***
Облачные глубины были сожжены, глава клана Цинхэн-цзюнь смертельно ранен, Лань Сичэнь бежал с ценнейшими трактатами, а Лань Ванцзи забрали на перевоспитание Вэни. Лань Цижэнь взял на себя управление разбитым кланом, но Вэнь Сюй, уже покидая Гусу, велел его схватить и доставить в Безночный город. По приказу отца. Словно глумясь над заклинателем, который и так был связан по рукам и ногам, раз младший племянник угодил в руки этого маньяка Вэнь Чао, Вэни крепко обмотали учителя Ланя верёвкой божественного плетения. Она блокировала его духовную силу, и тем сложнее было себя успокоить даже обычной медитацией. А щупальца, как физическое продолжение золотого ядра, и вовсе почти не слушались и норовили выскользнуть из-под одежды. В комнате, где его оставили стоять на коленях, было жарко натоплено. Лань Цижэнь старался держаться гордо и прямо, несмотря на связанные руки, и мучился от того, что не может привести в порядок перекосившуюся одежду и съехавшую ленту. Комната была обставлена немыслимо роскошно, но в отличие от кричащей позолоты Башни золотого карпа из Ланьлина, это была древняя, изысканная роскошь. Ничего лишнего, обстановка казалась строгой и скромной, однако Лань Цижэнь знал цену камню и дереву, которыми были отделаны стены, ширме, расписанной рукой величайшего мастера древности, и причудливым курильницам, испускающим легкий, будоражащий аромат благовоний. — А-Жэнь, какой кошмар! — раздался от двери весёлый юный голос. Дракон с глазами, горящими золотом, приблизился к нему легкой, безмятежной походкой. Присев перед пленником на корточки, он подцепил его подбородок длинными когтями и с интересом заглянул в лицо. — Как с тобой обошлись… А ты постарел! И это говорю тебя я, твой гэгэ. Дракон заливчато рассмеялся, склоняя голову набок. Лань Цижэнь потемнел лицом. — Вэнь Жохань, ты ответишь за все свои преступления, — холодно произнёс он, отводя взгляд, чтобы не смотреть на того, кого раньше почитал за старшего товарища. Кто же знал, что талантливый наследник клана Вэнь, став главой, не только пойдёт по стопам своего жестокого отца, но и превзойдет его и всех своих предков! — Это звучит как угроза, — хмыкнул Вэнь Жохань, наматывая на длинный изящный палец конец лобной ленты пленника. — Мой мятежный А-Жэнь. Откуда в Ланях столько заносчивости и гордости, а? Корчите из себя святош… Насильники и убийцы. Последнее он прошептал Лань Цижэню на ухо, сдергивая ленту с его лба. — Мои братья никого не насиловали и не убивали бесчестно! — мгновенно разъярившись, выплюнул Лань Цижэнь ему в лицо. — Ой, а что это такое? Без этой тряпки ты совсем не способен держать себя в руках? — расхохотался Вэнь Жохань, покачав ленту перед лицом пленника. — Я напомню тебе, А-Жэнь, на что ты закрывал глаза все эти годы, растя своих чудесных племянников. Что сделал Цинхэн-цзюнь с их матерью. Она даже не пережила гостеприимства клана Лань. Возможно, если бы она не умерла, продолжала бы постоянно рожать ему сыновей, томясь в застенках, постоянно подвергаясь надругательствам. Скажи… А-Жэнь, а с тобой ей тоже приходилось делить ложе? Глаза Вэнь Жоханя сверкнули. — Ты… омерзителен, — выдохнул Лань Цижэнь, пытаясь взять себя в руки. — Чан Юэ была супругой моего брата. Он… её любил. Он спас её от казни! И не притронулся бы к ней и пальцем, если бы она не позволила! — Я слышал, А-Жэнь как-то раз насильно поцеловал юную девушку, когда та по глупости