***
Когда дверь в палату Боруто закрылась с другой стороны, Саске тяжко выдохнула, прижимаясь к стене напротив. С несколько минут устало сверлила её взглядом, но смирилась с тем, что сейчас туда лучше не соваться и не мешать Сакуре выполнять её прямой функционал. Как бы больно не было на сердце и как бы не хотелось с ноги сорвать гребанную преграду, лишь бы оказаться с сыном рядом. Холодная расчетливость и рассудок покинули её в тот момент, когда на поляне они с мужем увидели его. Окутанного злобой, страхом, ненавистью, и лишенного любой возможности противостоять им. Их сын не был слабаком и в арсенале имел какие-то незначительные техники, включая базовые, но они не имели никакого толка против Кагуи. Женщины-богини, которая одним взмахом руки разрывала плоть земли и крушила горы тысячелетней давности. Какие же шансы имел подросток, которому не так давно исполнилось двенадцать лет и который сложнее сражений с преступными группировками не встречал? Тяжкий вздох сорвался с губ. Темный затылок встретился с прохладной поверхностью стены позади, не принося облегчения. Столько всего разом навалилось. Трудно понять с чего бы им начать нить разговора между собой или с какой стороны начинать разгребать проблемы, скопленные за несколько часов. Наруто, как и его супруга, всматривался некоторое время в обшарпанную дверь, думая, что должен был помочь Сакуре хотя бы чем-то. В прошлом ей приходилось сталкиваться, не без помощи именитого Орочимару и его напарника Кабуто, с ранами от использования покрова чакры Курамы, но тогда задача во многом облегчалась благодаря регенерации. С Боруто же дела обстояли намного хуже. У него не было вспомогающей силы и атрибутов, которые хотя бы частично могли сгладить последствия вырвавшейся чакры демона. Харуно бормотала, конечно, по пути в госпиталь, что сделает всё возможное, но как и Наруто, она понимала — этого может не хватить. Повторив вслед за супругой, Узумаки приложился устало затылком к холодной стене позади, растянув ноги вперёд. Ближайшая лавочка стала прекрасным пристанищем для измученного растратой запасов чакры Седьмого Хокаге. Слабость опустилась на него тяжким комом, сковывая по рукам и ногам. Обиженная за время долгого пути в Коноху, сейчас она высвобождала свои ресурсы на максимум, одаривая Наруто легкой болью в мышцах. Как же давно он не выбирался за пределы деревни и не напрягался на максимальном уровне. Ненароком мужчина подумал, что сегодня на работу не вернётся. В его состоянии было куда проще добраться до кровати — даже больничной — и отоспаться недельку другую, чтобы восполнить силы, а не ломать голову над государственно важными вопросами расселения плодовых культур. С этим вполне может справиться Шикамару. В меру ленивый, но волшебно выручающий друг, которому придётся поведать небольшие тайны своего временного отсутствия в Резиденции. Без веских подробностей. Бросив короткий взгляд на перепачканную одежду, Наруто подметил, что кровавые пятна на рукаве от когтей Кагуи продолжали расползаться уродливыми узорами. Удивительно, но он даже не заметил, что Курама их не лечил всё это время, отвлечённый сыном. Похоже, лис не шутил, когда сказал, что помогать своему носителю не станет. В коридоре больницы было непривычно тихо. Настолько, что Седьмой Хокаге слышал нервное дыхание Сакуры по ту сторону двери и негромкие распоряжения для других ирьенинов. Он ничего в этом не смыслил, но ему очень не нравилось вырванное из контекста предложение «несите еще шприцы». Кто-то редко выходил из палаты, постоянно плотно за собой прикрывая дверь. Опустившись локтями на колени, Наруто хмуро вглядывался в сцепленные собственные пальцы. Он и без них знал, что картина по ту сторону его глазам откроется жуткая и будет не один день преследовать в кошмарах. Когда нервозность достигла пика, Учиха оторвалась от места, начиная занимать себя бестолковой ходьбой по коридору. Пыталась разнять мысли, которые то и дело возвращались к Боруто и тому, что им теперь делать. Украдкой бросала взгляды на каталки и инвалидные кресла, разбросанные вдоль стен, и зажимала глаза, пытаясь избавиться от тревожных картин воображения у себя в голове. Наруто следил за ней, скосив взгляд. Хмурился, когда замечал, как супруга едва обращается к медицинской атрибутике по мере неравномерных шагов вдоль коридора и понимал, что если кто и умеет прятать переживания, то это его Саске. С трудом поднявшись на ноги, уперевшись руками о колени, Наруто сделал глубокий вдох, будто бы он мог подарить ему новую порцию сил, и сделал несколько шагов к жене навстречу, являясь у неё на пути непреодолимой преградой. — Эй, Саске, — тихо позвал он её, укладывая осторожно руки на стальные плечи, которые ни на секунду не расслаблялись в преддверии неутешительных диагнозов от Сакуры. Дождавшись, когда она поднимет на него свой взгляд с немым вопросом на дне темных глаз, продолжил: — Всё будет в порядке, вот увидишь! Сакура-чан ему поможет. Она спасала даже тех, кого записывали в мертвецы. Это ей как раз плюнуть, тебайо! Учиха тяжко вздыхает на слова мужа. Хочет сказать что-то в противовес, но слов не находится. Они слишком полагались на Сакуру, а сами оставались в стороне, не имея возможности что-то предложить сыну. Чувство безысходности перед ситуацией разрывало изнутри, но Саске старалась не поддаваться. Оставаться в трезвом уме. Немного лишь сникла, опуская взгляд в пол, беспокоясь о Боруто раза в два больше прежнего. Сердце колотилось, как бешеное, и не находило покоя те долгие минуты, что они проводили в неведении перед дверью палаты. Аккуратно подхватив чужой подбородок, Узумаки мягко провел пальцем по светлой коже, очерчивая плавную линию. Подумал, что несмотря на суровую