The first Wix | Первая леди-ведьма

Немедленно тащи свою задницу сюда, ГДжП Обычно он вздрагивал при виде ее сокращения своего полного имени, но сообщение пришло как раз в тот момент, когда он заканчивал свой день, и он подозревал, что ее разговор с Кингсли состоялся. Он как раз выключал свет, обычно как главный аврор последним покидая отдел. Он едва приземлился в ее камине спустя пять минут, когда его пронзил твердый взгляд с дивана. Это было бы гораздо более впечатляюще, если бы она не была в своей клетчатой ​​пижаме и не сжимала в руке стакан того, что, как он подозревал, было джином. Он даже не стал спрашивать и призвал бутылку огневиски, которую она хранила у себя в квартире только потому, что он так часто приходил к ней, и сел в кресло рядом с ней. — Как я понимаю, ты получила предложение? — спросил он. Гермиона сделала глоток из своего стакана и с грустью осознала, что не наслаждается своим любимым персиковым джином так сильно, как обычно, из-за своего гнева. Это было всегда, особенно когда она росла с двумя беспокойными мальчиками-подростками, но в эти дни она редко выходила из себя. Однако сегодня вечером она чувствовала себя более чем злой. — Ты знал. Ты знал и не сказал мне, — тихо сказала она. Ну блять. Разгневанная Гермиона была страшной и потрясающей во многих смыслах. Обиженная Гермиона вызывала у него желание свернуться калачиком и обнять ее. Однако обиженно-сердитая Гермиона была просто ужасающей. — Я не мог, — попытался он ее успокоить. — Знаешь, если бы я вообще мог что-то сказать, я бы предупредил тебя несколько недель назад, когда мы готовились к голосованию. Я был под магической клятвой, до сих пор нахожусь, но теперь, когда ты знаешь, я не чувствую, что я борюсь за то, чтобы сказать хоть слово каждый раз, когда я рядом с тобой, — признался он, проводя рукой по своей и без того непослушной шевелюре. Часть ее гнева утихла, потому что она знала, что это правда, поэтому не могла злиться на него. Но она все еще была, хотя и иррационально, расстроена тем, что он принял участие в голосовании, которое так сильно повлияет на ее жизнь. Она привыкла выступать за тех, кого не слушали, у кого не было свободы действий. Лишение ее права говорить было чем-то, к чему она все еще изо всех сил пыталась привыкнуть в этом мире. — Неважно, что мы сражались на войне, потеряли детство и остались со шрамами на всю жизнь, мы должны еще раз выполнить свой долг. Лечь на спину и думать об Англии. Это как в гребаном «Рассказе служанки»! Сначала меня не считали за человека из-за моего кровного статуса, а теперь, вместо того, чтобы окончательно обосноваться в моем отделе и внести настоящие изменения, я собираюсь превратиться в племенную кобылу, — практически прорычала она, прежде чем ее глаза отвернулись от пламени и сосредоточились на нем.Гарри знал, что лучше не прерывать одну из ее тирад на середине. — А как насчет тех, у кого есть партнеры, которые являются существами? Что, если вы не знаете, что вы партнер вейлы или оборотня, и попадете в пару с кем-то по этому закону, а затем в конце концов обнаруживаете, что вы не принадлежите этому человеку вовсе? Сколько из этих пар будут успешными? А как насчет ЛГБТ-сообщества? Что они предлагают делать с этими парами? Я имею в виду *ты* был в моем списке, Гарри! Одним из вариантов! — усмехнулась она и сделала еще один глоток своего напитка. Гарри ощетинился. — У меня есть свои недостатки, но мне хотелось бы думать, что я могу сделать кого-то счастливым, — отметил он. — Кроме того, министерство дает нам выбор — не участвовать в законе или согласиться на отношения триады — с партнером для преодоления разрыва, так сказать, — попытался объяснить он, но не мог сдержать легкой гримасы от ее недоверчивого взгляда. — Полигамия, поощряемая министерством? — она была рада, что сидела в этот момент. Она попыталась представить, на что это будет похоже — она женщина-натурал с двумя мужьями, один бисексуал, которому нравятся оба ее партнера, и один гей, который будет иметь с ней платонические отношения, но все они будут партнёрами… Она знала, что это не было табу, но даже в их культуре магические триады были скорее редкостью, чем обычным явлением, и обычно в них участвовали трое людей, влюбленных друг в друга