Глава 30
Прозорливое утро усеял спальню своими солнечными лучами. Большая комната погрузилась в свет, как и обнаженное тело Лауры. Статная директриса словно морская звезда на пляже Балийских островов, спала раскинувшись на постели. Внешний вид заставлял желать лучшего… Немного даже похрапывая, по комнате раздался убийственно громкий звук будильника. Заспанные глаза мигом открылись и тут же закрылись. Это было фатальной ошибкой, отчего статная леди еле простонала, сжимая край белой простыни. Роясь на тумбе в поисках этого исчадие ада, шатенка гневно приподняла голову с подушки. Это был далеко не её телефон, и далеко не близко. Кряхтя, как маленький ребенок, профессор перевернулась на спину и что-то гневно буркнула, ведь большая кровать далеко не прекрасна для преодоления расстояний своей главной цели. Она ползла словно мертвый солдат, чтобы наконец выключить этот адский звон. Взяв телефон, Лукина не раздумывая, отключила его, полностью и бесповоротно. — Какого хрена! – возмутилась шатенка, кидая телефон на тумбу. — Выходной твою мать, а тут будильник. Лукина ворчала, как старая бабка, ворочаясь из стороны в сторону. Вытерев слюнявую щеку, она снова приоткрыла глаза. Потерев заспанное лицо, Лукина посмотрела на время. 11:05. Она изрядно удивилась, так как давно не позволяла себе такой долгий и сладкий сон. Потянувшись в кровати, улыбка тут же поползла вверх. Настроение – встать и сделать что-нибудь продуктивное! Но ей всё равно было лень вставать с мягкой кровати, поэтому она мысленно делала всё невозможное. Приторно мягко улыбаясь, по телу прошелся холодок, покрывая тело статной леди мурашками. Она немного хихикнула и посмотрела на себя. В глазах появилась искра интереса. Как это так, Лаура одна, без одежды и внимания?! В голову поползли вчерашние воспоминания, а в частности то, что было в этой комнате. Лукина похотливо прикусила губу и мечтательно прикрыла глаза. Она была счастлива, она улыбалась как ребенок, она просто чувствовала в себе легкость. Всё же, воздерживаться от секса больше, чем полгода – было лучшем запретом в её жизни. Сейчас, она будто заново родилась, а всё не просто животное потребность в страсти, а в том, что эта страсть была с приятным и любящем человеком, которая феерично взрывал салют её эмоциональности. Но вспоминая то, как вчера она себе позволила быть обласканной, как непроизвольно стонала в губы ученицы, как желанно вбирала её в себя, Лукина покрылась пунцовым румянцем, ощущая стыд. Стыд, как не пристойно выражала свои грязные желания и как остро реагировала на эту сладостную дрожь и беззащитность. Шатенка нервно усмехнулась и тотчас же напряглась. Третьяковой рядом не оказалось. Ни вещей, ни каких-либо атрибутов о её присутствии, ничего. *Неужели она ушла? * - как-то с долей обиды пронеслось в её голове. Зная, какая Мария чувствительная, она запросто могла уйти, дабы не переживать эти моменты, потому что именно эти моменты являются самыми яркими в жизни каждого. Она могла испугаться, могла стеснительно уйти в себя, как это было не один раз, просто выждать вторую паузу или воспринять это игрой. Но, Лаура не любит повторять всё по второму кругу, для неё чувства тоже порог досягаемости. Сказав один раз, она переламливает себя и говорит всё что нужно, в столь подходящий момент. Такие люди романтики, но скрытые. Лаура перевернулась набок. Подушка, как и место рядом было покинуто. Прижав к себе частичку чего-то нужного, шатенка почувствовала подступ слез. Она чувствовала… она вообще не чувствовала себя. В ней словно поселился гнет слабости и всё что хотелось, так это прижаться к любимой девушке и просто чувствовать её запах, прикосновения и успокоение. Но её нет и, от этого стало не по себе. Подушка пропахла ароматом её легких духов и таким вкусным гелем для душа. Она просто испарилась… Можно плакать? Или всё же не стоит?! Лаура ощущала себя сентиментальной девчушкой, которую бросили после признания чувств. Чувств, которые словно дежавю. Глубоко выдохнув воздух, директор потихоньку отпускала мысли. Ровный вдох… Более спокойный выдох…Снова этот запах девушки… Тяжелый вдох… Что-то с грохотом упало в глубине дома… Спертый выдох. Лукина распахнула глаза и напряглась. Кто-то явно шумел внизу. Взглянув на календарь и часы, шатенка предположила, что это могла быть клининг компания, которая работает в определенные графики, когда сама директор на работе в модельном агентстве. Быстро став с кровати, она натянула первую попавшуюся футболку большого размера и нижнее бельё. *Гонять без трусиков, особое преступление в наше время* - смеялась сама над собой шатенка. Выйдя из комнаты, Лукина закатила глаза, она даже не посмотрела на себя в зеркало, хотя чувствовала, что волосы на её голове одно сплошное гнездо. Немного поправив их пальцами и пригладив, до слуха донёсся шум. Лаура выгнула бровь и стала в миг серьезной. Директор не спит, а значит тот, кто топает внизу, отхватит по самые помидоры. Прекрасное утро заснуло – проснулась вновь, строгая, Лаура Альбертовна. Ступая по стеклянной лестницы вниз, холл встретил её пустотой. Пройдя чуть глубже, гостиная тоже была пуста. Лаура непонимающе насупилась. Кто тогда шумит? Прислушавшись, она отчётливо различила звук, который шел из кухни. Но, какого было её удивления, когда вместо быстрых перебежек, суеты и грохотаний, она услышала не характерное мычание. Немного нахмурив брови, внутри женщины будто появилось неизведанное теплое чувство, будто некто вовсе был не опасен, а даже наоборот. Надежда в её голове била куда другие песнопения. Да только, звучание, которые доносилось с кухни, поразил её. Слегка сладковатый запах перемешался со звуком кофе. Блаженно вдохнув этот чарующий вкус, Лаура попросту провалилась в какое-то райское наслаждение. Тот, кто явно готовит там, пытается всячески угодить железной леди. С прикрытыми глазами, Лаура услышала тихий голос пения. Она нахмурилась и стала вслушиваться в строки незаурядной мелодии, которую явно не знает. Загадочно улыбнувшись, Лукина распахнула глаза и неспешно, очень тихо вошла в проём своей кухни. Взору пристала такая картина, от которой Лукина расплылась в улыбке. Внутренние колкие переживания о небытие, мигом померкли, как и то чувство печали. Возле плиты стояла её Машенька, которая ко всему энергично пританцовывала. Лаура оперлась о стену проёма и завлечено глядела на объект своего счастья и любви. Разум шатенки, будто заполоняла дымка тумана. Она спит? Боже, она не знала, но то, что она видит словно эффект бабочки, словно она видела нечто подобное, проживала некую частичку похожего. Но вспоминать ей не хотелось, поэтому она наслаждалась этой настоящей картиной жизни. Невысокая девушка в её черной рубашке, изящно двигала бедрами, иногда оголяя красивую часть своего тела. Да только, внутренний трепет Лауры быстро перерос в игривый перфоманс затеи. Маша была уж слишком занята кулинарным изыском, что так заманчиво пах во всём доме. Слегка повернувшись в бок, юная девушка, как профессиональный жонглёр перевернула небольшой блин на сковороде. Улыбка на лице Лукиной не сходила с лица, она хотела снова и снова видеть её такой. Да именно такой, легкой, непринуждённой и открытой, определенно на её кухни и очень по-хозяйски, словно её богиня домашнего очага. Лукину трясло как какого-то эпилептика, а сердце облилось горячей волной теплоты, которая так сильно мутнел рассудок. Блондинка была настолько увлечена своими кулинарными изысками, что вовсе не замечала, хозяйку этого дома. Дыхание Лауры участилось, а блеск в глазах заиграл с новой силой искр. Шатенка тихо, словно кошка, кралась со спины к возлюбленной. Она была сильно близка к Маше, которая тихо напевала мелодию под нос. У Лукиной будто кровь остановилась в жилах, насколько рядом и невесома она была близка к ней. Легкий слух ванили и клубничного шампуня для волос, сводил с ума директрису, отчего та прикусила губу. Дрожащие руки юрко обхватили утончённую талию Марии и та слегка пискнула. Прижав её к своей груди, Лукина не произвольно плыла по животику кареглазой, отчего сама приходила в экстаз. Она не спит, она не спит! Лаура прерывисто задышала, ощущая бархатную и теплую кожу блондинки. Мозг будто кричал: да тут твоя любовь, тут! Сознание и душа полностью растворились в этом моменте, словно в кислоте химической реакции, Мария положила свои теплые руки поверх её и стала плотнее прижиматься к старшей, которая открыто проявляла несвойственную ей тактильность. Кухонная утварь пылко отдавала аромат сладкого шоколада. Лукина того не осознавая поцеловала девушку в плечо, а потом в висок. Что в её голове? Что с ней случилось? Женщина не знает и даже не хочет думать по этому поводу, она словно была в каком-то ином мире для своего сознания. Мысли были смешаны в одну большую кучу, которые так чопорно сбивали с толку. Она была в дымке своих грёз, которые пленили явь с мыслью. Третьякова отставила бытовые дела и в тех же самых объятиях, повернулась к Лауре. Как же чарующе было смотреть на