В Бездне один путь - вниз

Дэклан Флаймер трижды работал в Раундвью, и это был второй раз, когда он возвращался. Впервые он пришел сюда, когда ему всего 25 — в таком психологе, с маленьким опытом работы и далеким от детей, Гордон Клайер рассмотрел что-то, что необходимо было этому месту, поэтому его наняли на работу именно по его инициативе. Приняв решение уйти из школы после случившегося пожара, в котором пострадал Брис Уэлстрик, в последствии отказавшись от него, Дэклан никак не ожидал, что через полгода тот же Гордон Клайер попросит его вернуться, чтобы помочь новой старосте школы, Паркер, навести порядок в случившейся тогда «войне» между старостами. Этот второй год был невероятно долгим и богатым на события, которые еще больше сблизили его с этим местом и, в особенности, с теми людьми, что были тогда на последнем курсе. Тот год был таким же тяжелым, полным жестокости, суждений, и вновь вспыхнувшей ненависти, как и любой другой год здесь, но все это неизменно приводило к финалу, которым можно было гордиться, и который можно было хранить в сердце, как самый дорогой и любимый. Видеть усталость и пошатнувшуюся силу Паркер, которой было сложно настраивать свою систему и идти против тех, кого она считала друзьями, было больно, но наблюдать за все более заметной рассудительностью и уверенностью, с которой она боролась за эту школу и свое место лидера в ней, при этом проявляя такую нежность к своей любви, было незабываемым зрелищем. Видеть, какой тусклой и серой стала школа, в которой отсутствовал Лейтон Кроссвэлл, а затем видеть его триумф, когда он во втором семестре сам на своих двоих, помогая себе лишь тростью, вернулся в это место, вдохновляя каждого, кто на него смотрел. Наблюдать за полностью разбитыми Джинксом Джерманом, который решает найти в себе силы, чтобы жить дальше и принять любовь другого человека, который нуждался в нем больше всего в этой жизни. Видеть отстраняющегося ото всех Вилли Кравитца в его открытой вражде с Паркер, с системой которой он был категорически не согласен, и наблюдать за тем, как они помогают друг другу, вспомнив, что, вообще-то, являлись друзьями. Видеть испытания слухами и кознями, через которые проходили Грант и Кай, чья любовь ни на секунду не пошатнулась за все это время, ведь они держались за нее сильнее, чем за спасательный круг. Видеть Бриса в отношениях с другим человеком и то, как сильно он пытался отстранить себя от мыслей о Дэклане, которого видел каждый день, и наблюдать за тем, как он осознает, что не может без него жить и медленно возвращается к нему сначала в громких ссорах, а затем и в долгих, страстных поцелуях. Видеть, как Алексис, новый ученик из бедной семьи, сталкивается с жестокостью этого места, и наблюдать за тем, как самые дорогие Дэклану ученики, протягивают ему руку помощи и отстаивают его место здесь до самого конца, видеть, как эти границы между детьми «элиты» и обычных людей в какой-то момент начинают стираться дружбой и любовью. Все это было одинаково больно и тяжело, но эта боль неизменно приводила к чему-то потрясающему, и то, что Дэклан был частью этого, неимоверно радовало его и заставляло чувствовать себя частью чего-то особенного, несмотря на то, насколько тяжело здесь иногда было находиться. Дэклан слабо представлял эту академию без тех людей, с которыми он пробыл здесь два года и которые, как ему казалось, были неотъемлемой частью этого места. Прогуливаясь по ее коридорам в первые дни после своего возвращения сюда, Дэклан видел в череде не знакомых ему лиц совершенно другие, новые истории, которые он никак не мог прочесть за этими масками идеальности и выдержки. Раундвью с другой системой старост, с другими королями и королевами, с абсолютно другими изгоями, враждой, тайной любовью, переменчивой дружбой, и горячей ненавистью, казалась ему совершенно другой, неузнаваемой, холодной. Кто сейчас «управлял» этой школой? Кто был ее серым кардиналом? Кто был той самой «элитой», к которой все стремились, и кто, напротив, стоял в оппозиции, готовой в любой момент скинуть с пьедестала ненавистного ему лидера? Что происходило в стенах этой школы и как это привело к убийству парня по имени Бо Эбисс-Пирс? Дэклан чувствовал жжение неподдельного интереса, съедающего его изнутри, но этот интерес отличался от того, что он чувствовал в первый раз, перейдя порог Раундвью, когда он абсолютно не понимал, что это было за место и что здесь обычно происходило. Тот интерес был сравним с интересом от переезда в другой город, страну, смены места работы, чем-то абсолютно новым и неизведанным. Сейчас же Дэклан чувствовал совершенно другой интерес, не сравнимый с каким-либо еще, — он был полон подозрений и осторожности, ведь он знал Раундвью, и пускай это были другие люди, это место все же оставалось неизменным. Заинтересованные взгляды, которые Дэклан ловил на себе в коридорах, казалось, горели от такого же неподдельного интереса и осторожности. Это не были открыто враждебные взгляды, но они смотрели на него, как хищники смотрят на появление чужака, о котором ничего не известно и от которого не знаешь, чего ожидать. Дэклан вторгся в их пространство, потревожил их покой и тщательно оберегаемые тайны, он нарушил их внутреннюю безопасность и миры, которые они тщательно защищали ото всех — он представлял для них угрозу, и это четко ощущалось в том, как они провожали его взглядами, сталкиваясь с ним в коридорах, и как они перешептывались, стоило ему пройти мимо и сделать вид, что он совершенно этого не замечает. Новеньких здесь никогда не любили в любом их проявлении. Новые учителя, работники, ученики — все это одинаково не нравилось здешнему контингенту, ведь их хрупкая система могла разрушиться из-за появления одного-единственного человека, как это было в случае с Лейтоном Кроссвэллом. Дэклан это прекрасно понимал, и именно поэтому делал вид, что он совершенно не замечает этих взглядов и перешептываний. К тому же, сейчас в Раундвью было намного больше девушек, чем раньше — их все еще было меньше, чем парней, но их присутствие создавало ощутимую разницу, потому что все эти подозрительные и прохладные глаза разбавляли женские взгляды украдкой, заигрывающие ухмылки и усмешки, и открытый, скорее не враждебный и не осторожный интерес, с которым девушки провожали Дэклана взглядом. Это, конечно, смягчало атмосферу, однако, не делало ее более «легкой». На собрании в большой актовом зале, где присутствовали все курсы с 6 по 8, Дэклан впервые смог посмотреть на них как на одну большую картину с множеством маленьких деталей. Собрание, в общем-то, было ни о чем — на нем просто объявили о предстоящих мероприятиях, лекциях с приглашенными гостями, и о прочих формальных вещах, а еще это было хорошим поводом представить ученикам «нового» психолога, который пришел на место недавно уволившегося. Дэклан, кстати, не знал, уволился ли этот психолог сам, или же это директриса «освободила» для него дорогу. Эта мысль заставила его задуматься о том, знала ли она заранее, что Дэклан согласится вернуться в Раундвью на этот семестр? На собрании также говорили о «тяжелых событиях», которые посетили Раундвью в последний месяц, отмечая, что школе было известно о том, как сложно было с этим справляться многим ученикам, именно поэтому присутствие «доктора Флаймера» было так необходимо сейчас. Дэклан, на которого было обращено все внимание сидящих перед ним учеников, лишь улыбался, замерев в своей расслабленной позе и рассматривая тех, кто не спускал с него своих глаз. С первой же секунды, которую Дэклан провел в «новой» Раундвью, он пытался понять иерархию и систему, которой жили студенты. Было бы намного быстрее, если бы кто-нибудь все же рассказал ему об этих деталях, упростив ему тем самым задачу, но ни один человек, работающий в Раундвью сам не знал эту систему до конца, а если и понимал хоть что-то, то предпочитал молчать и делать вид, что никакой «системы» не существует. Мисс