Глава 31
Холод уже давно опустился на город, как и пасмурное утро. Дождь словно и не хотел проходить и уступать ясному дню. Видимо, зима потихоньку намекала о своем приходе. Мужчина в длинном черном пальто довольно долго смаковал горечь фильтра сигарет. Сизый дым, пропускаемый через нос, клубом летел вверх. Широкополая, тёмная шляпа защищала лицо от капель дождя, но не переставала отпускать внутренние переживания. Сегодня ожидалось весьма серьезное дело, которое Роман Алексеевич не привык решать. Он верховный судья и, в частности, сам имеет отличные связи, но под давлением криминального авторитета показывать зубы было не лучшей задумкой. Поёжившись от пробирающего холода и сырости, мужчина небрежно выкинул окурок, втаптывая тот в землю. На парковку въехал чёрный, как смоль, Bentley и остановился рядом с мужчиной. Охранник в чёрном костюме вышел наружу, открывая зонт и выпуская пассажира на улицу. Довольно солидная девушка в тёмных очках приняла укрытие от дождя и кивнула рядом стоящему телохранителю. Слегка склонив голову, тот сел обратно, и машина удалилась прочь. Роман внимательно оглядел деловую барышню и чуть еле склонил голову для приветствия. — Доброе утро, Роман Алексеевич! — Если доброе, - скептически скривился мужчина. — Снова прожигаете лёгкие в вредной привычке?! – броско уколола та. — Дак ещё и мусорите, а ещё судьей зовётесь. — Хм, - кокетливо улыбнулся судья, такому укоризненному флирту девушки. — Ну что вы мисс Миллер, я лишь снимаю стресс. — Ясно всё с вами, – улыбнулась та, подходя ближе к мужчине. — На улице дождь, а вы так безудержно мокните. — Спасибо. – кивнул признательно тот, забирая зонт с рук барышни. — Позвольте. – укрывал он их от дождя. — Дело у вас? — Конечно! – сдержанно ответила юристка Лукиной. — Ордер? — При мне. – так же сказал Роман. — Сегодня нас ожидает большое дело, прошу не отходите далеко. — Боитесь за меня? – усмехнулась та, идя вперед ко входу в здания. — Нет, скорее волнуюсь за себя. – подколол тот. — Я рискую своей должностью, выгораживая вас. Ведь делом должен был заняться Михаил, как следователь правоохранительных органов. ГИБДД никак не связан с управлением моей и вашей компетенции. Но Петр Андреевич решил иначе… — Боитесь влияние Ломоносова? – саркастично выгнула бровь Миллер. — Вам тоже советую опасаться его обольстительной внимательности. — Смеете высказаться о моей мнительности? – возмутилась девушка. — Увы, но это не так, Роман Алексеевич. Я ведущий юрист и адвокат самой Лауры Лукиной. Мой интерес представляет исключительно её дела и работа, но никак неделовые связи её подчинённых и романов. — Простите меня, Карина, - виновато склонил голову тот, снимая шляпу. — Ломоносов скользкий тип. И будьте откровенны, что вы сами знаете, что такое работать под властью влиятельных людей. — Не хочу что-либо комментировать. Вы умело манипулируете и пользуетесь своими психо-трюками. Но могу согласиться, влиятельные люди – практичны, а в частности, надёжны. — Безопасная подушка не всегда та, что мягкая, – метафорически говорил Роман. — Мы с вами никогда не содействовали, но я достаточно много слышал о вашей работе. Вы молодой специалист, не страшно работать и защищать права своих подопечных? — Я работаю с Лукиной уже довольно долго, десять лет. И если мне не нашли замену, значит моя работа действительно стоящая. — Но и ответственность куда дороже вашей заработной платы. Вдруг Лаура Альбертовна займётся столь криминальным, что тогда вы скажете? — Не имеет разницы, что я скажу, значит, так нужно. – была серьёзно настроена Миллер. — Я не бегу с корабля, как последняя крыса. Любая проблема решаема в наши дни, как и эта, по которой мы здесь. – стервозно открыла входную дверь та. — Главное, не забывайтесь о своих делах, Роман Алексеевич, а о своих я сама позабочусь. – сказала Карина и оставила мужчину у входа. — Хм, женщины, - усмехнулся тот, закрывая зонт. Миллер ждала его внутри у стенда регистратуры. Роман слегка кивнул девушке и указал на пару охранников, которые тупо залипали в телефоне. Судья знал, где сидит глава отдела, поэтому, взяв юристку под руку, ринулся вперед. На них никто не обращал внимания, гражданская форма на них выглядела серо, они больше походили на людей, которые в очередной раз пришли платить штраф или сдавать на права. Преодолев этаж офисного чина, Роман резко вошёл в лифт. Миллер плелась за ним как хвостик, который прицепили на веревку. Выдернув свою руку из хвата верховного судьи, девушка лишь стервозно отошла в сторону. — Запомните, только без лишних и колких враз о деле, а тем более о Лукиной, – давал нравоучение тот. — Я, как судья, мои полномочия тут не в силе, но ваши юридические… облегчат дело, у вас будет время, чтобы выбить его из колеи. — Мгм, - саркастично промычала та. — Поверьте, у меня есть что сказать и как выбить правду. — Отлично, – кивнул тот, вешая пальто на руку. — Только без упоминания о Лауре Лукиной, ясно?! — Посмотрим! Девушка двояко улыбнулась и вышла вперед, когда открылись дверцы лифта. Роман был растерян, ведь в его жилах текла довольно не самая горячая кровь героя. Пара следователей прошли вперед, и тут их встретило первое препятствие в виде полицейских. Те быстро засуетились и, будто запомнив знакомое лицо, судья скептически выгнул бровь, и молодые бойцы отпустили ситуацию. Роман Алексеевич показал ордер, скрученный в конверте, и довольно зверски кивнул, чтобы парни ушли прочь. Всё же, не всё так плохо, как оно кажется. Карина победоносно улыбнулась такой решительности мужчины и прошла к двери. Судья довольно грубо открыл дверь и пропустил девушку