Под покровом листвы

Пока Гаара спускался на первый этаж, уже слышал с кухни звон посуды, бодрый мамин голос и тихое бурчание папы. Комнаты брата и сестры были наглухо закрыты, и у Канкуро всё ещё висела табличка, запрещающая входить. Как всегда, он проснулся первым, если не считать родителей. Сегодня воскресенье, и после тренировок Гаара хотел пойти к резиденции и там порисовать новые недавно высаженные деревья. Всё же не зря он напросился добровольцем и помогал в посадках. Учёный-шиноби объяснил, что красивые красноватые плоды, сперва показавшиеся ягодами – это ядовитые семена, и что этот вид практически вымер. Гаара умылся прохладной водой. Ему не терпелось поскорей позавтракать и приступить к тренировкам – чем раньше начнёт, тем быстрей пойдёт рисовать. На кухню он вбежал под протяжный зевок папы. Тот нарезал овощи и скидывал их в глубокую чашку. Кривые и некрасивые, они небрежно шлёпались друг на друга, и брызги от них разлетались во все стороны. Гаара нахмурился и подошёл к столу. Лучше бы папа посуду мыл. — Доброе утро, — поздоровался он с родителями. Мама кивнула, а папе ответить Гаара не дал, сердито посмотрел на его старания и ткнул пальцем: — Ты неправильно делаешь. Уже весь сок стёк на дно и будет невкусно. Мама рассмеялась и поставила тарелку с супом. Гаара принюхался – тыквенный. Необычно. Пока папа задумчиво смотрел на оставшиеся овощи и чесал затылок, он принялся завтракать. — Что ты понимаешь, мелкотня? — сложил руки на груди папа. — Ничего не пожил, а взрослых поучать вздумал? Вот как я порезал, так и будешь есть, — и он продолжил кромсать огурец. — Придётся, выбора же у меня нет. Гаара взглянул в сад сквозь раскрытые двери. Над забором уже торчала верхушка солнца, и его лучи пробирались в кухню, бликовали от всевозможных поверхностей. Папа занёс нож над овощем, и Гаару ослепило. — Что ты опять морщишься, что опять не так? Папа отложил нож и нахмурился. Затем уже обратился к маме: — Карура, что ты сделала с моим милым ребёнком? Что это за старый недовольный дед? Дальше посыпались обвинения родственников мамы, что те совсем избаловали его детей. Гаара почти не вслушивался. Мама, кажется, тоже. Суп оказался вкусным, в меру сладким. — А ты когда в последний раз детьми занимался? Интересовался их увлечениями, успехами? Темари скоро выпускается – ты хоть помнишь об этом? Мамин гневный голос отвлёк Гаару от рассматривания супа: уж больно цвет насыщенным получился. Он испуганно скосился на неё. Сейчас же все его идеальные планы на день папа сдует песчаной бурей. — Решено, — кулаком тот грохнул по столу, — сегодня, сын, ты весь день проведёшь со мной. Гаара поджал губы и угрюмо уставился в суп. *** Из дома они вышли сразу после завтрака – Темари с Канкуро так и не успели проснуться. И зачем-то папа сказал одеться в форму шиноби. Для чего? Ведь позаниматься скучной бумажной работой Гаара смог бы и в обычной любимой одежде. Его обнадёживала единственная радостная мысль, возможно, ему позволят помочь Казекаге с какими-нибудь делами. А потом он выпросит у Сасори-сана тренировку или хотя бы парочку боевых рассказов. Если папы не было рядом, тот охотно соглашался. Когда они свернули не к резиденции, а в противоположном направлении – к выходу из деревни, Гаара недоумённо приподнял глаза на родителя. Вне дома папа сильно менялся: его черты грубели, и лицо выглядело на несколько лет старее. Он не шутил сам и от других подобного не терпел. Как-то раз за неуместную шуточку Канкуро получил серьёзную выволочку – это стало для Гаары хорошим уроком. Осторожные поглядывания папа заметил. — Мы отправляемся на юг. Сопровождающие уже ждут нас на выходе из деревни. — А