***
Артём и Кира шагали по парку с бутылочкой какого-то коктейля и одним подом на двоих. С последней их посиделки дома у девочки прошло около трёх дней, и она уже чувствовала себя отлично. А пока родителей дома нет, почему бы и не подышать воздухом. — Кстати, мне отчим говорил, что он может меня на выходных взять на базу. Не хочешь с нами? — говорила парню Кира, пиная снежные комочки. — Знаешь, не думаю, — Артём шмыгнул носом и протер его рукой, — там куча этих мужиков заебаных жизнью, и мы с тобой. Ну, как-то я туда не вписываюсь. Что я там буду, сидеть, ручки на коленки сложа и глазками хлопать? — Ну почему же? Они же, все эти мужики не постоянно там будут. Они тоже на вызовы уезжают. А, и кстати, мне ещё кто-то говорил, что к одному из них дочь приезжает, она тебе примерно ровесница. Меня её там занять попросили, что бы она где попало не шлялась и никуда не вляпалась, — Кира засмеялась. — но на самом деле, я её смелости могу только позавидовать. Надеюсь, она всё-таки затащит меня куда-нибудь, а то скучно как-то в последнее время… Давай с нами! — Кира подняла глаза и взяла парня за руку. — А чё за девчёнка вообще? И типа, ну… Кто это такой умный тебя ей в надзератели поставил? — Кира снова засмеялась. — Да не в надзератели! Я не знаю, как объяснить… Ну, не важно. Так что? — Я подумаю — парень усмехнулся, снова шмыгнул и прижал девочку к себе. — А, кстати, ты когда уже насморк свой вылечишь? — Кира посмотрела на Артёма, и аккуратно отодвинула ему чёлку со лба, — И сделай уже что-то с этим «штрихкодом», бесит меня! Парень засмеялся, ещё крепче прижимая девочку к себе. На улице раздался звон стекла, упавшего в мусорку, и пара отправилась в сторону алкомеркета ещё за парочкой бутылочек.***
Кира сидела в своей комнате, включив всё гирлянды, и слушая на колонке какой-то старенький мало цензурный альбомчик «три дня дождя», зная, что родителей дома ожидать в ближайшее время смысла нет. «А вообще, жизнь — кайф» – подумала она, делая «последнюю» тяжечку. Резко захотелось чая с гибискусом. И эта странная фигня спасла её от поимки с поличным. Опять родители домой вернулись раньше. И, как оказалось, в не самом лучшем расположении духа. Видимо, чай с гибискусом придётся заменить на чай с ромашкой. — Что-то случилось? — спросила девочка, разливая кипяток на три кружки. На самом деле ей было плевать, но для приличия поинтересоваться надо было. Из комнаты продолжали доноситься биты и огонечки гирлянд, и ей поскорее хотелось вернуться туда. Аля села за стол, подперев голову руками, и Кира с удивлением заметила, что никогда ещё не видела у неё таких глубоких синяков под глазами, да и впринципе выглядела она как-то… не очень молодо. Вопрос девочки был оставлен без ответа. Но он ей так то был и не нужен. Кира поставила чашку перед мачехой и ушла в свою комнату. Чая с гибискусом резко перехотелось. Да и в принципе чая. Кира поставила свою кружку на стол, возле ноутбука, взяла из ящика горстку барбарисовый карамелек и подик, и упала в кровать. Она достала из-под подушки какой-то нашумевший в Тик Токе роман и намеревалась провести с ним оставшийся вечер, но Андрей опять порушил её планы. Вломился в комнату, и стоит ещё ждёт чего-то. Свет включил. Треш. — Ты чего делаешь? — возмущённо вскрикнула Кира, закрывая глаза рукой, второй пихая под подушку всё, что замеченным быть не должно было. — Мог бы постучаться… — Я стучал, — заметил мужчина, уменьшая звук на колонке. — Ты бы не слушала так громко. Мало чем хорошим может закончиться… Повисла какая-то длинная пауза. Андрей стоял и