The darkness of this morning.

"You are my sweetest love, This love I always wanna hug, because I really love you, The world just has to know. I'll do anything for you, There is nothing I wouldn't do."

— т-ты..действительно..боже мой,юкичи,не надо. ты же понимаешь,что..ну..это всего лишь маленький зверёк..он.. — Мори глядит на то, как Фукудзава обрезает хомячку когти, стоя у кухонного стола. Длинные такие, остренькие. Такими запросто можно поцарапать руки. Что ж за зоомагазины такие, что не ухаживают за грызунами! Поэтому, это делают хозяева... — надо учиться убирать за собой, верно? у меня специфические способы воспитания. не забывай, что в этом виноват ты, — Фукудзава обрезает хомячку последний коготь. Судя по его мнению, Мори виноват во всех проблемах человечества... И это грустно. Эти несчастные бананы можно было просто убрать, но из-за этого устроили целую пытку. А что же снова приключилось с нашей любимой парочкой, друзья? Всё просто и до смеха банально: Огай не убрал в холодильник бананы, которые Юкичи вообще купил первый раз в жизни для Мори, из-за чего в квартире над фруктами начали жужжать маленькие и противные мошки. Знакомая ситуация? Мы уверены, что да. В каждом доме по разному, но лично Фукудзаве привычнее класть фрукты в холодильник. Если честно, нам кажется, что так мало кто делает, и чаще всего их кладут на подоконник... Но о чём и сказано: в каждом доме по разному, и мы не смеем никого осуждать! — скотч принеси, — Юкичи кладёт специальные кусачки для когтей животных на салфетку, где небрежно были раскиданы обрезанные коготочки хомяка. — у нас нет скотча, милый.. — Огай медленно чешет затылок, — последний ты потратил ещё несколько месяцев назад. Фукудзава цыкнул языком, — а пакеты есть? желательно плотные. — нет.. — Ринтаро начал чувствовать вину за то, что у них в квартире нет обычных полиэтиленовых пакетов. Пусть он в этом и не виноват, и его, собственно, и не винят. — да блять.. а нитки? — Фукудзава наконец поднимает взгляд на Мори. — есть, — Мори сглатывает слюну, — но ты же не будешь... — советую искать хоть какую-то смазку. и нитки, — Юкичи снова переводит взгляд на хомяка, который пытался вырваться. Не смотря на то, что стригли его не так уж и нежно, он всё равно не пищал, только рвался на свободу. — давай не надо, — Огай подходит поближе к Фукудзаве, — пожалуйста. — дистанция полтора метра, не забывай, — Фукудзава отходит от Мори на несколько шагов. — мгм, — Ринтаро тоже немного отходит, — извини. — я и так облегчил задачу, отрезав животному когти. — но он ведь может умереть раньше времени...что тогда? — с трупом походишь, — Фукудзава пожимает плечами. — как скажешь.. — Мори быстренько разворачивается, и идёт в другую комнату, где лежали нитки. Открывает шкаф, откуда достаёт коробку с катушками нитей. Он берёт несколько мотков, закрывает коробку и ставит ее в шкаф. А после, приходит к Юкичи снова. Фукудзава кладёт на стол мотки нитей, — а теперь принеси крем. или шампунь там.. разберёшься. — сейчас.. — Огай пошёл в ванную. А вернее – побежал туда. Быстро взял совершенно левый крем со стиральной машинки, и так же быстро вернулся к Фукудзаве, и протянул ему тюбик. — замечательно.. Фукудзава тюбик с кремом кладет рядом с мотками ниток, — тебе нужно смазать себя. прикасаться к тебе лишний раз я не собираюсь, а хомяка будет сложнее затолкнуть на сухую. — хорошо.. — Мори делает глубокий вдох, и подходит поближе к этому набору для пыток. — можешь сделать это в другой комнате. в ванной, желательно, — Фукудзава наоборот отходит, дабы избежать случайных касаний и вообще поддерживать дистанцию. — хорошо.. — Огай