Горечавка в объятиях полыни

Сюэ Ян не спеша, размеренными движениями натягивает на себя исподнюю рубаху, а потом верхнее ханьфу. Выглядит при этом растрёпано и неопрятно, но очень даже соблазнительно: острые ключицы, ярко выраженная яремная впадина, острый кадык, что плавно двигается под кожей по горлу при каждом сглытывании, не скрытая тканью грудь, оголённая, усыпанная россыпью мелких родинок кожа груди в виобразном разрезе и даже длинный белёсый шрам вдоль грудины никоим образом не портит картины. Даже наоборот... --- Сяо Синчэнь, - строго, кипя от злости зовёт Сун Лань, на что даочжан молчит, поднимается на ноги и смотрит на друга растерянным взглядом. Сяо Синчэню стыдно за собственный порыв. Юноша опускает взгляд и ощущает, как сожаления накрывают его с головой. «Не стоило этого делать. Ни в коем случае.» Сюэ Ян вальяжно заправляет одежду и наспех повязывает кожаный пояс на талии, поправляет наручи, затем спокойно поднимается на ноги и надменно смотрит на даоса в чёрном, склоняя голову к плечу, а губы кривятся в презрительной ухмылке, словно, он получил то, чего хотел. --- тебе что-то не нравится, достопочтенный лютый мертвец? - Ухмыляется Сюэ Ян и беззаботно подходит к заклинателю. --- ты. Пошёл вон, мразь! - взрывается Сун Лань и бьёт рукоятью меча Сюэ Яна в живот, тот скрючивается пополам от боли и шипит. --- Цзычэнь!! - кричит Сяо Синчэнь и подбегает к Сюэ Яну, хватая того за плечи. Он ведь только обработал ему раны и снова новый удар, и ссадина. Только вот внезапно слышится сдавленный, хриплый смех, а затем Сюэ Ян выравнивается и с вызовом смотрит на заклинателя. Сяо Синчэнь мимо воли подмечает, что чувства познания к юноше и вправду вернулись, ведь чувство осязание, похоже, он потерял ещё тогда на болотах, жертвуя глаз, иначе как он терпел такую дикую боль - даос понять не мог, даже тьма не способна справиться и избавить его от этих болезненных пыток собственного тела. Сяо Синчэнь навсегда запомнил, каково это... вырывать свои глаза собственными руками. Но он тогда потерял сознание и долгие сутки был во мраке больного сна, а Сюэ Ян... Он невероятен... Посему, несомненно, сейчас Сюэ Ян чувствует боль и вкус, а значит откат случился точно не на болотах, как говорил этот мальчишка. Тогда, выходит, Ян ему соврал... Всё произошло куда позже. Примерно после того, как он забрал Ми Цуи. Стоп… А на кого Сюэ Ян тогда оставлял ребёнка? Одного на постоялом дворе он бы его не оставил. Наверное… --- ты так сильно уверен в том, что из нас двоих мразь я? – ухмыляясь начинает Сюэ Ян. ---только вот это ты сейчас ударил меня при ребёнке. Тем более, где твоя хвалёная честь, если ты напал на безоружного? - с насмешкой спрашивает Сюэ Ян, а затем резко становится серьёзным и переводит взгляд на А-Жу, становясь ровно. --- уведи малого. - приказывает тёмный заклинатель и девушка покорно ушла исполнять наказ, боясь злить и без того взбешённого зверя. --- Сюэ Ян, - начинает было Сяо Синчэнь, готовясь к тому, что мужчин придётся разнимать, но Сюэ Ян, измеряя Сун Ланя презрительным взглядом молча уходит на кухню, оставляя озадаченных таким поведением заклинателя даосов. Даочжан остаётся в комнате с Цзычэнем, не решаясь начать разговор первым. --- Сяо Синчэнь, ты доверяешь этому чудовищу? - спрашивает Сун Лань, сжимая кулаки от злости. --- я... Я хочу попытаться отпустить прошлое. Сюэ Ян он... У него всё сложно, он многое пережил и, конечно, это его не оправдывает никоим образом, но он хочет жить нормальной жизнь, а без меня он сорвётся. Без меня он снова будет видеть везде и всюду зло, а бороться