам и потом уплетали конфеты. Наруто был счастлив. Но однажды приятель не пришёл на завтрак, потом на обед, а когда заявился на ужин – оказался побитым и с гипсом на руке. Пока хромал по столовой, остальные дети боязливо поглядывали, неловко отводили глаза. Наруто даже с лавки поднялся, и пока пацан усаживался за стол, стоял с раскрытым ртом. — Сядь уже, — промямлил тот. — Не привлекай внимание. Да о каком внимании могла идти речь, когда его приятеля в очередной раз избили! Наруто посмотрел вдоль продолговатых столов и наткнулся на группку хихикающих старших ребят. Тут же его окинули презрительными злобными взглядами и заржали ещё громче. Из-за другого стола донёсся шёпот: — Почему он стоит? Только хуже сделает. Теперь Наруто скосился на воспитательниц: они сидели в отдельной комнатке и могли не сразу заметить или услышать возникшие разборки. — Почему вы это терпите? — наклонился Наруто к приятелю и заглянул в лицо. — А что ты предлагаешь? — с соседнего стола покосились недобро. — Думаешь, самый умный предлагать что-то сделать? — Если мы пожалуемся, ничего хорошего не выйдет, — поддакнул кто-то. — Это ты, мелкотня, ничего не смыслишь. Наруто почесал затылок. — Побейте их вместе, — предложил он. — Это больно, я знаю о чём говорю, — и Наруто гордо ткнул себя в грудь большим пальцем. Но его немногочисленные слушатели не разделили такого энтузиазма, и Наруто угрюмо опустился на лавку. Дни потянулись дальше. Приятеля по-прежнему избивали, а тот на уговоры пожаловаться никак не соглашался. Злился и говорил, что это только девочки так поступают. Наруто не понимал его доводов – он бы рассказал воспитательницам. Главное же это поскорей решить проблему. Упрямство приятеля казалась несусветной глупостью, но тот просил никому не говорить, и Наруто молчал. Как-то раз он попытался подговорить других детей дать отпор, но те посмотрели на него как на дурака и разбрелись по своим делам. Почему с ним никто не считался? Может, думали, что он странный и замкнутый или просто ещё мелкий. Одной из нянечек он высказал свои мысли, но вместо дельного совета получил горсть конфет и просьбу не лезть к хулиганам. Наруто с грустью покосился на блестящие фантики и понял – это вовсе не то, что его интересует. Хотелось, чтобы его послушали. И он стал ждать подходящего случая. Всё произошло в столовой: он как обычно, никого не трогая, шёл к своему излюбленному месту и в руках нёс поднос с едой. Как вдруг на плечо опустилась ладонь. Тогда она показалась невообразимо огромной и сильной. Вся столовая затихла. — Ты, малявка, имеешь какие-то претензии? — прохрипели ему на ухо. Наруто растерялся. Конечно, он ждал удобный случай, но что будет делать, когда тот удачно подвернётся, не решил. И сейчас его мозг кипел и думал, как выйти из сложившейся ситуации целым, ведь недобрые взгляды и сжатые кулаки хулиганов красноречиво говорили об их намерениях. Наруто судорожно проглотил слюну и повернулся. — А что? — взвизгнул он. Увидев недоумённые физиономии хулиганов, Наруто заволновался, что неправильно отреагировал. — В смысле, что? — вытаращились на него сбоку. — Ты сейчас будешь огребать. — За что? — снова визг и следом удивлённые переглядки ребят. Дальнейшего Наруто не ожидал, ведь к их кучке подбежал приятель и начал уговаривать хулиганов отпустить его. Попытался привести какие-то доводы, что-то ляпнул про воспитательниц и тут же получил кулаком в нос. Перед глазами всё замедлилось: как хулиган завёл руку за голову, и как впечатались костяшки в переносицу. Приятель влетел в спины сидящих на лавке ребят и скатился на пол. В этот момент Наруто не понял, что чувствует. Его тело колотило изнутри. Было ли ему страшно? Очень сильно – обидчики старше, наверное, сильней и их больше. Но что-то клокотало в