————————————————
— Ух ты… Лань Сичэнь распахнул глаза. Он смотрел, как художник наносит расплавленный сахар на сверкающую поверхность стола. В течение нескольких секунд художник умело маневрировал черпаком, создавая густой вихрь слева направо. Второй раз окунув половник в кастрюлю с сахарным сиропом, он с практической легкостью стал добавлять тонкие линии к съедобному произведению искусства. Цзян Чэн задумчиво постукивал ногой. Заклинатель стоял в стороне, наблюдая, как его друг сгрудился в компании возбужденных детей у ларька. Что-то в этом показалось тревожно знакомым. — Смотри, Цзян Чэн! — восторженно воскликнул Лань Сичэнь, и помахал ему рукой. — Разве оно не удивительно? О, точно. Как и Лань Сичэнь, дети, собравшиеся вокруг ларька, пораженно задыхались от восторга, определяя части быстро формирующегося существа. Художник объявил. — Подходите, подходите же все! Тот, кто назовет мне мое первое творение сегодняшней ночи, получит его бесплатно! — Вол! Это вол! — воскликнул ребенок под снисходительным взором своих родителей. — Кошка! — визжала другая девочка, не обращая внимания на мать. Та пыталась указать дочери на стоящее на столе колесо с двенадцатью зодиакальными животными. — Нет, посмотрите на эти рога, это, должно быть, дракон! — верещал еще один мальчик. — О, о! Это кролик! — закричал Лань Сичэнь, весь трясясь от нетерпения. Цзян Чэн в мучениях закрыл глаза. — Так держать, г-господин, — удивился художник, взглянув на стоящего перед ним взрослого мужчину. — Вот, пожалуйста! Это для вашего сына или дочери? — Спасибо, и нет, не для них, — засиял Лань Сичэнь, с гордостью вручая сладость Цзян Чэну. — Глава ордена Цзян!.. — поразился творец, несмотря на все усилия заклинателя стать одним целым с ближайшим столбом. — Глава ордена Цзян? — Здесь? Разве он не слишком занятой для таких вещей? — Он вышел к Празднику? Правда? Услышав недоверчивые комментарии родителей, которые стали недоброжелательно поглядывать на него и его спутника, Цзян Чэн скрипнул зубами. Тем временем Лань Сичэнь все еще с надеждой протягивал палочку сахарного песка и ободряюще помахивал ею перед Цзян Чэном, недоумевая от его молчаливости. Внезапно вспомнив, как Цзинь Лин пытался накормить Фею овощами, заклинатель улыбнулся. Все судорожно вздохнули. Почувствовав на себе их взгляды, Цзян Чэн нахмурился и схватил палочку сахарной красоты. — Спасибо, — пробормотал он, силясь не замечать завистливые детские взгляды. — Всегда большое пожалуйста! — защебетал Лань Сичэнь. Один ребенок, явно желая продемонстрировать свое понимание девиза семьи Цзян, решил идти до конца: он потянул Цзян Чэна за мантию и умоляюще посмотрел. — Чего ты хочешь? Перестань, — прорычал Цзян Чэн. Почувствовав слабину, еще двое детей протиснулись мимо Лань Сичэня и уставились на главу ордена. Заклинатель заворчал: — Ну ладно, вы уже начинаете меня пугать. Проваливайте. Он пожалел о выборе друзей, заметив, что улыбка Лань Сичэня окрасилась недоумением. Оттащив друга от остальных детей, которые тоже принялись неумолимо приближаться к нему, Цзян Чэн помолился и бросил продавцу горсть серебра. — Накрути этим детям сладостей, понятно? — Да, глава ордена Цзян! — заулыбался художник, а испуганные родители завели слова благодарности. — …спасибо вам, глава ордена Цзян! — хором кричала самая молодая в мире мафиозная банда и победно ему улыбалась. Цзян Чэн подавил дрожь и заторопился уйти, увлекая следом Лань Сичэня.————————————————
— Посмотри же, А-Лин! — воскликнул Вэй Усянь, прижав ладони к своему взволнованному сердцу. — Разве ты не ощущал в воздухе любовь, когда твой цзюцзю столь нежно смотрел на Цзэу-цзюня? Разве ты не видел, как дрожала от нежности его улыбка, стоило ему взглянуть на своего возлюбленного? — Меня от тебя воротит, — категорично заявил Цзинь Лин. — И это еще не все, — безжалостно продолжал Вэй Усянь, — уходя, они даже держались за руки! Теперь скажи мне: ты согласен или не согласен со мной, что эти двое состоят в отношениях? Цзинь Лин осклабился. — Ты, очевидно, слишком долго отсутствовал в Юньмэне. Эти уличные сорванцы пристанут к любому встречному, лишь бы получить бесплатную конфету — цзюцзю обычно держится подольше, но Цзэу-цзюню из их лапищ деться было некуда. Что еще ему оставалось, как не схватить его и бежать? Вэй Усянь вздохнул. — А-Лин, как ты стал таким бесчувственным? Как твой дядя тебя только воспитывал? — Какой из? — угрюмо спросил Цзинь Лин. — Тот, у кого переубивали всю семью, или тот, кто переубивал всю его семью? — …неважно.————————————————
