Рассыпая наши мечты

      Наруто в недоумении вскинул брови.       — Я? — переспросил он, глядя на Боруто. Стал даже мысленно перебирать, где уже успел накосячить так серьёзно, что сын ведёт себя подобным образом. Но ничего конкретного в голову не пришло.       Что он успел снова сделать не так? Понимал, конечно, что почти не уделял внимания сыну, из-за чего со временем между ними образовалась глубокая пропасть недопонимания, но это как-то не вязалось со снижением исполнительности на миссиях и частыми драками. Узумаки хотел возмутиться на счет несправедливых обвинений в свою сторону, однако брошенный взгляд Саске красноречиво ему сказал, что это ничем хорошим не закончится.       У него не было даже предположений о том, в чем он провинился. Да, глава семьи действительно был занят целыми днями, но с работой Хокаге иначе никак. Правда, сейчас он начинал понимать, почему ни Цунаде-баа-чан, ни Какаши-сенсей не обзавелись семьями. Очевидно, времени на это, когда ты занимаешь столь серьёзный пост, просто не хватает. Наруто, конечно, пытался совмещать всё и сразу, действуя в своём репертуаре, но, судя по отношению сына, получалось так себе.       Молчание снова натянулось тугой струной, превращаясь в жёсткую форму допроса, где вместо подростка восседала пойманная жертва, а родители играли роль Морино Ибики и его верного помощника.       — Конкретнее, Боруто. — С нажимом сказала Учиха, не желая более ходить вокруг да около. Ей порядком надоело вытягивать информацию из ребенка. Обессиленная прошедшим днём, она хотела побыстрее закончить выяснение отношений и отправиться отдыхать. Неизвестно ещё, как пройдёт предстоящая ночь и позволит ли Менма коснуться подушки на несколько часов.       Для генина, кажется, этот тон стал последней каплей.       — Хочешь всё знать, да, мам?! — мальчик подскочил на кровати и бешенным взглядом уставился на родителей. Наруто напрягся. Где-то на дне синевы чужих глаз он уловил знакомую алую искорку, которая исчезла также быстро, как и появилась. Показалось? — Все считают, что я избалованный сынок хренового бати, вот что, тебаса! — указывая пальцем на отца, Боруто даже не думал понижать градус разговора, несмотря на препятствие в виде гневного взгляда матери. В нем начинала бурлить странная энергия, походившая на закипающую воду, из-за которой у него прибавилось заметно смелости и напора. — Для всех я — сын тупого старикана, который сидит в своем офисе и нихрена не делает! Никто не хочет запоминать меня, как Боруто Узумаки, тебаса! Понимаешь?! Всем интересен только он!       Наруто нахмурился, ожидая любых причин, кроме этой. Он и представить не мог, что его должность тяготит собственного ребёнка. Ведь Боруто никогда не пользовался какими-то привилегиями или поблажками со стороны родителей. Более того, с него часто спрашивали строже, чем со всех сверстников. Он должен был оправдывать наследие Хокаге.       — Ты подрался по этой причине? — уточнил Узумаки-старший негромко.       — Да, и что? — огрызнулся ребёнок, поддавшись вперед и едва не падая с кровати. Удержался в последний миг, не рухнув носом в пол, и сжал руки в кулаки от гнева. — Накажешь меня миссией по поимке тупых котов?! Или отправишь грядки полоть всяким бабулькам?! Да пофиг мне, понял, тебаса? П о ф и г. — Злость постепенно стала понижать свой градус, оставляя за собой шлейф чего-то дурно сжимающего сердце. Боруто схватился за футболку в районе левой стороны, делая судорожный рваный вдох. Он ощущал себя немного странно. Словно… ходил по раскаленной лаве, не боясь получить смертельных ожогов, но предпочел думать, что виной всему накопленный гнев, которому наконец-таки позволили выйти наружу. — Все думают… — взгляд подростка из-под ресниц буквально приковал на месте родителей, заставляя напрячься, — что мне легко, тебаса. Что ты все делаешь за меня, — указывая вновь на отца, а потом на себя, Боруто выдыхает шумно, поджимая губы. — Будто бы я все могу с рождения, блин. Гений и все такое… Куда захочу — туда дорога открыта! И всем плевать, что я от тебя не завишу нифига, тебаса!       Саске с непроницаемым лицом слушала сына, не спуская с него взгляда темных глаз. Казалось, она даже не пыталась разделить с ребёнком боль, оказываясь заложником собственных принципов. На деле, каждое слово Боруто вонзало все глубже острие проблемы, практически касаясь сердца. И все это он терпел столько времени? Не пытался обратиться за помощью, считая, что это низко, решать свои проблемы руками родителей? Учиха сильно прикусила изнутри губу и мельком бросила взгляд на мужа. Его взволнованность буквально читалась на лице.       — Тацуки я ударил, потому что он назвал маму предателем деревни. — Продолжил говорить Узумаки-младший, чувствуя, как внутри становится пусто от выплеснутых эмоций. — Сказал, что она никчемный трус, а я порочу имя Хокаге, являясь вашим отпрыском, тебаса! — некогда ясные голубые глаза мальчика потемнели, напоминая оттенок бушующего моря в шторм. — Но это ведь неправда! Моя мама не такая! Она — герой войны! Ты же сам говорил-       — И это действительно так.       Слышать откровения сына было страшно и жутко. Наруто и представить не мог, что подростку приходится выслушивать подобное изо дня в день. Хоть он и не знал, когда этот феномен взял своё начало, судя по реакции мальчика — прошел не один день. А ещё было непонятно, почему Конохамару скрыл этот факт от него. Неужели не слышал или не замечал отношение других детей раньше?       Он бы и сам, наверное, врезал тому, кто так нелестно высказывался в адрес семьи. Наруто вздохнул, не представляя, как правильнее поступить в текущей ситуации. Что сказать ребёнку, чтобы ему стало легче. Он подошёл чуть ближе, сам не заметив, как сжал кулаки. Опустился на одно колено перед ним, кивнув. Боруто был достаточно смышлёным ребенком и намек его понял, опускаясь на кровать. Взгляды оказались их на одном уровне и Узумаки-старший начал тихо говорить:       — Боруто, я… Чёрт, я тебя отлично понимаю, правда. На твоём месте, я бы тоже его ударил. И мне действительно жаль, что я не могу отгородить тебя от подобных высказываний и быть рядом, когда это очень нужно. Прости.       Седьмой искренне сожалел. Не подозревал о том, что он чувствует, как справляется с большой ответственностью роли сына Хокаге. Он ведь был таким же. Непризнанный мальчишка с ролью великого наследника. Но кому было легче от этого? На Наруто лежала ответственность за каждого жителя деревни, и ему приходлось жертвовать самым важным, что у него было.       — Но, Боруто, — мягко сказал он, коснувшись осторожно его руки и пытаясь подобрать правильные слова. — Я прошу тебя: пожалуйста, если ты ещё раз захочешь выяснить отношения с ним или кем-то ещё… Не делай это на миссии. Дождись окончания и позови его на тот же спарринг. — Взгляд похожих глаз искрил серьезностью от которой Боруто даже вздрогнул. — Не рискуй своей жизнью ради идиотов.       Взглянув на Саске, он добавил:       — И, естественно, ни ты, ни твоя мама не портите никакого имени Седьмого Хокаге. Те, кто так говорит, просто придурки, тебайо.       Но это была неправда. Как бы они не пытались скрыть тёмное прошлое Саске, оно постоянно вылезало, маяча на горизонте мрачным пятном. В деревни знали о ней. О её «героических» подвигах и о том, что именно ей предназначалась миссия убить Наруто. Но она намеревалась рассказать правду сама, преподнести из первых уст, чтобы сыновья понимали важность пройденного ею пути и не стыдились крови могущественного клана Учиха в своих жилах, не смотря на совершенные им поступки. Однако, надёжный план провалился.       — А разве ты бы стал терпеть такое, старик?! — резко взметнув на Наруто свое внимание, Боруто гневно задышал, сдерживая себя в порыве новых нахлынувших чувств. Натура Узумаки буквально рвалась наружу и плескалась в небесных глазах сына. Его решимость была такая же, как у покойной бабушки. — Я не оставлю это просто так, ясно?! Мне плевать, что будет потом!       Наруто вздохнул и терпеливо повторил, хотя этого самого терпения оставалось уже очень мало:       — Боруто, я же не сказал тебе терпеть. Просто не делай этого среди миссии! Представь, что будет со мной или с мамой, если придёт Конохамару-сенсей и скажет нам, что ты погиб на задании, — он сжал зубы, не желая даже в теории такого допускать. Боруто напрягся. Ещё чего! — Сын, мы не хотим потерять тебя. Разве справедливо было бы погибнуть из-за твоего идиота-напарника?       Найти подход к подростку сложно, как и донести смысл своих слов. Тем более когда хочется самому как следует врезать напарнику сына. Боруто много ещё не знал о прошлом матери, и подавать ему информацию таким способом — самый ужасный путь из возможных. Но даже несмотря на то, что когда-то она была нукенином, Наруто никогда не осуждал её за принятые решения и не считал своим позором. И как только объяснить старшему сыну все эти сложности?       — Боруто. — Подхватывая новый порыв ярости ребёнка в свои руки, копившейся под кадыком, Саске делает вдох-выдох полной грудью и подходит к мужу, опускаясь на одно колено перед мальчиком, как и Наруто. Мягко касается чужой руки и смотрит тёмными глазами сначала на супруга, а потом на их наследника, словно ждёт от первого привычной поддержки. — Папа прав, — она чуть сильнее сжимает напряженную ладонь Боруто и молча просит понять, что лжи в словах того парня не было ни грамма. Она правда черное пятно истории Конохи вместе с кланом. — Ты сильный и не только духом, сынок. — Периферийным зрением Учиха подмечает мелькнувшую на губах Хокаге улыбку. — Я знаю, тебе тяжело принять правду, которую говорят, но призма, через которую смотрят на тебя, далеко не такая истинная, как кажется.       Она закрывает на секунду глаза и пытается собраться с мыслями. Отчаянно желает прекратить мучения, терзающие сердце сына, любым способом. Но возможно ли это вовсе? Ненароком Саске вспоминает: они с Наруто были когда-то такими же. Мир смотрел на них через брошенную тень клана и чужой ответственности.       — Мы с твоим папой перешли через это когда-то.       Наруто чуть усмехнулся. Пройденный ими жизненный путь был полон сложностей и проблем и слышать в свой адрес приходилось много всего. Оглядываясь назад он понимал, что это в какой-то мере даже закалило его.       — Чё? — удивленно произнес мальчик, уставившись на отца.       — В своё время, Боруто, я не был любимчиком деревни. Постоянно разрисовывал монумент Хокаге, лишь бы на меня обратили внимание, — он пожал плечами, предаваясь былым временам. — Меня называли придурком и много как ещё. Да и вообще считали, что я могу уничтожить деревню одним махом.       Вспоминалось, когда каждый житель в деревне тыкал в него пальцем и шептался за спиной. А он даже не понимал, по какой причине. Возможно, если бы не его учителя и команда, он бы не стал тем, кто есть сейчас.       — А ещё мы с Саске постоянно ругались. Пару раз даже серьёзно подрались, — сейчас эти воспоминания вызывали лёгкую ностальгию. Тогда они любые вопросы решали кулаками, особенно если перепалка накалялась. Саске его поддержала, усмехнувшись тоже. — Хотя один раз удержать её я не смог, — он вздохнул. Несмотря на все приложенные силы тогда, у него не получилось остановить будущую жену, и она ушла из деревни, оставив его в одиночестве и с раной в груди, буквально. Об этой истории знали практически все жители деревни, так что неудивительно, что и до детей доходили рассказы.       — Не… смог? — повторил за отцом сын, немного хмуря светлые брови. — Погодь, ты о чём?       Саске отводит глаза в сторону, поджимает губы и совершенно не желает развивать поднятую тему, вороша ошибки прошлого. Это неприятно царапает горло. Огромное пятно позора, которое должно быть спрятано как можно дальше от посторонних глаз. Возможно, ей просто нужно больше решимости, чтобы признать — от него не уйти, как бы долго не пришлось бежать.       — Между нами не было идиллии с самого начала, — подтверждает слова Наруто бывший нукенин и бросает краткий взгляд, прося не говорить лишнего. Время для откровений придёт. — Однако нам это не мешало работать в команде. Сильной, сплоченной и понимающей, что жизнь товарища — это и твоя жизнь.       В голове всплыли фрагменты их первой миссии, когда из низкого ранга перешла в высокий, подвергая опасности жизни всех. Тогда Саске закрыла Наруто собой в зеркальной технике Хаку, спасая тем самым жизнь товарища. Первый серьёзный шаг, положивший начало их единому пути.       — Я… не хочу потерять тебя, сынок. — Тише говорит женщина, опуская немного голову и сжимая мягко руку мальчика. — Никого из вас.       Наруто лишь кивнул, соглашаясь с ней. Ему было страшно представить, что случилось бы, если бы ему однажды доложили о том, что сын погиб. Он дорожил своей семьёй, хотя и не проводил с ней столько времени, сколько ему бы хотелось. Чувство потери было знакомо слишком хорошо и возвращаться к нему совсем не хотелось.       — Мы не переживём, если с тобой что-то случится, Боруто, — Узумаки-старший положил свою ладонь поверх ладони Саске. Возможно, в силу своего возраста он ещё не до конца понимает, что хотят сказать родители. Но Наруто хотелось верить, что им удастся достучаться до его сердца.       