Pilots

В зале для пресс-конференций стоит непривычная тишина. Напряженная тишина. Представители спортивных, новостных и даже развлекательных каналов сидят замершие в ожидании. Корреспонденты журналов о автоспорте и спорт-карах сидят рядом с журналистами глянцевых изданий. Аарон да Сильва - боевой пилот команды «Фер» - был слишком яркой, противоречивой натурой, чтобы его жизнь интересовала только фанатов Формулы. О нем знали светские львицы и финансисты, о нем были наслышаны рабочие с фабрик на окраинах и девочки-тинэйджеры, студенты биологического факультета и молодые парни, еще почти дети, гонявшие в третьем эшелоне, ведущий прогноза погоды на первом государственном канале страны и кассирша в супермаркете в ночную смену. Аарон да Сильва сам не подозревал, что он символ Формулы-1 для множества самых разных людей. Спроси на улице о ассоциации с Формулой-1, тебе ответят: «Аарон да Сильва». И сегодня тысячи людей от Токио до Вашингтона с замиранием сердца ждут... Ждут, что же скажет Мари Паскаль на пресс-конференции. А под окнами штаб квартиры «Фер» собралась толпа с плакатами, фотографиями Аарона, с растяжками «We ❤ Ar!». И молча замерла в ожидании. Мари выходит в сопровождении всей команды. Те рассаживаются, заняв первый ряд. Паскаль же поднимается к столу на возвышении, чтобы было видно всем. Поправляет стоящий рядом микрофон. Щелкают записывающие устройства, шуршат ручки, камеры смотрят на серое лицо Мари. - Я благодарю... - его голос срывается. Паскаль нервно отпивает воды. И продолжает: - Я благодарю всех, кто собрался в этом зале, всех, кто переживает за Аарона и ждет вестей. Он обводит взглядом присутствующих. Это безумно тяжело сообщать, что человек и не с нами больше, но и не мертв. Не смерть, но и не жизнь. - Аарон в коме. Это все, что я могу сообщить на данный момент... - Есть ли шанс, что он выживет? - раздается вопрос откуда-то сбоку. - Он выживет, - безапелляционно заявляет Мари, выпрямляясь в кресле. - Он вернется... Снова тишина. Как странно... как нехарактерно для журналистской братии! Они молчат, ждут и... надеются. - И что теперь? - это даже не вопрос, это будто просьба, страх и боль тысяч сердец по всему миру. - Команда продолжит участие в заездах Формулы. Мне предложили место боевого пилота. И я согласился. - Мари вновь отпивает воды. - Значит, вы продолжите борьбу за чемпионство? - Да. За кубок для команды и за кубок конструкторов. Мы восстановим болид Аарона... - голос Мари дрогнул. - А за руль сяду я. Теперь я буду выезжать на треки под флагами «Фер». Для всех, кто думает, что с... этой аварией команда «Фер» теряет свои позиции, я заявляю: к гонке в Монреале мы соберем болид, улучшим его характеристики и выставим боевого пилота. Нас не стоит рано списывать со счетов. Присутствующие кивают головами. - Что с пилотом? Уверен, каждый хочет знать, насколько тяжело состояние Аарона... - Аарон... Наш пилот сейчас в Монте-Карло. Состояние стабильно-тяжелое. Его нельзя перевозить, и мы приняли решение не организовывать пока перевод в больницы Нью-Йорка. На этом все... Всем спасибо. Никаких фотографий, прошу... - Мари поднимается, слегка пошатываясь, но быстро берет себя в руки и покидает зал. И традиционного интервью и фотосессии после любых официальных заявлений команды в этот раз нет. Мари смутно помнит события последних двух дней. Госпитализация, и медсестра, уговаривающая его еще немного потерпеть, убеждающая, что врачи здесь самые лучшие, и они сделают все, что в их силах, но им не надо мешать. Разговор с врачом. Кома. Состояние такое странное: стабильно-тяжелое. То есть в любой момент может выпрямится ломаная линия сердцебиения, но это состояние подвисшее. Застывший риск смерти. И Мари понимает, каково это, когда и смерть, и жизнь приходят одновременно: