————————————————
Тем временем Лань Цижэнь молча смотрел в свою миску с рисом и ел. Еще один племянник сбился с пути из-за еще одного Цзяна. Его Сичэнь, его единственная яркая искра радости, казалось, был на грани падения в выгребную яму Юньмэнского разврата! Даже сейчас заметно, как плохая осанка и манеры Вэй Усяня уже заразили старшего племянника. В то время как глава ордена Цзян оставался на своем месте, его племянник во время трапезы незаметно придвигался все ближе. Неужели племянник не мог расстаться с другом больше чем на минуту? Лань Цижэнь угрюмо размышлял, что будет с будущими поколениями, если он не положит конец этой глупости? То была неблагодарная работа, но кто-то обязан ее выполнить. Лань Цижэнь остановился, палочки замерли на полпути ко рту. Он увидел, как рука Цзян Ваньиня украдкой движется под столом. Кусочек капусты без надобности болтался на палочках, которые Цзян Ваньинь зажал правой рукой. Ритмичные движения левой руки подсказали Лань Цижэню, что та двигается вверх-вниз у заклинателя на коленях. Старейшина нахмурился, продолжая незаметно наблюдать за главой ордена. Племянник придвинулся еще ближе. Когда рука Сичэня также скрылась под поверхностью стола, глаза Цзян Ваньиня зажмурились. О, боги! — Лань Цижэнь глубоко вздохнул. Он уже привык к бесстыдству Вэй Усяня, но даже этот жалкий мальчишка не смог бы вытворить что-то подобное. Неужели глаза обманывают его? Слабая улыбка на лице Цзян Ваньиня, казалось, только подбадривала друга, и вот уже рука племянника принялась двигаться вверх-вниз по коленям.————————————————
— Оо, кто хороший мальчик? Кто папин маленький мальчик? О, тебе это очень нравится, не правда ли! Да, наверняка, это очень приятно… — шептал Цзян Чэн. На коленях мех кролика трепетал, зверёк наслаждался ласками обоих глав орденов. Глаза Лань Сичэня сощурились. Он с нежностью посмотрел на зверька, продолжая гладить его шелковистую голову. Вдруг в воздухе пролетела чашка, едва не попав Цзян Чэну прямо в голову. Лань Сичэнь вовремя ее заметил и поймал в воздухе. Стол опрокинулся, еда разлетелась в стороны, а встревоженный кролик прыгнул в безопасное место. — Сяо Бай! — встревожено воскликнул Лань Ванцзи. — ЦЗЯН ВАНЬИНЬ!!! — прогремел Лань Цижэнь с багровым лицом. — Неужели бесстыдству твоему нет границ? Разве недостаточно того, как бесцеремонно ты демонстрируешь свое полное отсутствие морали? Неужели тебе нужно развращать и моего племянника?! И ты! Лань Сичэнь!!! Племянник резко сглотнул, глаза расширились, будто его мать собирался подстрелить охотник. — ВЫТАЩИ! СВОЮ! РУКУ! ИЗ ЕГО ШТАНОВ!!! — Ахахахахахаха! — Вэй Усянь смеялся так сильно, что слезы полились из глаз, и беспомощно бил рукой по столу. — Лань… Лань Чжань, он… ахахахаха! Лань Ванцзи дернулся. Он разрывался: успокоить ли своего склонного к апоплексии учителя, защитить ли смущенного старшего брата, спасти своего кролика или защитить от любых других потенциальных снарядов мужа. — Шуфу, могу я узнать, о каких штанах ты говоришь? Лань Сичэнь беспомощно осмотрел залу. Произошел еще один эпизод отклонения ци? Неужели он обречен на то, чтобы его самые близкие и любимые всегда становились жертвами безумия? Встревоженный внезапной вспышкой, Цзян Чэн отшатнулся, все еще беспомощно открывая и закрывая рот. — Ч-что? Как я развратил Сичэня, то есть, что?.. — Глава ордена! — закричали несколько учеников