Боруто часто выглядел на людях глупо и вел себя соответствующе, только дураком он не был. Его матерью являлась Учиха Саске — женщина, покорившая историю Конохи и сумевшая перевернуть представление о проклятом клане. Сын взял от неё великолепный ум и смекалку, подправив это упорством отца. Дурачества являлись только прикрытием: Боруто намеренно уводил внимание к себе, показывая кто он есть на самом деле. Ребёнок с наследием величия двух могущественных кланов должен был вызывать уважение, а не смех. На миссиях его ценили. Отмечали, что он очень похож своей сосредоточенностью на мать, а боевым духом — на отца.       — Я-я... — скомкано пробубнил генин, наспех вытирая глаза свободной рукой от влаги и судорожно вздохнул, сдерживаясь. Он — мужчина! Никаких слез не должно быть. — Я постараюсь, тебаса.       Наруто был рад услышать эти слова от сына. Конечно, он, как и всякий подросток, поступал неразумно и порой непонятно, но разве можно было на него за это злиться? Хокаге погладил сына по голове, а затем обнял его, слегка прижимая к себе. Он уже и не помнил, когда они нормально разговаривали. В последнее время все беседы были лишь по делу, о миссиях или чем-то ещё. И это привело к такой страшной пропасти между ними.       — Мы тебя любим, сын. Очень сильно, — тихо сказал он. — И если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поделиться этим с нами. Поверь, я всегда найду для тебя время. Про маму и говорить не стоит.       Саске тихо хмыкнула, толкнув локтем мужа в бок. Взглянув на супругу, он улыбнулся. Кажется, буря миновала. Его жена всегда умела подобрать правильные слова, когда это было необходимо. Иногда он поражался её умению держать себя в руках в непредвиденных ситуациях.       Несмотря ни на что, Узумаки верил в то, что из его сына вырастет хороший шиноби. Мелкие шалости и драки присущи всем мальчишкам, он и сам ведь был таким. Да и до сих пор в глубине души оставался, хоть и занимал столь серьёзный пост.       — Верю в тебя, сынок. — Мягко отозвалась после слов мужа Учиха, приподнявшись так, чтобы оставить приятный поцелуй на виске мальчика. Они не представляли какова была сильна любовь её к своим мужчинам и что за каждого она готова испепелить в Аматерасу несчетное количество миров. — Поговорим еще утром, хорошо?       Боруто мелко закивал, не выпутываясь из объятий отца некоторое время, будто бы и не было между ними недопонимания прежде, открытого, как гнойная рана. Признаваться самому себе ужасно неловко, но с папой рядом было также тепло, как с мамой в холодные одинокие вечера.       — Оставлю вас на пару слов, — женщина поднялась на ноги, кивая едва супругу. Наруто предстояло уложить спать подростка. Им двоим завтра рано вставать. — Не задерживайтесь.       Неслышным шагом Учиха покинула комнату старшего сына, оставляя приоткрытой дверь.       Наруто чуть отстранился от сына, продолжая обнимать. Сейчас он чувствовал себя так спокойно. Было стыдно перед ним, ведь когда он создавал семью, то обещал самому себе, что будет посвящать всё своё внимание детям. Знал, что отсутствие родительского тепла ужасно влияет на ребёнка, причём на собственном опыте. Он вздохнул и сказал:       — Боруто, я знаю, что не тот отец, о котором ты мечтал. Прости, что я провожу с тобой так мало времени. Я постараюсь это исправить.       Хотелось бы действительно, как и все нормальные люди, по вечерам приходить домой вовремя, а не после того, как сын заснул. Рассказывать ему об интересных техниках или даже вместе тренироваться на полигонах. Смотреть за его прогрессом или просить помочь Саске решить задачки из Академии. Но пост сковывал его по всем фронтам, отбирая у близких людей. Недаром говорили, что семья Хокаге — вся деревня. Вот только для ребёнка, который требовал внимания родителя, хотя и тщательно это скрывал, это не оправдание и не объяснение. Исправить испорченные отношения непросто, но Узумаки же не сдастся на полпути.       — Агам. — Лаконично ответил Боруто, отстраняясь окончательно от отца и падая на подушку, попутно зевая в ладонь по-настоящему. Эмоции заметно поутихли, возвращая будто бы в привычное русло. — Ты это… тоже прости, тебаса. — Взгляд его вдруг перешел на Наруто заискивающе. — И э... — было заметно, что мальчик мнется, не зная как правильно подступиться к родителю. — …миссию найдешь мне крутую, ладно?       Улыбнувшись привычно от уха до уха, Наруто кивнул.       — Обязательно, тебайо!       