————————————————
Они продолжали рисовать в тишине, пока Сычжуй не признался, что не знает, как передать сияние луны. Тонкий изгиб мог легко воссоздать безошибочную форму, но он хотел передать серебристое сияние, просвечивающее сквозь облака, и это казалось невозможной задачей, как бы легко он не касался поверхности. — Мастерство владения кистью поможет тебе сделать письмо еще легче, но пока попробуй использовать кисть пошире и распредели краску по бумаге объемными мазками. И обрати внимание на пропорции чернил и воды, — объяснил Лань Сичэнь, демонстрируя слова на своей собственной работе. — Если хочешь взглянуть на другой пример, посмотри на фонарь на той полке. — Фонарь? — удивленно спросил Сычжуй. — О, да, вижу его. Симпатичный, Цзэу-цзюнь! — Спасибо. Мне он тоже нравится. — Цзэу-цзюнь улыбнулся ему, взгляд смягчился, когда он обратился на недавно приобретенную находку. — Это от Ханьгуан-цзюня? — невинно поинтересовался Сычжуй, вспоминая свой собственный фонарь. Цзинъи и остальные его тогда дразнили за то, что он принял любовный знак Ханьгуан-цзюня, принятый от старшего Вэя. Сычжуй же даже не рассматривал подарок таким образом, пока другие не разговорились о романтическом жесте. Тем не менее, и Ханьгуан-цзюнь, и старший Вэй, похоже, не возражали отдать фонарь насовсем, и на сегодняшний день этот подарок остается одной из самых дорогих вещей юноши, даже если изначально он предназначался другому. — Нет, — тихо ответил немного смущенный, но довольный Цзэу-цзюнь. — Цзян Чэн — то есть, глава ордена Цзян — купил его для меня, когда мы были в Цайи. Заклинатель вздохнул. — Сычжуй, я рассчитываю, что ты сохранишь все в секрете. Люди будут говорить, если узнают об этом. Он опасался, что господин Лань узнает о его импровизированной поездке за пределы Облачных Глубин. Лань Сичэнь был главой ордена, и во многих отношениях, как никто другой, должен был подавать пример и соблюдать правила Лань. Старейшины Лань не привыкли благосклонно смотреть на мальчишеские вылазки. Хотя в правилах и не прописано ничего прямого против подобного, Лань Сичэнь взял на себя труд дважды переписать правила, когда вернулся из поездки, просто чтобы избавиться от томительного чувства вины. — О, ну конечно! — поспешно заверил его Сычжуй с пылающим лицом. — Цзэу-цзюнь может рассчитывать на мое благоразумие! Пусть он не произнес слова вслух, Сычжуй был ошеломлен тем, как легко его учитель признался в отношениях с главой ордена Цзян. Однако, если подумать, возможно, удивляться было нечему. Теплота в глазах Цзэу-цзюня, забота и внимание, с которыми он относился к Сычжую, не раз говорили о том, что этот человек считает его членом семьи. Старший Вэй и Ханьгуан-цзюнь тоже никогда не скрывали от него глубину своей привязанности друг к другу. У Сычжуя встал ком в горле, и он сморгнул внезапно навернувшиеся слезы. Учитель столько лет был один, и вот, наконец, кто-то увидел, какой он добрый и милый. — Цзэу-цзюнь, — произнес юноша, не совсем понимая, почему так захотелось позвать заклинателя и обнять его, как в детстве. — Хм? — Лань Сичэнь смотрел на свою картину, тщательно затеняя деревья. Сычжуй сжал его левую руку обеими своими. Сердце переполняла ноющая нежность, пока Лань Сичэнь удивленно смотрел на него. — Я буду поддерживать вас, несмотря ни на что. Пожалуйста, будьте всегда счастливы.————————————————