по обоюдному согласию. И если кто-то хотел иметь несколько партнеров, она была полностью за то, чтобы они имели на это право, если все они были счастливы и согласны. Просто эта модель казалась… неправильной и какой-то натянутой. Она устало потерла лоб и в растерянности еще глубже вжалась в диван. Гарри видел, что она выдохлась, и осторожно сжал ее колено. — Я знаю, что это настоящий шок, и я думаю, что твой гнев оправдан. Моя жизнь не должна меняться, если я этого не хочу. Твоя же поменяется, ощутимо. Если тебе от этого станет легче, я голосовал с Кингсом за объединение с другими волшебными сообществами, но мы проиграли трем четвертям лордов Визенгамота, — он рассказал, насколько сокрушительным было поражение. Она подняла глаза на его слова. — Вот почему последние пару месяцев ты был немного не в духе? — спросила она, поняв, что он был не таким, как обычно, это было заметно по тонким знакам. Гарри кивнул. — Мне потребовалось некоторое время, чтобы перестать разглагольствовать. Хотя ты бы видела Кингса. Когда мы подошли после голосования к его кабинету, ему пришлось заклинанием огородить его, и он одним движением руки разбил фальшивое окно. Две минуты спустя он вернул все на свои места и попросил чаю, как будто ничего не произошло. За все годы, что я работал с ним, я ни разу не видел, чтобы он терял контроль над магией. — Кстати, о Кингсли, кажется, ты знаешь, что он первый в моем списке совместимости? — спросила она. Он хмыкнул от жжения виски в животе, который облегчал трудный разговор. — На самом деле, сегодня утром он вызвал меня к себе в кабинет и показал результаты. Он откровенно спросил, не намерен ли я… бороться за твою руку, так сказать, чтобы он знал, как подойти к встрече с тобой позже. Он знает, что мы очень близки и не был уверен, собираюсь ли я попытаться, чтобы мы поженились по дружбе и ради комфорта, — объяснил он. Гермиона была тронута этим жестом. Их совместимость была абсурдно высока, но он бы отошел в сторону, чтобы она вышла замуж за своего лучшего друга, если бы она этого пожелала. Это добавило ей еще одну часть головоломки Кингсли. — Что ты ему сказал? — с любопытством спросила она. Гарри пожал плечами. — Я решил ответить честностью на честность и открылся ему. Он был немного удивлен, или, по крайней мере, я так думаю, ведь он поднял свою бровь, — усмехнулся он при воспоминании, — но затем заверил меня, что может устроить так, чтобы о моих предпочтениях не узнали, по крайней мере, до конца месяца. Честно говоря, я думаю, что он был бы достойной парой для тебя, — честно сказал он, его ухмылка исчезла, а глаза стали серьезными. — Ты так думаешь? — спросила она, подбирая под себя ноги, чтобы устроиться поудобнее. Гарри кивнул. — Вы оба невероятно умны и увлечены своей работой и изменением мира. Там, где ты упряма, он более спокойный, но стоит на своем, когда это важно. Он может быть немного старше, но ты можешь себе представить, как будешь встречаться с кем-то вроде Симуса, Джастина или, упаси Мерлин, Кормака? Ты бы либо съела их на завтрак, либо в конечном итоге убила бы их, и я еще раз напоминаю тебе, что в Азкабане нет книг, так что это нежизнеспособный вариант, — добавил он немного дразняще. Он был искренним, когда сказал, что думает, что они хорошо подходят друг другу. С Гермионой был бы кто-то более зрелый, опытный и умный, чтобы держать ее в тонусе, и он не стал бы признаваться в этом вслух, но Кингсли определенно нужен был кто-то молодой и гениальный на его стороне, чтобы помочь справиться с давлением офиса. — Однако он министр магии. Не знаю, смогу ли я быть Первой леди-ведьмой. Я имею в виду, посмотри на предыдущие записи — жена Фаджа не вела общественной жизни и умерла от кровавого проклятия в свои двадцать, Скримджер никогда не был женат, а жена Тикнесса была убита Пожирателями Смерти, — заметила она, ее почти фотографическая память редко подводила ее. — Офис Первой леди-ведьмы Волшебной Британии не управлялся должным образом в течение трех десятилетий, и я не знаю, ожидает ли Кингс, что я возьму его на себя, но это имело бы политический смысл, поскольку я уже обладаю властью в Министерстве. А как насчет моей нынешней работы? Мне нравится работать над реструктуризацией Министерства и избавлением от