неё. Сердце билось многотысячными ударами, а в груди появились непонятные трепетания. Каждый её вдох, сопровождался приятным и тяжелым дыханием, стеснение приобретала новую волну нарастающего жара, словно они в каком-то американском сериале, где каждое утро начиналось с мягкого привета, поцелуя любимого и терпкого кофе. — Доброе утро! – прошептала Маша, видя перед собой яркие глаза-васильки. — Поистине доброе утро. – мечтательно прикрыла глаза Лаура. — Это сон? - Лаура не знала, но всячески пыталась найти рациональное объяснения, которое постоянно твердит - *Просто наслаждайся, Лукина*. Блондинка положила свою разгорячённую ладонь на щеку старшей. Лукина утопала в тепле этих прикосновений, будто это было необходимым для неё. — Когда я проснулась в твоих объятиях, то тоже подумала, что я за пределами своего сознания. Ну, когда стала убирать спальню, поняла, что это unreal history. – мило улыбнулась кареглазая. — Так что нет, это не сон. — Я думала ты ушла… - уткнулась она в лоб девушки. — Я… я будь подумала, что ты не захочешь... — Могла, но не стала, наши чувства куда выше простого страха. - профессор словно ожила, слыша эти слова. — Да и уйти я не могла, зная, что сама, Лаура Альбертовна, опять будет делать всё что угодно, кроме завтрака. — Ха! – усмехнулась шатенка. — Определенно в точку! — Как спалось? – просто и невинно спросила Третьякова. — Надеюсь, я не сильно шумела, просто твои миски из стали сыграли плохую шутку и... — Нет, всё прекрасно. – гладила она спину девушки. — Меня разбудила далеко не это. А треклятое исчадие ада, под названием будильник, и кажется я поняла что… Это был твой телефон?! — Блин! – стыдливо прикрыла глаза Мария. — Я забыла поставить его на беззвучную. — Ничего страшного. - спустила руки чуть ниже та. — Эмм, - немного покраснела блондинка. — Я тут у тебя немного похозяйничала на кухне, надеюсь ты не против? — Делай тут всё что тебе вздумается, - кокетливо улыбалась Лаура. — Я никогда не буду против. — Ладно. Я тут сладкие, шоколадные блинчики спекла. – начала предлагать Мария. — Лар… - протяжно выдохнула девушка. — Боже... — Мм? – спросила старшая, поглаживая ягодицы возлюбленной, целуя плечо и шею. — Что такое? — М-ах, - еле издала полустон та. — Может позавтракаем? Лар?! — М-м! – отрицательно покачала головой та. — Это слишком сладко и калорийно. – целовала она личико младшей, будто боясь потерять её. — Ну, а что ты хочешь? Ты не любишь блины? – начала переживать кареглазая, что не смогла угодить любимой. — Я могу… — Пожалуй, из сладкого, я буду вишенку на торте. – сексуально прошептала Лукина, опаляя девичью кожу горячим дыханием. — Но у нас нет никакой виш… Так стоп! – вдруг поняла о чём говорит профессор. — Я так понимаю, у десерта нет шанса быть не съеденной? — Думаю будет, а может и нет, а может и да. – игралась Лаура, заглядывая в карие радужки, в которых тоже играла искринка. — Я и так знаю, что он сладкий. — Ты даже не пробовала, - кокетливо ворковала блондинка. — Но… я позволю тебе такую возможность. — Прям позволишь? — Лар, ты только что проснулась и сейчас, ей богу, заснешь на ходу. – мило взяла она лицо профессора. — Слишком рано… - Лукина мигом поникла и Маша усмехнулась, выдыхая воздух ртом. — Но, я позволю и подарю тебе поцелуй! Третьякова взирала на неё с толикой тепла и так мило ей улыбалась. Блондинка положила свою разгорячённую ладонь на щеку старшей. Лаура на секунду прикрыла глаза и сдавленно выдохнула, приоткрывая глаза. Карие радужки напротив, попросту завлекали в плен этой чарующей идиллии. Они так внимательно прожигали друг друга, всматриваясь в лицо каждой, ища там некую гавань чувств, которая окутывала их обеих. Мягкие пальцы Марии плыли вверх, зарываясь в короткие каштановые волосы. Лукина запрокинула голову назад, отдаваясь в миг страсти. Руки девушки сковались в замок на шеи Лауры, слегка нависая на ней, ведь кареглазая была ниже своего профессора. Лукина посмотрела игривым взглядом, на что возлюбленная ответила тем же самым. Мария с силой притянула на себя старшую и слилась с ней в поцелуи. Лаура улыбнулась сквозь смазанного поцелуя, от которого окончательно потеряла грань. Руки на талии Третьяковой с силой притянули ближе и шатенка властно сорвала с неё горячий поцелуй, отчего услышала сдавленный стон, который так ласкал слух. Мария поплыла дальше, удерживая свои руки на её шеи, на которой так чувствовалась пульсация яремной вены. Старшая с толикой доминирования кусала пухлые губы возлюбленной, на что Мария так охотно приоткрывала рот. Последней каплей стало то, насколько Третьякова сильно вжималась в её тело. Руки профессора спустились на ягодицы и одним движением, она приподняла Марию, усаживая на кухонную столешницу. Изящные ноги обвили талию старшей, которая так напористо целовала её. Больше не сдерживаясь, блондинка углубила поцелуй. Язык с толикой нежности прошелся по нёбу Лауры, на что та громко выдохнула. Статная леди будто сошла с ума и совсем не контролировала внутреннею страсть. Поцелуи не могли остановиться, ведь они сильно увлеклись этим процессом, будто под властью одержимости. Она готова была поклясться, что чувствует жар девушки, которая невинно двигала бедрами. Длинные пальцы профессора зарылись в блондинистые волосы, слегка оттягивая назад. Воздух катастрофически прожигал легкие и от этого в груди образовался тягучий ком нарастающей боли. Лаура слегка отстранилась от губ девушки, на что та разочаровано хныкнула. Лукина начала обессилено плыть к шеи кареглазой, которую она так спокойно зацеловывала, покрывая влажными дорожками. Маша всё сильнее и сильнее вжималась в тело возлюбленной. Больше не выдержав, Лаура с каплей стервозности оставила красную отметину на её шеи. — Что ты со мной делаешь? – шептала Лаура, соприкасаясь с открытыми губами Марии. — Ровно то, что делаешь ты со мной – любишь. – с закрытыми глазами шептала блондинка. — Так же как: тут моя жизнь, и я ей окрылён. Люби меня, дорогая, терпи меня! — Мне нужна спальня! Срочно! – рыкнула шатенка и приобняла девушку. Крышу рвало им обеим, что так сильно опьянял каждую. Лаура довольно нежно и аккуратно приподняла возлюбленную. Мария обхватила талию шатенки и посмеялась той в губы. Это было так любовно, так тепло и так чувственно. Профессор ускорила шаг, придерживая ягодицы девушки. Ступая на лестницу, она отпустила её, так как почувствовала противную боль в груди. Она сильно жгла ткани, но это лишь раззадорило Лауру. Всё же, ребро даёт о себе знать и, кажется, Лукина поняла всё. А именно то, что такой момент она проживала в своём сне… Сон, который вселился страхом, а потом развеялся явью и пророчеством. Только она не ожидала, что судьба подарит ей это мгновение, пройденное через страдания и боль. Судьба дала дар и Лаура навряд ли сможет его уже упустить. И эти мысли давали ей стимул, мощь и желания. Шатенка снова подняла возлюбленную, как они поднялись наверх, и направилась в комнату. Хозяйская комната встретила их светом и это не понравилось Лукиной. Она уложила девушку на кровать, усыпая поцелуями её шею. Резко отстранившись, профессор прошла к окну и быстро огляделась по периметру. Тихо. Она зашторила штору и комната погрузилась в сумрак, подсвечиваемая тонкой нитью дневного света, которую оставила профессор. Выглядело уединенно и даже интимно. Лаура может всё равно, она бы и так занялась с ней любовью, даже при дневном свете, но… Она знала, что её принцесса чуткая, а главное скромная и стеснительная девушка, и ей всегда хочется найти к ней подход. Опыт, всё дело в опыте. Маша сидела на коленях словно исповедуя свои грехи, за столь грязную пошлость мыслей. Лукина как «истинный проповедник» слушала её рваные вдохи неудовлетворённости. Шатенка взяла её за подбородок и очертила пальцем столь пухлые губы. Они были отливисто-красные, как роза в период созревания, она склонила голову и приблизилась к её губам, но не спешила их целовать. Лаура снова спустила взор. Маша была в её черной рубашечке, которая была ей велика. Ткань оголяла шею, ключицы и декольте, не скрывая нижнего белья. В голову закралась вчерашняя сладострастия и низ живота начал постепенно пульсировать. Лукина стянула с девушки рубашку и посмотрела на своего ангела во всей красе. Дразнило бельё. Дразнило именно — это, чёртово, бельё! Третьякова покорно ждала продолжения, ведь знала, как возлюбленная любит наслаждаться прелюдиям. Их взгляды пересеклись и Лаура любовно положила свою руку на щеку девушки. — Ты прекрасна! – шептала усладу старшая. — Я пьяна тобой, как никто другой. — Ах! – изумилась Мария. — Я люблю тебя, Лар! — И я тебя! – профессор нежно взяла её лицо в свои руки и углубила поцелуй, в который она вкладывала свою любовь, но на пару секунд отстранилась и прошептала. — Нет и секунды, чтобы ты не занимала мои мысли, нет и вдоха, чтобы я не вспоминала твой запах. Ты навсегда останешься в моем сердце. Я безумно люблю тебя…. Ласково улыбнувшись, шатенка жадно припадает губами к её шее, к вискам, к острым