берёт крем снова, и быстро уходит в ванную. Закрывает дверь. В ванной же, Мори стягивает с себя домашние штаны, белье. Когда у них с Фукудзавой был секс по обоюдному согласию, мужчина часто этим занимался, поэтому проблем не должно возникнуть. Огай садится на корточки, открывает тюбик с кремом, выдавливает достаточно обильное количество "смазки" на два пальца, поглаживая ими свой анал, начиная постепенно входить с шумным вздохом, раздвигая стенки прямой кишки до того момента, пока он сам не почувствовал, что уже хватит. Мори вытаскивает пальцы из себя, обтирая их об полотенце, встаёт и одевается. После же идёт на кухню, где его уже ждал Фукудзава. Мори подходит чуть ближе к любимому, — я всё.. Фукудзава за это время успел сесть на стул, — как думаешь, хомячка стоит смазать? — даже не знаю...было бы неплохо, — Мори смотрит то на грызуна, то на Юкичи. — можно его намочить. мокренький будет, влажный, — Фукудзава тыкнул хомяка в нос. Мори снова делает глубокий вдох,— можешь облить его маслом. — а это идея.. — Фукудзава хмыкнул, — принесешь мне масло? — сейчас.. — Огай метнулся к шкафчику, открыл дверцу, сев на корточки, и достал оттуда подсолнечное масло. После закрыл дверцу, подошёл к Фукудзаве и протянул ему бутылку. Фукудзава берет бутыль в свободную руку, не забываем, что во второй руке хомяк, затем открывает её и выливает большое количество масла на животное, стараясь не касаться морды. Через две минуты он ставит бутылку на стол и начинает растирать жидкость по шерсти хомяка. — милый, — Мори снова отходит назад, — ты точно уверен, что он не погибнет раньше времени? — если он начнет гнить внутри тебя, наказание выйдет особенно запоминающимся. — ох..понятно.. — Ринтаро уже хочется плакать от новой порции обиды, которую уже для себя извлёк из таких диалогов. Фукудзава лишь улыбнулся в ответ. Хотя улыбка больше напоминала оскал. — ты больше никогда не полюбишь меня? — Мори уже сам не знает, на что надеется. — не в этой концовке. — что? — понимаешь.. у каждого живого существа есть один конец — это смерть. — а..так вот о чём ты..как скажешь. — я без понятия, если честно, увидишь ли ты завтрашнее утро. а сейчас ведь утро такое тёмное, — Юкичи издевательски улыбается. — понятно.. — Мори так тошно это слышать голосом человека, который когда-то говорил о любви. Но он не может его отпустить. Совершенно не может. Потому и терпит. — тоже самое и касается меня. жизнь штука дерьмовая. — Фукудзава вертит хомяка в руках, разглядывая его тело, которое блестело на свету от масла. — можно ты не будешь заставлять меня это делать? — Мори переминается с ноги на ногу, так как от напряжения они затекли и их сводило. — нет. это не обсуждается, ты же знаешь прекрасно, — Фукудзава зевает, — к чему лишние вопросы? — просто спрашиваю, вдруг ты что-то переосмыслил.. — сколько раз так уже было? — нисколько.. — а ты ещё надеешься? — да..надежда ведь умирает последней,так,милый?? — глупо надеяться уже на что-то. — а тебе самому не надоело издеваться надо мной??.. — если бы надоело, то я бы давно выгнал тебя на улицу. — я понял.. — ну или ты можешь уйти. — мгм.. — сколько раз я тебе уже говорил эти слова, ринтаро? — с Мори снова разговаривают как с ребёнком. — прости, что заставляю тебя повторять.. Юкичи тяжело вздыхает, — прощаю. — спасибо, милый, — Мори снова подходит ближе. — мгм.. хомяк, на удивление, живой. — мне кажется, что двигаться внутри меня он уже не сможет. — посмотрим. — мгм.. — может, живучий попался. — надеюсь, что он умрёт не так болезненно.. — от нехватки кислорода быстро умирают? — за пару минут.. — морду его я принципиально не трогал. а ногти.. лапы вроде не сломаны. значит ещё жить пару минут будет. — ладно.. — тебе зверушку жалко опять? — немного.. — какой ты мягкосердечный стал. — просто..