этих нелепых, фанатичных, сексистских законов, и я не знаю, смогу ли я потерять это вдобавок к потере свободы и выбора мужа и моего собственного тела, — она немного поперхнулась на последних словах, тяжесть ситуации, наконец, улеглась. Следующие несколько десятилетий ее жизни, если не вся ее оставшаяся жизнь, решится в эти выходные. Гарри сел рядом с ней и отложил в сторону ее стакан с джином, прежде чем обнять ее. Он знал, что джин обычно заставляет ее плакать, и хотя ее слова были четкими, он был уверен, что это был не первый ее стакан. Однако он был уверен, что ее слезы были из-за того, что могло бы быть. Ее родители погибли в маггловской автокатастрофе до того, как она смогла восстановить их воспоминания, и хотя они не помнили ее, воспоминания Гермионы об их любви и партнерстве были сильны. Какой бы рациональной ни была его лучшая подруга, она также надеялась на настоящую любовь и партнерство в своей жизни, когда будет к этому готова. К сожалению, он ничего не мог для нее сделать, и как бы он ни любил ее, брак по расчету мог повредить их дружбе. Через какое-то время она успокоилась, обвиняя в своих рыданиях смертельную комбинацию ПМС и джина, и устало посмотрела на Гарри. — Ты ел? — спросила она. Гарри хотел солгать, но урчание в животе выдало его. — Не ел с обеда, — признался он. После остатка рататуя и еще пары стаканчиков Гермиона зашаркала в постель и вскоре заснула, так как ее усталому и пьяному телу было достаточно дневного стресса.

хХх

Кингсли глотнул дымящийся кофе и в четвертый раз за день проверил телефон. Не потому, что не хотел чаще проверять, а решил не тратить все выходные на ожидание сообщения. В любом случае, он не ожидал, что она свяжется с ним до полудня воскресенья. У Гермионы Грейнджер было несколько замечательных качеств, одним из которых была ее скрупулезная методология планирования. Он подозревал, что если ей предстояло решать свое будущее, она составляла одну из тех диаграмм, которые она всегда составляла, прежде чем изложить свои аргументы и выдвинуть свои требования и политические рекомендации. Поэтому он приготовился ждать. Это был первый полностью свободный уик-энд за пару лет. Обычно он работал по крайней мере шесть дней в неделю, а по выходным всегда принимал у себя какую-нибудь делегацию. В перерывах между работой, тренировками и дуэлями, чтобы выпустить пар, ему удавалось только читать и немного спать. Послевоенное возрождение было беспорядочным, и они, наконец, достигли уровня, когда большинство отделов теперь были хорошо структурированы и функционировали. Теперь, когда они разобрались с чрезвычайными изменениями, можно было приступить к настоящей работе, начиная с пересмотра политики Азкабана и использования других активов Министерства и понимания того, что нужно волшебному сообществу теперь, когда он получил еще один семилетний мандат. Он знал, что может положиться на двух человек, на Гарри Поттера и Гермиону Грейнджер, которые помогут ему осуществить эти изменения и поддерживать порядок в стране, несмотря на надвигающийся Закон о репопуляции. Он как раз доставал постный говяжий фарш из холодильника, когда почувствовал, как в его кармане завибрировал телефон. Он посмотрел на экран и задался вопросом, принадлежал ли этот неизвестный номер тому, кого он ожидал. — Привет? — ответил он, не представляясь, на случай, если это был кто-то другой. — Привет, это Гермиона, — донесся ее мелодичный ответ, хотя и немного искаженный из-за соединения. Она позвонила, и это было в субботу вечером. Он не знал, как к этому относиться. — Привет, Гермиона, что я могу для тебя сделать? — спросил он. После минуты молчания она продолжила. — Извини, что звоню в такое время, но я хотела спросить, можем ли мы поговорить? Лицом к лицу? — спросила она, надеясь, что не помешает какому-то гала-ужину или другим вечерним планам. Прежде чем принять решение, он посмотрел на часы и на говядину. — Я как раз готовил ужин, не хочешь ли ты зайти ко мне? — предложил он, задаваясь вопросом, будет ли ей удобно или она предпочитает нейтральную территорию. Она ненадолго подумывала пойти в ресторан, но средства массовой информации знали, что министр также интегрирован в маггловское общество, и их конфиденциальность не будет гарантирована. — Конечно, я