Цзян. Они примчались сюда, услышав шум. — А-Чэн, господин Лань подумал, что вы… ахахаха, о мой живот! Вэй Усянь обреченно рухнул на пол. Вульгарный жест его руки вскоре заставил всех утратить дар речи. Но ни один не удивился так, как Лань Ванцзи, который спас, наконец, своего кролика и нежно прикрыл рукой его глазки. — Прямо на глазах у моего кролика? — ужаснулся Лань Ванцзи. — Нет! — возмутился Лань Сичэнь, чувствуя, как горит его лицо. — Я… я просто гладил кролика! — Настоящего кролика! Это не символическое или фигуральное изображение какой-либо части человеческой анатомии! — отчаянно поддержал Цзян Чэн. Он крикнул глазеющим адептам. — Выметайтесь отсюда! Как, черт возьми, они вообще оказались в такой ситуации?————————————————
Спустя несколько долгих минут и много чашек чая все немного успокоилось. — Повтори еще раз, Сичэнь, — мрачно попросил Лань Цижэнь. — Шуфу, у нас с главой ордена Цзян нет никаких отношений! — воскликнул заклинатель. — Тогда почему я слышу, как другие свидетельствуют об обратном? Подумай о своем поведении! Как ты себя вел? — Господин Лань, — холодно отозвался Цзян Чэн. — я сердечно напоминаю вам, где вы находитесь! Это Пристань Лотоса, и вам не подобает разговаривать с моим гостем в подобном тоне. Сичэнь — образец благонравия в любой ситуации, и он не заслуживает того, чтобы с ним обращались столь грубым образом. Лань Цижэнь горько рассмеялся. — Разве вам читать мне нотации, молодой человек? Позиция главы ордена хороша лишь своим наименованием, а теперь даже безупречная репутация моего племянника в пух и прах разбита по вашей вине! Ответ Цзян Чэна был резким: — Так расскажите же мне об этом мнимом позоре, в коем я повинен. Порицайте меня при надобности или требуйте компенсации, если хотите, но имейте в виду, что Сичэнь не имеет никакого отношения к моим действиям. — Цзян Чэн, — пожаловался Вэй Усянь. — Когда это ты успел приобрести столько мужества? Так странно слышать, как мой шимэй вот так бросается на защиту своего возлюбленного! — А ты! Помолчал бы! — прорычал заклинатель. — Не знаю, как у тебя это вышло, но ставлю все до последней монеты, что весь этот цирк начал ты. — Это не… Ладно, отчасти это правда, — надулся Вэй Усянь. Но это только потому, что я хотел для тебя лучшего, А-Чэн! Неужели не видишь? Так вам с Сичэнем-гэ не придется больше прятаться по углам! Я уже спросил у глав орденов, и все сказали, какая отличная получается партия, и что вам надо пожениться как можно скорее! Лицо Лань Сичэня побелело. В страхе, что он потеряет сознание от шока, Цзян Чэн быстро протянул руку, чтобы поддержать его. — Что значит «пожениться»?! — Я видел вас двоих! — упрямо настаивал Вэй Усянь. — Когда я посетил Пристань Лотоса, я видел, как Сичэнь-гэ поздно вечером зашел к тебе в спальню, а ты уже лежал в кровати! — Когда… как ты… Цзян Чэн чуть ли не утратил дар речи. — Цзян Чэн болел, — щеки Лань Сичэня вновь зарумянились. Несмотря на хриплый голос, глаза его были ясными, пока он с упреком взирал на Вэй Усяня. — У него была сильная лихорадка, и я попросил его отдохнуть, а сам попытался убрать разлитую повсюду воду. Вэй Ин, разве ты не помнишь, как разговаривал со мной той ночью и просил позаботиться о своем брате? Каким образом твоя память переврала все таким образом? Вэй Усянь пошатнулся, чувствуя себя ребенком под взглядом заклинателя. — Но… я… — Цзюцзю, — заговорил