Глава 12
Тишина. Приглушенный свет зашторенных штор и… запах еды? Да определенно она слышит нотки сладости. Лаура открыла глаза и увидела убранство своих хором. Но как? Как она оказалась дома? Шатенка была в сильном замешательстве своих видений, которые она так отчётливо видит. Неужели это сон? Но она не могла понять яви. Лукина неспешно перевернулась на спину и уставилась в потолок. Она определенно была в ступоре. Неужели всё что происходило, ранее было сном?! И сейчас лежа в теплой кровати она могла точно убедиться в этом. Сколько она проспала? И что происходит? Лукина ощутила тупую боль в теле и тяжело выдохнула. Зарывшись длинными пальцами в свои волосы, шатенка улыбнулась в сумасшествии вокруг. Лаура затаила дыхание и стала прислушиваться к звукам. Птицы ярко выражено чирикали за пределами дома, будто живые организмы были куда ближе, заседая на балконе не большого пространства. Мимо проезжающие автомобили и такой очертимый теплый воздух из приоткрытого окна. Лукина расплылась в улыбке такой легкости, которое так блаженно растекалось по телу. Шатенка привстала на локтях и стала медленно плыть по комнате. Все тот же шкаф купе, ворсистый круглый ковер и её дамский столик. Да, она точно в своем доме. Загадочно улыбнувшись, Лаура резко откинула одеяло в сторону и присела на край. Босые ноги ощущали приятное тепло белого ковра. От таких ощущений, женщина готова была отправится на небеса, главное, чтобы чувствовать это всегда. Зарыв ноги в пушистые ворсинки, Лукина слегка стала подрагивала от щекочущих действий. Она словно ребенок в мечтаниях своих фантазий. Немного облокотившись на руки назад, Лаура постепенно выгнула спину. Да только, внутри что-то кольнуло, отдавая острой болью в области груди. Шатенка как ошпаренная припала на постель и стала жалостно поскуливать. Организм будто не слушал железную леди пробирая агонию боли. Директор зажмурила глаза и оголила ряд белых зубов. Рваные дыхания участили пульс Лауры и ей казалось, что в скором времени она задохнётся от боли. Лукина действовала, быстро и незамедлительно ложась прямо. Мерно выдыхая через рот оставшийся кислород, она почувствовала облегчение. Задрав футболку на уровне груди, она неспешно проходила пальцами по своей коже. Тяжелые, колющие боли потихоньку затихали, отпуская эту агонию ломоты. Лаура привстала и начала осматривать своё тело, на котором ничего не было. Но откуда такая боль? Разочаровано выдохнув, Лукина услышала звуки в своём доме. Резко обернувшись на источник звучания, Лаура нахмурила брови. Настропалив свой слух она отчётливо слышала возню, которое характерно слышалась на первом этаже. Но кто это может быть? Изрядно напрягшись, шатенка встала с кровати от чего сразу же пожалела. Внутренняя боль глухо била по стенкам груди, отдавая волнами по всему тело. Слегка пошатнувшись, она припала к туалетному столику, облокотившись на него руками. Сжав челюсть до зубного скрежета, женщина посмотрела на своё отражение. Ничего не приметного, это всё такая же Лаура Лукина. Вечно оценивающее недовольство, острые скулы сжатые в тиски боли и тусклые глаза. Глаза сильно отдавали оттенок серости в которых не читалась теплота жизни. Пока Лукина гипнотизировала саму себя из глубины дома раздался характерный звук. Это определенно звон бьющегося стекла, которое так о чертимо рассыпался по мрамору. Лаура резко опомнилась и стала перебирать варианты кто это мог быть?! Водить в свою обитель она не могла потому считает это чрезмерно личным. В дом вхожи лишь близкое окружение, друзья, коллеги и то не все, а лишь приближенные лица. Охрана лишь по ориентиру частного сектора, клининговая служба появляется по определённым дням, когда шатенка на работе. Нутро Лауры сжалось, бить посуду в её доме сверх странно. Прикрыв глаза, директор стала вслушиваться в звуки. Быстрые перебежки, негромкие шуршания и… голос? Да. Лукина распахнула взор не хуже хищника и поэтому принялась изучить свою не тихую жертву. Отодвинув нижнюю полку комода, шатенка взяла пистолет. Вынув