Под покровом листвы

— Дорогуша, ты бы попробовал чаю! — из кухни послышался недоумённый возглас Шизуки-сан. Саске вздохнул. И как ему поступить? Бабушка Шисуи любила разговаривать загадками: в каждой её реплике слышался двойной подтекст, и не всегда получалось отличить вопрос от утверждения. Вот и сейчас – настаивает ли она или просто любопытствует? Как же со всеми родственниками Шисуи сложно: никакой точности, одни шуточки и расплывчатые намёки. И так было всегда, сколько бы Саске себя не помнил. Он нервно потёр переносицу. Даже малолетняя сестра вся пошла в брата – глуповатая хохотушка, не знающая, когда стоит прекратить лезть с надоедливыми рассказами. Он и так задержался в этом доме слишком долго, теперь точно Шисуи не найдёт. Разминуться на какие-то десятки минут! Ещё утром Саске слышал от Итачи, что тот в деревне и на миссию пока не собирается, но вот наступил день, и всё оказалось по-другому. Стоя в арочном проёме коридора и размышляя над своей неудачливостью, Саске не сразу услышал, как сзади подкралась малявка Ханако. Та шумно подпрыгнула – наверное, хотела дёрнуть его за волосы – когда он резко обернулся. И промахнулась. Саске, скривив губы, наблюдал как она торопливо подбирает разлетевшуюся обувь по прихожей, пытается успеть, пока не вышла Шизука-сан. — Много сил – ума не надо? Да, милая? Саске вздрогнул – Шизука-сан появилась возле них внезапно и с интересом покосилась на растерявшуюся малявку. Покачав головой, она повернулась к нему. — Дорогуша, Шисуи ты уже всё равно не найдёшь, так что не отказывайся от обеда, — на её губах проскользнула приторно-сладкая улыбка. — Сомневаюсь, что твоя неумёха мать умеет готовить что-нибудь кроме сухого риса. Она подмигнула и, больше не обращая внимание на притихшую Ханако, пошла на кухню. А Саске понял, что чуть не согласился, ведь мама, действительно, уже давно не готовила ничего разнообразного. И рис всегда получался сухим. Недавно он пытался сделать себе завтрак – наслушался аппетитной болтовни Узумаки, и как тот готовит самые разные блюда – но, встав возле плиты, растерялся – не знал с чего начинать. — Пошли, братик, пошли, — схватила его за руку Ханако и с силой потянула за собой. Хотелось выдернуть ладонь из детских пальцев, но Саске сдержал секундный порыв. Если не стерпит, то малявка обидится, ещё и, Ками упаси, разрыдается. Всё же несколько секунд чужих прикосновений ему выдержать под силу. Он вздохнул и позволил суетящейся, пританцовывающей на месте Ханако увести себя на кухню. Пока Шизука-сан расставляла на столе разные блюда, доставала чайные чашки, Саске пристально следил за ней. Вроде ужасно старая, но так проворно двигается, ловко управляется с посудой. Да и волосы у неё оставались чёрными, всего пара седых прядей. Стало интересно, каким она была шиноби? Какой ранг занимала? Про родителей Шисуи Саске знал – они оба до сих пор действующие джоунины: мама самого высокого ранга, отец чуть пониже. Он иногда слышал, как дома отец поносил их семейство, удивляясь, как может женщина, воспитывающая ребёнка, выполнять миссии. И Саске раньше соглашался, ведь главный его пример – мама, всегда сидела дома. Скучная, молчаливая, тихая. Но когда-то она наверняка была другой: бодрой и весёлой? Он взглянул на Шизуку-сан, как та прокручивает палочку между пальцами. Может, она знала маму молодой? Не просто так же про рис сказала. — Милый, если хочешь спросить – спрашивай, — морщинистое лицо расплылось в улыбке, — мы с малышкой скоро оглохнем от твоих тяжёлых мыслей. — Почему я должна оглохнуть, ба? — перестала качаться на стуле Ханако и изображать летящую птицу. Саске смущённо отвёл