***
Когда чего-то ждешь всей душой, время ожидания обращается в вечность, но стоит тебе отвлечься иными заботами, и дни помчатся подобно ветру, летящему над просторами долин. Все годы, до этой весны, межсезонье утомляло Мока, он ненавидел переходные периоды года, как и любые слишком затянувшиеся трансформации в жизни. Например, возраст, когда ты уже не дитя, но еще и не мужчина. Тебе уже не делают поблажек и не проявляют чрезмерной заботы, но с тобой еще не считаются, как с равным, игнорируя твои желания и мысли. Самый скверный период жизни, считал Мок. Ты полон сил, надежды, но лишен должного опыта, чтобы отстоять свою позицию. Именно поэтому дни, когда весна еще не обрела власти, а зима ее постепенно теряла, казались служителю полумерой и тягостным бременем, но в этот раз они пронеслись молниеносно. Вместе с последним снегом растаял и сильный страх Мока перед его новым знакомым. Они сблизились, научились общаться друг с другом, невзирая на разницу в статусе, и даже нашли схожие интересы. Дельгада любил книги, читая абсолютно разные жанры и направленности, а Мок любил слушать интересные истории. Будучи не образован письму и грамоте, служитель поначалу стеснялся спрашивать, о чем та история, которую читает господин. Он боялся, что Дельгада предложит ему самому ознакомиться с ней, а будучи неграмотным, это означало никогда не узнать ее содержания. Но стоило Моку лишь однажды и вскользь упомянуть о собственной необразованности, как знатный господин зажегся идеей научить того буквам. Дельгада оказался очень терпеливым и настойчивым учителем. Его холодная и беспристрастная натура, которую он всем демонстрировал дабы избежать близких контактов, проявилась в чертах требовательного и невозмутимого наставника. Боясь сильно разгневать своего господина массой ошибок, Мок сперва старался их скрыть. Перепачканные и впустую потраченные ценные белые листы бумаги вводили служителя в ужас. Он опасался, что Дельгада посчитает его безнадежным учеником, бросит обучение и потребует компенсации испорченных принадлежностей. И чтобы страхи не стали явью, он решил предложить господину что-то в обмен на его старания, но никак не мог найти того, что заинтересовало бы Дельгаду. Пока однажды речь не зашла о коне господина. – Вы усердно заботитесь о своем коне, – Мок выметал из стойла грязную солому, – каждый день чешете его и балуете вкусными гостинцами. Дельгада расчесывал черную гриву коня, которая за лето успеет обзавестись рыжими прядями. Вороная масть всегда имела свойство выгорать за месяцы, когда солнце нещадно палило землю. Только зимой цвет шерсти вновь обращался в черный. – Ривер, – конь фыркнул, отозвавшись на голос хозяина. Дельгада похлопал того по широкой и теплой шее, – его зовут Ривер. – Я мог бы персонально приглядывать за вашим конем, раз он вам очень дорог, – Мок поставил грабли в угол конюшни, к остальным инструментам, и вытер рукавом рубашки вспотевший лоб, – правда я не знаю почему вы им так дорожите, – как бы невзначай обронил Мок, не в силах противиться собственному любопытству, – но раз вы помогаете мне с грамотой, то я мог бы стать персональным конюшенным для Ривера. – Не боишься взять на себя такую ответственность? – Дельгада бросил колкий взгляд в сторону Мока. Несмотря на то, что они сблизились и день ото дня узнавали друг друга все лучше, Моку еще не всегда удавалось понять, когда господин шутил, а когда всерьез угрожал. – Ну, если я что-то предлагаю, то, значит, уверен в том, что справляюсь с такой работой, – Мок подошел к коню и погладил его лоснящийся бок, – если я не ручаюсь за последствия, то и рта бы не открыл. – Ну насчет последнего я бы поспорил, – тихо засмеялся Дельгада, – держать язык за зубами у тебя не очень хорошо получается, – рост господина