буду примерно через час, пришлешь координаты? — предложила она. — Сейчас напишу, — согласился он и отправил координаты после того, как они повесили трубку и он уведомил службу безопасности, что ожидает гостя. Он окинул гостиную беглым взглядом, но знал, что в четверг ее убрали, так что все должно быть в порядке. Он быстро нарезал овощи и поджарил мясо, прежде чем заправить его одним из универсальных томатных соусов, которыми были забиты его шкафы, и посмотрел на винную стойку в поисках красного, чтобы добавить глубины вкусу, с щепоткой магии, чтобы перемотать время, когда соус осядет. Он надеялся, что ей нравится итальянская кухня. Когда он позже открыл дверь, он не мог не улыбнуться при виде ее. — Добро пожаловать, — он открыл дверь и отступил в сторону, пропуская ее. Гермиона положила телефон в карман и с любопытством огляделась. — Спасибо, у тебя прекрасный дом. Не думала, что так много волшебников живет в маггловских кварталах! — призналась она, оглядывая просторную приемную. Это был высокий таунхаус с пятью-шестью спальнями в Найтсбридже, окруженный другими маггловскими таунхаусами. Она чувствовала пульс мощных защитных чар, без сомнения установленных службой безопасности. Ее квартира с двумя спальнями казалась очень маленькой по сравнению с ним. — Не многие, но я купил его, присматривая за маггловским ПМ во время войны, и с тех пор он хорошо служил мне. После этого я не видел необходимости переезжать. Я накрыл нам за маленьким столом на кухне, надеюсь, что все в порядке? Мой обеденный стол в данный момент является чем-то вроде офиса на полставки, — признался он, ведя ее по коридору на кухню. Она заглянула в столовую, мимо которой они проходили, и улыбнулась, увидев половину стола, заваленного бумагами и справочниками. Он ничем не отличался от ее собственного углового стола на кухне. — Конечно, я не хочу, чтобы у тебя были какие-то неприятности из-за меня. Пахнет вкусно, — похвалила она. — Надеюсь, тебе нравится итальянская кухня? — спросил он, кладя в кастрюлю свежие спагетти. — В любое время, макароны — это моя тайная слабость, — призналась она, ставя сумочку. — Я принесла кое-что выпить, не знала, что тебе нравится, кроме виски, поэтому взяла вино и пиво, — она подняла две бутылки. — Знаешь, я уже несколько месяцев не выпил ни одной пинты пива в пабе, — признался он. Она усмехнулась. — Из бочки всегда вкуснее, чем из бутылки. Я не часто его пью, но это шоколадный портер, мне нравятся темные нотки, и он должен подойти к еде. — Ты не против поделиться? — спросил он, доставая пару пивных бокалов. Она улыбнулась и разлила напитки, пока он заканчивал готовить еду и подавать ее к столу. Он отодвинул ее стул и заметил намек на удивление в ее улыбке, прежде чем она села, и он присоединился к ней. Это не был романтический ужин, или такого намерения, конечно, не было с самого начала, учитывая, что он даже не знал, была ли она здесь, чтобы принять его или отвергнуть. Но ведь отказать по телефону было легче, чем лично? В любом случае, вот она, немного взволнованная, но милая в своих узких джинсах и футболке с длинными рукавами, как будто она уже принадлежит ему. Прекрати, прошипел его прагматичный разум. — Спасибо, что встретился со мной сегодня вечером. Я не была уверена работаешь ли ты, — призналась она, не зная его графика. В ее животе был нервный трепет, которого никогда не было, когда она раньше проводила время с ним. Их ситуация уже меняла это, и она еще не знала, как к этому относиться. — У меня редко бывают выходные для себя. Я надеюсь, что их будет больше сейчас, когда выборы закончились и реформы могут идти более медленными темпами. Не то чтобы это было запланировано, но немного менее напряженный график будет лучше соответствовать текущей ситуации, — признал он, зная, что в будущем следует ожидать отпуска по уходу за ребенком, хотя он и был министром. Гермиона откусила кусочек спагетти, обдумывая его слова. — Я хотела увидеть тебя сегодня вечером, потому что хотела бы выйти замуж четкими представлениями и с тем, чтобы мы были на одной волне, — призналась она. И, Мерлин, она думала об этом весь день, прежде чем набралась смелости позвонить ему. Кингсли кивнул, прежде чем сделать глоток портера. — Кстати, приятно