Pilots

Оставшиеся до последнего заезда сезона недели Аарон и Мари не видятся. Дело не в том, что, расставшись в больнице после гонки в Остине, они избегают друг друга, вовсе нет. Разница в расписаниях, приоритеты каждого слишком отличны, так что, когда Мари ругается с представителем Pirelli в штаб-квартире в Лондоне, доказывая, что сцепление шины с трассой может быть лучше, Аарон участвует в фотосессии для обложки очередного журнала в Нью-Йорке. Видятся они только в Бразилии. Сан-Паулу встречает их дождем. Теплым, едва моросящим, но дождем. Мари вздыхает: свободные заезды обещают вымотать полностью. Аарон с тоской думает, что в Рио не рвануть. - Не спится? Мари вздрагивает. Он рассматривал трассу, стоя на возвышении, и не заметил, как пилот в куртке с логотипом «Фер» подошел к нему. - Что? А... Да... Завтра решится, кто станет чемпионом всего сезона. - И какие мысли на этот счет? - Аарон улыбается, разглядывая сведенные брови, поджатые губы Мари. - Завтра квалификация... От того, какую позицию мы получим на старте в самой гонке, будет зависеть очень многое... Если не все... - Дождь идет не переставая который день... Мало нам своих увечий! - Увечья... - задумчиво тянет Мари, повторяя эхом. Внизу засыпает трасса Интерлагос. Завтра будет квалификационный заезд, потом... Потом завершающая сезон гонка. - Мари? - Да, Аарон. - Что ты там так высматриваешь? - пытается привлечь к своей персоне внимание француза. - Будущее. Я вижу себя чемпионом. - Самовнушение? Тантры не читаешь? - усмехается Аарон. Мари надолго замолкает. Вновь начинает моросить дождь. Аарон поднимает воротник куртки. - Ты чувствуешь, как пахнет? - тишину разрывает негромкий голос Мари. - Размокшей трассой и горелыми покрышками? - Нет... Пахнет ожиданием. Это место пропитано адреналином. Оно целиком окружено надеждами и мечтами. Мертвыми и захороненными. Это страшное место, Аарон. Здесь вершатся судьбы и слагаются легенды, - Мари внимательно смотрит на да Сильву. - Почему ты продолжил гонку? Почему не ушел в прошлом сезоне? Чемпионом? В ответ тот долго молчит, переведя взгляд на трассу. Обычно немногословный Мари сейчас говорил неожиданные вещи. И Аарон не знает, как реагировать. - Я живу гонками. Просто не мог уйти. Пока есть ноги и руки, пока голова на месте... Я буду здесь во всем этом. Я с десяти лет гоняю. Даже не знаю, что еще могу делать! Я не ты... - В смысле? - Ты... Умный. Глупо звучит, но так и есть. Ты скорее всего гений, черт возьми! И твои умения и навыки всегда пригодятся. - А у тебя талант. Ты походя делаешь то, что я оттачиваю годами: чувствуешь машину, трассу. Тебе не надо по сто раз проверять давление в шинах, ты просто чувствуешь колеса как продолжение своего тела! Это... восхитительно. Мари даже руками всплескивает, тут же смущаясь своей горячности. - Завтра и посмотрим, что лучше: расчет и план или талант и чутье, - Аарон пожимает плечами. Становится холодно. - Как твоя рана? - переводит тему Мари. - Как и твой слух. Это не помешает вести болид. - Вот и славно. Они еще молчат какое-то время. Мари чего-то ждет, а да Сильва не решается сказать этого вслух. - Почему ты меня вытащил тогда? И почему все это происходит? - в конце концов именно Мари задает вопрос. - Что происходит? - тихо спрашивает Аарон, хотя прекрасно понимает, о чем говорит Паскаль. - Мы знаем друг друга больше двух лет. Два сезона провели бок о бок на старте... Потом внезапно в середине этого сезона ты прервал гонку, вытащил меня из машины... И все изменилось. - Ты прав: мы провели два сезона из заезда в заезд бок о бок. И когда... Твоя машина перевернулась и загорелась, я вдруг понял: а ведь ты можешь умереть! И кто тогда будет рядом на старте? Будет привносить вкус в гонку, в саму жизнь? Потому и полез. А потом испугался. Ты планомерно себя гробишь! А я твоей смерти не