груди помимо страха и требовало справедливости. Мысли испарились, и пальцы обхватили стакан. Еда разлетелась, когда Наруто замахнулся. Ударил в голову, прямо в висок. Хруст стекла, падающий поднос и пронзительные крики по всей столовой. Как грохнулся хулиган, Наруто почти не видел – он как в бреду смотрел на впившиеся осколки в ладонь, и как кровь начинает течь по руке и забираться под кофту. Шагнул вперёд – от него шарахнулись в стороны; кажется, кто-то побежал в смежную комнату к воспитателям. Он навис над лежащим мальчишкой, заглянул в перепуганные глаза и со всей силы, какую только имел, ударил того по лицу раскрытой ладонью. Осколки вошли в кожу глубже. Голова хулигана дёрнулась назад, запрокинулась, и Наруто почувствовал на лице несколько тёплых капель. Пацан верещал, держась за глаз, и метался по полу. Почему-то с его лица, не переставая, сочилась кровь, и он измазывался в ней сам и пачкал пол. В себя Наруто пришёл уже в кабинете врача, и ему тут же стало дурно – вырвало прямо на чистенькие штаны. Затем ещё и ещё. Стоило сделать глоток воды – всё вытекало обратно вперемешку с мерзкой желчью. А потом ему сказали, что тот хулиган лишился глаза. Один из осколков, самый крупный, проколол роговицу и вошёл в глазное яблоко. Кровь же, как оказалось, хлестала из-за порезанных век. После того дня всё круто повернулось. Наруто обходили стороной и шугались любого его взгляда недолго, он и не заметил, как постепенно оказался в центре всеобщего внимания. Его диковатый пример показал остальным, что себя и других можно защитить, и справедливость должна побеждать. Солнце нещадно пекло макушку, но Наруто продолжал стоять возле забора. Какие же давние и смущающие воспоминания. Сейчас бы он поступил по-другому и думал бы иначе – какую-то там справедливость вообразил. Стоило выпуститься из приюта, как он сразу зачерпнул ложечку взрослой жизни. Наруто несильно стукнул лбом по виноградной лозе – какие же дети всё-таки глупые. И мечты их такие же. Что бы он ни загадывал, ни просил у звёзд – ничего не сбылось. Умолял, чтобы родители вернулись к нему, а что получил в итоге? Отец – какой-то ужасный человек, предавший деревню, и не ясно, живой ли вообще. А если и нет, то и похоронен он непонятно где. Всё что узнал Наруто о нём – это имя – Минато. И то благодаря Шикамару, тот выпытал у старейшины клана, дядьки настолько древнего, что было бы неудивительным, окажись это фантазией старика. Целый месяц Наруто потратил на то, чтобы вдоль и поперёк излазить кладбище, пытался найти хоть одно надгробие с таким именем – ничего; при любой возможности спрашивал взрослых и даже на практику напросился с Учиха – результат нулевой. Будто во всей деревне никогда не существовало мужчин с таким именем. Но ладно отец. Куда подевалась мать? Про неё вообще никто не говорил. Иногда Наруто представлял, что она, узнав о предательстве мужа, не выдержала и сбросилась с высоченной скалы. Как это делают лебеди – трагичная смерть. Уж лучше так, чем если бы она бросила его на произвол, а сама сбежала из деревни. Он стиснул железный прут забора. Родители вообще думали о нём? Почему никто не спросил его мнения! Ах да, Наруто же был младенцем, значит и не считается. Ребёнок – не человек – делай что хочешь: можно помирать когда вздумается или внезапно исчезать. Он уставился на солнце. Больно, глаза пытаются закатиться, веки закрыться, но он продолжал смотреть. Эти незнакомые, ничего не значащие люди не заставят его плакать. Наруто вытерпел чужую чакру, не разревелся при куче взрослых, а тут слёзы набежали от каких-то дурацких мыслей. Он всё же не маленький – будущий шиноби как-никак. А шиноби обязан терпеть. Металл заскрежетал, и тяжёлая приютская дверь отворилась. Маленькие дети, дети постарше горошинками