————————————————
Две недели назад: Цзян Чэн нахмурился, глядя на планы размещения. Цзинь Лин должен был привезти на Собрание свою обычную свиту и десять адептов высшего ранга. Пусть у паршивца и была отдельная комната в Пристани Лотоса, не было никаких причин, чтобы остальные получили привилегию остановиться столь близко к личным покоям Цзянов. Кто знал, сколько среди них тайных детей старого Главы Цзинь? Цзян Чэн добавил на полях заметку о том, чтобы все его ученицы и сотрудницы практиковались в крике до тех пор, пока не будут уверены, что их услышат на расстоянии хотя бы одного ли. Его перевозбужденный ум озарила мысль о Цзинь Гуанъяо. Нет, учеников и учениц. — Глава ордена! — вбежал взволнованный адепт. — К вам пришли! Они говорят, что на них напали! — Кто посмел?! — прорычал Цзян Чэн, вскакивая на ноги. Его худшие опасения сбылись. Пристань Лотоса вновь оказалась в осаде, и ему предстояло позаботиться о том, чтобы она не пала. — Я-Я не знаю, глава ордена! Но эти рыбаки очень настаивают на встрече с вами! Они ждут у причала! — Рыбаки?! Подхватив Саньду, Цзян Чэн полетел в сторону доков, а его люди двинулись следом. Приблизившись, он увидел, что там собралась толпа. Даже рыночные торговцы оставили товары без охраны, присоединившись к любопытным зрителям, что толпились на конце деревянной платформы, словно отряд самоубийц-леммингов. — Эй, пропустите! Извините! — рявкнул Цзян Чэн, протискиваясь вперед, где несколько местных рыбаков неистово махали ему руками. — Так, что за срочность? — потребовал он. — Где враг?! — Там, глава ордена Цзян! Вы что, не слышите?! — ВЫ ВСЕ, ЗАМОЛЧИТЕ! — наконец прорычал Цзян Чэн, с трудом разбирая звук в грохоте возбужденной толпы. Когда наступила тишина, он отчетливо услышал слова, доносившиеся над водой. — Дооооом, — пел голос вдали, Он напоминал заунывный зов выброшенного на берег кита. — Дом вдалеке… где качаются цветы лотоса… — Кто, черт возьми, издает этот шум? Прекратить! — недоверчиво воскликнул Цзян Чэн. — В этом-то и проблема, глава ордена Цзян! Мы не можем подплыть к этому! Оно убивает всю нашу рыбу! — Где редко услышишь… — Что вы имеете в виду? — крикнул он. Заклинатель глядел на тела рыб, всплывающие на поверхности воды. Он попытался заглушить голос, который каким-то образом силой выталкивал его мозг через уши. — Когда мы пытаемся подплыть на лодках поближе, музыка почему-то заставляет нас возвращаться! — Доброе слово… — Какая музыка?! Это просто шум! — Нет, глава ордена, слушайте! — А Цзян Чэновы глаза целый день грозные… Что за хрень? — Ооооо, приюти меня, — вновь завел певец, и тут же в воздухе задрожал умирающий от стыда гуцинь. — ВЭЙ УСЯНЬ!!! — завыл Цзян Чэн. — КАКОГО ХРЕНА ТЫ ТВОРИШЬ?!————————————————
— …и вот, как видишь, потом Цзян Чэн сказал, что я, как его любимый старший, конечно же, считаюсь очень желанным гостем в Юньмэне в любое время года. Разве не здорово? Я снова могу причаливать в Юньмэне! Цзян Чэн даже рассказал, что он собрал все мои портреты, что были развешаны по городу! Разумеется, печально, что горожан лишат возможности лицезреть все это, — Вэй Усянь указал на свое тело. — Но ты же знаешь, каким ревнивым бывает твой цзюцзю. Я не виню его за то, что он хочет присвоить себе все мои изображения. Цзинь Лин стукнулся головой о стол. Звук был приятный. К черту. Достоинства, присущего главе ордена, у него все равно более не осталось. Все уже знали, что Вэй Усянь — его дядя. Дело и так проиграно. — А-Лин? Молясь о терпении, Цзинь Лин снова сел, не обращая внимания на непокорную, упавшую на глаза прядь волос; она придала ему дикий и неопрятный