взгляд – кроме Шизуки-сан милым его никто не называл. Да он бы и не позволил, но ей почему-то не запрещал. Наверное, потому что она бабушка, хоть и не его. Перед носом опустилась глубокая тарелка с густым овощным супом, и Саске судорожно проглотил набежавшую слюну. — А вы всегда умели готовить? Что он говорит? Совершенно не о том же собирался спросить. — Когда была маленькой, не умела. Она села рядом с Ханако и придвинула к ней стакан с водой. Саске поморщился: если он сменит тему разговора, не покажется ли это странным? Надо было с самого начала думать о чём спрашивать. Внезапно Шизука-сан заговорила вновь: — Раньше было сложней. Все пытались угодить главе клана, — от её ухмылки морщины возле губ стали заметней. — Мне казалось это глупостью, но вкусно готовить я всегда любила, — рядом громко чавкнула Ханако, и Шизука-сан провела рукой по её коротким кудрявым волосам. — Мне ещё дед сказал, что каждому Учиха нужно найти увлечение – готовка стала моим. Суп оказался, как всегда, невероятно вкусным. Саске отхлебнул горячего бульона и спросил: — Вы сейчас говорили про главу – это о Мадаре? — О нём самом, дорогуша. Тот ещё старый маразматик был. По хитрому прищуру Саске не понял, шутит ли Шизука-сан – такой неласковой характеристикой Второго почти никто не одаривал. В клане Мадара стоял чуть ли не на уровне Божества. Считался чуть ли не реинкарнацией Индры. Чего ему не хватило до самого высокого титула, Саске мог только догадываться. Наверное, шибко лохматый. От такой удачной шутки, уголки губ задрожали. Всё же Хината не права, он нормально шутит, не хуже некоторых. Саске уставился на плавающую в бульоне капусту. Хината… Что же происходит на самом деле? Её недавний рассказ ясности не внёс, только больше запутал. Ещё и Шисуи внезапно выдернули на миссию, так бы он попросил его помочь или хотя бы рассказать, что конкретно там творится. Может, Узумаки прав, и никому нет дела до их клана и проблем. Будто Хьюга это и не часть деревни вовсе, а отрезанный кусок земли с бесполезными, копошащимися за высоким забором людьми. — Ты же не о готовке хотел спросить? — отвлекла его от рассматривания плавающих овощей Шизука-сан. Саске покачал головой. — Что вы знаете о клане Хьюга? — на вменяемый ответ он не надеялся. В клане не любили обсуждать эту тему, и, насколько знал Саске, ему как-то обмолвилась Яманака, в других кланах было примерно тоже самое. На его вопрос Шизука-сан заинтересованно дёрнула бровями, и он уточнил: — Почему им запретили выходить? Почему их контролируют? Звякнула тарелка – Ханако окончательно потеряла интерес к их разговору и полезла рукой вылавливать из супа куски мяса. От увиденного стало противно, и Саске, поморщившись, покосился на Шизуку-сан. Та печально улыбалась и рассеяно следила за диковатым поведением внучки. Совершенно несвойственный ей взгляд. — Прости, дорогой, — заговорила она внезапно, и Саске выдернуло из безмолвного оцепенения. — Я не знаю, что сейчас происходит с Хьюга. — А разве вы не разговариваете с Кагами-саном? — выпалил он и не ожидал, что прозвучит так взволнованно. Шизука-сан тихо рассмеялась, забрала тарелку с мерзкой овощной кашей вместо супа у малявки и отпила чаю. Конечно, чего ещё он ожидал? Саске сжал ладонь в кулак и также быстро расслабил. Сейчас его злость нелепа. — Ты можешь спросить обо всём своего прелестного брата, — она глянула на него, — Шисуи точно не знает столько, сколько крошка Итачи. Саске чуть не поперхнулся. Назвать брата «крошкой» – Шизука-сан умела удивлять. Поэтому он и не рвался по долгу оставаться в гостях в этом доме, они все здесь такие: странные, смущающие, слишком