Swarm

Капли холодной влаги стучали по шасси и скатывались ручейками вниз, падая на черный от взрыва металл. Он блуждал среди мертвых, не выражая ни эмоций, ни чувств, ни сострадания. Быть может — лишь каплю сожаления, но где-то настолько глубоко в своей Искре, что не мог осознать. Нокаут бесстрастно бросал взгляд на изуродованные и разорванные, разбросанные взрывом останки корпусов. Было время — его Искра разрывалась от подобных картин, а эмоции зашкаливали от ужаса, но то время давно прошло, осталось в минувшем прошлом. Теперь ему все равно, давно стало все равно, он видел лишь обугленный и безжизненный металл, который не удастся разобрать на запчасти, следовательно — бесполезный металл. Хлам, которому место в утиле. Это война. Она никого не щадила, и если не приспособиться, дать слабину — ты дезактив. Оно неизбежно и всегда было так, но война затянулась, обратившись в жестокую вечность. Вечность боли и утрат, когда каждый орн мог стать твоим последним. Война не угаснет, покуда полностью не изживет себя одна из сторон. Нокаут уже не мог пересчитать всех тех, кто дезактивировался у него на манипуляторах и кого дезактивировал он сам. Его уважали. Его предавали. Его ненавидели. Его обожали. Его боялись. Над ним насмехались. Его жгли, ломали, царапали краску. Но все они — единое целое с Праймусом, потому что в конечном итоге оказались в чем-то слишком слабы, либо слепо следовали приказам своего лидера. Он многих терял со своей стороны, их убивали, они попадали в ловушки или же гибли по собственной глупости. Или тупости. Они предавали. Когда-то Нокаут был рад поделиться своими знаниями, был рад взрастить нового целителя среди пучины боли и дезактива, был рад передать свои навыки кому-то еще. Кому-то еще… Все протеже рассыпались ржавой пылью вечность назад, обратившись в слабое воспоминание. Других добивал он сам, мучительно сдирая дюйм за дюймом автоботский значок вместе с броней. Он больше не мог позволить себе привязаться, это слишком больно, он обжигался и горел раз за разом, как последний глупец. Он доверял и ошибался. Теперь он не мог позволить себе относиться не безразлично к кому-то еще, ведь… он уже сделал это, и оно могло дорого стоить, всему есть цена. Быть может, когда-то Нокаут падет, еще ниже, чем пал сейчас — рядом копошился Брейкдаун, лениво пытаясь вскрыть уцелевшую грудную секцию какого-то эрадикона, впрочем, секция — единственное, что от него уцелело. Нокаут не собирался пачкать себя в грязи и саже, копаясь среди оплавков. Это низко, к тому же, взрыв выжег многих солдат изнутри из-за энергона, их запчасти критично повреждены от жара и взрывной реакции. Но Брейкдаун словно не желал слышать. Смысл разбирать останки, если из них нечего использовать в починке? Алый мех презрительно махнул нескольким вехиконам, что на его участке останки можно собирать и утилизировать, ничего полезного. — Эй! Мне это было нужно! — возмутился синий мех, когда двое солдат подхватили чей-то изуродованный корпус совсем рядом. — Оставь этот мусор, Брейкдаун. Не позорь нас. Я невооруженным окуляром вижу, что здесь уже нечего использовать. — Я б так не сказал, — мех задумчиво копался в том самом грудном отсеке, с которого Нокаут мог разве что закатить оптику. Он… Снова. Мог обжечься… И на этот раз глубже и больнее. Медик украдкой бросал взгляд на ассистента. Его невозможно было прочесть, но Нокаут чувствовал нечто тревожное. Возможно — скорое. Он… не хотел потерять еще и ассистента, но Брейкдаун зациклился на мертвых корпусах, не желая ни общаться, ни заняться чем-то еще. Потому что Нокаут неосторожно свалил фемку на Саундвейва, а затем предложил проехаться напарнику, дабы размяться. И теперь фем не было ни на корабле, ни в рядах десептиконов, ни в активе, что не исключено. Потому что на Землю прибыл новый автоботский хлам, на что Старскрим поспешно развернул целую операцию по уничтожению базы автоботов. Словом, она закончилась тотальным провалом и потерей абсолютного шифтера десептиконов — идеального разведчика, потому что автоботы превзошли все ожидания. Мейкшифта разметало по всей палубе вместе с многими бойцами. А они потеряли фем. Она, оставшись совсем одна, вероятно испугалась и пошла искать Саундвейва, но нашла того здесь, на палубе, как Брейкдаун это понимал. А дальше выскочил бежавший из камеры автохлам, проникнув в воронку земного моста и прихватив с собой фемкона. Теперь же можно прощаться с медсестрой… Которая, к слову, была вполне себе ничего, таких мало в нынешние времена. Не прогнившая и эгоистичная Искра, а отзывчивая и упорная, не смотря на все трудности. Она не сдавалась, но и не теряла себя. Таких среди десептиконов остались крупицы, правда, может быть, когда-то она бы тоже сломалась и стала подобна большинству. И Нокаут понимал это, злился, что Треш с большой долей вероятности могла достаться автоботам. Но он видел в ней лишь свой инструмент с двумя манипуляторами, но никак не живую Искру. Нокаут видел предмет, а не личность, стараясь надменно игнорировать обратное. Брейкдаун не без… боли понимал, что Прайм — упорная личность. Не менее упорная, чем Треш. Должно быть, что вполне логично, автоботы схватили ее и Оптимус уже внушил свою волю в неокрепший процессор. Прайм не мог не пытаться сделать этого. Он склонен болтать, используя всю силу Матрицы, расчетливо и подло пытается добыть себе каждую новую боевую единицу, склоняя ту к греху предательства. Скайквейк… печальный тому пример, но бедняга поступил с честью и гордостью — остался верен своей стороне до самого конца, отринул речь Прайма, проявив крепчайшую силу воли. Нельзя это не уважать, склонив на клик голову в память об ушедшем воине. Горько понимать, но не все были столь чисты. Многие позволили лживым речам Оптимуса Прайма взять над собой верх, они склонились перед своим новым хозяином, ослепленные пустыми словами, что неравенства больше не повторится. И тошно вспоминать особенно яркие имена и примеры. Чего стоит только один Дэдлок, о котором сотни ворн уже ни единого слуха. Быть может, тот получил свой час расплаты, и от мысли об этом на Искре становится отвратительно хорошо. Пусть ржавеет в грязи в самой темной бездне мироздания, без погребения, с позорным концом функционала. Перебежчикам там самое место. Ультра Треш хотела казаться молчаливой и серьезной, неприступной, словно крепость, но она была мягкая и не ожесточенная. Не безжалостный боец. Дэдлок чем-то был похож на нее именно в этом, временами он размякал, но меж тем совершенно не старался избегать излишних жертв среди врага, отдавая приказы об огне на полное поражение. Бывший заместитель Турмоила вел крайне агрессивную политику против автоботов, не ведал пощады и милосердия, хотя он не брезговал излишней возможностью занять себе место офицера званием выше — в конечном итоге бросил вызов самому Турмоилу. Глупец. Везучий глупец, учитывая то, что смог спастись живьем, когда его повязали. Но он бесповоротно променял верные бластеры на какие-то жалкие мечи, присоединился к ворам Шэдоу Рекера и стал избегать излишних жертв, после того, как укрылся на неизвестной планете, где из него некто стер или же стерли задатки жестокого десептикона. Прайму ничего не составит бесчестно сыграть на этом! Наверное, Рэтчет уже соскребает с Треш значок, небрежно прижигая алый. А ведь Нокаут и правда старался… Красиво проделал работу. Треш незачем сражаться за десептиконов. Она не успела бы привязаться и принять верную сторону, у нее нет амбиций мести, власти или завоевания, как у многих. Не хотелось думать, что, возможно, уже при следующей встрече придется заносить молот над ее шлемом, а потом опускать, превращая Треш в мертвый металл, как тот, в котором он сейчас копается. В таком случае Брейкдаун хотел молиться, чтобы Треш уже была мертва. Лишь бы не делать этого самостоятельно, ведь он не смел надеяться, что Треш вернется.