с ним, кроме как мечом он не умеет, - мягко пытается донести свою правду Сяо Синчэнь. --- так тебе льстит его внимание? - хмыкает Сун Лань и продолжает разговор, не замечая растерянного вида друга. --- тебе нравится, что он зависим от тебя? Приручил дьявола? Хорошее ощущение, да? - даочжан испуганно хлопает глазами, не зная, как на такое реагировать. --- он тебе глаза отдал, спас пару раз и теперь уже ты оправдываешь его действия, забывая, что он из-за тебя погубил мою семью?! - кричит Сун Лань, а даочжан кусает губу изнутри и отходит на пару шагов назад, отшатываясь, как от удара. Один момент, один разговор и всё бремя прошлого больно бьёт под дых и заставляет вспомнить обо всём, продолжая нести эту ношу вечно, без передышки и шанса на счастье. Сяо Синчэнь, выходит, не достоин счастья. Или это Сюэ Ян не достоин счастья в лице Сяо Синчэня? --- а, если бы это был не Сюэ Ян, то всё было бы в порядке? Я имею права взять под опеку кого угодно, помимо него, так? – внезапно спрашивает Синчэнь, сжимая кулаки. --- да, - коротко отвечает даос, не решаясь сказать ещё хоть слово после своего предыдущего высказывания. Сяо Синчэнь горько усмехается, отрешённо смотря в пол. То есть, любой заслуживает получить желаемое... любой, помимо Сюэ Яна? Но разве он не заслужил? Две жизни и в каждой Сяо Синчэнь был тем, кто влез в чужую жизнь, на другую сторону со своим уставом и по итогу едва дважды не сгубил этого мальчишку. Сяо Синчэнь должен взять на себя ответственность. За каждое слово, действие и обещание, произнесённое в городе И, даря надежду этому дьяволёнку, а потом сам же всё и разбил, трусливо сбежал, не желая мириться с реальностью, жалел себя, не пытаясь понять, что страдает не только он. Сяо Синчэнь не может сбежать в этот раз. Тогда предательство дорогого друга и вскрытие его истинной личины – убило Синчэня. Убило осознание того, что он своими руками убил ни в чём не повинных людей под чутким руководством того, кому доверял без оглядки. Убило понимание того, что он убил Сун Ланя, спасая дорогого друга от «ходячего мертвеца». А, что Сюэ Ян, что тогда чувствовал он, когда Синчэнь умер на его глазах и, очевидно, с его подачи? Что ощущал, терпя все эти восемь лет неудачи, находясь с вечно пустым золотым ядом на грани искажения ци? Как вообще выжил…? У каждого человека своя боль… И у каждой боли своя история… --- что это за ребёнок? - небрежно спрашивает Сун Лань, пытаясь перевести тему и отвлечь Синчэня от раздумий. — это Сюэ Ян привёл, - понуро отвечает Сяо Синчэнь, выныривая из таких терпко-колючих мыслей, по-прежнему смотря в пол. Он теперь не знает, как другу смотреть в глаза. Ему становится противно от самого себя. Он по-настоящему хотел жить рядом с Сюэ Яном и попытаться забыть о прошлом. Но ему этого сделать не дали и не дадут. Он сам себе не может этого позволить. Неужели он не заслужил? Неужели они не заслужили счастья? Но… Что, если Сун Лань прав и всё это снова игра? Ведь уговор был не лгать, а Сюэ Ян соврал и не раз уже… И убивал… Хоть и далеко не забавы ради. --- привёл этого мальца, чтобы откормить и продать? Мать прирезал? - не скрывая злости спрашивает Сун Лань и в этот момент Сяо Синчэнь устаёт молчать и выслушивать такое. Иногда ему кажется, что он совсем не знает Сун Ланя. --- прекрати, - шёпотом говорит Сяо Синчэнь. --- что? - строго переспрашивает Цзычэнь. --- прекрати, сказал, - строго отвечает даочжан и уверенно смотрит в глаза Сун Ланю. --- он спас этого мальчика. Зовут его Ми Цуи. Жить он будет с нами. И прекрати говорить всякий бред. Ты ненавидишь Сюэ Яна и у тебя