откровенные. Будто и не Учиха. — Откуда Итачи знать об этом? — кашлянув в кулак, спросил Саске. В ответ – многозначительный взгляд и замысловатая ухмылка, но что они обозначают, Саске понять не смог. — Я действительно не знаю, что сейчас происходит у Хьюга, — задумчиво проговорила Шизука-сан и просто проигнорировала его вопрос про брата. — Но я знаю, что наши старейшины – ходячие мощи – ещё те любители словесных рюш. Не стоит все их прибаутки и россказни считать правдой. Малышка, помой за собой свою красоту, — отвлеклась она на выскочившую из-за стола Ханако. Что имела ввиду Шизука-сан? При чём здесь старейшины? Он же не собирался с ними разговаривать, да и про брата та сказала как-то невпопад. Конечно, Итачи сильный шиноби, но как он может быть связан с Хьюга, откуда ему о них знать? Саске поймал себя на мысли, что общаться с Шисуи ему гораздо легче и понятней. Но как Шизука-сан так спокойно говорит про всех? Сперва обозвала маразматиком Мадару, потом старейшины у неё стали мощами. Он беззвучно ухмыльнулся. Это казалось странным, но её слова приятным теплом расползались в груди – Саске был с ними согласен. *** Белокаменное главное полицейское управление. Широченный двухэтажный прямоугольник, облепленный декоративными колоннами, с разинутыми проёмами арочных окон. Здание пугающее и красивое. Саске храбрился пока шёл к нему, убеждал себя, что уже не маленький, что это всего лишь груда камней, но стоило ему зайти в ухоженный зелёный парк и ступить на красную кирпичную дорожку, ведущую к крыльцу, во рту пересохло, а в животе тоскливо заныло. Про главное управление ходило слишком много историй, и все они были не самыми весёлыми и добрыми. Хоть Саске не верил им, да и сам не раз бывал внутри – видел, как там красиво и помпезно – почему-то снова и снова начинал судорожно топтаться на высоком мраморном крыльце и тереть вспотевшие ладони о ткань штанов. Сюда он приходил только к отцу. Когда двери распахнулись, и из участка вышел скучающий служащий, Саске решил поскорей зайти. Полицейский наверняка узнал его, и если он продолжит мешкать на входе, то потом тот наговорит ерунды отцу. А выслушивать вечером упрёки в трусости Саске не хотел. На проходной ему по-доброму кивнули и досматривать не стали. Как только помнили, неужели по чакре различили? Ведь он давно сюда не приходил. Саске прошёл в просторный светлый холл – ничего не изменилось с его последнего посещения. Перед ним широкая мраморная лестница, ведущая на второй этаж и разветвляющаяся из середины на две стороны, большая позолоченная люстра под потолком и длинные персиковые коридоры. Взгляд прошёлся по обитым бархатом стульям, скромно прижатым к стене, метнулся к внушительного размера бюсту шиноби. Кто это такой Саске не знал. Радовало, что на Учиха не особо походил. Кабинет отца располагался в правом крыле первого этажа – туда он и направился. Вереницы комнат – без номеров, без табличек с именами. Что происходило за толстыми металлическими дверями? Вот об этом легенды и складывались. Забавно выходило, что Саске, будучи сыном начальника управления, знал не больше, чем самый обычный бесклановый и пытался не верить во все деревенские страшилки. Итачи тоже работал здесь, когда не уходил на миссии. Но и от брата он не слышал ничего интересней лаконичного ответа: «Всего лишь разбираюсь с бумажками, братишка». Мимо пронёсся мужчина в серой форме, таращась на бегу в раскрытую папку и невнятно бубня под нос. Саске попытался прислушаться, но тот всего лишь шептал о не сходящихся показаниях. Ничего интересного. Внезапно полицейский замер возле очередного кабинета, отстучал незамысловатый ритм и, резко