стянула с него ленту в драке, — заметил Вэнь Жохань. — Это видел один из приглашённых адептов клана Вэнь. И правда омерзительно. Вдруг Чан Юэ случайно сняла ленту с супруга? Что могла противопоставить бедная женщина… Она была талантливой заклинательницей, но ведь на свадьбе у неё под одеждой была верёвка божественного плетения? Значит, и в заточении Чан Юэ не могла пользоваться своими силами. Лань Цижэнь молчал. Говорить с Вэнь Жоханем смысла не было. Конечно, Чан Юэ, живя в своём домишке, никогда не ходила связанной. На свадьбе… Что же, то было условие старейшин, но верёвка была под одеждой, никто не заметил бы ее со стороны. И конечно Цинхэн-цзюнь никогда ее не принуждал к близости! Лань Цижэнь готов был поставить свою жизнь на это. Он хорошо помнил эту веселую, ласковую со своими сыновьями женщину. Нет, Лань Цижэнь ее не принимал, но первый бы вступился за нее, если бы узнал, что кто-то ее обидел! Ведь она, несмотря на свои преступления, стала частью клана! А вот на обвинение в поцелуе Цансэ-санжэнь ему ответить было нечего. Он действительно поступил неподобающе и… омерзительно. То, что она ответила на поцелуй, его не оправдывает. Да он и не сказал бы этого Вэнь Жоханю, чтобы не порочить память покойной подруги. Дракон наслаждался сложными эмоциями на его лице. — Теперь ты понимаешь, почему мне пришлось выжечь огнем ваш рассадник греха. Ничего. Твоего младшего племянника ещё можно вырастить в толкового и праведного главу клана. Напрасно ты позволил сбежать старшему, я приказал уничтожить мятежника на месте, когда его обнаружат. Сжечь вместе с теми книжками, которые он предпочёл спасти, вместо того чтобы позаботиться о дяде и отце. — Голос Вэнь Жоханя был безмятежным, словно у мальчишки, который болтал о том, как прошла его ночная охота, и важно поучал младшего товарища. — Но, А-Жэнь, на самом деле на тебя я зла не держу. Хотя ты допускал ошибки в своей жизни, я готов тебя простить. И позаботиться о твоем будущем. Он запустил когтистую ладонь, на тыльной стороне которой виднелись темноватые прожилки вен, под подол ханьфу Лань Цижэня и вытянул вяло извивающееся щупальце. Тонкие полоски зрачков его золотых глаз сразу округлились. Лань Цижэнь чуть не застонал. Он даже не мог притянуть щупальце назад! Вэнь Жохань рассматривал его, держа перед глазами как безобидную змейку, и вдруг приблизил к лицу и мокро скользнул по щупальцу языком! — Не смей… — только и мог выдавить Лань Цижэнь. Щупальце само изогнулось, по нему проскочил острый импульс, ударивший прямо в позвоночник. — Я так и знал, что это приятно! — улыбнулся Вэнь Жохань, бросая щупальце на пол. — И на вкус… Неплохо. Он почмокал губами. Лань Цижэнь чуть не плюнул кровью от унижения! — А-Жэнь, тебе нельзя так волноваться. Смотри, у тебя уже появились седые волосы, а ведь ты моложе меня! Цокая языком, Вэнь Жохань вырвал у Лань Цижэня несколько волос. — Тебе не идёт седина. И эта борода тоже. Ты самый красивый мужчина нашего поколения, я хочу видеть твоё лицо. Сегодня тебя приведут в порядок. Он поднялся на ноги и последовал к выходу. — Вэнь Жохань! Ты сдохнешь, как грязный пёс! — прохрипел побагровевший Лань Цижэнь. — Ты так злишься из-за бороды? Хм. Может, я рассчитываю, что ты от злости и меня решишь поцеловать? — фыркнул Вэнь Жохань и вышел вон.***