обойму для проверки пуль, она тихим, но быстрым действие отдернула затвор. Не слишком ли для Лауры спросите вы? Нет мои дорогие. Лукина идеально обращалась с оружием и на это её подтолкнула не простая жизнь в прошлом. Так как наша железная леди одиночка в своей обители дома, она насторожена такими звуками, а тем более голосами неизведанного. Голос своих она слышит за версту, но этот…вроде знаком, но так недосягаемо чужд. Боль в груди усилилась из-за внутреннего напряжения и некого страха. Лаура неспешно открыла дверь из спальни и столкнулась с пустым коридором. Тихо ступая в позе спецназа, Лукина преодолевала пустые комнаты, оглядывая их целиком. Выпрямившись от тянущейся боли, шатенка сдавленно выдохнула, но внешне не подалась этому. Прислушавшись, она отчётливо различила звук, который шел из кухни. Но какого было её удивления, когда вместо быстрых перебежек и суеты, она услышала не характерное мычание. Немного нахмурив брови внутри женщины будто появилось неизведанное теплое чувство, будто некто вовсе был не опасен, а даже наоборот. Лаура медленно ступала по ступеням вниз. Стеклянная поверхность приятно холодило ноги, что так рьяно остужал нервы. Каждая ступень давалась Лукиной болезненной болью. Она не понимала откуда такой болезненный удар в легких, но шатенка всячески терпела эту ноющую боль. Оставалась последняя ступень, с которой Лаура может с лёгкость вздохнуть. Лукина крепко обхватила рукоять пистолета и силой сжала челюсть дабы не издать звука. Она быстро, но при этом тихо прошла гостиную и встала в проеме. Облокотившись спиной к стене, директор стала слушать звук. Да только звучание, которые доносились с кухни, поразил её. Слегка сладковатый запах перемешался со звуком кофе. Блаженно вдохнув этот чарующий вкус, она попросту провалилась в какое-то блаженство. Тот, кто явно готовит, пытается всячески угодить железной леди. С прикрытыми глазами Лаура услышала тихий голос пения. Она нахмурилась и стала вслушиваться в строки незаурядной мелодии. Загадочно улыбнувшись, Лукина убрала пистолет за спину спальных штанов. Распахнув глаза, она неспешно и очень тихо вошла в проём своей кухни. Взору пристала такая картина, от которой Лукина расплылась в улыбке. Внутренние переживания и боль мигом куда-то улетела, оставляя сознание дымке неких чувств. Возле плиты стояла девушка, которая энергично ко всему пританцовывала. Лаура облокотилась головой о стенку и завлечено глядела на объект своего утреннего переживания. Разум Лауры будто заполонял дымкой, и она была словно в тумане. Невысокая девушка в белой рубашке изящно двигала бедрами иногда оголяя красивую часть своего тела. Да только внутренний трепет быстро перерос в игривый интерес. Девушка была занята кулинарным изыском что так заманчиво пах. Слегка повернувшись в бок, юная особа, как профессиональный жонглёр перевернула небольшой блин на сковороде. Улыбка на лице Лаура не сходила с лица, да вот только завидя профиль девушки, сердце шатенки стало биться с новой силой. По венам растеклась приятная истома, а разум будто откинул сомнения распыляя желание. Что за девушку увидела наша Лаура?! Определенно очень знакомое и столь прекрасное. Да только, как это понимать? Откуда она здесь? Но сейчас будто это было не важным для директора. Её дыхание участилось, а блеск в глазах заиграл с новой силой видя её. Легкую, непринуждённую и такую открытую Третьякову. Да именно на её кухни очень по-хозяйски орудовала Маша. Лукину трясло как какого-то эпилептика, а сердце облилось горячей волной теплоты, которая так сильно мутнел рассудок. Блондинка была настолько увлечена, что вовсе не замечала стоящую хозяйку этого дома. Лаурой будто что-то двигало, и она не понимала откуда такая напористость в ней. Шатенка тихо словно кошка кралась со спины к девушке. Она была сильно близка к Марии, которая тихо напевала мелодию под нос. У Лауры будто кровь остановилась в жилах насколько рядом и невесома была близка к ней. Легкий слух ванили и клубничного шампуня для волос сводил с ума