он не заслужил. — хомяков в этом мире еще много, не волнуйся, нежный мой. — ладно. — осталось его в тебя запихнуть. Мори закрывает глаза и перекрещивается после этих слов. Фукудзава засмеялся, прикрыв рот рукой, глядя на эту картину. Огай чувствует себя идиотом в чужих глазах, но помощь бога – это единственное, что сейчас бы точно не помешало. Бога кстати нет. Хотя, возможно, он просто покинул это место. Определенно покинул... Мори открывает глаза. — ты серьезно? — Фукудзава насмешливо смотрит на Огая. — да.. — Мори отводил взор в пол, не выдержав чужого. — тут бог не поможет, — Фукудзаве ещё забавнее из-за того, что Мори старается всячески избежать зрительного контакта. — ладно.. — Огай осторожно сжимает кулаки. — даже если бы он был.. — Мечник меняется в лице, которое стало несколько задумчивым. — а вдруг есть? — Мори снова глядит на Фукудзаву. — никогда в эту чушь не верил. — как скажешь.. — тебе бог когда-нибудь помогал? — только иногда.. — интересно даже. — просто..привычка...перекрещиваться иногда, — Огай вновь глотает комок в горле, что скопился из-за страха. — пора приступать, кажется, к делу, не думаешь? опять мы тратим время на пустые разговоры, — Фукудзава зевает. Ему уже давно стало скучно с Мори. — ох..мгм..да..конечно.. — Мори ужасно этого всего не хочет. — помнишь, как ты меня шить учил? — Юкичи смотрит на моток красных нитей, в котором была воткнута иголка с широким ушком. — да.. — Мори уже пожалел об этом. — сегодня проверим мои навыки на опыте, — Юкичи глядит на Мори, а точнее, на его ноги. — может не стоит? — Огай ищет в чужом взгляде хоть немного человечности, — от таких ран очень трудно избавиться... Гнусная попытка что-то найти. У Фукудзавы от человека осталась только оболочка, — шрамы не так страшны. — хорошо, — Мори потихоньку уже смиряется, стараясь подражать Фукудзаве. — ты хотел бы сходить в больницу после этой процедуры? — Мечник буквально даёт Мори надежду. — очень хотел бы, — Огай даже засветился. — все зависит от твоего поведения, — тон у Юкичи холодный такой, презрительный. — как скажешь.. — Мори уже поставил себе цель... — ты же понимаешь, что всё, что происходит в этой квартире остаётся секретом? — конечно..я никому и не собирался рассказывать, что ты?? — да мало ли. — я тебя никогда не предам, — Огай кладёт руку на сердце. — это радует, — Фукудзава наблюдает за ним. — я люблю тебя, — на лице Мори даже появилась улыбка. Ему всегда нравилось говорить это Юкичи. — я знаю, — Юкичи выглядел отстранённо. Ему было совершено всё равно, что чувствует Огай. Он делал такие отвратительные вещи с ним ради того, чтобы усмирить свой пыл на весь мир, и перекрыть усталость. Ярость и безумие – это самые яркие чувства, которые он чаще всего испытывает. — это..хорошо.. — Ринтаро было достаточно и простого "я знаю". Не нужно было взаимных слов любви. Да и к тому же, он знал, что Фукудзава уже не скажет ему этого. Надежды на такое уже не было. А просить об этом он точно не собирался, так как знал, что это всё равно не так, и вытянутое "я люблю тебя" будет фальшивым и не доставит никаких чувств. — наверное.. хм, думаю, тебе проще встать раком, — Фукудзава как будто заботится. — хорошо..прямо на кухне? — Мори оглядывает кухню, ища местечко, где было бы удобнее всего.. — а у тебя есть пожелания? — Юкичи наблюдает за чужими зрачками. — нет, просто..