Псина

Я голос носатого узнал сразу, хотя ни за что бы не разглядел его в этой толпе. Их там было много, на этот раз не смог бы посчитать, даже если бы захотел. Со стороны это выглядело как большая компания мужиков вокруг тачки, которая решила отдохнуть и бухнуть. Ну кто же знал, что там этот носатый урод, и что он меня разглядит. Хотя в последнем удивительного было мало: мы с Чёрным шли прямо под фонарями. — Привет! — отозвался я. Мы с ними были на разных сторонах небольшой дороги, и переходить её стремления не появлялось. — Что делаешь здесь, Саша?! — крикнул мне носатый тип. Давид что-то говорил о том, как его звали. Алик? Азик? Как-то так. — Да вот, с собакой гуляю! Наша светская перекличка отдавала лёгким душком. Я буквально-таки узнавал этот запах: вонь, как от грядущих проблем. — А я вот вспоминал тебя недавно! Что же ты Давиду на нас жалуешься? Клевещешь даже. Нехорошо. — Парни, я не хочу проблем, ладно? — неуверенно выдал я. — Я просто хочу вернуть Давиду то, что должен Давиду. — Так дела у нас не делаются, Саша. Делиться надо. Так сказать, сервисный сбор за услуги. Спросил бы я, за какие такие услуги, но не решился. У меня было такое состояние, которое называют «поджилки дрожали». Правда, ничего у меня не дрожало. Просто внутри живота расползалась такая мерзкая пустота, не предвещающая ничего хорошего. — Давид сказал, что вы ко мне больше не будете лезть, — попытался выдать я последний козырь. Прямо так Давид мне не говорил, но приврать мне казалось разумным. — А я больше с Давидом не работаю, Саша, да? Погнал он меня из-за тебя, понимаешь, да? Вот тут я понял, что дела на самом деле плохи. Давид скотина — вот что я подумал в тот момент. Разве так решают проблемы?! Но высказать ему претензии на данный момент я не мог по понятным причинам. — Иди-ка сюда, Саша. Поболтаем с тобой. По-дружески, да? — носатый Азик уже даже не пытался делать свой голос дружелюбным. Я попятился назад. — Иди сюда, я сказал! — рявкнул он. Чёрный тихо зарычал у моей ноги, и я внутренне сжался. Честно говоря, сейчас собака не казалась мне какой-либо надёжной защитой против такого количества человек. Лучше было не провоцировать. — Пса его пристрели! — крикнул кто-то из толпы. — А я сейчас сам пристрелю! — отозвался другой мужик. Я увидел, как он полез за пазуху и вытащил что-то, блеснувшее в свете фонарей. Наш город был довольно криминальным местом, но до сих пор я никогда не видел, чтобы на улице доставали пушки. С другой стороны, кто меня просил шататься ночью по окраинам? Кто, Саня? — Придурок, здесь не доставай! — пнул товарища носатый. — Да ты видел эту псину?! Пришить её, пока не спустил! На этом моменте я понял, что всё, пора. Я покрепче схватился за поводок и дал дёру в противоположную от компании сторону. Не мне судить, насколько разумным был мой поступок. Бегуном я не был, местность знал плохо. Но оставаться стоять, пока они решают, стрелять им или не стрелять, я не хотел. За мной сразу же раздался топот ног и крики «стой!», но так просто сдаваться я не собирался. Потому сразу же куда-то свернул, миновал какой-то шлагбаум и оказался среди лабиринта однотипных низкий строений. Здесь было мало освещения и много льда под ногами, что затрудняло мне бег, но я надеялся, что так же нелегко приходится моим преследователям. Всё, что я делал, так это постоянно сворачивал, стараясь затеряться в этом пространстве. Мне казалось, что это возымело какой-то успех. По крайней мере в спину мне никто не дышал, а когда я пытался быстро обернуться, то никого не видел. Впрочем, слышно людей Давида, то есть, простите, уже не его людей, было хорошо. Они не просто топали, но ещё и орали что-то вроде: «Где ты, сука?!». С одной стороны, так себе стратегия для преследователей, а с другой — у меня вполне себе становились ватными ноги каждый раз, когда я слышал откровенную злобу в их голосе. Плана бегства у меня не было. Я просто думал, что мне либо повезёт, и я вывалюсь где-нибудь с этой территории, а потом сумею удрать в город, либо не повезёт, и за следующим поворотом я упрусь прямо в тех, кто за мной гонится. Однако мой бег прервался чуть раньше, потому что в какой-то момент я упёрся в тупик. Прямо передо мной вырос высокий бетонный забор с колючей проволокой сверху. Сбоку тоже забор, с другого бока — стена здания. Ни единой щели, чтобы спрятаться. Я остановился и теперь переводил дыхание, упёршись руками в колени. Лёгкие горели от этого забега, и я даже не был уверен, что снова смогу столько бежать. Первый адреналин уже схлынул. Я был в ужасном состоянии: напуганный, уставший и плохо соображающий. Но я подтянул к себе за поводок Чёрного, который всё это время бежал рядом со мной и отстегнул его. — Давай, беги, — зашипел я на пса. Мне было стрёмно, что они что-то сделают с ним, когда найдут меня. Что уж говорить, мне было стрёмно и из-за того, что они что-то сделают со мной! Но было два фактора. Во-первых, был шанс, что человека они убить не решатся (я слабо в это верил в тот момент, но надеялся), а вот пса с лёгкостью. Во-вторых, просто умереть или умереть, перед этим наблюдая, как издеваются над твоим псом, — это совсем разные вещи. Ну и ещё, что уж скрывать, я немного боялся, что Чёрный выдаст меня, если вдруг залает. Псина стояла прямо передо мной и сосредоточенно махала хвостом из стороны в сторону. — Пшёл! — сказал я ему. — Кыш! Чёрный развернулся и подошёл к забору. В одном месте он немного не плотно прилегал к земле. Зазор сначала показался мне маленьким, но Чёрный сунул туда морду, а потом как-то протиснулся, прополз по льду и скрылся в этой щели. Я тоже подошёл к этому проёму. Лёг на землю и попытался пролезть, но у меня не было ни шанса. Башка ещё кое-как пролазила, но и то с трудом. Целиком моя тушка грозилась там застрять. Не было ничего смешнее, чем встретить носатого торчащей из щели жопой. Интересно, они хотя бы поржали бы над этим, или мужики совсем без чувства юмора? Но хотя бы Чёрный вылез. Было досадно, что у меня не получилось, но я не являлся собакой. Теперь надо было соображать, что делать самому. Вариантов было два: либо затаиться здесь и надеяться, что никто не свернёт в этот тупичок, либо же отправиться вилять между зданиями и надеяться никого не встретить. В обоих случаях приходилось очень много надеяться. Я же до сих пор не мог отдышаться, хотя дыхание моё стало ровнее. Вдруг вспомнил, что у меня дома, в ванной, вся нижняя половина зеркала заляпана брызгами зубной пасты. Я уже полгода собирался отмыть и всё никак. Как же мне сейчас хотелось домой. Отмывать зеркало! Я бы, блин, его до блеска надраил. Со стороны забора раздался шорох, и Чёрный снова протиснулся под забором и подошёл ко мне. — Да твою мать, Чёрный! — разозлился я. — Уходи! Пошёл! Пошёл! — Я замахал на него руками, и Чёрный внезапно сделал выпад вперёд, резко ударив меня зубами по кисти руки. Я даже не успел удивиться. Кажется, я успел понять, что укус был болезненным, но почувствовать его до конца мне не удалось. Перед глазами всё поплыло, а потом мир как будто бы рухнул вниз. И я вместе с ним.