позволял ему бросить укоризненный взгляд на Мока поверх спины коня, – но раз ты хочешь знать почему мне дорог Ривер, то я объясню. Я ценю его не только потому что он преданный и смышлёный. Но и потому что этого красавца, – при этих словах на лице господина мелькнула тень улыбки, – несколько лет назад я получил в подарок от моего… – он осекся и помрачнел, словно несказанное слово обожгло его язык, – мне подарил его один очень близкий человек, – Дельгада коротко и резко завершил свой рассказ, вновь принявшись расчесывать жесткую гриву коня. – Ааа… – протянул Мок и хитро сощурил глаза, – ваше сердце уже успело найти себе забаву? – служителю хотелось вернуть на прекрасное лицо господина улыбку, но, взглянув на Дельгаду, он понял, что высказанная шутка сделала его только мрачнее, – в любом случае, доверьтесь мне, я буду ухаживать за ним даже лучше, чем за самим собой, – гордо закончил Мок. – Судя по тебе, – Дельгада усмехнулся, выглянув из-за конской головы. На его губах вновь засияла улыбка, – для такого ухода сильного труда не потребуется. Мок ощутил странное сплетение чувств. Он отчего-то смутился столь пристальному взгляду синих глаз и в то же время был неимоверно рад, что господин нашел над чем посмеяться.***
– Я слышал, что ты помогаешь нашему молодому господину освоиться с внутренними порядками? Мок разбирал на складе доставленный сегодня утром провиант и не заметил, как вошел Шенг. Работы здесь всегда хватало, и последнее время служитель испытывал жгучее желание разобраться с ней как можно скорее, чтобы вновь оказаться на конюшнях. Сегодня Дельгада обещал принести книгу, которая, по его мнению, должна непременного понравиться Моку. – Да, советник, – Мок повернулся к вошедшему и коротко кивнул головой в знак приветствия, – я почти закончил разбирать провиант, мне останется только отчитаться перед кладовщиком, тот запишет все и направит вам списки, – начал отчитываться Мок. С Шенгом, по мнению Мока, стоит начинать говорить первым. Это может отсрочить неприятные темы, с которыми тот обычно приходил, или увести в сторону внимание советника от собственной персоны. А о последнем Мок беспокоился больше всего. Он неоднократно слышал те сплетни и слухи, которые ходили вокруг Шенга. О его пристрастиях и о том, на что способен этот человек. С тех пор излишнее внимание к собственной персоне со стороны советника воспринималось Моком как прямая угроза. – Ты хорошо справляешься со своими обязанностями, – начал Шенг издалека, – я даже слышал, что теперь ты стал разбираться в грамоте, – советник чуть склонил голову и бросил пытливый взгляд исподлобья на засуетившегося Мока, – это, бесспорно, поможет тебе продвинуться в своих обязанностях на более высокую ступень, и, кто знает, может быть ты станешь более полезен обители и та, в свою очередь, наградит тебя должностью получше. Мок с сильным грохотом закрыл крышку деревянного ящика, набитого редькой. Он слышал не ободряющую речь, а шипение хитрого змея, который успокаивал бдительность, монотонно крутя кольца собственным телом лишь для того, чтобы подобраться к жертве поближе. С каких пор Шенг обеспокоен его будущим и почему вдруг стал обсуждать очевидные вещи? Мок и так прекрасно знал, что в этих стенах от советника ничего не укроешь. То, что новый господин клана соизволил проявить милость и обучить никчемного мальчишку грамоте, наверное, стало известно Шенгу сразу же после того, как Дельгада выказал такое пожелание вслух. – Но я хотел бы поинтересоваться, – советник подошел ближе, чтобы лучше рассмотреть лицо Мока, который предпочитал лишний раз не заглядывать в глаза Шенга, – помнишь ли ты, чему я тебя учил? – У меня хорошая память, советник, – Мок быстрыми движениям пальцев пересчитал пучки зелени и нарисовал на