***

Лучше думать перед тем, как действовать, чем после — слова, что доказывают свою правоту на протяжении всего существования человечества. Раф Где Раф? — Проклятье, — в холодном поту шикнул Дарби, наткнувшись на абсолютную темноту за медотсеком, стоило осознать одну вещь. Раф? Где он? Они не уследили за ним. Сердце пропустило удар, восстанавливая минувшие события: Джек нашел Мико, остановил, как мог, на время, а потом ее перехватила Арси, но это стоило того, что Раф отстал. И сейчас… Эскивеля не было в медотсеке. Его не было даже по пути к медотсеку! Никто и не вспомнил про него. Мальчик остался совершенно один в коридорах, хрупкий и беззащитный. Один. Против того, что заставило Балкхэда перестать быть Балкхэдом. Из медотсека долетали далекие крики и грохот возни, в ходе которой автоботы, да чего уж там — он и Мико совсем забыли одну деталь. Маленькую. Совсем не способную за себя постоять. Джек помнил, как Рафаэль кричал им в след, когда Накадаи сорвалась с места, а следом метнулся он. Мальчик был младше и менее вынослив, Раф быстро отстал, затерявшись где-то позади… По логике — его должен был найти Рэтчет, вот только бот нашел их уже с Балкхэдом, без Рафаэля. Значит, они невольно разделились, и Рэтчет пока что сам не понимал, что точно также пробежал мимо ребенка. А пока все заняты Балкхэдом, Рафаэля могло уже не быть. Потому что то, что ментально сразило разрушителя, могло убить Рафа и не заметить этого. Оно могло случайно наступить на Эскивеля или целенаправленно поймать, зажав тому рот, и причинить как можно больше боли. Оно могло сделать с ним что угодно и когда угодно, пока все были отвлечены. Джек отчаянно пытался обратить на себя внимание Би, но тот замер с Мико на руках, в первобытном ужасе наблюдая, что творит разрушитель с Оптимусом и как не менее отчаянно пытается помочь ему Арси. То, что стало с Балкхэдом никак не могло вписаться в рамки разумного. Бамблби не видел его, Джека, даже если переводил полный шока взгляд, он смотрел насквозь. Вновь. Только теперь Джек встал на место Рафа, которого в большинстве случаев никто никогда не замечал. Уилджек был полностью невменяем, его бесполезно просить о помощи, а Рэтчет сконцентрирован только на попытке угомонить бьющегося в истерике Балкхэда. Дарби проклинал себя — он выскочил из медотсека один, с чем был — крохотный походный ножик в кармане. Был разгар возни, а Джек боялся потерять и минуты. Он должен был найти Рафа, пока не стало слишком поздно. Это их вина. Тотчас Джек столкнулся с непроходимой тьмой в первом же коридоре. Походка человека была едва различима по сравнению с кибертронцем, но даже она издавала шум и эхом отражалась от стен. Сердце постоянно испуганно ухало вниз. А что если уже слишком поздно? Что если десептикон убил? Балкхэд вне себя… он пьян. Однако, он видел нечто, что довело его до такого состояния. Оно могло представлять из себя всего лишь глюк на почве безобидной вещи. А что если нет? Джек знал, что кричать — опрометчивая идея. Но он не видел ничего впереди себя, слепо блуждая по базе. Свет был только кое-где. Как ему найти в такой ситуации Рафа и привести ко всем? Он заглядывал в помещения, шептал имя. Молился, лишь бы поворот спустя он случайно наткнулся на мальчика, но… нет. Джек потерялся сам. Достаточно быстро темная клетка лабиринта поглотила его, а парень все замедлялся и замедлялся. Что-то уничтожило освещение Наверняка, ведь его не могли отключить автоботы в условиях потенциального диверсанта на базе. Вероятно, скраплеты постарались? Кто-то из них уцелел? Или то не скраплеты? Здесь словно что-то есть. "Раф... Раф же мог где-нибудь спрятаться?.. Он очень умный" Его мобильный не отвечал и безрезультатно посылать на номер смс. Разрядился? Или Раф его потерял? Другое дело, что на телефоне Джека одиннадцать пропущенных звонков от мамы и время почти ночь, что совсем не важно в данный момент. Только бы Рафаэль был все еще жив. Куда он мог пойти? Признаться, Джек сам дрожал от паники и страха все больше и больше, ступая в темноту. Арси убьет его, если узнает, но пока до нее дойдет — с Рафом уже может случиться что-то плохое или непоправимое. Что мог видеть Балкхэд? Что послужило причиной его состояния? Нечто безобидное, которое тот принял за… «вампира»? Он… пьян. Его сознание не в себе, но что если здесь действительно кто-то или же что-то… есть? Десептикон или нет. Джек и раньше побаивался один ступать по этим коридорам, когда освещение здесь было еще более или менее, а теперь того совсем нет. Мико раньше шутила насчет базы, что нет более идеальных мест для спиритического сеанса с доской Уиджи… Ага… Охотно поверишь теперь в такой-то темноте. Это сложно описать, но он… Боялся не только за Рафа. Даже в шестнадцать, хотя у кого-то, быть может, в тридцать глупые страхи продолжали держать свое. База — огромное место. Многое тут никогда не использовалось автоботами, и порой казалось, что гуляющие временами сквозняки — это далекий лающий вой, переполненный болью, похожий на хриплый крик. Вопрос только что могло издать такое звучание. Мико всегда прогуливалась абсолютно всюду как ни в чем не бывало, но ее не спросишь о том, как она относится к звукам — себе дороже. Однако теперь, ко всему прочему, по базе мог блуждать десептикон для полной чудовищности помещений. «Ракетная шахта»? Внутри скалы? Спрятанная столь надежно и незаметно? Шахта, о которой никогда не слышал ни Джаспер, ни Невада? Честно если, временами Дарби сомневался в том, что это действительно была секретная ракетная шахта, а не какой-нибудь заброшенный бывший исследовательский комплекс. Было дело, Рэтчет как-то мельком упоминал про не посещаемый этаж... или этажи? Помещения внизу. Только вот лифт к нему не вел, не тот, что использовал агент Фоулер. Что там могло храниться? Или находиться. Слишком уж подозрительно и неестественно располагалась «Омега-1», не говоря о пропажах людей приблизительно тридцать пять лет назад и неясных огнях по пустыне. Кхм. Да. Мама… Этими байками старшие братья и сестры не редко запугивали младших до икоты, в том числе и некоторые родители, чтобы дети боялись задерживаться до ночи на улице... К слову, это вполне себе может быть надуманным страхом, приукрашенным мамой, но… а что если это как-то взаимосвязано? Нет, бред, но здесь постоянно казалось, что кто-то смотрит тебе в спину. Всюду. Наблюдает, пристально, как призрак. Куда бы не пошел Джек, он никогда не ощущал себя один. Может дело в камерах, которые время от времени мониторят агенты или Оптимус с Рэтчетом, а также в огромных помещениях с эхом, но… находясь среди кромешной темноты. Неясно где. В поисках Рафа… когда свет и видеонаблюдение накрылись, когда что-то свело Балкхэда с ума… тело начинало колотить от каждого звука. Не было уверенности, что большинство этих звуков генерировало воображение. Да и десептикон ли испугал Балкхэда? То, что он нес, больше походило на чушь. Какой еще вампир? Неужели огромный кибертронец испугался органического земного существа из мифов? Может… может ли быть, что Балкхэд видел призрака? Или нечто иное. Джек пожалел, что действовал на эмоциях. Нужно было более упорно пытаться дозваться автоботов, в конце концов, кто-нибудь бы его заметил. У него никогда не было младшего брата, но оказавшись в эпицентре войны двух инопланетных фракций, Раф стал уязвимым звеном. Совсем еще ребенок! Он не мог за себя постоять от сверстников, не говоря уже об инопланетных роботах… или нечто ином. Раф был добрый и хороший малый. Он не был испорчен, как Винс или многие другие, нормальный паренек, с которым оказалось легко подружиться. Быть может, в чем-то Раф уже давно ощущался как младший брат? Джек боялся потерять его насовсем в бесконечной тьме, которая только лишь сгущалась и таила зло, обнажившее клыки. «Куда он мог пойти?» — роились мысли в голове, в то время, как кеды ступали по полу как можно тише. Джек держался за стены, продвигаясь по базе. Это было смешно — он держал перед собой… чуть туповатый раскладной ножик. Единственное оружие, что только было. Которым он мог отрезать сыр или хлеб, но никак не угрожать десяти метровому роботу. И уж тем более им не затыкать призрака и не убить мутанта. Огромная вентиляция, испещряющая базу, издавала жуткие шумы, а редкий сквозняк, парень надеялся — сквозняк — издавал слабые стоны и вой. Кое-где старые лампы трещали и мигали, доживая свое последнее время. Раз за разом он возвращался к мысли о заброшенных помещениях. Что могло в них быть? Почему автоботы использовали не всю базу? Они не могли попасть куда-то в силу размера? Или… им запретили? Где лифты или спуски вниз. Быть может, их заделали за ненадобностью… но зачем? Нет, нет. Где-то точно должны быть спуски, Джек просто не везде тут был. Надо, наконец, спросить у Рэтчета… только сперва найти Рафа, а это отнюдь не простая задача. Может там внизу вообще технический этаж с хламом? Ага... Под ракетной шахтой-то. Джек с трудом взял себя в руки, более уверенно ступая вперед, однако вентиляция… она не давала покоя больше, чем сквозняки: порой казалось, что звуки, доносящиеся оттуда, похожи на скрежет или перестук, будто нечто ползет и лезет по ней, шипит или же катится, совсем как… Да. И еще раз да. Фильмы ужасов на ночь — это худшая вещь, откладывающая самые жуткие впечатления в глубины подсознания. Человек боится того, что он не может понять или чему он не в силах сопротивляться, и сейчас… что-то будто бы карабкается по вентиляционной шахте совсем как взаправду. Эти звуки... В двенадцать лет Джек по ночам смотрел старые фильмы, не исключая ужасов, одним из которых стала полюбившаяся серия «Чужого» от Ридли Скотта. Это были завораживающие фильмы, где в далеком будущем люди случайно отыскали в космосе корабль с инопланетным паразитом, по неосторожности инфицировавшим члена экипажа, из которого затем вырвался и вырос огромный мерзкий монстр, не жалевший и не щадящий ничего на своем пути. Тварь ползала везде, где только могла, не брезгуя вентиляцией. Фильм за фильмом, она впечатляла, множилась, становилась все более и более изощренной, не говоря