Распаленную кожу саднило даже от прохладных шелковых простыней. Лань Цижэнь словно сам выдыхал пламя, так пересохли его губы, сердце в груди заходилось бешеным сердцебиением. Все расплывалось перед глазами в липком красном мареве. — А-Жэнь… Тихий шепот вкрадывался в уши, чужая тяжесть на бедрах разжигала и без того опаляющее, нездоровое желание. Прекрасный тонкий юноша сидел на нем верхом, колеблющийся свет больно для глаз играл бликами на светлой коже. Длинные волосы, свисая на грудь Лань Цижэня, нестерпимо щекотали. Но тело не слушалось… — Какой ты красивый… — выдохнули мягкие губы перед тем как прижаться к губам Лань Цижэня. Мокрый поцелуй, горячий, с непристойными влажными причмокиваниями, заставил припомнить ещё одну неприятную деталь… Его все-таки обрили! Вэнь Жохань, обсосав его губы, переключился на гладкий подбородок, припадая к тяжело вздымающейся груди пленника. Шепча и посмеиваясь, он скользил по нему как настоящий ящер. — А-Жэнь, можешь не сдерживаться… Я не дева… И ленты на тебе нет! Усмехнувшись, Вэнь Жохань выпрямился и в тот же миг Лань Цижэнь ощутил, как что-то горячее, скользкое, тесное, обхватило его ноющую окрепшую плоть. Он даже не сразу понял, что это, хотя тяжесть на бедрах стала ощутимее, но Вэнь Жохань захлебнулся гортанным стоном, вцепившись в крепкие, ходящие волной щупальца… Он сел на его член! Принял его в свое тело, самым постыдным, грязным способом! Отчего-то осознание лишь подстегнуло вышедшее из-под контроля возбуждение, Лань Цижэнь вцепился железной хваткой в стройные бедра мужчины, который сжимал его член в собственном заду. — Да… А-Жэнь! — Вэнь Жохань вскрикнул от толчка. — Действительно… Огромный!.. Член таранил чужую плоть, щупальца изгибались в ярости. Осознав, что больше верёвка божественного плетения его не сдерживает, Лань Цижэнь неистово захотел убить эту тварь, что вертелась на нем раскаленным, отчего-то таким скользким задом, возя по ногам своим длинным хвостом. Но тело жаждало другого! Всадив в дракона член до упора, Лань Цижэнь перевернулся вместе с ним, и размазал его о кровать, начиная с ненавистью долбиться. Щупальца крепко держали чужие дрожащие ноги, отчего-то сильно скользя, но Лань Цижэню было не до того. Пока, приподнявшись, он не увидел, что его лента… повязана на член этого чудовища! На непристойно стоящий, блестящий от смазки, шипастый темно-багровый драконий член! На дрожащих губах Вэнь Жоханя расцвела улыбка. — Видишь, я тоже пытался сдержать себя в узде… Но А-Жэнь слишком горячий… — прошептал он. Лань Цижэнь сорвал с него ленту, заставив вскрикнуть, и ухватил за шею… Чтобы рывком перевернуть лицом в кровать и задрав хвост резко засадить под него! Вэнь Жохань извивался, захлебывался криками, рвал когтями простыни, царапал деревянную обшивку кровати. Он пытался поймать яростные щупальца и пристроить их на свой член, но быстро отказался от затеи — те его чуть не оторвали! Но кончить он смог и без этого, когда Лань Цижэнь вцепился в рога на его голове, оттягивая ее назад так, что чуть не свернул ему шею. Кровать насквозь промочило драконьим семенем и слизью с щупалец. — Ох… А-Жэнь… Я понимаю теперь, что Чан Юэ просто не могла пережить такое зверство… — захихикал Вэнь Жохань, когда они начали приходить в себя после бурной разрядки. Член выскользнул из-под его хвоста, на кровать выплеснулось ещё и семя Лань Цижэня. Тот не мог пошевелиться, силы никак не возвращались в его тело. Правда в голове царило такое вязкое отупение, что его это уже не волновало. — Не бойся. Утром ты придёшь в себя.***