жизнь шиноби, она оставалась мягкой и приятной на ощупь. Не тронутая зноем, холодом или засушливостью. Взглянул в темные бездонные глаза и не слышно выдохнул. Наруто видел, как она хотела снова потеряться в омуте страха и терпкого липкого отчаяния, но он не позволит. Не снова. — Верь в него. Он же наш сын, родная. Узумаки давно не видел жену настолько встревоженной и потерянной в глубине собственных эмоций. Хотя, признаться честно, Седьмой и сам с трудом отгонял тягостные мысли, которые вихрем врывались в голову, оставляя лишь тягостный шлейф недосказанности по мере их осмысления. Как бы не обстояли дела, они оба прекрасно знали возможности Сакуры, ровно как и то, что она сделает всё от неё зависящее для спасения Боруто. — Знаю, — сипло и тихо ответила Саске, не узнавая себя со стороны. Соскользнула из цепких пальцев супруга, но взгляда не отвела. Впивалась иглой, словно у мужа были все ответы на вопросы. Не придав должного значения, Хокаге мельком подметил, что во взгляде что-то поменялось. Он словно в один миг потерял ту хрупкость и беззащитность, которую ему хотелось уберечь прежде от целого мира. — Но дело не в нём. Удивленный взор прожигал бывшую отступницу до момента, пока голос её не внес ясности: — Кагуя вернётся, добе. Наруто кратко усмехнулся, качнув головой. Его жена не изменяет принципам. Прагматичная до мозга и костей. Пытается думать наперёд. Опережать возможные события. Он даже ненароком подумал, что привычка Какаши перешла ученице в полной мере. А может у обладателей Шарингана такая скрытая способность? Но не согласиться не мог с очевидным фактом, которому трудно было поставить что-то в противовес. Кагуя не оставит их в покое. Второго раза Ооцуцуки подобного не потерпит и, возможно, это станет для них концом. Оставался один важный вопрос, который не давал покоя с первых минут посещения поляны за пределами Конохи: к кому из носителей Курамы она явится первой. Будет ли это израненный сын, державшийся из последних сил на краю пропасти, или же истощенный, не до конца пришедший в себя, супруг. Выбор очень разносторонний. — Мы должны… Саске осеклась, подумав вдруг, что, наверное, в этот момент Наруто счёл бывшую напарницу сумасшедшей: у них старший сын лежит через две палаты на грани смерти, а всё, что заботит его жену — это Богиня рода Ооцуцуки. На удивление, в его светлых глазах упрёка не было. Это как-то даже позволило супруге Седьмого вздохнуть с облегчением и малость расслабиться. — Знаю, тебайо, — вторил жене Узумаки, нахмурившись слегка. Груз ответственности увеличивался с каждым словом, но от него было бесполезно бежать. Он — Хокаге. И его самая первая обязанность — принять на себя самое тяжлое бремя, чьим бы оно не было. — Так просто мы не отделаемся в следующий раз. Очевидные факты мозолили глаза. Кагуя не станет долго сидеть в тени и ждать подходящего момента. Какой бы не был у неё план, это не исключало выкачку чакры для восполнения преждевременной силы, которой она лишилась при запечатывании. Поэтому они должны быть начеку некоторое время, пока угроза не сойдет на «нет» и в их арсенале не появится способ, который поможет справиться с ней в очередной раз. Это Седьмого Хокаге, как раз, беспокоило больше всего. — Как с ней бороться? — озвучил Наруто одну мысль на двоих со вздохом, возвращая взор на супругу. Она привычно хмурилась, видимо обдумывая данный вопрос тоже. — Это же не рядового шиноби обезвредить, даттебайо. У нас ничего против неё нет! Ни один из них не лелеял надежду на то, что справиться будет легко. Даже при условии, что у них могла остаться часть силы потомка Кагуи, Мудреца Шести Путей, это не гарантировало им абсолютной победы в поединке. Они даже не знали, чем обладает текущая версия Богини-Кролика, и способна ли она выйти за грани дозволенного, как в прошлый раз. Однако Наруто твёрдо решил, что никого привлекать к их проблеме не станет. Им не на руку иметь панику и обросшие неправдой слухи. К тому же, что лис, что Кагуя являлись противниками четы Седьмого Хокаге и никого более. — Мы ничего о ней не знаем, — сказала негромко Саске, будто бы параллельно читая мысли супруга. Эта их способность быть на одной волне иногда раздражала. — И почему Боруто стал для неё первичной целью. Никто ведь из команды сына не лишился чакры, хотя в бой они вступили ожесточенный. Конохамару досталось больше всех, несмотря на то, что он безрассудностью за прошедшие года не отличался. Взял ответственность на себя, как взрослый человек, когда вступил в должность сенсея. Его горячий темперамент остался в прошлом, как и у Наруто, сменившись на собранность и удивительную расчётливость. Взял от своего покойного дяди. Судя по краткому отчёту клонов супруга, на теле Сарутоби обнаружили множественные кровяные порезы, как от тонкой проволоки. Наверное, это дело рук Арашики — того гнусного подонка, что терся рядом с Кагуей во время всего боя ранее. В запасе у них имелось время. Немного, но все же. Ооцуцуки не сунется в передрягу, пока не убедится, что залатала все раны и не впитала переизбыток чакры. В ослабленном состоянии это могло бы занять более недели. Наверное. Скромные подсчёты могли подводить. Однако даже этого было мало. Наруто не был уверен, что предоставленной форы им хватит на разработку хотя бы какого-то эффективного плана или следующего продуктивного шага против врага. — …она знала, что у Боруто была эта сила, — вдруг высказала мысль Учиха, глядя куда-то в одну точку, задумавшись. Натянутая тишина между ними резанула слух до боли. — Ничего не хочешь ей сказать, Наруто? — голос Курамы оказался неожиданным и Наруто невольно вздрогнул, сжав пальцами сильнее плечо жены. Какого же чёрта он делает? Пытается утаить то, что в принципе не