ключицам, заставляя кареглазую растворяться в сладкой неге, охватывающей всё её миниатюрное тело. Мария похныкивает и извивается навстречу, каждому касанию возлюбленной. Внизу живота сладко ноет, а по коже разбегаются мурашки. Лукина слегка толкнула девушку назад и та полностью престала перед ней. Шатенка нависала сверху, сползая к бюстье ученицы. Этот предмет одежды позабавил женщину. Чёрное полупрозрачное кружевное бельё, так открыто подчёркивал аккуратные полушария блондинки. Пару бретелек на лифе пересекались в крест, что говорило о эротическом белье «для взрослых». Но ей нравилось это бельё, оно было в меру сдержанным и в меру сексуальным, а главное, что оно было именно для неё и не для кого больше. Мария начала немного извиваться под ней, поэтому шатенка коварно улыбнулась. Она снова прильнула к её шее, оставляя на мраморно-белой коже пару красных отметин. Страсть и только она пьянила разум Лукиной. Профессор коварно уперлась коленом в горячее место младшей и Мария задохнулась в этой гамме чувств, сдавливая руку возлюбленной. Девушка не успела опомниться, как лежала уже полуобнаженной. Секунда и Третьякова почувствовала неистовую боль, вперемешку с возбуждением. Лаура начала ласкать один сосок, прикусывая его зубами, а потом трепетно целовать укушенное место. — Ммх! – первый стон слетел с девушки. — Шсс! — Я, кажется, предупреждала, что от меня потом невозможно будет убежать?! – шептала шатенка, уже играя со вторым соском девушки. — Лара… - на выдохе произнесла кареглазая, выгибаясь дугой. — Это убийственно невыносимо! — Невыносимо это? – она прикусила нежную плоть зубами, после чего услышала похныкивание. — Или это? – она поёрзала коленом, после чего услышала радостный стон. — М-мха! – смяла край простыне Маша. — Прошу! Лукина немного рыкнула от этой просьбы и стала медленно водить коленном по точке наслаждения возлюбленной. Лаура сама плыла от стонов девушки и то, какая она красивая в этот момент. Рука Третьяковой стала сползать вниз, к зудящему и не обласканному месту неудовлетворённости, но Лукиной такой грязный манёвр пришелся не по душе. — Когда ты так меня касаешься... — она шумно втянула носом воздух и поежилась, когда ладонь Лауры обхватила одну из ее грудей. — У меня все мысли разбегаются и я не могу мыслить полностью. — Касаюсь как? — она ущипнула ее за левый сосок и одновременно укусила за мочку уха. — Так? Или, может быть, так? — другой рукой она скользнула к внутренней стороне бедра Марии. — М-м-м! Именно так, моя любовь! – Лаура будто на секунду отрезвела, слыша усладу комплиментов. — А-аах! — Чего хочет моя принцесса? – спросила шатенка, усыпая тело мокрыми до ужаса поцелуями. — Хочу тебя! – она притяну Лукину к себе и очень грубо. В карих глазах играла неописуемая искра и профессор даже немного испугалась такой реакции. — Но сначала я хочу уровнять наши шансы. — Если у тебя это получиться. – открыто смеялась она над опьяненной страстью девушкой. — Ты моя… Третьякова похотливо прикусила губу и схватила возлюбленную за ягодицы. Пальцы невзначай приспускались ниже, а потом ухватились за кромку шелковых трусиков. Она левой рукой ухватилась за поясницу шатенки, а пальцами правой руки натянула ткань, позволяя шелку её трусиков создавать сладострастное трение её налившегося кровью и пульсирующего клитора. — М-ах! О боже… - простонала шатенка, покусывая свои губы. — Тебе же нравится?! – Лаура начала целовать губы девушки ощущая, как предательски её пробила дрожь возбуждения. Третьякова стянула футболку с профессора, оставляя их двоих обнажёнными. — Я хочу тебя, Лаура! — Я смогу доставить тебе удовольствие. – пошло улыбнулась Лаура, поглаживая шею возлюбленной. — Просто… — Неет... Ты до сих пор не поняла меня? – шатенка нахмурилась. — Я хочу тебя, Лукина. Хочу вместе! Маша притянула профессора настолько близко, что они соприкоснулись грудью. Лаура была поражена и не могла здраво мыслить, но мозг словно взорвал гигантский салют, *она хочет тебя, Лукина, так дай ей себя!* - кричало сознание. Третьякова сама была в страшном стыде, прося нечто подобное, если Лаура в ступоре, значит она явно загнула в страсти. Но отступать было некуда, возбуждение уже представило эту картину похоти и требовало её воспроизведения. Блондинка уложила возлюбленную на кровать и сама стала регулировать процесс. Третьякова впилась в губы профессора и с удвоенной страстью, углубила поцелуй. Язык достаточно глубоко ворвался в ротик любимой, отчего Лаура хрипло застонала. *Плюс один в копилку* - подметила девушка, очередную слабость старшей. Она скользнула ниже к шеи и нашла там темный и достаточно большой засос. Вчерашние ночные страсти были жгучими, поэтому пожалев мощную шею Лауры, кареглазая спустилась к груди. Она была, как всегда превосходна, а именно пышность и объемы. Эта была для Лукиной сладкая пытка, не первая в жизни, но такая яркая. Но Марии было мало. Лаура настойчивее, вжимаясь в девушку раздвигая длинные ноги, чуть ли не умоляла её трахнуть. Маша тяжело дышала и оторвалась от груди Лауры только тогда, когда ее соски распухли от длительной стимуляции и выглядели так, будто она кормящая мать. Сейчас они чувствовали всё: стыд, похоть, животную страсть, смущение. Мария готова была боготворить свою возлюбленную. Её тело, нескрываемое чувство наслаждения, до одури сексуальные при вздыхания, всё. Лукина попросту отдалась ей и если вчера, блондинка подумала, что это блеф и всего лишь отступ старшей, то сейчас - это полное олицетворение чувств. Чувств, которые Лаура не в силах скрывать в нежных руках Марии. Властная доминаторша отдалась без права на войну. Третьякова теряла голову, чувствуя запах вожделения не только возлюбленной, но и своё. Нижнее бельё было насквозь мокрым, что противно прилипал к коже. Блондинка покусывала тело профессора, а потом страстно целовала это место, сводя приятное ощущение в теле старшей. В этой баталии, Лукина ничтожно проигрывала девушки и дело не во власти, что так охотно владеют её телом, а многочисленных отметинах, которые Маша, оставляла в порыве страсти. Всё тело шатенки было покрыто багровыми отметинами, а порой и следами от зубов. — Принцесса, ты хочешь съесть меня?! – подрагивала Лаура, от нарастающего возбуждения. — Ты не сильно увлеклась, моя дорогая? — Не понимаю о чём ты. – дьявольски улыбалась кареглазая. — Я, кажется, тебе вчера говорила, что люблю тебя?! — Ну, так любите меня, Мария Владимировна. – улыбнулась шатенка, подставляя свою шею для поцелуев. — Только оставьте меня живой и невредимой, пожалуйста. — Трудно устоять, Лаура Альбертовна. – шептала она за ушком старшей. — Ты моя и только моя! Моя любовь! – горячо шепнула Мария прикусывая мочку возлюбленной. — М-м-м! – стонала Лаура. — Повтори ещё раз… — Моя любовь! Лукина привстала и довольно мокро поцеловала губы блондинки. Шатенка поплыла окончательно от этих слов. Она уложила возлюбленную на подушки, очень нежно и очень любовно. Лаура сильно щепетильна к ней и её ласковое «принцесса» — значит куда глубже, чем просто ласка. Шатенка покрывала её ключицы, грудь, животик, тысячными поцелуями. Спустившись ниже, Лукина оглядела последний элемент одежды. Она похотливо улыбнулась и стала медленно приспускаться ниже. Профессор закинула одну ногу девушки на себя и стала медленно целовать внутреннюю часть бедра. Маша выгибалась и ей хотелось большего и Лаура знала, как исступление кружит голову, поэтому оставила поцелуй на ткани белья. — Чего ты желаешь на самом деле? – искусительно спросила Лаура, как самый подлый змей искуситель. — Я..я… - бредила Третьякова. — Только не останавливайся, Лаура. – шатенка сжала ягодицы. — М-ммх! — Я жду! – ждала приказа та, изводя собственные желания. — Чего хочет моя принцесса? – словно сам Люцифер спрашивала профессор. — Сними с меня уже эти чёртовы трусы, Лукина! – рыкнула блондинка не в силах уже держаться. — Всё что угодно. – исполняла шатенка, которой нравилась эта ролевая игра. Она поцеловала ее в живот и стала медленно, зубами, стягивать с нее трусики. Мария ахнула, такого еще не было в их практики, но было красиво и как всегда элегантно. Лаура стянула бельё и посмотрел на неё. Она тоже не медлила и поэтому быстро стянула с себя бельё, которое, казалось, можно было выжать и кинула в другой конец комнаты. Ей было как-то страшно и нервно, все мысли, а тем более знания, покинули её умную голову. Маша видела это, поэтому всячески поглаживало тело возлюбленной. — Лар, что-то не так? – вдруг заволновалась Мария. — Нет, всё хорошо. – улыбнулась шатенка, склоняясь к возлюбленной. — Ты так красива, что попросту туманишь мой разум. Признавайся, ты ведьма? — Хм! – сексуальна посмеивалась Третьякова, ощущая горячие поцелую на своей груди. — Шути, шути, пока можешь. Ты издеваешься надо мной? — Нуу, кое-кто вчера слишком переиграл страстную ночь, – целовала она её шею. — Это моя маленькая месть! – укусила выпирающую венку Марии та. — Но... — Лар, я хочу тебя! – почти хныкала Третьякова. — Я…я… — Что ты? – облизывала она соски девушки. — Мм? — Я бы хотела заняться этим вместе… - бредила Маша, покрываясь красным румянцем. — Хочу чувствовать тебя. Лукина приняла это предложение. Для неё – это наивысшая степень эмоций и Лаура готова была покляться, что подастся аффекту, чувствуя, как в груди и животе порхает рой бабочек. Маша льнула к ней, не просто от бреда возбуждений, а от настоящей любви. И её предложение заняться любовью вместе, стал последним чертогом сомнения в голове железной леди. Сомнения, в котором не было «а может это ложные чувства?», теперь – это полноценное «Я люблю её!». Лаура широко раздвинула ноги блондинки, освобождая пространство для себя. Маша напряглась и шатенка тоже, чувствуя некое сопротивление. Третьякова стыдливо прикрыла глаза и профессору это не понравилось. — Всё хорошо, - успокаивала она возлюбленную, покрывая дрожащие тельце поцелуями. — Я не сделаю тебе больно. Ты же веришь мне? — Д..