на вкус, спасибо, — признал он, наслаждаясь ее довольной улыбкой. — Я думаю, что это справедливо. Некоторые ожидания супружеских пар уже оговорены, например, скорая свадьба и наличие как минимум двух детей. Кроме того, это то, чем пары и занимаются, — резюмировал он. — Хорошо, допустим, мы согласны пожениться. А как насчет других ожиданий от твоего офиса? — спросила она, начиная с работы. — Конечно, я должна буду сопровождать тебя на светских мероприятиях, но это должно быть на каждом мероприятии или это может быть решено в зависимости от графика? — спросила она. — Я уверен, что мы могли бы согласовать наши графики, и если я сочту, что твоя компания и твой шарм необходимы, я всегда могу попытаться уведомить как можно раньше, чтобы предотвратить любые пересечения, — предложил он. — А офис Первой леди? Ожидается ли, что я займу офис и оставлю свой нынешний пост? — спросила она, и он ясно увидел, что ее что-то беспокоит. Кингсли откусил еще кусочек, обдумывая вопрос. Точно так же, как маггловские премьер-министры и многие президенты занимали должности «первой леди» или «компаньонов» для своих супругов, офис Первой леди служил для поддержки нынешнего поста министра и часто имел повестку дня — образование, бедность, права существ — ключевой фокус для Первой леди, чтобы громко заявлять о переменах. Он знал, что у Гермионы есть опыт как в лоббировании, так и в благотворительности, и, откровенно говоря, она могла без проблем занимать этот пост, но он не был уверен, что это то, чего она хотела, и уж точно не хотел больше принимать решения за нее. — Я не хотел бы возлагать на тебя какую-либо ответственность, кроме решений, уже принятых за нас, — ясно дал понять он, прежде чем его взгляд стал глубже. — С другой стороны, я думаю, что есть способ объединить оба поста, принять пост Первой леди и остаться на своем нынешнем посту, если это то, чего ты хочешь. Мы планируем пересмотр устаревшего законодательства. Мы послужим примером смешанного брака, магглорожденной и чистокровного. Кто лучше возьмется за тему интеграции и модернизации, как не заместитель начальника ДМП и Первой леди-ведьмы в одном лице? — отметил он. Она улыбнулась поверх края стакана, и он понял, что его ответ ей понравился. Он усмехнулся. — Правда, Гермиона, я надеялся, ты знаешь меня лучше. Я никогда не откажу тебе в выборе карьеры, учебы или свободы учиться или заниматься исследованиями сколько душе угодно. Устанешь ли ты в конце концов от министерства и сменишь карьеру или решишь баллотироваться сама, я поддержу тебя, — честно предложил он. Она кивнула с застенчивой улыбкой. — Я так и думала. Ты дал нам с Гарри шанс изменить ситуацию, основываясь на наших способностях и страсти, не обращая внимания на возмущение по поводу нашего возраста. Я знаю, что ты судишь людей по их заслугам. Думаю, мне просто нужно было это услышать, — призналась она, на мгновение взглянув на свою тарелку, прежде чем сделать еще один глоток портера и перейти к более личным вопросам. — Чего ты ожидаешь от жены? — спросила она. Он явно не ожидал, что она будет домохозяйкой, как многие чистокровные, но в остальном она не была уверена. Кингсли отложил вилку и какое-то время молча обдумывал вопрос, прежде чем пронзить ее своим темным взглядом. — Я надеюсь на жену, которая готова знакомиться и узнавать друг друга, максимально использует ситуацию и пытается найти подход друг к другу. Брак — это тяжелая работа при нормальных обстоятельствах, а наша довольно необычна. Я надеюсь, что мы могли бы поработать над нашим общением или найти то, что работает для каждого из нас, например, чтобы сгладить разногласия. Если бы моя жена была сговорчива, я бы хотел делить один дом и одну кровать помимо супружеских обязанностей, это сближает пару, — он вспомнил мудрость, которую его мать поведала ему много лет назад. И поскольку они были по теме, он не стал бы уклоняться от того, чтобы прояснить свои намерения. — Я знаю, что секс во время овуляции будет предписан Министерством, но я надеюсь, что жена будет готова к здоровому партнерству во всех аспектах. Если нет, я готов согласиться на общение с уполномоченным контактом, — заверил он. Гермиона кивнула, съев свою порцию и отложив вилку. — Спасибо за такую ​​откровенность. Я