хочу. - И при чем тут любовь? - просто интересуется Мари, будто о погоде спрашивает. - Не знаю. Просто это самое ёмкое и понятное определение моих чувств. Мари задумчиво кивает, затем разворачивается, чтобы уйти. - Увидимся на старте. Аарон касается козырька бейсболки, прощаясь до завтра. Спустя час, когда Мари уже почистил зубы и собирался лечь спать, дверь номера кто-то начинает дергать. Раздается стук. Какой-то смазанный и неуверенный. - Аарон? Что на этот раз? - Мари, мягко говоря, недоволен. - Ты собирался лечь спать? - удивленно и как-то разочарованно протягивает Аарон. - Да. Что тебя смущает? Да Сильва топчется в дверях, потом нагло входит, оттеснив хозяина номера. - Вообще я ожидал увидеть открытую дверь... - С хера ли? - Мари складывает руки на груди. - Я... Просто подумал... Что ты хотел... Черт, Мари! - Что ты подумал? Я боюсь предположить. - Не издевайся! - И в мыслях не было! - всплескивает руками Мари, продолжая вопросительно смотреть на Аарона. А тот только мнется... - Мне показалось, ты был бы не против моего визита, - наконец выдавливает из себя да Сильва. - Подожди... О Господи! Да ты совсем рехнулся! - Мари поражённо смотрит на своего гостя. - Ты ожидал открытую дверь и меня в постели в ожидании тебя?! - Глупо? Но я правда так подумал, когда ты ушел. Потом еще час таскался, не решаясь войти. - И на мое невезение решился?! Этот дурацкий трюк прибереги для своих баб, а от меня отстань! У меня и в мыслях такого не было... - И что теперь? Мне уйти? - Аарон хитро улыбается, вывешивая на ручку двери знак «не беспокоить». И запирает дверь. Мари смотрит на него во все глаза. Таким... Видеть его не приходилось. А Мари за эти месяцы какого только Аарона не видел! Но вот с этим собственническим взглядом еще не сталкивался. - Это очень плохая идея, - резюмирует Мари, глядя, как Аарон стягивает с себя сначала куртку, потом бейсболку, стаскивает кроссовки, начинает расстегивать ремень на джинсах. - И? Паскаль в ответ задирает на нем майку и тянет вверх, кусает в плечо. - Охренеть... Вот, значит, почему все по тебе пищат... - выдыхает, прижимаясь к пышущему здоровьем и какой-то первобытной силой телу. Мари был в домашних штанах и футболке, которые уже сняты и валяются неопрятным комом на полу. - Я... сейчас... тоже начну... пищать. - Угу... И попищишь, и покричишь. И стонать будешь... Обещаю. Странно. Они видели друг друга раздетыми множество раз, столько прожили вместе, даже пару раз спали в одной постели, но именно сейчас Мари видит всю привлекательность тела Аарона. Не то, что он любит мужчин... Не спал с ними не разу и никогда ни о каком представителе своего пола не думал в подобном ключе, но сейчас ему откровенно срывает крышу. Аарон любит женщин. Но будучи абсолютно свободным в плане секса и без моральных ограничений, имеет опыт однополых связей. Поэтому восхищение, уважение к сопернику, интерес как к личности вполне приемлемо для него переросли в желание обладать, сделать своим. И пол абсолютно его не смущает. От Аарона пахнет мужиком. Конечно, казалось бы, что тут удивительного: от мужчины пахнет мужчиной, но это что-то другое... Дикость? Ярость? Сила? Все вместе в коктейле, от которого Мари чувствует себя, как в доисторические времена, когда мужчина просто заходил в пещеру и забирал то, что ему понравилось, не спрашивая разрешения. Мари сдавленно охает, когда его припечатывает к стене Аарон. От поцелуев кружится голова. Паскаль пробует порычать, но рык Аарона однозначно громче. Приходится подчиниться и не рыпаться, когда да Сильва притягивает к своему паху его руку. Ощупывание чужого мужского достоинства вызвало бы протест, если бы в это время Мари не целовали и одновременно не ласкали, точно так же возвращая движения. - Сумасшествие... - отмечает зачем-то Паскаль, глядя поплывшим мутным взглядом, как Аарон