уже о компьютерных играх. Тем не менее, «чужой» — выдумка. Однако, Джек испуганно прижался к стене — звуки по вентиляции стали громче. Они двигались! И двигались сюда. «О, Господи!» — Дарби едва ли успел отскочить за какие-то ящики, на которые ранее наткнулся в слепую. Звуки из похожих на перемещение, стали отчетливым перемещением. Что-то неимоверно тяжелое с громким «бам-бам-бам» приближалось… а затем крышка вентиляционной шахты отлетела в сторону, приморозив Джека к месту за ящиками. Пульс и сердцебиение зашкаливали. Джек едва ли смог закрыть себе руками рот и нос, чтобы не закричать — что-то с грохотом выпало из вентиляционных шахт. Оно просто не могло быть Рафаэлем! И кем-либо еще, ведь Арси сейчас находится в медотсеке с остальными. Если это не Арси, тогда… Рокот. Резкий, леденящий в жилах кровь. Это шипение, похожее на протяжный клокочущий рокот неизвестного дикого существа. «Точно не Арси!» — Джеку казалось — он вот-вот умрет от страха, его сердце просто разорвется, ведь на слабом, далеком мигающем фоне лампы он мог различить нечто огромное и черное, что подымалось с четверенек и шипело — источник звука. Так это и правда... Чужой Выглядит... похоже! Хотя Дарби ничего не успел толком рассмотреть, однако и этого хватило с лихвой. Та штука — не меньше Арси, но она не имела деталей, похожих на крылья, когда свет очертил слабый контур спины этого существа. Голову Джек не рассмотрел — уже не до того было. Парень сжался в клубок за контейнерами, не решаясь и двинуться. Старался исчезнуть, провалиться сквозь пол, потому что на его собственных глазах оживали все страхи этой базы, умноженные кинематографом. Это — не с Мегатрона размером, пришло же и вовсе из вентиляции, значит не исключено, что оно могло прийти снизу, с заброшенных этажей. Джеку не могло показаться, потому что не было сомнений — это точно не могло казаться. Оно реально… и оно рядом. Здесь. И тихий звук от гаммы сдающих эмоций не сумел быть поглощен руками… «Нет! Нет-нет-нет! Нет!» Оно услышало. Шорох. Легкий лязг. И тихий перестук шагов. Оно не заставило себя ждать. Тварь, чем бы она ни была, двинулась с места, шагнув в сторону ящиков, откуда донесся «неясный» для монстра звук. И вновь. Рокот... Шипящий, рычащий, отдаленно напоминающий не то стон, не то потусторонние слова на неведомом языке. Дарби казалось — он теряет сознание. Нечто острое, нечто огромное со множеством пальцев мазнуло по ящикам над его макушкой, вызывая скрежет металла о металл. Оно слепо искало. Его. Затем что-то вязкое капнуло рядом. Тело прошибла паника, сорвало последние остатки самообладания. Джек сорвался с места на автомате, больше не смея рисковать близостью. Он знал… знал, что подобное в фильмах ужасов всегда заканчивается печально, ведь... Так и есть! Тварь сзади не то удивленно, не то хищно булькнула, а затем раздались неуклюжие шаги, стремительно перерастающие в бег. Оно бежало следом! Бежало! Джек закричал, выжимая из себя все силы, что только мог. Он свернул в иной коридор, к развилкам, но оно бежало следом. Оно не отставало ни на секунду, а при резком повороте донеслись звуки когтей о стену, куда тварь занесло. И оно кричало. Страшно, искаженным голосом, будто призрак подростка или же Арси — то был женский голос, но то была не Арси! Арси не могла вытворять подобного рода вещи со своим голосом, тот звучит слишком неестественно. Джек несся во тьму, отчаянно стараясь сбить существо со следа, кричал о помощи, но тщетно — шаги словно раздвоились эхом, а теперь тварь звучала практически отовсюду и звучанием своим еще больше начинала походить на Арси. Она подстраивалась! — Н-нет! — Джек споткнулся на одном из поворотов, с грохотом врезавшись в металл и отлетев назад. Нет! Только не… — П-прошу… Он зажмурился, представляя что через мгновение… мгновение. Боль. Всего мгновение. А потом то, чего боится большинство людей на планете. Эти когти и когти смерти коснутся его, и пятерня уже тянулась… осторожно коснувшись плеча, а затем как тряхнула, что голова запрокинулась, заставляя паренька открыть глаза и перестать кричать, сопровождая это вялыми мольбами. Из темноты на Дарби смотрели два голубых глаза и фонарь их обладателя. — Ты рехнулся, Джек?! — А-ар… си? Арси ли?! Парень был уверен — он уже умер. Ведь из темноты на него смотрело не чудовище, а его Арси, которую все еще, но теперь приумножено коротило от злости и беспокойства. Но это определенно была Арси и никто иной! — Ч-что ты… — Что Я здесь делаю? — ее тон мог дробить в мелкую крошку бетон, в то время, как глаза не таили облегчения и страха от возможной потери. Нашла. — Что ТЫ здесь делаешь, Джек? Ты хоть понимаешь, что я чувствовала, когда ты пропал? А что я чувствовала, когда ты закричал?! — Н-но… Там же, там… — парень мямлил. Он инстинктивно обнял металлическую ногу фем. Не задумываясь, вжимаясь в нее. Джек не в силах был поверить, что бежала за ним Арси. Что Арси сейчас сидела здесь, перед ним, живая и теплая, что она была рядом. Так это она бежала за ним? Так это она выскользнула из вентиляции? Арси? Нет! Она же пришла совсем с другой стороны. У нее нет когтей! — Арси, я понимаю, что прозвучу... Нет, ты убьешь меня, но там был монстр! Н-нужно сказать Оптимусу и остальным! Оно готово убивать! — Монстр? Ты о чем? — рыкнула автобот, практически сравнявшись в этом с чудовищем, однако сбавила обороты, видя состояние напарника. Стоит отметить, что она уже слышала подобную чушь, но из иного невменяемого вокодера. — Джек, не говори мне, что ты пьян, как Балкхэд! Что ты видел? Ты… даже не представляешь, что я почувствовала, когда ты пропал! Она низко-низко склонилась над своим человеком, пристально смотря в упор. Джек мог нервно заглянуть ей через плечо, но там... «крыльев» у Арси не было видно... Это... Это что, не Арси? О, боги... Или фем поджала их к спине, что свидетельствовало о ее очень нестабильном состоянии?.. Ведь Тейлгейт. Клифф. А теперь мог оказаться Джек на их месте. Арси думала, что потеряла его, услышав крик, но Джек… Джек… Как он только мог?! Пойти сюда один, не думая головой, и пусть ему лишь привиделось, он был в опасности! Она бы не факт, что успела его защитить, как бы не гнала. Как он не мог осознать, что он — ребенок, а уж тем более человек? Почему пошел один? — Арси, я клянусь тебе! — парня затрясло. — За мной что-то бежало! О-оно выпало из вентиляции… А я... я едва успел… Я спрятался от него за ящиками! Так оно едва меня не у-убило! Это правда. Балкхэд прав, он не бредит! Здесь. Что-то. Есть! — Ты видел десептикона? — изумилась напарница. Арси старалась взять чувства под контроль, однако она мгновенно активировала бластер: это уже второй товарищ, который заметил нечто ненормальное, но Джек по голосу был трезв. Он что-то видел. Десептикон? — Да… — Дарби сглотнул. — Нет? — Нет? В каком смысле «нет»? — П-п-послушай! — он запнулся в словах. — Я н-не знаю, что я видел! Но оно в-выскочило из вентиляции, я тебе клянусь! Оптика Арси метнулась по сторонам, в поисках шахт, и вновь остановилась на человеке: — Из вентиляции? Но Балкхэд сказал, что десептикон должен быть размером с Оптимуса. Это невозможно, Джек! Как минимум ему для этого нужно трансформироваться во что-то маленькое. Ты уверен, что тебе не показалось? — тем не менее, оружие Арси не опустила. — Мы все сейчас вне себя, но нельзя позволить страху брать контроль над разумом и идти у него на поводу. Невозможно? Как же. — Но оно реально выпало, Арси! И оно было едва ли больше тебя! Оно не с Мегатрона ростом, Балкхэд ошибся! Клянусь… это мог быть чужой, если не десептикон… т-только не смейся… — Кто «чужой»? — тон фем сменился на приглушенный, анализируя ответ, а оптические сенсоры сузились. — Джек, если это розыгрыш — не советую. Не со мной. Куда тебя занесло? Зачем? — К-крышка отлетела! — парень настойчиво указывал во тьму, заодно пытаясь как-нибудь встать, когда ноги от минувшего страха смерти дрожали. Он вложил в этот кросс-бросок все свои силы, но учитель физкультуры все равно никогда не увидит ту прыть. — Рафаэль пропал, и я и-искал его! Мы п-потеряли его! Арси, мы потеряли Рафа! Он остался один где-то на базе, я пытался… пытался сказать вам, но меня никто не слушал! У меня не было выбора. Арси, оно могло… Оно могло его… о, Боже! Я знаю, что я что-то видел! — Рафаэль пропал?! — оптика расширилась. О, Праймус! Только не это. Ведь точно… Мальчика не было ни в медотсеке, ни по пути к нему. Они потеряли ребенка, поддавшись эмоциям. — Где отлетела крышка? — с нажимом потребовала фембот. Напарник замялся с ответом. Во-первых, он не помнил и не знал, где то место осталось далеко позади. Во-вторых, судя по тону, Арси хотела пойти проверить это сама. — Ты хочешь вернуться туда одна? Но там хоть глаз выколи! — Джек в ужасе сбивчиво затараторил, стараясь отговорить Арси от данной затеи. — Мы сейчас же пойдем и скажем об этом остальным! Арси, я не хочу, чтобы тебя убили! Ты видела когти этого существа? Я видел! Точнее слышал... — Тогда ты хочешь, чтобы оно убило Рафаэля? — Арси прислонила два пальца к аудиодатчику — Арси Оптимусу, у нас проблема… Оптимус? Что?.. — но на другом конце связи находились лишь помехи, чего просто не могло быть. Они на базе. — Рэтчет?.. Бамблби?! И снова. Помехи. Белый шум и только. Ее не слышали. Никто. Джек попятился, падая на пол. — Что это значит? — дрожащим голосом промямлил он. Взгляд Арси ожесточался все более и более, по мере того, как она говорила, с каждым тщетным словом пытаясь связаться. Фем резко трансформировалась, вновь пугая Джека, и подъехала к напарнику, приказав без возможности возразить. — Садись! — Арси… с ними что-то случилось?! — Джек деревянными и заторможенными движениями кое-как вскарабкался на сидение и не подумал надеть шлем. Времени не было и вспомнить про него, ведь фем моментально, с визгом шин, сорвалась с места, разгоняясь все быстрее и быстрее. — Что-то заглушило связь, использовав защиту вокруг базы против нас самих. Ты был прав, — она говорила почти без эмоций, строго чеканя каждое слово, в то время, как внутри Арси разрасталась буря. — Мы не одни.