Лань Цижэнь подолгу отходил после этих ночных игрищ. Он пытался отказываться от еды и питья, тогда его травили каким-то возбуждающими благовониями. Если он слишком слабел, Вэнь Жохань лично передавал ему духовную силу и кормил насильно. К счастью, его похотливый зад требовал развлечений не так часто, всего раз в неделю. Лань Цижэнь слышал, что у него были и другие постельные игрушки, которых он имел сам. Видимо, в другое время он обходился ими. Поползновений к тому, чтобы самому овладеть пленником, у Вэнь Жоханя не было. Не то чтобы Лань Цижэню от этого было сильно легче. Он все равно ощущал себя униженным, а свое тело оскверненным. Слабое тело. Недостойное тело. Даже без веревки божественного плетения сосредоточиться на медитации в этой золотой клетке было непросто. Однако прошло всего несколько месяцев и всё поменялось. Вэнь Жохань так яростно грохнул дверью, что она чуть не слетела с петель. — Проклятые ублюдки Лани! — проревел он и залепил Лань Цижэню пощечину, от которой тот чуть не упал. — Нет! Я не буду сжигать твоих племянников, когда поймаю! Знаешь, что я с ними сделаю?! Я заставлю А-Хуаня иметь А-Чжаня у тебя на глазах, пока тот не превратится в развороченный труп! А потом ты то же самое сделаешь с А-Хуанем! И будешь совокупляться с их телами, пока не сдохнешь от искажения ци! У Лань Цижэня заболело сердце. Что?! Что с его племянниками?! Хотя они пока не в руках Вэнь Жоханя… Поэтому он так бесится. Что же они натворили, пока дяди рядом не было? Вэнь Жохань ничего не объяснил. Только врезал ему еще пару раз и велел слугам оттащить его в темницу. Лань Цижэнь не знал, сколько он там пробыл, страдая от неизвестности хуже, чем от голода и жажды. Борода успела отрасти, в волосах появилось больше седины, ослабевшее тело исхудало… — Учитель Лань! Скорее! У нас мало времени! Доверьтесь мне, — прошептал юноша, глядя на него с мольбой и чуть ли не слезами в больших глазах. Лань Цижэнь мотал головой. Он боялся, что наложник Вэнь Жоханя подставит его. Возможно, он и правда знаком с Лань Сичэнем? Вдруг это будет ловушка для его племянников? Вдруг Вэнь Жохань так отчаялся их поймать, что решил сделать приманкой их дядю?.. Но к счастью он лишился сознания и больше не мог противиться помощи Мэн Яо. Очнулся он уже в чистой сухой пещере где-то в горах Илина. Мэн Яо омыл его тело и переодел в простые белые одежды. — Учитель Лань, Цзэу-цзюнь скоро прибудет, мне пришлось вас разбудить, — скромно сказал он, протягивая Лань Цижэню миску с легкой жидкой кашкой. Подкрепившись, Лань Цижэнь вышел с ним из пещеры. Вдалеке как раз показалась светлая фигура на мече. — Учитель Лань… Я клянусь, что никто не узнает, что вам пришлось пережить в плену, — робко проговорил Мэн Яо. — Однако… Я прошу вас тоже не рассказывать Цзэу-цзюню… о чем вы догадались. Он, словно невзначай повернулся так, что над воротничком его одеяния клана Вэнь показался след засоса на шее. Лань Цижэнь молча кивнул. И заметил, что Мэн Яо поправил воротник перед тем, как Лань Сичэнь спрыгнул с меча. — Дядя! — Побледнев, тот бросился к нему, чтобы заключить в осторожные объятия. Лань Цижэнь с радостью заметил, что племянник выглядел здоровым и ещё больше возмужавшим. А Мэн Яо смотрел на Цзэу-цзюня снизу вверх таким обожающим взглядом с поволокой, что Лань Цижэнь не мог снова не порадоваться, что его племянники — не обрезанные рукава!