снимает с себя белье. Мда... Впечатляюще. А когда тщательно зацеловав, практически вылизав его рот, Аарон весьма намекающе надавливает Мари на затылок, принуждая опуститься вниз, в голове проносится только «помешательство». - Нет... - мотает головой француз, тем не менее опускаясь на колени. - Да, - категорично заявляет Аарон. - Он не кусается... Мари глубоко вздыхает, нос тут же забивается запахом Аарона: сексом, похотью, страстью. Запах пота и смазки. Да Сильва надавливает на подбородок Мари, вынуждая разомкнуть челюсти, проводит по губам головкой, толкается внутрь. Паскаль сдается, открывает рот пошире, крепко жмурится, проводит языком на пробу. Ничего ужасного не происходит. Горячая кожа. Пульсирующие вены. Крупная головка с каплей смазки. Но глаз открыть Паскаль так и не решается... Аарон смотрит, прижавшись спиной к стене, как его член ходит между откровенно мокрыми, распухшими, раскрасневшимися губами Мари. Облизывания сменяются посасываниями. Почувствовав в своих волосах пальцы, Паскаль решает сменить тактику. Такую махину пропихивать глубже он не собирается однозначно, но Аарону явно мало языка и губ. Отодвинувшись от внушительного стояка, Мари облизывает ладони, пристраивает правую руку на член Аарона, левой накрывает мошонку. Такой выход из ситуации устраивает обоих: Мари не боится задохнуться, а Аарон млеет от дрочки и облизываний. Вскоре он тянет Мари вверх. Тот поднимается, подчиняясь. Рука все также продолжает ходить по стволу вниз-вверх, вниз-вверх, крутит ладонью по головке и вновь возвращается к основанию. Аарон зацеловывает шею и плечи Мари, оставляя засосы, тискает его задницу, прижимает к себе. Осознание того, что пока он сосал, у него самого встал, несколько обескураживает. Член в руке Мари пульсирует, через пару его движений Аарон кончает. Паскаль удивленно смотрит на свою руку. - Оближи, - шепчет да Сильва, целуя его за ухом. И к своему шоку Мари слушается. Сперма горчит, оказавшись на языке. - Что-то на тебе много одежды... Паскаль хочет возразить, что он в одних боксерах, но тут же забывает мысль. Они доходят до кровати, и Мари оказывается, во-первых, голым, во-вторых, с раздвинутыми ногами. Все протесты остаются невысказанными, виной тому минет, который устраивает Аарон. Долг платежом красен... Мари смотрит, как между его ног двигается голова Аарона, прислушивается сквозь грохот крови в ушах к чмокающим похабным звукам и плывет. Просто плывет. Среди всего этого многообразия ощущений прикосновение к сжатому колечку мышц, руки, настырно раздвигающие ягодицы, как-то теряются. Аарон щиплет Мари за сосок, накрывает второй губами, проводит с нажимом языком, проходится вверх поцелуями и вновь кусает, утробно рыча. - Мой... - хрипло, низко, даже как-то угрожающе произносит Аарон, проникая пальцем в расслабленную попку Мари. В ответ тот распахивает глаза и пытается отодвинуться. Разумеется, сделать это ему не позволяют. Аарон наклоняется, раздвигает ноги Мари еще шире, приподнимает его за бедра и лижет сжавшуюся дырочку. - О-о-о-ох, пиздец какой... - выдыхает Мари, не ожидавший такой гаммы чувств от подобного прикосновения. Аарон вылизывает его со всей тщательностью, облизывает пальцы и вводит один внутрь. Мари остается только смириться. Против этого пышущего страстью, наглого, бесстыдного парня не попрешь. Аарон добавляет еще палец, проталкивает две фаланги, крутит рукой, раздвигая стенки. - Никто не трахал? - деловито интересуется да Сильва, разглядывая вспотевшего и тяжело дышащего Мари. - Предпочитаю сам... - хрипит тот в ответ. - Ты мой. Только мой. Запомни... Мари вздрагивает от поглаживаний внутри, от этого тяжелого взгляда, от пугающе собственнического поведения. - Повернись, малыш. Давай на животик... Паскаль повинуется, переворачивается, встает на колени, утыкается лбом в руки, выставив зад, растянутую