Псина

Мой выход из дома напоминал паническое бегство, но всё же я справился. Снял с Чёрного свой шарф и вернул на себя, закрыл дверь в спальню и выбежал, захлопнув входную дверь. На работу я не опоздал, хотя прибежал ровно к началу смены. Я надеялся, что пёс не сильно испортит мою квартиру, пока меня нет, и не будет выть и лаять, нервируя соседей. Но мои переживания на этот счёт довольно быстро сменились мыслями о работе, и вспомнил о Чёрном я уже только вечером, когда выходил со смены. Я помнил, что у меня на сегодня был план по нищебродскому шоппингу, и немного его предвкушал. Начать я решил с зоомагазина, чтобы купить Чёрному самое необходимое и понять, сколько денег у меня после этого остаётся на жрачку. Зоомагазин привёл меня в ужас почти сразу. Я без долгих расшаркиваний попросил выдать мне самые дешёвые поводок, ошейник и корм для крупной собаки. Когда мне принесли все эти вещи, и я посмотрел на ценники, то с надеждой поинтересовался: — А дешевле есть?.. Самые обычные поводок и ошейник стоили примерно как три дня моей работы. Про корм я молчу. Корм для собаки был куда дороже, чем корм для меня. Даже самый дешёвый. Продавец на мой вопрос отрицательно покачал головой. — Это самые дешёвые. Вторая проблема заключалась в том, что я не соизволил измерить обхват шеи Чёрного, поэтому не смог ответить на вопрос, какого размера ошейник мне нужен. Я вертел парочку в руках, складывал и пытался прикинуть, застегнётся ли это поверх мохнатой гривы чёрного. — Какая порода у вашей собаки? — попытался прийти мне на помощь продавец зоотоваров. Но толку от меня здесь было мало. — Чёрный такой, лохматый. Как будто лабрадор, но только длиннее и волосатее. Как я выяснил сильно позже, Чёрный был ещё и крупнее лабрадора. Картинки в интернете не отражали реальных размеров. Но тогда я просто взял ошейник примерно на лабрадора и короткий поводок на полтора метра. Корм… я не взял. Поэтому решил, что сегодня мы с Чёрным пожрём что-нибудь из человеческого магазина. А потом мне надо было подумать. Хотя о чём это я? Думать надо было прежде, чем приводить домой псину, которую не на что содержать. После зоотоваров я отправился в супермаркет и там уже позволил себе уйти в отрыв. В корзине оказались: сосиски, хлеб, пара бутылок пива и картоха. С картохой, самой настоящей картохой, которая клубнями, мы встречались раз в несколько лет. Я очень любил её жрать, особенно жареной, но ненавидел чистить. Поэтому наши счастливые встречи были так редки. Но сегодня я ощущал себя на подъёме почему-то. Да, завтра снова придётся считать копейки и ничего не покупать, но сегодня можно представить себя более-менее нормальным человеком. И ещё я обещал Чёрному нормальную прогулку. На улице всё ещё шёл снег, хотя метель была не такой сильной. Я думал, что мы могли бы дойти до небольшого парка, который был в паре кварталов от меня. Я думал обо всем этом, бредя домой с пакетом в руках, пока не увидел впереди в арке группу людей. Арка как раз вела в мой двор, и я ходил через неё каждый день. Место было такое, что тут часто тусовались какие-то не слишком приятные личности. Но так иногда бывает, что ты идёшь, видишь какую-то шпану и понимаешь, что к тебе она никакого отношения не имеет; а бывает, что идёшь, видишь какую-то шпану и напрягаешься. Со мной сейчас произошло второе: я сильно напрягся, едва завидев силуэты впереди. Я подумал о людях Давида. Неприятные типы. Они меня как-то уже подлавливали на улице. Тогда у нас состоялся странный и непонятный для меня разговор, который сводился к тому, что, мол, не забывай, Саня, о своих долгах. Но я и так не забываю. Дело было в том, что мой срок, на который я занял