должен. Секретов у них друг от друга нет. Кроме запрятанного в надежных тайниках рамена. — На самом деле… — решившись сказать супруге о том, что они были не первыми в своих догадках, Хокаге тут же запнулся, уловив внимательный взгляд жены. Он в неловком жесте прижал руку к затылку, как в детстве, и почувствовал себя, словно нашкодивший ребёнок, которого готовились отчитываться за проступок, — …я ощутил в нём эту чакру ещё раньше. Накануне. — С каждым сказанным словом, бровь супруги выгибалась всё больше в вопросительном жесте. — Ну… когда он разозлился, тогда мы расспрашивали его о плохих миссиях… и я толком не понял, что почувствовал. Короче, думал, показалось, тебайо. Типа… такое бывает… когда… То, с какой скоростью непонимание превращалось в недовольство в глазах Учиха, было крайне обезоруживающе. Обладающий прекрасными ораторскими способностями Седьмой Хокаге потерялся в мгновение ока, не зная, какое оправдание для себя придумать в следующем предложении. Курама в его подсознании качал головой, прикрывая лапой глаза от стыда. — Не тупи. Возмутиться на слова друга Наруто не успел, так как краем глаза приметил на дне тёмных омутов знакомую искру знаменитого додзюцу. Мужчина нервно сглотнул, опасаясь, что в любой момент дражайшая супруга могла бы им воспользоваться, докапываясь до истины самостоятельно. Опасно быть женатым на женщине с Шаринганом. Пришлось говорить, как есть. — В общем, я решил отложить этот вопрос на потом, тебайо, — продолжил говорить Седьмой, осознавая, что наколол дров прежде, чем успел осознать это. — Теперь понимаю, что это был первый мне сигнал и убедился на корню, что перед нами — сила другого Курамы. На вопросы ворчливый демон ответа не давал. Даже он не мог сказать, откуда взялся «дубликат» и почему проявился только сейчас. Насколько Наруто понял из сумбурных объяснений по дороге в Коноху, то связь его Курама с другим собой имел слабую и непрочную. Да, ему удалось ощутить всплеск, когда Боруто превратился в сумасшедшего зверя, но не более. В голове залегла только одна версия появления нежелательной силы: сын получил её с рождения. Но уверенности в этом не было, не смотря на отсутствие других версий, как и то, пробудил ли скрытую силу сам Боруто или ему помогли Ооцуцуки. В любом случае, ситуация сложная, как ни крути. У Саске не нашлось слов, чтобы сказать, как она зла. Дернула только плечами неопределенно и нахмурилась пуще прежнего, закладывая морщинку между бровей. Они, чёрт возьми, друг друга стоили. Вместо того, чтобы поделиться каверзными мыслями и малыми наблюдениями, Наруто предпочёл разобраться со всем в удобный случай, который условно ему никто не предоставил. Таить в себе переживания и догадки — это, судя по всему, супружеское, разделённое на них двоих. — И всё же странно, что она обратила внимание именно на Боруто, — медленно высказал мысль Хокаге, толкая супругу на иное размышление. Взгляд тёмных глаз возвысился к задумчивому лицу выше. — У меня больше чакры, да ещё и есть остатки силы других хвостатых. Она должна было это знать или... почувствовать, не знаю. — Догадки роились одна за другой и чем больше он пытался понять мотивы Кагуи, тем сильнее оказывался в тупике. Наруто нахмурился, недовольный положением дел. — Как думаешь, она пыталась привлечь внимание и использовала Боруто, как наживку? — Нет. — Тихо и, вместе с тем, резко ответила Саске, сжав на секунду челюсть от досады, но сейчас было не до семейных разборок. — Мне кажется, она целенаправленно шла за ним. Непонимающе хлопнув глазами, Узумаки уставился на бывшую сокомандницу. То есть как это? Она изначально знала, где искать их ребёнка? Но тогда почему не появилась в деревне? Не напала раньше, когда Боруто, например, рождался или был совсем малышом? Версия казалось и логичной, и словно что-то в ней не складывалось в целый паззл. — Хм-м… — протянул мужчина, опуская на секунду взгляд в пол, словно бы там был написан ответ на его вопрос. — Но зачем, тебайо? В голове не укладывалось — для чего ей мальчишка, который только начинал свой путь как шиноби? Может, была какая-то деталь, которую они не замечали в упор? Наруто решил, что им стоит более детально обсудить случившееся сегодня вечером, когда напряжение спадет, а тревога немного утихомирится, залегая на дно. В любом случае, Хокаге не собирался так просто отдавать сына, равно как и жену. — Для начала нам надо разобраться в его новой силе, — сказал он, посмотрев на спутницу и немного сильнее сжав её плечи, кратко проведя руками сверху вниз. — Может, Сакура-чан что-то подскажет, когда закончит лечение. Саске покачала головой. Это начинало порядком раздражать. Они словно продолжают топтаться на месте и не могут прийти ни к какому логическому итогу, только больше вводя себя в заблуждение. — Нам нужно знать больше о Кагуе, — настаивала на своём Учиха, бросая твёрдый взгляд на мужа. Наверное, за это Седьмой и любил её такой: собранной, упрямой, дерзкой. Знающей, что она хочет и способной на всё ради них. Сколько бы лет не прошло, какие бы трудности не остались за плечами — Саске не изменяла своим принципам. Даже взгляд оставался неизменным. Наруто без каких-либо подсказок знал, что это означало: она от своего не отступится. — Знать, с чем теперь мы имеем дело, добе. Нет больше шансов рисковать. Звучали слова, с одной стороны, эгоистично. Саске напоминала себя прежнюю, в далекие времена, играющую в подростковый максимализм, когда дальше своего носа не видела и подвергала всех подряд опасности во имя названной мести. С другой стороны, резонно было иметь на руках хоть какую-то информацию помимо той, что им известна с Четвертой войны. Наруто догадывался, что у неё были подозрения на счёт планов Ооцуцуки и