Когда-то Узумаки мечтал об этом. О близких людях, которые будут заботиться о нём. Ждать вечерами в уютной квартире и разделять с ним время, разрушая оковы одиночества. Наруто столько раз представлял себе семейные посиделки за теплым ужином и тысячными историями, даже если повторялись они изо дня в день. Давал себе несчетное количество обещаний, что заведя семью никогда и ни за что их не бросит. Глупо вспоминать, сколько раз он создавал клонов для того, чтобы сказать «я дома», а в ответ услышать «с возвращением».       Теперь у него все это было. Вместе с Саске. Она была неожиданным, но вполне очевидным выбором. Враг. Друг. Зависимость. Никогда у Наруто не возникало мысли, что она нечто большее, чем цель жизни.       Например, сама его жизнь.       Влюбленность в Сакуру со временем перешла в нечто зыбкое, товарищеское и мимолетное. Саске вытесняла мысли о медике безоговорочно. Становилась дурманом, попробовав который однажды, отказаться не было сил.       Она подарила ему всё. Семью, дом, заветные слова «да, я согласна» и «люблю тебя тоже». Оставалась верной опорой и человеком, который всегда кратко улыбался на очередную совершенную им глупость, а потом с ноткой теплоты произносил: «с возвращением, добе».       …так может ли одна мечта уничтожить другую?       Превратить все то, что он достал непосильным трудом в прах. Отдать прошлому настоящее, захлебнуться в безысходности и… оставить ни с чем?       В этом была какая-то злая ирония — две его заветные мечты конфликтовали друг с другом. И даже если бы он знал, как сложится его жизнь после принятия поста Хокаге, вряд ли бы смог отказаться. Пусть Саске никогда не высказывала ему серьёзных упрёков, он и без слов понимал, что его работа стала настоящим проклятием для их семьи.       Ему постоянно приходилось разрываться между семьёй и долгом. Между обязанностями и чувствами. И каждый раз он обещал самому себе, что в этот раз придёт домой, когда нужно, поговорит с детьми, поможет уставшей жене с её заботами. Да только этот самый «каждый раз» шёл по одному сценарию, где он утопал в горе срочных документов и неотложных делах деревни, где уделял время всем вокруг, кроме семьи. И задавался вопросом: правильно ли это?       Саске всегда ждала его, даже если он приходил среди ночи. Бывало, награждала подзатыльником, но он видел в её глазах скрытое беспокойство: нельзя ведь так долго и много работать. А Наруто каждый раз бормотал слова извинений. И старался не думать о будущем, которое пошло совсем не так, как того хотелось. Ведь Учиха была для него всем, а он раз за разом оступался, в глубине души чувствуя себя предателем.       Жаль, что рядом не было Минато. Он бы точно дал верное напутствие и приободрил улыбкой. Кушина, наверное бы, прочитала целую лекцию о важности семьи и обязательно пообещала бы научить правильной жизни за ужином. Отсутствие родителей сказывалось на нём самом. Не имея возможности хотя бы украдкой посоветоваться с ними, Наруто чувствовал, что уничтожал своё будущее собственными руками.       Он столько раз обещал себе, что Саске будет счастлива с ним. Но в последнее время все чаще задавался вопросом: так ли это? Разве может отсутствующий дома муж дарить позитивные эмоции? Если бы он был на её месте, то давно бы уже высказал такому непутёвому супругу всё, что думает. И всё же, Наруто неизменно спешил с работы домой. Когда была возможность, сбегал с собраний, лишь бы увидеть её, а когда заставал — и детей. Только на сердце всё равно было тяжело и неспокойно. Детская мечта оказалась совсем не такой, как он себе представлял. И он всё чаще понимал, почему правители редко обзаводились большими семьями, оставаясь в одиночестве.       Но разве мог он теперь представить себе жизнь без… неё? Без ворчания о вреде заваренной лапши и проницательного алого Шарингана в качестве разъяснения, что этого в их доме быть не должно.       Без… него? Без собственной плоти и крови, родившейся спустя шесть часов мучений жены. Без постоянных упреков, что он плохой отец и совершенно не заботится о семье.       Без… него? Без милой улыбки с только прорезавшимися зубками и постоянным напоминанием, что гены Учиха не взяли реванш и в этот раз.       Без… семьи? Будет ли он прежним Узумаки Наруто, Седьмым Хокаге, если не будет… их?       