Кравских, которая была единственным знакомым Дэклану лицом, не считая директрисы, его явно недолюбливала еще с того самого времени, как начала подозревать его в романе с учеником, поэтому он не особо стремился заговорить с ней об этом — пускай она и вела себя вежливо и интересовалась жизнью Дэклана вне академии, на ее лице все еще было то неприятное выражение, которым она оглядывала его, когда думала, что он этого не замечает. У Флаймера мелькнула мысль обратиться с подобным к мистеру Полонски, который за то время, что он провел здесь, явно успел заметить некоторые подводные камни, но и этот человек не особо располагал к такому разговору — каждый раз, когда Дэклан сталкивался с ним глазами, он видел все тот же взгляд, что и у студентов, смотрящий на него, как на чужака, которого обязательно нужно было раскусить. Поэтому Дэклан решил выяснить все сам, пускай это и отняло бы у него определенное время, которого у нее и так было недостаточно. Даже сейчас, на собрании, он осматривал всех своим внимательным взглядом, пытаясь понять, кто из этих учеников был особенным, кто задавал в этой школе определенную систему, по которой жили все остальные. Был ли это парень, сидящий в самом центре первого ряда, к которому то и дело поворачивались его друзья, чтобы что-то ему сказать, в то время как он сам не отрывал глаз от Дэклана? Или же это был парень, который почему-то не захотел садиться и поэтому в одиночку стоял на ступеньках, прислонившись к стене одним плечом? Или же это была девушка, постоянно смотрящая в свой телефон и все время оборачивающаяся назад, явно общаясь так с кем-то? Дэклан долго пытался понять, на кого же она все-таки смотрела и от кого чего-то ждала, но у него так не вышло найти кого-то в этом зале, кто смотрел бы на нее в ответ. Было несколько человек, которые смотрели на Дэклана тем же взглядом, которым и он сам смотрел на всех присутствующих — слишком внимательным и будто отчаянно пытающимся что-то понять. Это был парень, сидящий в углу самого первого ряда и почему-то не одетый в форму Раундвью — за все время собрания он, кажется, ни разу не отвел взгляд от Дэклана, из-за чего Флаймер понял, что что-то в нем его явно заинтересовало. Еще один парень, у которого Дэклан заметил такой взгляд, сидел подальше и очень часто менял свои позы, постоянно отводя от Флаймера глаза, когда тот смотрел в его сторону, из-за чего Дэклану он показался довольно нервным. Эти двое привлекли внимание Дэклана сильнее, чем другие, кто смотрел на него так же внимательно и настороженно, поэтому он то и дело возвращался к ним глазами, пытаясь понять, что же так сильно волновало их в нем. — Вас они не напугали, Дэклан? Вы молчите все это время, — спросила Донна Кравских, когда они с ней вышли из актового зала, оставив в нем мистера Полонски, который завершал собрание. — Молчаливость — черта моего характера, мисс Кравских. — Ах верно, я и успела забыть. Подумала, что они с непривычки показались вам довольно враждебными, — нехотя посмеявшись, предположила Донна. Дэклан улыбнулся. — Ничуть. — Правда? — Да, — улыбнулся Дэклан.- Пока что никто из них не кажется мне, как вы выразились, «враждебным». Они просто видят во мне чужака, вот и все. — Верно. Их же не было в академии, когда вы занимали здесь место психолога в последний раз, — покивала Донна. — Да. И я бы предпочел, чтобы так все и осталось. — Вы не хотите, чтобы они знали о вас? — Да, вы все правильно поняли. — Но почему же? Ответить на этот бессмысленный, на самом деле, вопрос, Дэклану не дала внезапно распахнувшаяся дверь актового зала, рядом с которым они стояли, и поток учеников, хлынувших наружу, но не обгоняющих друг друга наперегонки, а довольно спокойно, пускай и быстро, заполоняя коридор. Дэклан сдержанно улыбнулся Донне, которая махнула ему рукой, давая понять, что они могли поговорить и в другое время, и развернулся, чтобы удалиться в кабинет, который снова, впервые за все эти семь лет, принадлежал ему, как вдруг кто-то резко и неожиданно толкнул его в плечо, заставляя Дэклана выронить папку, которую он все это время прижимал то к своему боку, то к груди. Несколько документов вылетели из раскрывшейся папки, и парень, который уже успел пробежать мимо Дэклана, все же остановился и обернулся, встретившись с быстрым взглядом психолога. На удивление Дэклана, это был тот самый парень, что не был по какой-то причине одет в школьную форму, вместо этого одетый в черные джинсы и такой же черный свитер большой вязки. Он вернулся, нагнувшись вместе с Дэкланом, чтобы помочь ему собрать документы в папку, и Флаймер украдкой смог рассмотреть его поближе, замечая тонкое кольцо в его носу и довольно четкие веснушки, несмотря на то, что сам парень не был рыжим — его волосы были выкрашены в светлый красивый оттенок карамели, но сами они, напротив, были довольно темными, что было видно по корням. То, что больше всего запомнилось Дэклану в этом парне, это его яркие, будто бы оранжево-желтые глаза, которыми он все время избегал смотреть на нового психолога. — Прошу прощения, мистер Флеммер, — выпрямляясь вместе с Дэкланом и подавая ему документы, индифферентно проговорил парень, на что психолог только кратко улыбнулся. — Ничего. И моя фамилия — Флаймер, — ненавязчиво поправил он. Парень посмотрел на Дэклана так внимательно и так надолго задержав на нем свой взгляд, что Флаймер бы даже подумал, что сказал что-то не так, если бы он не знал, где находится, и что мог значить такой взгляд. Этот студент специально перепутал фамилию Дэклана, в этом не было никаких сомнений, и спокойная реакция Флаймера несколько удивила его. Дэклан подумал, что мистер Полонски, недавно захвативший власть в Раундвью, вероятно, не позволял путать имена учителей даже случайно. — Как скажите…мистер Флаймер, — повторил парень, кивая ему на прощание и быстро сливаясь с толпой проходящих мимо учеников, последний раз столкнувшись с Дэкланом своими необычайно яркими глазами. Дэклан бы проводил его глазами, но его взгляд привлекла девушка, что, придерживая белую юбку одной рукой, опустилась на корточки рядом с лестницей, поднимая с пола какой-то листок и глядя на него с неким недоумением. Она затем подняла свои глаза на парня, что стоял рядом с ней, протягивая ей руку, и встала с его помощью, отдавая ему этот листок, что-то попутно объясняя ему. В какой-то момент она посмотрела и на Дэклана, стараясь, однако, скрыть свой взгляд и сделать его ненавязчивым, заправив прядь своих коротких, но густых светлых волос за ухо, и парень, до этого стоящий к Флаймеру спиной, обернулся, тоже быстро смерив его взглядом. Это был не первый раз, когда эти двое привлекали внимание Дэклана. На самом деле, он замечал их каждый раз, когда прогуливался по Раундвью в последние дни, видя их в коридорах и в открытых классных комнатах, замечая их сидящими на скамейках на улице или на диванах в холле, сталкиваясь с ними в столовой комнате и на лестницах в первом корпусе. Они были очень заметны и сразу же заинтересовали Дэклана, потому что они оба напоминали ему Кая и Герду, сошедших со страниц знаменитой книги. Оба были блондинами, оба бледнолицые и голубоглазые — если не присматриваться к деталям, они могли бы сойти за близнецов, однако, Дэклан понимал, что они были парой и потому не могли быть родственниками. Иногда они держались за руки, когда думали, что Дэклан на них не смотрел, но сейчас, чувствуя на себе его внимание, этот парень коснулся девушки всего лишь раз — когда помогал ей подняться на ноги. — Простите, это Вы обронили? Когда Дэклан отвел свой взгляд от девушки, все так же стоявшей у лестницы, он увидел перед собой этого парня, «Кая», который оставил свою Герду, чтобы отдать ему потерянный лист документа. Опуская взгляд на его протянутую руку, Дэклан зацепился глазами за сверкающий значок на его груди, символизирующий то, что он был старостой, и, слабо улыбнувшись этому, снова посмотрел парню в светлые, даже слишком светлые глаза, забирая у него свой документ. — Да, спасибо, что вернули его, я совсем не заметил, — сказал он, также кивнув и девушке, которая быстро отвела взгляд, похоже, не ожидав, что он посмотрит на нее. — Извините его. Того, кто толкнул Вас, — вдруг произнес парень, засовывая одну руку в карман своих брюк.