да. – сказала не уверенно кареглазая. — Я не сделаю этого, пока ты сама не захочешь. – ласково говорила старшая. — Просто доверься и наслаждайся. Лаура заботливо поцеловала сочные губы Третьяковой, которая мигом перестала напрягаться, чувствуя ласку профессора. Лукина провела пальцами по складочкам вульвы девушки и услышала восторженный стон. — А-аах! Мм-ах! – стонала от удовольствия блондинка. — Лаура… — Не сдерживай свои стоны, я хочу насладиться ими вдоволь. – шептала на ухо Лукина, посасывая мочку уха любимой. — Давай! — Да-аа! М-м-м! – Третьякова думала, что сгорит от этой сладкой дрожи. — Быстре-е-е! – кареглазая задвигала бедрами в такт шаловливых пальчиков профессора. — Ох! Мг-хма! — Молодец! – покусывала уже один сосок ученицы. Мария выглядело прекрасно под телом статной леди, которая так обожала эту картину. Лаура раздвинула половые губы блондинки, насколько это было возможно и горячее место шатенки прижалось к такому же пылающему и мокрому месту возлюбленной. Момент Х, который так хотела девушка и который она, естественно, получила. Они соединились и Третьякова почувствовала новую волну жара… Лукина покусывала, выпирающую на шее кареглазой венку и двигала тазом, скользя мокрыми половыми губами по бутону Марии. — Боже! – выдала Лаура, чувствуя, насколько это волшебно. — М-м-м... — М-м-м! Лаура, пожалуйста, быстрее... Движения были плавными и нерезкими, что дарило большее наслаждение запомнить это кружащее голову ощущение единения с… её уже наконец девушкой. Лаура двигалась в такт Третьяковой и облизывала её соски. Это было так пошло, отчего Маша впилась в губы своей возлюбленной. Одной рукой, блондинка сжала горло шатенки, слыша сдавленные порыкивания и приблизила её к себе. Мария не теряла попросту время и тоже играла с грудью Лукиной, покручивая затвердевшие горошины. Лаура оттянула лобковую часть девушки выше и Третьякова выгнулась в спине, чувствуя новое ощущение и хлюпанье смазки. Клитор терся о ее такой же твердый и горячий. Лукина ускорила свои движения и ноготочки девушки умело и страстно начали царапать её спину в порыве страсти. — А-ах! Да-да! – кричала Маша. — Лар… — М-м-м, - простонала старшая, утыкаясь в грудь Марии. — Как же это прекрасно… М-дааа! С каждым движением вперед, был слышен новый стон двух дам. Кровать создавала приятные скрипы, отчего Лаура усмехалась. *Насколько всё плохо Лукина, что кровать усохла и скрипит, как деревяные створки?!* - смеялось сознание и шатенка вместе с ним. Но не было бы так смешно, если статная леди не чувствовала очевидного факта. Третьяковой явно нравится такой секс и она не торопилась кончать с этим. Лаура настолько перегорала от одного вздоха, вида и слова возлюбленной, что попросту теряет самообладания. — М-ах! – выдала шатенка, чувствуя скорую волну разрядки, но она не собиралась сдаваться. — Моя малышка, как же ты прекрасна. *Так прекрасна, что я скоро кончу!* - держалась старшая, сжимая край простыни до хруста костяшек. — М-м-м… Быстрее! — шептала девушка и начала двигаться в такт шатенки, а Лукина ее в этом поддержала. — Лаура, да… Ммм-да! — Принцесса! Я… Агх-аа! Ха-а!!! Люблю тебя, моя девочка… — статная леди задыхалась и прильнула к ее губам, нежно постанывая в её губы. — Я больше не могу…— Маша сходила с ума от ее стонов и ускорилась еще немного, понимая что её возлюбленная держится на плаву. Между ног все скользило и становилось еще более мокрым. Блондинка и сама уже была на пределе, поэтому в новой волне сладострастия вцепилась в мощную спину профессора. Лукина придерживала её бедра, дабы клитор остался в центре твердости, она приподняла ногу кареглазой вверх и чувствительность окончательно выбила из колеи обоих. — Да-да-да! Пха-а-а! А-ах! – сжимала края белоснежной простыни Третьякова. — Я…Я…Мгх!!! — М-м-м! – выгибалась профессор, двигая тазом куда быстрее и отрывистее. — Машенька! Даааа! Они кончили практически одновременно с разрывом в несколько секунд. Лаура обессиленно склонилась над телом возлюбленной и позже легла той на грудь. Они дышали слишком отрывисто и довольно быстро. В глазах Лауры летало тысячу звездочек, а грудная клетка жгла от нехватки воздуха. Она словно пробежала марафон в большой дистанции и с противогазом на голове в придачу. Маша тоже задыхалась от гаммы чувств. Только в голове была полная пустота, а низ живота из тугого узла, превратился в парящий островок легкости. Девушка приобнимала профессора, которая, казалось, была не живой. Слишком спокойная. Она поглаживала её каштановые волосы, которые были ужасно мокрыми. Кареглазая массажировала кожу головы возлюбленной, которая так облегченно выдохнула в грудь. Силы словно покинули каждую из них, но ни одна из них, не думала о чём-либо. Пустота и не более… — Ты меня убила, Третьякова… - тихо и хрипло пробормотала Лаура, слегка посмеиваясь. — Чем это?! – возмутилась в шутку та, не переставая поглаживать короткие волосы профессора. — Вроде дышишь, уже прекрасно, нет?! — Ха! – заливисто посмеялась Лукина. — Не всё так плохо, так-то на секундочку. Ты просто взорвала во мне фейерверк…любви. — Так я тебя и люблю, Лар. – мило улыбнулась блондинка, покрываясь румянцем. — Есть такая песня: Единственная моя-я-я, с ветром обручённая… Светом озарённая… Светлая моя. — Киркоров, как смысл жизни?! – шатенка приподнялась на локти и выгнула вопросительно бровь. — Избавь! — А что тебе не нравиться?! – посмеялась девушка и получила легкий шлепок по бедру. — Ауч! За что? — Я любя, - коварно улыбнулась шатенка. — А так, за всё прекрасное, моя дорогая. — Даа?! Признаю – это было сногсшибательно! — Ага, так сногсшибательно, что я чуть кони не двинула. – смеялась шатенка, отчего получила шлепок по руке. — За что?! Пожалела бы меня, поди не молодая уже. Ауч! Ты чего дерешься?! – смеялась профессор. — Любишь ты испортить момент, своими тонкими подколами. Не молодая она, всё прекрасно и ты даже очень мо…. – блондинка нахмурилась, немного призадумываясь. — Конечно не этично с моей стороны, но я никогда не задумывалась… Сколько тебе лет? — Хо! – протянула Лукина и привстала на локтях. — А сколько дашь? — Какая ты хитрая, Лукина. – возмутилась Маша, видя этот лисий взгляд напротив. — Не удивлена, если честно, везде найдёшь заковырки, дабы выудить правду. — Дааа, ты определенно права. – оставила она поцелуй на острой ключице девушки. — Ну так сколько? — Нуу, - призадумалась кареглазая. — Лет так 33?! – настороженно и неуверенно произнесла блондинка, видя серьезный и нахмуренный взгляд возлюбленной. — Только не обижайся, пожалуйста. — Всё нормально. – мило улыбнулась шатенка, поправляя выбившиеся прядки девушки. — Но ты льстец, однако, Третьякова. — Что, я что-то не так сказала?! – напряглась Мария. — Да не реагируй ты так остро. – успокаивала Лаура. — Спасибо, конечно, за 33, которым уже давно не 18, но нет. Мне далеко не столько. — Плюс-минус?! — Ха, - улыбнулась Лукина и покраснела. — Честно? — Да! — 39 годиков мне, принцесса. – отпустила голову та. — Эй, ты чего? – приподняла она её за подбородок, дабы вернуть контакт красивых глаз. — Всё хорошо, Лар. Ты выглядишь очень красиво и даже круче. Просто я немного в шоке, ты не выглядишь на свой возраст. Да мне и не важно, если честно, цифры в паспорте — это формальность и мой личный интерес. – профессор умилялась словам возлюбленной. — Как говорил Александр Пушкин: «Любви все возрасты покорны». И я всё равно буду любить тебя. Моя любовь! — Ты меня смущаешь. – покраснела Лаура. — Иди поцелую. Маша улыбнулась и подалась вперед, получая свой заветный поцелуй. Всё же, какими мы бы не были черствыми, всегда найдется грань и подступ к хрупкому сердцу, но, а Мария, нашла целый золотой ключ. Девушки мирно лежали в объятиях друг друга. Лаура поглаживала блондинистые волосы и попросту радовалась мгновению. Маша же, уже лежала на груди профессора и вырисовывала на её животике незамысловатые узоры. Её живот иногда подрагивал от пробирающей щекотки и в голову блондинки, вспомнился их первое совместное утро в отеле. Она помнит, как смотрела в глаза профессора, всматриваясь в эти красивые