есть право на это, но у меня есть право его простить. Сун Лань, я не могу жить прошлым, меня это душит, и я сам прекрасно знаю, что это неправильно, мне стыдно от того, что я хочу жить спокойно с ним бок о бок. Понимаешь? Друг мой, прости меня за то, что я хочу жить счастливо. Я всегда буду помнить обо всём случившемся, но я не могу этим жить. - уверенно отвечает Сяо Синчэнь, пытаясь доказать другу свою правду. Скорее, он пытается убедить самого себя в верности своего решения, но страх и сомнения рвут душу мужчины изнутри, не щадя. Он не забудет. Не простит. И не сможет без оглядки выбрать Сюэ Яна. Не. Сможет. Сяо Синчэнь чувствует, как от подступающих слез режет глаз и саднит горло от попыток их сдерживать. Ему было так больно, когда лучший друг и единственный близкий человек обвинил его во всевозможных грехах и прогнал, не желая более видеть его глазами самого Сяо Синчэня. Юноше ведь тогда и двадцати не было, он совсем не привык к боли, что медленно, но уверенно сжирала его изнутри, не оставляя от него самого и кусочка, а чувство вины в первородном своём воплощении ядовитым слизником отравляло душу день за днём. Сказать по правде, Синчэнь, думал, что он не выдержит этого мучения ещё тогда, но судьба послала ему эту болтушку А-Цин, что видела в слепце не потерянного, разбитого и беспомощного даоса, а защитника, спасителя, шанс на нормальную жизнь. Она видела в нём жизнь, которой он более не видел даже во сне. А после объявился тот друг и Сяо Синчэнь соврёт, если скажет, что не чувствовал радость и ощущение нужности, ведь только он мог спасти и поставить на ноги этого мальчишку. Сяо Синчэнь был им нужен. И Сяо Синчэнь обманул самого себя, убеждая себя же, что избитый до полусмерти, безымянный человек может принести с собой что-то хорошее, а потом позволил себя обмануть уже Сюэ Яну, чувствуя такие частые, ставшие привычными касания, слушая разговоры с утра до ночи, смеясь над местами пошлыми шутками и начиная жить, как обычный человек он сам захотел поверить в ту иллюзию, что создал для них Сюэ Ян. Они вместе помогали людям, устраивали быт и просто жили. Разве можно обвинять человека в том, что он просто хотел жить? Шли годы, друг стал дорогим, боль притупилась, как вода точит камень, так и шутки, касания, разговоры, помощь и существование дорогого друга обтёсывали боль, что из огромной горы, что давила на плечи превратилась в булыжник размером с кулак. Как раз тот самый размер камня, который сложно заметить, но если зацепиться, то упадёшь в то же мгновение и разобьёшь колени в кровь. Болеть будет ещё долго. Так случилось и с даочжаном. Он, грешным делом, подумал, что впору бы и оставить воспоминания о дорогом Сун Лане вместе с глазами там…в далёком прошлом и начать здесь... всё сначала. Ведь здесь его место, правда…? Он же заслужил, он сам создал свою семью и обустроил эту, новую, бедную, но счастливую жизнь. Но в тот же день всё, что строил даос, как оказалось, самостоятельно и важность это имело только для него самого стало рушиться, в один миг вся его жизнь разбивается на части, ранит и без того хрупкое сердце юноши до самого корня, а осколки души больно протиснулись в рану, не давая той зажить или прекратить кровить хоть на мгновение. У него просто тогда не осталось сил… А сейчас Сюэ Ян самостоятельно достал эти камни и каждый осколок из раненого сердца даочжана, доложил свои вместо недостающих частей, отмыл и зашил собственными руками, а сейчас бережёт, словно, собственное, а, если учесть всё то, что даос узнал из сна, посланным Баку, то и вовсе... Разве можно остаться