директрису от чего та прикусила губу. Дрожащие руки юрко обхватили утончённую талию Марии от чего та слегка пискнула. Прижав её к своей груди Лукина не произвольно плыла по животику кареглазой от чего сама приходила в экстаз. Мозг будто кричал остановиться, но руки не слушались её. Сознание и душа полностью растворились в этом моменте, словно в кислоте химической реакции. Мария положила свои теплые руки поверх её и стала плотнее прижиматься к старшей. Кухонная утварь пылко отдавала аромат сладкого шоколада. Лукина того не осознавая поцеловала девушку в плечо, а потом в висок. Что в её голове? Что она творит? Женщина не знает и даже не хочет думать по этому поводу. Она словно была в каком-то ином мире для своего сознания. Мысли были смешаны в одну большую кучу, которые так чопорно сбивали с толку. Лаура была в дымке своих грёз, которые пленили явь с мыслью. Третьякова отставила бытовые дела и в тех же самых объятиях повернулась к Лауре. Как же чарующе было смотреть на неё. Сердце билось многотысячными ударами, а в груди появились непонятные трепетания. Каждый её вдох сопровождался приятным и тяжелым дыханием. Стеснение приобретала новую волну нарастающего жара. Руки Лукиной дрожали будто боясь своих действий. Или она боялась чего-то? Возможно, ведь её трусило от чего-то, а именно от внутреннего переживания, в котором никак не может уложиться тот факт, что она видит Марию. Третьякова взирала на неё с толикой тепла и так мило улыбалась ей. Это сон? Ей снится всё это? Лаура не знала, но всячески пыталась найти рациональное объяснения, но мысли совершено покидали её голову наслаждаясь этим моментом. Блондинка положила свою разгорячённую ладонь на щеку старшей. Лукина утопала в тепле этих прикосновений, будто это было не обходимым для неё. Лаура на секунду прикрыла глаза и сдавленно выдохнула. Она посмотрела на Третьякову, которая так мило дарила ей улыбку. Но насколько было всё реалистично, что шатенка начала напрягаться всем телом. Карие радужки напротив попросту завлекали в плен этой чарующей идиллии. Они так внимательно прожигали, друг друга всматриваясь в лицо каждой. Мягкие пальцы Марии плыли вверх, зарываясь в каштановые волосы. Лукина запрокинула голову отдаваясь таким непозволительным действиям. Руки девушки сковались в замок на шеи директрисы и слегка нависали на ней, ведь кареглазая была ниже своего профессора. Лукина посмотрела игривым взглядом на что девушка ответила на её действия. Мария с силой притянула на себя старшую и слилась с ней в поцелуи. Лаура улыбнулась сквозь смазанного целованья, от которого окончательно потеряла грань. Руки на талии Третьяковой с силой притянули ближе. Шатенка властно сорвала с неё горячий поцелуй от чего услышала сдавленный стон, который так ласкал слух. Мария поплыла дальше, удерживая свои руки на её шеи, на которой так чувствовалась пульсация яремной вены. Шатенка с толикой доминирования кусала пухлые губы девушки на что Мария так охотно прикрывала рот. Последней каплей стало то насколько Третьякова сильно вжималась в её тело. Руки профессора спустились на ягодицы и одним движением она приподняла Машу усаживая ту на кухонный стол. Изящные ноги обвили талию старшей, которая так напористо целовала её. Больше не сдерживаясь, блондинка углубила поцелуй. Язык столикой нежности прошелся по нёбу Лауры на что та громко выдохнула. Лукина будто сошла с ума и совсем не контролировала внутреннею страсть. Поцелуи не могли остановиться, ведь шатенка сильно увлеклась этим процессом будто одержимая. Шатенка готова была поклясться что чувствует жар девушки, которая невинно двигала бедрами. Длинные пальцы профессора зарылись в блондинистые волосы слегка оттягивая назад. Воздух катастрофически прожигал легкие и от этого в груди образовался тягучий ком нарастающей боли. Лаура слегка отстранилась от губ девушки на что та разочаровано хныкнула. Лукина начала обессилено плыть к шеи кареглазой, которую она так спокойно зацеловывала, покрывая влажными дорожками. Но ей как будто становилось