коробке полученную цифру. – Не правда ли забавно, – вновь отошел от темы Шенг, – считать ты научился быстрее, чем письму. Что может говорить о том, что звонкая монета тебе ценнее слов? – Или о том, что есть хочет любой, а за пустую болтовню каши не выдают. – К такому неверному заключению мы еще вернемся, – лицо Шенга расплылось в самодовольной улыбке, будто он знал заранее каким будет ответ и удовлетворился, что разговор течет в нужном направлении, – а пока я все же напомню тебе и предостерегу тебя: ты не ровня нашему господину, – последние слова ударили хлыстом по спине молодого служителя. В них слышались угроза и предостережение, – помни свое место, Мок. – Здесь сложно об этом забыть, – тихо пробормотал Мок, вновь коря себя за неумение держать язык за зубами. Но на его радость, Шенг проигнорировал колкий комментарий. – Чего бы ни попросил молодой господин – исполняй, – поучительным голосом отчеканил Шенг, – не забывай, что твои желания, потребности и взгляды – ничтожная пыль. Ты лишь слуга, которому даровано счастье помогать вышестоящему не разменивать собственное время на ненужные хлопоты и мелочи. – Да, советник, – Мок послушно согласился, предпочитая не вступать в дискуссию. Да и что он мог сказать на такие слова? Как объяснить этому человеку, – да и стоит ли? – что все, что Мок делает для своего господина – это сугубо личное стремление. И эти старания так усердны лишь потому, что Дельгада обрел в его глазах нечто большее, чем статус главы клана? Такое Шенгу не понять и уж точно не стоило знать. – Ты не станешь ему другом, – ледяной голос советника оборвал размышления Мока. Шенг словно угадал, над чем задумался служитель и сиюминутно растоптал подобные мысли, указывая на их несостоятельность, – но природа таких, как ты, – с неким отвращением отметил советник, – в том, чтобы всегда стремиться под крыло сильных. Но вша на теле даже породистой собаки всегда остается только вшой. Не забывай этого. А если твоя память тебя подведет, то я освежу ее. Советник умолк и внимательно вглядывался в лицо Мока. Тот сжал пальцы на деревянных краях ящика. От услышанных слов в мальчике рождалось чувство обиды. Да, он простой служитель, но разве он перестал от этого быть человеком? Почему ему не позволительно хоть на мгновение ощутить себя таким же, как та детвора, что забавляется на улицах города? – Я понимаю, советник, – сдерживая гнев, выдохнул Мок. Шенг улыбнулся, довольный услышанным, и похлопал Мока по плечу. – Что ж, если ты столь сообразителен, – советник заговорил непринужденным голосом, словно и не втаптывал только что в грязь человеческое достоинство своего собеседника, – тогда вернемся к твоему неверному суждению о каше, что не выдают за правильные слова, – Мок, уже успевший позабыть о том диалоге, удивленно вскинул бровь, – за пустую болтовню и в самом деле накормить могут только тумаками, но есть слова, которые имеют свою цену, – Шенг продолжал держать свою руку на плече мальчика. Его пальцы медленно сжались, – пока наш господин молод, он способен заблуждаться и совершать опрометчивые ошибки, – Шенг чуть склонился над Моком, словно боясь, что тот пропустит мимо ушей его слова, – ты должен следить за тем, чтобы он не оступился, но так как ты невежественный дурак, то я тебе в этом помогу. – Вы предлагаете мне стать доносчиком? – Мок не сумел сдержать возмущения. Он выдернул свое плечо из хватки цепких пальцев советника и, развернувшись, зло посмотрел в его глаза. – Все-таки тебе еще рано думать о карьерном росте в нашей обители, – Шенг улыбнулся, – ведь ты так и не усвоил одно из самых важных правил, – он выхватил из стоящего рядом ящика яркий плод хурмы, внимательно рассмотрел нет ли на его боках гнильцы, – я никогда не предлагаю, Мок, я предоставляю выбор.