вперед. — Какого хера! – возмутился капитан отдела. — Вы кто такая, милочка?! — Выбирайте выражения, Равиль Рашидович! – грубым басом сказал судья. — Как и манеру общения кто перед вами. — Роман Алексеевич, - как-то натянуто пролепетал его имя капитан. — Какая, приятная встреча. Чем могу служить? — Долгом и честью, разумеется, – посмеялся судья, протягивая руку для пожатия. — Всегда рад, - улыбнулся Равиль и крепко сжал руку судьи. — А что без звонка? Что-то случилось?! — Да. – коротко и сухо ответил Роман. — У меня ордер на обыск по одному делу, которое началось 3 месяца назад… — Что?! – вдруг напрягся мужчина, выхватывая бумажку предписания. — Дело серьезное, как и мой приход сюда, – пытался нагнать жути тот. — Базы заблокированы со вчерашнего дня, электронная документация и архив тоже. — Ты не имеешь право! – рявкнул начальник полиции. — И твой ордер, я могу оспорить. — Что-то вы сильно напряглись, Равиль Рашидович, – подала голос Миллер. — Есть что скрывать от нас? — А вы вообще кто такая? – выплюнул тот с остервенением. — Я являюсь судебным исполнителем и адвокатом Лауры Лукиной, – стрельнула та, и Роман прикрыл глаза в том, что они рассекречены. — Лукина?! – вдруг нервно сглотнул тот. — Предъявите свои документы, чтобы доказать, что вы действительно являетесь юридическим лицом. — Карина Миллер! – вытащила красную ксиву девушка. — Отказ от содействия при временном выписке ордера и исполнение уголовно наказуемо, вы же знаете?! — Я не имею права допустить вас к архиву! – деловито сел в кресло Равиль. — Ордер выписывается правоохранительными органами и следователям дела, а передо мной лишь… - скривился мужчина в форме. — Судья и юристка. — Вы заблуждаетесь и демонстрируете характерное поведение преступника. — Милочка, права будете раздавать у свободной кассы, когда я напишу рапорт на вас, и даже не посмотрю, что вы работаете на какую-то Лукину, – брызнул слюнями тот. — Я имею полное право вас выставить за порог. — Равиль… - начал Роман. — Мы пришли только по одному дело, остальное нас не интересует. — Правильно, можете и дальше прятать свои грязные аферы с коррупцией, – давила на скандал Карина. — Раз так, то почему Лукина сама не пришла сюда? – насмехался капитан. — Она вроде у нас не из неженок, довольно авторитетная тётя. — Прикуси язык! – сделал замечания верховный судья. — Иначе что, м?! – открыто выражал свою власть тот. — Тут ты у меня в гостях, так что умолкните, Роман Алексеевич. Думаете ваша делегация под названием ОМОН скрутит меня?! Хрена с два, мой дорогой. Мы разные иерархии, коалиции, пантеоны. — Тем не менее, ты даже представить себе не можешь из-за кого мы тут. — Пфф, тоже мне открытие, твоя вон юристка только что рубанула, что из-за Лукиной. – скрестил руки у груди Равиль. — Госдума вообще в курсе, во что ты лезешь, Роман? — Если я спустился с верхов, это о чём-то же говорит. – саркастично выгнул бровь судья. — Мне нужно дело и ордер включает все права его преисполнения. Не забывай, что «верховный судья» такие же профессиональные юристы и адвокаты. — Не убедительно… - капитан налил себе стакан коньяка. — Без проблем, я дам все документы, все архивы, всё. Только… Только следователям или уже самой Лауре Лукиной. — Если Лукина придёт сюда, ты сам знаешь, что с тобой будет. – начал злиться мужчина. — Её юрист тут, и этого достаточно. — Увы, но Лаура Лукина не будет вмешиваться в дело по обвинению. Все права и личностный кодекс защищены правами истца. — Ой, ой, ой. Лукина теперь святоша и под защитой крупной делегации?! – смеялся тот. — Очнитесь, сейчас другие времена и то, что Лукина в 90-х и 2000-х была в криминальной группировке всем известно. Да только правосудие возросло. – смеялся тот. — Вы отказываете нам в деле по обвинению? — Что хоть выдвинули? – поинтересовался мужчина в форме. — Решение принято ведущим следователем министерством внутренних дел по статье № 30 уголовного кодекса РФ, «Приготовление к преступлению и покушение на преступление». — О как! – был беспристрастен военный. — Ну так пусть и придёт ваш ведущий следователь, тогда и поговорим. — У нас ордер на руках и этого достаточно. Я, как юрист, имею полное право принять дело своего пострадавшего. — В сопровождение главного следователя – да, одиночное – нет. Вы можете быть свободна, дорогуша. — Равиль, нам нужны документы о таможни автомобиля, не более, – вступился судья. — В базе нет такого дела, оно не запротоколировано, значит, они на руках у тебя. — Как же вы меня достали! – встал со стула тот и направился к выходу, открывая дверь и смотря на двух не сносных ему людей. — Этим ордером подотрите себе задницы, ясно?! Трусливый судья и нашарниренная молодая юристка. Комбо тупости! Мне срать на вас, ваш ордер и на саму Лукину. Она не ангел, если надо, всегда добивается сама. Придёт следователь или сама Лукина, тогда и поговорим. — Но дело ведет сам Ломоносов. – обронил слово Роман в надежде на сотрудничество. — Да хоть папа Римский, мне то что?! – выплюнул тот. — Лукина, Ломоносов, две забытые стороны преступности. На дворе далеко не 90-е и 00-е, чтобы их бояться. — Не боишься бросаться словами, Равиль? – прищурил взор судья. — Мне далеко до лампочки. Все знают, что Ломоносов теряет маску власти и… — И? – раздался басистый голос за спиной капитана, который нервно сглотнул и обернулся. — П…Петр Андреевич? — Нет, Санта-Клаус. – хищно улыбнулся Дон. — Хотя после таких слов, Санта навряд ли подарит тебе хороший подарок. Ломоносов оголил ряд белых зубов и с силой толкнул несносного ГИБДДешника внутрь. Роман переглянулся с Миллер и та довольно усмехнулась в победе их