***

Насмешка богов. Раскрыли столь банально и прямо во время еды. Меня засекли, как ребенка, крадущего сладкое из шкафчика на кухне. База встала на уши и окончательно развеялось последнее инкогнито здесь. Жар выстрелов опалил корпуса скраплетов, оставшись напоминаем, как близко прошли заряды. Нападать было опасно. «Меня видели» — билась мысль, и пока что единый корпус на полной скорости несся темными лабиринтами прочь. Как можно дальше и как можно безопаснее от огромного бота, что устроил пальбу, крича и созывая всю базу. Не думаю, что он был доступен к диалогу. Я облажалась. Но теперь я знала одно, о чем ранее могла только догадываться. Оно отразилось в перепуганной оптике громилы, который упал от одного моего вида. Я была неестественного происхождения, но не являлась творением автоботов. Этот «корпус», состоящий из множества паразитов, объединенных единым разумом, не мог возникнуть в среде Кибертрона сам по себе — факт номер один. Скраплеты не разумны, согласно имеющимся источникам. Следовательно, они не могли сами по себе незаметно эволюционировать. Значит, это было оружие массового поражения… Созданное неясно кем в корыстных целях, но навряд ли одной из сторон, ведь настолько непредсказуемый элемент мог повернуться против своего создателя, выпиливая все на своем пути из чисто собственных соображений. Но кто тогда сотворил все это?Автобот кричал вне себя от ужаса, и он до сих пор кричал, эхом блуждая по базе. «Корпус» был создан с целью нести разрушение и смерть, вызывать подобный ужас, находясь в среде Кибертрона. Отсюда можно сделать слабый вывод, что кибертронцы, обладая всеми футуристичными технологиями перемещения меж звезд, могли перейти дорогу какой-то неизвестной инопланетной расе. Не хочу представлять как и чем они могли столь сильно навредить, что кто-то вывел нечто вроде меня. Но он вывел. Остается только надеяться, что после ужина меня не разорвет почкованием на двое и дальше, как можно больше распространяя заражение. А мой корабль… то, что разбилось в горах. Был ли он без сомнений с Кибертрона? Так или иначе, «я» в этом корпусе точно не по плану, у руля изначально должен был быть кто-то иной. «Вампирша! Вампирша!» — донеслось через некоторое время. Громила пытался отчаянно вскричать. Это он про меня так? Я — вампир? Если только отчасти. Очередное, но, к сожалению, далекое от правды сравнение, учитывая, что нужен мне не только чужой энергон… Эх, если бы мне был нужен только он… Жизнь была бы куда проще, ведь проще быть вампиром, чем гулем. Можно не убивать кибертронца, заимствуя крохи его энергона, который насыщен энергией мощной искры и отфильтрован системами, однако, мне нужно абсолютно все от корпусов, заканчивая фарами. Это мания, приступ воли маньяка, что прочно сидит в сущности. Я… чье-то оружие. Все-таки монстр. Инструмент, который создали не созидать, а сечь им. Почему меня не могло угораздить прийти в себя обычной кибертронкой? А лучше самой собой. Я... пока не готова нести смерть и упиваться этим. О чем я думала тогда? Спряталась, позволила себе немного успокоить нервы и насладиться эйфорией от электричества проводки… Потому что не могла ни отдохнуть в этом месте, ни заснуть. Не могла. Постоянное чувство напряженности, разбавленное недавним ночным кошмаром еще с корабля. Я обдумывала его и вышло так, что вновь зациклилась перед тем, как задремать. Благо, обстановка вокруг способствовал кошмарам. Он вернулся с новым импульсом, стоило закрыть оптику и попробовать хотя бы немного отдохнуть в укромном месте. Я отчетливо видела чей-то глянцевый корпус, слишком иной, потрепанный, чтобы быть Брейкдауном или же Саундвейвом; помнила отблески блуждающего закатного или рассветного солнца по темной манящей броне, но совершенно не могла сказать, что я вижу. Не могла уцепиться за что-то во внешности или обстановке, чтобы понять кто это или где он. Быть может — она? Пробуждение сопровождалось тем, что меня трясло, как от потери. Я не хотела этого. Это дурной знак. С незнакомцем вот-вот могло что-то произойти, но он улыбался, вопреки всему. Он был готов. И он говорил, но смысл слов звучал словно через толщу воды, лишая интонации тембра и принадлежности к полу. Боги, нет! Только не этот кибертронец. Только не он Он? Все-таки он? Я не особо верила в мистику или видения будущего, придерживаясь точки зрения, что будущее творим мы сами и те, кто нас окружает. Даже мимолетная вещь по эффекту бабочки могла изменить то, что произойдет с тобой или со всей планетой через год. Потому я скептически относилась, когда мне пробовал кто-то гадать или завлечь к себе этим, затирая о будущем. Так какого лешего меня колотит от столь реалистичного кошмара? Неужели я видела Люсин? Она… тоже? Но в глубине души кажется, что корпус явно был не женский, чего точно не скажешь о Люсин. Она была армянкой по национальности, достаточно импульсивная и волевая, но воспитанная своей обширной семьей как девушка, без мании одеваться в унисекс или же как готичный черт… чего не скажешь о моем гардеробе. Там было все и на все случаи жизни, в том числе готичное, а также вещи, в которые уже не влезал отец, но их вполне себе носила я. Люсин… и мужской корпус… Но ей не приходилось выбирать, если она такой же заложник обстоятельств. Нет. Нельзя так думать. С того сна на душе словно кошки скребут. В нем я ничего не могла изменить, кто-то умер или с ним произошло нечто близкое к этому, что меня столь сильно колбасит. Я не знаю кто это. Я видела только смазанную фигуру и ощущение надвигающейся беды. Незнакомец выглядит абсолютно чужим. Быть может, я права — это какой-то левый инопланетный мужик черной раскраски, с проблеском синевы, и я не хочу знать его, чтобы потом не напороться на кинжал в горло, который был вместо слез. По крайней мере, это не корпус Брейкдауна — в нем нет черного, он более изящен. И это не корпус Саундвейва — у него нет фейсплейта, все спрятано под маской, к тому же Саундвейв не имеет таких сегментов брони, хм… похожих на какую-то вполне себе узнаваемую вещь… Я точно ее видела раньше, еще до того, как попала в новое «тело». Не могла не видеть, ведь это же... Мне нужно это зарисовать. Как-либо, на чем-либо, пока оно помнится и не смазывается. Я не верю в то, что будущее будет изображено на этих страницах, но это самое мощнейшее чувство дежавю, что я испытывала в своей жизни. Ведь на страницах будет кто-то родной, фрагменты от него и его окружения, чтобы понять, кто это. Но его усмешка… он словно бросает вызов чему-то наперекор себе и судьбе. Невозможно забыть его взгляд. А с чего ты взяла, что кошмар является будущим, а не прошлым? Тогда еще более не по себе, потому что мех мертв, ничего уже невозможно исправить. Но мертвецы обычно не связываются с живыми на каждом шагу… Он хочет вернуться на Землю? То есть в мир живых. Бред, призраки не доказаны. Тем более это кибертронец. Он должен был стать единым целым с Праймусом по их верованию, раствориться в общем сознании и потерять себя. Нет, нет. Безумие. А может все-таки будущее? В которое я не верю, в том-то и дело. Кошмар. Это лишь впечатлительный кошмар с неприятным послевкусием дежавю. Я нашла себе коридор повкуснее, вскарабкавшись на трубы сверху, чтобы утешить нервы пищей, приносящей небольшую эйфорию. Забылась. Так пожалуйста! Мерзко прервали… Распишись, чего уж там, сама виновата. Не заметила шагов столь массивной и грузной фигуры, что высадила едва ли мимо целую обойму из плазмы! Это было неимоверно близко, а тельца скраплетов горели, опаленные жаром. Черт возьми! Да автоботы все поголовно вооружены чем-то вроде бластеров, стреляющих зарядами! Зарядами, которые способны ничего не оставить от моих составляющих! Пришлось поспешно отступать, не желая ни минуты дольше для знакомства. Я быстро вскарабкалась в каком-то помещении до шахты вентиляции, вынося крышку, а затем залезла в систему. Теснота и недоступность для автоботов этой локации успокаивали, однако, вентиляционные лабиринты не многим лучше коридорных. Совершенно непонятно, как ползти к тому клочку какой-то комнатушки, где я устроила себе схрон — тайник, утащив из медотсека столько предметов, сколько смогла за раз. Вентиляция — неплохое место. Конечно, не столь чистое, как это демонстрируют в различных фильмах, наоборот, тут находились легионы пылищи и гадости, но взамен это самая безопасная и быстрая сетка перемещения, которая бесчисленными путями могла привести тебя куда угодно, если бы часть дорог не