синие омуты тепла. Каждая эмоция открывалась перед ней новые закулисья энигматичной Лауры. Тогда под натиском их силы, практически были равны, каждая была в своём пьяном бреду некой симпатии, находясь в компании друг друга. Лукина, как искусительница пленила своим взором и этой чёртовой улыбкой хищницы в тот момент. Но, этот игривый взор и до жути сладкий голос: — Я не боюсь щекотки Мария. Третьякова усмехнулась этой «правдивой» интерпретации деловой леди. *Не боится она, ага, как же* - посмеивалась кареглазая. Ей было комфортно, но в тоже время жутко стеснительно. Стеснительно лежать голой, вот так гладить обнажённое тело профессора и прогонять страстные картины их любви. Она остановилась на секунду и вытянула свою руку, любуясь браслетом. А всё дело времени, которое расставила точку, что «они любят друг друга», Лукина тоже видела, как возлюбленная рассматривала его, поэтому радостно улыбнулась. — Оно безумно красиво! – лепетала Мария. — Интересная задумка… — Всё ради тебя, моя принцесса. – поцеловала она её в макушку. — Рада, что тебе понравилось. — Тут дорожка из белых камушков, а в середине синенький?! — Белые камушки – это…эмм… фианиты, - слукавила шатенка, ведь фианитами тут и не пахло вовсе. — Ну, а синий… - взяла она руку девушки, очерчивая красивую дорожку камней. — Синий – сапфир. Этот природный, натуральный камень имеет свою драгоценность не просто в величии и дороговизне, а в силе крепости и твердости, но, конечно, после алмаза. – рассказывала интересные факты профессор. — В западных цивилизациях, сапфир традиционно ассоциировался с благородством, правдой, искренностью и верностью. — А белый я полагаю совсем не фианит?! – повернулась она в сторону профессора, выгнув игриво одну бровку. — Я знаю, как выглядят фианиты Лаура и эти, далеко не этот камень. – шатенка напряглась, но ей не хотелось дальше лукавить, ведь это её подарок от чистого сердца и любви. — Расскажешь?! — Верно… Ну хорошо, - умилительно улыбнулась старшая и снова посмотрела на браслет. — Обычно необразованные консультанты в ювелирном смеют говорить о камне – белый сапфир. Но это не так. Правильно называть – корунд. Основное достоинство камня – это его природная чистота. Белый, прозрачный минерал, большой о лицетворитель чистого и нового. — Вау! – изумилась блондинка, всматриваясь в ювелирное изделие. — Значит эта композиция дополняет друг друга… Боже! – Третьякова взглянула в глаза шатенки, которая любовно смотрела на её личико. — Ты у меня оказывается сентиментальный романтик?! — Чего? – возмутилась старшая. — Неет. — А вот и да! Вчерашние твои признания в любви связаны с этим браслетом. Белый – чистота, синий – искренность, где каждая из них, подтверждается твоей верностью и правдой любви. Синий камушек в центре — это твоя частичка жизни, где ты окружаешь себя чистой любовью ко мне. Боже… - покраснела блондинка и Лукина в том числе. — Синий… как твои глаза-васильки, которые в порыве ярких эмоций становятся сапфировыми, очень тонко. Ты покраснела, Лар. — Вовсе нет. – отрицала старшая, покрываясь ещё сильнее румянцем. — Хи-хи, - посмеивалась Маша над возлюбленной, которая отвела взор. — Лар, посмотри на меня. – но та лишь прикрыла глаза. — Лар… - положила она ладонь на её щеку. — Ну что?! — Я люблю тебя! – Маша слегка и даже настороженно поцеловала губы профессора. — Ты просто не представляешь, насколько для меня дорог этот подарок. И то, насколько ты внимательна и искренна. Ты порой энигматична, но настолько открыта, настолько душевна и настолько любима, что я теряю свой разум, смотря в твои глаза-васильки. – душевно признавалась в чувствах Третьякова. — Это что, признания чувств ко мне?! – Лаура тут же застеснялась пуще прежнего. — Мне приятно слышать это от тебя, Маша. — Ты просто сентиментальная у меня, Лаура! – засмеялись девушки сливаясь в чувственном поцелуе. Мария привстала и оседлала старшую, покрывая любимые губы жаркими поцелуями. Лукина попросту позволяла ей всё, целовать, трогать, гладить, всё. Её влюблённость перешла все пороги чувств, да и Маша стала более уверенна в своих желаниях, что радовало старшую. Лукина чувствовала себя окрыленной за долгие времена последней любви. И подарок, подаренный для Марии и вправду не был простой и дорогой безделушкой, она выбирала его своим сердцем и душой. Ведь где-то в глубине души, она хотела любить эту девушку, хотела быть с нею рядом и сделала шаг к своему счастью. Воздуха в легких катастрофически уже не хватало, поэтому Лукина отстранилась первой. — Ах! – вздохнула Лукина. — Ты скоро сведешь меня в могилу со своей страстью. — Не поверишь, я так скучала и так люблю тебя, что ты от меня не отстанешь. – кокетничала блондинка. — Я верю, но мы так можем провести весь вечер в этой постели. Может… - призадумалась профессор. — Так как я вчера не успела отпраздновать в твоём округе, знаменательный день и дату, может поужинаем в ресторане? — Что и бросить эту нагретую постель сейчас? – возмутилась кареглазая. — Я сказала ужин, Маша, а сейчас, - Лукина повернулась в сторону часов. — Только два часа дня и до вечера у целых 5 часов. И… а твои родители в курсе, где ты? – как-то испугано спросила профессор, приставая на локтях. — Господи! – испугалась Маша такой неожиданной реакции возлюбленной. — Ты так переживаешь, будто это тебя будут ждать дома с нагоняями. — Вообще-то не смешно. – была серьезна Лукина, хмуря брови в своём фирменном стиле. — Вот только не делай такое лицо, - взвыла девушка, сидя на бедрах шатенки. — Мне кажется, что твоё настроение мигом заполоняет злость, нежели строгость. — Хорошо. Но на самом деле, я переживаю. – смягчилась профессор. — Всё хорошо, Лар. – поцеловала она её в уголок губ. — Родители уехали провожать моего крестного дядьку в аэропорт и как выяснилось они облажались с билетами. Он заказывал онлайн, перелет с Внуково до Сочи, а на месте выяснилось, что компания поменяла маршрут на другое время и место. Сейчас они едут в Домодедово. – закатила глаза блондинка. — Он потерял сутки, хотя собирался вылететь ночью после моего дня рождения. Чувствую себя…будто сглазила его. — Ну, всякое бывает. Главное, чтобы он добрался до дому. – сочувственно поддерживала статная леди. — А так, я всегда знала, что ты ведьма! — Что?! – возмутилась блондинка. — С какой такой стати? — Околдовала меня, завоевала и просто охмурила. – смеялась старшая. — И кто из нас властитель? — О-о-о, как мы запели, - прикусила губу младшая. — Знаешь… на самом деле твоя красота – таит загадочность, а загадочность – остроумие, а остроумие – хитрость и только хитрость расплела паутину чувств. Какую нить тянешь, с такой и получаешь каплю росы. — Чего? – не поняла такую метафору Лаура. — Есть такая песня одна. – игриво улыбнулась блондинка, очерчивая острую линию скул возлюбленной. — Направляй меня своею рукой, заслони собою от полнолуния. Я готова быть ведомой тобой! Чем выше любовь, тем ниже поцелуи! – красиво пропела Мария. — Ты красиво поешь. – изумилась Лукина. — Третьякова, не доводи до греха! Куда свои шаловливые ручки там тянешь?! – смеялась профессор, ворочаясь в постели. — Маша! — Ты же у нас вроде не боишься щекоток, а на самом деле солгала мне тогда?! — Я же сказала тебе, в тот момент ты сильно околдовала меня, чертовка! – смеялась Лаура резко приобнимая кареглазую, садясь с ней в кровати и поравнявшись лицами. — Так мы ушли от сути, моя дорогая. Твои родители? — Цц, - цокнула та не в силах пошевелится в сильных тисках любви. — Они будут поздно, я созванивалась с ними утром, пока ты спала. Приедут они думаю очень поздно, а так, я как всегда бомжую у Мари. — Ха! – посмеялась шатенка, слыша такую интерпретацию шутки. —Буше надо будет поставить памятник «Великая, мать Тереза». – повисло молчание. — Так у нас время до ночи?! – как-то с досадой проговорила старшая, отпуская голову вниз. — Эй, ты чего? – приподняла она лицо профессора. — Твоя семья полностью в сборе и выходные станут для нас неприватными… Дуристика! – шикнула тихо профессор. — Может ты права, но меня не держат пленницей. – развела руками блондинка. — Как максимум отец отпадает, - радостно улыбнулась мыслям Третьякова, так как Владимир в курсе о похождениях дочери. — Ну а мама, тут придётся максимально поработать. — Мгм, - как-то нейтрально промычала профессор, падая на подушки. — Одно неверное движение и конец, а я такого исхода не хочу. Твои родители – это серьёзность, Маша! — Лар? – нахмурилась девушка, видя решительную строгость в глазах возлюбленной. — Мне будет всё равно на себя, но узнав они о нас, первые постараются посадить меня, оболгать, принизить, защищая тебя. Но и я не хочу, чтобы твоя психика подвергалась этой серой, моральной этики нравоучения. Из-за меня пострадаешь и ты, и… Блядь! – схватилась за голову шатенка, чувствуя, как страх сковывает её тело. — А если они примут это с пониманием?! – начала отстаивать границы Маша, ведь отец отнёсся с пониманием, хоть и Лаура не знает. — Мм?! — Кто, скажи кто в здравом уме одобрит такие