она хотела в них ошибаться, найдя хотя бы какую-то зацепку. — Я слышала однажды, что на границе Страны Снега и Молнии есть храм, — переводя взор на дверь палаты сына, начала рассказывать бывший нукенин, — и в его недрах хранятся рукописи клана Ооцуцуки. — Саске старалась говорить медленно и краем глаза наблюдала, как постепенно менялся в лице собеседник, видимо, понимая, к чему она пытается склонить разговор. Научился за годы читать сквозь пальцы, цепляя более важную для себя информацию. — Говорят, их оставил сам Мудрец, нашедший там пристанище в последние годы своей жизни. Наруто складывал простое два и два, получая неутешительный результат. Нет, в её словах, конечно, была определённая логика, но они вызвали у Хокаге такое возмущение, что он даже позабыл об усталости и то, что находились они в больнице. — …я не знаю о чём они и могут ли нести для нас полезную информацию, но может- — Теме, ты… — выдохнул сдавленно Узумаки, перебивая Саске на полуслове. — Что за ерунду ты придумала?! — он буквально вцепился в неё руками, как утопающий хватается за спасательный круг, не заботясь о том, что под пальцами на светлой коже останутся заметные синяки. В глазах его поселилось недоверие, граничащее с дикой тревогой, и заметные ей одной. — Нет! Слышишь? Это опасно! Я сказал нет, Саске-теме! Громкий голос Седьмого слышали, пожалуй, на ресепшене первого этажа. Даже аппаратура в кабинете на мгновение стихла, а медперсонал застыл на месте в дальнем коридоре, рассматривая застывших в немой сцене правителя деревни вместе с женой. Однако Хокаге прекрасно видел, что его протесты не вразумили никакого эффекта. В темных глазах ниже не дрогнула ни единая струна решимости. — Ты и сам прекрасно знаешь, что это нам нужно. — Спокойно отозвалась женщина, не разрывая зрительного контакта. Сквозь слова скользила сталь и резала надежды Наруто на столь мелкие кусочки, что ему не было ничего противопоставить ей. Да. Это правда. Им действительно нужно было цепляться за надежду. — Ради Боруто. Внутри словно что-то рухнуло. Под языком неприятно собралась горечь, а в лёгких не осталось воздуха. Наруто судорожно выдохнул носом. Бывшая отступница умело давила на нужные точки и зарывалась когтями глубоко в душу, вырывая сокровенное, сдавливая в тисках тонких пальцев. То, что он бы не хотел показывать ни при каких обстоятельствах. Потому что это означало, что Узумаки редчайший эгоист. Похуже Саске. Хокаге понимал — ставить собственные аргументы бессмысленно. Чтобы он не предложил в качестве альтернативы, Саске найдет тысячу секунд молчаливого осуждения и сделает по-своему. Она всё уже решила. И даже если у него останутся возмущения, которые растянутся на весь день, это ничего не поменяет. Пройдено сотни раз. — …собралась туда одна? — собственный голос звучит глухо, надломлено, как не свой, а ответом ему служит лёгкий кивок. Он старается держать, как истинный лидер, но одна только мысль о том, что ей придётся оставить деревню на некоторое время, раздирало противоречиями, сплетая с воспоминаниями прошлого. — Тогда где гарантии твоей безопасности? Когда ты вернёшься? А как я узнаю, если с тобой будет что-то не так? Вдруг Кагуя опять нападёт? Что мне тогда делать, даттебайо? Поток вопросов, казалось, был бесконечным и вызывал лёгкую усмешку у жены. Он в своём репертуаре. Это успокаивало. Мало того, Хокаге говорил так быстро, что уловить его слова было сложно. — Узнаешь, добе. — Саске коснулась прохладными пальцами чужих, заставляя Наруто проглотить слова и замолчать. Легкое прикосновение, как зарядом током. Чего серчать, Саске стихией молнии обладала в совершенстве. — Ты всегда меня чувствовал. На секунду у него перехватило дыхание. Она была права. Наруто помнил это будоражущее чувство, когда он ощутил между ними связь. Зыбкую. Единую для них двоих. Способную соединять не только сердце, но и душу. Тогда он думал, что это всего лишь узы, о которых ему столько раз хотелось говорить кому угодно. Потому что это придавало сил, позволяло ощущать себя нужным. Но когда они встретились на войне, пошли плечом к плечу против мировой опасности, Узумаки понял — он всегда чувствовал её. Особенной связью. Подвластной только им двоим. На уровне, где никто и никогда не сможет узнать, какого это — лишиться звука биения сердца и задыхаться от боли, не зная, как найти его вновь. И неважно было, где находились он или она: далеко, в нескольких тысячах километрах от дома или в ином измерении. Это стало таким привычным делом, как дышать. Как принимать пищу. Как знать, что всё хорошо и больше Саске не потеряется. Наруто поджал на мгновение губы, перехватывая её руку в свою и слегка сжимая. Где-то внутри отчаянно билось сомнение, как раненная птица, что вот сейчас супруга скажет, что ничего это не нужно, потому что спонтанная идея может не принести им результатов. Что они справятся имеющимися силами. Вместе. Сообща. В деревне. Рядом с пострадавшим сыном. Но Седьмой в то же время понимал: он просто боится отпустить её. Они давно не разлучались на длительный срок. Максимум — на время миссий Саске раньше, до рождения Менмы. Узумаки соврал бы, если сказал, что каждый раз прощаться было легко. Ночами кошмары напоминали: она уже была далеко от него. Просыпаясь в диком ужасе, он не обнаруживал её рядом на кровати. Срывался с вмиг ставшей холодной постели и мчался искать. Где-то только на пороге комнаты старшего сына вспоминал — она не бред, не фантазия, не плод воображения. Всего лишь ушла исполнять долг, оставила на короткое мгновение, которое ему надо пережить самому, своими силами. Наруто был уверен в ней больше, чем в себе и когда-либо. Знал, что иначе она уже не поступит. Где-то на подсознательном уровне, который