стороны. Два крупных амбала стояли за спиной почтительного льва, как сам мужчина элегантно снимал перчатки. Внутренний страх Равиля взрос до небес, и он тысячу раз пожалел о своей горячей крови и высказок. В кабинете стояла оглушительная тишина, как в ушах капитана стучало целый кульбит войск собственного сердцебиения. — Значит… - раздался стальной голос Ломоносова, который был сравним с грозовой тучей. — Для тебя мы две забытые стороны влияния, верно?! — Я…я…я не это имел виду. – начал оправдываться тот. — Уже слишком много прошло времени с тех пор… — Насрать на Лукину?! – безэмоционально поправлял манжеты пиджака Дон. — Мы для тебя какая-то шутка, по-твоему? — Нет, нет, что вы, – военный начал пятиться назад. — Поймите меня правильно, мистер Ломоносов, сейчас другая политика, и документы хранятся под следствием протоколов, их не так легко вытащить. — Ордер без действенный, да?! – всё медленно давил Пётр. — Мы не такие, ещё что скажешь? — Всё же решае…. Ломоносов со всего маху врезал человеку в погонах. Чёткий удар пришёлся в область грудной клетки, тем самым заставляя мужчину глотать воздух и страдать от боли. Охранники чуть чертыхнулись, но статный Дон остановил их попытки, лично занимаясь этим делом. Он обернулся к Миллер и галантно кивнул ей за содействия. — А ты в курсе, если сюда придёт сама Лаура Лукина, ты больше не увидишь свет и прекрасную жизнь, м?! – как психопат улыбался тот, хватая несносного мужчину за загрудки. — Ты хоть понимаешь, чего это может стоить тебе, если ты сейчас мне откажешь. Думаешь мне слабо завалить самого главного начальника финполиции? — Пётр Андреевич, мы тут не ради насилия. Вы обещали мне. – коснулась она руки статного льва. — Хорошо. – желваки на его лице ходили ходуном, но проявив галантность и этикет к даме, он отпустил Равиля. — Я думаю, вон с тех бумаг вы можете начать свою работу, мисс Миллер. — Какого чёрта! – возразил мужчина в погонах. — Я буду жаловаться за злоупотребление властью и должностным кодексом. — Заткнись! – шикнул Пётр, и начальник словно щенок, поджал хвост и заскулил от страха. — У меня времени предостаточно, мой дорогой. И если ты сейчас не скажешь, где нужные документы, мне придётся просидеть гораздо дольше и быть гораздо менее терпеливым. — Я даже не знаю, о чём идёт речь и что вам надобно?! – пищал тот, чувствуя крепкий хват Ломоносова на своей руке. — Вы же знаете, какая статья предусматривает наказание за нападение на полицейского? — А ты знаешь, что тебе грозит, если я сейчас не найду документы, м? Местечко на кладбище, думаю, отличное место для твоего будущего отхода с должности. – судья чуть едва хмыкнул и принялся помогать юристке в поисках документов. — Говори, сука! — О чём? – статный Дон ударил Равиля в нос, от чего тот взвыл и припал на одно колено перед авторитетом главенства. — Ау! — Ты собрался играть кошки – мышки со мной? – Ломоносов одним рывком схватил ГИБДДешника за горло и уложил его на просторный офисный стол. Равиль Рашидович испытал ужасную боль не только на своей крысиной морде, но и по всему телу, которое так болезненно ударилось о деревянную поверхность стола. Но его обуял страх, видя перед собой ярко-серые глаза безумия. Глаза, как у хищника. Зрачки постоянно меняли свою форму, а линия губ была кривой, лишь изредка оголяя белые клыки. — Я тут не просто так. Прежде чем переступать порог твоего гадюшника и грешной коррупционной делегации, я тщательно выискивал все подробности. И как так вышло, Равиль Рашидович? Что районные посты зафиксировали дату регистрации на пограничной таможне, а главный офис нет. – военный напрягся, ощущая на своей шеи крепкий стальной хват. — Почему ты так взволнован, мой друг?! Ты думал, что я не найду то, что может компрометировать тебя, как фигуранта поддельной фальсификации? — Это не является противозаконным. — Где документы? - рыкнул Ломоносов, ударяя того по челюсти. — Не заставляй меня ждать и выставлять тебя в дураках. Я знаю дату регистрации машины, которая была растаможена, явно не для перепродажи. — Твои действия и рукоприкладство будут наказаны, Ломоносов. — Значит, ты предпочитаешь обойтись без насилия, верно? Несмотря на недовольство и истерики Карины Миллер из-за причинения тяжких повреждений человеку, преисполняющего закон, она была заткнута. Ломоносов был настроен решительно, а точнее, негативно, иногда избивая Равиля Рашидовича, начальника финполиции, до потери сознания. Девушка была напугана такой несдержанностью со стороны Дона, но что она могла сделать? Обычно в глазах юристки он выглядел настоящим профессионалом и гордым человеком, но сейчас она видела только приступ мужской непреклонности и гнева. Сколько времени они просидели в этом душном кабинете, неизвестно. Роман Алексеевич перебирал бумаги неизвестного ему назначения, искал главный и нужный номер регистрации. Миллер вела протокол, отмечая ошибки и замечая, что помимо дела её влиятельной начальницы, тут также происходили другие сомнительные действия со стороны начальника финполиции. Ломоносов устало сидел на диване, потирая кровавые костяшки на своих пальцах. Его вид был удручающим и изнуряющим. В его голове кружились тысячи плохих мыслей, а что, если он облажался, и документы действительно перешли в третьи руки? Он отчаянно посмотрел в глаза Миллер, которая лишь удрученно кивала. — Он чист… - неуверенно проговорила юристка, хотя это было правдой. — Документы фальсификации не найдены, так же как и мошенничество в крупной афере моего истца. — Ха-ха-ха, - гортанно смеялся Равиль Рашидович. — Ну что, Ломоносов? Убедился, м?! — Закрой пасть! – рявкнул мужчина, и