деньги, ещё не вышел. И поэтому искренне не понимал, зачем мне эти завуалированные угрозы. Почему завуалированные? Ну, потому что при первой встрече мне никто не угрожал напрямую, но чем, если не угрозой, считать тот факт, что с тобой одним поговорить хотят пять или шесть мужиков?! Я лично счёл это угрозой. Я вздохнул. До арки ещё было расстояние, поэтому была возможность свернуть и обойти дом с другой стороны, попытавшись попасть к себе во двор иначе. Но мне не хотелось бегать, а потом думать, кто же это был и чего же от меня хотели. Да и бегают только виноватые, разве нет? Я пока вроде бы ни в чём не провинился. Так что я пошёл прямо, немного лелея в себе надежду, что это всё-таки не по мою душу. Ошибся. Оказалось, что по мою. Мужиков этих я узнавал смутно, но они меня, видимо, узнавали хорошо. — Здравствуй, Саша, — сказал мне один в дебильной серой шапке и с длинным носом, — как твоё ничего? — Нормально, — буркнул я. Пришлось остановиться, чтобы поговорить. Их снова было пять или шесть. Почему-то в такие моменты мой мозг отказывался считать. Просто мужики. Стояли у стеночки, курили. В арке завывал ветер. — Это хорошо, Саша. А я вот думаю, дай навещу тебя. А то что-то ты о нас забыл совсем. — Я не забыл про Давида, — ответил я, не ведясь на провокации. Тебе-то я ничего не должен, носатый придурок. Я старался не нарываться, но смотрел на него откровенно хмуро, а ещё и мёрз. — Конечно, конечно, — закивал тип, — я вот думаю, дай мы с тобой Давиду часть денег вернём, да? А то нехорошо всё у себя держать, да? Ты ведь на работу ходишь, да? Деньги зарабатываешь. А нам должен. Меня уже не хватило во второй раз поправлять, что должен я не им. Мне вообще не нравилась идея. Я прекрасно знал, где найти Давида, а Давид прекрасно знал, как позвонить на мой номер телефона, если ему вдруг приспичит изменить условия. Поэтому посредникам я не доверял. — Я не ношу с собой деньги-то, — осторожно заметил я. Сдавай назад, Саня, сдавай назад. Авось, отпустят. Тип покосился на мой пакет с сосисками, но ничего не сказал. Молчал пару секунд, как будто думал. Улыбнулся мерзко, сверкнув золотыми зубами. — И правильно, а то мало ли что, — согласился он. — Опасно деньги-то носить, да? — Чуваки, может я пойду? — спросил я. — Холодно. Если Давиду нужны деньги, я завтра ему принесу. — Да зачем же носить, — криво улыбнулся носатый урод. — Мы сами передадим. Завтра, да? На этом же месте, Саша, да? С деньгами, да? Понял? — Угу, — кивнул я. — Завтра. — Завтра, — эхом повторил он за мной. — Ну, так я пошёл? — спросил я осторожно. — Иди, Саша. Иди. Я двинулся дальше, поймав себя на том, что сжимаю держащую пакет руку так, что ногти впиваются в ладонь. Бля, да с меня семь потов сошло, пока я разговаривал с этим дакающим придурком! И при этом я замёрз. К-комбо! Молодец, Саня. Я шёл до своего подъезда, стараясь идти не быстро и не медленно, и вообще непринуждённо. Не знаю, как у меня получалось, но я чувствовал себя так, словно мне в спину уставилась команда ядовитых змей, которые вот-вот готовы наброситься. И оглядываться было стрёмно. Выдохнул я только тогда, когда за мной закрылась дверь подъезда. — Ахереть, Саня, — сказал я вслух, чем немало удивил какого-то мужика, который как раз в этот момент оказался передо мной, потому что двери приехавшего лифта открылись. Ну что же, всякое бывает. Иногда лифт приезжает пустой, иногда с мужиками внутри. — Здрастье, — сказал я соседу и протиснулся в лифт вместо него, а потом отправился на свой этаж. Что уж говорить, настроение идти в парк и жрать сосиски с Чёрным было убито вхлам. Эх, Чёрный. Надо мне куда-то тебя отдать. Пока ты не влип вместе со мной.