————————————————
Вэй Усянь в это время сидел на крыше. Посмотри кто со стороны главного двора, он бы увидел лишь пару больших темных глаз, что сверкающе глядели вниз. Он был мастером уловок. Королем стратегии. Богом ковар… — Почему мы прячемся? — прошептал Лань Сичэнь над ухом. — АААГРХ! Вэй Усянь шокировано вскрикнул, чуть не упав с крыши. Тяжело дыша, он быстро пришел в себя и уставился на деверя, который безуспешно подавлял смех. — Сичэнь-гэ! Когда Вэй Усянь заметил незаметно покидающего Облачные Глубины Цзэу-цзюня, то решил посмотреть, что тот задумал, и последовал за ним на некотором расстоянии на Суйбяне. Он никак не ожидал, что глава ордена Лань направится в Юньмэн. И уж тем более он не ожидал, что по приземлении в Пристани Лотоса деверь исчезнет в комнате его младшего брата! Хотя они с Цзян Чэном и делали небольшие шаги к налаживанию своих отношений, между ними все еще сохранялась неловкость. Они еще не достигли того уровня, чтобы Вэй Усянь вновь вошел в Пристань Лотоса, будто он никогда и не уходил. На самом деле, если кто-то из адептов случайно увидит его и обратится к нему «старший Вэй», Вэй Усянь готов поспорить, что Цзян Чэн случайно сломает пареньку нос в следующий раз, когда они «устроят спарринг». Как бы то ни было, он остался наблюдать со своего места на крыше в ожидании, когда двери снова откроются, и он сможет увидеть, что происходит. Разумеется, Сичэнь-гэ не стал бы лететь в Юньмэн из-за пустяка? Ребяческое сердце Вэй Усяня горело желанием узнать, в чем дело. Однако когда двери наконец-то со скрипом отворились, загорелась совсем другая его часть. Его желание исполнилось. — О, мои глаза!.. — в ужасе воскликнул Вэй Усянь. Сквозь щель в приоткрытой двери Вэй Усянь отчетливо видел лежащего в постели Цзян Чэна. Его волосы были взъерошены, на коже блестели капельки пота. Ханьфу пребывали в беспорядке, а внутренние одежды распахнуты настолько, чтобы обнажить часть груди. Его рот оставался приоткрытым, будто он задыхался, а глаза — полузакрыты, что придавало Цзян Чэну неожиданно знойное выражение. Лань Сичэнь поспешил выйти из комнаты, на него также был накинут только нижний ханьфу, но с аккуратно завязанными на талии лентами. Однако Вэй Усянь знал, что для столь благонравного и правильного Лань Сичэня подобное приравнивалось к тому, чтобы сорвать с себя одежду и затанцевать на крыше. Как? Почему? Цзян Чэн и Сичэнь-гэ? Все это время пока Вэй Усянь сталкивался с печально известным дурным характером Цзян Чэна, он задавался вопросом, не был ли он вызван сексуальной неудовлетворенностью. То, что свахи из ближнего и дальнего зарубежья занесли Цзян Чэна в черный список, не являлось мелочью. Вэй Ин пообещал себе в далеком будущем найти для брата прекрасную девицу… или даже обычную… да любую, лишь бы она была в состоянии взяться за него и научить радостям спальни! Кто бы мог подумать, что любезный Цзэу-цзюнь и сам справится с этой задачей? Вэй Усянь выругался и мужественно поборол желание броситься с крыши. Закрыв глаза, чтобы отгородиться от увиденного, он вдруг понял, что не обратил внимания на то, куда Лань Сичэнь держал путь. К сожалению, к тому времени, как он принялся всматриваться вниз, пытаясь разглядеть главу ордена Лань, тот уже терпеливо ожидал рядом.————————————————
Лань Сичэнь с прищуром наблюдал, как Вэй Ин пытается привести мысли в порядок. Он заметил его на крыше вскоре после того, как вышел из комнаты Цзян Чэна, и озорное желание напугать молодого человека казалось непреодолимым. Возможно, то было мелкое желание отомстить Вэй Ину, который тайно следил за ним по пути из Облачных Глубин, но Лань Сичэнь должен признать, что ему будет приятно поменяться ролями. Однако теперь он должен убедиться, что Вэй Ин не ворвется в комнату брата и не потребует с ним встречи. Лань Сичэнь хорошо знал, что в главе Юньмэн Цзян глубоко сидели старые обиды. Столкнись Цзян Чэн с присутствием Вэй Ина, он наверняка бы набросился на того с криками о своем здоровье. Хуже того, если Цзян Чэн проявит хоть малейшую слабость перед братом, он, скорее всего, проведет остаток ночи, коря себя и отказываясь отдыхать и восстанавливать силы. Иногда Лань Сичэню хотелось встряхнуть заклинателя, чтобы образумить, но сейчас было не время. — Цзян Чэн пока немного связан… — извинился Лань Сичэнь, похлопав Вэй Ина по спине. Тот, казалось, поперхнулся воздухом. — Боюсь, сейчас он не очень готов для разговора, но, возможно, если ты вернешься завтра утром?.. В смехе Вэй Ина звучали истеричные нотки. — Сичэнь-гэ, я должен тебе кое-что сказать, — наконец