военный подпрыгнул, вставая с пола на ноги. — Мне интересно, кого ты покрываешь? И сколько тебе заплатили за то, чтобы ты молчал и поддерживал все это? — Я чист, как капля росы на рассвете. Ну а теперь! – хлопнул в ладоши начальник. — Вас ждут незабываемые приключения и потеря должностей. – иссохший и кровоточащий, он посмотрел на юристку и судью. — А для вас, Пётр Андреевич, будет назначен административный штраф весьма крупной суммы. — У нас иммунитет, кусок ты тупого идиота. – рыкнул Дон. — Тебе повезло…. – риторически бросил статный лев и поспешил к выходу. Миллер была опечалена и чувствовала дезориентацию. Они продумывали план целую неделю, ждали этот чёртов ордер, и в момент попытки реализации потерпели неудачу. Пётр пришел в сознание и подошел к женщине, виновато наклонив голову, понимая, что юрист главного отделения прокуратуры может и вправду лишиться должности. Лукина явно спустит с него шкуру и не одну. — Простите меня, Карина… - прикусил губу Пётр. — Из-за моей излишней самоуверенности, вы теперь подвержены риску потерять должность. — Знаете, тот, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Лаура Альбертовна с меня всю душу «выгрызет», но думаю, она сможет простить. Лаура Лукина не из тех, кто легко отпускает руки и прощается с людьми. — Но рапорт - это серьезное дело, и я не уверен, что Лаура сможет повлиять на ход событий. — Увы и ах, тогда. – – девушка улыбнулась устало, шагая по длинному коридору рядом с Петром. — У каждого из нас есть чёрный ящик с секретами и тайнами, которые могут спасти нашу никчемную жизнь однажды. – философствовала девушка, пока резко не остановилась. — Вы думаете о том же, о чём и я? – Пётр уловил мысль, довольно улыбаясь гениальности их мыслей. Равиль Рашидович сидел в своем королевском стуле, держа гипотермический пакетик льда у глаза. Все-таки, несмотря на возрастную категорию Ломоносова, тот был не хуже молодого юнца. Остро, четко и мощно. Хотя его комплекция не позволяла считать его хилым. Почти два метра, широкие плечи и костюм, за которым, явно, скрывалось подтянутое и рельефное тело. Включив компьютер и документные справки, он принялся незамедлительно писать рапорты. Написав первое предложение по статье обвинения, дверная ручка издала характерный скрип. Немного отодвинувшись в сторону, ручка двери слегка спустилась вниз, а потом неспешно возвратилась в исходное положение. Закатив глаза, он решил помолчать, чтобы дать понять остальным, что он не намерен привечать гостей или работников. Но секундная тишина мгновенно была нарушена грохотом. Дверь с полной силы открылась и ударилась в стену, что заставило начальника финполиции нервно дернуться. Увидев сверкающие серые глаза, Равиль нервно глотнул. — Динь-дон! – засмеялся Ломоносов и быстро вошёл внутрь. — Как-то ты быстро закрылся от окружающего мира, нет?! — Чт..что?! Убирайся прочь, Ломоносов! Иначе я вызову группу. – Петр подошел ближе к столу и схватил начальника за рубашку. — Мне нечего терять. Обыскать стол! – приказал Пётр, и Миллер в сопровождении двух амбалов охранников, начали отодвигать полки офисного стола. — Вы не имеете права, это личностное пользование, и переходит все границы! — Тут замок. – оповестила Карина, указывая на полочку, у которой имелось отверстие для ключа. — В соответствии с законом и выпиской ордера, вы обязаны предоставить доступ даже к личному хранилищу документов. — Это противозаконно, и вы сами знаете правила, как юрист и адвокат в одном лице. — Любой должностной документ обязывает на выполнение своей задачи и должностного устава, Равиль Рашидович. – подал голос верховный судья, закрывая за собой дверь кабинета. — Кабинет - частная собственность, как и документация в нём. Ордер обязывает на самые высокие контрмеры, даже если в кабинете есть сейф. Если у вас нечего скрывать, вы могли бы спокойно предоставить вид на ваше личное пространство. — К чёрту уставы! – Дон достал из внутреннего кармана пиджака пистолет, и все вдруг напряглись, в частности, начальник финполиции. — Ты заставляешь меня идти против системы политики. *БАХ!* Ломоносов точно выстрелил в замочную скважину, ни разу не моргнув от громкого выстрела. Пётр отодвинул кресло с Равилем, предоставляя юристке доступ для поиска. Равиль резко чертыхнулся в руках Петра и получил быстрое сопротивление. Он наставил пистолет в лоб и военный печатался в мягкое кожаное кресло. Пётр сам немного трусился, потому что второй налёт с такими закидонами может кончиться для них всех большим сроком заключения. — Есть! Боже мой, это они! – с радостью произнесла Миллер. — Мы нашли правду. — Наконец-то… – выдохнул Ломоносов и мило улыбнулся юристке. — Наконец-то, я раскусил тебя, свинья! – Дон ударил со всего маху в лицо начальника финполиции, и тот с грохотом упал на пол. — Пётр Андреевич! Что вы делаете? – прикрикнула девушка, толкая рослого мужчину в грудь. — Вы обещали, что больше не тронете его. — Увы, как-то рука сама непроизвольно ударила. – смеялся мужчина, глядя на возмущенную девушку. — Зато он без сознания. Нам нужно его держать под присмотром, а желательно вывести из здания. Эй, вы двое, уберите эту "амбразуру" в погонах. — Есть, босс! – словно армейцы, амбалы призваны приступить к выполнению приказа. — Вы не находите странным, что на выстрел никто не пришёл?! – вдруг нахмурился верховный судья, смотря на пару Петра и Миллер, стоявших так близко друг к другу. — Радуйся лучше, Роман. – хищно улыбнулся Ломоносов и резко подошёл к мужчине. — Ты выполнил своё дело и долг. Так уж и быть, прощаю тебе твою бездеятельность в начале дела, но ты всё равно понадобишься