Цзинь Лин. Он не дрогнул даже от сурового взгляда Цзян Чэна. — Не вини его, я тоже видел это своими глазами. Мы оба видели тебя с Цзэу-цзюнем во время Праздника середины осени. Ты показал Цзэу-цзюню тот Юньмэн, что любишь, а я никогда не видел, чтобы ты делал подобное для кого-то другого за последние шестнадцать лет. — Неужели это настолько удивительно, что я хочу показать коллеге-главе ордена свой родной город? — едко подметил Цзян Чэн. — Разве дружелюбие автоматически означает, что у нас романтические отношения? Мне казалось, ты рос ребенком поумнее, чем это, Цзинь Лин. Не ты ли всегда жаловался, что мои стандарты чересчур высоки, и говорил, что мне никогда никого не найти? Что заставило тебя поверить в эту чушь? Цзинь Лин пожал плечами. — Эм, Цзэу-цзюнь угостил меня паровой булочкой. По руке Цзян Чэна побежали искры. — Ты… ты променял меня на хлеб?!————————————————
Снаружи Цзинъи неодобрительно покачал головой. — Я бы сначала дождался куриного мяса, — подметил он для Сычжуя. За дверьми зала царил хаос, слышались крики, беготня и ломалась мебель. Возмущенные возгласы главы ордена Цзян перемежались со зловещим треском. Вновь послышалась ругань и звуки потасовки, пока по комнате не разнесся звук сяо. Внутри воцарилась тишина. По молчаливому согласию Цзинъи, Сычжуй и трое адептов Цзян вернулись на свои места, прижавшись к стене и развесив уши.————————————————
Свалившийся в кресло Цзян Чэн выглядел совсем уж потрепанно: его волосы выбились из пучка, а по лбу стекал пот. Хлебая чай, словно алкоголь, заклинатель окинул взглядом племянника, что укрылся за Вэй Усянем, который, в свою очередь, прятался за Лань Ванцзи. Рядом с ними Лань Сичэнь вздохнул и опустил Лебин. Успешно избегая преподавания у самых младших адептов вот уже как два года, он почему-то все равно застрял с группой взрослых, что были не прочь поиграть в «Орлов и Куриц». Грохнув чашкой по столу, Цзян Чэн в последний раз посмотрел на Цзинь Лина, а затем переключил внимание на раздражающего Второго Нефрита Лань, который держал спину прямо и элегантно. — А ты! В чем твое оправдание? — … Лань Сичэнь с интересом наблюдал за младшим братом. Он ждал, что Ванцзи отреагирует со своей обычной ледяной враждебностью к главе Ордена Цзян, особенно перед лицом такого воинственного требования, однако тот смотрел в сторону. У него даже уши покраснели. Немного неуверенно Ванцзи, наконец, тихо произнес: — Сюнчжан. Лань Сичэнь почувствовал, как замирает сердце от нежности к суровому младшему брату, который всегда старался быть идеальным представителем их семьи. — Да, Ванцзи? — мягко ответил он, смотря в глаза. — Ханьши. — … — … — … — … — Ванцзи! — в ужасе воскликнул Лань Сичэнь. — …Сюнчжан, Ванцзи совершил ошибку. Прошу, накажи Ванцзи, — заклинатель глубоко поклонился своему брату. Цзян Чэн издал шокированный вопль. Что за колдовство такое? Вмешался Вэй Усянь: — Лань Чжань! Ты ведь не передумал? Ты же знаешь, как идеально они подходят друг другу! — …нет, — упрямо ответил Лань Ванцзи. Он поднял голову и посмотрел на Цзян Чэна. — Сюнчжан не может быть с Цзян Ваньинем. — Лань Чжань, о, Лань Чжань… Ты что, ревнуешь? — Ванцзи тоже нельзя вступать в интимные отношения с сюнчжаном! — сурово упрекнул тот. Тишина в который раз заполнила помещение. Лань Сичэнь пришел к выводу, что, в целом, ему больше нравилось слышать бессвязные крики снаружи, в пределах четырех стен, нежели в собственной голове. …ох. Вот оно что. Спасибо, шуфу. Цзян Чэн поднялся на ноги. — С меня хватит всего этого дерьма. Вэй Усянь просил брата вернуться. Однако Лань Сичэнь не заметил особого беспокойства у него на лице. Само собой, трудно переживать, когда в глазах плещется нечестивый восторг. Тем не менее, заклинатель посчитал, что Вэй Усянь мог хотя бы попытаться. Он покачал головой. — Пойду, схожу за ним.————————————————