преграждали огромные лопастные винты, работающие на полную мощность. Несколько таких ранее удалось закоротить, протащив в шахту хлам, да сгрызть затем, буквально прорубая себе несколько дополнительных путей. Чем бы ни был подземный комплекс, кислород плохо поступал сюда естественным путем, следовательно, система была обширной и хорошей. Ключевое слово — была. Следовало бы ухудшить ее еще больше, как-нибудь перенаправив вытяжку, чтобы последовала немедленная эвакуация детей с базы, а также хрупкий шанс и на мою… Но это дети. Я не могла так поступить, ставя под угрозу человеческие жизни. Детские жизни. Тем более я мало что понимала касательно того, как перенаправить воздушные потоки, чтобы всю гадость несло не с базы, а обратно. Надо бы детальнее изучить вентиляцию, может быть, именно при помощи нее удастся выбраться. В конце концов, воздух же тут откуда-то затягивается и куда-то выходит. Ох, Марс… Теперь обо мне будет знать вся база. Я… я до сих пор не понимала, как же сильно мне повезло тогда, когда Прайм был рядом. Он ведь… он не чувствовал моего ЭМ-поля, словно его не было! Потому что я была множеством скраплетов, а не фем. Значило ли это, что в таком виде я полностью лишена скверной ауры, которой нет и не было у людей? Возможно. Тогда мне следовало бы залечь на дно множеством паразитов, пока все более или менее не устаканится. Но как быстро до них дойдет, что я могла скрываться в вентиляции? Тот огромный мех. Он видел меня, он видел мой размер и, кажется, среди автоботов была… фем? Приблизительно моих размеров. Значит, она ползком точно также могла протиснуться в шахты. Здесь очень тесно, но терпимо. И на данный момент она — самая опасная фигура, в силу своего возможного размера. Я затаилась на какое-то время, но затем поползла дальше, собирая на себя всю пыль и гадость. Неприятным сюрпризом оказалось то, что медотсек, вероятно, теперь занят — большой бот кричал, как ненормальный. Еще более неприятный факт — какая-то жидкая дрянь в шахте, в которую я вмазалась на полном ходу и локтем, и пятерней. Шипение вырвалось само собой. Что ж за день сегодня такой?! По ощущениям не меньше, как вмазалась в энергон незнакомца из видения. Темная база автоботов не перестает преподносить неудобные сюрпризы — это сейчас идеальное место для спиритических страшилок и того, чтобы ты на них зациклилась и они мерещились тут и там. Это было смешно, соглашусь, да и дрянь — совсем не энергон. Но видение вновь прошибло, оставляя тревожный звоночек для психпалаты. Стоит ли мне попытаться и впрямь зарисовать фрагменты? Пробовать… отыскать меха? Возможно, он ключ к чему-то. Некоторые люди в сети пишут, что видели переломные вещи в своей жизни задолго до того, как они случились. Но можно ли им верить? По крайней мере… Я знаю, где искать: на какой-то части его корпуса было нечто вроде значка десептиконов, начерченного синим по черному глянцу словно по трафарету при помощи баллончика, которым подростки разукрашивают нецензурными надписями и картинками заборы. Значок казался совсем чужим на нем. И что, так можно было, что ли? Кмф. Серьезно? Нокаут мог нарисовать мне значок, а не прижигать? Но тогда бы в нем гарантировано не было чипа. Наугад, не особо ориентируясь по сетке, мне удалось найти путь к выходу из вентиляции, вынеся крышку как можно более бесшумно, но она все равно с грохотом рухнула на пол, вызывая звон. Грррр! К слову, мой корпус не менее грациозно выпал, запнувшись сапогом при попытке выбраться. Мастер-разведчик! И взвывшее колено. Тц. Я вновь зашипела от боли — неудачное приземление, те скраплеты, на которых пришелся резкий удар общей туши, выли, посылая потоки критичной боли в общее сознание. Тихие маты родного языка разрезали абсолютную тишину очередного унылого и черного пространства, куда я попала. Больно. Да что ж такое? Неужели из этой Преисподней совсем нет выхода?! Автоботы же должны были как-то сюда попадать не через портал! Значит, я просто еще не нашла иные выходы, нужно тщательнее искать и разведывать местность, если я действительно желаю выбраться отсюда. А я желаю, потому что сама же практически лишила свою собственную ловушку света. Тут был перебой на перебое, как бы двери выхода не заклинило. Либо придется грызть где-нибудь выход себе самостоятельно и перед этим перенести куда-нибудь поближе мой схрон. Через силу корпус распрямился, но коленный шарнир не желал успокаиваться. Выл. Как последний предатель. Меня много, но я одна, боль передавалась в общее сознание как боль всего корпуса и в то же время лишь одного шарнира. Я проклята тем, кто я есть, и этому нет конца. Оно всплывает абсолютно во всех вещах со временем. Тихий звук. Шлем на автомате повернулся в ту сторону. Что это? Всхлип? Но чей? Быть не может! Тут кто-то был? Ковыляя, я неуверенно сократила дистанцию, наткнувшись на что-то, что осторожно ощупала руками. Ящики. Это были просто ящики и ничего более, мои металлические руки бродили, покуда когти нечаянно не клацнули остро, задев грань… Движение. И крик. Нечто выскочило из-за ящиков, устремившись прочь. Автобот? Нет. Слишком маленький, но напугал не хуже скримера. Ребенок! Тихий стон боли, который кое-как не слетел с губ — я неосторожно наступила на больное серво. Но медлить нельзя, придется потерпеть боль. Этот ребенок, он мог помочь мне покинуть базу, если я сумею его убедить! А я должна его убедить. Пожалуйста. Хоть как-нибудь… я не хочу здесь оставаться. Бежать оказалось больно, но что еще выводило из себя — через чур гладкий пол. Подошвы металлических «сапог» скользили по нему, а корпус заносило на поворотах. — Погоди!.. Я не враг! Прошу, постой! Я не причиню тебе зла!.. Пожалуйста, мальчик! Наивно. Ему лет семнадцать поди, если это тот парень из зала, да и доверия ко мне он не должен питать после моих же слов. Обычно так кричат в подставных сценах из фильмов, к тому же, автоботы знают обо мне, следовательно, знает он. Если бы… но он не слышал, да и я не рисковала кричать во всю глотку что-то еще, мои тихие оклики тонули в его громком крике. Он не понимал ни слова. И поверил бы мне? Мой вид… он пугал меня саму, не говоря о других. Я бежала за ним, чтобы поймать и более адекватно объясниться, сипела от боли, покуда мои шаги… не приумножились, заставив резко отступить. Где-то раздался иной женский голос. Проклятье! Та фем. Я только и сумела, что резко поменять направление на сто восемьдесят градусов, отступая, чтобы юркнуть обратно во тьму, старалась по стеночке бесшумно и крайне быстро перекочевать куда-нибудь еще, потому что паренек где-то там уже наверняка столкнулся с кем-то. Так вот, тихо, тихо. И смотри куда ногу ставишь! Ага… только не видно абсолютно, можно на что-то напороться. Я отползала обратно, а затем свернула, стараясь убраться в каком-нибудь еще направлении, но не в том, где выпала из вентиляции. И… получилось. По крайней мере, новые помещения были безлюдны… только что это? Я в смятении остановилась подле массивной двери. Хорошая защита, стоит отметить… там что-то важное? Быть может, если я сумею заполучить это, то вещь или вещи помогут мне в дальнейшем? Честно если, дверь отдаленно похожа на дверь в оружейную десептиконов. Неужели автоботы уничтожили свой собственный корабль, переделав его в базу? Отрезали все пути возвращения на Кибертрон — планету, что мертва, но является им таким же домом. Клыкам ничего не стоит прогрызть дверь, правда я уже поднаелась почти до предела, но оно того стоит. Может стоить. Всего-то быстро выпилить себе неплохую такую дырку в двери, к чему я и приступила, немного подумав и взвесив все «за» и «против». И лучше бы было проголосовать против… Целая куча неизвестных вещей и опасных штук ждала меня внутри. Как пользоваться хоть чем-то? Всюду кибертронские ящики, но вдоль стены размещены модули для встроенного оружия, тц, увы, но не для меня. Мне некуда их встраивать. Также на подставке у стены располагалась не менее понятная вещица, похожая на какой-то браслет или часы, а может быть обгоревший модуль от корабля. Но с округлыми дисками, покрутив которые… ничего не произошло, но что-то щелкнуло, оглушая слуховые датчики помехами. Ох, емае. Это не оружие. Я прогрызла себе билет зайцем в музей… рухляди. По крайней мере, из того, что вижу, я ничего не смогу использовать. Модули для встроенного оружия управляются процессором, без контакта с манипулятором они бесполезны, нет ни курка для бластера, ни ручки для клинка. Тут нет даже артефакта какого-нибудь, все