- Он, вероятно, слишком спешил, но это было грубо. — Ничего страшного. Он твой одногруппник? — Да, мы оба на восьмом курсе. Дэклан вложил документ в папку и внимательно посмотрел на парня после этих слов. Восьмой курс. Тот самый, на котором учился Бо, и этот юноша, как и девушка, как и тот парень, что столкнулся с Дэкланом минутой ранее, были его однокурсниками и теми, с кем Флаймер встретится еще не раз в своем кабинете. — Почему он не был в форме? — поинтересовался Дэклан, заметив, как староста замялся, посмотрев куда-то в сторону. — Прошу прощения, но я еще не знаю имен. — Харпер Кэсси. Это его имя, — легко пояснил парень, понимающе кивнув.- Он болеет. Что, конечно же, не причина не носить форму на общие мероприятия, но, думаю, он просто не успел, — объяснил он, — нас предупредили буквально за десять минут до начала. Меня, кстати, зовут Каспиан. Каспиан Джастис. Я староста восьмого курса. Я могу помочь Вам с расписанием, поскольку знаю, что Ваш предмет должны добавить в него. Всегда очень сложно двигать время, — указав на пальцем на свою брошь, очень формально проговорил староста. — Благодарю, мистер Джастис. — Обращайтесь, — так же формально и без каких-либо эмоций проговорил Каспиан, кивнув. Несмотря на его сдержанность, Дэклан почему-то подумал, что с ним будет легко найти общий язык.

***

Чувство странной, неожиданной ностальгии захватило Дэклана, когда он открыл дверь кабинета, который принадлежал ему семь лет назад. За все те пару дней, что он провел в Раундвью, он ни разу не дошел до этого места, даже для того, чтобы перенести сюда свои вещи. Поэтому он делал это прямо сейчас, в утро понедельника, за несколько часов до первых разговоров со студентами восьмого курса. Прижимая большую коробку к своей груди, Дэклан ногой закрыл за собой дверь, глубоко вздыхая и медленно осматривая такой знакомый ему кабинет. Он ничуть не изменился за все это время. Все тот же стол из красного дерева, все то же глубокое черное кресло с высокой спинкой, все та же картина напротив дивана, все те же стеллажи с книгами, и округлая стена прямо напротив двери с окнами во весь рост. Одно из этих окон не было задернуто шторой, поэтому в комнату лился тусклый свет от только что взошедшего солнца, и в этом прямом луче застыла пыль, поднявшаяся в воздух, как только Дэклан открыл дверь. Флаймера переполняли странные чувства. Оказаться здесь спустя столько лет было неожиданно приятно, но причина, по которой он снова стоял в этом кабине, не позволяла ему действительно порадоваться этому. Он провел столько бессонных ночей в этом кабинете наедине с самим собой, или же за уютными разговорами с Брисом, или же с Паркер, которая постоянно была чем-то занята ночью и любила этим заниматься в компании Дэклана. Похоже, он начинал скучать по тем дням и по тем людям, пускай и должен был относиться к происходящему профессионально. И он будет. Через несколько часов он будет профессионалом, который узнает как можно больше об этих детях и о том, что происходит в Раундвью, стараясь помочь каждому, кто будет хоть немного в этом нуждаться, но сейчас…сейчас он просто был человеком, который настолько сильно погрузился в свое прошлое, что ностальгия отказывалась выпускать его из своих лап. На первый же день его работы в Раундвью, у Дэклана было назначено довольно много отдельных разговоров со студентами. Он называл их «знакомствами». В прошлый раз он проделывал такое только с проблемными студентами, с которыми прошлый психолог вел регулярные разговоры, но в этот раз, использовав смерть Бо, которая могла нанести многим травму, в качестве оправдания, Дэклан позвал на такой индивидуальный разговор абсолютно каждого студента восьмого курса, и по идее ни у кого не должно было возникнуть вопросов на этот счет. Хотя он и предполагал, что такой подход мог встретить определенное сопротивление, у него было слишком мало времени, чтобы вести себя, как обычно, неторопливо погружаясь в атмосферу новой Раундвью. Он хотел быстро прощупать почву, прежде чем погружаться в нее с головой, чтобы не столкнуться с чем-то на полной скорости и не разбиться. — Вы хотели поговорить о чем-то? — первый студент, зашедший в его кабинет, совсем не горел энтузиазмом разговаривать с Дэкланом, и это было очень заметно, хотя Флаймер и понимал, что это, скорее всего, никак не было связано с ним самим, ведь, похоже, этот парень с довольно необычным именем, Октав Мор, был таким абсолютно всегда.- Я просто не знаю, зачем меня могли позвать к психологу, я, вроде бы, ничего не нарушал. Если это мистер Полонски опять решил, что… — О нет-нет, ничего подобного, — махнув рукой, мягко перебил его Флаймер. Меньше всего ему сейчас нужны были ассоциации с мистером Полонски, к которому, как ему кажется, у учеников было не самое лучше отношение, да и доверия он у них явно не вызывал.- То, что ты здесь, вовсе не значит, что что-то не так, Октав… — Зовите меня Нокс, — резко прервал его Мор, быстро поморщившись. — Нокс? — переспросил Дэклан, осознавая, что это вряд ли было сокращением от его имени. Флаймер предположил, что его собственное имя Нокса немного смущало. — Все меня так называют, я привык. Или же оно смущало других. За эти долгие годы работы, дружбы и даже отношений с людьми из высшего общества, Дэклан уже успел привыкнуть к тому, что богатые родители бедных детишек очень любили самые необычные, древние, и порой очень странные имена, которые явно не будут повторяться с другими и которые выделят их драгоценных отпрысков из прочей «серой массы». Страдают от этого, в основном, сами дети, не многие из которых могут так же достойно «носить» и «выносить» свои имена, как, например, это делали Грант или же Джинкс. — Хорошо, Нокс, — сразу же подстроился Дэклан, кивая.- Просто считай этот неформальный разговор знакомством поближе. Я хотел удостовериться, что все в порядке и что каждый из вас понимает, что у вас есть, с кем поговорить, если вам это понадобиться. — А почему уволили мистера Даббинса? Прошлого психолога? — спросил Нокс, выгнув свою черную выразительную бровь. Он сидел в кресле довольно лениво и чуть сползши вниз, однако одна его нога лодыжкой лежала на колене другой, что придавало некую уверенность всей его позе. Был ли он одним из тех, кто стоял в самом «верху» здешней иерархии? Или же это был признак пофигизма, присущего самым счастливым «обитателям» Раундвью, которым было плевать на места и иерархию, и которые чаще всего были сами по себе? — Мне об этом не известно, — сдержанно пожал плечами Дэклан, поправив руками свой серый пиджак в большую стильную клетку, который Нокс очень внимательно рассматривал несколько минут назад, будто пытаясь прикинуть его цену.