и мокрую дырку. Вид этот определенно Аарону нравится. - Презервативов-то нет. - Кто тут меня трахать шел? - хрипит Мари, которому в общем-то плевать на все, кроме пальцев и губ Аарона, пытается собрать мысли в кучу. - Промашка вышла, - признает ошибку да Сильва, но судя по голосу не особо расстраивается. Горячая головка прижимается к раскрытому отверстию, Аарон толкается, Мари охает, прогибаясь сильнее. Проникновение мучительно медленное. Мари хрипло ругается от боли, но активных попыток отодвинуться не предпринимает. Аарон вспоминает имена президентов США в хронологическом порядке, чтобы не торопиться, стараясь быть осторожным и ласковым, не причинить вреда. - А-а-а-а, трахай уже! - Как скажешь... Покачивания вскоре превращаются в жесткие толчки. Мари пребывает в когнитивном диссонансе: вроде и больно, и всего распирает, и в то же время так приятно надавливает, заполняет. Он вздрагивает в такт толчкам и прислушивается к бесконечному «мой... мое...», что шепчет Аарон, вжимаясь всем телом, дергая на себя, сжимая пальцами до синяков. Марафона не получается. Аарон вгоняет по самые яйца, заставляет Мари прижаться к нему спиной, обхватывает его член и быстро доводит обоих до оргазма. - Сволочь ты... - Паскаль вытягивается на постели. Рядом устраивается Аарон, удивленно глядя на него. - Ты в меня кончил. - Не бойся - не залетишь, - усмехается, сыто потягиваясь, да Сильва. - С тебя справки от венеролога. - Ну ты и нудный, Мари. - Да после твоих блядищ... Не удивлюсь, если ты меня целым букетом наградил! - Заткнись. Ты мой... И это все... Мое, - начиная поглаживать его тело. Мари в ответ только воздевает очи горе. - Повторим? - Аарон ложится сверху, целует и совсем не ждет ответа на свое предложение. Утром Мари просыпается от ощущения, что опаздывает. Брошенный взгляд на часы, к его ужасу, подтверждает это чувство. - Аарон!!! Блядь!!! Мы опаздываем! - подрывается, но не может встать: Аарон крепко удерживает его рукой в постели. - Вставай же!!! - Что? - сонно бормочет да Сильва. - Мы на квалификацию опаздываем! Живее... Мари все же поднимается, бежит в душ, ощущая, что все тело звенит и ноет, что оно липкое, пропахшее сексом и Аароном. Отмываться приходится быстро, так же быстро одеваться, слушая ругань владельца команды по телефону и раздавая указания бригадиру механиков по второй линии. Аарон так же торопливо моется, одевается. Они выскакивают из номера, толкаясь в дверях. Бегом проносятся по холлу гостиницы. Когда уже собираются сесть по машинам, Аарон ловит Мари и целует. Властно, собственнически. Паскаль торопливо отвечает, отодвигается и садится в машину. К старту успевают, но переполошили всех. Аарон пропускает всю ругань мимо ушей, блаженно улыбаясь воспоминаниям о том, как валял Мари по всей кровати. Объект его желаний в это время осматривает машину, выслушивая упреки и стараясь не замечать дискомфорта в заднем проходе и ноющие мышцы по всему телу. В каких только позах он ни побывал! Всю ночь его вертели, крутили и, кажется, оттрахали на годы вперед. В Интерлагос начинаются квалификационные заезды завершающей гонки сезона. И снова начинает накрапывать дождь. - Чтоб тебя! - злится Мари, садясь в болид и надевая шлем. Аарон поправляет крепления на костюме, убеждается, что руль закреплён, ремень застегнут надежно, затем смотрит на Мари. Тот, не замечая жадных глаз, сидит, уставившись перед собой. Безумие какое-то! И главное, нахрена?! Какой прок ему от связи с неуравновешенным, непостоянным, инфантильным Аароном?! И тем не менее... Прошлой ночью он позволил, теперь отделаться уже не получится. Аарон в это время размышляет о том, что, будь его воля, запер бы Мари в спальне и не выпускал. Он принадлежит ему. Целиком и полностью. Без вариантов. - Заводите моторы!!! - и флаг Бразилии впереди отодвигает все мысли на потом.