он полон жизни, будто воскрес, что Аарон жив, но в то же время мертв и похоронен, ведь неизвестно сможет ли да Сильва снова его обнять. Затем беседа с командой. Мари поражён, увидев слезы на глазах многих. А ведь Аарона действительно любят! И все будто разом осиротели... Эти суровые мужчины в робах, знающие каждый винтик в болиде своего пилота, и совсем еще мальчишки, таскающие колеса и постигающие удивительный мир горючего, шин и покрытий, одинаково нуждались в утешении и надежде. Мари просто не имел права муроваться в собственном горе, закрыться болью, бросив всех. Вот к чему привел его эгоизм: Аарон на самом краю, у самого порога мира мертвых. - Нашу команду хотят отозвать... Владельцы «Ларена» уговаривают продать нас им. И мне нужна ваша помощь. Чего вы хотите? Именно вы - команда Аарона да Сильвы. Что нам делать? Что мне сказать владельцам и инвесторам? И спустя пару часов на экстренном совещании по поводу существования команды, как отдельной единицы и участника гонок Формулы, Мари огласил решение самой команды. - Мы просим вас оставить команду. Оставить как самостоятельного, независимого участника заездов. - У нас некого поставить боевым пилотом за столь короткий срок! И нет времени и средств для восстановления болида! - со всех сторон. - Есть. У нас есть пилот, способный выехать на трек хоть завтра. - Вы это о себе, Мари? - задумчиво спрашивает представитель главного инвестора - Marlboro. - Да. А средства... А средства есть. Резерв. Используем его... Я все верну. - Как? - Я выиграю все заезды вплоть до Венгрии. Займу поул, если вы хотите, на треках Канады, Великобритании и Германии с Венгрией. - Мари, не думайте, что мы сомневаемся в Вас... Но Вы на эмоциях. И обещаете все что угодно, чтобы вытащить команду. Такая преданность похвальна, учитывая, что Вы... - говоривший замялся. - Наемник, - договаривает за него Мари. - Да, я наемник. А Аарон для меня больше, чем боевой пилот. Намного больше... Но этот не просто эмоции. Это уверенность. Я сделаю это. И команда «Фер» станет легендой. Уникальной командой за все время существования гонок Формулы-1! Лейблом, который не потопить. Я дам Вам новые горизонты, свежую кровь и деньги. Только поверьте так, как верит ваша команда. Они смогут, я знаю. - Это будет Ваш последний сезон, - после долгого молчания отвечает владелец команды. - Вы отгоняете все заезды до Бразилии. Возьмете кубок и оставите спорт. Навсегда. - Я согласен. - Условия уже не важны. Да хоть помереть потом на глазах толпы! Просто пусть сейчас дадут добро... - Но не покинете команду. Вы сказали про свежую кровь, что ж... Нам она нужна. Будете учить и готовить для нас новых пилотов, - и уже улыбаясь, - таких же сумасшедших и гениальных как вы с Аароном. На бюджет команды также ложатся расходы, связанные с лечением Аарона. Мари безмерно благодарен всем, кто связан с «Фер»: механикам, инвесторам, владельцу. Всем. Но если бы они отказали... Неизвестно, на что лечить Аарона, на что жить, терпеть и работать рядовым инженером «Ларена»... Мари вздрогнул. Обошлось и ладно, нечего еще и поэтому поводу терзаться. Он входит в палату. Аарон весь обмотан проводами, утыкан иглами и датчиками, забинтован, как мумия, а там, где нет перевязок, чернеют страшные гематомы. Сердце снова сжимается. Мари не плачет. Самое ужасное: он все никак не может выдохнуть, выплеснуть, дать выход. - Я...