тут может быть неудобно, — Мори снова смотрит на Фукудзаву, — ты можешь удариться обо что-нибудь, когда будешь это делать. здесь много острых углов. — можно в спальне, — Мечник даже не заметил особо, что о нём заботятся. — мгм.. — Мори смотрит на выход. — мне без разницы, — Фукудзава крепче сжимает хомяка. — пойдём?.. — Ринтаро шагает к двери. — пойдем, — Юкичи тоже встаёт и идёт за Огаем. — на кровати, да?? — Мори залезает на кровать, ползя на четвереньках к середине. Потом садится посередине кровати. — можно было б на полу, но на кровати мягче. — Фукудзава внимательно следит за тем, как Мори встает в нужную позу, затем, сбегав на кухню за ниткой и иголкой и вернувшись обратно, он залезает на кровать и садится на согнутые колени сзади чужой задницы. У Мори сердце так колотится. Даже не смотря на то, что сейчас начнется настоящая пытка, ему всё равно очень нравилось, что Фукудзава сейчас будет трогать его... Так ещё и будет трогать его задницу, ух! Волнительно, учитывая факт, что чаще всего касания доставляли только боль и страдания, но сейчас они должны быть хоть немного приятны... Но Огай не знает. Либо он фетишист, либо постепенно сходит с ума. Фукудзава прекрасно знал об эрогенных местах Огая. Что, естественно, можно обернуть против него самого. — снимешь с себя одежду сам? — Возможно, секс у них сегодня будет... очень странный только и болезненный. Мори повезло, что коготков у хомяка уже нет. — да, конечно, — Мори снова приподнялся, и поспешно начал раздеваться. Когда Огай разделся, Фукудзава одну ладонь кладет на левую ягодицу, сжимая ее, а хомячка, что находился в свободной руке, Юкичи начал запихивать в Мори. Животное было скользким, а из-за растяжки оно входило в Ринтаро довольно легко, пускай мечник во время сего процесса и сжимал животное. Главное, чтоб хомяк раньше времени не сдох. Мори, на удивление, даже начал получать удовольствие. Бёдра и ягодицы как раз являлись чувствительными местами, а как раз из-за той же смазки, и лёгкого вхождения боль пока не чувствовалась. Только из-за понимания того, что инородное тело, что сейчас входит в задницу, – именно живое существо, а не член, немного настораживало. Огай зажмурился, стараясь не издавать слишком довольных звуков. Фукудзава, слава богу, не видел чужого довольного лица, вообще мало заботясь о комфорте Мори, все сильнее и глубже запихивая хомяка, держа его за жопу, двигая ладонью вперед и назад, как бы трахая Огая животным. Ринтаро действительно было приятно. Даже очень. Может, конечно, он уже привык к грубому сексу, но хомяком его ещё не трахали. Непонятно. Он сжимает простыню кулаками. К сожалению, инициативу в таком случае он проявить не сможет, так как боится получить затрещину. Он закрывает глаза, наслаждаясь процессом. Когда Фукудзава запихивает хомяка максимально глубоко, он приподнимает кимоно, чтоб вытащить свой вставший член из трусов, самому приподняться, подставить головку к чужому аналу, резким движением входя в Мори на половину. Мори не сдерживает тихого стона. "— о боже..это..его член. я сейчас сам обкончаюсь, твою мать. как же давно я его не чувствовал в себе, мм.. сегодня явно праздник. хотя.. честно признаться, уже становится больно..но бананы я всё равно буду убирать теперь. я рад, что они хотя бы есть." По телу пробегает дрожь. — молчать. иначе я тебе и рот зашью, — Фукудзава шлепнул Мори по ягодицам за оплошность. В Ринтаро тепло так было, мечник уже стал забывать каким способом можно снимать стресс. Мори замолк, пусть это и было сейчас трудно. Он уже хотел извиниться, после чего вспомнил, что ему приказали сделать. Он жмурит глаза. "— это так превосходно..." Фукудзава хрипловато вздыхает, начиная входить в Мори до конца, делая это всё довольно медленно, наслаждаясь моментом. И