— Ладно, посмотри туда, — вздохнул Вэй Усянь. Судя по его виду, он только что обнаружил сундук с бесконечным запасом золота. У ларька Лань Сичэнь обошел отмахивающегося Цзян Чэна и благоговейно положил несколько серебряных самородков в протянутые руки продавца, не обращая внимания на попытки Цзян Чэна перехватить плату. Разъяренное лицо главы ордена Цзян ясно показывало его недовольство, но торговец фонарями уже принялся складывать свои товары, получив недельный заработок за одну сделку. — Какая выгодная партия для А-Чэна! Посмотри, как Сичэнь-гэ проявляет инициативу и платит за все, что хочет, не спрашивая! Посмотри, Чэну даже не нужно притворяться, что он забыл дома мешочек с деньгами! — Вэй Усянь одобрительно поглаживал подбородок. — Да потому что он его и не забывал! Я вижу прямо отсюда, — возразил Цзинь Лин. — Цзюцзю не беден. И в благотворительности не нуждается! — Ну, не вини меня, когда расточительность приведет тебя к финансовому краху, — фыркнул он, наблюдая, как шиди неуклюже принимает фонарь. Пред ними двое держались страстной односторонней ссоры. — Зачем? Сичэнь, ну зачем? Нельзя так тратить деньги! — Ах, но ты выглядел так, будто хотел его… — Нет! Это была обманка! Только глупые приезжие да маленькие дети могли попасться на эту уловку. Как мужчина в твоем возрасте все еще ведется? Как??? — Пока ты счастлив, оно стоит каждой потраченной монеты! — …ты можешь перестать быть таким милым хоть на одну чертову секунду, я пытаюсь с тобой поругаться! — Если мне придется слушать все это и дальше, меня стошнит, — сварливо заключил Вэй Усянь. — Отлично, теперь они ссорятся. Серьезно, если это и есть любовь в твоем представлении…————————————————
Лань Сичэнь полюбопытствовал: — Скажи, это традиция Юньмэна — продавать белые нити во время фестиваля? — Нити? — повторил Цзян Чэн. Они шли по менее людной улице, освещая путь одиноким фонарем. — Да, во второй лавке, что мы только что прошли, продавали нити. Для чего они? Цзян Чэн на секунду задумался и обернулся посмотреть, что привлекло внимание лучшего друга. Показалось, что в углу за открытой дверью мелькнула темная тень. Воображение так играет? — Что за нити… о, — дошло до заклинателя. — Пожалуйста, не говори мне, что ты никогда не ел драконью бороду. — Ах… ну… Цзян Чэн издал стон. — Ладно, идем, следуй за гэгэ. — О, это ли не глава ордена Цзян! — поприветствовал пожилой мужчина. — Какое редкое зрелище! Я не видел вас целую вечность. — Добрый вечер, дядя Сяо, я бы хотел купить порцию свежеприготовленных, — неловко произнес Цзян Чэн, вспомнив, как в прошлый раз он был здесь с шестилетним Цзинь Лином. Расстроенный тем, что Праздник середины осени пришлось отмечать в Юньмэне, а не в Ланьлине, Цзинь Лин весь день капризничал и успокоился только при обещании необычной закуски в виде драконьей бороды. Лань Сичэнь с изумлением наблюдал, как торговец крутит и складывает тестообразную субстанцию снова и снова, последовательно обваливая пряди в муке, пока в его руках не образовалось нечто похожее на белую веревку. С большой ловкостью старик беспрестанно накручивал и растягивал ее, пока пряди не стали тонкими и густыми, как волосы. — Молодой господин желает арахис или кунжут? — задорно спросил торговец. Лань Сичэнь колебался. — Ох, эм… Арахис, будьте добры. — Разумеется! Через несколько мгновений тонкую белую нить разделили на шестнадцать частей и обернули вокруг отдельных порций арахиса, пока итоговый результат не стал напоминать миски из белых коконов. — Попробуй же! — подбодрил Цзян Чэн. — Это вкусно! Они немного липкие, но хрупкие, так что будь осторожен. Без лишних слов Лань Сичэнь зажал одну из них в пальцах, после чего нежная сладость приказала долго жить и осыпалась на землю мелко порубленным арахисом. После второй попытки новая катушка решительно последовала за первой. Третья также внесла свой вклад в украшение пыльной земли и вызвала в Лань Сичэне сильное желание броситься следом и зарыться в землю. Без лишних притворств, продавец чуть не расплакался. Он с силой ударил по столу