- судорожный вздох и шаг к койке. - Я с хорошими новостями. Команда будет существовать и будет бороться дальше. Это ведь хорошо? Я знаю, ты бы не позволил распустить и оставить всех этих людей на улице. У тебя замечательная команда! У нас... У нас замечательная команда. -Мари гладит пальцем кривую на мониторе. - Ты только живи. Вернись ко мне. Мы все решим... Ты только вернись... Последние слова, которые от него слышал Аарон. Мари вообще не понимает, как он мог сказать такое и уйти?! - Надо будет - сдохнешь. - Ради тебя хоть сгореть живьем, но как ты будешь с этим жить? Как он будет с этим жить? Нельзя думать о таком! Аарон вернется, выкарабкается, и они решат. Уж между собой они разберутся как-нибудь. Но ведь в прошлый раз не смогли. Злобный голосок внутри. Разобрались бы. Ну или расстались. Неважно! Только без таких драм. Мари ненавидит драмы. Драмы хороши в кино и в книгах. В жизни все банальней и проще. Разбежались бы. На время. Все равно он бы вернулся. Мари бы вернулся. Плевать, что Аарон послал бы к чертям. Все решилось бы. Так или иначе. Но... Это Аарон. И это Формула. Мари должен был понимать, что просто и банально - это не про них. И вот результат. - Знаешь... Ты чертов засранец! Мне нужно было время, а ты не понял. Ты предлагал помощь, а я не понял. Два дурака. А в коме почему-то только ты. Я до последнего сомневался, что же мне дороже: ты или гонки? Представляешь? Но я правда... Не мог понять. И неужели нужно было увидеть твой разбитый в мясо болид, чтобы принять очевидное?! Я тебя теперь понимаю. Понимаю, что ты тогда в Сингапуре чувствовал. Первая мысль, глядя на перевернутый болид: я люблю. - Мари усмехается. - Не «нужно помочь». Или там... Че за нахуй пиздец?! Ну или патетично: как жить дальше? Я подумал, что я тебя люблю. Я тебя люблю. Видишь? Ты все-таки вынудил меня это сказать... Боже! Мы с тобой совсем ненормальные. И это всё ненормально! Но ты возвращайся. Вернись ко мне. Будем считать, что ты мне так отомстил и мозги вправил. Возвращайся. Пожалуйста... Мари находится в жутком раздрае чувств. Столько вины, столько ошибок. И единственный, с кем это можно было бы разделить, лежит перед ним в бинтах и фиксации. И злиться надо только на себя, но злишься на весь мир, даже на самого Аарона! Но на себя больше всех. Себя Мари ненавидит. Самым большим доказательством любви и уважения к боевому пилоту стало то, что вся команда безропотно согласилась передислоцироваться из Нью-Йорка в Монте-Карло. Поближе к больнице. Болид практически не подлежал восстановлению, но работая сутками, механики и Мари сделали невозможное: авто, которое только пошло бы под пресс, было собрано заново. Заменили все, кроме корпуса, который выпрямляли едва ли не вручную! Обновили краску, нанесли логотипы, и Мари сейчас смотрел на ярко-оранжевый болид с логотипом «Фер». Эта безумная авантюра вызвала резонанс в обществе, и теперь все, затаив дыхание, ждали уик-энда. - Если выиграешь, сдержишь слово... Деньги повалят, - рядом встает бригадир механиков. - Да. Команда «Фер» станет легендарной и непотопляемой. Аарон хотел бы этого, верно? - внезапно спрашивает Мари, оборачиваясь к мужчине. - Ты не уверен? - Я сейчас ни в чем не уверен. Но одно я знаю точно: нельзя распускать команду. - Аарон поступил бы так же. Знаешь, Мари... Я тебя сразу невзлюбил. Посмотрел и понял: быть беде. Нельзя было Аарону так сумасшедше любить. Здесь деньги, интриги, риск. А он влюбился, как мальчишка! И в кого?! В самого непрошибаемого сукина сына, какого свет не видывал доселе! И что теперь? Он как Бог для всех, кто трудится в боксе, - бригадир обводит глазами помещение. - В него верят все без исключения. А ты сломал его. Переломил. Этого тебе не простят никогда. Но... Мы тебе благодарны. Все благодарны за то, что не бросил. Помог Аарону раскрыться и помогаешь сейчас команде. И еще... - уже уходя добавляет, похлопав Мари по плечу: - не торопись в могилу. Выиграй кубок, но не это единственная ценность жизни. Завтра они вылетают вместе с болидом на грузовом самолете в Монреаль. - Послезавтра уже первый заезд... Давно у меня такого не было. - Мари немного молчит, прислушиваясь к больничной тишине. - Я растерял