распахнув дверь, влетел внутрь. Саске хотел рассмотреть, что там за комната, подпрыгнул поближе, но не успел. С виду тяжёлый, здоровенный кусок металла захлопнулся как пушинка. Не скрипнул, не щёлкнул – в коридоре осталось идеально тихо. Саске нервно проглотил вязкую слюну. А что, если он стоит перед комнатой допроса? А вдруг там пытают людей? В следующем году им будут объяснять правила проведения допроса, но они, как выразилась Рин-сенсей, касаются полевых условий. Там всё достаточно просто. Шисуи рассказывал, что полиция в участке может прибегнуть к самым разным методам воздействия, и что гендзюцу, в некоторых случаях, это наиболее благоприятный исход для подозреваемого. Тогда он посмеялся, что ко всем подбирают индивидуальный подход. Саске махнул головой, нервно потёр глаза. В этом идеальном до блеска стен месте у него постоянно появлялись не самые радостные мысли. К отцу так просто было не попасть. Сперва нужно столкнуться с секретарём, подождать, когда тот соизволит оповестить начальника и только потом ожидать приглашения. Наверное, для самих работников процедура выходила проще, но Саске здесь считался посторонним. Он сидел на мягком стуле и осматривал кабинет секретаря. Вся мебель из светлого дерева, где только возможно обшитая красным бархатом, портрет Третьего на стене, стеллажи с документами. Здесь всё казалось таким напыщенным и ярким. Ждать пришлось недолго, и это сильно удивило Саске. Обычно отец не спешил приглашать его к себе, держал у секретаря до последнего. Он скосился на часы – даже часа не прошло. Стоило переступить порог кабинета, как с другого конца комнаты, из-за длинного стола раздался низкий голос: — Очень надеюсь, что ты не позориться пришёл и спрашивать про Хьюга. Даже при дневном солнечном свете узкая и вытянутая комната пряталась в полутьме. Возвышающийся стол тускло освещала изогнутая напольная лампа, и Саске никак не мог разглядеть очертания отцовского лица. Зато в глаза лезли белые стены. От них кружилась голова, будто они не стояли на месте: сужались, дрожали, шатались. Саске шагнул к отцу, когда почувствовал, как тошнота ползёт по горлу. — Почему Шисуи отправили на миссию, и когда он вернётся? — Ты пришёл сюда, чтобы спросить такую дурость? Саске сжал кулаки: свои вопросы он глупыми не считал. После разговора с Шизукой-сан у него закралось неприятное подозрение о появившейся срочной миссии Шисуи, и теперь ему хотелось опровергнуть эти мысли. — Ты можешь считать это дуростью, но на вопросы, пожалуйста, ответь. Холодное молчание. Если бы Саске не видел очертания формы, то решил бы, что в кабинете один. Наконец из темноты послышался невнятный смешок. — Интересно, у кого ты научился нормально строить предложения? — на неприятную издёвку Саске промолчал, только посильней стиснул челюсть. Отец заговорил вновь: — С чего ты решил, что я знаю про передвижения Шисуи? Он подчиняется Хокаге, так и иди выспрашивай в резиденции. Почему отец лгал? Саске знал от самого Шисуи, что миссии Учиха всегда согласовываются с главой клана, и все документы подписываются его рукой. — Неужели Шисуи отправили за твоей спиной? — постарался он сделать удивлённое лицо и сложил руки на груди. — И тебя это не возмущает? Отец не шевельнулся, но нечто похожее на усмешку Саске услышал. — Приятно понимать, что академия идёт тебе на пользу. Возникли срочные дела в Стране Железа, Шисуи отправлен туда с официальной миссией, — он облокотился на стол, широко расставив локти, и сцепил ладони в замок. — Когда закончит там, тогда вернётся. Ещё вопросы? Из кабинета Саске выскочил сразу, как отец потерял к нему последний интерес, промчался