не по себе, в глазах начало всё плыть от нарастающего волнения. Черные круги проявляли характерную тьму. Последним добиванием было рука Третьяковой, которая проскользнула от груди к прессу. От этих движений шатенку подкосило, и она с силой сжала бедро Марии склоняясь в бок. В груди резко кольнуло, и Лаура сдавленно промычала. Легкие как сумасшедшие начали вбирать в себя воздух выламывая ребра. Резкая агония пробило всё тело от чего Лукина сжалась. В глазах мутнелись красные круги, а в голову ударила боль. Промычав от мучений, в ушах начало звенеть, а ноги предательски косить. Что с ней? Она не понимала, но профессорша всё также держалась за Марию, которая спокойно взирала на это всё. Мария в улыбке истиной дьяволицы склонилась к её уху опаляя горячим дыханием. — Хватит с тебя, - шепотом прошептала она. — Вставай, Лаура! Очнитесь, Лаура Альбертовна! В голову будто пробила кувалда, задевая последние извилины работать. Грудную клетку пробирала боль принося не истовую муку женщине. В глазах резко пристал белый свет и мытарство будто окончательно покинули её.----
Лукина проснулась от непонятных действий. Разлепив быстро глаза, она увидела перед собой медсестру, которая ей что-то эмоционально говорила. Лаура медленно начала абстрагироваться и всматриваться вокруг себя. До слуха, казалось, только сейчас начали доноситься слова девушки и шатенка слегка начала шевелится. Да только, тело пробрала резкая боль от чего статная директриса ударилась в громкие мычания. Грудь пробирала дикая агония, а из глаз начали катиться слезы. Боль, которую она испытывала било в самое больное, а именно по сломанным конечностям Лукиной. Она начала биться в истерики бьющейся агонии, но та только сильнее начало болеть. Медперсонал со скоростью призвала доктора и на пороге появился старший хирург. — Лаура! – начал тот приводить её в сознание. — Успокойся прошу тебя! – но шатенка вовсе не слышала, жмурясь от боли. — Два кубика остеогенона, бегом! Медсестра быстрыми действиями наполнила шприц и подала хирургу. Мужчина отодвинул одеяло и вколол в мягкие ткани женского бедра. Он резким движением отодвинул девушку в халате и набрал новую дозу анальгетика, чуть больше кубика. Врач быстро провел манипуляцию, вколов лекарство уже в плечо директора. Лукина резко и облегченно вздохнула. По телу раздалась приятная истома лёгкости и острая боль потихоньку начала спадать. Он неспешно провел рукой по лицу Лауры и опечаленно покачал головой. Он обернулся к медсестре и довольно злостно начал ругаться с ней. — Во сколько был последний укол, что у неё шоковый припадок начался? — В двенадцать ночи, Глеб Михайлович, - с трясущими руками посмотрела она в журнал отчетов. — Что! – возмутился хирург. — Вы совсем все приахерели?! Вопрос тогда такой?! Через какое время стоит вкалывать анальгетик, под действием которого усваиваться антибиотик? — Через каждые три часа, - отпустила голову молодая врач. — Так какого хера вы не выполняете устав и мои наставления! – ругал он её. — Если с ней что-нибудь случись, головы мы потерям все. – тихо шипел тот держа медсестру за локоть. — Через час проколешь Эффералган и антибиотик включительно. — Будет сделано. - закивала та, трусясь от страха. — Скройся с глаз моих! Девушка быстро убежала прочь из палаты, оставляя хирурга с пациентом. Глеб неспешно подошел к кровати Лауры и стал насчитывать пульс. Посчитав минуты с быстрыми ударами, врач тяжело выдохнул. Лукина довольно сильно напряжена в мышцах, оно и понятно - действие обезболивающего давно был закончен, что так сильно подавил шатенку. Директор рвано выдыхала воздух, будто прощупывая, а можно ли спокойно дышать, при этом не ощутить ту пробирающеюся боль?! На лбу женщины появилась сильная испарина, а всё тело пробирал холодный пот. Матерый волк в белом халате держал руку статной леди, отчего та потихоньку приходила в себя. В такие болезненные моменты, неврология творит чудеса, ведь при шоковом состояние тактильность теплого и живого, дарит покой, абстрагируясь на посторонний объект. Хирург быстро подошел к железному медицинскому столику и набрал очередную дозу лекарства. Для нормализации уже большой дозы анальгетика нужен и помогает кальций. Ведь химический состав такой смеси не только облегчает страдания пациента, но и имеет толк в срастании костей. Глеб подошел к статной леди и полностью убрал одеяло, отчего женщина покрылась мурашками. *Видимо у неё жар...