смотрел в окно. Потом как-то резко развернулся и подошёл к кровати Киры, которая только-только перестала щуриться. — Читаешь? — он вздохнул. Беря в руки книгу, из которой ещё при его входе в комнату безнадежно выпала закладка, — Кирюш, я ж говорил уже. Без света, лёжа, так ещё и с гирляндой? — риторический вопрос. — Ну не надо так. Кира молчала. Она упала на подушку и начала втыкать в потолок. Любимое её занятие. Сильнее она любила только Артёма и кидать бутылки с 13 этажа. — Нам надо поговорить, — Андрей закрыл дверь в комнату, пододвинул стул к кровати, и сел, нервно зачесав чёлку. — Ты уже это делаешь. — Не отрываясь от потолка ответила Кира. — Так что давай либо быстрее, и по фактам, либо не давай. Андрей опять вздохнул. — Ты, только не волнуйся. Аля не хотела тебе говорить, но мне кажется, ты должна знать… В общем, беременность её идёт не совсем удачно. Там опасность не только для ребёнка, но и для самой Али, она тоже может… Неважно. Кира горько усмехнулась. С одной стороны, хорошего мало, а с другой его вообще нет. Но почему-то она вообще ничего не чувствовала. Уже довольно давно наступил тот переломный момент, когда она начала думать разумом, а не эмоциями. — В общем, я сейчас постараюсь меньше работать, быть с ней… Но ты тоже ничего сверхъестественного пока не выкидывай, пожалуйста. Ей волноваться не надо. Кира выдохнула через сжатые зубы. Как-то всем по жизни было плевать, сколько волнуется она сама. Хотя, возможно, правило «нельзя волноваться» распространяется только на беременных женщин и, изредка — на пенсионеров. — Ну, и от меня лично просьба… Когда она дома, ты можешь как-то… Перенести постараться или отложить… — Нет. — Кира знала, что он опять про Артёма. На самом деле, ей не сложно было встречаться с ним в любом, отличном от квартиры родителей месте, но Аля была совсем не против их общения, а Андрей... А Андрей – эгоист. — Ты определись уже, о ком заботишься: о маме, или о своих интересах. Андрей снова тяжело вздохнул. — Об Але, и… о тебе. Я же вижу всё. Ну не серьёзно он к тебе относится. Я не хочу, что бы потом он сделал тебе больно, — Андрей накрыл своей ладонью ручку Киры, всё ещё не отводящей взгляда от потолка. Он так не хотел, видеть, как она будет плакать, потом. — Мне с Артёмом хорошо. — голос её был максимально твердым и уверенным. — Он — лучший человек, которого я знаю. Если хочешь, чтобы я была счастлива — отстань уже от нас. Мы сами всё уже решили. В твоём контроле, разрешении и даже советах не нуждаемся. Кира поняла, что слова получились слишком резкими, и схватила Андрея за палец руки, которой он только что сжимал её руку, чувствуя, что он собрался уходить. Что бы она не говорила, но ей хотелось, чтобы он был рядом. Но Андрей встал, вытянув руку из слабой хватки, и отодвинул стул обратно к столу. И тут его внимание переключилось на подставку для концелярии, доверху набитую фантиками от тех же барбарисок. Кира это заметила, поднялась на локтях, и пока ещё не понимала, какой разговор окажется для неё более неприятным: тот, что только что закончился, или тот, что только начинается. — Это как? — удивлённо спросил Андрей, переводя взгляд с подставки на Киру и обратно. — Это – случайно… — растерялась девочка, и чуть-чуть покраснела, но больше всего её в данной ситуации напугали строчки про знакомство в краеведческом музее из колонки и отсутствие телефона рядом, с которого можно было бы переключить трек. — Тут сколько? — Андрей продолжал растерянно переводить взгляд с Киры на стол и обратно. — Тут… Около двухсот грамм… было — протянула девочка, стараясь шокировать отчима и отвлечь от текста песни с колонки. На самом деле за сутки она случайно заглотила около трёхсот грамм, но это точно не прикольно будет. Это она так типа курить бросала, и пока не очень удачно. — Не делай так больше, — Андрей развернулся к Кире, опираясь о столешницу. — Если хочешь, расскажу потом про воздействие большого количества сахара на организм и возникновение зависимости. — Давай не сегодня, — Кира улыбнулась со всем обоянием, которое была способна со своим уровнем актёрской игры и спрыгнула с кровати. Она подошла к Андрею, уткнулась носом ему в грудь и изобразила вселенскую усталость. Мужчина вымученно улыбнулся и прижал девочку к себе, а та, наконец, смогла дотянуться до колонки, стоящей за спиной отчима и выключить звук. Какое-то такое облегчение она испытала, даже коленки затряслись. Спасали от их подкашивания её только руки Андрея. Кира развернула голову и посмотрела в окно на кружащиеся снежные хлопья, положив щеку на грудь Андрея. Пока что всё было хорошо.***
Андрей вышел из комнаты Киры и сразу отправился на кухню. Аля, вся не в себе, сидела сидела, подперев голову руками рядом с пустой кружкой и пустым блистером валерьянки. Андрей сел рядом и взял девушку за руку. — Всё хорошо будет, — прошептал он, лбом прижимаясь к запястью жены, которое сам в этот момент сжимал в руках. — Ты даже не волнуйся. У тебя всё хорошо будет, слышишь? И ребенок здоровый родится, я всё для этого сделаю, ты только не волнуйся… Мы уже столько прошли, со стольким справились… Ты же понимаешь, что мы уже не можем отступить? Аля молчала и, как будто не слышала. Мужчина встал из-за стола и подошёл к гарнитуру, на котором стояла куружка уже остывшего ромашкового чая. — Андрей, — Аля подняла глаза, и на них блестели слёзы. Она моргала, и они тонкими струйками стекали по щекам, но глаза её тут же наполнялись новыми, — Петя… Мусоргский… Он нашёл меня. Он знает, что я беременна. От тебя. Каждое слово — как удар молотка в суде. Андрею повезло, что он не успел взять в руки кружку с чаем, а то вероятность того, что она могла остаться целой стремилась к нулю. Его, как водой холодной облили, но видя Алины красные глаза, ему пришлось быстро прийти в себя. — Когда? — просто, и малоинформативно, но довольно важно. — Как ты узнала? — Сегодня. Я шла с остановки в клинику, — она вытерла слёзы ладонями, — Он узнал, где я наблюдаюсь, у него везде связи… Он встретил меня, перехватил, говорил что-то… Я еле смогла уйти от туда. Повезло, что прохожих было много и он испугался… — Чего он хотел? — Андрей снова сидел напротив и был невероятно серьёзен. — Почему ты сразу не сказала? — Он хотел… Поговорить, — Аля грустно усмехнулась. — О чём? — Андрей был настолько взволнован, что ему было очень тяжело проявлять в речи какие-либо другие эмоции. — Да, так, ерунда, ничего серьезного. Прости, что завела эту тему, это, наверное, и правда не важно… — Аля! — воскликнул Андрей, притягивая в объятия любимую. — Он не в себе. Мы не знаем, что у него на уме. Сейчас нет ничего неважного, слышишь? Сейчас всё, что касается Мусоргского — важно. Даже не думай скрывать что-то! Если снова увидишь его — сразу звони мне! Мне, Греку, Гирееву — не важно, главное — сразу дай знать, что ты в опасности, хорошо? — Аля кивнула, не высвобождаясь из объятий. — Так чего он хотел? — Я не знаю. Но он знает, про мои плохие анализы и УЗИ, и… И он говорил, что может помочь мне финансово, и… Если ты… Если я, и… — Всё. Я понял. Это всё? — Аля снова закивала, а Андрей ещё крепче прижал её