произнес Вэй Ин, явно решив как можно быстрее и безболезненнее покончить с этим разговором. — Слушай, я знаю: ты решишь, что это не мое дело. Я также в курсе, что между мной и Цзян Чэном сейчас не самые лучшие отношения. Но все это не меняет того факта, что, что бы ни думал этот колючий идиот, — он все еще единственная оставшаяся у меня семья. — И ты всегда будешь его семьей, — подтвердил Лань Сичэнь, успокаивая молодого человека. — Никто и никогда не сможет занять твое место в сердце Цзян Чэна. Вэй Ин коротко рассмеялся. — Думаю, мы оба знаем, что это неправда. Но это не имеет значения. Даже если Цзян Чэн больше не думает обо мне так, он всегда будет моим младшим братишкой. И если ты хоть раз сделаешь что-нибудь, повторяю — что угодно, что навредит ему, — Вэй Ин сделал паузу и посмотрел на него с укором. — Я заставлю тебя пожалеть об этом, и даже Лань Чжань не сможет меня остановить. Ошеломленный, Лань Сичэнь мгновение молчал. Вэй Ин… уже знал, что Цзян Чэн болен? Более того, он даже с первого взгляда определил, что Лань Сичэнь не очень хорошо заботится о его брате! Он-то думал, что только домашний персонал Цзян знает о плачевном отсутствии у него навыков, но, похоже, это не было секретом для каждого. Лань Сичэнь прикусил губу от смущения. Вэй Ин также не стал требовать встречи с братом, несмотря на опасения. Похоже, он зря волновался! Воистину, никто не понимал темперамент брата лучше, чем сам Вэй Ин. Как мог он ставить их связь под сомнение? — Вэй Ин, пожалуйста, доверься мне, я тебя не подведу, — решительно пообещал Лань Сичэнь. — Цзян Чэн был так добр ко мне все это время. Теперь моя очередь заботиться о нем, и я сделаю все возможное! — Сичэнь-гэ… Спасибо, — беспомощно улыбнулся Вэй Ин. Часть его все еще считала, что он должен быть намного свирепее и страшнее по отношению к любому, кто решит ухаживать за младшим братом. Однако Лань Сичэнь, судя по всему, был лучшим вариантом, который Цзян Чэн когда-либо получит в своей жизни. Оба смотрели друг на друга в неловком молчании. — Хорошо! Я сказал все, что хотел, так что… до свидания! Веселитесь… Вэй Ин так сильно поморщился, что казалось, будто его глазные яблоки впиваются в мозг. — Нет! Я имел в виду… я имел в виду… хорошего вечера? О нет, и это звучит странно. Приятно провести время с… боже, вы же не Цзинь Гуанъяо с его сестрой? О, черт, еще хуже. Я имею в виду… — Вэй Ин. — Да? — Как насчет остановиться после «до свидания»? — До свидания! Да, до свидания, так пойдет! Хорошо, до свидания, деверь! Болею за тебя! — забормотал Вэй Ин, карабкаясь по крыше так быстро, что через секунду от его присутствия только кончик ленты и остался, и тот исчез за стеной.————————————————
Что ж. Это было странно. В раздумьях Лань Сичэнь возвратился в покои Цзян Чэна в свежих одеждах, полученных от одного из домашних слуг. Они, очевидно, тоже побывали внутри, так как беспорядок на полу исчез, а свеча на приставном столике — погашена. Комнату освещал лишь слабый лунный свет. Подойдя к кровати, Лань Сичэнь молча уставился на лучшего друга. Тот всегда держался уверенно, независимо от обстоятельств, и Лань Сичэнь редко видел его в таком состоянии. Ему не нравилось, что болезнь так сильно ударила по Цзян Чэну, но он мало что мог сделать для него, кроме как дать болезни пройти и, в случае чего, предложить свою помощь. Он дотронулся до охваченного лихорадкой лба, сравнивая температуру со своей. Тот был действительно неестественно теплым, хотя Лань Сичэнь чувствовал, как его бьет дрожь. От прикосновения глаза Цзян Чэна открылись, и он посмотрел на него в некотором оцепенении. Не говоря ни слова, он потянулся взять руку Лань Сичэня, чтобы уложить ее себе на шею, словно ища дополнительного тепла. Глаза вновь закрылись. Лань Сичэнь растерялся. Он не мог оставаться в таком скрюченном положении без движения всю ночь, но и убирать руку не хотел, так как она, казалось, обеспечивала Цзян Чэну комфорт и телесное тепло, которого он искал. Вздохнув, Лань Сичэнь растолкал Цзян Чэна, пока тот устало не зарычал и не открыл глаза. — Подвинься, — попросил он. Цзян Чэн, видимо, был слишком измотан, чтобы спорить, и послушно переместился немного влево, оставив место для Лань Сичэня залезть под одеяло. Устроившись, заклинатель уложил друга под подбородок и прижал к себе, постепенно утихомиривая дрожь. Через несколько мгновений борозда на лбу Цзян Чэна немного разгладилась, и он погрузился в глубокую дрему. Засыпая, Лань Сичэнь почувствовал необычный уровень покоя и защищенности. Ведь он держал в своих объятиях дорогого человека.