рассыпались по площадке, понеслись в разные стороны. Несколько ребят недоверчиво косились на прижавшегося к забору Наруто, а один – самый крошечный, – распахнув ручонки, помчался к нему. «Это братик за мной пришёл!» — восторженно выкрикивал он. Его пытались остановить, но тот, как зверёк, выкручивался и рвался к забору. В ужасе Наруто отшатнулся. Внезапно ослабевшие ноги будто начали погружаться в землю, утопать в ней. Запнулись друг о друга, и он чуть не полетел назад; дрожащие пальцы отцепили прутья. Теперь забор не отпускал Наруто на свободу – острые виноградные листья больно впились в тыльные стороны ладоней, и руки застряли между ними. А ребёнок бежал и бежал. Расстояние осталось совсем мизерным, когда тот жалобно пропищал: «Не бросай», – и Наруто затрепыхался как обезглавленная рыбёшка, рванул руки из цепкой металлической хватки. Листья резанули по коже, но он не почувствовал боли. Спотыкаясь, неуклюже отталкиваясь руками от земли, нёсся прочь от приюта – лишь бы подальше от этого ненавистного места и больше ни о чём не вспоминать, не думать. Чакру он не использовал и когда устал, замедлился возле одинокой лавочки. Ранки на ладонях саднили, но оказались неглубокими, кровоточили слабо, и Наруто начал слизывать кровь, пытаясь поскорей остановить. Каждый раз морщился и плевался, когда касался языком. Мерзкий, кислый вкус. Но даже столь своеобразные ощущения не засмущали живот – он заурчал. Дальше Наруто вели инстинкты. Голод не позволял обдумывать всё что с ним произошло за сегодня, воспоминания о приюте и придуманные образы родителей больше не всплывали перед глазами. Среди улиц он выцеплял наиболее аппетитные запахи и двигался в их направлении. Иногда замирал возле открытых окон домов, уж больно вкусно пахло домашней едой. Но где-то между всей этой невообразимой мешанины Наруто чувствовал то единственное, ради чего стоило передвигать ноги. Он шёл и представлял себя кем-то из клана Инузука. Но не Кибой! Тот в целом неплохой, но больно уж навязчивый, не понимает, когда следует промолчать или вовсе не лезть. Зря, конечно, Наруто обозвал его, Киба вроде поддержать пытался. Просто всё так внезапно получилось. Шумная улочка, повсюду забегаловки с заманивающими вывесками и выгодными предложениями. Здесь всегда толпы народа. Не хочется готовить – значит тебе сюда, решил провести весело вечер – не проходи мимо. Каждому найдётся что-то по душе. И Наруто тоже нашёл: в самом сердце улицы зелёными иероглифами выведенные слова – Ичираку-рамэн. Он стоял посреди дороги как пробившийся сорняк, вынуждая мчащихся по своим делам людей огибать его, и заглядывал внутрь рамэнной. Как назло, сегодня практически пусто, а Наруто оставил все деньги в академии. Очень сильно хотелось есть. Вот из поварской выглянул старик-хозяин, оглядел стойку с посетителями и посмотрел на Наруто. Помахал рукой, приглашая подойти. Ноги зашагали вперёд, он даже столкнулся с каким-то прохожим плечом, но не обратил внимание. — Чего стоишь как неродной? Садись давай, — похлопал тот по стойке. — Да я бы с удовольствием, — Наруто почесал лоб. — Денег нет. В животе заурчало так громко и протяжно, что некоторые посетители странно покосились в его сторону. Старик рассмеялся. — Я тебя авансом покормлю, потом отдашь, — и он скрылся в комнатке. Наруто не знал как себя вести: радоваться или спокойно поблагодарить. Сейчас все мысли занимал горячий бульончик и мягкая лапшичка. Когда перед ним опустилось пышущее жаром блюдо, Наруто набросился на него, как настоящий свин. Кажется, он слышал чавканье. — Да ты что? — на соседних стульях двое мужчин что-то эмоционально обсуждали. И если поначалу Наруто их не слышал, все звуки ему заглушал булькающий и урчащий живот, то сейчас слух навострился. — А как он умер? — Ничего