Цзян Чэн посмотрел на рыб в своем пруду. Покинуть эту токсичную среду уже помогло подавить желание взорваться от ярости и избить каждого в пределах досягаемости, однако негодование продолжало кипеть в его жилах. Что дало им право судить? Какое право они имели брать единственное хорошее, что было в его жизни, и низводить это до полного убожества ради собственной забавы? А худшая часть, наверное, заключалась в Вэй Усяне, который в своей обычной манере разводил беспорядок и вынуждал остальных подбирать за ним! Неужели сам Нефритовый Император благословил его благородные намерения своим знаком неприкосновенности? Цзян Чэн выругался и яростно ударил ногой по основанию столба. Позади послышались торопливые шаги, и каждый мускул в нем напрягся. Раздался знакомый голос Лань Сичэня. — Цзян Чэн! Ты в порядке? Я сожалею о том, что произошло. Я и не думал, что наши встречи могут привести к таким недоразумениям… — Не волнуйся, я уже привык к такому. Что есть еще одно унижение? С тех пор как ты появился в моей жизни, мое имя всё втаптывают в грязь, — Цзян Чэн говорил с горечью на губах, вспоминая все их свидания. Репутация его в качестве грозного Саньду шэншоу пострадала особенно сильно после того утра, когда его подчиненные застали их с Первым Нефритом в крепких объятиях друг друга. До сих пор он не мог смотреть в глаза некоторым из них, не краснея. В неожиданно наступившей тишине Цзян Чэн своевременно заметил разбитое выражение Лань Сичэня. Заклинатель в шоке смотрел, как черты лица разгладились и превратились в жуткую неподвижность, так неприятно напомнившую ему лицо Лань Ванцзи. — Погоди, что?.. — начал он, но было уже поздно: его друг отвернулся. — Я позабочусь об этом, глава ордена Цзян, — мягко заявил Лань Сичэнь. — Сичэнь! — позвал Цзян Чэн, почувствовав внезапное беспокойство. К сожалению, тот, казалось, не услышал. Словно поджидая нужный момент, к нему подбежали два адепта Цзян. — Глава ордена! У нас для вас сообщение. — Я не в настроении для болтовни! Прочь с дороги! — огрызнулся Цзян Чэн, не отрывая взволнованного взгляда от Лань Сичэня, подол чьего ханьфу уже скрылся за углом. — Но глава ордена! Нам сказали, что это очень важно! В попытке напомнить себе о своих обязанностях, заклинатель глубоко вдохнул. Он обязан слушать своих людей и уважать свои обязанности, не пренебрегая ими при удобном случае. Он справится. — Ладно, давайте скорее, говорите! — Эм… д-да! У нас послание от старшего Вэя! Он хочет знать, эм… — Выкладывайте уже! Разве не видно, что я тороплюсь? Адепт помладше пискнул: — Старший Вэй передает, что… э… он дает слово главе ордена Цзян, что больше не попросит вас выйти замуж за Цзэу-цзюня, и просит вас вернуться в зал, и, о боженьки, не убивайте нас! — …ну, нет, я этого мудилу точно прибью. Цзян Чэн поклялся и поспешил обратно. — Глава ордена Цзян, пожалуйста, подождите!————————————————