в дальнейшем. – призадумался Дон. — А ты думаешь, обычные лейтенанты всегда бывают храбрыми и преданы Родине?! — Эмм… Думаю, дело не в этом… - судья посмотрел в серые глаза холода и насмешки. — А как Вы прошли сюда? — Роман Алексеевич, когда я сказала, что мне есть, что сказать и как выбить правду, вам должно было прийти озарение. — А ты думал, что покажи ты конверт с ордером и свою физиономию, солдатики в форме разбегутся в страхе?! – начал смеяться мужчина, что есть мочи. — Роман Алексеевич, ну ты даёшь, конечно. — Я…я не понимаю? – растерялся мужчина. — Просто Петр Андреевич был всё это время за вашей спиной, Роман Алексеевич. Это сыграла нам на руку, так как всё было подготовлено к началу операции, и мы с вами смогли пробраться наверх без происшествий. — Вы запланировали этот план заранее? — Аллилуйя! Какой же ты трудный. – закатил глаза Дон и взял папку с документами. — Она будет лежать у меня, пока не начнется следующий консилиум. Который будет через полторы недели, так что можете отдохнуть. Михаил передаст копию следствия и анализа Вам, Карина Миллер. — Я буду ждать. А что насчет объявления новостей Лауре Альбертовне? — Не смей! – рыкнул Ломоносов, от чего юристка подпрыгнула в страхе. — Не осмеливайтесь нарушать приказ, Миллер. Это дело чрезвычайно деликатное, и знать Лукиной, что сегодня было здесь тоже необязательно. Усекли меня?! – судья и юристка нервно кивнули. — Если я узнаю, что Лукина узнала об этом, то, спущу шкуру со всех, включая Михаила. Это незаконное дело, и маловероятно, что оно будет проведено в соответствии с законом и честью. Мы уже работали с нечто подобным, но с неё хватит страданий. А сейчас, я смею удалится. – Пётр подошёл к Миллер и галантно оставил поцелуй на её тыльной стороне ладони. — C'est un plaisir de travailler avec une fille ambitieuse comme vous! Карина немного смутилась и даже покраснела. Слышать мужскую баритональность на французском языке было непривычно, но достаточно, чтобы по телу пробежались табун мурашек. Но его хищная и пошлая улыбка портила всё впечатление о его адекватности. Мужчина накинул своё пальто и поспешно удалился, хлопая дверью, от чего Роман и юристка дёрнулись от неожиданности. — Истеричка! – проговорила Карина, закатывая глаза. — Он всегда такой…такой… такой весь обольстительный козёл. — Ха! – усмехнулся судья. — Аккуратнее с выбором слов, мисс Миллер. Это всего лишь была небольшая и легкая нотация к нашим действиям по поводу бездействия. Я вижу, что Петр Андреевич к вам не равнодушен. — Упаси Господь! – перекрестилась девушка. — С его натурой истерички никто не уживётся, не то, чтобы сработаться. — Ну-ну, ваш румянец говорит обратное. – улыбался Роман. — Пётр Андреевич большооой льстец, не так ли?! — Знаете что, Роман Алексеевич! Шли-ка вы бы домой, да и прикрыли б свой нескончаемый запас подколов. Всего доброго! — Ну-ну, Миллер. — Я всё слышу! – кричала девушка в коридоре, удаляясь прочь. Судья хмыкнул и посмотрел в окно своего отдела финполиции. Это место было довольно унылым и даже холодным. Оставаться здесь наедине с собой после всего произошедшего было неприятно. Поэтому, довольный своей проделанной работы и милованием статного и почтительного Дона, мужчина поспешил убраться прочь. Работа была завершена, оставалось только ждать следующего вмешательства и работы Михаила. Но прогресс и удача были на их стороне, поэтому дело остаётся за расследованием….***
Лаура Лукина была в отличном настроении, и, ступая по своему модельному агентству, работники Grace Models сразу уловили эту ноту её расположения, здороваясь с директором чуть ли не за руку. Хотя у шатенки был отпуск, она всё равно решилась посетить свои владения по неотложным делам контракта с Францией. Шатенка приветственно склоняла голову, когда слышала очередной «Здравствуйте» и «Шикарно выглядите». Всё же, наконец-то выспавшись, её утро было поистине прекрасным. Она добралась наконец до своего офиса, а точнее к столу секретаря. Шатенка не заметила свою помощницу, что было странным. Нахмурив взор и резко обернувшись к близ находящемуся офису бухгалтерии, и там её не было. Закатив глаза, Лаура расписалась на листе бумаги по предложенной встречи спонсоров и ушла в свои хоромы. Кабинет встретил её светом и простором. В нём пахло кофе и свежестью. Благовония, что стояли на журнальном столике, отлично сочетались с вкусовыми предпочтениями статной директрисы. Лаура медленно оглядела кабинет и её взгляду пристал интересный и красочный букет. Нахмурив брови, Лукина подошла к своему столу. На нём лежал большой букет белых роз и розовых пионов. Он был великолепен, и глаза старшей заискрились в лучезарной улыбке. Видимо, секретарша принесла его до прихода директора, и, что не странно, утро стало ещё краше. Вдохнув свежий цветочный аромат, Лукина мечтательно прикрыла глаза. Но вместе с цветами была коробка конфет, которые так любила шатенка. Да только, она заставила её напрячься. Швейцарский шоколад кричал о своей дороговизне и эстете. А это означало одно: букет цветов точно не от Марии, ведь та даже не знает о её предпочтения во вкусах маленьких сладостей. Желваки на лице статной леди ходили ходуном, а настроение сменилось негодованием. К счастью, рядом с конфетами лежала небольшая открыточка с красивым и каллиграфическим почерком. И даже такой маленький конверт был написан не от руки, а машинопечатным текстом, скрывая все попытки быть узнанным. Она взяла в руки открытку и принялась читать содержимое:«Моя жизнь изменилась в тот миг, когда мы встретились с тобой.
Из скучной и пресной она вдруг превратилась в сказочную и яркую.