отношения?! Может твоя мать? Или отец? Да дело не в этом, сама суть кроется в том, что они заметят, что ты часто пропадаешь и не ночуешь дома. Там пойдут куда не детские разговоры, Маша. — Мне похер. Могу сказать, что да, есть у меня любовь и есть пара… — И что дальше? – скептически выгнула одну бровь Лаура. — Станут спрашивать и интересоваться «кто это»?! — Лар… - приобняла она эмоциональную Лукину. — Успокойся, прошу тебя! Не думай ты об этом, я сама уже раз 100 перебирала этот чертов момент. Всегда тупик, но мне уже есть 18 и я сама вправе решать свою жизнь. От своего счастья не буду отказываться, слышишь?! – держала она лицо возлюбленной двумя ладошками. — Всё останется неизменным, пока что. И я не собиралась сегодня домой, кстати! – была решительна Третьякова. — Они сами… — Что сами? – спросила Лаура, видя потускневший взор возлюбленной. — Что случилось, Маш?! — Эх… - тяжело выдохнула блондинка и сплела их пальцы в замок. — Просто время и я не жду очередного воссоединения. Мои родители настолько привыкли работать, я и забыла, когда в последние годы, мы были, как полноценная семья. Отец работает славу богу тут, а вот мама… Она всегда в своём чёртовом Питере. — Понимаю, - оставила она поцелуй на ручке девушки. — Может всё образуется?! — Мгм, - как-то удручающе промычала кареглазая. — За четыре года я чёт не замечаю перемен. Если честно, я уже привыкла быть одинокой… — Эй, я с тобой же. – подбадривала её шатенка. — Я ценю их и очень сильно люблю. Они батрачаться на работе с утра до ночи, стараются поднять меня на ноги, дать должное образование, уют, всё, кроме как мельчайшей родительской ласки… Знаешь, как хочется, просто пойти и покататься на этой чёртовой, американской горке, а?! Вообще жесть. — Ха-ха! – начала смеяться Лукина. — Верю, сама люблю такое. Пока они тут, ты должна собрать их в кучу и рвануть на аттракционы! — Ага, ты погоду видела? Уже, как полторы недели дождь и холод. — Ай, точно. Ну, есть же развлекательные центры. Аквапарк, кинотеатр, цирк, да много чего. – пыталась найти решения Лаура. — У нас недавно открыли новый спортивный корт, в котором проводят командный игры в пейнтбол. Ты такое я думаю любишь?! Сходите на выходных или прогуляй школу в крайнем случае, что учить нужно?! — Хм! – посмеивалась Третьяковой, хотя такая идея ей реально понравилась. — Предлагаешь бросить тебя, в наши единственные выходные? – кокетничала Маша. — Семья на первом месте, моя принцесса. – заправила она выбившуюся прядку возлюбленной. — Семейные ценности они должны быть, а отношения они есть и… потом это всё так переменчиво. И ты знаешь, что я всегда буду тебя ждать. Потерплю одну ночь без тебя, так уж и быть. – хитро улыбнулась шатенка. — М-м-м, а я думала у нас всё серьёзно, - флиртовала Мария. — А ты даже готова отдать меня. — Мгм, отдать, маме и папе. – мурлыкала старшая. — Всего на один день субботы, а потом… — Если не приду?! — Я украду, тебя украду. – пропела песенку та. — Я украду твою душу к утру. — Тогда изволите познакомиться с моими родителями, Лаура Альбертовна?! – подколола Маша. — Вы хорошо подумали? — Избавь! – тут же отрезала Лукина, немного страшась такой затеи. — Я еще от встречи с твоим отцом не отошла. — Дурашка ты! – приблизилась она к губам любимой. — Моя, любимая, дурашка. Лукина коварно усмехнулась и вытянула губы, соприкасаясь с девичьими напротив. Мария усмехнулась и вовлекла ту в более страстный и горячий. Дамы не отставали друг от друга. Они целовались, кажется, целую вечность. И нет как раз-таки это Лаура не может остановиться, выцеловывая каждый миллиметр девичьих губ, словно одержимая. Губы немели от каждого соприкосновения, но они словно устанавливали новые рекорды, где каждая хотела выиграть это главенство. Их страстную идиллию прервал тихий и противный звук. Маша нахмурилась и отстранилась, глубоко вдыхая воздух. Лукина с прикрытыми глазами, слегка приподнялась с подушки и закатила глаза, указывая взглядом на свой телефон. — Возьми, вдруг срочно?! – сказала Третьякова. — У меня выходной и я не намеренна тратить его на пустую болтологию несносных мне людишек. – грубо выразилась профессор и получила укоризненный взор от возлюбленной. — Ладно… - Лукина, не отрывая контакт глаз, потянулась к тумбе машинально поднимая вызов. — Да! — Ага! – не менее в такой же аранжировке ответил голос. — Доброе утро, Лаура Альбертовна. — Если быть точнее уже давно обед, Мари. – блондинка нахмурилась, а профессор закатила глаза. — С какой целью был ваш звонок, Буше? — Третьякова с вами? – как-то нагло допрашивала девушка. — Неужели, в пьяном бреду, вы смели потеряли свою подругу?! – подколола профессор. — Какая жалость… — Где, Третьякова! – довольно злостно рыкнула девушка по ту сторону вызова. — Ну уж точно не на Мальдивах, наверное, в таком же царстве пьяных грёз, как и вы. – подкалывала шатенка. — Что, Мари, утро действительно тяжелое?! — Ха-ха, очень смешно, Лаура Альбертовна. – была не довольна та. — Видимо ваше утро тоже весьма серо, как и тупые шуточки. Не зацепило, мне не хватило лоска и шика. — Спасибо, что интересуетесь моим утром, Буше. Но увы, оно трезвлено чисто, как и мою здравомыслия о том, что вы точно перепутали день с утром, так ещё и подругу потеряли. Надеюсь, вы хорошо выспались… — Да-да, трубку Машке быстро дали! – кричала Буше. — С чего вы взяли, что она у ме… — Дай сюда! – Маша забрала телефон у возлюбленной, понимая, что та открыто смеётся над положением её подруги. — Да, Мари? — Привет, всё хорошо? — Да, а что случилось?! — Я тебе звоню, а телефон отключен. Просто переживать стала, ты вчера так быстро испарилась, что я даже забыла проконтролировать, ты со своей или дома. — Эмм, - прищурилась блондинка, смотря на тумбу, где валялся её смартфон. — Он, наверное, разрядился, а так всё хорошо. Простите, что вот так уехала и не попрощалась. — Да ладно… - бормотала Мари. — Понятно, что ты умчалась в сопровождение своей хищной сердцеедки. — Мари! – смеялись девушки и Лукина включила громкую связь, на что Третьякова игриво-возмущенно выгнула бровь. — Ты дома? — Ага, если бы, щас… - повисло молчание, а за ним и шорохи. — Эй, сусляра побитая, ты где? – Лаура и Маша непонимающее переглянулись, вслушиваясь в чьё-то бормотание, за которым последовал звук битого стекла. — Ну ёпт твою мать! — Что у вас происходит? Мари ты с кем? – испугалась вдруг блондинка. — Поздоровайся с нашими голубками! – смеялась Буше и вдруг раздался голос парня. — Приветствую вас дорогие миледи. Блин, Мари, я разбил мини бар… — Что?! – выпалила Лукина. — Только не говорите, что это именно тот самый бар у стола директора. — Ой, Лаурочка, ты и вправду на связи. – умилялся племянник. — Нуу, ты права – это именно тот бар. — Идиот! – прикрыла глаза шатенка. — Вы что в офисе забыли? — Мы изрядно повеселились, ну и клуб нужно было закрыть. Плюс возникли маленькие неполадки с ребятами, нужно было разрешить ситуэйшн. Мари мне просто помогала, так как я сильно напился… — Оно и слышно, до сих пор лыком не вяжешь. – упрекнула Лаура. — Мать сегодня на смену придёт, в курсе?! — Она же в понедельник собиралась, разве нет?! — Нет! – коротко ответила профессор. — За этот бар, она тебе тёмную устроит. Что ты разбил? — Коньяк… — Что! – возмутилась старшая. — Ты же понимаешь, что там выдержки насчитываются десятилетиями. — Это конечно круто, о вашей ценности в столь многогранном познание алкоголя, но дай трубку, Мари. Потом порешаете свои недо выдержки. – сократила басню споров Маша. — Да, Маш? – взяла трубку Буше. — Ты как по состоянию? — Средне, конечно, мутит не по-детски. — Значит помогала говоришь?! Причём всю нооочь?! – хищно улыбнулась Маша и тут же включилась Лукина. — Ну-ка поведай мне правду, моя дорогая?! — Мах, вот только не начинай, ага?! — Смотрю звоним сюда даже не своего номера, между прочим, - Третьякова глянула на вызов абонента, как «Максимка». — Ночуем не дома… — А что ты предлагаешь, прийти в родительский дом с лицом «алкаш Валера»?! Я жить так-то хочу. — Ну-ну, - подколола кареглазая. — Оно и было видно, как вы там танцевали на танцполе. — Ээ! Не приписывай мне тут свою историю клубного романа с Лауркой. – говорила свободно девушка, не подозревая, что она на громкой связи. — Это ваша там тема сюси-пусий. — А может ты так воодушевилась этой романтической историей, что подумала, почему бы тоже не повторить такую пикантную историю жизни?! Обычно в твоём положение легко стать девушкой такого бэд боя. — Блядь, Третьякова! – выдавила сквозь зубы та, краснея от смущения и слов подруги. — Хотя, куда мне до вас, моя дорогая. У вас же там целый фильм «Гордость и предубеждение». Твой бэмбик самая авторитетная женщина, а такая медлительная… - Лукина выгнула бровь и Маша прикусила губу. — Ну, почему медлит, - играла Третьякова. — Может человек готовился к такому большому шагу. — Ага, прошло хрен пойми скол… Чтооо! – выдала Мари, протягивая слова. — Это то, о чём я подумала? — А мне откуда знать, что в твоей башке? – фыркнула Маша. — Твоя