- Возможно, я занял его место потому, что моя специализация более подходит Раундвью в условиях произошедшего недавно. — Вы говорите о парне, что убил себя здесь пару недель назад? — спросил Нокс, подперев рукой голову. Полное спокойствие. Меньшего Дэклан и не ждал. — Да. Такие события имеют особенность вызывать цепную реакцию, служа как триггер для некоторых людей, — объяснил Дэклан, — я здесь чтобы помочь избежать повторения подобного. — Тогда сомневаюсь, что это повторится, — отрезал парень после недолгой паузы, глядя Дэклану в глаза. — Ты звучишь уверенно, — заметил Флаймер, ответив на его взгляд. — Потому что я знаю, что мало кто действительно думает, что это был суицид. Все в это верят, но мало кто действительно думает об этом, как об истине, и рефлексирует об этом ночами, как о триггере. Дэклан не ожидал, что это будет так быстро. С каждым из учеников он планировал ненавязчиво упомянуть Бо, но, зная студентов Раундвью и то, с каким остервенением они хранят и отстаивают свои секреты, Флаймер вовсе не ожидал, что первый же студент заговорит об этом сам. Если где-то был подвох, то где? Или же его не было, и все действительно было довольно просто — обычный суицид, который могли раздуть до уровня конспирологической теории? — Что же тогда все думают о произошедшем? — аккуратно поинтересовался Дэклан, перебирая пальцами ручку. — Всякое, — пожав плечами, размыто ответил Нокс. Он отвел свои глаза от Дэклана и осмотрел кабинет, будто пытаясь понять, изменилось ли тут что-то с приходом нового психолога. — И ты тоже? — Мне не особо есть дело, — спокойно сказал Нокс, так и не посмотрев на Дэклана, который чуть сузил глаза, что-то быстро записав. — Вы надолго вернулись? — вдруг после недолгой паузы спросил Нокс, подтянувшись на кресле. — Вернулся? — не понял Флаймер. Он столкнулся с Ноксом глазами, и тот быстро дернул бровями, якобы не понимая удивления Дэклана. — Вы ведь уже работали здесь психологом? Дэклан усмехнулся, перестав что-то записывать в свой блокнот, и выразительно положив на стол ручку, сцепляя руки в замок. Вот оно. Кажется, весь разговор Флаймер ждал именно этого — того самого подвоха, который так уверенно прятался за такой спокойной и прохладной личиной довольно разговорчивого Нокса. Он уже успел было подумать, что все шло даже как-то слишком гладко, и разумно спихивал все на свой первый день здесь — не будут же они с первого же дня демонстрировать свое превосходство? Или же будут? — Да, работал. Ты знаешь об этом от учителей? — Нет, де Вер сказал всем, что вы работали здесь психологом семь или восемь лет назад. Не помню, короче. Что-то случилось и Вы ушли после пожара. Странно, что Вы вернулись, поэтому и спросил надолго ли, — все также спокойно, будто даже не заинтересованно проговорил Нокс, лишь иногда поднимая свои на глаза на Дэклана. — Де Вер? Звучало невероятно знакомо. — Жан де Вер, — пояснил Нокс, и взгляд Дэклана отстранился еще больше, на мгновение став каким-то прозрачным. — Мой однокурсник. Это имя уже было ему знакомо, он был уверен, что однажды, причем совсем недавно, он уже слышал его. — Он староста школы? — разумно предположил он, ведь это могло объяснить такую осведомленность этого Жана о прошлом Дэклана. Гордон Клайер знал все и обо всех, он вообще был тем человеком, с подачи которого Дэклана наняли на работу в первую очередь, поэтому о власти школьных старост Флаймеру было хорошо известно. Однако ответ Нокса застал Дэклана врасплох. — Кто? Жан? — он даже удивился предположению психолога, и Дэклан не понимал, почему.- Нет, он не староста школы. Он вообще не староста. Странно, что вы спросили. — Мне кажется, я слышу пренебрежение в твоем голосе, — со слабой усмешкой проговорил Дэклан, — это в сторону старост? — Да нет, — поведя плечом, отрезал Нокс, — мне плевать по большему счету. — И на многое тебе «плевать», Нокс? Парень ухмыльнулся и вернул до этого блуждающие по комнате глаза на Дэклана, посмотрев на него с такой усмешкой в глазах, что это могло бы застать психолога врасплох, будь Нокс первым человеком, которого он встретил в свой самый первый рабочий день в Раундвью. Но Дэклану было уже не 24 года. И за прошедшее время он видел взгляды и «пострашнее» суженых в усмешке прохладных глаз Октава Мора. — Скажете мне, что это какая-то очередная «нездоровая реакция», вызванная травмой в детстве? — уточнил он у Дэклана, на что психолог лишь слабо улыбнулся. Он привык к тому, что детишки из высшего общества постоянно обесценивают его работу и считают ее по большему счету бредовой. Он знал, что до какого-то момента они и сами не подозревают, насколько сильно нуждаются в том, чтобы кто-то, как Дэклан, сидел и слушал их самые ужасные и больные мысли. — Нет. Ты же не пришел сюда за тем, чтобы выслушать мое мнение по поводу твоих реакций. Я сам позвал тебя на этот разговор, чтобы убедиться, что ты будешь в порядке. — Из-за Бо-то? — Нокс внезапно издал смешок и подпер рукой голову, зарывшись пальцами в свои черные, густые, немного даже взлохмаченные волосы. Дэклан заметил, что Нокс был довольно мрачным парнем. Это выражалось не только в темных цветах, которые он предпочитал в одежде, но и в его тяжелом, выразительным взгляде, и даже в необычном голосе, который временами звучал так утробно, что он бы запросто мог озвучивать работы Тима Бертона. Он даже посмеялся сейчас мрачно. Хотя так казалось, скорее, из-за того, какую необычную тему он выбрал для того, чтобы вот так легко посмеяться. — Я точно буду в порядке. — Звучишь уверенно. Хотя не думаю, что ты часто становишься свидетелем подобных смертей, — заметил Дэклан, пытаясь подтолкнуть его к объяснению его такой немного даже странной уверенности. И у него получилось. — Я не был его фанатом, — вдруг отрезал Нокс, перестал улыбаться и посмотрев куда-то за спину Дэклана, вероятно, в окно. — Кого? — Бо. Не выносил его. — Почему? — Потому что я не люблю таких людей. «Значит, тебе все-таки не на все плевать», — мысленно усмехнулся Дэклан, наблюдая за Ноксом. Ему казалось, что вся эта мрачность и этот образ, который Нокс вокруг себя создал, были очень гармоничными. И к умершему парню он, конечно же, не относился, как все. Пока что Дэклан был практически уверен в том, что этот парень был из тех, кому и дела нет до иерархии в Раундвью. Вполне вероятно, у него здесь достаточно прочная и хорошая позиция, но он для этого, похоже, ничего не делает, и остальные тоже не вмешиваются, потому что Нокс не выглядит, как человек, с которым хочется спорить. Он кажется пофигистичным до какого-то определенного момента, пока его мрачность не начинает напрягать и заставлять других держать его на расстоянии. Дэклан и раньше встречал таких людей. И по его опыту их прямолинейность и обеспечивала достаточную легкость в общении с ними. Именно поэтому его нисколько не насторожила эта фраза Нокса о Бо. Его легкость выдавала его нежелание думать об этом глубоко и долго. А это будто негласно обеспечивало ему ментальное алиби. — Каких «таких»? Я, к сожалению, совсем не знал Бо, — проговорил Дэклан, не упуская возможность по кусочкам собрать портрет Бо, который каждый день видели разные люди. — Не знаю…мутных? Никогда не знаешь, что у него на уме. — Тебе это так не нравилось? — Я в принципе человек простой, мне много кто не нравится и без особой причины, — сам усмехнувшись своей фразе проговорил Нокс, заставив губы Дэклана дрогнуть в улыбке. Потрясающий экземпляр. Флаймер был в восторге. — Полиции ты, конечно же, не сказал об этом? — Нет, — фыркнул Нокс, — они бы начали подозревать меня в чем-то, скажи я им это. Им не понять, что в Раундвью ненависть и просто неприязнь — обычная вещь. Они здесь более естественны, чем любовь и дружба. Вы должны об этом знать. — Знаю, но практика доказывает обратное, — невзначай проговорил Дэклан, и Нокс поднял на него свой тяжелый, но недоумевающий взгляд, проследив за тем, как Дэклан что-то записал в свой журнал. — К тому же, это суицид. Никто никого не подозревает в таких случаях. Разве что могли бы подняться слухи и обсуждения. — Их и так навалом, даже за пределами этой школы. Все любят обсуждать, что случилось с Бо, но для меня это бессмысленно, потому что и так все понятно. Случилась какая-то хрень, о которой мы явно никогда не узнаем, потому что такая херня обычно не всплывает. Дэклан, выслушав его, перестал водить ручкой по листу своего журнала и молча перевел глаза на ученика, вдруг встретившись с ним взглядом. Он действительно думал, что?.. Или же Дэклану показалось? — Думаешь, что причины его суицида настолько загадочны? — решил «проверить», что ему не показалось, Флаймер, откинувшись спиной на спинку своего кресла и закинув ногу на ногу, полностью дублируя позу парня напротив него. — Причины суицида? Сомневаюсь, что что-то такое вообще было, — дернув плечом, довольно безразлично проговорил Нокс.