что мы будем делать? — встрепенулся Гаара. — Я буду работать, а ты будешь учиться управлять песком, не пропитывая его чакрой. — А Сасори-сан будет с нами? Папа невнятно крякнул. — Спасибо предкам – нет. У него вчера возникли другие дела. И при других называй его Казекаге-сама. — Очень жаль, — Гаара уставился под ноги. Как и в любое утро воскресенья, сегодня по улицам текли потоки людей, торгаши раскладывали товар на переносных столиках и закрывали собой проходы к магазинам. Многие думали, что новый Казекаге прикроет эту самодеятельность, но он будто, наоборот, поощрял. Запретил что-то делать с ценами, вроде как повышать, поэтому шибко дорогие товары пропали. Людей с каждой минутой прибывало всё больше, и они побежали по крышам. Гаара замечал, как за последний год деревня становится чище и опрятнее. Старые песчаные дома-развалины заменяются на каменные, появился более простой и регулярный доступ к воде. А недавно, когда он помогал на посадке исчезающих видов деревьев, услышал, что Сасори-сан хочет сделать нечто грандиозное. Что-то связанное с масштабным озеленением, чтобы можно было пасти скот, выращивать любые овощи и фрукты и не зависеть от друзей деревни. Гааре вспомнился день, когда он повстречал шиноби из Страны Огня. Тот тоже представился другом. Но папа всегда твердил, что Суна сама по себе, никто и никогда не захочет ей помогать по доброй воле. Даже Роран – вторая столица страны. По крышам они быстро пронеслись через всю деревню. Издалека Гаара видел несколько групп шиноби, построенных четвёрками. Как-то слишком много народа получалось. Что же там такого важного собирался делать папа? Но тот выглядел не менее удивлённым: прищуренный взгляд, в недовольстве изогнутые брови – он никогда не умел скрывать эмоции. По его стиснутым кулакам Гаара понял, что всё идёт не по плану. Стоило спрыгнуть с крыши, как причина папиного недовольства тут же обнаружилась. Сложив руки на груди, перед ними стоял Сасори-сан и пристально смотрел на папу. — Опаздываете, Раса-сан, — равнодушно проговорил он. Его взгляд сместился на Гаару. — Приобщаете юное поколение к работе? Это хорошо. Его глаза смягчились, а губ коснулась приятная улыбка. Гаара был несказанно рад, что Казекаге одобрил его появление и не посчитал помехой. Ведь он всего лишь ученик, хоть и, как говорят учителя, довольно талантливый. Но папа последние слова пропустил мимо ушей. — Удивлён увидеть вас здесь, Казекаге-сама. Видимо, вчерашние дела решились быстро? Он шёл в ногу с Сасори-саном и буравил требовательным взглядом, а Гаара же спешил за ними, старался не отставать. Только и успевал, что поочерёдно смотреть на их затылки. Если и Казекаге отправляется с ними, значит впереди их ждёт нечто захватывающее. Гаара очень хотел увидеть марионетки Сасори-сана. Это же не Канкуро с его унылыми тренировками. Ещё в академии поговаривали, что Четвёртый на высшем уровне управляет песком, при этом не имея улучшенного генома. Но всё это называли сплетнями, ведь сам Сасори-сан никогда подобного не демонстрировал, но Гаара был убеждён – это правда. Просто он очень скромный шиноби и скрытный. На папину провокацию Сасори-сан не поддался, объявил о построение. Гааре позволили не тащиться в хвосте, как изначально он предполагал, а занять место в центральной четвёрке, вместе с Казекаге. Папа же пошёл к своей команде. Проходя мимо Гаары, он шепнул: — Это всё равно марионетка, так что не шибко болтай. Гаара молча возмутился. Когда это он много разговаривал? Неужели папа перепутал его с Канкуро? Вот тот любил почесать языком в свободное время, а ещё иногда и прихвастнуть. Гаара улыбнулся – интересно, чем сейчас занимаются брат с