мимо секретаря и уже в коридоре позволил себе шумный вздох облегчения: сводящая с ума комната осталась позади. Только сейчас он понял, насколько был напряжён: зажатая ровная спина, стиснутая челюсть – этот разговор вытянул много сил. Как его вообще не выгнали за такие слова? К сожалению, чего хотел Саске не узнал. Да, он надеялся расспросить отца про Хьюга: сперва начать с Шисуи, а потом перейти к волнующей теме. Но тот пресёк попытку заранее. Он всё ещё стоял в коридоре, прижимался спиной к стене, когда услышал негромкий стук каблуков за поворотом. Две пары ног ступали неодновременно, шаги сбивались в рваном ритме и разлетались неприятной кашей звуков, будто один из идущих намеренно менял темп ходьбы. Но ведь шиноби не носят шумной обуви. Саске осоловело покосился в сторону приближающихся людей. Из-за соседнего коридора к нему завернуло действительно двое – одетые в чёрные формы, застёгнутые на все пуговицы под горло. Взгляд метнулся к высоким плотным сапогам – такие он видел только у одного человека – Обито-сама надевал их на церемонии. Рот приоткрылся в изумлении, стоило повнимательней посмотреть им в лица. С полностью убранными назад волосами Саске не узнал Итачи. — Во дела, неужели это ваш брат, Итачи-сан? — пробасил верзила из-за спины Итачи. Тот кивнул. — А по чакре будто вообще не родные. Они всё приближались, а Саске как завороженный смотрел на них и прижимался к стене. Никогда прежде он не видел такой формы. Никогда не видел Итачи ни в чём подобном. Что брат здесь делает? — Что ты встал, словно ёкая увидел? — сдерживаясь от смеха, спросил мужик, когда они подошли к нему. До сих пор Итачи не проронил ни слова – не поздоровался, не улыбнулся – только смотрел. Смотрел прямо на Саске, почти немигающим взглядом. А мужик, стоящий за ним, не унимался: — Ты уж не бойся, может, сам будешь тут с нами работать… — махнул рукой в перчатке. Дальнейшие слова до ушей Саске не донеслись. Он смотрел на его вторую руку, расслабленно висевшую вдоль тела, на перепачканную чёрную перчатку. Тёмные разводы стекающей по пальцам жидкости. Чем быстрей собиралась капля на конце перчатки, тем скорее иссыхало горло. — Братишка не будет здесь работать. Саске рвано вдохнул, когда первая капля сорвалась, и на белоснежном полу появился маленький красный кружочек. Затем второй. Он поднял взгляд: улыбчивый добродушный мужчина лукаво подмигнул ему. Саске посмотрел на пол – уже четыре капли. — Ты посмел выйти в грязных вещах. От угрожающе спокойного голоса Итачи по коже от плечей к затылку поползла мелкая жалящая дрожь. Хоть он и обращался к мужику, сердце лихорадочно заколотилось. В лицо ему Саске не рискнул смотреть, снова уставился на верзилу. Что за нелепое чувство? Итачи же его брат. Да, иногда совершающий пугающие странные поступки – он никогда не вызывал настолько иррациональный страх. Неужели это так действует его чакра? Саске ощущал сейчас её отголоски, основной же удар принял на себя мужик. Тот отступил назад, нахмурился и выдавил из себя извиняющуюся улыбку. — Ну что вы так переживаете, Итачи-сан? — проговорил глухим голосом. — Скоро работёнки прибавится, вообще не до смены перчаток будет. Хоть верзила и отшучивался, Саске видел по округлившимся глазам, как тот напряжён: уголки губ нервно дрожали, так и норовили расползтись в кривую гримасу. Неужели чакра Итачи настолько ужасная? Хуже, чем у отца? Взгляд дрогнул – Саске не удержался и всё-таки скосился на брата, на его бесстрастное лицо. Разве что в уголках глаз притаилась колючая осуждающая брезгливость. Итачи будто почувствовал на себе осторожный взгляд, не моргнув, резко обернул