равнодушным и не захотеть снова жить? Но Сюэ Ян... он снова соврал и продолжает врать. Зачем? Должна быть причина. Весомая. --- я более не понимаю тебя, Сяо Синчэнь, - строго отвечает даос и покидает дом, громко хлопая дверью. Его снова не понимают. Он уже и сам себя не понимает. Даочжану хочется прогнать Сюэ Яна, и вот в один миг это кажется верным решением, а в следующую секунду, стоит представить эту картину, как сердце юноши стискивает когтистая лапа дикой тоски и это он ещё даже не думал о последствиях такого своего порыва. Ведь без Сюэ Яна потом надо будет жить. Учиться жить без него. Сяо Синчэнь не желает познавать это учение. Ему страшно. После всего случившегося… После резких слов Сун Ланя, Сяо Синчэнь окончательно теряется. Ему важен Цзычэнь, важно его одобрение и потому прямо сейчас он готов сделать всё, только бы его поняли и простили, но он совсем не знает, что именно надо для этого сделать. Он боится ошибиться. Боится пожалеть. Боится сделать неверный выбор. Боится, что пути назад не будет. Сяо Синчэню страшно. Страшно чувствовать то, что нагло и без спроса зародилось в его груди. Он потерялся во всём этом… Сильный и смелый заклинатель боится... Сяо Синчэнь всё простил другу, простил, когда тот буквально разрушил его изнутри, прогоняя от себя слепого и столь наивного товарища. Простил, что тот бросил его на произвол судьбы, когда его обвинили в убийстве. Простил за недоверие и резкость. За всё простил. Разве сложно просто понять его желание жить и наслаждаться жизнью? Он устал ненавидеть и таить обиду… Ему так хочется быть с ним, Сюэ Яном, рядом без обид, злости и ненависти. Хочется разговоров до утра, объятий по ночам вместо одеяла и хочется без укола вины смеяться над глупыми шутками. С Сюэ Яном… Хочется, но так больно колется. Сяо Синчэнь садится на постель и опускает голову, утопая в растерянности. Теперь он не хочет видеть Сюэ Яна, не хочет видеть мир его глазом и знать, что, спасая его он убивает многих и теперь это его «для тебя» принимает совсем другой оборот событий и смысл. Почему люди так зависимы от мнения окружающих, особенно, если это кто-то тебе близкий? Неужели выбор необходимо сделать прямо сейчас? Почему всегда надо выбирать? Кто это придумал? Это же так больно… --- Эй, Сун Лань, - из-за угла появляется тёмная фигура Сюэ Яна, что по всей видимости, наконец привёл себя в порядок и заправил одежду, как полагается, туго повязывая на талии кожаный пояс. Правда, юноша не надел плащ, а на улице близится февраль. Сун Лань молчит, останавливается и просто смотрит, давая понять, что слушает. --- Прекрати донимать его. Мы оба причинили ему достаточно боли, - слишком серьёзно и здраво это звучит для Сюэ Яна. --- может, стоит уже прекратить? Кажется, люди и вправду меняются. Для других людей. Сюэ Ян же только для Сяо Синчэня. --- я хочу тебя убить. Аж руки чешутся, но я не подниму на тебя меч, потому что не хочу его терять, а он не хочет терять тебя, - усмехается Сюэ Ян, осознавая, как это тупо звучит. --- Но, если ты решишь свалить, я за тобой его не пущу. Отвлеку, заворожу, оболгу тебя, убью и сожгу твой труп, но его не отпущу, он никогда не найдёт тебя. Я слишком много отдал, чтобы сейчас из-за такой сухой рыбьей морды, как ты всё потерять. Я потратил двенадцать лет на то, чтобы быть здесь, с ним. Я вёл споры с самой смертью и как ты думаешь, ты остановишь меня? – Закидывая меч на плечо, ухмыляется Сюэ Ян, выгибая бровь в вопросе. Сун Лань сжимает челюсть до играющих на скулах желваков, но всё так же молчит, словно, оказался снова нем. Но, признаться, Сюэ Ян