великомученица сердца и просто шикарная женщина, наконец-то сделала тебе предложение на отношения?! – игривым голоском спрашивала Буше. — Маша, скажи, что я права? — Сказать что? – крутилась Маша. — Не беси, а?! Твоя шикарная, рил сделала тебе предложение. Ну, Машааа…- хныкала подруга. — Тогда, шикарная рил женщина ответит вам - Да! – Мари запищала толи от страха, толи от счастья или всё разом?! — Вы исчерпали свой лимит, Буше. Вызов завершен, как и расспросы, надеюсь, я удовлетворила вашу чрезмерную любопытность. – властным и до жути сексуальным голосом проговаривала Лукина. — Всего доброго! Девушки, лежащие в объятиях друг друга, залились неистовым смехом злодеяния. В этом была своя красота, такой гортанный и мягкий смех Лауры и такой звонкий Марии. — Ха-ха-ха! Лаура! – смеялась блондинка. — Ты её явно убила своим признанием. — Ха! – вытирала слезы от смеха старшая. — Она сама напросилась. Твоя подруга переживает за наши отношения больше, чем мы на самом деле. – кареглазая кивнула и Лаура резко умолкла. — А-аа… — Что? — У неё…нет… они и вправду там?! – завуалированно и деликатно пыталась спросить профессор. — Чего? – нахмурила брови Третьякова. — Говори прямо! — У них с Максимом и вправду там что-то есть? – как-то настороженно поинтересовалась Лукина. — Ха-ха! – начала смеяться кареглазая. — Нет, Лар. Но мне стало интересно сможет ли она долго отстаивать свои позиции. Оказалось – нет, так что 1:1 в этой игре. — Игре? — Не будет нас подкалывать, мы ей не белые голуби мира. — Да вы коварны, Мария Владимировна. – сладко говорила шатенка, изумляясь своей возлюбленной. — Хм, - хмыкнула Третьякова приближаясь к губам профессора. — Просто не представляете какая! Дамы под гнетом своих уже желаний снова подались страсти. Долгие поцелуи, сбитые дыхания и телесные прикосновения. Лаура немного порыкивала, её тело далеко отзывалась о простой ласки, где за ним, медленно подстёгивало возбуждение. — М-м-м! Принцесса… - нехотя отстранилась шатенка. — Я думаю стоит перекусить, иначе кое-кто меня реально съест. — Ты и есть мой лакомый кусочек. – флиртовала Мария, лежа сверху Лукиной. — О как! – краснела от смущения профессор. — Там вроде одна миледи, готовила блины с шоколадом, не хотите?! — Вы же предпочли вишенку на торте, нет?! — Да, но на одной вишни мы явно далеко не уедим. Нужны силы, а то я чувствую, как медленно угасают мои рецепторы, слух, органы, всё. — Ой, какая ты вредная! Но… - провела пальцем по ключицам Маша. — Думаю ты права, так уж и быть, идём. — Вы завете меня на чашечку кофе? — Ну да, кто-то же должен попробовать мою стряпню, а то, для кого я старалась?! — Ха-ха, - мило посмеивалась старшая. — Я только за, пробывать твои кулинарные изыски. — Они приготовлены с любовью, конечно, хотела тебе принести завтрак в постель, но чёртов будильник, поменял планы. — М-м-м, а вы, Мария Владимировна не жалеет об этом исходе? — Ну что вы, Лаура Альбертовна, конечно да. — Что?! – возмутилась шатенка. — Не ну а что, я там старалась, пекла, хотела угодить, а тут «бадс» и кое-кто захотел вишенку на торте. - в шутку смеялась девушка. — Да шучу я, шучу. - поцеловала она строгую Лауру в уголок губ. — Иногда мне кажется, что ты злая по одной причине - потому что голодная. Пойдём? - мило улыбнулась блондинка и Лукина тут же растаяла, видя, как Мария снова находит к ней подступ. — Да, идём! Лаура умилительно улыбнулась и чмокнула девушку в носик. Встав с кровати, абсолютно обнаженной, директор проследовала к шкафу. Достав пару комплектов шорт и футболок, Лаура хищно улыбнулась. После всей страсти, которой они подвергали друг друга за ночь и утро, требовал наконец принять ванную. Уступив Марии душ первой, Лукина рухнула на кровать. В голове статной леди играла гамма красок, жизнь, счастье, тревога и просто “ВАУ”. Давно она не ощущала себя воодушевленной и наконец…на столько любимой. Да, может старый осадок присутствует, но это чувство единства, пожирает с ног до головы. Хм… Возможно это не первое чувство полета у Лауры, но зато для Марии – это большее и значительно чувственное. И… Лукина признала поражение в своей слабости к Третьяковой, как к чему-то святому, нужному и столь любящему. Она сама сказала: «Я сделаю все возможное, чтобы быть твоей лучшей половиной» и она сделает это. Ведь, красивые слова, строптивого сердца всегда трогательны, но в них есть правда. Правда, что она полюбила…Она полюбила…Полюбила….***
Буше с открытыми глаза по пять копеек, нервно качала головой. Её обуяла некая волна эмоций. Счастье, страх, радость, раздраженность, всё! Но самым непередаваемым была эмоция шок. Пьяный бред и тяжелое похмелье убийственно не хотел воспринимать явь. Максим, убирающий место крушения, которое сам же устроил, непонимающе глянул на подругу. Парень выкинул остатки стекла в помойку и присел рядом с Мари. Одноклассница пронзительно тупо прожигала диван по соседству, который явно горел адским пламенем. Блондин помахал у глаз подруги, но та даже не шелохнулась, словно говорила вовсе не с подругой, а каким-то демоном. — Мари? – протянул он имя девушки. — Ты чего? Ты так побледнела… - Максим коснулся лица подруги. — Что-то случилось?! — Ты слышал?! Это полный… атас! – вышла из пространства та и посмотрела на парня, который немного смутился такой реакции девушки, ведь он уходил за веником и не слышал всю суть разговора. — Я в шоке! А-ааа! – запрыгала Мари, хлопая в ладоши, как отошла от сказанной новости. — Что? Что там? – начал расспрашивать Макс. — В общем, Машка, как всегда, начала подкалывать меня и потом такое сморозила, смотри аж мурашки по коже побежали. – указала она на свою руку. — Боже, как это мило, уже не терпеться разузнать, как это было. — Мари! – прикрикнул отрезвляюще тот. — Скажи уже нормально, что случилось?! — Лаурка поставила железно-бетонный статус. Они теперь пара! — Чтооо? – протянул парень, не веря своим ушам. — Ты прикалываешься надо мной? — Нет! Короче, она в скользь намекнула, что что-то там, якобы делается и скрывается от неё, но Я-то знаю Машку. – указывала на себя Буше, немного смешно протягивая слова. — Ещё голос такой радостный и меня как осенило! – упустила она подколы от подруги, про некое влечение к парню. — И тут Лукина отвечает на мои расспросы. Не знаю, что я испытала в этот момент, стыд, радость или страх?! Но. судя по их легким и насмешливым голосам, я была на громкой связи… Но не суть, Лаурка сама подтвердила это! — А-хе-ре-ть! – протянул по буквам тот. — Это получается?! — Они теперь пара! Официальная пара влюблённых! Иии! – запищала Буше и Максим одновременно, обнимаясь и прыгая на месте. — Ауч! Голова… — Прости. – отстранился тот. — У меня, есть тут пару таблеток хороших, от похмелья кстати. Чудо средство, четыре таблетки и как новенькая будешь. – улыбнулся парень, ища в ящике тот самый чудо блистер. — Боже… Я в шоке до сих пор, Мари. — А я-то в каком шоке была, только представь. – поправляла волосы та, элегантно собирая его в пучок. — Я было подумала, Лукина выслеживает какую-то цель… — Откуда такое недоверие? – усмехнулся Максим, протягивая таблетки одного размера. — Дело не в недоверии, а скорее насторожённости. Они уже три месяца крутят романы, а ты сам знаешь, что обычно, на первый месяц люди без ума от друг друга, а тут? — Лаура не подаётся первым ложным чувствам… — Она даже в этом практична?! – удивилась Буше и парень кивнул. — Даже если и так, Лаура давно сдала свои чувства, что беспечно влюблена в Машку. Хотя… мне интересно у них было что-то, помимо поцелуев? — Мари! – осёк он подругу и смущенно захлопал глазами. — Ну а что, три месяца в единение друг друга, по-любому что-то да и делали. — Если даже и так, какая нам разница, главное, чтобы они были счастливы. – вразумлял Максим. — Придет время - нам поведают историю, да хотя, мы и сами увидим это. — Увидим что?! — Что они близки друг к другу, не только ментально и внешне, но и физически. Не смотри на меня так, - улыбнулся парень. — Ты сама прекрасно знаешь… — Знаю что? – смутилась Буше, хотя и сама прекрасно понимала к чему клонит друг. — Нуу… - блондин немного замялся, видя пунцовый румянец девушки и быстро посмотрел в сторону, немного сгорая уже от собственного смущения. — Когда этап отношений, в особенно долгом времени, как у Лауры и Маши, принято, если простыми словами - цветочно-букетный период или ухаживания. Они могут длиться и полгода, год, а то и лет. Быстрое сближение ни к чему фееричному не приводит, в частности пары, которые сходятся за неделю-две, не имеют вероятности на счастливую любовь. – излагал Максим, попутно прибираясь в кабинете, дабы не сталкиваться взглядом с Мари. — Отношения Лауры и Марии, тоже нельзя назвать «идиальными»… — У них от ненависти до любви – один шаг, вообще-то. – смеялась Буше. — У них больная любовь. — Нет, я бы назвал – настороженная. – качал головой блондин. — Ты не видела ещё больной любви. – поник парень, вспоминая свою тётушку, которая убивалась в этом поганом гнете чувств. — Зря ты так. Их влечения