голову. Показалось, что ещё мгновение назад в его глазах горел Шаринган, но сейчас на Саске смотрели два чёрных пятна. От пристального взгляда хотелось втянуть голову в плечи, съежиться посильней, но он заставлял себя стоять ровно и не робеть, напоминал себе, что перед ним брат. — Иди, займись делами. Равнодушным голосом сказал Итачи и рывком поднял руку. Взгляд метался между вытянутыми бледными пальцами, застывшими возле лица, и спокойными глазами. Саске хотел бы отстраниться, но отшагнуть назад мешала стена, а в сторону сдвинуться он не догадался. Итачи протянул руку ещё ближе. Когда пальцы почти коснулись лица, позабылся суровый отец и его тошнотворный кабинет. — Мне надо поговорить с братишкой. Рука опустилась на макушку, и Итачи повернулся к мужику. Саске даже позабыл, что в коридоре кроме них стоит кто-то ещё. Попытался сбросить ладонь с головы, но пальцы надавили сильней, впились словно иглы, и он послушно затих. И тут же почувствовал, как хватка ослабла. Верзила молча поклонился, согнувшись пополам, и попятился спиной назад, затем резко распрямился и понёсся дальше по коридору. А они остались вдвоём. Рука всё ещё как приклеенная лежала на голове, принося невыносимый дискомфорт, но Саске рыпаться не решился. Он и глаз от двери на противоположной стороне не отводил. Хоть необоснованной тревоги больше от Итачи не исходило, видимо, чакру тот перестал выпускать, ему хотелось раствориться, слиться со стеной и исчезнуть. — Ты хорошо держишься, братишка, — брат пропустил его волосы сквозь пальцы и убрал руки за спину. Саске взглянул на его спокойное лицо. — Я думал, что ты даже от такого малого количества чакры свалишься. Как тот бесклановый перед Каге. К чему Итачи заговорил про Узумаки? Саске недоумённо поджал губы. И назвал ведь бесклановым, хотя знал фамилию. Чего добивается, пытается перевести разговор с грязной перчатки? Он сложил руки на груди. — Что вы делали, раз у того мужика была кровь? — Саске думал, что его голос ещё не оправился после пережитого потрясения, но оказался не прав, прозвучал он спокойно, даже требовательно. — Работали, братишка, — снисходительно прикрыл глаза Итачи и приподнял один уголок губ. Саске свёл недовольно брови. Брат сейчас разговаривал с ним как с каким-то несмышлёным ребёнком. — Пойдём в кабинет, я угощу тебя чаем из Страны Ветра. Итачи крутанулся на каблуках и с заложенными за спину руками пошёл по коридору. Чёрное идеальное пятно на светлом фоне. — Ты идёшь? — поглядел он из-за плеча. Саске нервно проглотил слюну и поплёлся следом. Они поднялись на второй этаж. Окон здесь было больше, свет, лившийся сквозь них, лежал широкими полосами на синем ковре и иногда залезал на отделанные деревом стены. Между кабинетами висели портреты. Некоторых Саске узнавал – удивился, когда увидел изображённого действующего главу Яманака. Он даже не догадывался, что тот как-то связан с полицией. Итачи же всё шёл вперёд, изредка поглядывая на него из-за плеча. Завернул на повороте. Когда Саске последовал за ним, заметил одну приоткрытую деревянную дверь в середине коридора. Главное отличие с первым этажом – здесь не было металлических дверей. Это крыло располагалось с тенистой стороны, и всё чарующее впечатление, возникшее под блестящим тёплым солнцем, вмиг рассеялось. Остались обычные стены, ковёр и рамки с картинами. Сперва Саске настороженно заглянул в кабинет, почему-то после случившегося ранее, он опасался действовать по привычке. Воображение рисовало ему жуткие картины – комната оказывается маленькой, тёмной и холодной. Что она будет хуже отцовской. Но Саске ошибся. Просторное помещение, с изящной люстрой и плотными