* - досадно проговорил он, смотря на Лауру. Он в очередной раз проколол в плечо и убрал биоматериалы. Хирург поставил стул рядом с Лукиной и сел заполнять бланк характеристики, который он вёл для отчета. Лаура всё это время была в сознание и слышала все, что творится вокруг. Тело будто стало ватным и легким, а в груди перестало щемить. Она слегка подрагивала, ведь одеяла на ней совсем не было и та лежала в одной больничной сорочки. Повернув голову к врачу, она характерно стала всматриваться в нехарактерные черты лица. Глеб Михайлович был весьма крупен, широкие плечи, длинные руки и очень выразительный вид лица. Хирург в очках размашисто заполнял карту показателей своей пациентки, иногда серьезно хмуря брови. С Глебом она знакома уж очень давно. Ведь первая их встреча была на операционном столе этой же самой больницы. Тогда-то Лаура совсем не переживала за себя попадая в подобные и плачевные состояния. Тут директор была частым гостем, где хозяином этого убранства был тот самый Глеб, который стал её непосредственным целителем. Переломы, наложение швов, операции от огнестрелов, что только не вытаскивал с неё врач, который постоянно хватался за сердце от горе-девушки. Сколько было скандалов по этому поводу, где хирург постоянно заставлял её опомнится, ведь играть с жизнью глупо. Но Лаура не была бы собой, если не делала всё по своему, да только, платила она по счетам своего наглого разума очень дорого и жестоко. Лаура безумно благодарна мужчине, ведь ему она могла доверить свою жизнь, даже лежа в объятиях смерти. Почему не Елена спросите вы? По простой причине, что именно Соловьёва являлась его ученицей и первой помощницей в тяжелых операциях, которые они проводили вместе. В любой ситуации Глеб и Елена проводили смежные, открыто-оперативные операции не только для начинающих хирургов, но и проверенных специалистов, спасая бесстрашную Лукину. Но в целях безопасности и своей профессиональной опытности в таких ситуациях, Глеб был первым и личным врачом для нашей железной леди. — Лукина, хватит меня гипнотизировать. - в шутку посмеялся тот, всё-также не отвлекаясь от бумаг. — Смотрю и вижу, Глеб Михайлович, что совести у вас нет, - начала смеяться шатенка. — Решили разом меня заколоть?! — Шутишь, Лукина, - усмехнулся тот, спуская очки на переносицу. — Это хорошо. – прищурился тот. — Как ты себя чувствуешь? — Спасибо, уже гораздо легче. - поблагодарила она врача. — Прости, это моя халатность, что не проконтролировал этих паршивцев, - был немного зол он на своих ассистентов. — Сегодня сменим корсет на более тугой, ведь этот не совсем подходит для тебя. Так что крепись заранее будет неприятная процессия. — Ладно, - тяжело выдохнула Лаура. — Не впервой, так что не умру. – усмехнулась директор. — Ой, Лукина, на тебя без слез не взглянешь, - по-доброму журил хирург. — А еще говорят, что мужики живут меньше женщин. Теперь я точно не приму это факт смотря на тебя. — Ха! – посмеялась шатенку и зажмурилась от колкости в ребрах. — Я бронированная! — Ага, а как же! - смеялся Михалыч. — Титановая моя. Повисло молчание, но оно не было напряжённым, как раз-таки наоборот, приятным. Глеб Михайлович быстрым взглядом прошелся по телу Лауры. Но невзначай врач осёкся, смотря на ноги шатенки, всё же интуиция его не подвела. Он резко встал со стула и подошел к ним закатывая глаза. — Лукина? – протянул он её фамилию. — Когда ты успела погрызться со стаей собак?! – укоризненно смотрел он на женщину. — Мне прям интересна эта история. — Мм? – немного приподняла она голову. — А-аа это?! – смотрела она на свою ногу со швами, которые напоминали о тех