вид. — Во-первых… это были не просто портреты, а объявления о розыске, которые цзюцзю повесил, когда еще не знал, воскресишь ли ты себя или, ну, знаешь, просто овладеешь телом какого-нибудь бедняги. Во-вторых, не думаю, что ты покорил цзюцзю своими дурацкими серенадами. Если уж на то пошло, тебе бы возблагодарить свои счастливые звезды, что он не затворил тебе вход в Пристань Лотоса навечно! Почему ты просто не попросил приглашения обратно?! — Я не думал, что он вот так просто согласится! — обиженно воскликнул Вэй Усянь. — Я же не виноват, что любовь его смягчила. — И, о боже, ты даже заставил Ханьгуан-цзюня играть на гуцине? У него кровь из ушей текла? Как тебе вообще удалось уговорить его на это? — Уговорить его? — произнес Вэй Усянь, звуча одновременно оскорбленно и польщенно. — Ха! Сразу видно твою подкованность в ситуации — это была его идея! — Ты, должно быть, шутишь. — Я серьезно не шучу. Я спросил его в том месяце! Ждал, пока он не расслабится и не станет счастливее, ну, знаешь, после того, как он вошел в… — Я НЕ ХОЧУ ЗНАТЬ! — в ужасе воскликнул Цзинь Лин. — …дом, чтобы как следует обсохнуть, после того как провел полдня в холодных источниках. Да что с тобой, маленький идиот? — Я не идиот, это ты идиот, — пробормотал Цзинь Лин, чувствуя, как горит лицо. — Но если серьезно, А-Лин, позволь мне дать тебе бесценный совет. Если ты когда-нибудь захочешь заставить А-Юаня согласиться на что-то, убедись, что выбрал правильный момент для просьбы. Всегда старайся подгадать, когда ему хорошо, понятно? Даже если просто захочешь усадить его и дать ему… Цзинь Лин бессильно вскрикнул, чем привлек любопытные взгляды других посетителей постоялого двора. — …совет-другой, вот тогда настанет время, — спокойно закончил Вэй Усянь, приятно улыбаясь. — А ведь мне казалось, что цзюцзю двинулся умом, столько лет мечтая убить тебя, но теперь я, кажется, понимаю, что в этом такого, — пробурчал Цзинь Лин. — Ну чего же ты, я просто за тобой присматриваю! — обиделся Вэй Усянь. — Думаешь, твой цзюцзю поделится с тобой этим драгоценным знанием? Конечно, нет! У него отношения с Лань Сичэнем, святым из Гусу Лань! Когда еще ему понадобится о чем-то просить? — Говорю тебе — ты сумасшедший! Ты грохнулся с кровати и ударился затылком или что? Не может быть, чтобы цзюцзю с кем-то шашни крутил. Кто будет мириться с его дурным характером? И из всех возможных вариантов ты выбрал Цзэу-цзюня? Заклинателя номер один в мире, и ты считаешь, что ему нравится мой дядя? Не может такого быть! — Да ну? Тогда объясни, как так вышло, что по прибытии в Юньмэн я увидел, что они делят комнату? — Ты лжешь! — Я видел, как Цзэу-цзюнь пробрался в комнату твоего цзюцзю поздно ночью! Но более того я видел, как обольстительно А-Чэн выглядел! Он лежал в постели с вот таким лицом и развязывал себе ханьфу, и… — Замолчи! Бесстыдник! Я тебе не верю!————————————————
В этот же полдень главы двух самых уважаемых орденов в мире самосовершенствования пили чай в одном из популярных постоялых дворов города. Занимая места на втором этаже, они могли наблюдать прекрасный вид на улицу. Пусть небо еще оставалось светлым, все больше и больше людей заполняли улицы в предвкушении праздника, а многие уличные торговцы уже начали устанавливать свои прилавки в подготовке к ночному фестивалю. — Неужели ты никогда раньше не праздновал Праздник середины осени? Цзян Чэн смотрел на Лань Сичэня, когда тот начал разрезать один из лунных пирогов на четвертинки. Лань Сичэнь покачал головой. — Многие обычаи считаются довольно легкомысленными и не поощряются в Облачных Глубинах… Я помню, как шуфу читал