нового: напился и свалился в канаву, — отвечал собеседник. — Задохнулся, значит, в луже, — кивнул другой и отпил воды. — Это не удивительно, он же один совершенно был, ещё и с ума давно сошёл. Родственников нет, друзья бросили, сам старый. Наруто покосился в недопитый бульон. — У таких как он, одиноких сумасшедших стариков, одна дорога – смерть на дне бутылки, не иначе, — и мужчина принялся за рамэн. — Докричался про свой огонь, — печально подытожил собеседник, и они оба замолчали. Какая нелепая смерть – захлебнуться в канаве. Свой бульон Наруто так и не допил: тихо поблагодарил старика и снова пошёл бродить. Он вспоминал сегодняшнего пьянчугу – таких в деревне достаточно. Они заканчивали путь шиноби и уходили на отдых. Не зная чем заняться и получая неплохое пособие, эти люди спивались. Заканчивали жизнь либо в больницах, либо как тот сумасшедший дедок. И какое же неловкое совпадение, Наруто ведь тоже один – неужели и его будет ждать такой нерадостный конец. Сегодня от него отвернулись одноклассники, смотрели чуть ли не с презрением, а что потом? От отца, наверное, так же все отказались, никто не вспоминает о нём. Один Наруто мается дурью и пытается восстановить крупицы информации. Да просто ему нравится всё сложное и непонятное, по-другому жизнь кажется невообразимо унылой. Знакомая улица, разноцветный дом впереди. Совсем рядом жужжит муха. Краски местами подтёрлись, и большая радуга не выглядит такой же счастливой как раньше – давно не обновляли цвет. Как странно, что он пришёл именно сюда. Солнце всё ещё стояло в зените, хотя Наруто был уверен, что шлялся по деревне достаточно долго. Если бы наступил вечер, он просто пошёл бы к общаге и завалился спать – прямо в одежде, не снимая ботинок. Так его вымотал сегодняшний день. Наруто не понимал почему до сих пор стоит здесь, ведь дома никого, а его ключ остался в валяющейся на полу сумке. Почему Томоко-сан вообще сделала ему дубликат? Он же ей никто, просто посторонний мальчик, друг её дочери… — Ты совсем сбрендил? — услышал он гневный вопль. Что Тентен забыла здесь в такую рань? Наруто крутанулся на пятках и тут же наткнулся на разъярённую подругу. Громко топая и маша руками, она приближалась к нему. — Тентен… — промямлил Наруто. — Ты – эгоист! — чуть ли не кричала она на всю улицу. — Ты просто сбежал, всех перепугал! Ты же никогда так не поступал! — от лёгкого подзатыльника Наруто смущённо отвёл взгляд. — Да я просто… — Что я, что я? Мне продолжать? — он помотал головой. — А что если бы ты топиться пошёл? Эта предъява показалась Наруто очень странной и нелепой. Зачем ему такое с собой делать? — Я, как видишь, не пошла на курсы – хожу, ищу тебя, — говорила она более спокойно. — Я твою чакру почувствовала, когда мимо Ичираку проходила, ты, видимо, только ушёл оттуда, — Тентен закопошилась в сумке. Она вытащила ключи и открыла дверь. — Пойдём, горемыка, — хмыкнула. — Думаю, маме уже сообщили о твоей маленькой забастовке. Наруто молча последовал за ней. Почему-то сейчас ему стало стыдно. — Садись, — ткнула Тентен ладонью на диван. — В наказание я буду практиковать на тебе лечебную технику. — Да может просто обработать антисептиком? — тихо спросил Наруто. — Ещё чего! — злобно усмехнулась она. Он не стал возражать во второй раз. Всё то время, пока Тентен медленно лечила его ранки, Наруто молчал. Ещё и глаза стыдливо отводил. — Ты сейчас похож на насравшего в тапок кота. Если есть что сказать, говори, — с недовольным перекошенным лицом Тентен в упор посмотрела на него. — Мы же не чужие друг другу. Или ты забыл? — её голос смягчился. Сперва Наруто насупился, ему не нравилось, как иногда обзывала его Тентен и с кем могла сравнить. Но она была права. Наруто надумал какой-то несусветной чепухи, будто действительно