- Хотя, кто знает? Не то, чтобы Бо бегал и просил о помощи. Пускай он и мог обратиться в клуб поддержки. — Я не совсем понимаю…- дернув головой, поморщился Дэклан. — Я к тому, что если бы у Бо были такие проблемы, о которых он не хотел бы рассказывать старшим, он мог обратиться к Эверу Ровэйну, он как раз помогает таким, как он. — Кто он? — спросил Дэклан, дождавшись, пока Нокс снова отведет от него глаза, и медленно записав имя этого парня в свой журнал. — Один из самых богатеньких здесь, — с неким пренебрежением, которое удивило Дэклана, проговорил Нокс. Судя по делам, которые видел Флаймер, Нокс был одним из самых стабильных финансово учеников, из довольной обеспеченной и уважаемой семьи. У него не было ни одной причины пренебрежительно относиться к хорошему финансовому статусу другого ученика. Так в чем на самом деле причина того, что его голос резко стал ниже и прохладнее, когда он заговорил о нем? — Он, Каспиан Джастис, и Селеста Вик — основатели клуба «поддержки» в Раундвью — что-то типа психологической помощи от сверстников тем, кто не может поделиться чем-то с кем-то еще. Но лидер этого клуба именно Ровэйн. Он отличник и хочет выиграть престижную стипендию от Кембриджа, поэтому, скажем так, собирает «портфолио», и то, что он основал этот клуб и активно в нем участвует, очень помогает этому портфолио. — Вот оно что… Интересная задумка. — И похожая на показуху, но это не отменяет того факта, что это работает. В смысле, они много кому помогают на самом деле, а Ровэйна обожает вся Раундвью, все так и бегут к нему поговорить о своих проблемках. Если бы было нужно, Бо мог обратиться к нему — Эвер обожает проблемных. — Тебе, я смотрю, не особо он нравится, — усмешка снова слетела с губ Дэклана, который только подтвердил для себя то, что услышал ранее в голосе Нокса — Эвер Ровэйн, которого в Раундвью все очень уважали, совсем не вызывал подобных чувств у собеседника Дэклана. — Да, мы не особо друзья. — Для этого есть причины? — Помимо того, что он «безупречный» и занимается хренью, а я фрик? Куча. Но вообще не стоит того, чтобы об этом говорить. Я просто упомянул этот клуб, потому что мы говорили о Бо. — Ты бы обратился в этот клуб, если бы у тебя что-то случилось? — решил спросить Дэклан, слабо понимая, какую роль этот клуб вообще играл в Раундвью из-за довольно противоречивых комментариев Нокса. — Я? — Нокс еле сдержал противный смешок, подперев кулаком челюсть.- Я бы никогда не полез к Ровэйну со своими проблемами. Идти к какой-то хренью к человеку, у которого всегда все идеально и который даже отдаленно не понимает, о чем говорит, такая себе идея. Но это я. А Бо бы пошел. У него там половина друзей в этом клубе. Он часто говорил, что хрень, которой они занимаются, очень «важна» и это надо придавать «огласке», — четко и медленно произнеся последние слова, будто пародируя кого-то, Нокс вытянул ноги, перекрестив лодыжки, и рискуя совсем съехать с кресла на пол, держась на месте, видимо, только за счет локтей, поставленных на подлокотники.- Почему вы не затыкаете меня, когда я ругаюсь? — Это кабинет психолога, Нокс, а не урок по этикету, — слабо улыбнувшись, спокойно ответил Дэклан. — Сюда приходят в разных состояниях, и по языку, который используется в разговоре со мной, мне проще понять, что происходит. Нокс быстро приподнял брови, будто его слова нового-старого психолога даже удивили. — И что вы успели понять про меня? Дэклан уловил, что это было, вроде как, вызовом, проверкой, вроде той, которую ему устроил тот парень с яркими глазами в коридоре недавно, специально перепутав его имя, чтобы увидеть, как он отреагирует. Флаймер понимал, сколько ему предстояло еще пройти таких проверок, и если он неправильно пройдет хотя бы одну из них, это в один миг подорвет все его положение здесь, чего он явно не мог себе позволить, ведь у него не было времени совершать ошибки. — Что у тебя довольно яркая реакция на упоминание суицида Бо, но до произошедшего, как до факта, тебе, похоже, действительно нет никакого дела, и ты не пытался преуменьшить свои эмоции, лишь бы я от тебя отстал, что намекает мне на совсем другую вещь, касающуюся напрямую тебя. Хочешь, чтобы я продолжил? Нокс не хотел. Это читалось в его откуда-то появившемся напряжении, которое поднялось по его телу к дрогнувшему в какой-то серьезной эмоции лицу. Он довольно долго смотрел психологу в неподвижные, выжидающие, и невероятно, просто поразительно спокойные глаза, прежде чем кинуть короткое: — Нет. Достаточно. Когда Нокс ушел, Дэклан еще долго сидел, покачиваясь из стороны в сторону на своем кресле и прислонив ручку к своим губам. Эта случайно (случайно ли?) оброненная фраза Нокса о том, что всем было известно о том, что Дэклан уже работал в Раундвью до этого, не давала ему покоя. В какой-то момент он резко выпрямился, заставив кресло пошатнуться, и задумчиво открыл папку, что лежала у него на столе за стопкой книг. Эту папку с материалами дела ему отдала директриса, и он, на самом деле, понятия не имел, откуда у нее были все эти документы, которые принадлежали полиции, но, видимо, связи есть связи. Открыв ее и быстро порывшись в документах, Дэклан вдруг остановился, вытащив один единственный, который описывал место смерти Бо. В графе, где значились имена тех, кто обнаружил его тело в гостиной утром 1 февраля, он прочел: «Айзек Бриско, Джетт Уиллард…» -Жан де Вер, — прочел Дэклан шепотом самое последнее имя.- Бинго, — добавил он, усмехнувшись и снова откинувшись спиной на спинку кресла. Теперь это казалось ему еще страннее. Жан де Вер, которого упомянул Нокс, был одним из трех студентов, кто первым обнаружил тело Бо Эбисса-Пирса, зачем-то придя в гостиную первого корпуса так рано, еще до начала занятий, когда большинство студентов еще спало. А еще он не был старостой школы, но откуда-то знал о прошлом Дэклана и зачем-то предупредил об этом своих одногруппников, цели чего Флаймер слабо понимал, хотя и был уверен, что за этим его действием явно что-то стояло. Это не мог быть обычный разговор за школьным обедом, вроде обмена новостями, Жан де Вер намеренно предупредил своих однокурсников об этом. — Как по-вашему, Раундвью изменилась за то время, что Вас не было здесь? Дэклан оторвал задумчивый взгляд от своего ежедневника, страницу которого так же задумчиво проткнул ручкой, и снова посмотрел на миниатюрную девушку, скромно сидящую в кресле перед ним. Та самая «Герда», которая помогла ему вчера собрать документы вместе со своим «Каем». Такое прозвище в голове психолога она получила из-за своей очень «книжной» внешности. Бледная и худощавая, с волнистыми, практически белыми волосами до плеч, она смотрела на Дэклана своими темными, синими глазами, практически не моргая и скромно устроив руки на своей ноге, которую она закинула за другую ногу. Похоже, в такую погоду, как сейчас, она довольно быстро замерзала, потому что ее форменный голубой пиджак был надет на белый теплый свитер с большим высоким воротом до самого подбородка. На пиджаке красовалась брошь, которая в Раундвью отличала старост от других учеников. Дэклан задержал на этой броши внимание, задумавшись о том, насколько сильно могла поменяться система старост после Гордона и Паркер. Судя по тому, что он еще ни разу за несколько дней не увидел перед собой старосту школы, что-то все-таки поменялось. Были причины, по которым Дэклан не хотел, чтобы кто-то в академии знал, что он уже работал здесь. Причины были довольно весомые, вдобавок такое знание могло ему довольно сильно помешать и затруднить работу, из-за которой он здесь и находился. Но раз уж информация просочилась, он решил попробовать играть с ней в свою пользу. — Я еще не успел это понять. Вроде бы, изменения небольшие. Хотя, очень непривычно видеть здесь столько девушек, — улыбнувшись, ответил Дэклан.