Благодаря тебе, мой мир открыт безудержной любви и таинству твоих небесных глаз»
P.s: Твой тайный и влюблённый поклонник
Глаза Лукиной вспыхнули яркой вспышкой гнева. Тот, кто смел заявить о своей таинственности, далеко не первый встречный. Положив букет на стол и смяв картонную открытку в руке, глаза шатенки стали хищными. Первая мысль проскользнула о том, что это мог быть Ломоносов, который изрядно мог потешиться над ней. Но зная педантность друга, он бы сам силился заявиться с презентом в руках. Нет, это точно не он. Мужчина не мелочиться на нежностях малых габаритов. Если мужчина дарит цветы женщине, то это букеты из тысячи цветов, конфеты в больших упаковках, и самое главное — к каждому такому подарку Пётр дарит что-то столь ценное и дорогое. Так что это в априори не мог быть он. В кабинет без стука ворвался Сухарев. Его дыхание было сбитым, а лицо счастливым, словно он увидел небесное чудо. Парень громко дышал, подходя к статной леди, которая была в мыслях, тупо таращись в одну точку. — Лаура? – отозвал он шатенку. — Лаура, всё в порядке?! – он коснулся её руки и тут же получил сопротивление. — Ай-ай-ай! — Кто приходил сюда пока меня не было? – спросила Лаура, выворачивая кисть своего подопечного. — Кто?! — Лукина, отпусти меня! – пищал парень, и она сразу же отпустила его. — Ты чего, совсем что ли? — Прости, Лёш. – вдруг стыдливо отвернулась старшая. — Секретаря ко мне! Срочно! – сказала она на общую линию связи, что слышал весь офис. Молодая, светловолосая девушка на высоких каблуках прискакала к начальнице, которая осуждающе прошлась по её физиономии. Секретарша уже мысленно писала своё завещание, так как знала, что Лаура Альбертовна до жути ненавидит открытые и вызывающие образы. — Где вас носит, Ксения? – рявкнула директор, от чего девушка и Сухарев дёрнулись в страхе. — Почему кто-то из посторонних смеет входить в мои владения? Во время моего отпуска кабинет должен был быть закрыт. Так теперь объяснитесь мне на милость, как это попало, м?! — Это было доставлено сегодня утром после того, как вы предупредили о своём визите. – склонила голову та. — Я просто попыталась сделать всё как можно лучше, Лаура Альбертовна. — Закрой рот… - отмахнулась Лукина, слыша оправдания десятилетнего ребёнка. — Мои приказы не оспоримы, и вы обязаны были придерживаться должностной инструкции. Кто? — Я..я… — Даже не смейте покрывать, Александра Дмитриевича. – посмотрела убийственным взором на секретаря. — Это был он? — Нет, служба курьерской доставки прислала подарок прямиком в ваш офис. Зная, что вы посетите нас, я просто внесла подарок в ваш кабинет. — Звонки от Петра Ломоносова поступали в агентство? — Ни как нет, Лаура Альбертовна. Ваш бывший м… - тут Ксения резко замолчала, видя дикий взгляд директора о упоминании бывшего супруга. — Александра Дмитриевича тоже не было здесь. — Вы можете быть свободной… - осуждающе посмотрела она на свою подчинённую. — И да, Ксения. — Да, Лаура Альбертовна? – обернулась девушка, нервно заламывая пальцы. — Вы уволены! – чётко и холодно произнесла шатенка. — Чт…что?! — Лаура, будьте благоразумной. – уже не выдержал и вставил слово Алексей. — Это контрпродуктивно с вашей стороны. — Хочешь составить ей компанию, Сухарев?! – была зла Лукина. — Не думаю, поэтому подумай, прежде чем открывать свой рот. Что касается вас, Ксения… - говорила Лаура, смотря хищным взором всё на Алексея. — Вы ослушались приказа своего начальства, принимая поспешные выводы вашей глупости и ветрености, что можно сказать и о вашем наряде. — Но..но, Лаура Альбертовна. – начала плакать Ксюша. — Простите, такого больше не повториться. — Конечно, больше не повториться, потому что вы уволены! – повысила тон шатенка. — Слишком много самовольничаете, а самое важное - не соблюдение устава вашего предписания и правил. Свободны! – рыкнула директор и девушка убежала, сдерживая истерический плач. — Идиоты… — Лаура, ты завелась из-за какого-то букета цветов, серьезно?! – выгнул бровь парень и поднял скомканную открытку. — У-у-у! У тебя внезапно появился тайный поклонничек. — Знать бы кто… придушила бы! – была взвинчена та. — Странно, а я думал, что ваше сердце занято… - хитро улыбнулся парень, смотря в глаза начальницы. — Что? Вообще-то весь офис уже в сплетнях. — Что за абсурдные мысли и чёртовы сплетни. – напряженно потирала вески та. — С чего бы вдруг? — Ладно офис, они всегда сплетничают, как бабки у подъезда жилого комплекса, но я-то знаю причину. – мило подразнил Лёша. — Как дела у Марии? — С чего бы мне вдруг знать о её делах? – выгнула бровь старшая. — Ну-ну, - подколол парень. — Вечер в сопровождение, утро в сопровождение. Ты думала, что я поверю в то, что Мария здесь где-то заночевала в компании нашего сброда?! Ха, в твоих владениях если только. – посмеялся Лёша, видя слащавое лицо Лукиной. — Учитывая, что твоя леди была сопровождающей vip-персоной для тебя, Лукина. И учитывая предстоящее мероприятие у Петра Андреевича, ты приказала создать парные образы. — С чего такие мысли, Лёша? – посмеивалась шатенка. — Может, я иду уже с другой на праздник, эта идея тебе в голову не пришла? — Ну да, параметры и замерки удивительно схожи с теми, которые ты просила за месяц переделать на платье для модного показа. И, о чудо! Как же платье подходит Марии по фигуре, вы только посмотрите… - смешным голосом пародировал слова Сухарев. — Ты меня за придурка то не держи, а! — Ой, а ты всё видишь. – скривилась Лукина, присаживаясь в своё офисное кресло. — Тебя это не касается, понял. Если проболтаешься… Можешь сказать пока своим бубенчикам. — Какая ты жестокая, Лукина. – закатил глаза парень. — В любом случае не расстраивайся, у Grace Models много тайных поклонников. Может быть, даже кто из офиса?! — Ты думаешь, у кого-то девять жизней, чтобы мне дарить нечто подобное? – выгнула саркастично бровь директор. — В любом случае, выбрось это и поскорее. – Лукина направилась в сторону выходы, что-то попутно печатая в смартфоне. — А могу ли я оставить себе шоколад? – спросил Сухарев, делая глаза котенка, от чего Лауру передёрнуло. — Если сам съешь, пожалуйста. Но делиться с коллективом строго запрещено. – посмотрела она на парня. — Кстати, я приехала сегодня не просто так, Лёшечка. — У-у-у, - протянул Сухарев, слыша, как мягко произнесла его имя Лукина. — Опять очередную просьбу и дело по вешаете на меня, Лаура Альбертовна? — Естественно, мой