сестрой? Он проводил взглядом согнутую папину спину и покосился на Сасори-сана, стал рассматривать его острый профиль. Неужели, действительно, отправил марионетку? Об этом судачили все кому не лень. Человек ли новый Казекаге или искусно созданная марионетка? Гаара всегда поражался слепоте людей. Его взгляд Сасори-сан заметил, обернулся и, проведя пальцами по подбородку, спросил: — Что думаешь, юное поколение? — Думаю, вы сейчас настоящий, — для убедительности Гаара кивнул. — У вас взгляд добрый, а ваши марионетки совершенно бесчувственные. А ещё – у вас морщины видно. На их разговор обернулись другие шиноби и весело заулыбались. Вот только Гаара не понял: хорошо это или наоборот. Пора было выдвигаться, и Сасори-сан не стал задерживаться – приглушённо рассмеялся, потрепал его по волосам и встал во главу четвёрки. Бежать пришлось быстро. Песок вздымался к небу и закрывал обзор. Гаара ещё плохо умел окутывать себя чакрой ветра, и иногда защита спадала, и тут же глаза засыпало песком. Было больно. Словно в лицо вонзались тысячи маленьких иголочек. Благо заканчивалось это быстро – Гаара зажмуривал глаза и снова возвращал концентрацию. Ему редко удавалось покинуть деревню, поэтому сильно хотелось порассматривать прячущуюся за горизонт жёлтую пустыню, храбрых зверьков, выживающих в ней, но из-за бегущих впереди и по бокам шиноби, их группа оказалась окружена маревом розового песка. Время тянулось плавленым сыром. Бежали они с десяток минут. Или же больше часа? Сквозь плотную завесу сложно было разглядеть даже солнечный диск. Гаара пытался прислушиваться к ощущениям: вспоминал, сворачивали ли они хоть где-нибудь или устремлялись всё глубже и глубже в пустыню. Вряд ли конечный пункт – побережье Страны Ветра. Там находится Роран, и отправляться туда таким маленьким отрядом, показалось Гааре странным. На пути к Великой Пустыни стояли ещё несколько скромных поселений. Неужели туда? Монотонное движение действовало усыпляюще. Вокруг сплошной песок. Бежишь и ничего кроме серьёзных лиц шиноби не видишь. Одно бледное, другое молодое, третье размазанное. Глаза прикрылись, и Гаара закашлялся. Опять концентрация спала, и он поперхнулся песком. — Не дрейфь, приятель! — крикнул ему один из шиноби. — Уже скоро будем на месте! Гаара постарался собраться, всё же он не хотел опозориться перед Казекаге. Чтобы снова не впасть в медитативное покачивание, начал вспоминать всевозможные рецепты блюд, которые готовила мама. И сделал это зря. Через непродолжительное время, от сочетания красочных вкусовых фантазий о еде и размеренного бега, его затошнило. Когда горечь подступила ко рту в третий раз, отряд резко остановился. Голова закружилась, и Гаара, зажмурившись, проглотил обратно вязкий ком. Глаза заслезились, смертельно захотелось пить. По спине хлопнули, и ему протянули флягу. Пока он жадно хлебал воду, к нему подошёл Сасори-сан. — Юное поколение, ты же Хвостатых Зверей в живую не видел? — смотря куда-то в сторону спросил он. Песок после их тошнотворного бега ещё не осел, и Гаара мог только гадать, где они остановились. Вокруг было слишком тихо, вряд ли поблизости находилось поселение. — Я не видел, — Гаара оторвался от фляги и довольный утёр ладонью рот. — Вы хотите взять его с собой, Казекаге-сама? — потрясённо выпалил один из шиноби. Гаара, склонив голову, перевёл на того заинтересованный взгляд. — А он не испугается? — Гаара-кун, ты можешь остаться с отцом, можешь пойти со мной, — совершенно безразличным голосом сказал Сасори-сан. Куда ему идти? Пока напивался до отвала, Гаара немного прослушал. Но ему бы хотелось пойти с Казекаге. — А что папа будет делать? Ему ответил шиноби из строя: — Раса-сан проверяет залежи золота. Выбор показался очевидным, конечно, он хочет пойти с Сасори-саном. Но озвучить его Гаара не успел, из плывущего песка вышагнул папа. — Гаара остаётся со мной, он ещё не генин. Это может… Папа осёкся на полуслове, но даже Гаара понял, о чём тот хотел сказать. Глупо беспокоиться о безопасности рядом с Казекаге. — Папа, твой страх необоснован. Я пойду с Сасори-саном. Что-то он сказал не то – шиноби вокруг стали тихо посмеиваться, а глаза папы гневно округлились. Действительно, его же просили обращаться по-другому. Он осторожно скосился на Сасори-сана и в ответ получил лёгкую ухмылку. Их четвёрка, под командованием Казекаге, двинулась на запад – так пояснил один из шиноби. Теперь вездесущего парящего песка не было и можно было вдоволь насмотреться. Но Гаара быстро разочаровался – всё слишком однотонное, никаких красочных переливов. Мутно-жёлтое, светло-жёлтое, ярко-жёлтое. Облака плыли медленней, чем они бежали, и цвет ландшафта почти не менялся. Послышался приказ приглушить чакру. Гаара сделал это с лёгкостью, только вот зачем? Бег сменился на спешный шаг, и Сасори-сан сказал снизить концентрацию чакры к минимуму. Под ногами песок показался упругим, будто они ступали по мягкому матрасу. Гаара попробовал подцепить его техникой, но тот не поддался, а вот пятку тут же что-то дёрнуло вниз. От широкой улыбки натянулись щёки. Это были самые настоящие зыбучие пески! От радости Гаара не сдержался, довольно крякнул. Тут же на него скосился ближайший шиноби и попросил больше не баловаться. Участок миновали достаточно быстро, так показалось Гааре. Дальше снова побежали, но делать это приходилось по-прежнему с низким уровнем чакры. Из такого состояния и техникой не воспользоваться, по крайней мере, Гаара ещё не умел быстро возвращаться к привычной концентрации. На уроках им рассказывали, что шиноби Страны Ветра славятся маскировкой, но для этого как раз и было необходимо прятать свою чакру, теряя возможность для мощных мгновенных атак. Только марионеточникам удавалось нападать и не раскрываться перед врагом. Значит, где-то поблизости могли скрываться противники? Сасори-сан остановился, взмахнул рукой и сжал ладонь в кулак. Гаара прислушался – песок скользил под порывами ветра, трепыхалась шинобская форма и никаких лишних звуков. Пустыня, горячее солнце над головами и их небольшой отряд. — Молодой, отойди давай, — его окликнули. Оказалось, что он засмотрелся вглубь пустыни и не заметил, как шиноби отошли назад. Гаара отпрыгнул к ним. Сасори-сан складывал печати настолько быстро, что это казалось одним непрерывным движением. Хлопнул ладонью по песку. Ничего не изменилось. Песок, ведомый ветром, по-прежнему струился между сандалий, тучи лениво наплывали на солнце. Гаара заозирался. Всё же что-то менялось. В ступнях почудилось еле заметное дребезжание, мгновенно распространившееся по всему телу. Он уставился на ноги. Песок под подошвами пошёл мелкой рябью. Когда Гаара увидел первую надвигающуюся на них песчаную волну, затаил дыхание. Она разбилась у самых ног Сасори-сана, отголоском докатившись до их группы. Гаара не удержался, по колени провалился в песок. Но его тут же выдернули на поверхность. Вторую и третью волны удерживаться было легче. Гаара качался как маленькая лодочка, бушующая в золотом море. Внезапно всё стихло. — Только в обморок от страха не грохнись, — сзади кто-то рассмеялся. От страха? Больше Гаара подумать не успел. Впереди песок зашевелился, неторопливо пополз вверх. Сперва небольшая горка, с каждой секундой она ширилась, набирала высоту. В ушах пронзительно засвистело. Звук будто прорывался из глубины, кожу кололи мелкие