- Когда я был здесь в последний раз, девушка в Раундвью была всего одна. — Ей, должно быть, было очень некомфортно. Я слышала, что до того как в левом крыле общежитий на втором этаже несколько лет назад построили женские ванные комнаты, душевые были общими. А все из-за того, что старое здание — объект наследия, и его долго не хотели переделывать. Наверное, ей было тяжело при такой системе, — задумчиво и не без брезгливости к системе произнесла Герда, отведя от Дэклана свой взгляд. Тот же воспользовался возможностью, чтобы внимательно девушку осмотреть. В отличие от книги, олицетворением «прохлады» в их паре с Каспианом Джастисом (а в существовании этой пары он уже успел убедиться, увидев утром, как Каспиан целовал ее в щеку на выходе из столовой) был не Кай, а именно Герда. Он не знал, было ли так же прохладно у нее внутри, какую прохладу она источала всем своим светлым образом, медленными движениями, и хрустальным голосом, но замерзшей она действительно казалась. Даже имя у нее было, на взгляд Дэклана, холодное — Селеста Вик. — На самом деле, ей удалось всю эту систему заставить плясать вокруг нее, поэтому она не жаловалась, — с усмешкой произнес Дэклан. Селеста почувствовала теплоту в его голосе. И она была оправдана. Дэклан подумал, что такая, как Стэфани Гонсалез, известная в Раундвью как Паркер, была единственная в своем роде.- Ты староста последнего курса? — поинтересовался Дэклан, оторвав наконец ручку от места, которое он проткнул в своем ежедневнике и что-то туда быстро записав. — Да. Первого блока, — уточнила она. — Сочувствую тому, через что вы прошли за последние недели. Не представляю как это могло быть сложно. Ты хорошо знала Бо? — он поднял глаза, оторвав их от ежедневника, заметив, что Селеста заметно погрустнела, опустив взгляд и тяжело сглотнув. — Да. Мы были в одной группе по большинству предметов, — сказала она, не поднимая взгляда.- Я слышала, что Вы здесь для того, чтобы убедиться, что такого не повториться, мистер Флаймер? — Дэклан ощутил резкую прохладу в ее голосе. Ему показалось, что по тому, как ей представили информацию, она решила, что новый психолог, не знавший умершего парня, как-то пренебрегает его смертью, сосредоточившись на предотвращении таких «неудобных» ситуаций. Неудобных для Раундвью и ее руководства, конечно же. Дэклан не мог ее винить. В конце концов, позиция руководства была довольно очевидна, а появление нового психолога сразу после шокирующей смерти ученика было очень красноречивым. — Помимо моей обычной работы психологом, я здесь и для того, чтобы помочь обработать эту утрату тем, кому это необходимо, — решил ответить ей Дэклан.- Наблюдать такую трагедию, происходящую с кем-то, кого ты лично знаешь, в таком юном возрасте может быть очень тревожным для психики. Поэтому я пытаюсь понять произошедшее, и на кого в особенности оно могло повлиять в первую очередь, чтобы эти ученики знали, что у них есть необходимая поддержка. — Значит, Раундвью пытается играть в прогрессивную академию, заботящуюся о состоянии своих учеников и точно знающую, что делать, когда в ней кто-то умирает, создавая видимость того, что держит все под контролем для СМИ? — довольно монотонно произнесла Селеста, что, однако, не прозвучало ни зло, ни раздраженно — она будто искренне интересовалась этим у Дэклана, пускай и очевидно было, что вопрос был риторическим.- Простите, — вдруг резко сказала она, мотнув головой.- Я не должна была такого говорить. — Ничего. Я понимаю твою фрустрацию. Любого бы злили «запоздалые» действия. Я лишь пытаюсь убедиться, что больше этого концепта «поздно» здесь не будет, — выждав паузу, объяснил Дэклан.- Тебя задевает это, не так ли? — Я просто не до конца осознала это, мне кажется. У меня даже нет никаких мыслей, которые Вы бы хотели от меня услышать, — пожав плечами, честно призналась Селеста, подумав, что Дэклан, возможно, и не был плохим. В конце концов, на ее дерзость он совсем никак не ответил, хотя тот же мистер Полонски бы сразу сделал ей выговор. — Ничего. Можешь поделиться со мной чувствами, — взмахнув рукой, быстро подхватил Дэклан, откинувшись на спинку своего кресла, поставив локти на подлокотник, и сцепив руки в замок перед собой.- Что ты почувствовала, когда узнала о смерти Бо? Селеста снова опустила глаза вниз, за свою руку, украшенную серебряными поблескивающими при свете лампы на столе колечками, начав медленно сжимать ее в кулак. Ей хотелось сказать ему, что она ничего сначала не почувствовала, потому что попросту упала в обморок, как только увидела тело Бо и до конца осознала эту мысль, но ей не хотелось, чтобы он подумал, что она проблемная. Селеста Вик не была проблемной. Она была сдержанной, и сообразительной, и рациональной. Ей бы не хотелось, чтобы новый психолог подумал о ней не так. — Не знаю. Не помню, что именно я почувствовала тогда, — соврала Селеста, при этом довольно искренне посмотрев на психолога, чтобы он не подумал, что она пытается отмахнуться от его вопроса.- Не очень хочу об этом думать, если честно. Не то, что не хочу — не могу. — Хорошо, — согласился Дэклан кивнув, — если чувствуешь, что тебе крайне тяжело дается говорить об этом, значит, еще не время. — Кому сейчас тяжело, так это Жану, — быстро ответила Селеста, чего Дэклан никак не ожидал, поэтому и оборвал свою мысль, внимательно на девушку посмотрев. Из-за воцарившегося молчания Селеста как-то неуверенно, будто засомневавшись в своих словах или же в правильности того, что она их произнесла, снова опустила взгляд, добавив: — Должно быть… — Потому что он обнаружил Бо? — чего Флаймер не понимал, так это того, почему она выделила именно Жана де Вера из троих парней, которые первыми увидели место происшествия. — Да… Не представляю, что он испытал. Вот так вот узнать о его смерти, еще и самому обнаружить его тело, — с пробежавшими по коже мурашками проговорила Селеста, поежившись.- Что если в один день ты представляешь свое будущее с этим человеком, а на следующий день он уходит из жизни, оставляя тебя здесь? Это…убивает тебя морально? У Дэклана мурашки тоже пробежали по коже, но совсем по другой причине. Он буквально боролся с желанием расширить от удивления глаза и придвинуться к столу поближе, пролистав на всякий случай свой ежедневник, в который вписал всю необходимую ему информацию. — Бо и Жан…были вместе? — как бы невзначай переспросил Дэклан, приподняв одну бровь. Слова Селесты заставили его поверить в существование параллельной вселенной. Каким еще образом он мог упустить этот факт? Почему о нем не упомянул больше никто, из тех, с кем Дэклан уже успел поговорить сегодня? Хотя, даже не это было главным вопросом. Почему, прочтя сотни страниц документации по расследованию дела Бо и ознакомившись с кучей показаний учеников Раундвью, нигде, никто, и ни разу не сказал о том, что Бо встречался с кем-то в академии? Каким образом такое огромное количество опрашиваемых одновременно решило «опустить» этот достаточно важный факт при разговоре с полицией? — Да, с конца прошлого года где-то. Они были очень красивой парой. Как будто из фильма, — тепло усмехнувшись, сказал Селеста, натягивая на кисти рук рукава белого свитера. — Странно. Из материалов дела, которые передавали СМИ, не было очевидно, что они встречались. Будто никто об этом не упомянул. — Правда? — переспросила Селеста. Дэклан был не уверен в том, насколько это удивление было искренним.- Может, решили не заострять на этом внимание… — Ты тоже промолчала об этом? — Вроде бы да, — чувство, которое испытал Дэклан на предыдущем ее ответе, повторилось.