форму, Аарон. Никому этого не говорил, но... Зрение, слух подводят. Набрал вес. Мышцы уже не те... Экспертизу проставят из уважения к тебе и жалости ко мне. Я выеду. Но... мне страшно. Так, как не было страшно никогда. Хотя вру... Я так же боялся, когда впервые выехал на трек два года назад. Я пришел в Формулу-1... Пришел без права возврата. Без права на ошибку. Удержался тогда, смогу и сейчас, верно? Я должен. Команде должен. Я тебе должен... Приеду через четыре дня. Привезу кубок. Мари улыбается, прижимается осторожно губами к бескровным губам Аарона и выходит. - Сейчас мягкую резину. Потом промежуточную. И, наконец, что пожестче... - Мари, ты не знаешь?! - удивленно спрашивает механик у главного конструктора, а теперь еще и боевого пилота команды. - Не знаю. С этой трассой хер проссышь, что ей надо... Но не бойся! Накатаем, никуда не денется. - Мари подмигивает, поправляя комбинезон. Не может сдержать вздоха, надевая шлем. Один из шлемов Аарона. - Пилот готов? - подходит стюард гонок. - Вам пора на позицию. - Иду. Трасса Канады требовательна к тормозам и резине. Но сейчас здесь не накатано и грязно. Потом будет пыль и «червячки» во время гонки. Затяжные повороты с условиями для манёвра. Здесь все будут гнать, как сумасшедшие. Никому нет поблажек. Мари это понимает, как и каждый, кто в команде, но Паскаль еще и знает, что у него слепая зона и если хоть малейший контакт с другим болидом случится, то он скорее всего повредит все, что только можно! Слух, мышцы, суставы. Никто в команде даже не догадывается о таких проблемах своего пилота. Свободные заезды позволяют выбрать комплект шин для квалификации и гонок, внести улучшения в работу мотора. Солнечно. Слепит аж... Мари готовится к квалификации. Тут мощность мотора и готовность рискнуть решают все. Технические данные не столь важны, как готовность к риску. Даже мастерство и опыт не существенны! Именно поэтому в Монреале чаще, чем где бы то ни было, побеждают дерзкие новички с кипящей кровью в жилах. Таким был Мари. Он одержал здесь свою первую победу в Формуле. И впервые познакомился с Аароном лично. - На старт. Мари видит флаг впереди и сжимает руль крепче. Взмах... И секунды, чтобы показать на что способен. Аарон произвел на него не особо благоприятное впечатление в первую встречу, которая произошла здесь, в Канаде. Парень как парень. Даже младше его. Но характер наглый! Взгляд дерзкий. Тут же позвал пойти напиться. За счет Мари. Раз уж тот выиграл. Паскаль тогда даже ответить достойно не смог, настолько был обескуражен напором. Едва знакомы, а уже лезет обниматься и тискать. Позже это стало постоянным проявлением внимания к Мари. Аарон даже в интервью прессе заявил как-то, что Мари похож на насупившегося медвежонка. - Его хочется потискать, чтобы развеселить! А Мари сначала пытался избегать нахального и громкого Аарона. Но потом втянулся... И вот они уже соревнуются в остроумии, эмоционально ругаются, дерутся, делают обличающие заявления в прессе. Это было весело. Это было круто. И еще круг... По внутренней связи Мари получает приказ остановиться. - Окей... Финиш через круг. Мари выжимает все, что можно выжать из мотора, и заезжает в бокс. - Теперь ждать результатов... Твой показатель отличный, но кто знает! Мари улыбается и никак не может унять волнение. Адреналин просто рвет его изнутри. На счастье подворачиваются жаждущие интервью. - Как ощущения? Вернуться на трек после перерыва и решения больше не продолжать спортивную карьеру в качестве боевого пилота? - Это... вынужденное решение. - Мари подписывает подсунутый блокнот, берет следующий. - Я не готовился, не ожидал. Но полон решимости выложиться на все сто. - Это тот самый болид? - Именно он. - Многие узнали шлем, в котором Аарон выиграл прошлый сезон в