всегда был на стороне Саске. Он не исключал и тот фактор, что привык настолько к постоянному присутствию жены в своём окружении, что забыл какого это — остаться наедине с собой, в доме, полном тишины. Живое воображение уже даже подкинуло первые фрагменты возможного вечера, где вместо сдержанного приветствия в пороге дома его встретит молчание и пустой холодильник. Но больше всего мужчина ненавидел себя за раскрытый Ящик Пандоры с худшими мыслями в жизни. А что если с ней что-то случится, он об этом поздно узнает и не успеет на помощь? Или она вступит в схватку с Кагуей раньше и не сможет выбраться живой? Лишиться Саске было слишком страшно. Пугающе. Наруто мотнул головой слегка, прогоняя некстати ожившую фантазию. Не сейчас, когда хочется запомнить каждый вдох жены в молчании друг перед другом. Неожиданная мысль пронзила голову Хокаге и глаза его медленно расширились от страшного осознания озвученных следом слов: — А что я буду делать с двумя детьми, теме? — Учиха даже не бралась сосчитать, какой спектр эмоций успел отразиться на лице Узумаки за долю секунды от краткого осознания, что он давно не один. — Брать Менму в Резиденцию, тебайо? Шикамару и без того давно хочет меня прибить! Вопрос о том, как совмещать обязанности Хокаге с отцовскими делами, оказался самым острым. Наруто просто не представлял, как ему всё это успевать за короткие двадцать четыре часа в сутках. Кажется, даже клоны будут слабой поддержкой, особенно пока он не восстановит привычные объёмы чакры. И никто не подумает дать ему выходные ради того, чтобы нянчиться с младшим сыном. Кажется, Саске решила устроить ему весёлую жизнь, хоть и ради благой цели. — Ты — отец. Справишься. — Усмехается женщина кратко, хотя понимает, что задачу перед Наруто ставит практически невыполнимую. Ведь Хокаге, который пытается сделать всё и сразу, явно сведёт всех с ума, включая себя самого. Да и что он вообще знал о собственных детях, чтобы в состоянии позаботиться о них? Наруто отпустил супругу и всплеснул руками, сказал: — Если от дома что-то останется к твоему приходу, это будет великим достижением, так и знай. Естественно, в глубине души его пугала необходимость следить за домом самому. Он мало что смыслил в этом, а когда жил один, хаос был его постоянным спутником и не обременялся наличием посторонних людей. А тут мало того, что на плечах целая деревня, дом, так ещё и ухаживать за маленьким ребёнком и Боруто, который со своей новой силой может стать бомбой замедленного действия. Узумаки не представлял, как он со всем этим справится, но выбора ему не оставляли. Смирение — вот и всё, чего он смог добиться. Кажется, у Курамы появится много новых поводов для шуток. Прохладные пальцы перехватили запястье, напоминая, что ему надо взять себя в руки. Времени мало. Наруто буквально на глазах сменяет лёгкую дурашливость на собранность и делая краткий вздох, берет лицо Саске в ладони, поднимая к себе, чтобы серьёзно посмотреть в тёмные глаза. — Обещай, что будешь осторожна. Не требование, но просьба. Вряд ли путешествие будет безопасным. Наверняка на пути ей придётся столкнуться со множеством сложностей и опасностей. Ему просто жизненно необходимо было знать, что она не станет рисковать без надобности. — Клянусь. — Выдыхает с усмешкой в чужие губы куноичи, приближаясь, чтобы оставить краткий, но терпкий поцелуй. На краю сознания промелькнула мысль о том, что может быть это последнее проявление чувств друг к другу. Может… — Возвращайся скорее. На мгновение взгляд супруги становится мягким и даже сочувственным. Оставлять родных на неопределенное время невероятно тяжело. Смириться с мыслью, что им может угрожать опасность — тем более. — Поцелуй от меня Боруто, как он придет в себя. Скажи, что я рядом с ним, — скрывая по мере возможности печальные ноты в голосе, Учиха вздохнула тяжко, касаясь его лба своим. Наруто пришлось склонить голову, вслушиваться в слова и крепко держать её за руки. — Доверяю мальчиков тебе, добе. Не подведи. Сердце ужасно тяготила мысль о том, что она не сможет быть рядом в первые минуты пробуждения старшего сына, не скажет первые ободряющие слова и не коснется с осторожностью обугленной кожи, подсказывая мальчику, что всё хорошо. Они с папой рядом. Он в безопасности. И никто не посмеет больше навредить ему. Даже он сам. Образовавшийся дым после техники исчезновения ещё долго хранил пустоту перед Седьмым Хокаге, мешаясь с первыми нотками одиночества. Наруто только и осталось, что проводить оставшийся силуэт Саске взглядом, не зная, когда он вновь её увидит. Крепко сжав руку в кулак, правитель деревни поднял твёрдый взгляд, будто бы вглядываясь в оставленный женой шлейф, и сомкнул губы в тонкую линию. Она справится. Наруто не допускал и мысли, что супруга может не вернуться, оставив детей и его одних. Был уверен: она сделает что угодно, лишь бы увидеть их вновь. Пусть Учиха и редко говорила об этом, как истинная представитель своего клана, но Наруто знал — Саске любит и дорожит ими. Как и они — ею.***