к себе, задумавшись, о том, что же на самом деле произошло. Но, разумеется, это было не всё. У Али прямо сейчас стояла перед глазами картинка: Широкая улица, толпа спешащего домой с работы народу… Мужчина в чёрном пальто. Когда-то такой родной, но сейчас такой страшный и чужой, что с трудом удавалось сдерживать слёзы. И эти страшные слова, которые резали что-то живое, те тёплые эмоции, ту надежду, которая ещё сидела где-то глубоко в подсознании. «Алечка, я всё знаю. Я знаю, что ты предала меня, и такое нельзя прощать, но я слишком сильно люблю тебя. Я готов тебя принять обратно. Даже с чужим ребёнком. Я досих пор не понимаю, как ты его могла нагулять, но… я же всё равно люблю тебя! Я не могу тебя за это винить. Хочешь, мы сделаем аборт? Ещё же не поздно? Хочешь? И ты будешь жить. И мы будем дальше счастливы, я все расходы возьму на себя. Слышишь, я прощаю тебя за все! Ты только бросай этого помойного Айболита с прицепом-психопаткой, и всё у нас будет хорошо! Все делают ошибки, и тебе повезло, что ты можешь её исправить. Просто садись в машину, поехали ко мне…» Всё-таки повезло, что на улице было много народу и Аля смогла чудом привлечь внимание полиции и скрыться, пока они разбирались, что произошло. — Аль, ты, пообещай мне пожалуйста, что больше без меня из дома не выйдешь, хорошо? Ну или мы тебе хотя бы охрану какую-нибудь придумаем, только ты тоже будь аккуратна, пожалуйста! Не давай ему шансов к тебе подобраться… Андрей крепко обнимала любимую, и всеми силами старался соблюдать, самообладание, когда делать это было крайне не просто. Что-то врутри кричало, рвалостюь на части. Рушилось то, что он так долго старался построить, и что, вроде бы, только-только пошло по нужному руслу. Но сейчас Але нельзя волноваться, а значит, ему тем более нельзя показывать своих чувств. — Всё будет хорошо.***
Аля уже несколько раз успела пожалеть, что вышла в магазин за луком, который максимально неожиданно закончился дома, одна. Какая-то паранойя преследовала её на протяжении всего её пути, хотя было абсолютно не понятно, чего бояться: территория двора закрыта, посторонний сюда никак не попадет, да и вообще Петя не знает, где она теперь живёт. И хоть на улице темно, освещение во дворе хорошее, и камеры на каждом углу, а через несколько десятков минут со службы должен вернуться Андрей. Поводов для беспокойства быть не должно… Если не считать чёрного фургона у её подъезда и мужчины в чёрном пальто, стоящего рядом с ним. Пакет выпал из рук девушки, и все продукты рассыпались по снегу, а Мусоргский продолжал приближаться. — Аля, я надеюсь, ты подумала о моём предложении? В прошлую нашу встречу мы не очень хорошо разошлись, но я думаю, это стресс. Жизнь с этим неудавшимся лавеласом плохо на тебе сказывается. Поехали со мной, садись в машину. Я, и только я смогу сделать тебя счастливой. Алевтина судорожно, со слезами на глазах, пыталась набрать номер Андрея, но с ужасом увидела уведомления из месенджера:Любимый
Аль, у меня что-то машина не заводится, буду чуть позже, видимо, с радиатором какие-то проблемы.
Покорми Киру, и сама поешь, не забудь, и не скучайте там)
Обнимаю обоих))
Но до конца Аля дочитать не смогла. На её глаза снова навернулись слёзы, а бывший жених стоял в полутора метрах перед ней и улыбался. В холодном свете фонарей, это выглядело зловеще. Сейчас их разделяли только полтора метра тротуара и рой снежинок, неспеша ложащикся на асфальт. Аля не знала, что будет дальше. — Не подходи к ней, — раздался голос из-за её спины. И вот сейчас стало по-настоящему страшно.