не против это воплотить в жизнь. Один Бог знает, чего ему стоит сдерживать свой порыв прирезать во сне эту рыбью морду. Но он терпит. Он обещал, а слово он держит. Почти всегда… --- Ты даже не представляешь, как сильно я хочу тебя сейчас убить, - бросает Сун Лань, сжимая рукоять меча. Сюэ Ян смеётся, подёргивая плечами и скалится, накручивая угольно-чёрную прядь своих волос на палец. --- а ты рискни, - смотря исподлобья шипит Сюэ Ян, ухмыляясь, как самый настоящий, отчаянный, бесстрашный зверь - дико. Сун Лань смотрит пронзительно, желая прожечь в черепе мальчишки дыры, но в итоге молча уходит за дом, прекрасно помня, каким был разбитым даочжан, когда женщина ошиблась и сказала, что убили Сюэ Яна. И Сюэ Ян помнит, о чём заклинатель в чёрном так же не позабыл. Цзычэнь помнит его, Синчэня, кровавые потеки на щеках, трясущиеся руки и безвольное тело, что упало на колени перед изуродованным трупом. Помнит, как тот шептал и молил, чтобы тот был жив. Прямо, как Сюэ Ян, тогда... над телом Синчэня. Хотя нет… с тем безумием и потоком разрывающей нутро боли и истошного крика мало, что может сравниться. За те восемь лет невольной службы чудовищу Сун Лань узнал, что чудовище каждую ночь воет раненым зверем и всё в крови подползает к хладному трупу, не касается – боится испачкать, тратит остаток духовных сил на поддержание талисманов нетления и засыпает, скручиваясь клубком подле тела даоса. Интересно, как бы Сяо Синчэнь отреагировал бы, узнай он о том скольких Сюэ Ян убил и сколько экспериментов провёл над его душой, чтобы вернуть? Возненавидел бы он его? Нет, Сяо Синчэнь слишком чист для ненависти. Он возненавидел бы себя, посчитав, что это он стал причиной стольких смертей и всю оставшуюся жизнь его пожирало бы чувство вины. Сун Лань ни за что не расскажет. Он ему не враг. И он даже отчасти понимает друга, но ему так страшно оставаться в этом мраке боли и ненависти одному. Сун Ланю не хватает сил, чтобы отпустить прошлое, оно до сих пор сидит гвоздём, и в груди, а в ранах уже завелись черви. Сюэ Ян заходит обратно в дом и слыша хохот А-Жу со стороны кухни идёт на шум, но замирает в дверном проёме, любуясь открывшимся ему зрелищем. Сяо Синчэнь сидит за столом и с улыбкой на мягких губах, направляя неловкие движения Ми Цуи своими - моет рис руками мальчишки, что робко уселся на коленях даочжана, а на другом конце маленького столика А-Жу нарезает редьку и рассказывает, как Сун Лань недавно попал в руки мелкой банды детишек и те не отпускали его, пока он не поиграл с ними в снежки. Сюэ Ян смотрит, опираясь плечом о дверной косяк и лишь думает – «а могло ли так быть когда-то и у меня в детстве?». И ведь богатства не нужно, потому как для ребёнка самое дорогое – это любовь родителей и их забота. --- Чего застыл? А помогать, кто будет, а? – Тут же начинает бубнить А-Жу, размахивая ножом. --- Не маши так! Это вообще-то холодное оружие, знаешь, что им можно сделать? – хищно ухмыляясь пугает девчушку Сюэ Ян, подходя к тазу с овощами, чтобы те помыть. --- не умничай мне тут! – толкая юношу в лопатку отмахивается девчушка, но ножом размахивать прекратила. --- Помогай давай! – подгоняет девчушка заклинателя. --- Тебе вот бы только меня припахать! – огрызается Сюэ Ян и всё же принимается мыть овощи, не отводя взгляд от мягкой улыбки на губах Сяо Синчэня. Сюэ Ян брызгает водой А-Жу и смеётся, та подскакивает и давай брызгать его в ответ, причитая о том, что если платье ей испачкает, то пойдёт покупать новое. --- тебе, что ни надеть всё, как на уродине смотрится, так что сделаю в мешке три дырки – вот