матовыми шторами, приколотыми концами к стенам. Здесь было много бежевого и зелёного. И даже карта мира висела в резной деревянной раме. Итачи же во всём чёрном смотрелся в этом кабинете нелепо, портил роскошный вид. Саске прикрыл дверь за собой. — Присаживайся, — указал ему брат на кожаный тёмно-зелёный диван. — Тебе же без сахара? Саске согласно промычал и, обойдя низкий стеклянный столик, уселся на мягкую подушку. За спиной постукивала ложка, журчала вода из чайника. Он изучающе покосился на Итачи, ещё раз оглядел непривычную форму. Что же они всё-таки делали? Что за работа? Раз за разом Саске прокручивал стекающую кровь по пальцам и никак не признавался, что уже знает ответ. Брат ведь не такой, он бы не стал заниматься подобным. — Братишка, ты хотел у отца узнать про Хьюга? — этим неожиданным вопросом Итачи вырвал его из раздумий. — Откуда ты знаешь? — тут же спросил Саске и полностью повернулся к нему, опёрся руками на подлокотник. В ответ получил насмешливый взгляд и кривую улыбку. — Я не знал, ты мне сейчас об этом сказал, — Итачи прошёл мимо и поставил две чашки на столик перед диваном. — Можешь спросить у меня. Сказал и даже не взглянул, сразу направился к небольшому шкафу, на ходу расстёгивая пуговицы на кителе. Пока стягивал, внимательно рассматривал плотную ткань, водил по ней ладонью. Саске наблюдал за ним и вспоминал слова Шизуки-сан. Получалась полная неразбериха – Итачи не должен знать про Хьюга, но выходит, что знает. Должен работать в разведке, но выходит, что он ещё и полицейский, допрашивающий людей. А что делать ему? Саске давно не чувствовал себя настолько глупым и беспомощным. Вроде из великого клана Учиха, сын главы, а осведомлённости меньше, чем у Узумаки. Да что уж там! Тот же каким-то образом выяснил про бедственное положение Хьюга, а об этом вряд ли знают какие-нибудь Инузука. И то, что он спелся с Яманака… Маловероятно, что Ино или Морико-сан рассказали, они сами не должны ничего знать. Взгляд упал на расписную фарфоровую чашку. Может, действительно спросить у Итачи? Но Хината же просила ничего никому не говорить и не выяснять. Саске уткнулся лбом в ладони. Что же ему делать? — Не мучай себя, — захрустела подушка на противоположном диване, звякнула чашка о стекло. Итачи сделал первый глоток. — Пока я в деревне, мне уже стало больно смотреть на тебя, братишка. Столько думать – вредно, — Саске взглянул на него сквозь пальцы: серьёзный голос, участливый взгляд. Второй глоток. — Чужие тайны невероятно обременительны, только и тянут привязанным камнем ко дну. Как тебе чай? Самый дорогой сорт. Вкус оказался самым обычным. Для пробы Саске отхлебнул ещё пару глотков, но никакой разницы с их домашним не заметил. Чашка вернулась на столик. — Откуда ты знаешь про Хьюга? — хмурясь, спросил он. — Я много чего знаю, — пожал плечами Итачи. — Я хочу помочь тебе. Но он же не ответил на вопрос! Саске скосился на деревянный лакированный пол. — Я тебе ещё в июне пересказал мой разговор с Хинатой, — краем глаза заметил, как Итачи подтвердил слова кивком. — Ты пообещал, что повлияешь… — Братишка, не смеши меня, — перебил его Итачи и отвёл руку с чашкой от лица. — Ты же не видишь всей картины, но при этом обвиняешь меня. Действительно, прав Шисуи, ты ещё совсем несмышлёный ребёнок, — поджав губы, он посмотрел на чашку и снова отхлебнул. Саске вскочил на ноги и стиснул кулаки, хотел выкрикнуть Итачи, что тот несёт несусветную чушь и переводит тему разговора, но напоролся на жалостливый взгляд. Рот приоткрылся в изумлении. Сам же загнал себя в ловушку. Теперь, чтобы он не сказал, брат всё может подвести под его глупость. А