- Не хотела, чтобы Жана мучили лишними вопросами. Ему и так тяжело. Бо был… будто его продолжением. — Ты заботишься о нем. Он твой друг? — заметил Дэклан, также отметив про себя довольно интересное проявление этой заботы. Если два или три человека решили умолчать про довольно важную деталь на допросе из чистой заботы о друге — это еще могло быть совпадением. Но когда это одновременно делали все ученики — это превращалось в закономерность. Дэклана это очень удивило. Это ведь было странно. Как им это удалось? — Мы…не чужие друг другу, — как-то очень двусмысленно ответила на его вопрос Селеста, замявшись перед этим ненадолго. Дэклана это удивило еще больше, и он незаметно отметил это в своем ежедневнике. — То есть из этих двоих ты скорее была более близка именно с Бо? — предположил Дэклан, вопросительно на девушку глядя. Та подняла свой заинтересованный взгляд, столкнувшись с ним глазами. — Почему вы так решили? — Не знаю, — пожал плечами Дэклан, — я слышал, что ты читала речь на его похоронах. Возможно, это было козырем Дэклана. Возможно, он использовал его слишком рано. Но она просто не оставила ему выбора своими загадочными ответами, о которых она, возможно, жалела, оттого они и звучали все более и более двусмысленно. Из дела он знал, что именно Селеста Вик читала речь на похоронах Бо, при этом в ее инстаграме была всего одна фотография с ним — довольно недавняя. И пускай на ней она обнимала его, и казалось, будто они были довольно близки, Дэклану все равно казалось странным, что их дружба не была настолько очевидной для кого-то, кто читал речь на его похоронах. Сейчас, когда он узнал о том, что был человек, с которыми Бо состоял в отношения, этот факт казался еще более странным. А что насчет близких друзей? Был ли у Бо кто-то, вроде лучшего друга? — Да, верно, я произносила речь, — подтвердила Селеста, — мы общались с ним довольно тесно. Теснее, чем я с Жаном. Но мне кажется, я произносила эту речь, потому что никто другой не мог этого сделать. Никто не был в состоянии что-то сказать. А я еще и староста… — Даже Жан? — ненавязчиво поинтересовался Дэклан, проведя рукой по вороту своего пиджака, чтобы пригладить его. Селеста обратила на это внимание, отметив, что новый психолог явно был при деньгах. — Он…не присутствовал тогда, — снова как-то неуверенно ответила Герда.- Точнее, он был там, но… — Но? — когда пауза немного затянулась, подтолкнул ее Дэклан, замечая, что она будто не знала, что ему сказать. — Он не мог произнести речь, — наконец отрезала Селеста, поведя плечом. Дэклан не стал настаивать, чтобы она пояснила, что имела в виду. Ему это показалось странным, но девушка и так казалась довольно «отмороженной» из-за всего этого разговора, поэтому он сделал вид, что ему это все было абсолютно не важно. В конце концов, у него будет возможность поговорить об этом с самим Жаном — он был «в очереди» к Флаймеру на завтра, и, если честно, с каждым новым человеком, с которым говорил Дэклан, желание увидеть этого ученика только возрастало. Все разговоры, начатые о Бо Эбиссе-Пирсе неизбежно заканчивались Жаном де Вером — даже те, которые не затрагивали их отношения напрямую. Флаймер такие совпадения совпадениями не считал. Уходя, Селеста Вик сделала что-то совсем странное. Местная Герда остановилась у двери, сжав свою руку на ее ручке и потянув ее вниз, и так и замерла, глядя перед собой, а второй рукой сжимая край своего небесного цвета пиджака. Дэклан, до этого попрощавшийся с ней и теперь задумчиво смотрящий в список учеников, которые были на очереди на прием, перевел на нее вопросительный взгляд, видя, что девушка будто чего-то выжидает. Он решил ее не торопить, а она вдруг открыла дверь, шагнув за порог кабинета и уже практически скрывшись за ней, но затем вдруг обернулась и снова заглянула к психологу, как-то отстранено и украдкой на него посмотрев. — Мистер Флаймер, я соврала, что не помню, что почувствовала, когда Бо умер, — сказала вдруг она, и Дэклан оторвал руку от своего лба, выпрямившись и внимательно на Селесту посмотрев.- Я почувствовала, будто…все должно вот-вот сломаться. И это правда. Без Бо что-то действительно начало ломаться. — О чем ты, Селеста? — решил уточнить Дэклан, не особо понимая, к чему относилось такое ее странное внезапное откровение. О котором она, видимо успела пожалеть, потому что вместо ответа, она лишь мотнула головой, будто это было неважно, и скрылась за дверью. Забавно, что другая ученица 8 курса, Бланш Пэрри — низкая, миниатюрная девушка с красиво убранными в прическу волосами — тоже сказала психологу что-то похожее. — Без него тут очень непривычно — все так резко поменялось. Все очень скучают по нему, — недолго думая добавила она, убедительно покивав. Бланш все это время смотрела на Дэклана как-то заискивающе — совсем не так, как на него поглядывала изредка Селеста. Во взгляде Бланш не было робости и нарочитого недоверия, но зато присутствовало смущение — от молодого симпатичного психолога с мягкими очень интересными чертами лица она не отрывала взгляда ни на секунду. Дэклан это замечал, и ему это льстило, но он старался не давать ей повода продолжить так привлекать его внимание. — Ты говоришь о нем с такой теплотой, -заметил Дэклан, плавно повертев ручку меж пальцев. Бланш улыбнулась. — Мне он очень нравился. Он не мог не нравится, на самом деле. — Ты была близка с ним? — С кем? С Бо? Нет, — быстро ответила девушка, не сдержав усмешки, как если бы Дэклан спросил какой-то полный бред. Выразительна бровь психолога вопросительно дернулась, и она засмотрелась на его неподвижные глаза.- Он… был слишком недосягаем. — Недосягаем? — Да. Он же встречался с Жаном, поэтому его знал каждый в этой школе. И он проводил много времени с его компанией — с Айзеком, он — староста школы, и Джеттом, одним из ведущих танцоров. Ну, еще до того, как Джетт с Жаном отдалились. Короче, все они очень недосягаемые, — сказала она, заметив, как Дэклан, задумавшись, что-то быстро записал в свой раскрытый ежедневник. А Флаймер просто удивился, услышав, что один из обнаруживших тело Бо парней был старостой школы. Еще больше его удивило то, что это был первый раз, когда кто-то упомянул Айзека в разговоре, несмотря на его (казалось бы) очень важную позицию в Раундвью.- Но я любила просто наблюдать за ними, — подумав немного добавила Бланш.- Они были знаменитой парой. — То есть все знали, что они были вместе? — уточнил Дэклан, на что Бланш снова издала тот свой короткий смешок, кивнув. — Конечно. Их знали даже за пределами Раундвью. Они были популярны в инстаграме и все такое. Именно как пара. За ними многие наблюдали, потому что они были красивыми, и богатыми, и очень друг другу подходили, и смотрелись, как будто из фильма, — перечисляла Бланш, загибая пальцы.- Поэтому и в Йорке у них были поклонники. Первые дни после трагедии они сносили к воротам цветы и записки для Жана. — Что за записки? — Поддержать его и все такое. Не знаю. Не думаю, что он когда-то их забирал. Они не обижались, учитывая обстоятельства, — девушка пожала плечами, а Дэклан понятливо покивал, хотя, на самом деле, ему мало что было понятно. Такая популярность на фоне отношений и ни слова об этом в деле расследования смерти Бо? — Скажи, Бланш, если ты наблюдала за ними…они всегда так нравились друг другу? — решил поинтересоваться Дэклан. — Нет, — протянула Пэрри, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди, — они не то чтобы даже общались раньше. Они всегда были из немного разных компаний. Жан, Джетт, Айзек — эта троица — всегда были как-то отдельно и с ними общались, в основном, кто-то типа Ровэйна, или Мюррей, или Тичборн. А Бо был как будто везде, и он нравился всем, но он не особо лез в эту компанию к троице. Да и до этого он, вообще, встречался с другим парнем. Его часто видели с танцорами. Но потом что-то будто произошло год назад, и в середине 7 курса я все чаще видела их вместе и было очевидно, что они неровно друг к другу дышат. Я начала замечать, как Бо стал украдкой смотреть на Жана, будто он очень-очень влюблён. И потом заметила, что Жан смотрит на него точно так же. А когда все уже стали замечать, они начали встречаться. Жуть…говорю об этом, а у самой мурашки. Я не могу привыкнуть к тому, что его больше нет. — Почему ты…упомянула танцоров в таком контексте? — О, просто они жуть популярные, — снова воодушевилась девушка, резко забыв про то, как грустила секунду назад.