и платье тебе новое!! – парирует Сюэ Ян и показывает язык девчушке, пока та дуется, как большой пушистый хомяк и сипит, как злой ёжик. Гибрид прям! --- Братик Сяо, скажи ему, что я красивая! – топая ногой, как разозлённый кролик просит девчушка. А Сюэ Ян держится за живот от смеха. Ведь А-Жу лисичка с тремя хвостами, а ведёт себя, как угодно, но точно, не как лисица. И это даже к лучшему, правда, к взрослению надо бы ей рассказать будет, как с этим управляться. --- Конечно, ты красивая, - подтверждает Сяо Синчэнь, улыбаясь. --- сестричка А-Жу красивая, - подаёт голос до этого совсем притихший Ми Цуи и тут замолкают все, даже Сюэ Ян. Он вообще думал, что мальчишка из слов только своё имя и знает. А он говорит, оказывается! Во дела! --- Слышал?! – Тут же начинает довольно глаголит А-Жу, легонько похлопывая себя по упругим щёчкам, мол, вон смотрите какая я красивая. Сюэ Ян её нагло, но умело копирует и все снова смеются, даже А-Жу, которая всё же не упускает шанса долбануть Яна тряпкой по плечу. Ребята продолжают шутить и готовить обед, а Сюэ Ян и А-Жу продолжают грызться, пока даочжан снисходительно мотает головой и понимающе улыбается. Ну, как дети, ей Богу. Спустя час еда была готова. Сун Лань в дом так и не пришёл. --- Я позову Сун Ланя есть, - подаёт голос Сяо Синчэнь и собирается встать, но Сюэ Ян резко хватает его запястье, прижимая руку к поверхности стола. --- А его кормить я буду или что? – недовольно спрашивает Сюэ Ян, указывая на Ми Цуи. Сяо Синчэнь ищет, что ответить, но А-Жу находит решение быстрее. --- Я позову его! – вызывается А-Жу, хватает плащ Сюэ Яна и выбегает из дома, игнорируя его наигранно злостное «Не бери мои вещи!». Сяо Синчэнь грустно улыбается и принимается кормить ребёнка. А-Жу выскакивает на улицу и бежит за дом, прекрасно уже зная все потайные, излюбленные и рабочие места даочжана Сун. --- Даочжан Сун, пошли кушать! – весело зовёт девушка, стоя в метре от мужчины, что упорно колет дрова, но услышав голос А-Жу остановился, продолжая стоять к ней спиной. --- Братик Сяо хотел тебя идти звать, но Ми Цуи надо кормить, я с детьми не умею, а наш докука тем более. Он только меч в руках держать умеет. – тихо смеётся девчушка, подходя к даосу ближе. --- конечно, подобру-поздорову, он мелкого привёл, так сам и кормить должен, а он, гад эдакий, даочжану его сплавил, но, думаю, братик Сяо только рад. Ми Цуи милый такой. – без устали болтает девчушка, а улыбка не сходит с её пухлых губок. --- Я не пойду. Позже, - строго, в своей манере, отвечает даос, но злость и грусть в его обычно серьёзном голосе скрыть не вышло. Они привыкли собираться за обеденным столом все вместе. Хоть и Сун Ланю не нужна еда, но морально это было очень приятно - кушать вместе, как семья. --- Хочешь, чтобы Сюэ Ян ушёл? – озвучивает свои догадки А-Жу, говоря серьёзно и вдумчиво. --- Хочу, чтобы он умер, - в сердцах отвечает Сун Лань и сам пугается такой жестокости, поворачивается лицом к девчушке, что совсем не выглядит удивлённой или испуганной, скорее, наоборот. --- Тогда, как сейчас уже не будет. Братик Сяо будет грустить. Сильно, - грустно улыбаясь отвечает А-Жу, кутаясь сильнее в плащ Сюэ Яна, пытаясь отогнать от себя морозный ветер. Сун Лань на мгновение замолкает, что-то обдумывает, а потом просто и понятно отвечает: --- Пошли есть, - переступая через себя отвечает мужчина. С силой всаживает лезвие топора в пень покрепче и идёт за А-Жу в дом. Нам часто приходится жертвовать гордостью, чтоб сохранить дорогих нам людей рядом, чтобы не пришлось жертвовать людьми, ради сохранения гордости.