думаю, будет справедливо сказать, что я потребую всех этих условий взамен, — признает она, радуясь, что они были на одной волне. Она откинулась на спинку кресла, скрестив ноги, и взяла свой стакан, радуясь тому, что держится за что-то, чтобы пережить трудный момент. — Помнишь, как я говорила всем, что мои родители переехали в Австралию из соображений безопасности в конце нашего шестого года? — спросила она и, увидев его кивок, продолжила. — Я не просто отправила их туда, я стерла себя из их воспоминаний, изменила их имена и дала им новую жизнь, где они ничего обо мне не знали, — объяснила она, наблюдая, как его зрачки слегка расширяются, единственный внешний признак его удивления, поскольку он продолжал молча подбадривать ее. — Они погибли в автокатастрофе, но моя мама в то время была беременна, у них была новая семья, возможно, у них была новая Гермиона, — ее губы изогнулись в легкой меланхолической улыбке. — Я выросла, зная, что такое любовь и партнерство, наблюдая за ними. Они разделяли работу по дому, решения, касающиеся их клиники, нашего дома, меня и моего образования. Они редко спорили, но когда спорили, то потому, что это было важно и им нужно было найти способ понять точку зрения друг друга. Я всегда хотела такой любви, уважения и партнерства в моем будущем, — призналась она. Кингсли кивнул, глядя на молодую женщину перед собой с новым уважением. Принятие этого решения и успешное изменение чьих-то воспоминаний без превращения их в живой овощ было свидетельством ее сообразительности и магических навыков. И до сих пор казалось, что их основные ценности хорошо согласованы, это было хорошим началом. — Спасибо, что поделилась этим со мной. Я пока не могу обещать тебе такую ​​связь, но я думаю, что с тем, что мы знаем друг о друге, мы могли бы быть счастливы, — предложил он. Гермиона улыбнулась и кивнула. — И последнее. Я хотела бы… ну, свиданий, — она удержалась от того, чтобы назвать это ухаживанием, поскольку на самом деле она не это имела в виду. — Я знаю, что твой график будет плотным, и часто будут случаи, когда ты заканчиваешь поздно, но перед свадьбой и в течение нескольких месяцев после нее я хотела бы найти время хотя бы один день в неделю, чтобы пообедать или поужинать и собраться вместе, чтобы лучше узнать друг друга и наверстать упущенное, — заявила она. Губы Кингсли растянулись в довольной улыбке. — Возможность проводить больше времени вместе, как я могу отказаться? Гермиона усмехнулась. — Тогда у тебя есть мой ответ, - она поставила свой стакан с улыбкой, которая отражала его. Несмотря на обстоятельства этой договоренности, она надеялась, что ей подобрали кого-то, кто явно заботился о том, чтобы построить с ней партнерство и семью. Он по-прежнему оставался загадкой во многих отношениях, но это правда, что у них был остаток жизни, чтобы узнать друг друга. Кингсли взял их тарелки и отнес в раковину, вскоре вернувшись с парой кусочков темного шоколадного торта и маленькой бархатной коробочкой, которую он поставил перед ней. — Спасибо тебе. Я знаю, что ты не согласна с законом, и ты не хотела такого будущего, но я рад, что нас поставили в пару, и для меня было бы честью, если бы ты была рядом со мной, — предложил он, заняв место напротив нее. Это не было фанфарами, и он не был сияющим рыцарем, преклоняющим одно колено, но Гермионе это никогда не было нужно. Его честные слова и радушный прием в его семью были тем, что она ценила больше всего. Она осторожно открыла маленькую коробочку и обнаружила две жемчужины кремового цвета, окружающие небольшой изящный бриллиант, все в блестящей оправе из желтого золота. Оно было изящным и элегантным, но практичным и не слишком экстравагантным, как ей нравилось. — Спасибо, оно красивое, — улыбнулась она. Он взял кольцо и нежно сжал ее руку, прежде чем надеть его на ее левый безымянный палец, наблюдая, как кольцо приспосабливается к ее миниатюрной руке. — Спасибо, что согласилась стать моей женой, — он поцеловал костяшки ее пальцев, довольный тем, что ее дыхание слегка сбилось от прикосновения его горячих губ к ее коже. Когда они приступили к десерту, обида Гермионы на то, что ее поставили в такое положение, немного смягчилась от надежды, которая каким-то образом расцвела в ее сердце.