Вскоре — Наруто потерял счёт времени, отсиживаясь на лавочке напротив палаты сына, в ожидании новостей — в коридор вышла вымотанная и обессиленная Сакура. Она, как и прочие ирьенины, плотно прикрыла следом за собой дверь, прижавшись к первой твёрдой опоре за долгое время, и тяжело выдохнула. Переставая нервно отбивать известный только себе ритм ногой, Хокаге тут же подскочил к ней, чтобы узнать о состоянии Боруто. Харуно качнула головой, опуская взгляд в пол. Порадовать отца мальчика было почти нечем: ожоги у ребёнка были серьёзными, потому на несколько дней его пришлось погрузить в искусственный сон, чтобы он не чувствовал боли, а каналы чакры выжжены буквально тла. Это означало, что он может не восстановиться в роли шиноби и даже навсегда лишиться чакры. Поникший за долю секунды Наруто был даже немного рад, что рядом не было жены и до её ушей не дошла столь нерадостная информация. Однако Сакура просила не отчаиваться раньше времени. Улыбнулась кратко, укладывая руку на плечо друга и пообещала сделать всё возможное, чтобы генин снова мог называть таковым в рядах ниндзя. — Медики регулярно будут проводить сеансы лечения, — тихо поясняет она, зная, что Узумаки впитывает каждое её слово, как губка, — но пока приводить его в сознание опасно. Дождёмся динамики улучшения и будем смотреть по состоянию. Как завороженный, Седьмой кивнул на слова подруги. Выждав некоторую паузу — скорее для себя, чем для него — медик добавила также, что отцовскую регенерацию сын точно не унаследовал и это усложняло задачу персоналу. К тому же Сакура опасалась последствий использования чакры демона, когда Боруто придёт в себя. Неизвестно, не повредила ли она его разум. Всё покажет только время. — Спасибо, Сакура-чан. — Не своим голосом поблагодарил верного товарища Наруто, больше из вежливости, за проделанную работу. Сакура его не винила. Наверное бы, поступила точно также, случись у неё подобное.***
Погруженный в собственные мысли, которые теперь навалились на него тяжким грузом, Наруто вынужден был покинуть больницу — в палату к сыну Сакура его пускать отказалась. Во-первых, он был в пыли и крови, а это повышало риск занесения инфекций, во-вторых, ему нужно восстановить силы. Не способный сопротивляться второй раз подряд близкой ему женщине за день, Узумаки повиновался. И только потом, у самого выхода понял — никто не произнес ни слова об отсутствии Саске. Выйдя на улицу, он побрел неспешным шагом, засунув руки в карманы пыльных штанов. Бледные лучи солнца бросались в лицо, в попытке ослепить, и приходилось украдкой жмуриться, прикрываясь иногда ладонью. Алый отблеск, который начинал маячить на горизонте, знаменуя приближение сумерек, напоминал Наруто о Девятихвостом. Его демоне. Очевидно — Боруто явно придётся нелегко. Жить с демоном, полным ненависти, не так просто. По себе знал. Непонятно, как это скажется на его техниках и вообще здоровье в целом. Почти дойти до опасной стадии сходу — это отвратительный результат. Хотелось бы спросить совета у Курамы, да тот решил отоспаться после спонтанной битвы. Винить его за это было нельзя. Под лирику собственных размышлений, Узумаки не заметил, как дошел до знакомой калитки. Взглянул украдкой на оставшиеся в траве кунаи Саске, брошенные, видимо в порыве обнаружения всплеска чакры лиса, и тяжело вздохнул. Всё ли у неё в порядке сейчас? Ступив на крыльцо, Хокаге замер перед дверью в собственный дом. Теперь ему придётся справляться без помощи жены, и возложенная миссия казалась невыполнимой. Но куда деваться…***
Скрип входной двери развеял тишину в доме. Она была настолько непривычна в этом месте, что Наруто даже передернуло. На короткий миг он перенесся в прошлое, когда точно также его встречала собственная маленькая квартирка. Ступать туда, внутрь, было также страшно, как лишиться контроля над собой. Даже когда Саске уходила на задний двор для импровизированных тренировок, внутри раздавалось сладкое сопение Менмы или же клацанье по кнопкам приставки у Боруто, если он не уходил гулять с друзьями или не был на миссии. Будто бы за одно мгновение все стало... пустым и безжизненным. Может Наруто так привык к хорошей жизни? Он не помнил, сколько простоял на одном месте, впуская в дом вечернюю прохладу и лучи уходящего солнца, когда в коридоре появилась Цунаде. Взгляд у неё был внимательный, изучающий, цепляющий каждую броскую деталь. Она не торопилась делать шаг навстречу и будто бы что-то выжидала. Наруто тоже не произносил лишних слов для начала диалога. — Где Боруто и Саске? — но кость в горло сумела поставить ловко. Кажется, Узумаки сглотнул очень шумно. Привычное действие отозвалось эхом по коридору и утонуло в недрах дома. Опустил взгляд себе под ноги и подметил, что цветастый коврик в пороге Саске так и не поменяла, вопреки своим же словам. В горле резко пересохло, а язык прилип к нёбу. Хочется столько рассказать, но слова не соединяются в предложения, оставаясь сухим набором звуков. Пятая нахмурилась, свела брови к переносице и ступила в просвет коридора, куда ещё доставили оставшиеся лучи светового дня. Подметила потрепанный вид, понурые плечи мужчины, тусклый взгляд и поняла: произошло что-то ужасное. — Наруто… — голос её смягчается, а складки на лице — относительно молодом — расправляются, сменяясь на обеспокоенность. Седьмой всё же делает усилие, переступает через порог дома и оказывается в его холодных объятиях. Стягивает перепачканный плащ, который явно нуждался в стирке — как, впрочем, и вся остальная одежда — бросает его куда-то в сторону, не вызывая ни у кого упрека или возмущения и закрывает ногой дверь. Прохлада вечера обрывается тоненькой ниточкой, сменяясь теплотой и даже духотой застойного воздуха в доме. — Боруто… Ох, я даже не знаю как это сказать, тебайо. — Он опадает на пуфик в прихожей снова обессиленный. — Оказывается, у него есть чакра Девятихвостого, представляешь? И он почти дошёл до пятого хвоста. — Взметнувшиеся от удивления брови Сенджу были достаточной реакцией на его слова. Седьмой невесело усмехнулся, продолжая: — В итоге… Ну сама знаешь, какие от этого повреждения, — Наруто дёрнул плечом. — Сакура-чан помогла ему, но сказала, что несколько дней он пробудет в искусственной коме, чтобы… не чувствовать боли. Последние слова Узумаки проговорил тихо и дрогнувшим голосом. Взгляд его опустился снова на собственные руки, которые в незаурядной игре перебирали пальцы, а молчание продлилось