Бесспорно: потеряв близких ему людей, Наруто изменится. Этого не избежать. И пост Хокаге точно не станет утешением для убитого горем сердца. Поэтому он каждый раз срывался домой после работы, улыбался, видя ждущую его жену в пороге и чувствовал тепло в душе, когда смотрел на детей, устроившихся за столом в ожидании трапезы. Они были самым важным и дорогим для него, и он без раздумий отдал бы что угодно для их безопасности. Страшно было даже просто представлять, каково это — вновь просыпаться в пустой квартире и холодной постели, а вечером возвращаться туда, где его никто не ждёт. Не слышать звонких голосов детей и ворчания — такого привычного и даже уютного — от Саске.       Наруто никогда бы не признался в этом жене, но он отчаянно боялся, что однажды такой темп жизни ей надоест, и Учиха решит, что с неё хватит. Ждать бесконечной неизвестности и упиваться обещаниями, которые звучали, как мантра. Да и вряд ли она мечтала о муже-Хокаге, появление которого дома в нужный час становилось настоящим событием.             — …руто.       Голос Саске звучит тихо, но совсем рядом. Как песня сирены, что заманивала отчаянных моряков в бухты смерти.             — …Наруто. — Снова повторяет Учиха, укладывая прохладные ладони на тёплые влажные щёки супруга.       Она тянет его к себе, заставляя подняться на ноги. Седьмой чувствует, как они одеревенели и совершенно не слушаются под чужим напором.       — Добе. — Нотки в голосе сменяются на отчаянные, а пальцы поднимаются ближе к краям глаз, стирая проступившую солёную влагу. Беспокойство буквально ощущалось в каждом её движении.       Наруто не возвращался достаточно долго из комнаты сына и бывший нукенин подумала, что может быть он от усталости лёг там же, на месте, не имея сил добраться до спальни. К счастью, ожидания не оправдались. Узумаки-старший сидел на кровати, рядом с ребёнком, который от долгожданного спокойствия и переживаний провалился в сон.       — Усуратонкачи, посмотри на меня.       — Саске? — он повиновался, как на автомате, и взглянул на неё, поспешно вытирая глаза рукавом рубашки. — Прости, я… Забыл про время, тебайо. Чёрт…       Наруто вздохнул. Хотелось сказать что-то глупое или бессмысленное, как он обычно и делал, но слова не шли. Застряли жестким комом в горле. Узумаки украдкой бросил взгляд на мирно спящего сына, который наконец-то успокоился хотя бы внешне. Он даже не представлял, что Боруто воспринимают его тенью. И не думал, что пост правителя деревни так повлияет на ребёнка, который старался — действительно изо всех сил. Но все его попытки приводили лишь к тому, что ему лишний раз напоминали, чей он сын.       На душе было как-то горько и противно. Разве об этом он мечтал, заявляя когда-то всем вокруг, что станет Хокаге?       — Я… снова подвёл тебя, да? И Боруто тоже, — сказал Узумаки негромко, избегая смотреть на Саске. Как будто если бы она увидела его глаза, то сразу бы прочитала всё, что у него было в мыслях. — Менма, видимо, на очереди, тебайо… — добавил уже едва слышно, сжав кулаки.       Приложив тонкий палец, не поврежденный боями и мерной жизнью шиноби, Саске качнула отрицательно головой. Подняла на него взгляд, такой же тёмный и глубокий, как покров ночи за окном.       — В чём ты подвел меня, добе? — в тон ему, шëпотом, спрашивает одна из великих женщин современности, осторожно поглаживая смуглую щеку пальцами.       — Во всём… этом, — он неопределённо развёл руками, избегая прикосновений к супруге, и не зная, как правильнее описать свои мысли. — Муж, который мало появляется дома, совершенно бесполезный отец… — Наруто пожал плечами. — Не похоже на счастье.       Хокаге с грустью улыбнулся собеседнице, взяв её ладонь в свою и слегка сжав. Наруто вовсе не хотел, чтобы она переживала за него, ведь ей и так хватало забот с детьми. И он совершенно не помогал, только усугублял. Когда Узумаки предлагал ей создать семью, всё представлялось совершенно иначе. И до определённой поры у него получалось соответствовать собственным идеалам. Но сейчас он чувствовал, что ничего путёвого не выходит.       На удивление, выглядела Учиха спокойно и даже пугающе в своей манере выражения чувств молчанием. Смотрела так, будто пыталась заглянуть в самую душу, каждый темный уголок, который от неё хотел спрятать Наруто и открыть больные кровоточащие раны. Никто в их семье не должен страдать. За это она готова пожертвовать каждой частичкой себя.       — Мы прошли через многое, чтобы добиться даже этого, — наконец разрывает обет молчания между ними Саске, скользя взглядом по чужому лицу, которое смогла разглядеть из-за опущеной головы мужа. — Ты прошёл, Наруто. И даже этот маленький кусочек счастья по праву принадлежит тебе, — она ступает чуть ближе, укладывая ладонь полностью на щёку супруга, а второй касается в районе сердца чужого, — почему ты считаешь, что недостоин его?       Наруто поднял голову, чтобы взглянуть на неё. Она словно видела его насквозь, знала обо всём, что он думал. Её тёплые прикосновения успокаивали.       — Потому что я обещал тебе, что всегда буду рядом, Саске. Но появляюсь дома лишь тогда, когда отпускает работа. И тебе приходится справляться одной.       Он обнял её за талию, вздыхая. Знал, что она никогда не упрекнет его в этих ошибках. Поддержит и будет с ним, несмотря ни на что. И сам Наруто ни за что бы не отказался от неё или детей. Но это не меняло того факта, что он видел семью урывками. Часто опаздывал к ужину и не имел возможности поговорить со старшим сыном нормально. В итоге пропустил момент, когда у того началось проблемы, виной которым был он сам.       Наруто хотел, чтобы всё было иначе. Но не мог ничего изменить, ведь деревня требовала неотступного внимания.       — Ты рядом. — Перекладывая обе руки на плечи мужа, отвечает женщина, утыкаясь между тем лбом в его подбородок. — Я чувствую тебя. Твою чакру. Вижу твое каждое движение в Боруто. Слышу тебя в голосе Менмы. Я не хочу говорить, что этого достаточно, но ты никогда меня не оставлял.       Была ли она за пределами деревни или в ней, неважно. Наруто всегда оставался рядом, даже если не имел физической возможности. Чувство того, что всё происходящее не просто для того, чтобы существовать, а ради кого-то, придавало сил. Многие пары не поняли бы их и даже может сказали бы, что Саске сумасшедшая. Но это было неважно. Между ними была связь, которая могла либо убить двоих, либо поддерживать жизнь.       — Я даже не представлял, что у Боруто могут быть сложности из-за меня. И отец-Хокаге — это, похоже, не так хорошо, — Узумаки с горечью усмехнулся. Наруто представлял, что чувствовал сын, слыша жестокие слова в собственный адрес. От них не получалось ограждаться. Их нельзя было проглотить так просто, не почувствовав вкуса желчи. Он не знал, как защитить своего ребёнка от всего этого. Призма, через которую смотрели на Боруто, отличалась от той, что преследовала долгое время самого Наруто.       — Ты бы мог спросить совета у Минато-сана, — с усмешкой говорит Саске, ощущая невероятное приятное тепло рядом с супругом. Приведённая параллель одновременно била под дых и вызывала вопросы. Всех ли детей Каге постигает подобная участь? — но я знаю, что ты справишься со своей ролью. Мы справимся, добе. Поверь в это.       Как и всегда, она смогла найти те слова, которые его успокоили. Наруто не знал, как она делала это, но рядом с ней душа будто бы вновь становилась цельной и исцелялась. Все дурные мысли отступали, пусть и не пропадали насовсем. Дышать становилось проще и свободнее.       — Хорошо, — кивнул он, выдыхая. — Я верю.       Даже если бы этот мир перевернулся с ног на голову, он бы всё равно стремился найти в нём Саске. Ведь не было никого ближе. Никого, кто знал бы его лучше — порой Узумаки казалось, что ей даже известно о нём то, чего он не знал о себе сам. Ради неё и детей, которых она ему подарила, Наруто должен стараться. Иначе весь путь, что был пройден, окажется напрасным.       Поддержка близкого человека давала силы идти дальше. Вряд ли он смог бы получить её у кого-то ещё, помимо неё. Одно присутствие жены уже помогало ему привести разрозненные мысли в норму.       — Спасибо, Саске, — прошептал он, чуть улыбнувшись. Если она говорит, что они справятся, значит, это и правда так. Вместе они могут многое. И вряд ли любая другая пара могла бы похвастаться таким единством и пониманием друг друга. Саске помогала ему двигаться дальше, преодолевая любые сложности — как это было всегда. Спустя годы ничего не изменилось.       Приподняв голову, Учиха чуть усмехнулась в ответ и поддалась вперед, вовлекая в легкий нежный поцелуй, закрепляя свои слова делом. Кому как не ей Наруто готов верить до конца, даже если она не права?       Наруто привлек её к себе ближе, целуя в ответ. Медленно провёл пальцами по её спине, поглаживая. Он бы встал на её сторону, даже если бы все отвернулись. Как и она сделала бы то же самое для него. Учиха всегда была его смыслом, даже когда он совсем отчаивался. Была рядом, несмотря на все глупости, что он совершал.       