Шисуи? Неужели действительно так считает? — Так расскажи, если я такой глупый? — опустился Саске на диван и попытался расслабить лицо. — Конечно расскажу, я же с самого начала предлагал, — Итачи обхватил чашку обеими руками и, тяжело вздохнув, заговорил: — Хьюга планируют переворот. Ему послышалось? О чём только что сказал брат? Саске почувствовал, как упёрся в мягкую спинку дивана. — Планируют уже давно, тщательно. Но зашевелились только этой весной, — он покачал головой. — Совсем их глава ума лишился, даже о дочках не думает, бедные девочки, — и тут же посмотрел в окно. То, что говорил Итачи забиралось в уши, но не укладывалось в голове. О каких девочках тот говорит? — Да, братишка, к сожалению, я о твоей дорогой подруге. Она дочь заговорщика, и участь её печальна… — Нет, это всё бред! — Саске снова подскочил и тут же сел обратно. — Я с ней сегодня говорил, кто угодно может знать, но не она! — вытаращился в спокойное лицо брата. — Она тоже думает, что её отец что-то замышляет… — Интересно, — тихим бормотанием перебил его Итачи, — ты говорил с ней утром? И после этого сразу пошёл к отцу? Саске замотал головой. — Нет, я хотел найти Шисуи, чтобы прояснил ситуацию, может как-то помог, но его отправили на миссию, — он уже не понимал, о чём мелит языком, — потом я пошёл сюда… — Почему ты так о ней беспокоишься? Это она тебя попросила помочь? — жёстким и бесстрастным голосом спросил Итачи. — Хината – мой друг, — прозвучало резче, чем Саске рассчитывал. — И какая разница, просила она или нет? Саске замолчал, а Итачи не ответил. Давящее, тревожное молчание. Но оно казалось таким только ему. Брат неторопливо поднёс чашку к губам и сделал последний глоток – чай был выпит. — Бедный, бедный маленький братишка, — отклонился Итачи на спинку дивана, — настолько сблизиться с заговорщицей. Я не ожидал, что всё настолько запущено. — Да послушай меня, наконец! — выпалил Саске. — Хината – жертва, ей нужна наша помощь. Может, и отца её оклеветали. Где доказательства? — Сидят в подвале, — продолжая разглядывать потолок, спокойно ответил Итачи. — Что? Брат наклонил голову и скучающим взглядом окинул Саске. — Мои доказательства в подвале, а где же твои доказательства, что она не манипулирует тобой? Что она не в сговоре со своим отцом? — спокойно спросил он. — Меня во всей твоей истории смущают необычные совпадения. — О чём ты? Итачи прикрыл глаза. — Братишка, посуди сам. Девочка с Бьякуганом поступает в академию в один год, что и ты. Ты сын главы – она дочь главы. Ты первый Учиха в академии – она первая Хьюга в академии. Мне продолжать? Саске молчал и неверяще смотрел на Итачи. Чего тот добивался этими словами? В голове вертелось два варианта: либо брат хочет уберечь его, предостеречь, либо запутать. Тревога растекалась по груди – зачем он это всё наговорил! Хината же просила его, почти что умоляла. Пока не поздно, ему лучше уйти. Если он что-то наговорит Итачи лишнего, то как потом посмотрит Хинате в глаза. А брат… брат всё равно не поймёт. Хорошо, что Итачи не глава клана и не Хокаге. — Нет, ты не прав, — Саске поднялся с дивана. Сейчас он пойдёт на полигоны, попытается всё проанализировать. Может, там до сих пор мается Узумаки. За его передвижением Итачи следил безразличным взглядом. Что-то пробормотал про недопитый чай. Когда Саске потянулся к дверной ручке, тот полуобернулся к нему на диване. — Для безопасности твоей подруги лучше храни наш разговор в тайне. И, братишка, — Саске замер в проходе, — я буду рад, если окажусь неправым. И постараюсь, как смогу, помочь твоей подруге. Обещаю. Ничего на это не ответив, Саске хмыкнул и вышел в коридор.