песчинки, метавшиеся в горячем воздухе. Морозный холодок ужаса побежал по позвоночнику к шее. Свист проникал в голову, казалось, он распирает череп изнутри. Пересохли губы. Гаара хотел высунуть язык, но тот присох к нёбу и не слушался. Всё замерло. Песок, паривший вокруг, рухнул. Гигантская гора остановилась, перестала расти. Тишина. Никто не дышал. Из песчаной горы к небу рванула огромная когтистая лапа. Сумасшедше сильный порыв ветра чуть не отбросил Гаару прочь, он в последнюю секунду успел зацепиться чакрой. Вторая лапа вырвалась на поверхность и вызвала новую волну ветра. Гора осыпалась. На них глазела толстая гигантская морда енота. Гаара шарахнулся назад. Зверь оскалился зубчатой пастью, раззявил её и захохотал. Свистя и похрюкивая. Гаара не понял, что произошло. Он недоумённо поглядел в чёрные глаза чудища, потом на спину Сасори-сана. Страшила-енот больше на поверхность не вылезал, основной частью тела остался погружённым в песке. Когда отсмеялся, упёрся лапами о поверхность и, в последний раз пискляво хрюкнув, придвинул морду к Сасори-сану. Гаара испугался за него, дёрнулся вперёд, но был перехвачен шиноби. — Не волнуйся, молодой, — его поставили на место. — Мы знали, что красный бесхвостый идёт по нашему великому песку! — воскликнул зверь и захлопал лапой по поверхности. Снова песок пошёл волнами, и Гааре опять пришлось удерживать равновесие. Только сейчас до него стало доходить, что перед ними однохвостый. Точь-в-точь как на картинках в учебниках: песчано-коричневого цвета, с чёрными завитками и полосами по всему телу. Сасори-сан что-то ответил тому, но до Гаары его слова не долетели. — А у нас есть для бесхвостого сюрпризец. Бесхвостый будет рад! Зверь насмешливо заулюлюкал, его острые уши задрожали, как и песок под ногами Гаары. Всё происходящее казалось нереалистичным, диким сном, и он решил пока не обдумывать увиденное. Потом, в деревне, Гаара хорошенько обмозгует сегодняшний день. Возле Сасори-сана забурлил песок, и появилось несколько небольших горок. На поверхность всплыли чьи-то ноги, туловище, выгнутая под неестественным углом голова. Затем показались ещё пара человек. Гаара нахмурился – форма вроде бы местная, но кожа слишком тёмная. Хотя эти люди были давно мертвы. — Бесхвостый не рад, что мы их убили? — жалобный писк выдернул Гаару из раздумий о цвете кожи мёртвых. Сасори-сан присел на корточки и махнул рукой их группе. Гаара распахнул в изумлении рот – он побаивался подходить к огромной морде. Но его подтолкнули в спину, и выбора не оставили. Один из шиноби подскочил к Казекаге, вытащил из набедренной сумки несколько свитков и разложил возле трупов. Гаара всё это время неторопливо подходил ближе, тянул вперёд шею, чтобы получше рассмотреть убитых. Было жутко любопытно понять самому – кто это такие. Он осторожно глянул на енота и посмотрел в глаза. Только сейчас заметил, что помимо чёрных склер, вместо зрачков у того красовались четырёхконечные жёлтые звёзды. Гаара хотел облизнуть губы, уже высунул язык, но глаза зверя дёрнулись и уставились на него. Ледяная волна страха пробежала по телу к пальцам ног и с новой силой вонзилась в разум. — Маленький! Маленький красный бесхвостый к нам пришёл, — весело загремела зубчатая пасть. Шиноби запечатал трупы и передал свёртки Сасори-сану. — Мы опечалены, что бесхвостый не рад, — угрюмо пробурчал зверь и грохнул морду на песок. Гаара не сдержал улыбку, когда тот попытался заглянуть в лицо Сасори-сану. Будто щенок перед хозяином. — Всё в порядке, Шукаку, — Сасори-сан посмотрел вглубь пустыни. — Остальных мы сами выловим. Я по другому вопросу пришёл к тебе. — Мы их поймаем, нам тут скучно! — его уши