Саске рядом и знает, что он справится. Одно осознание этого давало уверенность. Он ни за что не позволит себе потерять семью, теплоту и поддержку, что дарили ему жена и дети.       Чуть отстранившись от супруги, Наруто медленно погладил её по щеке, глядя в глаза. Сейчас ему было спокойно — потому что она в него верила.       Да, может быть он никудышный отец и не такой примерный семьянин, каким представляют его себе жители деревни. Может быть он полный дурак, который решился на отчаянный шаг, предложив стать законной женой бывшему нукенину. Может быть он не так хорошо умеет ладить с собственными детьми, как хотел бы.       Но Саске любила его таким. Таким, каким он есть сейчас.       Не идеалистом. Не фигурой массового подражания.       Того самого Узумаки, который по-глупому бесшумно пытается проникнуть в дом ночью, чтобы не разбудить детей, но обязательно роняет что-то по пути или спотыкается о собственные ноги. Того самого, который забывает, что у Саске аллергия на цветы, но каждый раз все равно дарит, чтобы извиниться.       — Не смей подводить меня, Узумаки Наруто, — усмехается женщина, прижимаясь щекой к чужой руке. — Я не прощу тебя, если ты сдашься.       — Я никогда не сдамся, тебайо! Это мой путь ниндзя, помнишь? — он широко улыбнулся, произнося фразу, которая осталась девизом по жизни с далёкого детства. Тогда он донимал ею всех подряд, в том числе и Саске. И никто не верил, что можно с таким упорством идти вперёд, напролом. Все считали, что он сдастся, бросит бороться и гоняться за сокомандницей, что покинула деревню добровольно. Вот только Наруто и не думал тогда опускать руки.       Не должен и сейчас.       И пусть он и дальше будет приходить домой поздно, разобравшись с очередной тонной работы, Узумаки был уверен: Саске не откажется от него. Может, он и не был образцовым супругом, зато он действительно любил её. И это чувство, как и их связь, никогда не исчезнет. Даже когда они были далеко друг от друга, Наруто знал, что сможет найти её и вернуть. Ведь только рядом с ней он ощущал себя спокойно. И каждый раз радовался, когда она ждала его допоздна, даже если Саске его отчитывала. Он бы однозначно уже не смог жить без этого.       — Бесишь. Идиот. — Беззлобно, в своей манере, прошептала Учиха, склоняя на бок голову.       Свет от полной луны освещал комнату старшего сына так ярко, как днём, и бросал неровные проблески в омут темных глаз женщины, делая их немного ярче. Кожа становилась мраморного цвета, почти как у неживой, и выделялась контрастом на фоне оранжевой толстовки мужа.       Как же Саске была красива… И все её великолепие принадлежало Узумаки в полной мере.       Сейчас.       Нет.       Всегда.       С самого первого взгляда и до последнего вздоха.       Наруто усмехнулся, задержав на ней глаза. Он не был силён в комплиментах, но не любоваться собственной женой не мог. Его взгляд говорил лучше всяких слов. Ни на кого и никогда герой деревни не смотрел так же, как на неё. И никогда не будет.       — Может, поужинаем?       — С радостью. Сегодня не было времени даже на рамен… — он состроил расстроенное лицо. Хотя Учиха никогда не понимала, что он нашёл в этой химозной гадости быстрого приготовления, Наруто, казалось, мог питаться исключительно ей. При этом не страдая от проблем с желудком. То ли от природы он у него был таким непрошибаемым, то ли Курама помогал.       При мысли об ужине в животе даже заурчало. Он выпустил Саске из объятий и воодушевленно посмотрел на женщину перед собой.       — А что у нас на ужин? Может, рамен? — с надеждой спросил он, заставляя жену закатить глаза. Будь его воля, в Конохе не было бы другой еды вовсе.       Тяжко выдохнув, Саске резко поддалась вперед и зажала рот мужа рукой, мгновенно меняясь в лице.       — Заткнись, добе, — шикнула она, кивая в сторону ребёнка. Боруто, к счастью, не проснулся от громкого разговора родителей, но заметно завозился, комкая одеяло в неестественном положении под собой. — Разбудишь — прибью.       Угрозы Саске были не пустыми словами. Она исправно выполняла их, показывая серьезные намерения собственных слов. Потому даже старший сын порой боялся идти против матери, зная, что ничего хорошего из подобной затеи не выйдет.       Показав кивком на дверь, Учиха тихо хмыкнула, надеясь, что не придется объяснять супругу как нужно действовать дальше.       Благо, не пришлось.