Интерлагос. С чем связано Ваше решение гонять на том же болиде, в том же шлеме? Мари молчит, закусив губу. - Знаете, это дополнительный стимул. Это... Показывает всем, что мы одна команда. Тут раздается лай бегущего из бокса Нового года. - О! Мы видим, что командный талисман снова с вами! - Ну куда без него? Правда, помириться с ним было сложно... Мари занимает поул-позицию. После всеобщего ликования и поздравлений, телемоста с владельцем команды, Мари усаживает Нового Года в кресло и пристегивает. - Пора ехать, друг. Ну и здоровый же ты вымахал! Мириться с Новым Годом было мучительно тяжело. Но все-таки Мари удалось наладить отношения с домашним любимцем. - Новый Год, хватит! - Мари пытается устроиться на узком диване, но уже довольно крупный пес занимает все пространство. - Дай посмотреть! Мари не любит смотреть записи собственных заездов, но приходится. Без этого не разберешь всех ошибок на треке. Новый Год ни на шаг не отходит, боясь опять потерять хозяев, которые в прошлый раз просто ушли и не вернулись, оставив его одного. А еще он ищет Аарона. Все лезет облизываться и все время принюхивается. - Я тоже скучаю... Слазь уже! Хватит... - ну куда ты денешься? Приходится тесниться и чесать пса за ухом. Зато по ночам не было так мучительно. Один бы он не справился, но из-за Нового Года спать в одиночку не приходилось. Система охлаждения тормозов на грани. Резина сгорает практически на глазах. Все кругом ревет, и яркие пятна трибун, отбойников, флагов и растяжек мелькают, проносясь мимо. Два пит-стопа. Продолжительностью 2.6 и 2.4 секунды. Никаких проволочек. Но само канадское кольцо никак не желает поддаваться. - Да чтоб тебя... - Мари мечется между внутренней и внешней линией, пытаясь удержать лидерство. - Отвяжись! Отвяжись, кому говорят! Мари виляет, разгоняется, пытается увеличить отрыв. Впереди пятнадцать кругов. Позади пятьдесят пять. Переменного лидерства то его, то «Рено». Мари должен выиграть. Вряд ли те, кто гоняют сейчас по треку, думают, что они менее достойны победы, но... Мари должен выиграть, и он никому не позволит отнять у себя победу. - Второе место - первое среди неудачников. А Мари не собирается становиться неудачником. Не сегодня. Шлем прячет эмоции, которые не надо видеть посторонним. Мари хватает ртом воздух. Он ослеп, оглох разом, но тут же пришел в себя, увидев беснующуюся толпу. Он выиграл. Еще один шаг к абсолютному триумфу команды. Паскаль вытягивает руку вверх под гвалт и крики с трибун. Проезжает к боксам. Еще никогда шампанское не было таким вкусным и пенным! - Эту победу команда посвящает нашему боевому пилоту. Нашему единственному пилоту - Аарону да Сильве. Это для тебя! - Мари поднял кубок вверх. В каждой гонке наступает момент, когда пилот решает: рискнуть всем или притормозить. Мари впервые понял Аарона, его психологию гонок, его логику. Если раньше казалось, что логики нет вообще, то теперь Мари знает: Аарон постоянно решал для себя эту дилемму. И выбирал риск. В этом весь секрет. Страх - пустая формальность, недостойная внимания. Страшно в любом случае, и, если ты будешь тушеваться из-за страха, просрешь все. Гонку нельзя просчитать. Невозможно предвидеть, предсказать. Но ее можно прочувствовать... Мари всегда был гениальным инженером, но не гонщиком. Аарон - другое дело. Аарон был душой болида. Его сердцем. Он был прирожденным гонщиком. Человеком, способным принимать решение и нести ответственность за него. У него было мужество рисковать. Мари осознал это в тот момент, когда выписывал победные круги, сжигая резину перед заездом в бокс. Аарон открывает глаза и резко садится. *в этой главе много AU по отношению к реалиям Формулы-1. Не бывает так чтобы из-за травм одного пилота все пошло прахом, но нам нужен сюжет и переживания, так что...*