днях, проведённых на зоне отдыха. — Нечаянно упала. — Рожей бы своей упала, - был недоволен врач. — Швы уже давно пора было снимать, - ругался тот. — У-у-у, смотрю врачи, которые это делали ещё те рукажепы херовы. — Ха-ха, - начала смеяться Лаура от такого недовольства своего лечащего врача. — Да ладно тебе, ничего не будет. — Вижу нехило ты упала раз четыре шва наложили, да еще резные, внахлёст. – внимательно изучал хирург, слегка приподнимая стопу. — Ну-ка признавайся, опять на охоте была?! — Да нет же, - смеялась та от щекочущего движения рук врача. — Просто отдыхали на природе, немного оступилась и попала в капкан. — И почему я не удивлён? – закатил глаза Михалыч. — Ты можешь жить спокойно, а?! — Неа, - усмехнулась шатенка, делая лицо шаловливого ребенка. — Да ладно тебе, может этот шрам мои живые воспоминания. — Даа?! – сделал Глеб удивлённое лицо. — Со шрамом на попе ты тоже самое говорила мне. — Ха-ха, ну ладно, этот не такое памятный как тот, - они оба засмеялись. — Этот шрам особенный, так что не тронь святое! — Ой бай, Лукина, прибыл бы тебя, - отмахнулся он и положил её ногу. — Пришлю тебе молоденького дурочка и пусть напомнит, что такое боль и страдания. — Ты хочешь, чтобы вся больница слушала трехэтажные маты? — Гоосподи дай мне сил! – взвыл Глеб, как в свою очередь шатенка посмеивалась над его реакцией. — Не поделишься историей? — Она грустная, - поникла Лукина вспоминая те самые страшные моменты, которые она испытывала, боясь не только за себя, но и за Машу. — Но всё хорошо кончилось, так что не чего такого… - быстро отпихнулась она, вспоминая весь конец этой истории. — Фиг с тобой, - махнул рукой врач, доставая телефон с кармана. — Ладно Лаура, я побежал, неплановая проверка нагрянула. Медсестра через час придет и повторит всю процедуру по новой. Вечером снимем твои «офигительные воспоминания» и натянем новый корсет. Так что жди! — Не переживай далеко не убегу. - подколола она себя своим внешнем видом и положением. — Иди. — Давай! Глеб быстро покинул палату, оставляя шатенку совсем одну. Лаура закусила губу смотря на свои шрамы у ноги. Как-то досадно выдохнув, она слегка хмыкнула. Теперь на её теле не просто печальные ранения, но и мини история беды с Третьяковой. Хоть у этой истории неприятный осадок, всё же насильно засел в её голове. Картинки тех моментов, которые навсегда засели в память, сковывая дверь с отдельной историей. Там, где ничего не связывает с старой жизнью, а попросту появляется новая иллюзия, под названием «Мария Третьякова». Лукина прикрыла глаза и перед взором пробегали некие моменты того дня, а именно особые блики тех дней проведённые в здешних местах природы. Именно первое начало той ночи в лесу, где Лукина, завидя как блондинка, немного трясясь от прохлады ночи расцепила их руки и притянула девушку чуть ближе к себе. То насколько тактильно они были в объятиях друг другу, даря тепло - стало первым потаённым чувством их симпатии. Стих, настороженный взгляд и обольстительный поцелуй благодарности. То, как Лукина была насторожена, чувствуя некий…запал? Да именно, это чувство окутало её той самой ночью у окна. Ночь, в которую она не смогла сомкнуть глаз, прожигая смертельными фильтрами сигарет. Прокручивая момент ссор, поцелуя и тактильного объятия. Где в попытке страха, девушка сама ринулась к ней без особого энтузиазма, зная, что Лаура рядом и сможет защитить. И такие моменты, перерастали в более яркие дни. Дни, в которых накал страстей увеличивался, а сердце подталкивало к действию дать ту самую защиту и доминирование. И нет властвование не над телом в простой похоти, а простой гегемонии и доверия на её опору. Последующие дни не были исключением. То, что видела Лукина в глазах ученицы, в тот опасный момент, бил в самое нутро, показывая явь «ты не смогла защитить». И это читалась в её глазах. Шок. Сильная дрожь страха. Безумный взгляд Маши, что так взирал на профессора. Поддержка и... эти слезы, которые так невинно проливала Третьякова. Эти эмоции убивали самоуверенность