ровно до того момента, пока он не нашелся с силами, выговаривая наболевшее за текущий день. На мгновение он замолчал, не зная, как она отреагирует на новости о Саске. Но всё равно узнает ведь, зачем скрывать. — Что касается Саске… — запнувшись, Наруто поднял взгляд на женщину в нескольких шагах от себя, не зная, как она отреагирует на новости о жене и их старом враге. — На Боруто напала Кагуя, из-за чего в нём и пробудился Лис. Чтобы узнать, что ей нужно, Саске отправилась в какой-то храм, что находится между странами Снега и Молнии… Встретив взгляд карих глаз, Узумаки вздрогнул. Он сулил ему ничего хорошего. Цунаде становилась всё более и более суровой и хмурой. Слишком много нерадостных новостей за один раз. Наруто лишь надеялся, что она его не прихлопнет на месте, поэтому выставил перед собой руки, прижимаясь спиной к стене, и заявил: — И вообще, баа-чан, у меня почти нет чакры, и я ранен! Так что оставь убийства на потом. А то тебе придётся самой объяснять Саске, что ты сделала с её мужем. — Ты… — по мере наступления в сторону Седьмого, Цунаде наделяла каждое сказанное слово таким недовольством, что становилось тяжелее не то от сопровождающего взгляда, не то от интонации, — …позволил ей уйти, — расстояние становилось все меньше между ними, — одной! — и оставить на тебя раненного ребенка и годовалого малыша?! Остановившись в одном шаге от Узумаки, саннин резко подняла руку и ударила сжатым кулаком в стоящую слева от неё тумбочку для обуви. Та с характерным звуком затрещала и развалилась в щепки, не уменьшая ни капли гнева Пятой. — О чём ты думал, балбес! Наруто сглотнул, глядя на остатки развалившейся предмета интерьера. Повезло, что этот удар достался не ему. Хотя несчастную мебель было жалко. — Баа-чан, ты что, Саске не знаешь? — поспешно затараторил Узумаки, медленно поднимаясь с места и пытаясь отойти из «зоны поражения» от греха подальше. Усталость и разбитость из-за событий текущего дня разом улетучилась, включая инстинкт самосохранения. Не то супруге действительно преподнесут только труп. — Она если что решит, никого не спросит, даже меня! Просто перед фактом поставила, а мне осталось лишь принять это, тебайо! Мне что, её надо было связать и никуда не пускать? — он неловко засмеялся, пытаясь сгладить напряжение. Похоже, сдавали нервы. В самом деле, переспорить Саске удавалось лишь тогда, когда она это позволяла. В этот раз Учиха твёрдо решила, сделает по-своему, и даже при большом желании супруг не смог бы её задержать. — Да и вообще, ты думаешь, я не справлюсь с детьми? Я же деревней управляю, в конце концов… — пробурчал он, опасливо глядя на Цунаде. Пока, конечно, Наруто не знал, как будет совмещать всё и сразу, откуда возьмёт столько сил вместе с запасом нервов, но делать нечего — придётся подстраиваться под обстоятельства. Тяжелый вздох женщины послужил хорошим знаком. Она сжала и разжала кулак, пытаясь сохранить самообладание, и рассеяла чакру, которую собрала для нового удара. Все же лишить Хокаге дееспособности месяца, так, на два, было не самой лучшей идеей. — Ты безнадежен, Наруто, — саннин приложила ладонь ко лбу, потирая его от усилия смирения с текущей ситуацией. Непонятно, говорила ли она это к допущенному уходу Саске или же имела в виду паршивую идею оставить детей на горе-отца, — как ты мог допустить такое? Не стоило бы даже догадываться о том, что идея отправиться на спонтанную миссию в неизвестность, приправленную преследованием Ооцуцуки и одиночеством, паршивая даже в теории. Не было ведь даже должной уверенности, что она сможет найти там что-то, судя по краткому рассказу Наруто. Не окажется ли её самовольность — пустой тратой времени? — Ну что значит, как мог допустить, тебайо! — всплеснул руками собеседник делая даже шаг вперёд под гнетом своих эмоций. — Она просто взяла и ушла! Если бы я сорвался за ней, деревня осталась бы без Хокаге! — это звучало так самозабвенно, что Цунаде перекосило. — Кто бы тогда дела решал? Ты, баа-чан? — он недовольно на неё покосился, всё ещё опасаясь пропустить неожиданный удар, поскольку слышал хруст костей. Конечно, у него было желание — дикое и очень плохо контролируемое — отправиться с Саске вместе, но тогда ни за детьми, ни за деревней смотреть будет некому. — Ты не должен был следовать за ней, Узумаки! — прикрикнув, ответила Цунаде. — Ты должен был убедить её, что это слишком опасно! — она скрестила руки на груди и шагнула вперёд так, словно пыталась сделать словами обезоруживающий выпад. — Как никто другой, ты прекрасно знаешь её темперамент, Наруто, но она слишком нерациональная в своих решениях и это меня пугает. Несмотря на то, что какие события произошли в прошлом, Пятая благодарно и с уважением относилась к Саске, считая бывшего нукенина отличным мотиватором для нынешнего Хокаге. И сейчас, и тогда, в период юности. Она прекрасно справлялась с ролью того, кто воздействовал на невыносимого шиноби так, что это выливалось в желание быть лучше раз за разом. Её вклад особенно ценен. Ведь почти каждое своё достижение Наруто сопровождал знакомой, затёртой до дыр, фразой «это чтобы вернуть Саске». Наруто нахмурился. Всё никак не мог понять, почему Сенджу так на него злится — в самом деле, не мог же он навязать жене свою волю. Убеждался уже неоднократно — это ни к чему хорошему не приводит. Да и другого решения в такой ситуации у них всё равно не было. Пока что. — Ты и сам прекрасно знаешь, что это может быть билет в один конец. — Неожиданно озвучила женщина то, что некоторое время Узумаки пытается в себе заглушить. Теряет на мгновение прежний запал, поджимая губы. — Поэтому и попросила тебя присмотреть за всем, включая детей. — Взгляд её становится проницательно тяжким, Наруто едва