Лань Ванцзи же, с другой стороны, был не прочь избегать брата до конца дней своих. Тем не менее, несмотря на телепатически передаваемое стремление младшего брата к изоляции и самобичеванию, Лань Сичэнь настоял на том, чтобы они провели некоторое время вместе. Ванцзи, уныло шагавший рядом с ним, не задавался вопросом, куда его ведет брат, так как вся энергия уходила на сохранение безучастного выражения лица. С юных лет брат умел читать его как открытую книгу, безошибочно понимая, что он хочет сказать, не произнося ни слова. Всю свою жизнь Ванцзи был благодарен ему за эту способность. А теперь она грозила ему скорой смертью. Что, если сюнчжан, взглянув ему в глаза, разгадает его доселе нераскрытые… привязанности? Лань Ванцзи внутренне содрогнулся и двинулся по тропинке с закрытыми глазами. Он все еще чувствовал на себе вопросительный взгляд Лань Сичэня. — …Тренируюсь, — заявил он со всей уверенностью, на какую только был способен, и, к счастью, брат оставил его в покое.————————————————
Через некоторое время брат остановился, и Ванцзи поднял голову. — …холодные источники? — ошеломленно произнес он. — А, да. Я собирался прийти сюда вчера, но… — сюнчжан прервался, слегка покраснел и рассмеялся. — Появились неотложные дела. Да, брат. Я точно знаю, о каких неотложных делах идет речь, надрывно подумал Ванцзи. Это была обычная прогулка к источникам. Ничего такого. Они постоянно ходили сюда вместе. Ничего такого. Он не станет снимать одежду, и все будет в порядке. Но на самом деле не прошло и дня, как он услышал, как Цзян Ваньинь ублажает его брата. Неужели он не заслуживает хотя бы дня передышки, дабы вычеркнуть из памяти свою постыдную реакцию на этот извращенный импульс? Каждый раз, когда он ловил взгляд брата, в глубине его души зарождалось чувство стыда, и заклинатель старался не вспоминать о том, что услышал. Да, сюнчжан был красив, но это не оправдание. Все так считали. Объективно констатировать тот факт, что Лань Сичэнь находился на первом месте в списке заклинателей. Стоило ему улыбнуться, и ты ощущал себя самым удивительным человеком на свете, потому что улыбку эту вызвал ты. Люди говорили, что они похожи, но Ванцзи на собственном опыте знал, что к старшему брату все тяготели, а его собственных черт вполне достаточно, чтобы довести маленьких детей до слез. И вот теперь его брат, один из главных красавцев мира, стоял перед ним нагой, за исключением тончайшего слоя штанов, и вопросительно смотрел. По телу Ванцзи вновь пробежало напряжение. Он смутно сознавал, как крепко держится за Бичэнь, но не мог понять, хочет ли напасть на кого или направить клинок себе в грудь. — …Ванцзи, тебе нелегко пришлось в последнее время? Ты выглядишь немного напряженным, — с некоторым беспокойством спросил Лань Сичэнь. — Позволь я помогу тебе снять напряжение. Его голос всегда был настолько глубоким? Разум предательски рисовал образы того, как Вэй Ин «помогал» ему снять напряжение накануне вечером, и уши Ванцзи запылали. — Я помогу тебе размяться, — предложил Сичэнь, положив руку брату на поясницу. При этих словах Ванцзи пронзила дрожь. — Нет, — он с трудом вытравил из головы образ Вэй Ина. — Давай просто войдем. — Ванцзи, ты не хуже меня знаешь, как недостаточная подготовка вредит организму. Поверь мне, я усвоил урок. Пришло время вести себя как взрослые… О чем вообще говорил брат? Ванцзи почувствовал, как вся кровь отхлынула от лица. — Сюнчжан! Ван… Ванцзи любит Вэй Ина! — отчаянно воскликнул он. Лань Сичэнь замер. — Хм. Уверен, что он так же разделяет твои чувства, — смутился заклинатель от такой вспышки. Через мгновение до него дошло. — Должно быть, Ванцзи старается быть выразительнее ради господина Вэя. Я горжусь тобой, брат, — улыбнулся Лань Сичэнь. — И, конечно, я тоже очень люблю Ванцзи, — продолжал он ободряюще, тоном взрослого, что пытается убедить маленького ребенка есть больше овощей. Ванцзи на всякий случай посмотрел вниз. Ничего. Слава богу.