Джойс и мужчины

1959

      — Джойс, ну-у-у, я даже не знаю, — театрально протянул высокий семнадцатилетний парень.       Его светлые глаза остановились на девушке, своей однокласснице и близкой подруге, которая уже несколько минут безуспешно пыталась уговорить его пойти на вечеринку в честь Рождества.       — Мы же каждый год ходим, Джим. Что не так? У тебя какие-то другие планы?.. О, погоди! Я поняла! Крисси? — её глаза заблестели озорным огоньком. — У тебя свидание?!       — Что?! — Джим тут же переменился в лице. — Нет, конечно.       — Что конечно-то? — с задорной улыбкой проговорила Джойс, мягко потыкав друга в живот. — Сви-да-ни-е!       Парень закатил глаза.       — Нечего тут обсуждать, Хоп, конечно, иди, — заключила Горовиц.       — Нет никакого свидания, Джойс, — сказал парень и скрестил руки на груди. — Я сказал ей идти к чёрту на прошлой вечеринке, и она, видимо, так и сделала.       — Но это же была шутка, — удивлённо проговорила шатенка.       — Да! — парень всплеснул руками.       — Оу, — она поднесла ладонь к подбородку.       Повисло молчание, Хоппер прижался спиной к стене школьного коридора рядом с Джойс.       — Знаешь, так даже лучше, — произнёс Джим, девушка тут же подняла на него вопросительный взгляд. — Зачем мне девушка, которая не понимает элементарных вещей?       — Вы ещё сойдётесь, — знающим тоном сказала Горовиц.       — Надеюсь, нет, — ничуть не задетый её «упрёком» об их постоянных расставаниях, проговорил он. — Она мне все мозги проела, что ненавидит, когда рядом с ней курят.       — О-о-о! Это уже точно край! — через чур наигранно возмутилась девушка, расплывшись в улыбке.       Парень на это лишь усмехнулся.       — А танцы то тут причём вообще? — Джойс повернулась к нему.       — Я не хочу, чтобы Крисси подумала, что я иду с тобой, чтобы заставить её ревновать.       — Я не вижу логики, — со скептически видом заключила она.       Хоппер тяжело вздохнул.       Спустя пару дней, несмотря на все его нет, он и Джойс преспокойно стояли в спортивном зале, украшенном всякой мишурой, возраст которой доподлинно неизвестен, и попивали пунш с явно очень странным содержимым.       — Хей, — весело проговорил Джим. — Ты видела, как Боб Мозг пялиться на тебя?       Горовиц лишь посмеялась, помахав ладонью, словно отводя от себя эту мысль.       — Ты только глянь, — настаивал он, и она всё же обернулась.       Невысокий парень с русыми волосами, заметив это, тут же смущённо отвёл взгляд.       Вернув свой взгляд к Хопперу, девушка издала короткий смешок, а после отпила ещё немного из своего стакана.       — Зачем мы вообще пришли сюда? — спросил парень, после недолго наблюдения за окружающей толпой.       — Чтобы бесплатно напиться вдали от дома, — задорно ответила она.       Отчего-то Джим настолько позабавила ситуация, что он не сдержался и рассмеялся с этого.       — О, Джойс, ты невероятная! — между смехом еле вставил он.       Пытаясь успокоиться, он прикрыл лицо ладонью, пока Джойс с яркой улыбкой на губах глядела на него. Хоппер соврал бы, если бы сказал, что не почувствовал тогда, как внутри него что-то зародилось. Что-то тёплое. Что-то настоящее. Но они оба не понимали. Ещё очень долго.       Играла музыка, которая не нравилась обоим, но они уже, будучи нетрезвыми, пританцовывали переходя из одного конца зала в другой, и рот девушки, кажется, закрывался только, когда она подносила к нему свой стакан. Повезло ещё, что алкоголь был хорошо разбавлен. Горовиц начала вспоминать их совместные истории, и Хоппер не переставал смеяться с того, как она эмоционально жестикулирует. Её мимика просто поражает. О, если бы не она, он бы не стал ходить на школьные сборища.       Внезапно очень захотелось закурить. Джиму. Поймав удобный момент между предложений в рассказе о каком-то парне, что подкатывал к ней в магазине, он поделился с ней мыслью о том, чтобы выйти, и постучал по карману пиджака, в котором лежали сигареты. Джойс почти сразу всё поняла и сама потянула его к выходу. Никого это ничуть не смутило, только, проходя мимо последних белых шариков, Хоппер заметил провожающий их взгляд Боба. Но ему, как ни странно, было всё равно, поэтому он мгновенно забыл об этом.       — О, Хоп, снег! — восторженно заявила шатенка, как только они открыли дверь на улицу.       То, как она вскинула руки, было слишком резким даже для неё, что Джим просто прыснул со смеха.       — О да, я вижу, — отведя от неё взгляд, чтобы успокоится (что-то его сегодня прорвало на смех), проговорил он.       — Да-а-а, — протянула девушка. — Ой, подожди, я забыла куртку в шкафчике! Сейчас вернусь!       Только она собиралась рвануть обратно, как он остановил её вопросом:       — Ты оставляешь куртку в шкафчике?       — И что?       — Ничто.       Его улыбка была настолько ехидной, насколько возможно.       — Эй, а где твоя то куртка? — после небольшой паузы спросила она.       Выражение лица Хоппера сменило тон — теперь он улыбался так, словно сейчас скажет самую глупую вещь на свете.       — Тоже в шкафчике.       Губы Джойс растянулись в ответной улыбке.       — Давай за ними, и больше не вернёмся туда, — она указала взглядом на школу.       — Отличная идея, — лишь сказал он, следуя за девушкой внутрь.       Уже через пару минут Горовиц вновь выбежала на улицу. Кружась, она ловила руками снежинки — это выглядело мило. Джим какое-то время просто глядел на неё, не обращая внимание на других мимо проходящих людей, а потом рванул к ней и приобнял за талию. Она не громко посмеялась, и он достал из кармана зажигалку, которую она в мгновение приватизировала. Хоппер усмехнулся и вытащил из кармана сигареты, одна из которых очень скоро оказалась зажжённой.       Он закурил первый, пока они шли к его машине, а после передал Джойс, приглашая её приземлиться на переднее пассажирское. Она с радостью это сделала, выдыхая сигаретный дым прямо ему в лицо.       — Если бы ты сделала это трезвой, я бы… — произнёс он, но так и не придумал, чем закончить фразу.       Чувство победы, зародившееся внутри девушки, отразилось на её лице. Её улыбка заставила Джима закатить глаза.       — Я поняла, — сказала она, вальяжно передавая ему сигарету.       Они докурили, наслаждаясь относительной тишиной и красотой первого снега. Из школы всё ещё изредка выходили люди, была слышна музыка, и почему-то казалось, что это состояние самое естественное для них двоих.       Хоппер оторвал взгляд от фонаря на конце парковки, и посмотрел на Джойс. Она выглядела светлее обычного, и румянец на её щеках привлёк его внимание. Девушка была весьма хорошенькой, это нельзя было отрицать, но Джиму казалось, что он знает её вдоль и поперёк, и её внешность была тем, о чём он думал в самую последнюю очередь. Однако в этот момент ему в голову пришла мысль, что она действительно очень сильно отличается от остальных девушек, что встречались ему в Хокинсе, своей еврейской внешностью. Он никогда раньше всерьёз не задумывался об её национальности, и уж точно никогда бы не признался себе тогда, что эта отличительная черта невероятно прекрасна. Чего только стоят её большие карие глаза… Которые, чёрт, смотрят на него в ответ.       — Хоп?       Он тут же отводит взгляд.       — Ты еврейка? — спрашивает он и хочет убить себя за этот вопрос.       Горовиц видит, как искажается его лицо от осознания глупости того, что он ляпнул, отчего тихо посмеивается.       — Да, — отвечает она и закусывает губу, наблюдая, как Джим наконец оборачивается.       — Здорово.       — Отлично.       — Прекрасно.       — Чудесно.       — Да, — завершает Хоппер.       Он наконец решает сесть в машину с Джойс, поэтому начинает обходить её. А она смотрит на него и думает, что этот, самый её близкий друг только сейчас понял, что она еврейка. Да, алкоголь точно ударил в бошку — она думает о всякой херне. Джим хороший парень (пусть даже и немного себе на уме): какая разница, что он и когда понял, если от этого он не становится менее хорошим?       Парень сразу заводит в машину, и они трогаются. Хоппер включает радио. Джойс расслабляется на сиденье и подпевает очередной песне, пока он не подключается к ней — и вот они уже оркестр. Куда едут — обоим всё равно.       Они были такими — они жили свою лучшую жизнь.