снова забавно задёргались. — Шукаку, они нужны мне живыми, — Сасори-сан провёл пальцами по подбородку. Гаара наблюдал за их необычной беседой с нескрываемым любопытством. Они выглядели как старые знакомые. Что же связывало Казекаге с однохвостым? Потом он обязательно поинтересуется у Сасори-сана. — Да-да, мы сейчас же их захватим в песок и оторвём ноги, чтобы не убежали! — возликовал енот. Шиноби рядом рассмеялись, а Сасори-сан покачал головой. — Сломай. Если оторвёшь – они быстро истекут кровью и умрут. Гаара согласно закачал головой, тоже подумал об этом. Он подёргал одного из шиноби за руку, поинтересовался про запечатанные трупы. Оказалось, что они – неудачливые разведчики из Страны Молнии, к своему несчастью, заблудившиеся в песках. За ними уже несколько дней наблюдали, ждали, когда те вымотаются, но часть из них прошла слишком близко от Шукаку, и тот решил ими позабавиться. Наконец однохвостый объявил, что поймал несчастных, и им пора выдвигаться. Сам он занырнул обратно в песок, создав очередную высокую волну. Далеко углубляться в пустыню им не пришлось, однохвостый вынырнул впереди и стал дожидаться. Шиноби Молнии были не в самом свежем состоянии. По колени в песке, с красными от солнца измождёнными лицами, в ужасе выпученными глазами. Песок под ними окрашивался красным. На секунду Гааре их стало жалко. Если Шукаку перекрошил им ноги, значит их мучает сильная боль. Но тут ничего не поделаешь, они оказались слабыми, совершенно не подготовленными к пустыне. Пока их вытаскивали, несколько шиноби распахнули рты в беззвучном крике. Хоть однохвостый и старался, всё же не обошлось без открытых переломов. — Юное поколение, тебе не противно? — буднично поинтересовался Сасори-сан. Гаара пожал плечами. Это всего лишь тело, конструкция, состоящая из различных ингредиентов, как мамины блюда, что в нём может быть противного. Он этих людей не знал, так что печалиться по их сломанным конечностям не будет. Шиноби Молнии запечатали, как недавно их мёртвых товарищей. Енот печально вздохнул: — Опять мы остаёмся одни. Бесхвостый, приходи к нам чаще. Сасори-сан задумчиво взглянул на него. — Ты знаешь, что твоего брата недавно пытались выловить? Где он сейчас? Шукаку гневно зарычал, завертелся, создав сильный ветряной поток. — Да, мы знаем, и мы очень злы! Мерзкие бесхвостые! — он хлопнул пастью. — Кокуо направляется в Землю – там наш ненавистный старший брат. — Почему бы тебе не пойти с ним? — Мы ненавидим старшего брата! Там, где есть Курама – нас нет! Шукаку махнул мордой в сторону, а Сасори-сан задумался. Гаара отхлебнул воды из фляги. Он уже успел привыкнуть к еноту и перестал бояться его. Однохвостый, поняв, что Сасори-сан отвлёкся, опустил морду перед ним. — Мы будем скучать по бесхвостому, если уйдём. Только мы можем защищать пустыню и помогать бесхвостому. Они проговорили ещё недолго. Сасори-сан попросил Шукаку о встрече с его братом, на что тот радостно согласился. Кажется, он был горд. Когда их отряд вернулся к остальной команде, Гаара сразу заметил недовольное лицо папы. И вся сказочность от ранее увиденного рассыпалась песком. С поиском золота уже закончили, и папа поинтересовался, тренировался ли Гаара в управлении. А он выпалил про однохвостого, и что ему было не до тренировок. Стоило папе услышать о Шукаку, как лицо его покраснело, губы поджались. Папа взглянул на Сасори-сана и угрюмо вздохнул. Казекаге читал свиток, а на его плече сидел призывной зверёк: что-то среднее между мангустом и котом. Он отменил призыв и громко скомандовал: — Пришли разведданные по Конохе, все возвращаемся в деревню! И Гаара порадовался, что папа не успел разругаться с Сасори-саном.