Дурное чувство не покидало его ни на мгновение с тех пор, как ушел Лань Сичэнь. Хотя прошло всего несколько минут, Цзян Чэн нутром ощущал, что происходит что-то плохое. Стоя перед входом в зал, он понял, что его худшие опасения сбылись. А точнее, сбылись бы, обладая он воображением достаточно буйным, чтобы посоперничать с выдумками Вэй Усяня. — …И так раз за разом, хотя глава ордена Цзян отвергал мои ухаживания, я отказывался слушать и изо всех сил старался завоевать его. Я использовал свое положение главы ордена, дабы хотя бы раз в месяц ему было трудно отказаться от моего общества. — Лань Сичэнь! — завопил Лань Цижэнь, чуть ли не плюясь кровью. — Ты потерял рассудок? Что ты такое говоришь? Склонив голову перед залом, Лань Сичэнь стоял на коленях. — Шуфу, я говорю, что влюблен в главу ордена Цзян, Цзян Ваньиня, Цзян Чэна. Я говорю, что он для меня единственный в целом мире. А даже если ты не сможешь простить меня, пожалуйста, пойми, что именно с меня все и началось. Цзян Чэн не сделал ничего дурного! Не в силах больше слушать, как друг несет околесицу, Цзян Чэн распахнул двери. — Какого черта? — Цзян Чэн! — Цзюцзю! — Цзян Ваньинь… ты! — Лань Сичэнь, поднимись немедленно, черт тебя побери! — прорычал Цзян Чэн, подойдя к нему и грубо потянув его вверх. — Ты серьезен насчет своих слов? — В том… том, что навязал свою компанию… — Нет же, идиот. Кстати, чтоб ты знал, то правило Ланей о том, что нельзя говорить неправду? Его, вероятно, написали для твоего же блага, потому что, боги, лжец из тебя действительно наихудший. Кто только поверит, что ты принуждал меня к чему-либо? Нет, я имел в виду то другое, что ты сказал. Ну, знаешь… Цзян Чэн сбился посереди своей тирады. — Я действительно… нравлюсь тебе или вроде того? — пробормотал он наконец. Его взгляд не поднимался от руки Лань Сичэня, которую он как следует сжимал. (— Или вроде того! — радостно воскликнул Вэй Усянь, но Лань Ванцзи резко прервал его, зажав рот рукой.) Взгляд Лань Сичэня смягчился. Он взял руку Цзян Чэна в свои. — Признаться, я никогда не задумывался об этом до сегодняшнего дня. Мне кажется, я даже не осознавал, насколько правдивыми были эти слова, пока они не полились наружу. Цзян Чэн, я люблю тебя. Ты мой лучший друг, и ты делаешь меня счастливее всех на свете. Дашь ли ты мне шанс сделать счастливым и тебя? Лицо Цзян Чэна горело столь сильно, что ему казалось, что от него поднимается пар. Тем не менее, здравого смысла в нем оставалось достаточно, чтобы крепко удержаться за одну из тех немногих хороших вещей в его жизни. — Ты уже делаешь. Тебе даже не нужно спрашивать. Лань Сичэнь улыбнулся, радость осветила его взгляд столь ясно, что щеки Цзян Чэна потеплели еще сильнее, и улыбка в ответ появилась на губах. — Я ЭТОГО НЕ ПОТЕРПЛЮ! — загрохотал Лань Цижэнь, тряся кулаком в их сторону. — Сичэнь! Подумай о своем положении! Ты — глава ордена Лань! Как ты после такого собираешься повстречаться с нашими предками Лань? — Шуфу, — мягко ответил Лань Сичэнь, не отрывая взгляда от Цзян Чэна, словно в страхе потерять нежданное сокровище. — Если тебе будет угодно, я с радостью откажусь от своей должности. Сичэнь убежден, что в надежных руках Ванцзи и Вэй Ина в будущем орден Лань ожидает лишь счастье. — …Добро пожаловать в орден Лань, Цзян Ваньинь, мальчик мой, — поприветствовал Лань Цижэнь. — Пойдемте же, у нас намечается радостное событие.