вот... яйца Юкичи шлепнулись об чужие ягодицы. Головка его члена упиралась хомяку в его задние лапы. Животное кстати тоже двигалось. Мори начинает понимать, что ему становится мало того что больно, так ещё и жарко. Голова начинает кружится. Что-то дрыгается очень глубоко в прямой кишке. И уже совершенно не так приятно. Фукудзава кладёт ладони на обе ягодицы Мори, сжимая их и начиная покачивать бедрами, наращивая темп. Происходит такое ощущение, что Огай скоро станет секс-игрушкой. Ринтаро тяжело дышит. Вся голова начинает болеть как при нехватке кислорода, — юкичи..милый..— Мори шепчет, — не мог бы ты не входить так глубоко?? это может привести к несколько..нехорошим последствиям.. — Огай сглатывает ком в горле. Хомяк внутри Мори начинает пищать, очень быстро бегая в прямой кишке, щекоча головку члена Юкичи своей шерсткой. Фукудзава пускай и промолчал, но он ещё пару раз зашел прям очень глубоко в Огая, а потом перестал. Из-за того, что хомяк начал пищать, начала создаваться и вибрация, из-за которой самому Мори было больно. На глазах наворачиваются слёзы. Он молчит стиснув зубы, дабы быть хорошим мальчиком и его смогли отвезти на лечение. Он надеялся, что это не обман. — что ж он голос-то подал.. — Фукудзаву этот писк раздражал. Очень сильно. Он начал очень грубо и глубоко толкаться в Мори, шлёпая яйцами при каждом толчке, чтоб сделать смерть хомяка быстрой. И это у него спустя пару минут удалось. Из глаз Огая за это время начали течь горячие слёзы боли, от чего намокала простынка. Мори было противно даже. В глазах уже была знакомая виньетка, затмевающая взор, — пожалуйста.. немного нежнее.. — Ринтаро всё ещё шепчет. Фукудзава сжал прям левую ягодичку. — это все для того, чтоб хомяк перестал пищать. на нервы действует. — Он оправдывается будто. Юкичи уже и сам устал, поэтому и толчки стали более медленные. — хорошо.. — Мори явно наслаждается тем, что движения внутри него не приносят ему сильной боли. "— что-что, а эту задницу трахать приятно." — Фукудзава уже понимал, что долго держаться он не сможет, а растянуть экстаз хотелось подольше, поэтому и толчки прям совсем медленные были. Юкичи кратко улыбался, наблюдая за Огаем. Ушки и плечи у Мори были красные от жары и напряжения, ну и конечно же смущения. Щёки не исключение, но Фукудзава из не может увидеть. Фукудзаву через полчаса настигает оргазм. Он наполняет Мори своей спермой, а затем выходит из него, вновь приподнимая кимоно, чтобы нормально надеть трусы. Мори одновременно и противно, и хорошо от осознания того, что это сперма именно любимого парня, — юкичи.. — что? — Фукудзава буквально на выдохе это говорит. — я люблю тебя..спасибо тебе.. — Мори старается не повышать голоса, но говорит он уже громче, чем шёпотом. — ахах, за что ты меня благодаришь? — Фукудзава зевает. Спать хотелось. — мне нравится, когда ты касаешься меня..спасибо. — аа.. понятно. пожалуйста? — Фукудзава как-то рассеянно это сказал. — мгм.. — а сейчас будет самое интересное. я остался доволен, поэтому постараюсь все сделать аккуратно. — И опять новая еле видная надежда на хороший исход. — хорошо.. — Ринтаро понимает, что ему мало этого ещё и нельзя издать ни звука. Фукудзава немного нагибается, потянувшись за мотком нитей. Взяв их в руки, он выпрямляется, а после вытаскивает из катушки иголку. Берёт ее в зубы, и из мотка вытаскивает нитку. Начинает ее тянуть, пока она не растягивается до половины метра. Зубами он обкусывает нить. После он откладывает катушку в сторону. Языком смачивает кончик нити и впихивает в ушко иглы. Доведя иглу до середины нити, он складывает её пополам. Впринципе, всё