Псина

Очередное утро наступило и было таким же отвратительным, как множество других. Наверное, слушая меня, можно подумать, что я ненавижу вставать в раннюю рань и топать на дерьмовую низкооплачиваемую работу. Что же, это действительно так. Ненавижу, а покажите мне, кто любит. Я таких не встречал. Будильник на моём телефоне пытался разбудить меня криками группы Slipknot. Я нашарил его под подушкой, попытался выключить, а потом он выскользнул у меня из рук и потерялся где-то в смеси подушек и одеял. И орал оттуда приглушённо, но очень настойчиво. Пришлось вылезать из кровати. Ну и кто придумал, что начинать работу надо с утра? Я бы куда с большим удовольствием начинал её ближе к вечеру. О Чёрном я вспомнил только когда вышел в коридор, на ходу разлепляя глаза и натыкаясь на углы. — Ого, — сказал я и зевнул, — Чёрный. Я забыл про тебя, Чёрный. А ты всё ещё здесь. Псу, разумеется, было некуда деться за ночь из моей квартиры. Он так и не ушёл из коридора, хотя теперь развалился в углу пузом вверх, раскинув лапы. Пузо тоже было чёрного цвета, ни одного светлого пятнышка. Я впервые подумал, что Чёрный красивый пёс. И да, теперь я видел, что он именно пёс. Писюн и два приличных яйца болтались на месте, хоть и обрамлялись густой чёрной шубой. — Жрать нечего всё ещё, — сказал я псу и поплёлся в ванную. Слава всем богам, что эта собака не понимала, что я несу. А то у него бы ко мне были вопросики. У меня самого к себе были вопросики. Например, я завис над тем, закрывать ли дверь в сортир. Живя в одиночестве, я над таким не заморачивался. Но из дверного проёма моего совмещённого санузла полностью просматривался коридор, в конце которого лежал Чёрный. Я фыркнул и решил не поддаваться на провокации разума. В конце концов, он же собака. Они сами ссут у всех на виду. И всё же я косился на пса, отливая в унитаз. Пёс тоже косился на меня. Так мы и играли в гляделки, пока я не закончил и не спустил. Потом всё пошло по обычному сценарию: я почистил зубы, включил чайник, покурил в окно, пока чайник закипал. Потом залил себе растворимый кофе и медленно пил его, продолжая пялиться в окно. Меня смущала погода. Метель шла уже третий день и почти не стихала. Интересно, как долго она будет? А вдруг она не закончится никогда? Вдруг весь мир покроется снегом, наступит апокалипсис и мне не придётся возвращать сто штук Давиду? Мечты, мечты, да? Закончится эта сраная метель, как и всё на свете заканчивается. Я допил кофе и решил, что сегодня день, когда пора пожрать. Обычно я яростно экономил по нескольку дней, а потом не выдерживал и закупался небольшим количеством нормальной жрачки. А потом снова экономил. Не самый рациональный способ вести бюджет, но всё равно так выходило лучше, чем если жрать нормально каждый день. В общем, на вечер я запланировал небольшой шоппинг. Купить себе еды, купить еды этому… мохнатому в коридоре. Купить себе ещё сигарет. И, может быть, сварить пельмени, что валяются у меня в морозилке. Я собрался, прикидывая всё это в голове. Напялил на себя уличную одежду, замотав себя снаружи в много слоёв шарфа. Чёрный всё утро так и пролежал в коридоре, переворачиваясь с боку на бок. Он выглядел не спящим и как будто бы ждал, когда я наконец свалю. Я понятия не имел, как псина будет вести себя тут одна. Не хотелось бы, чтобы он погрыз провода, поронял мою мебель, обоссал тапочки… На последней мысли я замер. — Бляха-муха. Чёрный! Ну, Чёрный! — воскликнул я укоризненно. Пёс смотрел на меня без каких-либо эмоций. — Я СОВСЕМ ЗАБЫЛ, ЧТО ТЕБЕ НАДО ССАТЬ! — Боже, это и правда вылетело из моей пустой башки. Собак водят на улицу два раза в день, кажется. А я ухожу до вечера, поэтому… Я начал метаться по квартире в куртке и ботинках, что, должно быть, выглядело потешно, если бы было, кому смотреть. Сначала я посмотрел на время, прикидывая, успею ли я выйти с ним на пять минут. Потом я осознал, что у меня нет ни ошейника, ни поводка. А без этих штук пёс может просто свалить от меня. Если честно, я не знал, плохо ли это. Я не хотел его оставлять себе, так что, может, если он уйдёт сам, оно и к лучшему?.. Я снова посмотрел на метель за окном и мне за каким-то чёртом стало его жалко. Собаки, они же глупые. Не поймёт ещё, что там погода как в ледяном аду. Тогда я стал искать что-то, чем можно заменить амуницию. Сначала подумывал сделать это из какой-нибудь верёвки. Связать круг, типа ошейника. Но верёвки я не нашёл, а на работу уже почти опаздывал. В итоге я не придумал ничего лучше, чем использовать собственный шарф. Я подошёл к псу, присел на корточки и аккуратно обмотал круг вокруг его шеи. Завязал шарф на узел, но попытался не перетянуть. — Я вечером что-нибудь придумаю, — обещал я Чёрному, сооружая эту конструкцию. — Просто пройдись разок так, хорошо? Не удирай, Чёрный, там заметёт тебя нафиг. А я тебя потом отпущу, честно. После метели. Я не знаю, кому я это обещал больше: ему или самому себе. Но Чёрный неожиданно смачно лизнул меня в нос. — Слюнтяй, — сказал я ему. Чёрный чихнул. Прямо мне в рожу. На улицу мы выбрались без приключений, хотя я чувствовал себя странно с собакой на другом конце шарфа. Но Чёрный плелся за мной без вопросов. В подъезде я еле распахнул дверь: за ночь она примёрзла к наличнику, и мы вышли прямо под непрерывно валящийся с неба снег. — Ссы по-быстрому и пошли, — сказал я и посмотрел на Чёрного. Чёрный стоял и смотрел на меня. — Ну, давай, — поторопил я его, — сейчас некогда. А вечером будет дольше. Честно-честно! Я немного отошёл от подъезда, потому что услышал, как дверь открылась и кто-то вышел. В этот момент Чёрный задрал лапу, обоссав низкую оградку палисадника. — Мужчина, вы нашли, где собаку выгуливать! — громко возмутилась женщина, которая как раз только что вышла. Я посмотрел на даму. Чёрный тоже. Дама смотрела на нас, видимо, ожидая извинений. Чёрный опустил лапу. — Ну всё, чувак, домой, — сказал я ему и потащил пса обратно в подъезд. — Тьфу! — сказала нам женщина сзади. На работу я уже прилично опаздывал.