дорогой. Лаура Лукина не была бы собой, если не запрягла делом. – хитро улыбнулась шатенка. — Но тебе понравиться, не переживай. — Я уже боюсь вас, Лаура. Сначала угрожала отрезать мне мои "яйца", а теперь начинаешь кокетничать. Я добровольно уволюсь! — Ха-ха-ха! – начала смеяться директор, вытирая дорожки слёз. — Если тушь потечет, я точно тебя прикончу, Сухарев. – парень выставил руки, деловито жуя шоколадные изыски. — Пока я нахожусь в отпуске, ты займёшь должность зама. Хотя есть заместитель, но я сообщу ему о переменах. Пока я жду генеральной подписи с Парижа и обдумываю политическую систему агентства, ты подготовишь девочек. Прогоняй дефиле каждый день до тех пор, пока у них ноги не отваляться. С нарядами вроде вопрос там порешали пока… Лёш, шоколадные слюни подбери. — Прости, Лаура. – вытирался тот в немом шоке. — Я заместитель директора, то есть твой зам? — Да, Алексей, не заставляй меня повторять дважды. – печатала в телефоне та. — Кабинет остаётся закрытом до моего прихода. Никто сюда даже не смеет заходить, ясно?! – парень кивнул. — Приду после нового года, и, не дай бог, сантиметр пыли будет меньше нормы. Я вас всех казню и по увольняю к чёртовой матери! — Хорошо. — Ладно, я иду в офис и бухгалтерию. Если что, заскочу к вам вечером перед уходом, и да, не забудь выкинуть этот вшивый веник. Пока я здесь, пусть уберутся в кабинете ещё раз. — Лаура?! – крикнул он в спину директора, заставляя её повернуться. — Ты знаешь, твоему заму будет тяжело без помощи секретаря, и быть может… — Да, я не уволю Ксюшу. Мне нужны ее навыки. Передайте ей сам, что она может снова приступить к своим обязанностям, но… - Лукина закончила сообщение в своем смартфоне. — Но, если она снова появится передо мной в этом наряде сегодня, я больше не буду так снисходительной и справедливой. — Спасибо, Лаура. Не думал, что влюбленность так на тебя влияет. — Заткнись! – по-доброму и смущенно улыбнулась старшая. — Поставлю пять за догадливость. Всё, я ушла, документы уже поступили. Зайду вечером, Лёш… — Мгм, - кратко пробормотал молодой человек и немного встрепенулся. Посмотрев, что директор действительно ушла, Лёша деловито играл спектакль. Он представлял, как раздаёт указание, ходит в деловом костюмчике, и, увы, не сидит на этом троне власти. Хоть Лукина запрещала касаться её рабочее место, но, наверное, она не убьет его, если он просто присядет, верно? Сухарев аккуратно уселся в кресло и провалился в нём с головой. Это был рай, а в частности, неземное блаженство. Теперь ему стало понятно, почему Лукина не расстаться с этим креслом, оно было просто частью ее самой. Парень взял букет цветов и вдохнул цветочный аромат. Они были великолепны по своему содержанию. Выбрасывать такую красоту было не по душе, но оспаривать слова директора было равносильно смерти. Вызвав уборщиков и передав им распоряжение, Лёша закинул букет цветов и открытку в контейнер для мусора и удалился прочь. Но он чувствовал себя куда выше остальных после распоряжения власти. При должной удаче он ещё успеет продемонстрировать Лауре Альбертовне свою новую идею по сознанию стиля и костюма. Хоть после ухода директора в заслуженный отпуск, все стали развязанными и спокойными, но каждый выполнял своё дело своевременно. Всё же Лукина была отличным лидером и умела воспитывать будущих лидеров в своей команде. Дружба в коллективе была на высшем уровне, как и умение вовремя помогать другим. Ходить на работу было не в тягость, а даже приносило удовольствие и легкость. Как говорят, если вы найдете работу, которая вас вдохновляет, то вам больше никогда не придется трудиться ни одного дня в своей жизни.***
Третьякова сидела в своих делах. После нескольких дней веселья с Лаурой, она почти забыла о подарках, полученных на день рождения. Плюшевый единорог, лежавший на постели Марии, был радостью для глаз. Ведь смотря в эти блестящие глазки, заставлял девушку вспоминать о том вечере. Мечтательно выдохнув, блондинка потянулась к следующей коробки с подарком. Бьюти-боксы, сладости, аксессуары заставляли Третьякову улыбаться как маленького ребенка. Из мечтаний её вывел стук в дверь, а затем и сам источник беспокойства. В дверном проеме показалась светлая макушка матери, что так любяще улыбалась ей в ответ. — Могу я войти? – спросила женщина и вошла в спальню дочери. — Ты всё подарочки разбираешь?! – Дарья села на край кровати и стала подкидывать разного вида наполнители. — Ну и надарили тебе тут. — Ага, - улыбалась Мария и нервно перебирала пальцы. — Мам, могу ли я… Нужен твой совет в общем. — Оу, - удивилась мать, но ей было приятно, что дочь обратилась за помощью. — Конечно, Машуль. Что-то случилось?! — Нет, совсем нет. Просто… Меня настораживает один момент. Как ты думаешь, будет ли грубо отказаться от подарка? — Эмм…. Прошло уже столько времени, и я думаю, это не уместно. Если, конечно, это не то, что вызывает у тебя противность и стыд. – женщина стала осматривать подарки, которых было уйму на кровати. — Тебе что-то не понравилось? — Сейчас… - Мария встала с кровати и подошла к столу, на котором лежала продолговатая коробочка. Бархатная красная ткань, с золотой плиссировкой выглядела дорого и сердито. Блондинку немного трусило от предстоящих расспросов и объяснений, но разве у неё есть выбор?! Мари не отвечала, остальные друзья доложат и опровергнут, а говорить о таком Лауре будет крайне неуместно. Мать взяла красно-бардовый футляр и замиранием сердца открыла его. — Невероятно красивое колье, - произнесла Третьякова довольно нейтрально. — От кого? — От Жени… - отпустила голову кареглазая, щелкая пальцами. — Оно очень красивое, но я не хочу его брать, тем более от него. — Ну, вы же так хорошо общаетесь. Женька такой красавец, что когда я его в последний раз видела, почти не узнала. А какие цветы он подарил! – млела женщина. — Запомни перспектива и внимание от мужчины - это самые главный его показатель в уверенности. — Мама! – прикрикнула Третьякова, не силясь слушать комплименты о своём друге. — Почему ты не понимаешь, что Женя для меня просто друг. Хотя, я уже сомневаюсь в этом. – она указала на бархатную коробку, которую держала Дарья. — Просто…просто…. – Мария начала задыхаться, чувствуя, как ком подкатывал к горлу. — Он влюблён в меня и подарив это чёртово колье, надеется на мой ответ. – Мария показала маленькую открытку со строчками признания в чувствах. — Но я не стану