скудно… что обидно дошло только после того, как я героически прогрызла дверь, в конец переедая. Единственный «артефакт» из данных от хранилища представлял из себя скудное зрелище… хороший же добытчик, вот кто я. Вот что мне с этой штукой делать?.. Возьму с собой. Или выкину по пути, угрожать ей точно не выйдет, но может это хоть немного полезное или ценное, просто я чего-то не понимаю. Кстати, надо бы вскрыть ящики. Быть может в них годное оружие, не зря же они столь защищенные на вид. Теперь нет замка, что мне не по зубам — хоть это радует. С оружием в запасе игра приобретает новые краски в любом хорроре, потому что можно отстреливаться. Обгорелый модуль-браслет болтался по всей руке, он не был предназначен для подобного, но, кажется, в попытке закрепить его я что-то еще раз нажала, поскольку по аудиодатчикам на секунду снова мазнуло белым шумом, на этот раз более ощутимо. Какой-то глушитель, что ли? Для браконьерской рыбалки? Римские боги, а я ведь могла халатно нацепить на себя какую-нибудь инопланетную бомбу! И подорваться. В таком случае безбожно древнюю бомбу. Хотя это мало на самом деле похоже на браслет… но и на гранату. Тихо выругавшись и отложив вещь, деваться было особо некуда — я принялась через силу грызть ящики, и… аллилуйя! Вдобавок к ремню на бедрах из непонятных колб, я нашла себе ремень-связку гранат, которую уже поспешно надела наискосок справа налево, с плеча до бедра. Прибора, который мог их дистанционно активировать, в ящике не было… Молодец, Вик, теперь ты наверняка подорвешь и себя, и базу. Но устройства и правда нет. Зато на каждой взрывчатке было нечто вроде сенсорного экрана с возможностью установить таймер… понять бы еще радиус потенциального охвата взрыва от одной штуки и от всех разом. Но пока я со связкой по телу — вреда мне не осмелятся причинить, как и стрелять по мне. Себе дороже. В связке штук двадцать, и это единственный вскрытый ящик, где я нашла боезапас взрывчатки. Следовательно — последний. Его берегли. Да и подрываться от меня никто не захочет. Единственное — связка достаточно увесистая, чтобы причинять некоторые неудобства. Да и ремень из колб причинял их не меньше, потому что он падал с меня при потере формы и приходилось везде носить его буквально в зубах, с ювелирной точностью нажима, дабы не повредить склянки. Особенно здорово взлетать с ним к потолку… повезло еще, что ничего не разбилось, когда меня обнаружили в последний раз. Большинство инопланетных бластеров из ящиков мне было не удержать, но я не осталась в долгу — попыталась их погрызть и попортить. Должно быть, автоботы не пользовались ими в силу того, что имели более комфортное встроенное оружие. Римские боги, меня сейчас стошнит уже или разорвет от переедания… Нельзя столько! Но придется грызть модули со стены в первую очередь. Чтобы если у автоботов что-то поломались — им не просто было это заменить. Нет оружия — нет зла, которое оно может причинить. Я паразит, я могу позволить себе портить что-то с чистой совестью. Тем более, если дело касается запасов врага. Но почему мне так неловко? Что бы сказала Люсин? Она, наверное, нашла бы это место в первую очередь и вычистила зубами под ноль, не то, что я. Я слишком мягкий и неуверенный в чем-то человек, возможно, это меня когда-то погубит. Не то, что Люсин или же тот тип из видения. И я опять вспоминаю о нем? Нет уж. Не хочу. Не хочу видеть, как родные мне люди умирают, только не снова. Нет ничего тяжелее, чем смерть того, кто тебе дорог, потому что ты понимаешь — его больше нет. Это неизбежно, насовсем, и он не спит. Его попросту нет больше где-либо на Земле, а тебе ничего не изменить. Я… Испортила столько боеприпасов, сколько смогла. И это правда… меня почти тошнило от переедания. Все. Больше не лезло. Некуда. Плохо! Но я героически погрызла все, что могла, надеясь, что сделала это критично. И уже практически икота пошла… Словно рвотная. Я еле-еле привалилась к одному из открытых ящиков, заторможено в нем покопавшись манипулятором. Надо же. Хм. Кинжал. Правда для меня он словно меч, но не ахти тяжелый. И самое главное — не встроенный. Значит, забираю. К тому же, он магнитится к телу… обалдеть. Удобно и без ножен. А в еще одном ящике нашелся плазменный резак Айзека Кларка. Нервный смех. Но да. Внешне да, правда без курка. Вещь принадлежала, очевидно, к шахтерскому оборудованию или для технических работ, я могла ее удержать, но не могла до конца понять, как из нее пальнуть, отрубая конечности «некроморфам» в коридорах. Да и… навряд ли бы смогла. Это ведь фактически лишить живое существо руки или ноги. Не знаю уж насовсем ли в случае с роботами, но для человека это на всю оставшуюся жизнь. Я не смогу сделать это сама по себе, если не вынудить, не оставив выбора. Но пригрозить таким «оружием» можно… надо же. А я ведь думала, что оружейная у автоботов должна быть намного больше, а тут все столь скудно и бедно. Сколько же их на Земле? Или же это всего лишь одна из нескольких оружейных… Со связкой гранат через плечо, с мечом на правом боку и с плазменным резаком, перехваченным обеими когтистыми пятернями, я вышла из помещения, открыв дверь изнутри. Да уж… видок был, наверное, что надо, но теперь я могу очень убедительно потребовать выслать меня с этой юникроновой базы, ибо в опасности база… ей очкарик угрожает. Бывший. И не ботаник, а книжный червь-одиночка. Я не по учебе, я по интересным книжкам и комиксам, да. Ну… и еще могу как-нибудь умудриться сделать профессиональную укладку, только вместо неплохого фена у меня неплохой резак такой. Плазменный. Но сперва бы отдохнуть... А то уже ни в какие рамки, и страшно, и до нервов, и безумно смешно идут мысли. Переела так, что и впрямь может разорвать. Я развернулась, намереваясь двинуться левее, но нечаянно толкнула что-то крохотное сапогом… Оно упало на спину с испуганным «ой», пересекаясь со мной взглядом.

***

Рафаэль, сжавшись в комок, бесшумно ступал по темной базе, бесполезно пытаясь рассмотреть хоть что-либо. Рэтчет пробежал мимо, не смотря на оклик, и прошло уже достаточно времени, чтобы начать волноваться. Если Джек погнался за Мико, то бот поспешил строго на крик, наверняка опережая их. Он мог трансформироваться и обогнать, потому что крик был явно ненормальный, походил на болезненный или предсмертный вопль жутко перепуганного существа. Но Рэтчет ведь не мог забыть о своих подопечных? Или… мог. Если там случилось что-то по-настоящему страшное. А оно случилось. Потому что спустя время крики донеслись вновь, они то прекращались, то возникали. Раф от страха готов был упасть в обморок в любой момент. Он потерялся, идет в слепую, но на базе… там же Бамблби и остальные! Там, где крики. Он должен держаться подальше, но это невозможно. Душа разрывается на части. Что если там кто-то мог убить Бамблби?! Или кого-то еще. Крики смещались, далеким эхом доносилась возня по полу. Кто-то что-то тащил, но затем закричала Мико. Мико кричала, срывая голос. Раф понял, что у него от страха отнялся полноценный контроль над телом. Как бы он не пытался искать — кругом одна пустая темнота и крики, потому мальчик съехал по стене, сжавшись у нее и позволяя душащим слезам взять свое. Он ничего не мог сделать. Ничем физически не мог помочь и каждый раз, перемещаясь на крик, он натыкался на пустое темное место. Там никого не было, будто все уже давно исчезли без следа и только их крики время от времени пронизывали базу, как напоминание. Здравый смысл трещал, как и логика, а на глазах происходили немыслимые вещи. Почему все кричали, как в Аду?! Это что, Ад? Он выглядит так? Должно быть тот оборотень подорвал базу и все, кто тут был, мертвы. Раф мертв, потому что он ищет хоть кого-то, но находит кричащую пустоту. Он потерялся. Время уходит, но никто не появляется из тьмы, только звуки. Либо крики, либо сходящая с ума вентиляция, по которой словно бы что-то перемещается, но и оно не обращает никакого внимания на сиплый оклик. У него нет ни сил, ни фонарика. Раф постоянно на что-то натыкался, но потом вновь закричал Балкхэд. Вампирша! Вампирша! И снова, снова Раф слабо встает, пробует идти, но совершенно не ориентируется в пространстве, это клетка, ловушка. А потом кричал, срывая глотку, Джек… о помощи. Невидимый мир вокруг трещал по швам, разлетался на осколки. Рафаэль по-прежнему не мог найти никого, а его голос был едва ли различим и очень сильно дрожал. Он с трудом блуждал по темноте, надеясь найти хотя бы одну живую душу, хоть