готово. Осталось самое главное. Юкичи раздвигает рукой чужие ягодицы, открывая взору анус Мори, из которого вытекала сперма Фукудзавы. Мечник решает начать. Найдя край ануса, он втыкает в него иглу. Мори от этого действия закрывает себе рот рукой и жмурится. Старается не издавать звуки. Фукудзава делает закрепку на краю ануса, снова втыкает иголку чуть ниже и выводит иглу обратно, только уже через анальное отверстие. А затем, тоже самое проделывает с другой стороны. И остальных сторон... Спустя 20 минут аккуратного шитья, Юкичи красиво и аккуратно зашил чужой анус. Теперь он был стянут, но оттуда по прежнему продолжало сочиться мужское семя. Фукудзава делает финальную закрепку, снова обкусывает нить и наконец убирает иголку. — теперь можешь перевернуться на спину, — работа почти ювелирная вышла. Фукудзава был очень доволен собой. Мори осторожно переворачивается на спину, и глядит на Фукудзаву. Глаза красные, заплаканные. Фукудзава продолжает сидеть возле его ног. Он пальцем проводит по зашитому анусу, подбирая сперму, а затем ладонь подставляет к чужому рту, — лижи. Выбора у Огая особо не было, он достаточно быстро приподнимает голову и начинает слизывать сперму с чужого пальца. "— ладно, я уже понял, что это совершенно не праздник. не так уж это и хорошо." Праздника у Огая не будет до самой смерти. Фукудзава с интересом наблюдает за сей картиной. Щекотно было немного. Когда палец остается чистый, Юкичи убирает ладонь, свешивая руку по швам, — наказание закончено, — Мечник, не обращая внимания на обнажённого Мори, ложится рядом, закрыв глаза. Он устал с работы, а прошлые игры совсем "замучили" Фукудзаву. Поэтому сейчас не играло большой разницы где и с кем ложиться спать. Мори, воспользовавшись возможностью, осторожно переворачивается на бок, лицо к Фукудзаве, и легонько так, совсем-совсем аккуратно обнимает чужую руку. Фукудзава открыв глаза, лишь глядит на него неодобрительно так и устало. А потом тяжело вздыхает. Мори, подождав несколько секунд, не получив удара или чего похуже, расслабляется и закрывает глаза. — завтра поедем в больницу. поощрение за хорошее поведение. придумай любую причину появления ран, хоть самый бред, понял? — как скажешь. я ни за что тебя не сдам..можешь её беспокоиться. — не беспокоюсь. будет трудно объяснить наличие ран.. и прошлых шрамов. — я могу сказать, что это селфхарм и я мазохист. — тебе стала нравится боль? интересно. — нет...это просто оправдание. — хуевое оправдание. — мне просто...нужно время, чтобы по думать что нибудь получше. — лучше ничего не говорить. — ладно.. — да и кому может нравиться боль? — только мазохистам.. — ты хоть им не являешься? — нет. ни в коем случае. — вот и хорошо. не настолько ебнутый, значит. — мгм.. — не оправдывайся. это глупо выглядит. — хорошо.. После этих слов, через пару минут, Фукудзава засыпает. Мори, убедившись в этом, целует его ладонь, а после осторожно обнимает уже его тело. Фукудзава, который привык спать в одиночестве, открыл глаза, почувствовав прикосновения к телу. — ринтаро. Мори сразу же отстранился. — дистанция. не забывай. — прости..я люблю тебя. — знаю, — Фукудзава отвернулся на другой бок, — ещё одно лишнее движение в мою сторону и я уйду. — хорошо..прости..спокойного сна, — Огай старается даже не дышать. И ещё ощущает что внутри него труп хомяка, сперма в обильных размерах, и пришитые к анусу нитки. — ага, — Фукудзава вновь засыпает с надеждой, что трогать его не будут. Спустя два часа, Мори всё таки осторожно приближается, и легонько в кулак берет чужой мизинец. Вроде бы, это не должно ни на что повлиять. Непослушный какой.. Огай скоро тоже засыпает.