давать ему ложную надежду, потому что… — Не любишь. – закончила предложение Дарья и притянула дочь в объятия. — Всё хорошо, мой мышонок. В таких случаях сложно, я понимаю. Но раньше мне казалось, что вы куда ближе и теснее в общение?! — Мы просто друзья, мам. – ответила она, прижимаясь к материнской груди. — Я никогда не испытывала к нему симпатии, он слишком…слишком… мягкий и сентиментальный. — А ты любишь дерзких я смотрю?! – пошутила женщина, поглаживая блондинистые пряди волос своей дочери. — А может, стоит попробовать? Возможно, ты ошибаешься на его счёт? В твоём возрасте уже можно начать строить отношения. Для женского здоро… — Мам, фу! укоризненно скривилась девушка, и её мать рассмеялась. — И вообще-то не всё так плохо. — Мм? – немного отстранилась мать, глядя в карие, испуганные глаза дочери. — Поделишься? – со всей любовью пыталась быть она теплее к девушке. — Эмм. – Марии стало неловко, так как девушки практически никогда не беседовали о таких личных вещах. — Машуль, может, я не образцовая матерью для тебя. Да, я не была рядом, постоянная работа, вахты и попросту упускала тот момент, что ты взрослеешь и превращаешься в красивую девушку. Я заметила, как светиться твои глаза только сейчас, когда нужно было в то время для твоего бунтующего подростка. Много глупостей сказала тебе в прошлом, пытаясь контролировать всё, но осознала это слишком поздно… Теперь передо мной не та маленькая Маша 15 лет назад, а умная и взрослая девушка. – глаза матери начали понемногу краснеть. — Мне так стыдно перед тобой. У всех мамы как мамы, подруги, а у меня словно пропасть, которую я не заметила вовремя, и ты оказалась на другом берегу. Просто ужасная мать, которая даже не знает базовых вещей о предпочтениях своей дочери о вкусах. — Мам, - протянула она руки к родной матери с любовью. — Всё в порядке, поверь. Я тебя люблю и всегда открыта, да и скрывать мне нечего такого. *Да-да, Третьякова, совсем ничего скрывать, да?! И куда, интересно, ты скрыла 1.70 под названием Лаура Лукина?* - протестовала внутренний голос Марии, вызывая нелепые смешки. — Просто… - блондинка глубоко вздохнула и призналась. — Просто, мне нравиться другой человек. — Да?! – глаза матери выдавали тысячу одну эмоцию счастья. — Я очень рада и… - Дарью резко осенило. — Это тот к которому ты ездила в больницу тогда? — Верно, - подтвердила девушка. — Значит, у вас давние отношения? — Нуу, "отношения" - сильное слово, и это слишком сложно. – нервно глотнула Мария, явно искажая истину. — Маш, я замечаю многое в твоем поведении, и ты изменилась сильно, почти мгновенно, за время, пока я была здесь. Пропадаешь ночами, дорогие цветы под названием «подруге подарили», вечно в телефоне. Признайся, что все цветы, которые ты имела и те, что стояли в твоей комнате подарок от твоего «ухажёра». Дарят цветы значит есть какая-то связь, дочь. — Да, мой «ухажёр» дарит мне цветы! Но разве это преступление? В отличие от Жени, мой не просит взамен внимание. Он дарит от сердца и своей искренности, потому что любая девушка заслуживает цветы, каждый день. — Ладно… - улыбнулась женщина, осознав, что её дочь всё равно не раскроет все карты. — Тогда тот галстук, что ты посей день хранишь в своей полки, действительно сорванный с Жени? Точнее, он точно принадлежит мужчине? — Я не помню, в тот вечер мы все были достаточно пьяны. – откосила Третьякова младшая. — Если и так, то ничего не было, и я никого не приводила домой. — Тем не менее я вижу кто твой герой любовник. – поникла мать и принялась уходить, дабы не напрягать и без того нервную Марию. — Мой совет тебе. Просто поговори с Женей и скажи ему, что… - женщина обернулась, безэмоционально оглядывая дочь, а потом и её запястье. — Что не можешь принять его подарок, так как приняла его от другого. – колко и в цель сказала мать, указывая на запястье, от чего Третьякову пробрал стыд и страх. — И сейчас в любви и отношениях... Дверь захлопнулась, и девушка осталась наедине со своими мыслями. Внутри было так паршиво, что хотелось провалиться сквозь землю. Но как она могла поняла, что девушка в каких-либо отношениях? На основе чего? По одному лишь браслету? Всё же её слова были не убедительными, мать всегда была чуткой и проницательной женщиной. Её иногда вспыльчивый характер нервировал дочь, однако Третьякова старшая реагировала довольно нейтрально. Возможно, это означает, что мать готова принять факт того, что Мария - уже взрослая и независимая личность. Плюхнувшись на мягкую кровать, Третьякова нервно прикусила губу. Отец был рад узнать о новой любви Марии, но вот мать… Был страх и непринятие с её стороны. Всегда эта проблема идёт с детства, когда понимаешь, что в твоей семье не муж с яйцами, а жена. Хотя, возможно, это всего лишь предрассудки в её голове. Страх действительно затмевает здравый рассудок, заставляя смелость спрятаться под плинтус. Одно оставалось неясным: откуда у мамы информация о том, где она хранит галстук Лауры? Если она начала с далека кидать факты о тех же самых цветах, значит она давно заметила это?! Как узнать наверняка, о чём она думает или подозревает? И есть ли у неё какие-то мысли? Всё это оставалось загадкой. А это означает нужно быть аккуратнее раз мать хорошо наблюдает за ней из далека. Сейчас больше всего хочется жить в свободе, без этой мысли: "А что, если меня увидят, осудят, или, хуже, разлучат?". Но Маша тоже не хочет жить в страхе и скрытности. Она так же хочет хвастаться подарками от любимой, её поступкам, просто взимать и не стесняться любить её. Но это табу всегда остаётся железной воратиной не позволительного. И раз блондинка упомянула о своей влюбленности и приоритете, Маша не за что не отступит от него. На самом деле она готова бороться за свою любовь. Пусть кричат, что она влюбленная дурочка с розовыми очками, но зато какого владельца. За столько времени отрицания в себе, что чувства и любовь — это идеология неуверенных в себе людей, не познавших радость жизни через волю и непоколебимость, попросту рухнули. Но пока Мария сама не познала это колкое чувство и трепетность желаний, она ошибалась. Девушка, наконец, просто поверила, в то, что смогла полюбить и не собирается убегать от этой эфемерности. Но Третьякова и не хочет бежать; она просто плывёт по течению любовной реки своей возлюбленной. Споткнувшись о любовь, можно подняться без труда. Но, погрузившись в неё, уже не выбраться....