делает вдох под ним. Грудь словно сдавили тисками. — Потому что знает — может не вернуться. — Не смей так говорить, баа-чан, — тихо сказал он, уставившись на ирьенина тем взглядом, которым разрушал любые идеалы врагов. — Я верю, что она возвратится к нам целая и невредимая. И да, я прекрасно осознаю, что она подвергает себя невероятной опасности. Но другого решения нет. Опасения беспочвенными не были. Ооцуцуки на свободе. Где-то недалеко от них, копит силы и ждет момента, чтобы атаковать и совершить месть. Возможно, следующей целью может стать Учиха с её додзюцу и владением Риненнганом, вопреки догадкам о сборе чакры Лиса. Кагуя не побрезгует забрать, как она думает, своё. Добыть информацию было, безусловно, важно. И, естественно, Наруто понимал, что цена таких сведений может быть высокой. Но сидеть на месте ни он, ни его супруга не привыкли. Они всегда действовали напролом, считая, что добьются большего, нежели от бесконечных обсуждений дальнейших действий. К тому же, на кону была не только жизнь Боруто. Кагуя не остановится ни перед чем ради цели и жертвами бесчинства могут стать многие. Хокаге доложен был защищать не только свою семью, но и каждого жителя деревни. Ему и самому не нравилась перспектива просто сидеть на месте, пока жена рискует и пытается как-то разрулить ситуацию. Долг не позволял ему броситься за ней. Иногда он просто ненавидел свой пост, который лишал его свободы и возможности делать то, что на самом деле хочет. — Надеюсь, у неё получится осуществить задуманное, — наконец со вздохом выдает Цунаде, качнув головой. — И вы сможете поставить точку в истории Кагуи. Несомненно, они это сделают. На кону жизнь их ребёнка. — Баа-чан, давай закроем тему. — Решив, что более не стоит теребить чувство веры в жену, он решил перевести тему, задаваясь более насущим вопросом, перед которым его поставила та же прекрасная супруга: — Лучше скажи… Э-э-э, ты бы… не могла подсказать мне, тебайо, как ухаживать за Менмой?.. Оставить там какие-нибудь инструкции или что для этого нужно… Сенджу кратко усмехнулась. Наруто снова входил в свой репертуар и это немного обнадеживало прежнее беспокойство о его состоянии. Однако вот если с обязанностями Хокаге он кое-как справлялся, то с ролью отца, кажется, не особо знал что делать, не смотря на то, что это второй его ребёнок. Наруто, видимо, до жути пугала перспектива каким именно способом убьёт его Саске, если вернётся и увидит малыша, о котором неправильно заботились. Всё-таки Учиха доверила ему самое ценное, что у них было, а подвести супругу не мог. Лишать Коноху перспективного правителя раньше времени не хотелось, потому она согласно кивнула на просьбу. — Не знаю, чем она руководствовалась, оставляя их на тебя. Ты ведь не оставался с ними наедине очень давно. В этом была гласная правда Цунаде. Наруто никогда не оставался с детьми один на длительный срок. Иногда, когда бывало свободное время, конечно, проводил время с сыновьями, но это редко и непродолжительно. Максимум пару дней. Саске брала все сложности на себя, а он мало вдавался в эти повседневные подробности, иногда помогая незначительными мелочами. Но раз она решила оставить детей с ним, значит, была уверена, что муж справится. Это же хороший знак, верно? — …хорошо. Я оставлю тебе некоторые рекомендации по уходу. — Женщина вздохнула, кратко прикидывая, что именно нужно было включить в список перспективного отца, но взгляд её тут же приобрел стальной оттенок в прищуре, когда Наруто расслабился от услышанного согласия. — Но если с его головы упадет хоть волос из-за твоей безалаберности… — Цунаде демонстративно выставила сжатую руку в кулак, показывая, что жалеть Седьмого Хокаге не будет ни при каком раскладе. Наруто тихо сглотнул и кивнул. Он даже представлять не хотел, что с ним станет, если где-то допустит ошибку. Хотя без них однозначно не обойдётся. Всё-таки о заботе годовалого ребёнка у него представления были весьма смазанными (в самом деле, а что они хотя бы едят в таком возрасте?), да ещё и совмещать их с работой Хокаге… — Иди приведи себя в человеческий вид, горе-отец. — Посоветовала Сенджу, отправляясь на второй этаж. — Я останусь с вами до ночи, так уж и быть. — Ого, спасибо, баа-чан! — благодарно улыбнулся Узумаки, стягивая лениво обувь с ног. — Ты невероятно выручишь, даттебайо! В неторопливом ритме, Наруто отправился в ванную, чтобы привести себя в порядок по совету Пятой. Приняв душ, он почувствовал себя лучше, хотя усталость никуда и не делась. После схватил перекус на кухне и присоединился к женщине с сыном. С мягкой улыбкой он наблюдал за тем, как ловко Цунаде обращается с Менмой и удивлялся, когда это она научилась всему. И, что самое поразительное, малыш совсем не капризничал, довольный проявленным к нему вниманием. Как будто считал родной бабушкой, к которой неосознанно тянулся. Вместе — он даже смог сам! — они уложили ребёнка спать, и тот, явно уставший за день, отключился почти мгновенно. После этого Цунаде оставила пару записок с планом по уходу за мальчиком, и ушла, закрыв негромко входную дверь. Наруто слышал это слишком отчетливо, будто бы возле уха. Дом погрузился вновь в непривычную тишину. Без Саске было всё не так. Повернув голову на подушке туда, где обычно спала Учиха, он вздохнул. Как она там? Всё ли с ней в порядке? Нашла ли ночлег и скучает ли уже, как он? Тем не менее, усталость заставила его провалиться в сон, который был очень необходим. Завтрашний день обещал был непростым — работа, необходимость следить за маленьким Менмой, а в промежутке важно зайти в больницу к Боруто, чтобы узнать о его состоянии и поговорить об этом с Сакурой. Хокаге, как и положено по статусу, придётся делать десять дел сразу. Буквально.