кого-нибудь, даже десептикона, а не одинокую пустоту. Конечно, автоботы были где-то на базе, но создавалось полное впечатление, что их нет. Только крики от давно ушедших существ, от этого ощущения не избавиться, оно плотно обхватило хваткой затылок. Раф… был один. Абсолютно один. Кое-где только мигало освещение, но лампы издавали жуткое жужжание. Спустя какое-то время Эскивель вышел в более или менее знакомое место: почти к двери оружейной. Она должна была быть где-то рядом, Раф помнил, и какие-то звуки с той стороны обнадеживали. Мальчик осторожно ступал, но искренне боялся поднимать взгляд с пола. Кажется, там открылась дверь? А что если там тоже ничего и никого нет? Воображение играло злую шутку. Но что если он не посмотрит и снова окажется один? Двери ведь не открываются сами по себе. Там кто-то есть, может быть Оптимус? Сейчас Раф, сквозь слезы, готов был обнять лидера автоботов крепко-крепко, чтобы не отпускать и не оставаться снова одному. И пусть Оптимус никогда не поймет этих эмоций, но он живой. Здравый смысл понимал, что автоботы по-прежнему на базе, но в это верилось уже с трудом. Рафаэль читал как-то книгу, где нечто подражало, издавая звуки тех, кого убило. Он шел, опустив взгляд в пол и ступая тихо, но достаточно быстро, покуда неожиданно не наткнулся на преграду среди коридора, пораженно ойкнув и упав — это оказалась чья-то нога, которая его слегка пнула. Черная в мигающем освещении, но как у рыцаря, и точно не Арси. На базе не было автобота с подобным корпусом. Мальчик медленно поднял голову и оцепенел. Он нашел живую душу… Но не ту, что хотел. Это была кибертронка, черная, как тьма, и обвешанная боеприпасами практически с ног до головы, не говоря о том, что она держала наготове нечто вроде инопланетного не то пистолета, не то дробовика. И… прицел этой штуки тот час сместился ей под ноги… На Рафа. Мальчик сглотнул, понимая, что тело его окончательно перестало слушаться, он словно прирос к полу, и сейчас его по этому полу размажут тем оружием. Но выстрела не последовало, вместо этого фем перехватила свое оружие одной когтистой рукой, а вторая потянулась к нему, Рафу, медленно отползающему по полу спиной вперед. Он не мог кричать. В горле пересохло, язык словно примерз к небу. Даже в этот момент Раф слаб и бесполезен, Мико и Джек убегали бы и кричали. Когтистая лапа сомкнулась твердой хваткой вокруг, а кибертронка что-то прошипела и перехватила оружие подмышкой, второй рукой тот час зажав добыче рот. Кровь бешено стучала в висках, а сердце билось быстро-быстро, на грани. Он мычал, крутился в хватке. Ужас. Всецелый. Она поймала, удерживала его, как игрушку, не давала возможности даже закричать или вырваться — когти были очень остры, как ножи, Раф пробовал мотнуть головой, но в итоге почувствовал жгучую боль в щеке, что-то липкое вслед прокатилось по ней. Кровь. — Тшшш, — шепотом произнесло существо. — Пожалуйста, не дергайся. Я не хочу тебя убивать или вредить тебе! Давай я перенесу тебя куда-нибудь и мы поговорим, хорошо? Мне нужна твоя помощь. Хорошо? Хорошо? Раф обмяк в металлической хватке. Существо могло сделать с ним все, что угодно, а он ничего, он лишь в шоке разглядывал десептиконский значок на темной груди. Десептикон. Ей нельзя верить, десептиконы лгут и убивают! Рафаэль только сильнее задергался, вынуждая металлическую женщину ускорить шаг и почти бежать, унося его в самые укромные места базы. Она вошла в неясное помещение, кое-как разблокировав локтем дверь и включив чудом работающий свет, а после заблокировала выход… бежать было попросту некуда, это был словно чей-то отсек, и точно не Бамблби. Эскивел может и был слаб, но дураком не был. Раф боялся теперь кричать, ибо тогда она убьет его. Нужно тянуть время и попытаться ее… заговорить. Пока остальные не поймут, что его нет. Нужно хоть как-то продержаться против нее какое-то время не при помощи силы и физических данных! Возможно, сыграть в ребенка, на чей возраст он выглядел. Если он закричит — он обнаружит врага, но тогда может умереть: десептикон! Раф не хотел умирать. Только перед собственными глазами от страха темнеет. Были ли хоть где-то еще живые автоботы? Больше никто не кричал. — Не будешь кричать? — как-то неуверенно спросил десептикон, щурясь, и пытаясь рассмотреть, что такое течет по когтистым пальцам. Кровь. Оптика мгновенно расширилась, а рука выронила добычу, и хорошо, что десептикон стоял не в полный рост, а немного склонившись. Тем не менее, Раф ударился спиной и издал глухой звук. А женщина из металла отшатнулась и в какой-то ненормальной для десептикона панике зашептала что-то вроде извинений. Она резко распрямилась, ища глазами что-то, но не находила этого. Эскивел же попробовал отползти к стене, пока женщина металась по отсеку. Теперь он невольно мог ее рассмотреть более детально, и… испытать смежные ощущения. Враг был абсолютно черный и словно матовый, этот корпус благодаря цвету и размеру хорошо подходил для маскировки и перемещения по теням, но тонкие золотистые полоски отражали освещение. Выдавали ее при свете. Раф не мог сказать точно во что трансформируется фем, поскольку попал мыслями в тупик: у нее не было ни колес, ни фрагментов от воздушного транспорта, наоборот, она… выглядела куда более человечной, чем Арси, то есть она больше походила корпусом на человека. Только некоторые сегменты топорщились кое-где, как доспех от вполне себе узнаваемого рыцаря из какого-нибудь кино или фанарта. Она — рыцарь? Как те, что были в средневековье? Десептикон, который рыцарь? В таком случае… темный. Со всех сторон. У нее были когти, огромные, как у Старскрима, и также массивные шипы от наколенников смутно напоминали о причастности к десептиконам — у автоботов детали не были столь сильно заточены. Значит, ей точно нельзя доверять. Раф не знал наверняка, как появляются кибертронцы, ведь автоботы избегали рассказывать, но эти двое десептиконов определенно имеют что-то общее в мимике и некоторых чертах меж собой. Родственники? Или с одного завода? Но если Старскрим кажется угловатым и острым в лице, она — наоборот. Но они похожи другими чертами, а это опасно. Фем снова резко склонилась и, не спрашивая, оторвала кусок свитера Рафаэля, аккуратно прижав его к щеке. — Прости, — шептала она. — Прости меня, пожалуйста. Я не думала, что они настолько острые. Как ты? Сильно больно? Я не нашла аптечки, но попробую поискать ее в других помещениях. Прижми это, вот так. Только бы не пришлось зашивать… Раф не мог сказать ни слова, молча подчинившись. Это было, мягко говоря… Нелогично. И ошарашило. Десептикон хотел казаться… мягким? Она не угрожала, а беспокоилась, будто ей действительно было жаль, стыдно от чего-то. Она понимала, что он ее боится, оттого хотела казаться хорошей. В этом она превзошла Старскрима. Рафаэль вновь разрывался от ощущений. Нельзя расслабляться, перед ним враг. Она наверняка хочет завоевать Землю и ей ничего не стоит кого-то убить, это всего лишь актерская игра, очень... Опасная. Но не идеальная. Ведь ее голос, он пугает до мурашек! Он тоже вгоняет в то, что приходится разрываться меж двух огней: мягкий тембр. Мягкий, приятный сам по себе и немного приглушенный, но в то же время у нее очень отрывистая, резкая манера речи, из-за чего голос кажется спокойным и ровным, но каким-то сверхъестественным, жутким. Почти что потусторонним, ведь единые предложения дробятся и состоят из небольших обрывков-передышек, рассеченных интонациями. Именно, что резкими, как модули. Их не должно быть в тех местах, где они есть у нее, но она будто и не замечает. Жуткий голос, что ненормально кажется певучим из-за дефекта. У нее проблемы с речью? Но не как у Бамблби. К тому же, невозможно определить возраст по тембру, он нейтральный, мягкий. Словно у девочки возраста Рафаэля и то же время у девушки старше Джека такой тоже мог быть... Ей хорошо было бы озвучивать девочек-призраков в фильмах ужасов. Правда, выглядела та и сейчас будто на похороны или уже с того света. Будь она человеком, могла бы стать превосходной актрисой в данном жанре — хорошо сыграет Уэнсдей Аддамс. Так это о ней кричал Балкхэд? Это и есть та самая вампирша? Похожа… Немного. В чем-то даже человеку кажется привлекательной, но это лишь ширма, чтобы завлечь и усыпить бдительность. Вопрос какое зло таится под ней? Как ворон в ночи. Она без конца шептала извинения, пока Раф не нашел в себе силы слабо кивнуть. Монстр не хотел казаться монстром, но это только пока что.