нам сказку о десяти солнцах. Когда он рассказал нам о том, что случилось с Чанъэ, Ванцзи всерьез спросил название ее меча. Он считал, что клинок должен быть особенно мощным, чтобы доставить ее на луну! Неожиданно для себя Цзян Чэн усмехнулся. Лань Ванцзи никогда не представлялся ему ребенком, но, несомненно, и ему когда-то довелось побывать юным и глупым. Хотя, наверное, не глупее него самого, признал Цзян Чэн, чувствуя покалывание при мысли о собственном брате. Несмотря на злость, что он испытывал во время последнего визита Вэй Усяня, какая-то часть его души удивительно сильно желала вновь увидеть брата в Юньмэне. Заклинатель ожидал, что это произойдет скорее рано, чем поздно, учитывая, на какие меры пошел Вэй Усянь, вымогая постоянное приглашение. Не обманывай его глаза, Цзян Чэн бы поклялся, что Вэй Усянь в этот момент находился прямо у него под ногами. — Что твой брат делает? — с любопытством спросил Лань Сичэнь, также заметив приседающую фигуру. О, хорошо, значит, не галлюцинация. — Я извиняюсь, — потребовал Цзян Чэн. — Ты же понимаешь, что он тебе деверь, а я тот, кто не имеет с ним никаких фактических связей? — Не думаю, что это у него от нас, — засомневался Лань Сичэнь. Он посмотрел вниз; там Вэй Усянь приник к стене цветочного ларька. Убедившись, что, помимо испуганного продавца, на него никто не смотрит, Вэй Усянь направился вперед, сделал кувырок и помчался к трактиру на противоположной стороне улицы. К ужасу Цзян Чэна, он исчез из виду и снова показался на втором этаже. Один пристальный взгляд на скорчившуюся в углу фигуру выдал Цзян Чэну все, что нужно было знать о таинственном госте брата. — Но где же Ванцзи? — забеспокоился Лань Сичэнь, чьи приоритеты явно отличались. — Хороший вопрос, — безразлично ответил Цзян Чэн, не переставая прожигать дыру в голове Вэй Усяня. — Оставлять Вэй Ина одного в Юньмэне — это так не похоже на Ванцзи, — заклинатель спешно осматривал улицу сквозь щель в деревянной решетке, словно вуайерист с плотным графиком. Цзян Чэн тем временем не отрывал глаз от сцены на другой стороне улицы. — Он взрослый и может сам о себе позаботиться. Ему думалось, что эти двое уж чересчур хорошо ладят друг с другом. Несколько минут спустя Цзинь Лин, казалось, достиг предела и, краснее все больше и больше, начал кричать на дядю. Вэй Усянь же, напротив… — Я тебе все ноги переломаю, — вдруг зарычал Цзян Чэн. Лань Сичэнь вздрогнул и посмотрел на собеседников. Он почувствовал, как запылали уши при виде развратного выражения и вызывающих поз Вэй Ина. Мгновение спустя Вэй Ин разразился гоготом. Цзинь Лин закричал и ударил дядю в плечо, пока тот не поднял обе руки в знак капитуляции. — Он, вероятно, просто дразнит Цзинь Лина, — улыбнулся Лань Сичэнь другу. — Вэй Ин, похоже, часто выражает свою привязанность таким образом. Кроме того, сегодня семейный день. Разве он не навещал тебя две недели назад? — Всего лишь искал приглашения. В конце концов, он тут вырос. Неудивительно, что он скучает по этому месту, — усмехнулся Цзян Чэн. Заклинатель заметно успокоился, завидев, как Цзинь Лин защищается от своего морально ненадежного дяди. — Возможно, и по людям тоже? — мягко направил Лань Сичэнь. Цзян Чэн неуверенно посмотрел на заклинателя. Не увидев в его глазах насмешки, он вновь вздохнул. Последнее напряжение покинуло плечи. — Ладно, хорошо. Пусть Цзинь Лин пообщается со своим вторым дядей. Он уже взрослый и может сам о себе позаботиться… Как и Цзинь Лин. Лань Сичэнь рассмеялся над шуткой. И в сей момент он выглядел настолько счастливым и гордым, что Цзян Чэну не составило труда улыбнуться в ответ.