и издал гортанный звук. Цзян Чэн вскинул руки. — Боже, вы, Лани, со своей нелепой силой рук! — Давай, гэгэ накормит тебя. Открывай шире, — издевался заклинатель, тем не менее стараясь держать сладость с осторожностью. Лань Сичэнь, покраснев ушами, посмотрел на него, а затем согласился, чтобы его угостили. К сожалению, пока Лань Сичэнь догонял последние кусочки, прилипшие к пальцам Цзян Чэна, последний чувствовал, как и его лицо также начинает нагреваться. Все это вполне нормально, решил он, замедляя пульс. Ему просто нужно заставить разум перестать реагировать на происходящее. Нет ничего необычного в том, что лучший друг нежно касается губами кончиков его пальцев. Кто не пользуется ртом, чтобы поесть? И как этот идиот вообще сможет есть, если Цзян Чэн не поможет ему компенсировать всю эту нечеловеческую силу? Все это совершенно нормально, напомнил себе Цзян Чэн и отключился, когда торговец принялся радостно улюлюкать. Это напугало Лань Сичэня, и он по ошибке вдохнул арахис. Выглянув из-за двери, Вэй Усянь и Цзинь Линь с восторженным вниманием наблюдали за разворачивающейся сценой. — Ты видишь? — пискнул Вэй Усянь, возбужденно шлепая Цзинь Лина по руке, и тот вскрикнул и отпрянул в сторону. — Посмотри, как А-Чэн кормит Сичэня-гэ! Теперь ты мне веришь?! Цзинь Лин прищурился, присматриваясь к двум заклинателям. — Кажется, глава ордена Лань подавился. Вэй Усянь замялся. — Что? Нет, это… эээ… Да… Он вновь вздохнул. И целый мир не мог быть тяжелее того груза, что, казалось, возлег ему на плечи в тот момент.————————————————
Цзян Чэн не мог решить, что купить. После фиаско со сладостями из драконьей бороды, они с Лань Сичэнем согласились, что лучше всего будет полностью отказаться от еды. Тем не менее, Цзян Чэн не мог удержаться и не навестить любимого продавца лунных пирожных. Некоторые из младших адептов любили лунные пирожные с пастой из сладких бобов, но многие приверженцы традиций предпочитали пирожные с пастой из семян лотоса. Цзян Чэну больше нравились лунные пирожные с ореховой смесью, правда, ученики и домашний персонал не так сильно его в этом поддерживали. Цзинь Лин, как обычно, привез с собой несколько коробок лучшего ланьлинского печенья, так что, наверное, не стоило покупать много лунных пирожных. — Не торопитесь с выбором, глава ордена Цзян, — добродушно вклинилась торговка. — Мы доставим ваши посылки в Пристань Лотоса этим вечером, так что вам не придется беспокоиться об их перемещении. Цзян Чэн кивнул ей в знак благодарности. — Сичэнь, как ты думаешь, что мне лучше купить? Подняв голову, он увидел, что заклинатель на расстоянии увлечен игрой в фонарные загадки. Он не был достаточно близко, чтобы прочитать загадку с фонаря или услышать, что говорит его гость, однако Цзян Чэн безошибочно догадался по неохотно впечатленному выражению лица хозяина, что Лань Сичэнь был в своей стихии. Царственная осанка лучшего друга уступила место искренней теплоте в его улыбке и позе, пока он уверенно произносил свой ответ. Держа одну руку за спиной, Лань Сичэнь жестом другой указал на фонарь, а зрители аплодировали. Цзян Чэн с нежностью наблюдал за ним. Вот выпендрежник! Как он только может вот так явиться в Юньмэн и выставить всех нас в плохом свете!————————————————
— О чем думаешь, А-Лин? — Знаешь, мне кажется, что цзюцзю и Цзэу-цзюнь действительно… — Не влюблены, да, да, я понял. — Нет, я думаю, ну… Может быть… — А-Лин! — Да успокойся ты! Я всего лишь говорю, что, возможно, знаешь… все-таки есть малейшая вероятность того, что ты можешь быть прав. — О, неужели! Наконец-то мы пришли к общему знаменателю! А нам ведь есть что обсудить! — Ч-что? Я просто говорю, что ты, возможно, не совсем ошибаешься! Что тут нам обсуждать? — Цк. Разве ты не желаешь своему цзюцзю счастья? Не хочешь, чтобы он остепенился вместе с любовью всей своей жизни? Но если даже тебя — зеницу ока его, свиное ребрышко его супа — нужно так долго убеждать, то что уж говорить об остальном мире заклинателей? Им предстоит нелегкая борьба, если они хотят быть принятыми, и мы двое должны им помочь! Ты со мной? — Ты разве не заметил, что я уже стою тут рядом… ой! Ладно, ладно, хватит меня щипать! Да, как скажешь, ты, животное! Что же нам делать? — О, мое дорогое дитя, я уже знаю, что все пройдет как по маслу…