***

Оптика смотрела куда угодно, старалась избегать лица мальчика. Он совсем сжался на полу, вызывая у меня сиплый свистящий звук — я не могла больше дышать и полноценно выдохнуть. Вентиляция кибертронца больше походила на вентиляцию от какого-нибудь ноутбука, можно увеличить ее, чтобы остудить корпус, но это не привычные вдохи и выдохи. Я шумела, словно прибор, в принципе с возможностью использовать многие составы атмосфер для продува, не обязательно кислород. Только лишь где-нибудь на Венере мне изнутри пришлось бы не сладко, не говоря о давлении. Попытка имитировать выдох окончилась звуком, от которого паренек задрожал сильнее. Его пугало во мне все. Не сложно прийти к тому выводу: значок десептикона, внешность… и речь. Я казалась ему ничем иным, как ночным кошмаром во плоти, и как бы не пыталась его успокоить — выходит только наоборот. Я ничего не могла поделать с собой, тем более… с самого детства окружающие подмечают мой дефект речи, который остается практически незаметен для меня. Потому что привыкла. «Не так говорю». Не так думаю. Не идеально, рвано, это отражается даже в ходе мыслей. Еще совсем маленькой отец пробовал водить меня к дефектологу, но я выходила из кабинета вся заплаканная и униженная. Можно сказать — зареванная. Я не знала, что со мной не так, но… мне просто всего-навсего так говорить, дробить на отрывки предложения, оно происходит автоматически. Я путаюсь и запинаюсь, говорю с придыханием. Оттого кажусь жутко неуверенной, если не дроблю предложения, но от этого создается впечатление отрывистой речи, закрывшей мне дороги во многие профессии. Это называли дефектом. К тому же, я говорила ровно, спокойно, у меня мягкий голос, но часто я говорила достаточно быстро, и это… похоже будто кто-то шепчет недобрый заговор призрачными интонациями. Но я всего лишь говорила… Потому я делала это редко, предпочитала молчать, а отец отчаянно хотел сделать так, чтобы дочь стала нормальной, не замечая, что делает хуже. Однажды, в средней школе, учитель музыки подметила дефект — обрывистые скачки интонаций и использовала его в пользу класса на выступлении школы. Я считала, что я не умею петь, но она дала мне отрывистый текст песни, который попросила только лишь зачитать. И получилась песня чарующим тембром. О, да, класс смеялся и свистел... А мое лицо побледнело, как полотно, когда я позже стояла на сцене, но я выступила… и больше не выступала когда-либо. Мне аплодировали, но в тот момент стало так горько и паршиво, что слезы наворачивались на глаза. Я даже не пела, просто читала вызубренные наизусть строки, которые рифмовались, и только в припев тянула пару гласных, а музыка шла в такт. Кислорода не хватало говорить столько много, особенно сложно держать голос перед публикой, чтобы он не дрожал. Есть люди, что не созданы для сцены, мне всегда хотелось держаться в тени. Теперь же к ненормальному, пусть и ровному мягкому голосу, прилагается соответствующая внешность черного металлического демона. Мальчик… похоже, он очень крепкий, ему лет восемь, но он не бьется в истерике, а старается быть крепким. Я сломалась, не смогла дольше так сидеть, подбирая в мыслях рваные слова. Манипуляторы потянулись к ребенку, молча взяв его на руки и усадив к себе на колени. Хотелось его успокоить, он крохотный ребенок. Мальчик тихо вскрикнул, когда когтистые руки скользнули по спине, прижимая его к металлической груди и животу. Они обнимали, тихо укачивали. Я пыталась вложить в это действие максимум утешения, что только могла. К сожалению, у меня нет ни брата, ни сестры, чтобы понять какого это от моих рук, но должно подействовать хотя бы немного. Так делал раньше отец. Я замерла на полу, тихонько раскачиваясь вместе с мальчиком, он брыкался и пытался вырваться поначалу, однако не кричал и быстро отпустил затею… прижался. Сработало? Он плакал, но прижимался, а мои губы шептали успокаивающие слова. Не похоже, что он был напуган только лишь моим видом и действиями, что-то еще не давало ему покоя, потому он прижимался. — Как тебя зовут? — прошептала я, снова пытаясь наладить хрупкий контакт. — Если хочешь, можешь не говорить свое настоящее имя. Мальчик на мгновение перестал хныкать, напрягся. Впрочем, робко шепнул в ответ: — Даниэль… — и осекся, потому что не мог с ходу придумать максимально далекое от своего имя, но не рисковал выдать десептикону настоящее. — Дэниэл? — я слабо улыбнулась, взглянув на него. — А я… ммм… можешь назвать меня Викторией или Викой. Вики, как тебе? Ребенок моргнул, на автомате поправив очки. Он не понимал, как так. И почему с ним так. — Но это же земное имя… — А мне оно нравится больше, чем внеземное, — легкое ворчание не миновало ответ. — Внеземное звучит обидно. Лично мне. Все-таки дети — моя слабость. Я с доброй толикой улыбки наблюдала, как запустились мыслительные цепочки в голове мальчика. Должно быть, тот начал подбирать варианты моего кибертронского имени. Он быстро смутился, заметив на себе взгляд, и снова попытался сжаться. Видно, что ребенок пребывал в тупике: мой вид и действия шли вразрез друг с другом. Если первое внушало страх, то второе непонимание. — Ты сделаешь мне одолжение, Дэниэл? — К-какое? — тут же в страхе вскинулся мальчик. — Я хочу, чтобы ты прекратил плакать. Я не сделаю тебе ничего плохого, и я бы хотела выйти из этого места, чтобы поискать тебе аптечку. — Почему ты ведешь себя так? — с опаской последовал вопрос. Мальчик не мог понять, думал, что я хочу обмануть и использовать. — А почему ты считаешь меня злой? «Дэниэл» поджал губы. Десептикон. — Я веду себя как обычно, Дэниэл. Не суди людей по их внешности, кто-то может выглядеть плохо, но это не значит, что он плохой. — Ты не человек, — едва слышно шепнул ребенок, пряча взгляд. «Она говорит словно Оптимус, но с другими интонациями». — И это автоматически делает меня плохой? Не важно с какой ты планеты, главное — что у тебя внутри. — П-почему тогда у тебя… — он сглотнул. — Значок? Мальчику было не просто говорить, как и мне. Как и мне… знал бы он, что я привыкла молчать, но сейчас этого нельзя. — Хм? Когда-то… меня нашли еле живую и замерзающую. Прижгли инсигнию за то, что спасли. Больно. Его не снять, милый. Сперва я боялась этих… «людей», но мне было некуда больше пойти, а тот, кого поставили мною руководить — неплохой мех, как и его помощник... Я бы очень хотела вернуться домой, потому что только из дома со временем смогу найти свою сестру. Брови Дэниэля нахмурились, мальчик снова поджал губы. Что он мог видеть? Фем, с кучей краденного оружия по телу, хочет вернуться к себе домой, возможно, прихватив с собой координаты базы. Я хотела заверить, что не знаю, где я, но очень хочу выбраться хотя бы при помощи портала. Только смысл? Мальчик не поверил и ответил достаточно смело то, что заставило уже меня сжаться в комок. — У тебя не п-получится пройти через земной мост: Рэтчет в гневе сломал терминалы. Воронку может закоротить, а на тебе взрывчатка. Мост может убить не только тебя, но и всех нас! Римские боги... — А другие выходы? Тишина. Он не скажет и не выдаст, это видно по его не по годам осмысленному взгляду. — Как мне отсюда уйти? — горько и риторически прошептала я. — Я не хочу здесь оставаться, я просто хочу вернуться к ней… чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Остальное мне уже не важно. Дэниэл долго молчал, что-то грызло его, но он изрядно расслабился и теперь лежал в моих объятиях. Но все-таки, некоторое время спустя, он решился и спросил. — Она? — Она? — повторила я. — О ком ты… — он вновь запнулся. — У тебя есть семья? Была. Разве что когда-то. И от этого плохо, ведь далеким родственникам все равно до меня, мы и раньше изредка виделись, а из самых близких никого не осталось. Я почти не помню маму и сложно смириться со смертью отца. Мне скоро уже должно было быть двадцать пять, но на личном фронте не менее пусто. Был один… индивид. Да только вспоминать о нем не хочется. — Нет… У меня есть подруга, с которой мы вместе росли. Она мне вместо сестры и... я считаю ее сестрой… такая смелая, — пластины фейсплейта дрогнули, вспоминая чужой образ. — Она могла побить и заткнуть любого хулигана, такая вот бунтарка, но в то же время милая девушка. Мне ее очень не хватает. — Но ты же… — мальчик осторожно решил подобрать слова. — На Старскрима похожа… немного. Твои движения... В любом случае, говорить ему становились все проще. Объятья действовали, усыпляя его страх и нервы, он нехотя раскрывался, шел на контакт, смелел, сам того не замечая. Он был в ужасе от того, что спокойно говорит с десептиконом, но он нуждался в тепле, которое получал как от члена семьи. Нечаянное бульканье не смогло сдержаться… Я… это было… Слова «Даниэля». Я тихо хихикнула, впервые за целую вечность. Я похожа на Старскрима? Пусть имелись ввиду его жесты, может быть — когти. Когда как речь шла про сестру? Воображение тот час нарисовало нынешнего Лорда в одежде Люсин, в том самом розовом пушистом свитере. Что? — Эм. Разве что немного. У людей ведь тоже азиаты похожи друг на друга? — Но… — Дэниэл замешкался. Так-то да, те же японцы очень похожи чертами лица, и если дать фотографий тридцать, то как минимум десять человек можно счесть родственниками. Но если дать азиату эти фотографии, он с уверенностью скажет, что родственники только двое-трое из них. Мальчик насупился, не желая проиграть или сдаться, забывая о том, что перед ним десептикон. Он оставался все еще при своем мнении, что его обманывают, но уже запутался и не был уверен, поскольку все это время с ним были искренним. По крайней мере, он успокоился и больше не плачет. Сам не замечает, что не плачет, и даже задает вопросы. Подозрительно наводящие и цепкие. Он пытается анализировать и изучать меня даже в таких условиях. Смышленый. Но как заставить автоботов починить земной мост? Действительно ли они такие звери? Та еще проблема…