куда больше, чем мы думаем на самом деле. Даже эти злосчастные выходные, играют огромную игру чувственности. Для нас время – быстрое маянье скуки, как для влюбленных – скоротечность разлуки. Чем дальше, чем дольше и чем сложнее, тем быстрее просыпается то вредное чувство под названием – РЕВНОСТЬ! И когда кто-нибудь из них сломается первым, тот и познает чувство настоящей любви. Чем дольше отрицаешь явь, тем быстрее подастся это непокаянное, зудящее чувство… - Макс тяжело выдохнул, покусывая задумчиво губу. — Привязанность. — Ого! – удивилась Мари слушая друга с открытым ртом. — Говоришь и рассуждаешь, не хуже философа. Неужели кто-то так одинок, что за ростом жизни эдакого Казановы, перешёл на Зигмунда Фрейда?! – подколола зеленоглазая, закатываясь звонким смехам. — Ой, да иди ты! – буркнул парень, который счёл острый подкол за комплимент. — Не такой я уж и…бабник. — Хо-хо, наслышана, избавь! – вытирала дорожку слёз та. — Ты такой весь…эмм…нуу, привлекательный, сильный и харизматичный, а до сих пор один. Что, не нашлась та самая прекрасная принцесса фей, из далекого тридевятого государства? — Нет, не нашёл. – передразнил парень. — Тоже самое, можно сказать и о тебе. — А что я?! Я красивая и я это знаю, не для какого-то моя мама ягодку растила, чтобы на таких кобелей водится. – уколола зеленоглазая. — Дело принципа. А ты… Я не знаю, может да что-то не обвенчалось успехом. — Так! Ты на что сейчас намекнула? – выгнул бровь Максим. — Ой, забей а! – отпихнулась Мари, подходя к столику директора, чтобы налить воды и выпить таблетки. — Святой источник, ммм. — Нет уж скажи! – приблизился он в плотную к подруге. — Ты явно ущемила моё достоинство. — Ч..что?! – опешила Буше, прижатая бедрами к столу. — Мне вообще нет дело до твоего эго. И я вообще имела не это. — А что тогда? – близко был тот, сверля строгим взглядом подругу. Мари прищурилась, но внутренние давление и неловкость витала между ними. Девушка чувствовала тепло, исходящее из тела Максима, что так рьяно вбирал воздух в лёгкие. Но не смерившись со своей строптивостью, Буше смела хлестануть ему звонкую пощёчину. Блондин принял этот удар, но не отошел назад. Парень лишь сильнее показал силу своего характера, расправив и без того раскаченные плечи. Он пригвоздил руки Мари к столу, возвышаясь над ней. — Хм, - усмехнулся парень. — Если бы тебе было всё равно, ты б не стала защищать свои границы. — Пусти меня! – не менее злостно шикала Мари, пытаясь вырваться из захвата. — Ты слишком много себе позволяешь. — Ну-ну, говорит та, кто смела кинуть критерии по моей физиономии. – давил Макс. — Сказала А, говори и Б. — Мне нет дела до тебя, ясно?! – была тверда та. — В особенности с кем ты спал, был или просто разговаривал. Просто… Такие слухи ходят, а дела ноль. — А ты из тех кто живёт сплетнями? – коварно улыбнулся одноклассник. — Или сама запала, колись?! — Что?! – удивилась Мари. — Ох, как глаза горят, Буше. – смеялся тот словно змей искуситель. — Черта с два, Макс. – стала вырываться та, но тщетно. — Мне до твоих сладких песнопений далеко и фиолетово. — А вот и нет, твои покрасневшие щеки говорят, как раз-таки, наоборот. — Ты слишком наглый и я обязательно скажу об этом Маши. – пригрозила Буше. — Твоя гордыня, как и тщеславие слишком высоки. И слухи, которые пускают о тебе и вправду грязные. Избалованный сыночек богатой маменьки и жгучий бабник сердцеед. Умеешь пользоваться на один раз, да?! — Оторвать тебе бы язык, да только руки неохота марать. – скривился Максим. — Но про жгучесть моего любящего сердца ты чертовски права. Небось слюнями давилась?! — Было бы на что, когда там нет не доблести, не этичности и, даже капли мужского достоинства. – стала перегибать Мари, защищая свои личные границы. — Ты ошибаешься! – коварно улыбнулся парень. — Твои глупенькие одноклассницы заблуждаются, когда стоит раскрыть их секрет о невинности, которой нет. Но я не сплю с кем попала, если ты об этом. — Мне нет дело до этого! — Так зачем заговорила о плюсах и недостатках? – повисло молчание. — Уж точно не для того, чтобы погулять на моей свадьбе. — Пусти меня! – рыкнула Мари. — Будешь других девок так зажимать, усёк?! — Нет, не усёк! – ещё сильнее прижал он девушку к столу. — Ты схож в точности, как твоя любезная тётушка. - сквозь зубы шипела Мари. — Такой же льстец, горделивый изменщик и плоскоумный на шутки. И это твой минус, раз это ты так отреагировал на мои слова, о твоём, якобы, эго. Значит я попала в цел... Максим не дал договорить подруге и впился в её губы. И нет это не был обольстительный поцелуй, совсем нет. Он был довольно-таки неожиданным и…властным?! Он пытался всеми силами доказать своё мужество и превосходство, он знал и даже слышал эти ужасные сплетни о своей либеральности. Но на самом деле всё не так. Парень был отзывчив на чувства, но никогда не испытывал ту самую искру влюбленности. Он пытался, он пробывал почувствовать, но тщетно. Одноразовые свидания, легкий флирт и одна ночь, нечего особенного. Максим психологически повзрослел, не по своим годам и сказать «спасибо» было кому, да только не уместно. Мальчики быстро вырастают. Мари чувствовала, как бьётся её сердце, казалось ещё мгновение и оно точно выломает рёбра. Она не отвечала на этот поцелуй, а Максим не пытался углублять его, всё было словно в дымке гнева и импульсивности. Хватка потихоньку стала ослабевать, а потом и вовсе стала свободной. Эти несколько секунд показались минутой, Буше попросту была далека от мыслей. Максим отстранился, давая себе и девушки дистанцию. Но… Не успели они понять весь бред, как Мари влепила тому, вторую пощёчину, оставляя красно-огненный след. Блондин словно пришел в себя. Приложив руку на место удара, он посмотрел в чистые зеленные глаза, которые потускнели и наровились стать мокрыми. — Не подходи ко мне! – истерично крикнула Мари, удерживая слёзы. — Не подходи… — Мари… - опомнился тот, видя, как девушка нервно собирает свои вещи по кабинету. — Нет! – взяла клатч та, разворачиваясь к Максиму. — Не приближайся! — Я..я…я не хотел. – начал извинятся тот. Буше отрицательно помотала головой, утирая слезинку. В её сердце творилась неистовое сумасшествие, сравнимая с огнем. Она накинула кожаную куртку и удалилась прочь, навсегда захлопывая дверь. Максим виновато прикусил губу и прошел к панорамному окну. Подруга сломя голову, скорее бежала прочь из этого места, мельком вытирая слёзы. Её пытался остановить персонал, но тщетно, она будто не слышала их голосов и расспросов «что случилось?». Парень проводил её взглядом и виновато прикрыл глаза. Он чувствовал…чувствовал…трепет? Максим словно почувствовал взрыв, а за ним и тысячу разбивающихся осколков, что так броско летели вниз. Сжав кулаки, он со всего маха ударил железную кромку рамы окна. Отрезвляющая боль, покусывание желваков, стыд и разбитая рука. Алая струйка разбитых кентусов стекала по пальцам, окрашивая паркет пятнами крови. Щиплющая и колкая боль словно ковчег новых эмоций, что так охотно подстегивался новым ощущением эмоций. Блондин налил себе выпить и в один миг опустошил стакан горьковатого напитка. Агрессивно поставив стакан, он ухмыльнулся, потирая саднящие костяшки. Это не ссора и даже не скандал, это простая шалость, молодой и глупой крови. Да, может это было коварно и грязно с его стороны по отношению к Мари, но она заслужила. Эта была месть, нет, это было скорее всего прямым доказательством своей мужественной строптивости и высокой уверенности. Буше сама знала, что парень решительный и даже прям, но язык её враг. Она сама затеяла свою колкую игру издевок, так и получила сполна, развеивая сомнения о его свободе действий и выбора. Он свободен и сам вправе выбирать себе достойных, как говорила подруга - «девиц». Этот поступок не был грациозным, но весьма познавательным. Закурив простую сигарету, Максим довольно расхаживал по кабинету. Да может он ещё получит своё, не только Буше, но и от Марии, но ему было плевать. Он был горделивым. Но… Разве это черта характера не присуща Лукной?! Он много чему научился у неё, в особенности эта чёткая «Да» и «Я сам», и когда дело касалось действий в простой эфемерности, он ступал на эту тропу с гордо поднятой головой. Только... Быстрый укор, что он похож на тётю, польстило, но разговор и правда зашли не туда. Он не сказал Мари, почему Лаура, так медленно подходит к действиям по отношению к Марии. Всё дело в гордыне! Гордость — вечная помеха в любви человека. Как дорого порой обходится людям эта гордость. Бессонные ночи, мрачные раздумья, и, наконец, последняя, памятная на всю жизнь, встреча, когда глаза, руки, всё говорит: «Да!», но губы, упрямо искривленные гордостью, твердят: «Нет!». И сколько раз потом человек пожалеет об этом слове, глядя на пожелтевший портрет с прощальной надписью на обороте... Но разве оно того не стоит? Только время может показать проказу чувствам, стирая остатки прошлого. И только забава, месть, игра и свобода решительности, зарождает это полноценное чувство влюбленности….