забыл, насколько они близки. Щелкнул дверной замок, и из коридора послышался голос Томоко-сан. Тентен запротестовала, когда Наруто подорвался с дивана, вскочил на ноги. И заметив вошедшую женщину, тут же принялся кланяться и лепетать: — Простите меня, я подвёл вас. Я вёл себя как идиот, простите меня… Очередной дёрганный поклон оборвали прикосновением к спине, точнее, Тентен просто налетела на него и повисла как обезьянка. Она кричала ему в ухо что-то несуразное, попутно цепляясь за плечи и сильнее сжимая ноги вокруг живота. Стало трудно дышать, и Наруто завалился на диван, попытался скинуть её с себя. А Томоко-сан, перегнувшись через спинку, наблюдала за их копошением и по-доброму улыбалась. Когда возня закончилась, и Тентен, наконец, скатилась на пол, она осторожно прикоснулась к подбородку Наруто. Он приподнял голову. — Это мелочи жизни, Наруто. Жизнь вообще несправедлива по своей природе, — она улыбнулась одним уголком губ. — Хочешь – плыви по течению, хочешь – борись, а можешь попробовать найти и третий путь – каждый выбирает для себя что ближе, — Томоко-сан отстранилась. — Третий путь? — недоверчиво поглядел на неё Наруто. — А он есть? В ответ получил негромкий смешок. — Я думаю, что из любой ситуации есть множество неочевидных путей. Попробуй посмотреть под разными углами, поставь себя на место другого, вдруг что-то и придумается. С кухни закричала Тентен, что чай готов, и чтобы они пошли туда. Наруто прислушался к совету Томоко-сан. Пока он думал, выпил несколько кружек, съел парочку пирожков, и, наконец, его озарило. Решение показалось просто гениальным. — Я решил, да, что заработаю необходимые деньги на курс по ядам, — покачивая стакан с чаем, сказал он. И покосился на Томоко-сан. Краем глаза Наруто заметил, как вытянулось лицо Тентен. — У меня уже есть парочка идей. — Это ответственный шаг, Наруто. Ты уверен, что справишься и с учёбой, и с курсом гендзюцу, если добавится подработка? — Томоко-сан внимательно смотрела на него. — Да знаете, может, быть первым в учёбе не так уж и важно? — пожал он плечами. — Вот не был бы я первым, ничего бы и не случилось, — Наруто ненадолго замолчал. — А с другой стороны. Если бы всё сложилось иначе, то и я был бы другим, — пальцы коснулись шрама. — Какие-то сложные материи, да о таком в умных книжках пишут, — и Наруто ухмыльнулся. — Я тащусь с тебя, Наруто. Ещё скажи, что индюку тому уступишь первое место? — хохотнула Тентен. — После того, что он сделал с твоей причёской. — Дорогуша, — Наруто выставил в Тентен указательный палец. От подобного обращения она тут же скривилась, — да я и не говорил, что собираюсь уступать. Если ему так важно, пусть старается больше, — и Наруто отхлебнул чая, дёрнув бровями. Их болтовню остановила Томоко-сан: — Наруто, со своей стороны я выделю часть денег для платного курса, — она выставила раскрытую ладонь вперёд. — И это не обсуждается. Рот недоумённо приоткрылся, и Наруто ошарашенно вылупился на Томоко-сан. Он беззвучно шевелил губами, порывался возразить, но просто не подбирал слов. Почему она так добра к нему? Что такого в нём хорошего, чем он заслужил её любовь? Наруто быстро отвернулся и низко склонился над столом. Какой-то кошмар – ему снова захотелось плакать. Сегодня он столько вспоминал про приют, не переставая жалел себя и думал, насколько несчастен, что совсем позабыл обо всём хорошем. Крепкая дружба с Тентен, её добрая и чуткая семья – они лучшее за всю его недолгую жизнь. Они его семья. Всё же одну слезу Наруто не удержал, она капнула в чашку с чаем. Как же была права Тентен, он такой эгоист. — Вот это да, кто пришёл! — внезапно воскликнула Тентен и поднялась на ноги. Наруто посмотрел на неё, проследил за устремлённым в коридор взглядом. В дверь громко заколотились.