шатенки, как и посягательство внутренней истерии. Ведь она помнит, как в порыве эмоций, притянула блондинку к себе отдавая последнюю уверенность, не задумываясь ни на грамм о себе... Но, насколько сильно девичье сердце стремилось в попытке помочь Лауре, поразило статную леди. И она видела, как Третьякова прерывисто дышала, как её окутывали разные эмоции страха, безысходности и то, что она может не успеть помочь ей. Но то, как Маша быстро собралась с мыслями, что сделает это ради неё, Лаура поверила ей, отдавая частичку своей жизни. Именно тот момент стал особым для Лукиной, когда в порыве страха и сожаления, ученица заключила её в поцелуй надежды. Эмоции, бурно возникшие в сердце, позволили надежде преобладать над запрещениями и передать нежность в веру. Веру, которую принесла ей Третьякова, на своих ангельских крыльях «спасения». То, что испытала Лукина, никто и никогда не узнает, ведь она не привыкла подаваться боли, а тем более открыто показывать это. Но почему-то рядом с Марией, она оголила душу, показывая те самые слезы. Слезы, о которых она не сожалеет, а наоборот рада оказаться в компании чуткой девушки. Эти слезы тем вечером в отеле не были просто накатанными, они пролились из-за чистой эмоции в человеке. Ведь не в её правиле верить людям, а тем более отдавать свою жизнь за них, спасая от бед. А Третьякова заставила поверить в обратное, показывая светлость, суровой и серой жизни. И только поэтому, Лаура остановила девушку, оставаясь с ней в номере отеля. Тогда-то она поняла, что Третьякова открытая, добрая и чуткая девушка. Ведь в тяжелые времена таких людей у Лукиной не было и ей было больно оттого, что взрослые люди куда трусливее наивных подростков. И в тот вечер Лукина сама поцеловала девушку, с трепетом и благодарностью, отдавая всю самоотдачу своего искреннего чувства, полагаясь, что жизнь ещё может быть иной. Тогда-то всё и сослалось на то приятное чувство, где утро теплых чувств грело не только солнце, но и рядом лежащая Мария. Лаура и подумала, насколько ей нравится всё это и, где она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось. Да только, здравый рассудок, как истинный каратель убивал подобные мысли, выстраивая идеализацию "не смей". И эта мысль победила истинные чувства, говоря о табу. Хотела ли она говорить, что им нужно забыть все эти мгновения проведённых вместе, за простыми спорами, ругательств и поцелуев?! Нет... Это всё игры разума и конечно же холодное сердце недо «любви» сказало нет, отталкивая надежду. Да только, сама надежда остаётся маячить на горизонте виде Марии Третьяковой. И да, Лаура понимала на сколько можно ранить душу простой безнадежностью на подобные романы. Была ли она категорична в этом? Пфф, нет конечно. Мы все люди, подающиеся большим волям и хотениям. Лаура же не ставила крест на своей жизни, верно?! Да может она уже не наивна, как маленькая девочка с розовыми очками, но всё же иногда проигрывает в этом деле. Просто, она не задумывалась заново строить личною жизнь, в которой свои устои феодального строя, как: свадьба, дом, семья, дети. Раньше она была противицей такого закоренелого статуса среднестатистического человека, ей хотелось куда большего. Путешествия, отдыхи с друзьями, свободы и большого многообразия. Но все мы взрослеем со временем и понимаем, что подобное очень тяжело сотворить из-за нехватки времени. Осмысление о семье у Лауры были снисходительны из-за простых противоречий в голове. Где одна половина готова к серьезному этапу жизни, а вторая манит своим развратом и свободой, крича «ну его нахер». Да только, не встречалось того человека, кто так сильно переживает за неё, не думая о статусе её власти. И да, Маша просто дарила спокойствие, поддержку и изрядное занудство. Именно занудство в молодой девушке было навалом, но это только сильнее притягивало Лауру. Ведь когда-то и она была такой же безбашенной эгоисткой. Но то, насколько Третьякова честна и открыта, поражало статную леди. И смотря на Марию и её эмоции, Лукина непроизвольно