- С момента основания клуба, они будто захватили Раундвью. И с мистером Роско они занимают одни первые места на знаменитых чемпионатах. Все, кто в этом клубе, составляют будто отдельную касту элиты, если понимаете, о чем я. Бо не был в этом клубе, но он хорошо с ними общался. И потом, когда они сошлись с Жаном, тем более, ведь в клубе танцоров состоит Джетт, а он был частью троицы, пока не отдалился от них. Бланш говорила так много и так быстро, что Дэклан попросту не успевал записывать какие-то вещи, которые находил важными или же стоящими того, чтобы копнуть глубже. Он прекрасно видел, что Бланш Пэрри так много рассказывала Дэклану про всю эту группу людей, что как-то невольно выделялись в этом деле о смерти ученика, лишь потому, что попросту сама не была их частью. Судя по ее делу, которое Дэклан вскользь изучил до ее прихода, она была аристократкой, довольно богатой, но ничего особенного, и за теми, кто находился на «верхушке» Раундвью, она могла просто наблюдать. И она явно не замечала, когда начинала говорить слишком много, ведь, по сравнению с ней, другие такой свободы с Дэкланом себе не позволяли. А жаль, ведь это бы значительно упростило ему задачу. Интересно, была ли какая-то определенная группа учеников, которая каким-то образом договорилась о том или же обсуждала то, что стоит, а чего не стоит обсуждать с новым психологом? — Даже не знаю, когда Раундвью удастся оправиться после этой трагедии. Хотелось бы верить, что скоро, но маловероятно. — Почему ты так считаешь? — поинтересовался Дэклан и Бланш, которая, глядя куда-то в окно поверх головы психолога, неспешно размышляла о будущем академии. — Потому что Бо не был «никем», и это тянет на настоящий скандал, — очевиднейшим голосом сказала девушка, поведя плечом.- Хотя…если Алфи переведется, возможно, это перестанут обсуждать раньше… -Ты… говоришь об Алфи Эллингтоне? — неуверенно произнес Дэклан, медленно пролистнув свой ежедневник и попытавшись вспомнить, почему и откуда он так хорошо помнил это имя, но абсолютно не понимал, с каким образом и историей его связать. — О нем, — настроение у Бланш снова заметно изменилось, и ее достаточно легкий голос вдруг наполнился презрением и тяжестью.- Вы же слышали, сколько шуму он навел, когда Бо нашли мертвым? — В каком смысле? Дэклан не слышал. И он, на самом деле, сомневался, что Бланш предполагала, что он действительно мог услышать за несколько дней своего пребывания здесь. Флаймер уловил, что она хотела поделиться, или же, что более вероятно, передать ему свое настроение по поводу чего-то. Или же кого-то. — Ну, мы же все там были. И Алфи был единственным, кто рвался увидеть Бо, истерил и требовал пропустить его, как если бы у него было больше на это прав, чем у кого-то другого, — хмыкнула девушка, принявшись перебирать пальцами край своей короткой юбки, будто разглаживая его и глядя вниз, отведя наконец глаза от Дэклана.- Но Жан не позволил ему войти. Дэклан поднял на нее голову, перестав черкать пометки в свой ежедневник. Что-то в ситуации, которую описала Бланш, показалось ему странным. — Почему Жан это сделал? Бланш сначала помедлила, замявшись и будто не зная, что ответить, а Флаймер не отрывал от нее своего взгляда, который она в последние минуты старательно избегала. — Ну типа…. я бы тоже так сделала, будь я им, — неожиданно призналась она.- Он же буквально сталкерил его парня. Который умер. По-моему, очевидно, что он довёл Бо до паранойи и очень пугал его. Тем более, неизвестно, что еще было на самом деле. А вот это уже показалось Дэклану слишком странным. Бланш бросалась в него рандомными, но достаточно серьезными «фактами» для того, чтобы он проигнорировал их. Даже если бы его целью не было узнать, что произошло здесь 3 недели назад, даже если бы он действительно выполнял роль обычного психолога, девушка буквально вынуждала его обратить на это внимание. Не было ли это странно? Дэклан довольно хорошо знал это место, и он знал, как параноидально обитатели Раундвью цепляются за свои секреты. Ситуация становилась совсем другой, когда это касалось ч.у.ж.и.х. секретов. Но по опыту Дэклана и из того, что он видел за годы работы здесь, он точно понял одно: здесь не бывает «личных» секретов. Они все, если они есть, настолько сильно переплетены между собой, что разоблачение одного из них неизбежно ведет к риску разоблачения других. Именно поэтому то, что сказала ему Бланш Пэрри, так заинтересовало его. Это тянуло на секрет, который могли скрывать от публики, но об этом почему-то знали все, иначе она бы не сказала об этом новому психологу. Что угодно, но Пэрри не казалась ему королевой манипуляций и достаточно сообразительной для того, чтобы что-то заподозрить насчет Дэклана. Либо же Флаймер ее недооценивал. — Сталкерил? — переспросил психолог довольно спокойно и будто бы даже скептично, что удивило, если не возмутило девушку.- Мисс Пэрри… Бланш, я могу звать тебя Бланш? Должен сказать, что это довольно серьезное обвинение. Бланш заметно занервничала, но лишь на секунду, потому что на ее лице снова появилась обаятельная и даже заигрывающая с психологом улыбка. — Ну… это что-то типа местного прикола, — как-то неуверенно проговорила она.- Но как бы и нет. В каждой шутке есть доля шутки, если вы понимаете, о чем я. — Думаю, когда люди живу в закрытом пространстве, не наблюдать друг за другом невозможно, разве нет? — попытался объяснить Дэклан. — Да, но он был помешан на Бо. Такое всегда пугает. Знаете, люди, которые не понимают слово «нет»? — презрительно и риторически спросила Бланш, откидываясь спиной на спинку кресла и складывая руки на груди. Пока она говорила и задавала психологу бессмысленные и по большей части риторические вопросы, рассказывая ему о том, как легко было в Раундвью «сталкерить» кого-то, особенно из-за общих мужских и женских душевых, Дэклан открыл на планшете огромную таблицу — список учеников — который ему прислала мисс Кравских. Он вбил в поиск фамилию парня, которую услышал от Бланш, и сразу же нашел нужного ученика в списке. Альберт Фрэнсис Эллингтон. Алфи, как его здесь, видимо, все называли, что служило сокращением от обоих его имен. Таблица показывала, что он учился во втором блоке 8 курса, то есть отдельно от большинства тех, кто, по рассказам других, постоянно контактировал с Бо. Дэклан решил, что обязательно заглянет в его инстаграм. В конце концов, эта слишком сговорчивая девушка подала ему невероятно полезную идею. На следующий день те несколько разговоров, которые были у Дэклана в расписании, не дали ему какой-то полезной информации. Лишь общие фразы о том, что все у них было хорошо, пускай им и было очень жаль умершего парня, но они не были настолько близки, хотя он «был потрясающим» и «был, как друг каждому», и вообще их с Жаном все уважали и любили. В кабинете Флаймера Бо Пирс часто упоминался в связке с Жаном, как если бы отношения с ним определяли всю его личность. Хоть какое-то мнение о самом Бо без привлечения в разговор его бывшей второй половинки Дэклан услышал только, кажется, от Нокса. Остальные же говорили о них, как о едином целом, хотя Флаймер даже не пытался узнать что-то про их отношения. Ему было интересно, почему это происходило. И почему, раз эти отношения были довольно популярной вещью, он не слышал об этом из каких-то других источников. Дэклану не терпелось поговорить с Жаном. Или же хотя бы увидеть его, понять, что это за человек, о котором у всех было свое мнение. Он замечал тенденцию, что те люди, о которых многие говорили в их отсутствие, были теми, о ком никто никогда не говорил в непосредственной близости к ним. Поэтому к разговору с ним Дэклан, по правде говоря, питал особый интерес. Но Жан не пришел ни в назначенное время, ни через полчаса, ни даже через час. Он просто не появился, и предупреждения о том, что его не будет, тоже не было. — Интересно…- проговорил с ухмылкой Дэклан, с каким-то нездоровым удовлетворением осознавая, что его работа только что усложнилась примерно вдвое.