отступалась, дабы увидеть мотив такого поведения. Статная директриса привыкла видеть изъяны других людей, но казалось, что она хотела увидеть в ветреном подростке?! Но всё же, она могла увидеть совсем чистое сердце девушки, которая говорила чистую правду, не скрывая какой-либо лжи в противоречии эмоций. Смех, испуг, защита, невероятная сила и искренняя душа. Искренность в поцелуе не просто нервы или шалящие гормоны, а простая притягательность мыслей, которые хотели это сделать, не задумываясь о страхе или запрете. Третьякова сама подарила поцелуй шатенки в клубе, ощущая открытость их флирта, но тот самый поцелуй в лесу, был совсем не страстью разума. Там здравый рассудок понимал, что всё это может обернуться концом и она больше не сможет чувствовать этой периферии эмоций. И только тогда Лукина поняла, что ненависть, которую они излучали друг на друга в школе, в клубе или в лесу, медленно перерастал свою новую неприязнь. Неприязнь, которая в итоге загонялась в разуме, прокручивая неприятные моменты снова и снова. И накрутив это в голове, сердце медленно цеплялось за особые черты. Общения, взгляды, улыбка и неподдельный интерес, который сыграл злую шутку, цепляясь за простые эмоции, которые они не привыкли видеть, ведь видели они совсем другую сторону обратной медали. Но, когда вторая сторона монеты была перевернута, мотивы субъективности померкли на фоне негативных ассоциаций и Третьякова это заметила, перестраивая свои мысли в другую сторону цепи. Цепи, которая росла, цепляя душу в оковы - притягательности. Отсюда и возникла искра перформанса под названием «чувства». Это смешно, но очень правдиво. Все мы живем в иллюзиях в мире грёз, которые сами же мы и устанавливаем. Да только реальность – одна из ипостасей снов. Самым гуманным был и тот самый сон, который видела Лаура. Но почему? И насколько он был реалистичным?! Это подвергло её в полный ступор, где грань туманности настолько подавлял явь, что Лукина с головой окунулась в эту хаотичность эмоций. Откуда такие побуждения? Она точно не знала. Насколько злой рок готов сыграть над её чувством, отравляя сердце подобными виденьям?! Неужели… Шатенка прикрыла глаза и сумасшедше улыбнулась, отрицательно качая головой. Третьякова настолько засела в сознание, что мысли попросту подстегивали чувства легкости и воодушевления. Но, хочет этого сама Лаура? Хо-хо, раз мысли есть, значит и чувства не дремлют. То насколько она ощутила эту периферию взглядов, искр и просто нежность, ей хватило сполна воспроизвести это в ночных бдениях. Многоспание утучняет сердце, а бдение же в меру – утончают его, да только ночные грёзы ушли куда дальше настоящей реальности. Ей было ужасно стыдно за такое воображение в своей голове, будто она озабоченная девица. Но что было того не забыть, и тем более не отрезать. Только сможет она ей спокойно смотреть в глаза? Зная свою выдержку в бесчувствие к подобному - «Да», но к самой уже Третьяковой - «Нет». Рыкнув своим мыслям, Лукина стала сжимать кулаки, понимая, что подобные мысли попросту отравляют сознания, закидывая те куда дальше в мир, под названием "фэнтези". Поэтому повернувшись к прикроватному комоду шатенка достала небольшую книгу, которую ей любезно принес Глеб. Да только, книга в самом название заставило железную леди закатить глаза. — “Любовь в элегантном стиле”, - парировала шатенка. — Тьфу… Лаура с ноткой брезгливости открыла первую страницу и начала своё прочтения. Несколько страниц не обвенчались успехом, а только строгому критерию в жанре этого недоромана. Но мысли всё равно нужно было топить на дно, чтобы не стать наивной дурочкой. Хоть роман был и незаурядным, Лаура быстро погрузилась в чтение, отмечая отменную жестикуляцию в поведение героев. Немного пристрастившись, шатенка попросту погрузилась с головой, переживая за сюжетом этого художества. Что только не сделаешь, чтобы отбросить не нужные мысли, правда?! Вот и Лаура коротала свой день за прочтением пресловутой книженции. Которая так походила на весь этот бред сумасшествия.